Память льда. Том 1 Эриксон Стивен

Солома кивнул. — Тупить лезвия, делать засечки. Ну, всякое такое, что придумают. Это плохой знак, когда они в таком настроении. Очень плохой. Жди, что начнут по ночам плясать у костров. Когда это кончится — хуже нет, потому что парни готовы разбиться на банды и пойти искать, кого бы убить. Они уже заметили тот большой фургон позади…

— Ох, — сказал Грантл. — Прикажи им не делать этого, маршал. Те люди…

— Некроманты, да. Злые. Очень злые. Мы не любим некромантов, особенно братья Бревно не любят некромантов. Один такой расположился на их земле, знаете, всю изрыл в поисках какой-то руины, башни на болоте. Духи и привидения каждую ночь. Так что братьям Бревно пришлось что-то делать, они пошли и схватили захватчика. Жаркое было дело — ну, потом они повесили что от него сталось, в Нижнем Перекрестке — просто чтобы отогнать остальных.

— Кажется, эти братья Бревно замечательная пара, — сказал Итковиан.

— Пара? — Угловатые брови Соломы поползли вверх. — Их же двадцать трое. И все выше меня. И умнее — ну, некоторые. Конечно, читать не умеют, но считают до больше десяти. Это же что-то, а? Ну ладно, мне пора. Скажу всем, что на юге деревья. Пока.

Он поскакал прочь.

— Так и не нашел ответа на свой вопрос, — произнес Грантл.

— То есть?

— Кто мы.

— Не будь идиотом, — сказала Стонни. — Он точно знает, кто мы.

— Ты думаешь, это была игра?

— Верховный маршал Солома! Конечно, игра, возьми меня Бездна! Он поимел вас обоих, разве нет? Но не меня. Я сразу просекла. Моментально.

— Думаете, нужно сообщить Полководцу? — спросил ее Итковиан.

— О чем?

— О малазанах.

— Какая разница? Бруд все равно первым подойдет к Маурику. Будет ждать два дня, а не две недели. И что? Просто вся заварушка кончится раньше. Видит Худ, может, Даджек уже захватил Коралл. Такой может, я уверена.

— Ты можешь быть права, — согласился Грантл.

Итковиан поглядел по сторонам. Может, права. Куда я скачу? Что я ищу в этом мире? Не знаю. Мне не интересен Паннионский Провидец — он не примет моей помощи, если малазане оставят его в живых… что маловероятно.

Итак, я отстал от тех, кто готов переделывать мир. Равнодушный, полный сожалений? Кажется, со мной покончено — почему бы не признать истину? Мой бог ушел — моя ноша только на мне. Может быть, для меня не осталось ответов. Не это ли видит новая Надежный Щит, с такой жалостью глядящая мне в глаза?

Значил, вся моя жизнь осталась позади, всё, кроме ежедневных бессмысленных содроганий тела?

Может быть, со мной покончено. Полностью…

— Веселись, Итковиан, — сказал Грантл. — Война может закончиться прежде, чем мы на нее дойдем. Разве не отличное завершение страшной сказки, а?

— Реки для того, чтобы из них пить и в них тонуть, — сказала обнявшая одной рукой бочонок Хетан.

Вискиджек улыбнулся: — А я думал, ваши предки были мореходами.

— Под конец они одумались и навеки закопали свои проклятые каноэ.

— Ты говоришь против обыкновения непочительно, Хетан.

— Меня сейчас вырвет прямо тебе на ботинки, старик. Как же мне говорить?

— Не обращайте на дочь внимания, — крикнул подошедший Хамбралл Тавр. Он топнул замотанной в кожу ногой: — Она испортилась возле одного даруджа.

— Н говори об этом мерзавце! — зашипела Хетан.

— Тебе лучше узнать, что все эти три мучительных дня он провел на другой барже, — сказал ей Вискиджек. — Приходил в себя.

— Ему еще повезло, потому что я поклялась его убить. 'Он и не думал влюбляться', липкий червь! О духи, что за аппетит!

Хамбралл Тавр захохотал: — Я и не мечтал увидеть такие деликатные…

— Тише, папа!

Могучий вождь Баргастов подмигнул Вискиджеку. — Я уже жду встречи с этим даруджистанцем.

— Тогда должен вас предостеречь: внешность обманчива, — сказал Вискиджек, — особенно в случае Крюппа.

— О, я видел его издали, таскающегося туда — сюда за моей дочерью, как слуга… по крайней мере, вначале. А потом заметил, что роли переменились. Интересно. Хетан истинно дочь моей жены.

— А где ваша жена?

— Достаточно далеко, среди баргастских гор, чтобы я мог спокойно вздохнуть. Почти спокойно. Может, под Кораллом…

Вискиджек улыбался, снова и снова удивляясь дарам дружбы, полученным им за последние дни.

Пологий берег Маурики придвигался к ним. В тростниках виднелись причальные шесты и помосты рыбаков; в прибрежной грязи почти утонули полусгнившие лодки. Лачуги рыбаков почти скрылись в сорных травах. Картина полного опустошения сразу омрачила его думы.

— Даже для меня, — проговорил сзади Тавр, — это не очень приятное зрелище.

Вискиджек вздохнул. — Мы приближаемся к городу? — Малазанин кивнул в ответ: — Может, еще день. — За его спиной что-то прорычала Хетан. — Думаешь, Бруд знает?

— Думаю, да, по крайней мере кое о чем. Среди наших конюхов Волонтеры Мотта…

— А это еще кто такие, командор?

— Нечто отдаленно похожее на отряд наемников, Вождь. Большей частью лесорубы, фермеры. Возникли случайно — точнее, с нашей помощью. Мы взяли город Ораз и шли на запад, к Мотту — и он своевременно сдался, хотя некоторые сбежали в леса. Даджек не желал, чтобы компании изменников нападали на линии снабжения, особенно когда мы пойдем вглубь континента, и послал Сжигателей Мостов в леса Мотта, чтобы всех их переловить. Полтора года — а мы все еще сидим в тех лесах. Волонтеры кружили по чащам. А когда они решались встать и драться — им словно помогал болотный бог, они не раз разбивали нам носы. И Золотым Морантам тоже. Наконец Даджек отозвал нас, а потом Волонтеры установили связь с Брудом. Он привлек их в свою армию. В любом случае, — дернул он плечом, — они обманщики, предпочитают сидеть в тылу, словно глисты. Мы к ним привыкли.

— Так что вы знаете, что именно враг знает о вас.

— Более или менее.

— Вы, малазане, любите сложные игры, — покачал головой Баргаст.

— Иногда, — согласился Вискиджек. — А иногда совсем простые.

— Однажды ваши армии пойдут на Белолицых.

— Сомневаюсь.

— Почему? — вопросил Хамбралл Тавр. — Мы не достойные враги?

— Слишком достойные, Вождь. Нет, правда в другом. Мы заключили союз, а Империя уважает такие прецеденты. Вас встретят с радостью, помогут установить выгодную торговлю, провести границы. Если захотите. Если нет, послы уедут и вы больше не увидите малазан, пока не перемените свои решения.

— Иноземец, вы странные завоеватели.

— Да, мы такие.

— Зачем вам Генабакис?

— Малазанской Империи? Мы здесь, чтобы объединять и через объединение достигать процветания. Но мы думаем не только о своем процветании.

Хамбралл Тавр стукнул по монетной кольчуге: — Серебро — все, что вас интересует?

— Ну, есть разные виды сокровищ, Вождь.

— Неужели? — Глаза великана сузились. Вискиджек улыбнулся: — Встреча с кланами Белых Лиц — уже награда. Приветствуйте многообразие, Хамбралл Тавр, ибо она есть место рождения мудрости.

— Твои слова?

— Нет, имперского историка Дюкера.

— И он говорит за Малазанскую Империю?

— По большей части.

— В том числе и эти слова?

Вискиджек посмотрел в темные глаза вождя. — Думаю, и эти.

— Помолчите, вы! — простонала сзади Хетан. — Я сейчас помру.

Хамбралл Тавр подошел и поглядел на дочь, скорчившуюся среди бочек с зерном. — Мысль, — прогудел он. — Что? — Только раз подумай, что тебе вода не страшна.

— Да ну! Тогда… — Глаза Хетан раскрылись. — Духи родные! — Миг спустя Вискиджек без церемоний спустил ноги с планшира в забортную воду. Течение быстро очистило его сапоги.

После опустошения по Маурику не раз проходили ураганы, поломавшие стриженые деревья и навалившие кучи спутанных водорослей у подножия городских стен. Улицы замело ровным, слегка волнистым ковром песка, скрывшего трупы и мусор.

Корлат в одиночестве проскакала до главных ворот портового города. Слева от нее виднелись ветхие прямоугольные здания складов, справа — домики, таверны, магазинчики. Над головой бились канаты, протянутые от верхних окон складов к плоским крышам гостиниц. На них повисли куски водорослей, словно город готовился к празднику моряков.

Кроме колыхания этих клочьев и свиста теплого ветра, на улицах и расходившихся от них переулках ничто не звучало и не двигалось. Закрытые ставни и двери. Распахнутые двери складов, их темные опустевшие внутренности.

Когда она отъехала в западные предместья, запах моря уступил месту сладковатому, гниловатому запаху речных вод.

Каладан Бруд, Каллор и другие решили объехать город западнее, со стороны пустошей. Иногда над ее головой проносилась беспокойно летавшая над окрестностями Карга. Корлат никогда не видела матриарху Великих Воронов в такой тревоге. Если потеря связи действительно означала гибель Аномандера Рейка и Лунного Отродья, Карга потеряла разом и хозяина, и базу разбойничьих налетов. Одинаково неприятно. Более чем достаточно, чтобы заставить крылья Ворона ослабеть от отчаяния, чтобы заставить ее летать все дальше на юг.

Корлат решила ехать одна, более длинным путем, чем прочие — через город. В спешке не было нужды, и она предпочла двигаться к пункту назначения размеренным шагом, нежели устраивать то гонки, то долгие остановки. К тому же, ей многое надо было обдумать. Если ее Лорд жив, она предстанет перед ним и формально попросит освободить от службы — конец связи длиной в четырнадцать тысяч лет, или, скорее, ее неопределенно долгий перерыв. А если некое несчастье оборвало жизнь Рейка, Корлат оказывается командиром нескольких дюжин Тисте Анди, остающихся в армии Бруда. Она не задержит за собой эту должность, ибо не имеет желания начальствовать над своим родом. Она освободит их, прикажет самим решать свою участь.

Аномандер Рейк объединил этих Тисте Анди силой личного влияния — свойство, которого, она хорошо это понимала, сама Корлат лишена. Разные причины, по которым он возглавил ее народ, были — она всегда так считала — лишь отражениями одной причины; однако ее природа всегда ускользала от Корлат. Сколько войн, противостояний, врагов и союзников, побед и потерь. Это движение сквозь века казалось неуправляемым не только ей одной.

Внезапная мыль — словно нож, провернутый в груди. Возможно, сам Аномандер Рейк потерял путь. Возможно, бесконечная смена поводов отражает его поиски. Я уже давно верю в одну причину — он дает нам цель, причину существовать, сохранять достоинство… перед другими, для которых слово 'борьба' что — то значит. Разве не это лежит в подкладке всех наших деяний? Почему же я усомнилась? Почему я думаю, что истинная причина совсем иная?

Нечто намного менее благородное…

Она попробовала вымести прочь эти мысли, прежде чем они затянут ее в пучину отчаяния. Отчаяние — немезида Тисте Анди. Как часто я видела падение моей сестры или брата на поле брани — и понимала, что причиной стала вовсе не неспособность защититься? Они умерли, потому что решили умереть. Их сразило собственное отчаяние.

Наша величайшая угроза.

Уводит ли нас Аномандер Рейк от отчаяния? Единственная ли это цель? Станет ли он отрицать это? Если так, о дорогая Мать Тьма, он был прав, смущая нас, не давая осознать его единственную, патетическую цель. А я — никогда я не должна думать о таком, никогда не завершать путь умозаключений.

Раскрытие тайн моего Повелителя не обещает награды. Проклятие Свету, он сотни лет ускользал от моих вопросов, подавлял мое желание узнать его ближе, пробиться сквозь покров таинственности. Как меня это сердило, как часто я нападала на него за это, а он стоял перед моим гневом и огорчением. Молча.

Выбрать — не значит разделить… то, что я считала наглостью, высокомерием худшего образца — этого было довольно, чтобы меня воспламенить… ах, Лорд, это было высшим милосердием.

Если нас осаждает отчаяние, вас оно осаждает в сто раз сильнее…

Она поняла, что не оставит свой народ. Подобно Рейку, она не бросит их, подобно Рейку, она не провозгласит истины, когда они попросят — или потребуют — подтверждения свои подозрений.

Итак, если этот миг близок — я должна найти силу, силу возглавлять, силу скрывать правду от своего рода.

О, Вискиджек, смогу ли я сказать тебе это? Наши желания были… слишком простыми, глупыми и романтичными. В мире нет рая для нас двоих, милый друг. Поэтому все, что я смогу тебе предложить — быть со мной, идти рядом. И я молю Мать Тьму — окак молю — чтобы для тебе этого было достаточно…

Город постепенно переходил в тянущиеся вдоль берега скопления потрепанных ветром, полуразрушенных рыбацких хижин, сараев, коптилок и сушилок для рыбы, развешанных сетей. Поселение подходило к самому урезу воды, а некоторые хижины стояли на сваях в полосе приречной грязи. Двойная линия шестов показывала расположение подводной траншеи; она подходила к ряду широких, прочных причальных платформ. Обращенное к востоку устье реки Маурик было проходимо только для самых мелкосидящих судов, потому что ее русло постоянно перемещалось под давлением течений и приливов, в несколько звонов образуя песчаные отмели, затем размывая их, чтобы сложить где-то еще. Суда с реки можно было причаливать только здесь, к западу от устья.

Полководец, Каллор, вестовой Харлочель и помощник Корлат Орфанталь стояли на платформе. Их лошади были привязаны у въезда на нее.

Все четверо смотрели на реку.

Корлат села на лошадь и въехала на сходни. С этого более высокого места она разглядела первую из малазанских барж.

При их сооружении не обошлось без магии, заключила она. Прочные, вместительные суда, широкие и с плоскими днищами. Борта из тяжелых, почти не обработанных бревен. Палубы закрыты брезентом. Она видела не менее двадцати барж. Даже с помощью магии их постройка требовала значительного времени. И как быстро все было закончено…

Ах, ради этого все летали Черные Моранты? Если так, Даджек и Вискиджек планировали все это с самого начала.

Над флотилией кружили Великие Вороны, крича с явной насмешкой.

На передней барже виднелись солдаты, Баргасты и лошади. Корлат подъехала к причальному отряду, спешилась. Ривиец принял ее лошадь. Она благодарно кивнула ему и пошла на другой конец платформы, где стоял Бруд.

Лицо полководца было непроницаемым, тогда как лицо Каллора исказилось в мерзкой ухмылке.

Орфанталь подошел к Корлат и приветствовал ее. — Сестра, — сказал он на родном языке, — приятна ли была поездка через Маурик?

— Как давно вы стоите здесь, брат?

— Наверное, полтора звона.

— Я не завидую вам.

Он улыбнулся: — Полтора звона тишины. Достаточно, чтобы Тисте Анди разволновался.

— Лжец. Мы можем молчать неделями, ты же знаешь, братец.

— Ах, но это же без эмоций. Сам я слушаю ветер и потому не беспокоюсь.

Она искоса поглядела на него. Без эмоций? Эта ложь уже не в шутку.

— И, осмелюсь сказать, — продолжал Орфанталь, — напряжение все время росло.

— Вы, двое, — зарычал Каллор. — Говорите на понятном языке, если вообще решили говорить. В последнее время здесь слишком много обманов.

— В твое последнее время, да, Каллор? — взглянул ему в лицо Орфанталь.

Древний воин оскалил зубы в молчаливой угрозе.

— Хватит, — прогудел Бруд. — Не хочу, чтобы малазане видели наши ссоры.

Корлат уже видела Вискиджека — он стоял на широком, тупом носу ведущей баржи. В шлеме и полном доспехе. Рядом с ним поблескивающий монетами кольчуги Хамбралл Тавр. Баргаст очевидно наслаждался моментом, возвышаясь над всеми с величественным видом, положив руки на метательные топоры у пояса. За ним, со слабой улыбкой на тощем лице, почти скрылся знаменосец Артантос.

Солдаты суетились и кричали друг на друга, быстро перемещая баржу между шестами. Вскоре грузное судно вышло из главного течения и причалило к платформе.

Корлат не сводила глаз с Вискиджека, который тоже смотрел на нее.

Баржа с приглушенным стуком подошла к причалу. Солдаты спрыгнули на него с канатами, привязывая судно к столбам. Прочие баржи направлялись к берегу, намереваясь выброситься на пологий илистый пляж.

Появившаяся между Тавром и Вискиджеком Хетан прыгнула на причал. Ее лицо было бледным, ноги явно подгибались. Орфанталь протянул ей руку — она с сердитым фырканьем отбила ее и тяжело зашагала к дальнему краю платформы.

— Хорошее намерение, — загрохотал улыбающийся Хамбралл Тавр, — но если ценишь свою жизнь, Тисте Анди, оставь девчонку наедине с ее мучениями. Полководец! Благодарю за радушный прием! Мы ускорили путь к Кораллу, а? — Вождь Баргастов ступил на причал. Вискиджек следовал за ним.

— Или выше по течению еще сотня барж, — пробурчал Бруд, — или вы потеряли две трети войска. Как такое могло случиться?

— На плаву идут три клана, Полководец, — усмехнулся в ответ Тавр. — Остальные решили прогуляться. Наши боги — духи порадовались, а? Да и было чему посмеяться, уверяю тебя!

— Рад свидеться, Полководец, — сказал Вискиджек. — Увы, нам не хватило судов для всей армии. Поэтому Даджек решил разделить…

— И где же он, во имя Худа? — вопросил Каллор. — Ха. Как будто я не знаю.

Вискиджек пожал плечами: — Их взяли Черные Моранты…

— В Коралл, да, — фыркнул Каллор. — А для чего, малазанин? Завоевать город во славу твоей империи?

— Сомневаюсь, что такое возможно, — отвечал Вискиджек. — Но случись так, ты отказался бы прибыть в замиренный город? Если твоя кровожадность требует…

— Я редко запаздываю с ее удовлетворением, — сказал Каллор, одной рукой поглаживая висящий у бедра старинный меч.

— Кажется, — сказал, игнорируя Каллора, Бруд, — наш согласованный и устроивший все стороны план претерпел большие изменения. Поистине, — продолжал он, оглядывая ряд барж, — вы с самого начала замышляли обман.

— Не согласен, — возразил Вискиджек. — Раз уж вы использовали Отродье Луны по усмотрению Рейка, строя на него тайные планы, мы решили, что можем поступать подобным же образом. Вы создали прецедент, Полководец. Так что не думаю, что вы можете жаловаться.

— Командор, — проскрежетал Бруд, — мы никогда не планировали использовать Отродье Луны для превентивного удара по Кораллу, чтобы обрести преимущество перед предполагаемым союзником. Мы держимся идеи совместного удара.

— И Даджек согласен с вами. Полководец. Как и я. Скажите, Карга подлетала к Кораллу?

— Она не раз пыталась.

— И каждый раз, по-видимому, получала отпор. То есть мы не знаем, что против нас готовится. Если у Панниона и его советников есть хоть капля военной хитрости, они соорудят для нас ловушки — и мы неминуемо попадем в них, открыто и честно маршируя к стенам Коралла. Полководец, Черные Моранты доставили капитана Парана и Сжигателей Мостов на расстояние лиги от города, чтобы они разведали, что же придумали паннионцы. Но одних Сжигателей недостаточно, чтобы сорвать их приготовления, каковы бы они ни были. Поэтому Даджек ведет шесть тысяч Войска, также доставленных Морантами, намереваясь сорвать планы паннионцев.

— И почему, во имя Худа, мы должны тебе верить? — спросил Каллор. — Вы лжете и лжете с самого начала.

Вискиджек снова пожал плечами. — Если шести тысяч малазан хватит для взятия Коралла и уничтожения Паннион Домина, тогда мы очень переоценили врага. Не думаю, что это так. Я думаю, что нам предстоит битва, и любое преимущество будет нам на руку.

— Командор, — сказал Бруд, — силы паннионцев усилены кадровыми магами, а также этими сверхъестественными кондорами. Как Даджек думает оборониться от них? В вашей армии нет достойных колдунов.

— Там Быстрый Бен, и он нашел способ свободно входить в свои садки. Затем, там Черные Моранты, чтобы завоевать контроль над небом, и с ними достаточные запасы взрывчатого оружия. Но я согласен, этого недостаточно.

— Вы можете увидеть уничтожение половины своей армии.

— Это возможно, Полководец. Поэтому, согласитесь, всем нам надо спешить к Кораллу.

— Да уж, — бросил Каллор. — А может, лучше подождать, пока паннионцы ослабят себя, уничтожая Даджека и его шесть тысяч, и напасть потом. Услышь меня, Полководец. Малазане сами завели себя в гибельную ситуацию, и теперь просят, чтобы мы рисковали собой, спасая их. А я говорю — пусть ублюдки сгниют.

Корлат почувствовала, как предложение Каллора вошло в разум Бруда. Полководец колебался. — Очень забавная идея, — фыркнула она. — Омраченная эмоциями. И поэтому, возможно, самоубийственное для нас.

Каллор взвился: — Женщина, ты претендуешь на свободу от эмоций! Конечно ты уже на стороне любовника!

— Если бы его позиция была в корне неверной, я не стала бы ее поддерживать, Каллор. В этом наше различие. — Она поглядела на Каладана Бруда. — Я говорю от имени приданных вашей армии Тисте Анди. Я настаиваю на ускоренном походе на Коралл с целью помощи Даджеку. Командор Вискиджек привел достаточно барж, чтобы быстро переместиться к югу. Пять дней быстрого передвижения — и мы увидим Коралл.

— Или восемь дней обычным шагом, — сказал Каллор, — чтобы сохранить силы. Или мы переоценили Войско Даджека, и оно не простоит лишних три дня?

— Снова вбиваешь клин? — спросил Орфанталь Каллора.

Серокожий воин молча пожал плечами.

Бруд стиснул зубы. — Он говорит достаточно обоснованно, Тисте Анди. Пять дней или восемь. Усталые — или способные напасть на врага сразу же. Что разумнее тактически?

— Гораздо лучше присоединиться к сильной, эффективной армии, нежели обнаружить порубленные на куски трупы, — возразил Вискиджек. Повел плечами: — Решайте же. Мы оставим вам баржи, конечно же, но мои силы переправятся первыми, хотя мы рискуем переутомиться. — Он обернулся и жестом подозвал Артантоса. Знаменосец кивнул, сошел с баржи, взял у командора несколько сигнальных флажков и пошел назад, к корме.

— Ты предвидел это, — зашипел Каллор.

Что ты выиграешь у него этот день? Да, предвидел.

Вискиджек промолчал.

— Итак, ваши силы все же первыми дойдут до Коралла. Очень умно, ублюдок. Очень умно.

Корлат подошла к Бруду: — Полководец, вы по-прежнему доверяете Тисте Анди?

Тот нахмурился: — То есть тебе и твоим родичам? Конечно.

— Отлично. Тогда мы отправимся с Вискиджеком, Тавром и их силами. И представим там ваши интересы. Орфанталь и я Солтейкены — один из нас сможет быстро доставить вам вести, будь то провал или предательство. Более того, наше присутствие может оказаться решающим, если нужно будет помочь Даджеку отступить от неминуемого разгрома.

Каллор захохотал: — Любовники объединились. И просят нас преклониться перед их фальшивой объективностью.

Орфанталь шагнул к нему: — Это твое последнее оскорбление в адрес Тисте Анди, — сказал он спокойно.

— Хватит! — гаркнул Бруд. — Каллор, знай: моя вера в Тисте Анди неколебима. Тебе нечего сказать, чтобы поколебать мою веру, ибо она рождена столетия назад, сотни раз проверена и ни разу не была предана. А вот в твоей преданности я все больше сомневаюсь…

— Бойся своих страхов, Полководец, — загудел Каллор, — чтобы они не стали реальностью.

Голос Бруда стал необычайно низким. Корлат редко слышала такой тон. — Ты искушаешь меня, Каллор?

Воитель медленно побледнел. — Какой во всем этом смысл? — сказал он ровным, равнодушным голосом.

— Да.

Корлат повернулась к брату. — Созови наших, Орфанталь. Мы идем с командором и вождем.

— Как скажешь, сестра. — Тисте Анди развернулся, но помедлил, снова оглядывая Каллора. — Ну, старик, когда все это кончится…

Каллор оскалился: — Тогда что?

— Тогда я приду за тобой.

Каллор постарался удержать улыбку, как ответ на эти угрозы, но побежавшие по лицу морщины выдали его внутреннее напряжение.

Орфанталь пошел к ожидающим коням.

Тишину разбил громкий смех Хамбралла Тавра. — Мы так и думали, что вы поссоритесь после нашего приезда.

Корлат поглядела на баржу — и встретила взор Вискиджека. Он деланно улыбнулся, но было видено, что и он переволновался. Ее сердце забилось от увиденного в его глазах.

Любовь и облегчение, нежность… и предвкушение битвы. Мать Тьма, но эти смертные живут!

Ехавшие рядом Итковиан и Грантл достигли сходен и поднялись на причал. Небо на востоке уже светлело, воздух был холоден и чист. Ривийские пастухи загоняли на погрузку последних быков из первой партии в триста голов.

В нескольких сотнях шагов позади всадников собиралась вторая партия скота. Перевезти намеревались еще более двух тысяч голов. Хотя малазанские баржи были прочны и способны вместить много груза, Грантлу и Итковиану стало ясно, что если они хотят побыстрее отправить свои отряды, им придется помешать пастухам.

Командор Вискиджек и его часть Войска пересекли реку более пятнадцати звонов назад. За ними это сделали три клана Баргастов Хамбралла Тавра. Грантл знал, что Итковиан хочет поскорее повидать обоих, особенно Вискиджека; но, когда они только еще завидели реку, отряды малазан и Баргастов уже были на другой стороне и скрылись из вида.

Каладан Бруд расположил свои войска на ночевку возле берега реки, подняв их за три звона до рассвета. Они сразу же начали переправу. Грантл удивлялся явной разнице в скорости двух армий.

Они остановили коней посреди группы ривийских пастухов. Сбоку от них стоял высокий, неуклюжий человек, явно не ривиец, и смотрел, как первые быки со стуком копыт и свистом бичей входят на борт баржи.

Грантл спешился и подошел к одинокому незнакомцу. — Волонтеры Мотта?

— Верховный маршал Хлев, — ответил тот с кривой, зубастой улыбкой. — Я рад, что вы здесь. Не могу совсем понять этих малышей. Как уж я не старался, да уж. Догадался, они говорят на другом языке.

Грантл украдкой взглянул на непроницаемого Итковиана, потом снова на Верховного маршала. — Так точно. Ты давно здесь стоишь?

— С ночи. Масса народа переехала. Масса. Я смотрел, как они стягивали баржи вместе. Очень быстрые они. Эти малазане понимают в дереве. Молодцы. Вы знали, Вискиджек учился на каменщика, прежде чем стал солдатом?

— Нет, я не знал. А причем здесь работа с деревом, Верховный маршал?

— Ни при чем. Просто на ум пришло.

— Ты ждешь остатка своей компании? — спросил Грантл.

— Не совсем, хотя думаю, они рано или поздно подойдут. Они же идут за бхедринами, чтобы собирать лепешки. У этих мальчишки тоже так делают. Знаешь ли, мы уж не раз за него подрались. На кулачках, обычно, и не до смерти. Смотри-ка, они складывают кизяки в кучу и сторожат. Если подойду поближе, ножи вытаскивают.

— Ну, я советую не подходить ближе, Верховный маршал.

Хлев снова улыбнулся. — А где тогда веселье, а? я ж просто жду непонятно чего.

К ним подошел спешившийся Итковиан.

Грантл обратился к проходящему мимо пастуху: — Кто тут у вас главный?

Жилистый старик поднял голову, подошел к троице. — Вели ему уйти! — фыркнул он, указывая кончиком бича на маршала Хлева.

— Прости, — дернул плечом Грантл, — боюсь, я ему не могу приказывать. Я здесь отвечаю за свой легион и Серых Мечей. Мы хотим перебраться прежде остатка ваших стад…

— Нет. Не могу. Нет. Вам нужно ждать. Ждать. Бхедрины не любят деления. Они нервничают. Несчастны. Мы должны их успокоить перед переходом. Разве не видишь? Нет, вам надо ждать.

— А сколько все это займет, как думаешь?

Ривиец пожал плечами: — Когда кончим, тогда и кончим.

По сходням застучали копыта второй партии быков. Пастух побежал встречать их.

Грантл услыхал смачный шлепок, и ривийцы с криками побежали назад. Дарудж обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Верховного маршала Хлева, взбежавшего по сходне и тяжело застучавшего сапогами по палубе баржи. В подоле его длинной рубахи покоилась громадная куча навоза.

Одинокий ривийский пастух, по всей видимости охранявший груду кизяков, валялся без сознания возле ограбленного сокровища. На челюсти виднелся красный отпечаток костлявого кулака.

Грантл усмехнулся, увидев, как старший пастух бешено прыгает рядом.

Итковиан пододвинулся ближе к нему. — Сир, вы видели?

— Увы, только окончание сказки.

— Этот удар пришел из ниоткуда — я даже не видел, как тот подходит. Бедный ривиец упал, как куль с… с…

— С дерьмом?

Долгий миг спустя Итковиан улыбнулся. Грантл уже думал, что такого никогда не случится.

С моря накатила принесенная бурными ветрами дождевая туча. Каждая капля била по стальным шлемам, щитам и кожаным плащам с силой, достаточной, чтобы превратиться в водяную пыль. Разоренные деревни с обеих сторон исчезли за серой стеной, торговый тракт сузился до грязной тропы под колесами, копытами и ногами.

Вода струилась сквозь прорези забрала, опущенного, чтобы хотя бы частично защитить глаза. Вискиджек старался уяснить положение вокруг. Вестник вызвал его из авангарда, крича плохо различимые слова о сломанной оси, остановившейся цепи фургонов, раненых лошадях. В данный момент все, что он мог различить — кучу покрытых грязью солдат, мечущихся, вяжущих веревки, кричащих друг на друга (рев ливня заглушал все) посреди дороги, превратившейся в мутный поток. По меньшей мере три фуры завязли в потоке по оси. Мычащие волы были уже вытащены на обочину.