Джонни и бомба Пратчетт Терри
Но вскоре все стихло, остались только отдаленное потрескивание да звон пожарного колокола, который становился все громче.
– О нет! – простонала Керсти.
Том стоял столбом и таращился на пламя вдали.
– Телефон не работал, – шептал он. – Я старался, но телефон не работал…
– Мы же путешественники во времени! – крикнул Ноу Йоу. – Этого не должно было случиться!
Джонни слегка качало. Так бывает, когда подхватишь грипп, только теперь было много хуже. Джонни казалось, что он смотрит на собственное тело со стороны.
Здесь и сейчас – он чувствовал их, и это пронзительное ощущение накрыло его с головой. Люди прекрасно обходятся без таких чувств. Если на миг остановиться и пустить их в свое сознание, мир переедет тебя гусеницами, как танк.
Парадайз-стрит суждено попасть под бомбы. Было суждено. Она и попала. Эта бомбежка была всегда, она никуда не исчезает. Сегодня – мошка в янтаре. Вот в чем штука. Где-то это обязательно должно было случиться. Нельзя столкнуть поезд с рельсов!
Это ты так думаешь.
Где-то…
Пламя плясало над крышами домов. К пожарному колоколу присоединились другие.
– Мопед не заводился! – бубнил Том. – Телефон не работал! Гроза! Я пытался успеть вовремя… Разве я виноват?
Где-то…
Джонни снова почувствовал, будто можно взять и пойти в направлении, которое не укажешь на карте и не определишь по компасу, только по часам. Это ощущение набирало силу, заполнило его до краев и стало просачиваться наружу. Тележки и мешков под рукой не было, но он, кажется, помнил, как это делается…
– У нас есть время, – сказал он.
– Ты спятил? – спросила Керсти.
– Вы со мной или нет?
– Куда с тобой?
Джонни взял ее за руку и протянул другую ладонь Ноу Йоу. Потом кивком показал на Тома:
– Его тоже. Он нам понадобится.
– Где?
Джонни вымученно улыбнулся.
– Доверься мне. Кто-то же должен мне верить.
Он зашагал вперед. Том плелся за ними как лунатик.
– Быстрее, – сказал Джонни. – Так мы никогда не придем.
– Слушай, бомбы-то уже упали! – попыталась вразумить его Керсти.
– Верно. Так должно было быть. Иначе мы бы сюда не попали. Быстрее. Бежим.
– Может, мы смогли бы… оказать первую помощь, – пропыхтел Ноу Йоу.
– Первую помощь? – фыркнула Керсти. – Ты же видел взрывы!
Том вдруг начал приходить в себя. Он увидел горящую улицу и бросился вперед со всех ног. И они бежали, бежали что было сил, каждый старался не отстать от остальных.
Впереди показалась дорога. Она шла в нужном направлении.
Джонни воспользовался ею.
Черный пейзаж вокруг стал серым, как в очень старом кино. Непроницаемая тьма в небе сменилась чернильной синевой. И все вокруг казалось холодным, будто выточенным изо льда. Листья и кусты серебрились, словно покрытые инеем.
Джонни не чувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал. Он бежал. Дорога была липкой, как патока, двигаться было трудно.
Воздух наполнился звуками. Звуки были знакомые – Джонни слышал их, когда ослаблял шпагат на мешках времени. Цунами негромких шепотков, словно миллион радиоприемников, слегка сбившихся с настройки, работает одновременно.
Ноу Йоу хотел что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни звука. Тогда он показал рукой.
Впереди раскинулся Сплинбери. Не Сплинбери девяносто шестого, но и не Сплинбери сорок первого. Он мерцал.
Джонни никогда не видел северного сияния, но он о нем читал. В книге говорилось, что иногда, очень холодными ночами, сияние, которое обычно видно на Северном полюсе, опускается до более низких широт, и тогда в небе вспыхивают полотнища холодного пламени.
Именно так выглядел теперь город. Он весь светился изнутри холодным звездным светом.
Джонни рискнул оглянуться на бегу. Позади небо было малиновым, а над головой сияло рубином. И он знал, что если он остановится, то все прекратится. Дорога снова станет дорогой, небо – небом…
Но если продолжать бежать вон в ту сторону…
И он бежал, с трудом отдирая ноги от земли, медленно, как сквозь клей, пробиваясь сквозь густой, холодный, глотающий все звуки воздух. Город становился все ближе, все ярче.
Остальные не поспевали, повисли у него на руках. Керсти попыталась что-то крикнуть, но воздух не пропускал никаких звуков, кроме шепотков сбившихся с настройки радиоприемников. Джонни что было сил стиснул пальцы Керсти и Ноу Йоу. Лишь бы продержаться…
А потом синева обрушилась на него и встретилась с рубином, что настигал сзади, и Джонни мешком повалился на дорогу.
– Я вся обледенела! – раздался голос Керсти.
Джонни с трудом встал и оглядел свои руки. С рукавов при каждом движении отваливались тонкие льдинки.
Ноу Йоу стал белым. Иней медленно испарялся с его лица.
– Что это? Что мы сделали? – спросила Керсти.
– Да слушай же! – крикнул Ноу Йоу. – Слушайте все!
Откуда-то из темноты послышалось жужжание и раздался бой часов. Джонни стал слушать. Они стояли на окраине города. Улицы были пусты. Но и пожаров нигде не было. Из бара неподалеку доносились смех и звон посуды.
Часы продолжали отбивать удары. Наконец отзвучал последний. Где-то пронзительно мяукнула кошка.
– Одиннадцать? – недоверчиво проговорила Керсти. – Но ведь в одиннадцать мы были в холмах. – Она уставилась на Джонни. – Ты перенес нас назад в прошлое?
– Не совсем назад, – неуверенно ответил он. – Скорее вокруг… за… через. Да не знаю я!
Тому наконец удалось подняться на колени. По лицу его ясно читалось, что от такого обилия событий его разум попросился в отпуск и теперь бродит по неведомым дорожкам.
– У нас есть семь минут, – сказал Джонни.
– Что? – тупо спросил Том.
– У нас семь минут, чтобы включить сирену! – крикнула Керсти.
– Да? Бомбы… я видел, как все взорвалось… я не виноват, телефон…
– Ничего еще не взорвалось! Но взорвется, если ты так и будешь тут торчать! А ну живо, поднимай свою задницу! – гаркнула Керсти.
Никто не мог сопротивляться этому голосу. Он ввинчивался в мозг и напрямую отдавал команды мышцам. Том подскочил как ужаленный.
– Отлично. А теперь вперед!
Полицейский участок был в дальнем конце улицы. Все четверо подбежали к нему одновременно. В дверях образовалась давка.
Они попали в просторное помещение. Стойка делила его на две части: одна предназначалась для общественности, другая – для сил Закона и Порядка. За стойкой маячил полицейский. Должно быть, перед прибытием нежданных гостей он писал что-то в пухлой конторской книге, но теперь просто стоял с открытым ртом, разглядывая посетителей.
– Привет, Том. Что происходит?
– Включите сирену! – выпалил Джонни.
– Немедленно! – добавила Керсти.
Сержант оглядел всех по очереди, задержавшись взглядом на Ноу Йоу. Потом обернулся к человеку в военной форме, который сидел за столом и что-то писал. Сержант был из тех, кому требуются благодарные слушатели, когда ситуация обещает возможность сострить.
– Да? И почему я должен это делать?
– Ребята правы, – вмешался Том. – Включи сирену. Мы… мы всю дорогу бежали!
– Что, от самой мельницы? – притворно удивился сержант. – Да тут добрых две мили. Ох, что-то не верится мне, молодой человек. Что, опять забегал в паб, да? Помнишь тот «Дорнье 111», который ты услышал на прошлой неделе? – Он снова с ухмылкой обернулся к военному: – Грузовик на Слэйт-роуд, вот что это оказалось!
Тут терпение Керсти, которое и в обычных-то обстоятельствах нельзя было разглядеть без электронного микроскопа, окончательно улетучилось.
– Не держи нас за идиотов, ты, клоун!
Лицо сержанта потемнело от прилива крови, он набрал полную грудь воздуха… и резко выдохнул.
– Эй, да вы понимаете, где находитесь?!
Том перелез через стойку. Военный за столом вскочил на ноги, но дежурный просто отпихнул его с дороги.
Том потянулся к выключателю сирены и повернул его.
11. Картошки жареной не хочешь?
Холодец и Бигмак сидели тише воды ниже травы на заднем дворе церквушки.
– Что-то долго, – сказал Бигмак.
– Так ведь и лететь тут не близко, – заметил Холодец.
– Нутром чую, что-то стряслось. Кажется, я слышал выстрел.
– А я думал, ты любишь все, что стреляет…
– Против пушек я ничего не имею. А пули – это уже совершенно лишнее, – заявил Бигмак. – И я не хочу застрять тут вместе с тобой!
– Ну, у нас ведь есть тележка. Вот только как она работает? По-моему, надо быть малость не в своем уме, как наш Джонни, чтобы запустить ее. Не хватало еще, чтобы меня занесло сражаться с римлянами или еще куда.
– Тебе это и не грозит, – сказал Бигмак…
…и тут же прикусил язык. Но было поздно – ракета по имени Холодец уже захватила цель.
– Стой, что значит «застрять тут со мной»? Что будет, если я не вернусь домой? Вы вернулись в девяносто шестой. Меня там не оказалось, да?
– Слушай, лучше тебе ничего не знать, – сказал Бигмак.
– Да? Ты так думаешь?
– Вы! Ввалились сюда и имеете наглость… – возмущенно начал сержант.
– Тихо! – перебил его капитан Харрис. – Почему ваша сирена не работает?
– Мы проверяем ее по вторникам и пятницам, регулярно… – принялся оправдываться сержант.
– В потолке дыра, – сказал Ноу Йоу.
Том стоял столбом и тупо таращился на выключатель. Дежурный был уверен, что сделал все от него зависящее. Он не очень хорошо понимал, как ему это удалось, но свою задачу он выполнил. А теперь то, что должно было произойти вслед за этим, происходить не желало.
– Я не виноват… – пролепетал он.
– Тот молодой солдат выстрелил, – сказал сержант. – А мы так и не нашли, куда попала пуля.
– Что ж, теперь мы знаем, куда она попала, – нахмурился капитан. – Она повредила проводку.
– Должен быть какой-то другой выход! – вмешался Джонни. – Нельзя, чтобы это так закончилось… после всего, что мы… Смотрите!
Он достал из кармана смятую газету.
– Что это? – спросил капитан Харрис.
– Завтрашняя газета, – сказал Джонни. – Такой она будет, если сирена не сработает.
Капитан уставился на передовицу.
– Разыграть нас хочешь, да? – неуверенно усмехнулся полицейский сержант.
Взгляд капитана сместился с газеты на запястье Джонни.
– Откуда у тебя эти часы? – рявкнул военный, хватая Джонни за руку. – Сегодня днем я уже видел такие! Откуда ты явился, парень?
– Отсюда, – сказал Джонни. – Ну, почти. Только не из… не из сейчас.
В участке повисла тишина. Потом капитан кивнул сержанту.
– Вы можете позвонить в местную газету? Она ведь выходит по утрам, верно? Значит, в редакции сейчас кто-то должен быть.
– Вы же не…
– Позвоните туда.
Сержант кинулся к большому черному телефонному аппарату. Секунды утекали. Полицейский что-то пробормотал в трубку.
– Это мистер Уильям Банни-Лист, старший наборщик, – доложил он. – Он говорит, они как раз сверстали передовицу, и спрашивает, что мы хотим узнать.
Капитан посмотрел на газету, втянул носом воздух.
– Рыба? Впрочем, не важно. Спросите его, есть ли там в левом нижнем углу реклама джонсоновского какао? Нечего на меня смотреть, спрашивайте.
Полисмен снова забормотал в трубку.
– Он говорит, да, есть, но…
Капитан развернул газету.
– Имеется ли на второй странице колонка под названием «С велосипедиста-нарушителя взыскан штраф в два шиллинга»? В кроссворде, один по вертикали «Каменная птица, а также то, что мы слушаем»? Сразу под рекламой не требующих помазка кремов для бритья фирмы Планта? Спросите.
Сержант очумело уставился на него, потом снова принялся общаться с далеким Банни-Листом.
– Рок, – будто во сне проговорила Керсти.
Капитан удивленно поднял брови.
– Кажется, это такая мифическая птица, – произнес Ноу Йоу. Он тоже говорил как во сне. – Пишется так же, как «рок-музыка». Вот что значит «мы слушаем».
– Он говорит, все так, – сказал сержант. – Он говорит…
– Спасибо. Скажите ему, чтоб был готов… впрочем, нет. Не будем забегать вперед. Просто поблагодарите его.
Сержант закончил разговор, и трубка со щелчком легла на рычаг.
– Вы знаете, сколько у нас есть времени? – спросил капитан.
– Три минуты, – ответил Джонни.
– Мы можем подняться на крышу, сержант?
– Не знаю, но…
– Другая сирена в городе есть?
– Есть старая, от пружины заводится, но…
– Где она?
– В шкафу для находок, но…
Заскрипела выделанная кожа, и в руке у капитана вдруг оказался пистолет.
– Когда все закончится, можете со мной спорить, – сказал военный. – Можете жаловаться на меня кому хотите. Но сейчас вы дадите мне ключи, или сами отопрете чертов шкаф, или я прострелю замок. Всю жизнь мечтал об этом, поверьте.
– Вы не верите этим ребятам, вы же…
– Сержант!!!
Полицейский торопливо нашарил в кармане ключи и опрометью метнулся в другой конец комнаты.
– Вы верите нам? – спросила Керсти.
– Не совсем так, – проговорил капитан, глядя, как сержант вытаскивает из шкафа что-то большое и тяжелое. – Спасибо, сержант. Откройте. Нет, я вовсе не убежден, что вам стоит верить, юная леди. Но я верю этим наручным часам. Кроме того… Если я ошибаюсь, самое страшное, что может произойти, – я выставлю себя идиотом, а вам, уж простите, сержант надерет уши. Но если я прав, тогда… этого, – он махнул рукой на газету, – не произойдет, верно?
– Да… наверное, – сказал Джонни. – Я вообще не знаю, произойдет ли хоть что-то из этого…
Бигмак лежал на земле, подавленный Холодцом. Холодец не столько дрался, сколько давил массой. Что-что, а давить массой он умел.
– Слезь с меня! – вопил Бигмак, отчаянно работая кулаками. Пытаться применять против Холодца беспощадные приемы уличных драк было все равно что молотить подушку.
– Я доживу до девяносто шестого, да? – пыхтел Холодец. – Потому что все-таки родился! И даже если я не вернусь в свое время вместе с вами, я там все равно есть, верно? Что-то ты обо мне знаешь, зуб даю!
– Да нет же, мы вовсе с тобой не встречались!
– Но я там был? И вы что-то узнали?
– Слезь, мне дышать нечем!
– Рассказывай давай!
– Тебе нельзя знать, что произойдет в будущем!
– Кто это сказал? Кто сказал, а?
У Холодца за спиной раздался вой. Холодец обернулся. Бигмак оторвал затылок от пола и тоже посмотрел на то, что творилось за спиной Холодца.
Кот Позор лениво потянулся, зевнул и спрыгнул с груды пакетов. Он величаво прошествовал на мягких лапах вдоль замшелой стены (зигзагом, ибо иначе ходить не умел) и скрылся за углом часовни.
– Куда это он? – удивился Холодец.
– Я почем знаю? Слезь, говорю!
Они осторожно двинулись следом за котом. Позор не обратил на них внимания.
У дверей часовни кот улегся, вытянув передние лапы.
– Первый раз вижу, чтоб он оставил тележку, – сказал Бигмак.
А потом они услышали.
Тишину.
Нет, звуки города никуда не делись. В каком-то баре по-прежнему дребезжало пианино. Раздался скрип двери, чей-то смех… Где-то медленно проехала машина. Но все эти звуки вдруг стали очень далекими, словно доносились из-за толстой невидимой стены.
– Слушай, эта бомбежка… – проговорил Холодец, не сводя глаз с кота.
– Какая бомбежка?
– На которой зациклился Джонни.
– И что?
– Ты не помнишь, когда она должна случиться? Он вроде говорил. Мне кажется, времени осталось мало…
– Класс! Ни разу в жизни еще не видел настоящей бомбежки! – обрадовался Бигмак.
Позор принялся мурлыкать. Оглушительно.
– Знаешь, у меня есть сестра в Канаде, – взволнованно произнес Холодец.
– И что? Она-то тут при чем?
– Э… она мне как-то раз прислала открытку. И на открытке был утес, куда индейцы загоняли стада бизонов, чтобы те упали с обрыва и разбились.
– Знаю! Это серия «Чудеса географии», да?
– Ага… И был один индеец, которому приспичило узнать, а на что это похоже, если смотреть на утес снизу? Вот почему это назвали «Прыжки разбитых голов». Честно.
Оба посмотрели на часовню.
– В девяносто шестом она по-прежнему на месте, – сказал Бигмак. – То есть, я хочу сказать, ее не разбомбят.
– Да, но тебе не кажется, позади нее будет как-то спокойнее?
Где-то в городе взвыла и тут же смолкла сирена.
С Парадайз-стрит доносились приглушенные звуки. На миг мелькнул свет – должно быть, кто-то выглянул из-за плотных штор. В одном из погруженных во тьму садов раздался крик.
– Здорово! – сказал Бигмак. – Только попкорна не хватает.
– Но ведь там живые люди! – возразил Холодец, который понимал, что в число живых людей, с которыми происходит беда, может войти и он сам.
– Нет, сирена-то сработала! Они все отсидятся в бомбоубежищах. В том-то вся и фишка. И вообще, это ведь все равно должно произойти, верно? Это же история! Все равно как если б мы отправились в тысяча шестьдесят шестой посмотреть на битву при… при чем-то там. Не каждый день увидишь, как на воздух взлетает целая консервная фабрика.
На Парадайз-стрит, несомненно, царила суматоха. Холодец слышал, как суетятся люди. С ближайшего конца улицы доносились такие звуки, будто кто-то марширует в жестяном корыте.
А потом…
– Слышишь? – неуверенно спросил Бигмак.
Позор сел и встревоженно огляделся.
С востока приближался негромкий гул.
– Класс! – восхитился Бигмак.
Холодец попятился.
– Это же не по телевизору! – пробормотал он.
Гул приближался.
– Жаль, я фотоаппарат не взял, – посетовал Бигмак.
Дверь одного из домов на Парадайз-стрит отворилась. Через улицу протянулась дорожка желтого света, маленькая фигурка пробежала по ней и остановилась посреди мостовой.
– Наш Рон вам покажет! – закричала фигурка.
Гул наполнил все небо.
Бигмак и Холодец бросились бежать одновременно. Одним прыжком преодолев церковный дворик, они кинулись к мальчугану, который выплясывал посреди улицы, грозя небесам кулачком.
Самолеты уже были прямо над головой.
Бигмак добежал первым, схватил мальчика в охапку, юзом затормозил на булыжниках и бросился обратно к часовне.
Они были на полпути к церквушке, когда раздался свист.
Они были на верхней ступеньке, когда первая бомба взорвалась в садах.
Они едва успели обогнуть часовню, когда вторая и третья бомба разнесли консервную фабрику.
Они упали и прижались к земле, когда бомбы дождем посыпались на улицу, наполнив все вокруг ревом столь громким, что он закладывал уши, как вата, и светом столь ослепительно-белым, что плотно сжатые веки были ему не помеха. А потом рев достиг земли, и она пошла волнами, как покрывало, которое встряхнули.
Читать бесплатно другие книги:
