Вожак и его друзья Сухинов Сергей

Глава 13. Неудачный визит

Никогда еще Антон так не волновался, как по дороге к особняку Серебрякова. Как и все петровские жители, он давно привык жить рядом со «страной зеленых заборов». Еще с ранних советских времен рядом с Петровским, на месте бывшей голицынской усадьбы, стали появляться первые дачи московской элиты. Поначалу в Петровское переселились из Москвы некоторые военачальники и министры. Дач было сравнительно немного, они были почти незаметны среди огромных деревьев.

Но за последние годы все прежние дачи – даже та, в которой провел последние годы жизни бывший правитель СССР Никита Хрущев, – были снесены, а на их месте появились десятки красивых особняков новой московской элиты. Деревянные двухметровые заборы исчезли, а нынешние, уже трехметровые металлические заборы, надежно скрывали обитателей роскошных особняков от посторонних глаз. Петровские жители уже и понятия не имели, кто же их нынешние соседи, а те демонстративно не замечали обитателей поселка, состоявшего в основном из примитивных четырехэтажных «хрущевок». Обитатели крутых особняков никогда не появлялись в петровских магазинах, и тем более не посещали рынок, аптеку или клуб. Лишь иногда, в основном по праздникам, обитатели «страны зеленых заборов» давали о себе знать фейерверками, которые буйно расцвечивали ночное небо всеми цветами радуги. Небо пока еще оставалось общим и бесплатным, поэтому Антон и другие ребята могли часами любоваться фантастическим зрелищем. Взрослых такие зрелища мало привлекали, зато их страшно возмущал сизый пороховой дым, который в эти дни окутывал поселок плотным, смрадным облаком.

Разумеется, Антон ничуть не возражал против фейерверков, наоборот, они ему жутко нравились. Но ни разу в жизни ему и в голову не приходило, что он может однажды взять и постучаться в ворота одного из роскошных особняков. Да и зачем? Странно было слышать рассказы отца о том, что тот в мальчишеском возрасте не раз с приятелями перелезал через зеленые заборы, охотясь за ландышами и грибами. Блин, ему, Антону, ландыши и даром не нужны! Да и через нынешний трехметровый забор не перелезешь, тем более что он оборудован солидных размеров козырьком почти метровой длины. Говорили, что козырек якобы призван защищать обитателей особняков от шоссейной пыли, но это вряд ли. Скорее всего, он являлся дополнительной преградой для грабителей, которые по слухам, несмотря на мощную охрану, то и дело беспокоили знатных москвичей.

Пройдя вдоль шоссе через «Детский лес», Антон вышел на тропинку, что вели вдоль уж совсем чудовищного забора, не менее четырех метров в высоту. Кто ныне жил за этой «крепостной» стеной, можно было только догадываться.

Слева от шоссе шел такой же забор, но малость пониже. Среди сосен виднелись крыши новых, с иголочки особняков. А ведь Антон прекрасно помнил времена, когда всех этих домов и в помине не было. Вот это скорость!

Впереди появились зеленые ворота, возле которых находился каменный домик охраны усадьбы богача Серебрякова. Антон сто раз проходил мимо этого места, но ни разу у него не появилось желание узнать, кто же обитает в роскошном особняке на берегу Истры, похожем на рыцарский замок. А вот сегодня узнает…

У Антона отчаянно зачесалась спина. Да, по спине его тоже могут бить. И по голове тоже, и по заднице… Осел, надо было думать, когда соглашался на предложение Мастера! Надо было тихо-мирно шмыгнуть в кусты, а не корчить из себя героя… Хотя тогда по этой тропинке сейчас шла бы Тая. Вряд ли стража магната с ней стала бы церемониться. Блин, пусть уж лучше поколотят его!

Подойдя к воротам, Антон нашел радиофон и нажал на красную кнопку вызова. В динамике что-то хрюкнуло, и суровой голос спросил:

– Чего тебе, парень?

Антон поднял голову, и увидел холодный блеск телеглаза камеры внешнего наблюдения. Глаз слегка повернулся, дабы получше разглядеть свою жертву.

Не выдержав, Антон показал глазастой железяке язык.

– Ты что, ненормальный? – тотчас послышался из динамика удивленный голос охранника.

– Нет, дядь, я в полном порядке, – дерзко ухмыльнулся Антон. – А вот про вашу хозяйку Полину Серебрякову этого сказать не могу. Она…

Распахнулась калитка. Антон и охнуть не успел, как двое охранников повалили его на асфальт.

– Обыщи этого сопляка, Егор, – послышался голос одного из охранников. – Парень не зря нарывается на неприятности! Наверное, дружки из его шайки где-то рядом.

– Да нет здесь никаких моих дружков! – в отчаянии возопил Антон. – Я один пришел!

– Ну, как же – один. Молодые волчата вроде тебя так и рыщут вокруг дач. Летом еще ничего, жить можно, а зимой от бродяг и с пушкой не отобьешься! Говорил же я хозяину: надо нарастить забор еще хотя бы на метр, как все люди сделали. А он только рукой машет: мол, пустяки. Как же, пустяки, когда в стране больше миллиона диких и злобных волчат… Егор, что у сопляка в карманах?

– Ничего особенного, Николай. Носовой платок, расческа… Да, еще конверт!

– Ага, значит, пацана послали к нам с письмом. Что там внутри – черная метка? Или компромат на хозяина?

– Ха, здесь деньги! Доллары… тысяча долларов. Больше ничего нет.

Антон почувствовал, что его крепко взяли за шиворот. Мгновение – и он уже стоял, пошатываясь на ногах.

Гады, как они его приложили…

– Мне нужно встретится с Полиной и вернуть ей деньги, – с трудом шевеля разбитыми губами, заявил он.

– А с папой Римским ты не хочешь встретиться, парень? – сказал один из охранников, черноволосый крепыш с приплюснутым носом.

– Нет, не хочу, – мотнул головой Антон и сплюнул на асфальт кровавую жижу. – Папа Римский мою кошку не крал. А ваша Полина – украла! Вернее, заплатила деньги вору.

Охранники озадаченно переглянись.

– Выходит, Сорока жила у хозяев? – спросил второй охранник, лысый громила, чем – то похожий на своего тезку, боксера Николая Валуева. – А мы думали, что эта кошка – обычная бродяжка.

– Сами вы бродяжки! – огрызнулся Антон. – Проныра у нас в семье живет уже пятый год. Иногда убегает на два-три дня, но потом всегда возвращается. Сегодня утром она, как обычно, пошла погулять, а потом исчезла. Соседи сказали, что ее поймал местный хулиган Ванька Шариков, сунул в пакет и убежал. А потом я прочитал объявление возле магазина, и все понял. Нашел Шарика, накостылял ему по шее как следует, отобрал ваши вшивые деньги – и сразу сюда. Отдайте Проныру, я вам русским языком говорю!

– Да мы бы с удовольствием отдали… – начал было черноволосый Егор, но Николай перебил его.

– Вообще, это не наше дело, но мой тебе совет, пацан: бери деньги и мотай отсюда! Наша юная хозяйка все равно Сороку не отдаст. Вцепилась в эту облезлую лохудру, будто та – брильянтовая! Считай, что ты выиграл в лотерею тыщу баксов. Мне бы так повезло! А нового котенка мы тебе с Егором по дешевке продадим, верно?

Егор расхохотался:

– Ну да, за двести баксов! Или на худой конец, за бутылку виски. Пойдет?

Антон понял, что над ним попросту издеваются, и разозлился.

– Не-а, дяденьки, не пойдет! Меня папа с мамой продавать друзей не приучили.

Охранники цинично усмехнулись.

– Ничего, сынок, жизнь всему научит, – сказал Николай. – Поверь бывалому человеку: сейчас все продается, и все покупается. А друзья – это самый лучший товар, потому что стоят очень дорого.

Сам видишь: за драную кошку тебе в натуре дают тыщу баксов! Неплохо для начала. Но учти: за людей больше дают.

Антона даже затрясло от гнева, и он начал блефовать:

– Не знаю, как насчет людей, а мы с родителями нашу Проныру никому не отдадим! Между прочим, мой папа – депутат Красногорского района. Ему очень не понравится, что в нашем родном Петровском творят разные там заезжие новые русские. Говорю вам: позовите Полину! А с ней я сам поговорю.

Лицо черноволосого Егора исказила злоба. Он угрожающе поднял кулак и шагнул к Антону. Но его напарник Николай вдруг дружелюбно улыбнулся:

– Молодец, парень. Вижу, что ты не трус. Друзей на самом деле продавать не стоит, по крайней мере, задешево. Правда на твоей стороне, и потому давай, действуй!

Антон молча прошел через ворота и оказался на обширной поляне. Она была живописно украшена огромными валунами (откуда здесь взялись валуны?), экзотическими деревьями, беседками и скамьями. Желтая кирпичная дорожка вела к огромному особняку, похожему на средневековый замок.

Антон уверенно зашагал к дому. От его прежней робости не осталось и следа. В это время один из охранников что-то говорил по мобильному телефону, – видимо, сообщал юной хозяйке о нежданном госте.

Прошло не меньше двадцати томительных минут, прежде чем дверь особняка распахнулась. Даже не бросив взгляда в сторону гостя, Полина чинно спустилась по ступенькам мраморной лестницы. Она была одета в красивое розовое платье с широкой пышной юбкой, на ее голове красовалась изящная шляпка. В руке девочка держала пестрый зонтик с длинной деревянной ручкой.

Антон удивился – такими разодетыми его знакомые девочки не приходила даже на школьные балы. «Ну, воистину это Княжна! – озадаченно подумал он. – Одно такое платье стоит, наверное, не одну тысячу баксов! Как с ней разговаривать-то?» Однако сама Полина не произвела на него особого впечатления. Девчонка как девчонка: симпатичная мордашка, вздернутый носик, ямочки на щеках – а вот глаза белесые, словно у вареной рыбы. До Таи этой Княжне далеко!

– Привет, – улыбнувшись, сказал Антон.

Полина едва заметно кивнула.

– Значит, ты утверждаешь, что Сорока – твоя кошка? – холодно произнесла она.

Антон насупился.

– Вообще-то, я с тобой поздоровался, – напомнил он.

– Ну и что? – вздернула носик Полина.

– Могла бы тоже сказать: «привет!» Или тебя в школе вежливости не обучали?

– Я в школу сейчас не хожу, у меня есть три гувернантки, – высокомерно заявила Полина. – Но если ваше сиятельство так желает, то мы можем совершить променад по моему парку. Посидим в беседке, поговорим о поэзии Серебряного века, или о выставке высокой моды в Венеции. Вы были когда-нибудь в Венеции, ваше сиятельство?

Антон еще больше помрачнел.

– А как же, только вчера ездил туда за картошкой и солеными огурцами, – буркнул он.

Полина ответила ослепительной улыбкой. Она протянула руку – так, как поступают светские дамы в исторических кинофильмах. Антон вежливо поклонился, тоже протянул руку, и они чинно направились по желтой дорожке в сторону Истры. На высоком берегу реки стояла старинная беседка, и Полина повела его туда. Усевшись на красивой резной скамейке, девочка кокетливо посмотрела на гостя и нежно произнесла:

– Не правда ли, сегодня чудесный день, ваше сиятельство? – проворковала она. И тут же, зло сощурившись, рявкнула: – Ну ты, петровское хамло! Чего сюда приперся? Сороку хочешь? Накоси, выкуси!

И она с ехидной улыбкой показала гостю фигу.

Антон наклонился, смачно поцеловал фигу, а потом внезапно отвесил оплеуху наглой девчонке.

– Сама накося-выкуси! Верни Проныру! Думаешь, раз твой папашка наворовал кучу денег, то он теперь – царь и бог? Не дождетесь!

Полина вспыхнула от ярости. Никто и никогда не смел с ней так грубо обращался! Вскочив со скамьи, она подняла зонтик и обрушила на плечи Антона град ударов. Но тот, нимало не смущаясь, обхватил девочку и крепко прижал ее к своей груди.

– А ты ничего, симпатичная, – с ухмылкой сказал он. – Но вообще-то, девчонка как девчонка, даром что миллионерша.

– Отпусти! – закричала Полина, но не очень громко – так, чтобы не услышали охранники. Антон сразу же это понял, и улыбнулся еще шире.

– Фигушки, не отпущу, пока не поцелуешь, – легкомысленно сказал он.

Сказав это, Антон ужаснулся. Эти слова он услышал в каком-то взрослом фильме, и почему-то запомнил. Ну и ляпнул, теперь не отмоешься! Дон Жуан сопливый…

К его огромному изумлению, девочка почему-то не обиделась. Расширенными от изумления глазами она смотрела на незнакомца. В ее взгляде читались и страх, и растерянность, и что-то другое, чего Антон понять не мог.

– Со мной еще никто так не разговаривал… – прошептала Полина. – Никто!

– И что, понравилось? – нервно скривился Антон.

– Не знаю… Отпусти. Ну, отпусти же!

Антон разжал объятия, и Полина буквально рухнула на скамью. Зардевшись, она поправила шляпку.

– Садись, – неожиданно мирным тоном предложила она.

Антон сел.

– Скажи честно – Сорока тебе очень дорога? – спросила Полина, не отрывая от гостя взволнованных глаз.

Антон было раскрыл рот, чтобы воскликнуть: «Да, конечно, я без нее жить не могу!», а потом задумался. Он уже достаточно наплел всякого вранья, пытаясь добраться до маленькой хозяйки большого дома. Сейчас, конечно, можно было врать и дальше, но… Но ведь Проныра его даже не знала! Что будет, когда она увидит своего самозваного «хозяина»? Позора ведь не оберешься!

– Вообще-то, все не совсем так, – опустив глаза, признался он. – А если честно, то совсем не так! Понимаешь…

Повинуясь внезапному импульсу, Антон взял и выложил всю правду-матку: про коммуну в лесу, про театр детей и зверей, про Шарика и Проныру…

Лицо Полины преображалось с каждым его словом, словно остывало на ледяном ветру. Наконец, Полина резко отодвинулась от него и чужим, незнакомым голосом произнесла:

– Все?

Антон кивнул.

– Блин, выходит, отец был прав? – задумчиво пробормотала девочка. – Мы подобрали не просто бродячую кошку, а кошку – бомжатницу! Целый год Сорока жила в каком-то кошмарным зоопарке, среди бог знает какого быдла… Эти дикари наверняка болеют разными жуткими болезнями! Среди них могут быть наркоманы, бандиты, насильники… И весь этот клоповник находится невдалеке от нашей усадьбы. Ужас!

Недобро сощурившись, Антон некоторое время молча рассматривал девочку, а потом предложил:

– Конечно, ужас. Позвони отцу, пускай тот пришлет из Москвы команду захвата. Пусть они окружат лагерь, обольют его бензином и сожгут вместе со всем, как ты выражаешься, быдлом. Нечего этим жалким выродкам, бездомным детям и животным, коптить чистое небо рядом с роскошным особняком магната Серебрякова!

А потом предлагаю заняться нашим Петровским. У нас ведь тоже не ангелы живут, и миллионеров не густо. Наши родители с трудом дотягивают до очередной зарплаты. Разве таким неудачникам стоит дальше жить? Надо снести наши жалкие «хрущевки» бульдозерами, а каждому из новых русских вроде твоего папаши, прирезать по пару гектар земли. Ведь вам здесь тесновато, верно?

Полина пристально смотрела на него, не произнеся ни слова.

Антон криво усмехнулся:

– Ладно, поговорили. Ведь знал же, болван, что ничего у меня не получится! Есть такая поговорка: сытый голодного не разумеет. Ты до того сыта, что аж щеки лопаются от самодовольства. А совести да сочувствия у таких как ты просто нет, папы с мамами не научили. Да и когда им учить-то – ведь с утра до ночи деньги делают! Ну, я пошел.

Он положил конверт с долларами на скамейку и, повернувшись, торопливо зашагал к воротам.

– Деньги возьми, дурак! – окрикнула его Полина.

– Возьми себе, – не поворачивая головы, ответил Антон. – Купишь еще одну шляпку, на вторую голову. Хотя у тебя и одной-то нет…

Полина хотела встать и побежать вслед за дерзким парнем, но гордость не позволила. Когда ворота закрылись за гостем, она схватила конверт и в бешенстве порвала на мелкие клочки. А потом, немного успокоившись, пошла к дому, где ее ждала Сорока.

Если, конечно, упрямая кошка опять не убежала в свою распрекрасную лесную коммуну.

Глава 14. Премьера

Никогда Антону не было так тошно на душе, как на обратном пути в лагерь. Он потерпел полное фиаско, подвел ребят. Проныру не вернул, рассорился с Княжной… Даже деньги отдал впустую! Правильно Полина обозвала его дураком. Или он не совсем дурак? Поди тут, разберись…

В коммуне кипела работа. Все ребята, даже малыши, трудились в театре. Тема вместе с Игорем и еще двумя самыми сильными парнями – Павлом и Сашей, занимались тяжелым бархатным занавесом, который упрямо не хотел раскрываться и закрываться. Девочки мыли пол, малыши выносили мусор. То и дело в зал прорывались Меньшие, которым тоже хотелось чем-то помочь ребятам. Но много ли толку в строительстве от коз или поросят? Грозно рыча, Вожак быстро прогонял Меньших на улицу. Сам же он хватал челюстями самые большие мешки с мусором и вытаскивал их наружу.

Антон мысленно перекрестился, и направился в театр. Ребята встретили его пристальными взглядами, а затем, поняв все по его виноватому лицу, продолжили работу. Надев халат, Антон стал помогать Шарику, который приносил девочкам свежую воду из колодца, и уносил ведра с грязной водой.

Наконец, Игорь крикнул:

– Все, шабаш. Перерыв! Кто-нибудь хочет перекусить? Нет? Тогда давайте споем. Что это за работа – без песен?

Усталые ребята расселись на скамьях. Тут же рядом появились Меньшие – на этот раз Вожак не стал их прогонять. На коленях у Игоря сразу же уселись сразу три пушистых кота, а возле его ног устроились две козы и несколько собак. Поросята, недовольно хрюкая, пытались пробиться через толпу Меньших к Мастеру, но собаки их не подпустили. Мол, мы первые заняли это почетное место!

Антон специально сел на самой дальней скамье, чтобы еще немного побыть в одиночестве. Но к нему тотчас же пересели сначала Тема с Родиком и Шарик, а затем и другие ребята. Только одно место справа от него осталось свободным. И на него уселась… Тая!

На глаза Антона выступили слезы.

– Ребята! – громко сказал он. – Я…

Комок застрял в его горле, и он не сумел произнести больше ни слова.

Игорь весело подмигнул Антону.

– Ну, чего скуксился, Тошка? Разве забыл наш девиз: жизнь прекрасна! Проныра непременно снова сбежит, это как пить дать. Ребята, через два дня, в субботу, у нас премьера, а эстрадную часть представления мы толком не отрепетировали. Тая, Настя, Маша – на сцену! Шарик, включай аппаратуру – ты же у нас звукооператор!

Настя проворчала:

– Блин, ну и отдых… Знаете, как у меня спина болит? Нам с Машкой что, в грязных халатах танцевать?

Маша улыбнулась:

– Мы же все в спортивных костюмах, сестричка! Ну, вставай, лентяйка!

Тая тоже сняла халат. На ней был надет синий, латанный-перелатанный спортивный костюм с эмблемой «Adidas». Антон вспомнил про бездарно потерянную тысячу долларов, и мысленно взвыл. Но девочка пошла к сцене такой походкой, какой обычно дефилируют по подиуму топ-модели. Оказалось, что у Таи прекрасная фигура и прирожденная грация. Вслед за ней на сцену взбежали сестры-двойняшки. От былой усталости на лице Насти ничего не осталось – чувствовалось, что она любит танцевать.

Путаясь в проводах, Шарик расставил звуковые колонки по разным концам сцены и включил усилитель.

– Какой трек ставить? – деловито спросил он.

– Первую кассету, трек два, песня «Над радугой», – объяснила Тая. – И дай микрофон.

Антон вздохнул. Кассета! Ну, просто каменный век. Сейчас даже в деревенских клубах используют мини-диски. За тыщу баксов можно было бы купить более или менее нормальную звуковую аппаратуру.

Эх, опять он вспомнил про Полину, чтобы ей пусто было! Если бы не ее наглость и высокомерие, то он бы не психанул, и ушел из усадьбы Серебряковых хотя бы с деньгами. А Княжна наверное только рада, что ей отцовские денежки достались. Небось, ничего папаше не скажет, а тыщу баксов прикарманит. Богатые – они все такие, на ходу подметки срежут, и не заметишь!

Зазвучала незнакомая мелодия. Двойняшки сделали несколько танцевальных па, а затем Тая подняла микрофон и нежно запела:

Никогда прежде Антон не слышал эту чудесную, романтическую песню, хотя почти не расставался со своим МР3-плеером. Но дело было даже не в песне… Голос у Таи оказался ну словно бриллиант, он переливался всеми цветами радуги, оставаясь в то же время чистым и светлым. Наверное, не все грани этого бриллианта были идеально отшлифованы, иногда чуткое ухо Антона ощущало легкие сбои и неточности, но какой же у девчонки был волшебный голос! Все нынешние певички, которые не вылезали с FM – радиоканалов, и в подметки ей не годились. К тому же Тая пела вживую, а нынешние «звездульки» и слова не могли спеть без помощи компьютера.

Родик толкнул его в бок локтем и восторженно зашептал:

– Вот это да… Чистая Уитни Хьюстон!

Антон молча кивнул, не отрывая глаз от сцены. Тая пела и, пританцовывая, двигалась по сцене с таким изяществом, словно была уже опытной звездой эстрады. Настя и Маша задорно танцевали, но даже невооруженному взгляду было видно, что это, увы, чистая самодеятельность.

Тая закончила песню на такой высокой ноте, что у Антона аж уши заболели. Вскочив со скамьи, он бурно зааплодировал. Его горячо поддержали Тема и Родик.

А вот коммунары аплодировали довольно вяло. Игорь недовольно поморщился и строго сказал:

– Вообще-то мы всего лишь репетируем. Тая, сколько раз я тебе говорил: береги голос! Мы прекрасно знаем, как ты поешь, можно не напрягаться…

– А Тайка вовсе не ради нас напрягается, – хихикнула одна из девчонок лет десяти. – У нее здесь другой интерес…

Все ребята рассмеялись. Кое-кто повернулся и посмотрел в сторону Антона.

Тот сел на скамью, ощущая, как зарделись его щеки – хоть свечку от них зажигай! В душе мальчика царило смятение, но сердце ровно и радостно билось. Неужели Тая пела сейчас для него?

Он опустил глаза, не смея больше глядеть на сцену. Там тем временем продолжалась репетиция. Тая спела еще две песни, уже тихим, маловыразительным голосом. К двойняшкам присоединились и другие ребята, и прорепетировали еще три танцевальных номера. Судя по аплодисментам Тёмы и Родика, им все очень понравилось. Антон даже не шевельнулся – в его ушах по-прежнему звучала песня про радугу и добрые чудеса.

Наконец, Игорь громко хлопнул в ладоши:

– Ну все, перерыв закончен! За дело, ребята. Вожак, пожалуйста, выведите на улицу Меньших, особенно кур, пока те не начали нести яйца прямо на подоконнике…

Работа в театре продолжалась до позднего вечера. Мобильники АРТ буквально раскалились. Родители, обеспокоенные долгим отсутствием ребят, требовали объяснений, но трое друзей только невнятно отвечали, что мол, очень заняты интересным и полезным делом, и скоро вернутся домой.

Это «скоро» продолжалось почти до девяти вечера. Антон и его друзья поужинали вместе с коммунарами, и только потом, усталые, но довольные, направились в сторону ворот.

Их проводили Игорь, Шарик и Тая.

– Спасибо за помощь, парни, – сказал Игорь и пожал руки гостям. – Завтра отдохните – мы будем весь день репетировать. А в субботу, в три часа ждем на нашем представлении! Приводите сюда всех своих друзей. Билеты будут недорогими, по пятьдесят рублей. Сами понимаете, мы не можем себе позволить выступать бесплатно…

– Афиши будут? – деловито спросил Родик.

– Конечно. Наши художники уже разработали эскизы. Мы развесим афиши в разных концах Петровского. Ну, а реклама – за вами. Договорились?

– Ясное дело! – кивнул Тёма. – А почему нам нельзя прийти завтра?

Игорь добродушно усмехнулся.

– Не обижайтесь, но не стоит. Ведь мы хотим всех удивить, в том числе и вас! Вы уже знаете, как выступает наша эстрадная группа, а вот все остальное увидите только на премьере. Верно, Тая?

Девочка неожиданно спросила:

– Мастер, можно я провожу ребят до поселка?

Лицо Игоря посуровело.

– Нет! – резко возразил он.

– Почему?

– Да потому что после этого ребятам придется провожать тебя до лагеря обратно, – объяснил Игорь. – Помнишь, как в мае в Детском лесу к тебе привязалось двое подвыпивших парней?

– Ха, я с ними запросто справилась! – воскликнула Тая и приняв позу каратиста, с шумом рассекла воздух согнутыми руками.

Игорь нахмурился.

– Да, один раз тебе повезло, – согласился он. – Но ведь парни-то были пьяными! А что будет, если на тебя нападут трезвые подонки? Разве я не прав, парни?

Тёма его поддержал:

– Очень даже прав! В нашем Детском лесу всякое случается. Бывают и нападения на женщин. В основном хулиганят не наши, петровские, а заезжие строители новых особняков. Многие из них не имеют прописки, работают на своих хозяев нелегально. Поди их потом, разыщи за зелеными заборами!

Тая упрямо наклонила голову.

– Хорошо, тогда я провожу гостей до автобусной остановки.

И не глядя ни кого, она вдруг взяла Антона за руку и направилась через поляну в сторону леса.

Игорь осуждающе покачал головой.

– Своенравная у нас звезда, верно? Мы порой от Таи просто плачем, такие она устраивает закидоны… Да и другие ребята далеко не сахар. Это днем, да еще при гостях, они стараются выглядеть паиньками. Но ведь прошлую жизнь на вокзалах и в подвалах так просто из памяти не вычеркнешь. По ночам порой такое начинается…

– Наркотики? – тихо спросил Тёма.

– Случается и такое, – нехотя ответил Игорь. – Не зря ведь говорится: привычка – вторая натура. Все из ребят, даже мелкие, в свое время нюхали клей и курили травку. А двое из мелких, Рустам из Ташкента и Вагиз из Душанбе, работали даже наркокурьерами.

Антон вытаращил глаза:

– Как это – наркокурьерами? Такие малыши? Не может быть!

– Может, – вздохнул Игорь. – Ты даже не подозреваешь, на какие подлости готовы пойти торговцы этой отравой. На них креста нет, их хозяин – сам сатана! Они, гады, что придумали? Находят в среднеазиатских республиках бедных и бессовестных родителей, покупают у них задешево детишек, заставляют малышей глотать мешочки с героином – и сажают на поезд, что едет в Россию. Со стороны это выглядит так, будто бы большая и дружная семья едет, например, в Москву или Питер на экскурсию. А в России из детей извлекают мешочки с наркотиками, и привет!

– Что значит – привет? – опешил Антон.

– Да просто выгоняют детишек на улицу. Милиция их отлавливает и отправляет назад, на родину. А там история снова повторяется… Но Вагиза и Рустама я этим подонкам не отдам!

Антон мотнул головой, словно пытаясь стряхнуть с себя жуткие слова Мастера.

– А сами ребятишки того… наркотиками не балуются?

– Было и такое, – нехотя ответил Игорь. – Само собой, мы наркоманов изгоняем. Лечить мы их не можем, не умеем, а отдать им коммуну на уничтожение мы с Вожаком не собираемся. Водкой тоже у нас кое-кто любит побаловаться, особенно Настя с Машей…

Гости обменялись изумленными взглядами.

– Не может быть! – возмутился Родик. – Они же маленькие! То есть не совсем маленькие, но…

Игорь горько усмехнулся.

– Маленькие… Думаю, все ваши родители вместе взятые не пережили столько ужасов, сколько эти двойняшки. Они… Нет, даже неохота рассказывать. Когда они попали к нам в коммуну, то были ну словно зверята. Даже разговаривать толком не умели! Я отчаялся, думал, что их уже не вернуть к нормальной жизни.

Но отец Даниил их спас. Он подолгу разговаривал с двойняшками, рассказывал о Христе, о Евангелии, о сатане, объяснял откуда в мире столько зла и несправедливости… Они же ни во что доброе верить уже не могли после всего пережитого. Какой там «добрый Бог», когда столько страданий вокруг!.. А вот отец Даниил смог отогреть их заледеневшие сердца. Ведь он искренне людей любит, особенно детей. Любовь, она лучше всяких слов убеждает. Отогрел он души этих девочек, а потом и окрестил.

С той поры Настя и Маша словно заново родились! Нет, они не забыли о тех испытаниях, что выпали на их долю, но души их заново расцвели. Среди наших ребят эти двойняшки, пожалуй, искреннее всех верят в Бога! А вот Ваня Шариков ни во что хорошее верить не хочет…