Насильно мил ли будешь Сурикова Марьяна

— Не переводи тему.

— Я и не перевожу, — при этих словах Альтар подошел ко мне, нагло обнял и принялся щекотать губами шею, прекрасно понимая, что мое сердце стало быстрее биться в груди, а по телу от удовольствия бегут мурашки. Но он еще плохо меня знает! Когда нужно, я могу быть настойчивой. Поцеловав мужа в ответ и почувствовав, как ускорилось его сердцебиение, вывернулась из обнимавших меня рук и уперла руки в бока:

— Давай, рассказывай поподробнее.

Альтар отошел, сел на диван, откинулся на спинку и полюбовался мной немного, нагло издеваясь, а после неожиданно серьезно ответил:

— Ты верно заметила, что я предан королю, только он об этом позабыл. Я решил, что пришла пора напомнить да заодно кое-что вернуть себе в качестве компенсации за его жестокое отношение к несчастным влюбленным.

— Альтар, как ты можешь? Мы ведь правда нарушили закон, мы были неправы. Зачем мстить? Неужели тебе недостаточно того, что мы имеем?

— А я говорил не о мести. Нарушили закон, полагаешь? Я так не думаю. Мои чувства — это закон для меня, а глупые предрассудки давно пора изжить за ненадобностью. Мне недостаточно того, что мы имеем потому, что мы можем иметь больше.

— Ты хочешь вернуться во дворец?

— Я хочу вернуть свой дом, чтобы у тебя и ребенка было состояние, чтобы всю оставшуюся жизнь ты больше не сталкивалась с пренебрежительным отношением, ни ты, ни наши сын или дочь. У вас все будет, даю тебе слово.

— Кто помогает тебе?

— Мой друг Ольган, Эрик и еще один человек, которого ты не знаешь.

— Эрик, когда ты успел договориться с Эриком?

— Когда они навещали тебя.

Вот теперь я очень сильно пожалела о визите своих друзей.

— Альтар, — простонала я, совершенно расстроившись.

— Лея, — окликнул муж.

Я подняла голову, он опять усмехался чему-то.

— Ты забыла? Я вырос при дворе, я прожженный интриган. Тебе не стоит волноваться, я продумал все детали предстоящей операции, я не одержим местью, мозг мой ясен как никогда. Люди, которые помогут нам, скорее лишатся жизни, чем предадут. Ты зря считаешь, что твой муж может покорно мириться с обстоятельствами, без боя отдав то, что по праву принадлежит моей семье. Я рассказал тебе все, только затем, чтобы ты не волновалась и не совершала необдуманных поступков. Просто положись на меня, разве я подводил тебя когда-нибудь?

Я покачала головой, но на сердце поселилась тревога. По старой привычке я отвернулась, собравшись уйти во двор и попытаться привести чувства в порядок, но мерзкий и противный маг поймал меня за косу и потянул к себе, невзирая на то, что я вскрикнула от боли, когда он случайно дернул за волосы слишком сильно. Обязательно отстригу эту длинную гадость, дай только найти заклинание. Альтар усадил свою расстроенную жену на колени, прислонил мою голову к широкой груди, в которой тяжелыми толчками билось сейчас сердце, нежно коснулся ладонью щеки, обводя большим пальцем мои губы и прижимая его немного, словно призывая меня к молчанию. Может ему сейчас тоже чуточку страшно, этому сильному уверенному в себе мужчине, может он испытывает в этот момент хоть малую толику той паники, что полностью охватила меня? Ведь несмотря на слабую надежду, будто он изменит свое решение, я уже знаю, я слишком хорошо понимаю, что диор не отступится.

Эрик:

Я привычно шагал по темным закоулкам, направляясь в сторону столь хорошо знакомой теперь подворотни. Приблизившись к заветной стене, я проверил все вокруг на предмет слежки и медленно опустил рычаг. Оказавшись в темной комнате, зажег под потолком магические шары, направляясь к своим ингредиентам.

Я уже понял, чтобы добиться необходимого результата, я должен смешать темную жидкость из одной колбочки со светло-зеленой субстанцией в другой. Проблема была в том, что несмотря на множество экспериментов, я так и не смог пока вывести необходимые пропорции. Задумчиво разглядывая зеленую жидкость на свет, был отвлечен скрипом отъехавшей в сторону потайной двери.

Аурус шагнул в проем и, протопав до стула возле моего стола, утомленно уселся на него.

— Когда уже закончатся эти собрания? Я устал приходить сюда по ночам после того, как целый день отработаю в лазарете.

— Нам необходимо узнавать обо всех изменениях в плане, согласовывать действия друг с другом, чтобы потом не было ни малейшей осечки.

— Ты хоть понимаешь, Эрик, чем это может грозить всем нам?

— Я понимаю, но соглашусь в этом случае с Альтаром, если все продумать в деталях до самой последней мелочи, то у нас все получится. Все равно спешить пока некуда.

Аурус только вздохнул в ответ на мои слова, и я решил полюбопытствовать:

— Отчего ты не отказался?

— Меня никто не спрашивал, он просто пришел и потребовал вернуть свой долг, а я не смог сказать нет, как не смог тогда ранить его кинжалом, примерно, такое же чувство.

— Да, это в духе Альтара, наверное, привычка.

— Как его жена с ним уживается? Он же всем диктует свою волю!

Я улыбнулся:

— Лея особенная, другая не смогла бы завоевать его сердце.

В этот момент потайная дверь заскрипела, и в комнату зашел как обычно веселый Ольган.

— Господа, рад снова вас видеть. Альтар еще не пришел?

— Нет, — покачал я головой.

— Я изучил план храма и гор и нашел идеальное место для нападения, думаю, Альтар согласится со мной.

— С чем я соглашусь, Ольган? — раздался голос внезапно возникшего посреди комнаты диора.

— С моим новым планом.

— Хотелось бы его услышать, но сперва я объявлю вам одну важную новость, господа.

Я в этот момент взял колбочку с темной жидкостью, занося ее над зеленой и рассчитывая необходимо количество капель.

— Моя жена ждет ребенка, а потому у нас осталась всего неделя до покушения.

Уже при первых словах Альтара рука моя дрогнула, и темные капли смешались с зелеными, зашипев и выпуская из колбочки белый пар, окрашивая жидкость именно в тот темно-зеленый оттенок, которого я так долго пытался добиться. Быстро отдернув руку, взглянул в полнейшем отчаянии на невозмутимого внешне диора. Не я один сейчас слова вымолвить не мог. Все собравшиеся в комнате сообщники столь же ошалело глядели на Альтара, резко потеряв от изумления дар речи. Я собрался с силами и первое, что спросил:

— А Лея знает?

— Знает.

— Ты сказал ей всю правду?

— Нет. Я уверил ее, что ошибки быть не может.

Напряженно помолчав какое-то время, высказал наконец ту мысль, что занимала сейчас умы всех троих:

— Альтар, это невозможно. Мы не успеем.

— У нас нет выбора, Эрик. — Был мне ответ.

Аурус:

Это конец, теперь нас точно поймают и убьют, причем сделают это прилюдно, подвергнув предварительно изощренным пыткам. А все для чего? Все ради этой женщины, в которую наш сиятельный Альтар влюбился. Какая жестокая насмешка судьбы! Холодное сердце растопила любовь к незаконнорожденной простолюдинке! Я хотел бы посмеяться, но не мог. Меня восхищали столь сильные чувства, которые подвигли его отказаться от всего, что он имел, ради этой любви. А ведь все во дворце считали, что дар Астелло просто не в состоянии испытывать подобные эмоции. Наверное, я бы так не смог. Я ведь даже не могу отказаться сейчас от этой безумной затеи, бросить все и спасти собственную шкуру, не могу потому, что поклялся. Я прикрыл ладонью глаза, все верно, ни у одного из нас нет выбора.

Ольган:

Кажется, мой друг сошел с ума! Хотелось бы мне взглянуть на его Лилею, заставившую Альтара потерять разум. Неделя на то, чтобы подготовить покушение на короля, всего неделя вместо нескольких лет планомерной спокойной подготовки, когда даже шанса не останется на возникновение мельчайшей ошибки, ведь любая мелочь может стоить всем нам жизни.

Друг стоял сейчас абсолютно спокойный, впрочем, как обычно. Он всегда был спокоен в такие вот моменты, когда другие теряли голову от страха. Ну что же, пусть будет так, как он решил, я привык безоговорочно полагаться на него в сложных ситуациях. Я доверял ему, зная, что Альтар никогда не предаст. Пусть другие считали его жестоким, но я то понимал, насколько благородное у диора сердце. Пусть будет как будет, я в любом случае останусь с ним рядом и подам свою руку.

Альтар:

Это была самая изматывающая неделя в моей жизни! У друзей и сообщников было время готовить покушение только по ночам, я же старался использовать для этого и дневные часы, прилагая все силы, завершая последние расчеты, обдумывая мельчайшие детали даже в те редкие минуты, когда мне удавалось немного отдохнуть, при этом пытался не оставлять Лею надолго одну.

За эту неделю жена осунулась и похудела. Она так переживала, что если бы не кольцо жизни на ее пальце, которое хранило ребенка до его рождения, я бы всерьез опасался за его здоровье. Лея каждый день умоляла меня отступиться, забыть про свои грандиозные планы. Я мог понять ее, слишком многое выпало на долю этой нежной девушки, слишком многое она потеряла. Моя любимая боялась, ужасно боялась лишиться в одночасье едва обретенного счастья. Она убеждала меня, что нужно просто жить дальше и ценить каждое мгновение, проведенное вместе. Удивительно, но Лея до сих пор оставалась в чем-то очень наивной, я же отчетливо видел истину — наш мир, за который она так цепляется, слишком хрупок, он был лишь плодом ее фантазии. Не было никакой стабильности вокруг, нас действительно пока оставили в покое, но надолго ли? Кто знает, что взбредет уязвленному монарху в голову, например, завтра? Что если он найдет способ обойти магию браслетов и отберет у меня Лею?

Пусть внешне я не проявлял своих чувств, но в душе страдал едва ли не сильнее моей любимой жены, которая никак не желала понять, что только ради нее, ради смелой, сильной, благородной девушки, кто всю жизнь терпела насмешки от менее достойных людей, я и задумал эту самую большую в своей жизни интригу. Ради нее, а теперь и ради еще не рожденного малыша. Она не осознает пока, что самому мириться с обстоятельствами — это одно, а видеть изо дня в день, как страдает от насмешек и унижений собственная плоть и кровь — это самая большая мука для матери. Разве мог я обречь их на это? Разве может мужчина спокойно стоять в стороне и мириться с обстоятельствами, когда страдают самые любимые и близкие люди? Каждый день она мучила меня, беззвучно плача в подушку, ошибочно полагая, что я сплю. Как же я ненавидел себя за это, ненавидел, но не мог поступить иначе.

Наконец наступил этот день, которого все мы ожидали со страхом в душе. Я собирался перенестись к горному храму и хотел попрощаться с женой. Я вышел тогда на крыльцо, а она бросилась следом и вновь просила отказаться от этой затеи. Лея искренне плакала от тревоги за меня, и хотя слезы и мольбы — это излюбленный прием воздействия абсолютно всех женщин в мире, но только это была та единственная, чьи слезы действительно рвали сердце на части. Я склонился к ней и обнял, заверяя, что справлюсь со всем, что ей нужно просто довериться мне. Я потянулся к любимым губам, стремясь заставить ее замолчать, но Лея внезапно разозлилась, оттолкнула меня, вырвалась из кольца рук и убежала в дом. Молча в невыразимой тоске я склонился над перилами крыльца и коснулся шершавой поверхности губами в том месте, где дерево еще хранило тепло ее ладони. Ты не поняла пока, моя родная, насколько сильно я люблю тебя! Даю слово, что положу весь этот мир к твоим ногам!

Лея:

Альтар остался верен своему решению. Он не посвятил меня в подробности, но в день планируемого покушения исчез из дома, предварительно оставив для меня успокоительный отвар. Я же пила этот отвар стаканами и отчаянно беспокоилась. Исходила все дорожки нашего садика, убрала весь дом, постирала кучу одежды и в пятый раз пересадила все цветы из горшков, разбив при этом один из них. Я мучительно следила за медленно катящимся к горизонту солнцем и спрашивала себя: 'Почему, почему он так долго не возвращается?!'

Альтар:

Я перенесся в условное место рядом с храмом, воздвигнутым в незапамятные времена в честь святых небес, где и должно было состояться покушение. Это была особенная местность недалеко от столицы в небесных горах. Именно здесь пересекались энергии четырех стихий, сходясь вместе там, где в воздухе парил белый алтарь, рядом с которым на земле стояла большая чаша, пустая ровно до того момента, пока не начинали проводить обряд поклонения. Сам храм являл собой девять огромных колонн, заканчивающихся высокой конусообразной крышей. Все вокруг было сделано из белого камня. Колонны, крышу, алтарь и чашу, а также множество статуй и фигур, изображавших тех божеств, которых почитало многочисленное население нашего королевства, покрывала резьба, представлявшая собой великое множество искусно выполненных рисунков, каждый из которых нес определенный сакральный смысл. Сами небеса изображались в виде сплетения семи облаков. К парящему алтарю вела дорожка из маленьких белых камушков, по которой следовало ступать, лишь предварительно сняв обувь. Начиналась она от белого моста, соединявшего два конца огромной скалистой пропасти, на дне которой текла быстрая горная река. В том месте было настолько высоко, что когда вы стояли на самом краю, то едва могли расслышать рев горного потока. Немного в стороне от храма с его правого бока возвышался высокий белый резной столб, призванный символизировать собой объединенную энергию, посылаемую в небеса. И алтарь, и чаша и столб были связаны особенными магическими нитями. Вокруг храма росло множество довольно густых зеленых кустов, уходящих до самого края пропасти. Собственно говоря, в этом священном месте было очень мало возможностей укрыться от глаз охраны короля, не считая кустов, но их всегда сканировали в первую очередь.

Сегодня день, когда храм закрыт для посетителей, только король может возносить молитвы, и он прибудет сюда в сопровождении своих гвардейцев. Если Эрику все удалось, у нас будет шанс.

Ольган кое-как взобрался на ритуальный столб, скрывшись за резными узорами, оттуда он нанесет удар, когда наступит строго определенный момент. Благо я досконально изучил эту систему, столько лет отвечал за безопасность повелителя, вместе с другом мы смогли придумать идеальное место для нападения. Сегодня придется выложиться по полной и сделать так, чтобы ни меня, ни сообщников не заподозрили, иначе проведут совершенно особенный допрос, на котором невозможно соврать.

Притаившись на тонкой каменной перекладине под мостом, я старательно держал равновесие, балансируя на тонкой грани. Хорошо, что моя не слишком спокойная жизнь научила многим полезным приемам, оттого зависать сейчас над пустотой глубокого оврага не представлялось такой большой проблемой. Нельзя было применять магию в данный момент. Гвардцейцы сейчас слишком бдительны, а я ни в коем случае не могу обнаружить себя, потому приходится полагаться только на собственные ловкость и технику. Наш третий сообщник, маг-лекарь Аурус, прятался в узком проеме под крышей храма, где она опиралась на колонну. Он не нужен нам для боя, его задача в случае неудачи — помочь тем, кто будет ранен.

Наконец вдалеке на каменной дороге, ведущей к храму, раздался нестройный стук копыт. Я с закрытыми глазами мог предсказать порядок расположения воинов. Среди них было человек пять старых вояк, которых я отлично знал, остальные десять — новобранцы, на них делалась основная ставка. Впереди колонны Теудус, мой старый добрый враг и завистник, справа от него немного позади едет на лошади его правая рука — Эрик, король находится примерно посередине.

Пусть я никогда не доверял ни одному человеку кроме Ольгана, но зато у меня была удивительная жена, на друзей которой можно было положиться. Даже не спаси тогда Лея Эрику жизнь, он все равно помог бы нам сейчас. Его главной задачей было незаметно подсыпать 'буйный порошок' в обед гвардейцев, странную бесцветную субстанцию — изобретение самого Эрика. Как мне объяснял принцип действия сего порошка неугомонный друг Леи: 'При нападении испуг гвардейцев активирует механизм, и это вещество начнет действовать, сея панику и неразбериху. Кого-то может обуять самое настоящее бешенство, кого-то настигнет эйфория, кто-то начнет метаться в растерянности — в любом случае, здравый смысл должен отказать напрочь', - вот именно на это мы и рассчитывали. Даже пары секунд, пока охрана потеряет бдительность, должно хватить нам, чтобы запустить в незащищенного короля голубой молнией, а задачей Эрика станет с огромным трудом в последний момент закрыть своего повелителя щитом.

Добавить что-то в еду — идея хорошая, но крайне трудно выполнимая. За гвардейцами следили очень пристально, как-никак личная охрана его всесветлейшества, только два человека были относительно свободны в своем поведении в трапезной — Эрик и Теудус. Если Эрик, проезжая по мосту, слегка коснется края шляпы, то значит план удался.

Эрик:

Кавалькада из конных всадников неспешно поднималась вверх по горной тропе, медленно, но верно приближаясь к горному храму. Я то и дело сжимал в руках поводья, сдерживая желание остановить свою лошадь, а то и вовсе повернуть назад. Сегодня на обеде мне удалось добавить порошок в общее блюдо. Я ухитрился сделать это, заранее запустив в окно столовой голубя, заметавшегося под потолком небольшой обеденной залы, отведённой для трапезы гвардейцев его всесветлейшества. В ту секунду, когда взоры всех присутствующих на мгновение сосредоточились на бьющейся в окно птице, я очень быстро насыпал порошок в суп, а потом как ни в чем не бывало отправился ловить несчастное пернатое создание.

После обеда незаметно наблюдал за собирающимися в путь гвардейцами. Пока порошок почти не проявлял себя, разве что новобранцы стали немного более рассеянны. Теудус и вояки вели себя как обычно. У меня закралось сомнение, что действие порошка затронуло и их тоже, но наверняка сказать было сложно.

Ну почему у нас так мало времени?! Если бы я мог провести побольше экспериментов, я был бы сейчас уверен, а так… Как дать понять Альтару, что мне не до конца понятно, сработало ли средство или нет? 'Эх!' — от всей души вздохнул я, Аурус в чем-то прав, у Альтара уникальная способность влиять на людей. Когда он находится рядом и убеждает в чем-то, то даже сомнений не испытываешь, что каждое его слово правда, а вот потом уже начинаешь рассуждать. Так и со мной сейчас, я все больше понимал, что вся наша затея попросту безумна. Ну почему Лея забеременела именно сейчас? С одной стороны, диор правильно заметил, другого шанса может и не быть. Если кольцо подействует только раз, то девушке не дано будет новой возможности родить ребенка, а ведь именно благодаря беременности Лея сейчас находится под защитой. Пусть браслеты связали их с Альтаром жизни воедино, но магия не действует тогда, когда внутри женщины растет и формируется ребенок, когда в ней бьется второе сердце и дышит душа иного существа. Пока малыш не сформировался настолько, чтобы существовать отдельно от матери, он дарит Лее свою защиту. Если бы у нас ничего не получилось и Альтара казнили, то его жена осталась бы жива. Я мог представить себе, каково придется Лее, но вместе с тем был уверен, что ребенок диора даст ей силы жить дальше.

Как неожиданно все сошлось воедино именно сейчас: эта поездка короля в храм, которую он предпринимает лишь раз в год, необыкновенная беременность Леи, полученная с помощью волшебного артефакта. Как все-таки жаль, что у нас не осталось выбора!

Альтар:

Я услышал, как лошади приблизились к краю моста, и копыта застучали по белому камню. Напряженно всматриваясь в ажурные прорези, пытался не пропустить сигнал. Эльтар вдруг ухватил шляпу за поля и практически надвинул на глаза. Что это могло означать? Края шляпы он коснулся, но не в условном жесте. Что-то пошло не так? Это предупреждение? Мне бы узнать наверняка! Вот только времени совсем не было, именно сейчас и в этот самый момент, пока Лея находится под защитой, я могу провернуть свой план и либо выиграть, либо погибнуть. Другого шанса все равно не будет.

Я замер в ожидании, точно зная, что сейчас Эрик заставит лошадь наступить на незаметный заранее протянутый по краю моста шнур, приводя в действие взрывной механизм. Магические колбочки сработали на славу. С оглушительным треском и шумом под копыта идущих неспешной рысью коней посыпались искры. Лошади пронзительно заржали, некоторые взвились на дыбы, другие помчались вскачь. Воспользовавшись воцарившейся суматохой, быстро перенесся на крышу к целителю, порадовавшись, что здесь все прошло гладко и не пришлось самому применять к лошадям магию. В рядах новобранцев раздавались гневные вопли, пара гвардейцев, свесившись с коней, попыталась сцепиться друг с другом, остальные старались удержаться на спинах разошедшихся животных, кто-то испуганно жался к краю, кто-то стремился прорваться к королю, кто-то гарцевал, красуясь, на коне. Одна секунда, осталась секунда до удара. Я ждал, глядя на столб, за которым скрывался Ольган. Если Эрик не справится, именно я смогу отразить синюю молнию, не позволяя ей причинить настоящий вред Августину. В этот миг вполне вменяемый по непонятной причине Теудус отдал приказ старым воякам стягивать кольцо вокруг короля, что те и кинулись выполнять, расталкивая сошедших с катушек новобранцев, сам капитан находился сейчас ближе всех к столбу. Вот он этот момент, еще одно мгновение и все будет потеряно.

Я прикрыл глаза лишь на секунду и когда открыл их, синяя молния блеснула в воздухе, вспыхнув ярким светом и стремясь поскорее добраться до сиятельнейшей особы. В ответ вояки мгновенно послали в столб заклинания, подкосившие каменное основание, и здоровая тяжеленая махина стала падать на землю. Я услышал крик Ольгана и приготовился закрыть повелителя, но увидел, как Эрик, не в силах пробиться на лошади к королю, спрыгивает с седла и, сделав кувырок в воздухе, приземляется в шаге от копыт коня Августина, а синяя молния врезается в превосходный серебряный щит. Только человек, точно знающий, куда придется удар, мог выполнить подобный трюк.

Я едва перевел дух, нужно срочно уходить. Ольган, спрыгнув в последний момент с каменного столба, пытался скрыться в густо разросшихся зарослях, куда летели заклинания магов-гвардейцев. В рядах новобранцев был практически наведен порядок, я же, ухватив Ауруса за плечо, быстро перенес нас в кусты, позади отступающего друга.

Все определенно шло не по плану. Заросли загорелись, подпаленные заклинаниями, и мы могли в любой момент предстать перед королем. Необходимо было сейчас же убираться отсюда! Еще мгновение, чтобы ухватить друга и перенести троих в безопасное место, но Ольган внезапно падает, не добежав до нас единственного шага, а рядом кричит от боли Аурус, закрывший меня от попадания прямого жалящего луча. Вблизи поверженного столба стоит Теудус, успевший сюда раньше других, пока его гвардейцы только приходят в себя. Пламя все еще скрывает нас, не позволяя ему ничего рассмотреть. Я хватаю пострадавшего лекаря за руку и отношу на окраину города, не найдя ничего лучше, чем спрятать мага в канаве. Этот сам себя вылечит, а после уже я перенесу его во дворец, у меня сейчас задача спасти другого человека. Переместившись обратно, прямо к лежащему на земле телу друга, я тянусь к нему, но не успеваю открыть портал потому, что обуглившиеся верхушки кустов более не скрывают серебристого сияния. Совсем скоро вся охваченная огнем растительность поредеет, открыв нас глазам преследователей. Упав на землю, хватаю Ольгана за руку и ползу в сторону обрыва, таща несчастного раненого за собой.

Я торопился вперед, мучительно ища выход из положения. Гвардейцы уже соскочили с коней и бросились к кустам. Их предводитель Теудус успел увидеть спину Ольгана, пока тот не упал, сраженный заклинанием. Этот негодяй вполне мог узнать моего друга. Перенестись не могу сейчас не только из-за кустов и опасности обнаружить себя, но и потому, что одного сообщника уже увидели. Единственный шанс уйти — это открыть портал там, где его не заметят с земли.

Впереди замаячил обрыв пропасти, сзади ревел огонь и раздавались голоса преследователей. Я полз изо всех сил, пригнув голову как можно ниже, волоча несчастного сообщника следом за собой. Ветви хлестали по лицу, а огонь гудел, стремительно преследуя нас. Рядом пролетел синий шар, а я даже не мог поставить щит, ничего не мог, спеша к своей цели и боясь обнаружить собственную магию. Еще немного, еще совсем чуть-чуть. Сзади мучительно закричал друг, задетый особо метким заклинанием. Нас решили поймать живьем. Если сейчас предатель, осмелившийся напасть на короля, кинется в отчаянии с каменистой кручи, это будет выглядеть вполне закономерно. Я резко рванул друга за руку, скатываясь с крутого обрыва, одной рукой утягивая Ольгана, а другой отталкиваясь подальше от опасной стены ощеренной острыми камнями пропасти, и стремительно полетел в бездну, на дне которой бурлили воды быстрой горной реки. Пальцы Ольгана выскользнули из моей ладони, и я вытянулся вперед, стремясь ухватить падающего рядом друга, но не смог до него достать. Сердце пропустило удар, охваченное ледяным отчаянием. Я не могу уйти один и дать ему вот так погибнуть, погибнуть из-за меня. Я никогда больше не осмелюсь смотреть в глаза Лее, практически убив Ольгана собственными руками. Поздно, уже слишком поздно, мне не успеть.