Насильно мил ли будешь Сурикова Марьяна

— Доброе, тетушка Пенелопа. Не знала, что вы так рано встаете.

— Обычно не встаем, просто сегодня малыш плохо спал и рано проснулся, наверное, животик болит. Я уже послала Каролину за господином аптекарем.

— Я могу снять боль магически, тогда ребенок сможет хорошо отдохнуть днем.

— Правда? Спасибо, Лили, ты нас очень обяжешь.

Я прошептала над маленьким кузеном заклинание, и куксивший малыш тут же повеселел и потянулся за печеньем, лежащим в корзиночке на столе.

Устроившись на диване рядом с дядюшкой Антуаном, завела разговор о погоде, происшествиях в городке и прочих незначительных мелочах. Наверное, со стороны мы представляли собой весьма мирную картину: я с дядюшкой тихо беседуем на диване, а тетя кормит сына у окна. Все так мило и по-домашнему. Внезапно раздался стук в дверь. Тетя стала подниматься со стула, но я остановила ее:

— Сидите, тетушка, я сама открою.

Дойдя до двери, я распахнула пошире деревянную створку, осторожно выглядывая наружу. К моему разочарованию, за дверью обнаружился господин аптекарь.

— Лилея, доброе утро.

— Доброе, господин аптекарь.

— Как ребенок?

— Ему намного лучше.

— Я хотел бы сам осмотреть его, заодно оставлю вам специальный порошок.

— Проходите.

Я отошла в сторону, пропуская пышноусого ловеласа, и уже закрывала дверь, когда мужчина внезапно обхватил меня за плечи, разворачивая и прижимая к стене.

Я еще не успела отреагировать на его неожиданное нападение, как по всей коже вдруг вспыхнули огненным светом золотые символы, и аптекарь, захрипев, повалился на пол, лишившись сознания.

Я в растерянности смотрела на мужчину у своих ног, а потом, сообразив, что тетя будет не рада бесчувственному телу у себя в прихожей, кинулась в гостиную за водой.

— Лили, кто там приходил?

— Это господин аптекарь, тетя. Ему нужно немного воды.

— Воды? Вот здесь есть в графине. Я думала, он принес нам лекарство.

— Ну да, его он тоже принес. Я сейчас вернусь.

Только я налила в стакан воды, как фигура почтенного аптекаря возникла на пороге гостиной. Он был бледен, его слегка потрясывало, а лицо было искажено от бешенства.

— Пенелопа, твоя племянница посмела применить ко мне магию…

Мужчина еще не успел договорить свою речь до конца, как за окнами раздался ужасающий грохот. Тетка, подскочив на стуле, уставилась в прозрачное стекло и, распахивая окно, чтобы выглянуть наружу, с ужасом в голосе промолвила:

— О, святые небеса! Там дерево упало, выдрано с корнем! Как это…

Словно предвосхищая ее вопрос, входная дверь с треском отворилась и голос, заставивший меня подскочить на месте, прогремел на весь дом:

— Лея, где ты? Немедленно выходи!

Тетушка побелевшими губами прошептала мне:

— Лея, кто там?

— Мой муж, — также шепотом ответила я.

— Муж? — воскликнул испуганный господин аптекарь.

Дядюшка Антуан бросил растерянный взгляд на дверь гостиной как раз в тот момент, когда в проеме возникла высокая и грозная фигура диора его всесветлейшества Альтара дар Астелло в форменном плаще с яркой символикой рода на груди, развевавшемся за плечами красавца-мужчины, словно знамя жестокого мстителя.

— Святые небеса, диор в нашей гостиной! — прошептал побелевшими губами уже дядюшка. Мне даже показалось, что он собрался упасть на колени.

— Диор? — воскликнул посеревший господин аптекарь.

В этот эпический момент, когда все мы являли собой безмолвные застывшие изваяния, Альтар, переведший гневный взгляд с меня на аптекаря, внезапно сделал шаг вперед и в мгновение ока очутился рядом с трясущимся господином. Схватив бледного и задыхающегося мужчину за грудки и подняв его над землей, диор тихо спросил:

— Ты посмел прикоснуться к моей жене?

Меня от этого негромкого тона мороз пробрал по коже, аптекарь же, кажется, готов был сойти с ума.

— Я, я… я больше не буду, — заскулил вдруг почтенный господин.

— Конечно не будешь, — жестоко усмехнулся мой муж и исчез, прихватив несчастного аптекаря с собой.

Я с трудом перевела дух и осторожно прошла к дивану, присев на него потому, что ноги держать меня отказывались. Посмотрев на шокированных родственников, собралась было сказать им что-то утешительное, как вдруг голубое окно портала раскрылось вновь, являя нам Альтара, но уже без аптекаря.

Тетка тут же вскочила и загородила собой сына, дядя загородил себя диванной подушкой, а я загородила себя собственно диваном, спрыгнув по ту его сторону и медленно продвигаясь вдоль спинки почти ползком по направлению к окну. Позорное бегство было грубо прервано двумя сильными руками, оторвавшими меня от пола и взвалившими на широкое мужское плечо.

— Я ведь говорил тебе, что от меня бесполезно бегать, — промолвил Альтар, хлопнув висящую на плече жену пониже спины.

Подняв голову, последнее, что увидела перед нашим перемещением — это ошарашенные взгляды тети и дяди и их перекошенные от шока лица.

— Нет, ну обязательно так шокировать моих родных? У меня вообще-то это последние родственники, — попеняла я Альтару, когда меня сгрузили на пол в нашей комнате.

— Им полезно. В следующий раз тебя на порог не пустят.

— А будет следующий раз?

— Попробуешь, узнаешь.

Я счастливо засмеялась и обхватила любимого обеими руками, стремясь прижаться к нему как можно сильнее. Он же в ответ так крепко обнял меня, что практически вдавил в свое тело. Как же я по нему соскучилась!

Едва миновала эйфория от встречи, как меня подвергли суровому допросу:

— Ты зачем убежала?

— Чтобы тебя проучить.

— Меня? Проучить? Что я тебе сделал?

— А кто относится ко мне так, словно я какая-то глупая селянка, чья задача содержать в порядке дом и греть твою постель?

— Когда я к тебе так относился?

— Ты не рассказываешь, что с тобой происходит в последнее время. Ты что-то задумал, а со мной не делишься!

— Ах, в этом дело?

— Да.

— Действительно, какая неприятная ситуация, а главное — какое оригинальное решение! Сбежала из дома неизвестно куда. Я тебя всю ночь разыскивал! Пришлось даже выяснять, где живут твои родственники. Едва я собрался туда перенестись, как увидел золотые символы на коже.

— А ты сразу понял, что это значит?

— Нужно быть дураком, чтоб не понять, что какой-то идиот вздумал приставать к моей жене.

— А что ты с ним сделал?

— Какая разница?

— Ты что убил его?

— А тебе его жалко?

— Ну просто, просто…

— Просто жалко.

— Ну не убивать же человека из-за того, что он полный дурак.

— Да не убил я его. Так, перенес в одно местечко.

— А куда?

— На плато одиноких душ.

— Куда?

— Да есть такое место, высоковато там, спуститься не получится, ну если только он научится летать.

— Может вернешь его обратно в город?

— Это может и подождать. Пусть сперва раскается в своем нехорошем поведении.

Я опустила голову, скрывая улыбку, а потом решила вернуться именно к тому вопросу, ради которого я и затеяла все это представление с побегом:

— А теперь расскажи мне, что задумал и не вздумай уходить от темы, а то снова убегу.

— Если убежишь, мне придется тебя наказать.

— Не накажешь.

— Почему?

— Потому что я жду ребенка.

После моих слов воцарилась тишина. Альтар, вертевший до этого в ладонях маленькую статуэтку, так сжал ее рукой, что она раскололась на части, а осколки посыпались на пол. Я даже испугалась немного, не могла понять, счастлив он или недоволен.

— Лея, это правда? — произнес муж охрипшим голосом. Глаза его внезапно потемнели, изучая меня столь пристально, что я не знала, куда спрятаться от этого пронизывающего взора.

— Мне, кажется, да. Это ведь в первый раз, но из того, что я слышала о беременности, все указывает на нее. Ты рад?

— Рад? Радость — это не то слово, которое может описать мои чувства в данный момент: поражен, счастлив, восхищен, нахожусь в замешательстве, шокирован — могу перечислять до бесконечности.

Муж снова замолчал, опуская голову и делая глубокий вдох.

— Я не верил, что это случится, — с трудом произнес он.

Я безмолвствовала, ожидая продолжения, но оно меня не слишком порадовало:

— Один вопрос, Лея, — промолвил Альтар, поднимая голову и буравя меня взглядом посеребрившихся глаз, — ты беременна и при этом сбежала из дома, воспользовавшись порталом, чтобы наказать меня за молчание?

Я кивнула, начиная ощущать свою вину. Кажется, меня ждет несколько неприятных мгновений. Муж принялся шагать из стороны в сторону, стремясь очевидно умерить собственную ярость, глаз я не поднимала.

— Я слышал, — начал Альтар, — что беременные женщины могут совершать неадекватные поступки, но чтобы настолько! Ты чем думала? Или слово думать нельзя применить к тебе в данный момент?

— Альтар, — взмолилась я, — не кричи на меня. Ты сам виноват! Зачем что-то скрываешь? Я же вижу, это очень важно.

— Но ты подвергла вас обоих опасности!

— Да, ты прав. Но я тогда еще не знала о ребенке, я лишь пыталась хоть как-то повлиять на тебя. Ведь я столько раз просила рассказать мне правду, а ты молчал и даже не желал поднимать этот вопрос! Я очень разозлилась!

— Я все-таки привяжу тебя к кровати.

— А как же ребенок? Ему будет плохо, если я стану мучиться.

— А ты не будешь мучиться. Постараюсь, чтобы вынужденное заточение на кровати оказалось приятным.

Я смутилась и замолчала, а потом поняла, что меня снова ловко увели от темы и гневно взглянула на мужа.

— Может все-таки расскажешь?

— Если бы не беременность… — вздохнул Альтар.

Я выжидающе уставилась на него, а муж вновь подошел к окну, налил себе воды из графина и медленно потягивал ее, глядя в лес за изгородью нашего дома, испытывая сейчас мое терпение. Когда я уже решилась кинуть в него чем-то тяжелым, диор, наконец, заговорил:

— Я расскажу тебе, но сперва сделаю так, чтобы ты не смогла больше сбежать.

— Хочешь взять с меня обещание?

— Кто же берет обещания с женщин? Я хочу быть абсолютно уверен.

Мда, зря я полагала, что легко отделалась.

— Я не собираюсь соглашаться, я вправе совершать те поступки, которые представляются для меня важными.

— Даже не сомневался, что ты не согласишься, но ведь это дело времени. — С таким многообещающим заявлением диор подошел ко мне и подхватил на руки, а в следующий миг…

Я завизжала так, что саму себя оглушила, и вцепилась в шею мужа руками. Вокруг нас была ночь, но не абсолютная темнота, а обычная ночь с яркими звездами и полной луной на небе. Мы стояли на очень высокой скале, а внизу была точно такая же ночь с серебристыми звездами, вот только лунный свет лился не ровно, а бежал трепетной дорожкой, словно взволнованная луна рассыпалась на сотни частичек. Затаив дыхание, рассматривала это невероятное чудо, пока не поняла, что внизу вовсе не второе небо. Я увидела, что более темная поверхность странно волнуется, а местами на ней заметны белые полоски пены. В месте, где 'небо' соприкасалось со скалой, пена охватывала неприступный утес, а это нечто, похожее на темные небеса, ревело и шумело, разбрасывая брызги.

— Что это? — прошептала я мужу, уже начиная догадываться, что за бездонную пучину я вижу перед собой. Так вот какова эта холодная стихия, столь же опасная и безжалостная, как и мужчина, стоящий сейчас рядом со мной.

— Это море, родная. Мы с тобой на скале нерушимых клятв.

— Опять магия?

— Весь наш мир — магия.

— Что ты хочешь со мной сделать?

— Хочу, чтобы ты поклялась никогда больше не убегать от меня.

— Я не хочу давать обещаний, которые могу не сдержать, кто знает, что произойдет в будущем?

— Как пожелаешь, ты сама напросилась.

В подтверждение этих слов меня осторожно уложили на скалу, оказавшуюся на удивление теплой. Я тут же попробовала подняться и не смогла пошевелиться.

— Ты зачем меня заколдовал? Я двинуться не могу.

— Собираюсь заставить тебя согласиться добровольно.

— Заставить и добровольно, это странно звучит. Обязательно поступать именно так?

— Без твоего желания клятва будет недействительной.

— Альтар, прекрати все это, отнеси меня домой. Тут слишком необычно и тревожно: ночь, звезды, луна, море это пугающее внизу шумит — словно я не на земле нахожусь, а в каком-то темном королевстве.

— Поздно уже, Лея, перенесемся домой, когда скажешь да.

И, встав рядом на колени, абсолютно бессовестный муж принялся осторожно снимать с меня туфельки. Пытаясь успокоить бешеное биение своего сердца, я попробовала поторговаться:

— А обязательно так клятвы приносить? Может вернемся домой, и я еще подумаю?

Альтар ничего не ответил, только легкая улыбка промелькнула на его губах в неясном свете луны.

Туфли он снял и теперь скользил руками по моим ногам, легко касаясь ажурных чулок, вверх, сминая тонкую ткань платья. Широкие ладони прошлись по бедрам, талии, коснулись груди, шеи, моего лица, ласково провели по рассыпавшимся вокруг головы волосам, кончики которых свисали с утеса, развеваемые легким ветерком.

— Мне страшно, — заявила я, не уверенная, что сердце так безумно колотится действительно от испуга.

Однако ответом снова была тишина. Пальцы мужчины скользнули к пуговичкам на груди, расстегивая одну за другой, а губы целовали каждый обнажаемый участок кожи. Нужно было надеть корсет!

— Прекрати немедленно, Альтар, а то я обижусь! — в ответ мне нагло закрыли рот поцелуем, продолжая расстегивать платье. Ох, ну что это был за поцелуй! Такой страстный, дурманящий, полный желания. Его язык легко коснулся моего, завлекая в какую-то непонятную игру. Что-то мне совсем плохо стало, а обнаженную кожу груди уже холодил прохладный морской ветерок. Муж опустил ладони, нежно обводя полные полушария и спуская платье еще ниже до самой талии. Нагнувшись надо мной, он стал ласкать тело руками легко, едва ощутимо, словно тот самый ветерок, что играл сейчас с моими волосами. Если бы я только могла пошевелиться! Стоило его ладони слегка погладить какой-то участок моей кожи, как на смену ей приходили нежные страстные губы. Тревогу в душе постепенно вытесняло желание.

— Решил применить весь свой опыт соблазнителя, чтобы настоять на своем? — с трудом промолвила я, явственно ощущая иголочки возбуждения по всему телу.

— В любви, радость моя, главное не опыт, а умение.

— Вот ведь негодяй какой! Я разве не могу иметь собственного мнения? — пыталась разозлиться я, с трудом произнося слова из-за сбивавшегося дыхания.

— Можешь, — едва слышно ответил мужчина, занятый тем, что целовал сейчас мой живот, стягивая платье вместе с нижним бельем уже с бедер, — а убегать нет.

— Я все равно не соглашусь.

— Согласишься.

— Нет!

— Да.

Святые небеса, кажется, мне твердо вознамерились доставить неземное удовольствие, а я думала, что уже испытала его, причем не раз. Как же плохо я еще знаю собственного мужа! Словно в ответ на мои мысли, платье с шелестом было стянуто с ног и отброшено куда-то далеко в сторону, наверняка упав при этом с утеса. В сердце тихо закрадывалась паника от мысли, что в этой борьбе с собственным желанием я могу проиграть. Искорки бежали по телу, рождая горячую волну внизу живота, постепенно охватывавшую всю меня. Хотелось впиться ногтями в ладони, чтобы боль отвлекла от неземных ощущений и помогла бы взять контроль над ускользающим разумом.

— Я сейчас замерзну, — попыталась воззвать к совести бездушного придворного, заставляя себя дышать через силу.

— Уверена? — муж оторвался от исследования моего живота и стал спускаться ниже, нежно обхватив ладонями бедра и начиная целовать их внутреннюю поверхность.

— Мерзавец! — прошипела я, — ну просто ммм…

Я сейчас умру, я просто умру! Вот уже ноги отнимаются! Как я могу все чувствовать, а при этом не имею возможности пошевелиться? Воздуха совсем не хватает, несмотря на свежий бриз. Я так не хотела сдаваться, но, кажется, потихоньку начинала сходить с ума от желания.

— Ненавижу тебя, просто ненавижу! — прошептала я, когда Альтар прекратил изучать губами и языком то место, которое, в принципе, предназначено немного для иных ласк.

— А я тебя обожаю, богиня моя. Просто надышаться не могу. — И, словно в подтверждение этих слов, прижался к моим бедрам лицом, делая глубокий вдох, а затем вновь стал целовать мои ножки, разрывая пальцами тонкую ткань чулок и нежно лаская чувствительные зоны под коленями.

Вот неужели ему мало браслетов?! Я ведь практически вся в его власти, а он стремится отрезать все пути к отступлению.

— Я не богиня, я словно рабыня… — хрипло и едва слышно проговорила я, задыхаясь и едва собирая остатки последних сил, чтобы продолжить невероятно трудную беседу.

— Истинная женщина может быть и той и другой, а ты настоящая женщина, до самых кончиков своих очаровательных пальчиков — ответил бездушный красавец, начиная целовать мои пальчики на ногах.

Я вовсю кусала губы, стремясь сдержать собственные стоны, испытывая просто невероятное желание выгнуться и прижаться к обнаженной груди своего мучителя.

— Прекрати! Пусти меня!

— Чтобы вздумала вновь меня соблазнить? Ну нет, моя умная девочка, от этой клятвы ты не сбежишь. — Альтар привстал на колени и обвел всю меня, теперь совершенно обнаженную, восхищенным взором. Серебристый взгляд ласкал столь же нежно и страстно, как только что делали его губы.

Я сделала глубокий вдох, наполнивший иссушенное горло кислородом, когда муж осторожно развел мои ножки в стороны с явным намерением продолжить наши ласки. Подняв обреченный взгляд к темному небу в россыпи звезд, выдохнула сквозь плотно сжатые зубы, когда почувствовала тело Альтара поверх своего. Он все еще не спешил приступить к тому действию, которого я уже безумно ждала вне себя страсти. Вместо этого диор принялся покусывать мою шейку зубами, а потом стал вновь ласкать все самые чувствительные участки, которые он столь хорошо изучил. К моему тайному удовлетворению, его дыхание тоже сбивалось, но, кажется, мужчина собрал всю силу воли в кулак, держа собственное желание под железным контролем.

— Ну скажи да, Лея, поклянись, что больше не убежишь от меня, и я прекращу эту сладкую пытку, столь невыносимую для нас обоих. — Хриплым шепотом просил меня Альтар.

— Я не… ах!

Резко без предупреждения муж рванулся вперед, опираясь на одну ладонь, а второй лаская мою грудь.

— Скажи да, — склонился он ко мне, приковывая взор взглядом потемневших серых глаз. — Скажи!

Я попыталась покачать головой, не в состоянии что-то ответить, но мне это не удалось, а муж продолжал меня мучить, не позволяя испытать в полной мере неземной восторг от его то нежных, то страстных движений. Негодяй он, просто настоящий мучитель, тиран! Он просто… просто…

Мамочка, мне было так хорошо и так плохо потому, что не могла избавиться от ноющего желания испытать неземной восторг, который только он мог мне подарить. Первый стон вырвался сквозь плотно сжатые губы.

— Ну же, Лея, кричи! Громче! — велел мужчина, наращивая темп и наслаждаясь собственной победой.

— Скажи мне, — приказал он, склоняясь к моему уху и обводя языком ушную раковину. Там внизу раздавался рев взбесившейся стихии, словно море разделяло сейчас нашу безумную страсть. — Скажи, ты клянешься?

Аххх, пропади ты пропадом!

— Да!

Альтар:

Я торжествующе рассмеялся, а морская стихия взревела, подхватывая этот смех. Теперь моя, только моя, всегда! Я подарил своей невероятной жене то, чего мы оба сейчас желали больше всего на свете, отпуская наконец на волю собственную страсть и получая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Как же ты смогла продержаться так долго? Помнится, когда ты соблазняла меня в прошлый раз, я не выдержал и пяти минут. Даже сейчас, сняв свои чары и позволив ей выгнуться и обхватить меня руками, прижаться крепче к моему телу, делая судорожный вздох, словно ей не хватало воздуха, я чувствовал, насколько она непохожа на остальных женщин. Моя рабыня и моя богиня, как верно подмечено! Та женщина, которой мне всегда будет мало, сколько бы я ей не владел.

Никогда еще не прилагал столько усилий, чтобы получить и заставить подчиниться девушку, влюбленную в меня. Каждый шаг необходимо было выверять, словно планируешь сложную военную операцию: немного напугать, взбудоражить чувства, соблазнить, подчинить, сделать так, чтобы она сама согласилась признать мою власть над собой. Почему, почему она сопротивляется каждый раз? Ведь любит меня настолько сильно, что готова расстаться ради этого с собственной жизнью, а стоит лишь немного надавить, заставить действовать по-моему, как она начинает бороться изо всех сил. Я никогда не знал подобных проблем с женщинами раньше.

Какое же это томительное чувство — любовь!

Лея:

Меня злую от собственного проигрыша, но невероятно удовлетворенную всем остальным, вернули домой, осторожно поставив на ноги в нашей небольшой гостиной. Гордо подняв голову, прошествовала к лестнице, чтобы подняться в спальню и наконец-то одеться. Пока шла наверх чувствовала спиной жадный взгляд моего ненасытного мужа.

Прошествовав к шкафу и оставив дверь открытой, чтобы просто слышать, как мой неугомонный диор чем-то шумит в гостиной, я залезла на полку с нижним бельем и достала корсет. Внимательно осмотрев сей предмет одежды из довольно плотной ткани со множеством завязок на спине, расшитый мелкими стежками, сходящимися в узор, напоминающий виноградную лозу, положила его обратно на полку. Затем достала тонкую сорочку и короткие панталоны цвета морской волны с такими же неброскими узорами, словно россыпь маленьких цветочков. Надев все на себя, поверх натянула платье почти такого же оттенка, простое с небольшим декольте, не слишком широкой юбкой и пуговичками спереди. После прошествовала к зеркалу и заплела длинную косу, перевязав ее серебряной лентой — непонятно откуда принесенным для меня подарком Альтара. Муж уже затих внизу, и я вышла в маленький коридорчик, который заканчивался окном с одной стороны и лестницей с другой, дошла до небольшой площадки, занесла ногу над ступенькой и замерла, в изумлении разглядывая необычный ковер под своими ногами.

Россыпь маленьких лиловых звездочек, истончающих нежный аромат, устилала все ступеньки лестницы, а также весь пол в нашей гостиной, словно диковинная шелковая полстина. Внизу, облокотившись на перила, стоял Альтар и, подняв вверх голову, с улыбкой смотрел на меня.

— Это что?

— Цветы для тебя.

— Для меня?

— Да.

— А что это за цветы? Откуда? Я никогда таких не видела.

— Из эльфийского леса.

— Ты украл цветы в эльфийском лесу?

— Ммм…

— Но они же завянут здесь!

— Нет, это необычные цветы. Попробуй, наступи.

Чисто из любопытства наступила на нежный коврик, боясь примять хрупкие звездочки, но, несмотря на мои опасения, они нисколько не пострадали, наоборот, от того места, где стояла сейчас моя ступня, словно побежала по поверхности причудливого ковра небольшая волна. Удивительные звездочки сменили цвет на нежно фиолетовый, потом розовый, потом сиреневый, а потом снова стали лиловыми.

— Вот это да! — выдохнула я. — А как ты их сюда перенес?

— С помощью магии.

— И тебя не поймали?

— Как видишь, — улыбнулся супруг.

Стоит ли говорить, что моя злость улетучилась в неизвестном направлении.

— Мне немного жаль оставлять здесь всю эту красоту. Может вернешь их в лес?

— Если таково твое желание, любимая.