Джек Ричер, или Личный интерес Чайлд Ли

Глава 32

На секунду я посчитал щелчок замка вполне естественным, в стиле драмы плаща и кинжала, которую мы наблюдали с самого начала, начиная с гнома за стойкой ломбарда. Такие предосторожности в конце подобной операции могли показаться некоторым покупателям нормальными, возможно, даже волнующими, намекающими на наличие других замков и ключей, помещений, заставленных коробками, набитыми оружием в сочащейся смазке.

Но уже в следующее мгновение я решил, что запертый замок – это уже слишком. До сих пор мы были равными партнерами на переговорах; обе стороны стараются вести себя наилучшим образом, но полны сомнений и тревоги, как при покупке подержанной машины, но все происходит подчеркнуто вежливо.

Однако никто не запирает покупателя в комнате. Тем более в самом начале игры.

Поэтому третья секунда ушла на то, чтобы понять: что-то пошло не так. Знакомый холод ударил мне в лицо, шею и грудь, потом я перевел взгляд на Кейси Найс, что только повышало ставки, потому что она смотрела на меня. И тогда я начал мысленно оценивать факторы, с которыми нам придется иметь дело, в чистом виде на автопилоте, в задней части мозга: стены, дверь, окно, четверо парней снаружи, и на четвертой секунде: кто и почему хочет нанести удар, что только ухудшило ситуацию.

С точки зрения сербов мы покупатели, и ничего больше. Конечно, следовало подумать и о совершенно диком варианте – мы могли оказаться агентами ФБР, которые приехали сюда по обмену из Америки для работы по совместительству в Лондоне, возможно, вместе с лондонскими полицейскими, находящимися сейчас в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Чикаго. Но все же такую возможность трудно рассматривать всерьез. Значит, мы покупатели вроде наркомана, договаривающегося с одним из дилеров, или желающие получить проститутку. Но клиентов обслуживают, а не запирают на ключ. Иначе заведение очень скоро прекратит свое существование.

Тогда почему? Оставались только две возможности. Первую из них я отбросил в течение пятой секунды. Может быть, «Мальчикам Ромфорда» под силу поднять общую тревогу, назначить цену за наши головы, разослать описания по своей сети… Может быть, у Чарли Уайта на столе стоит красный телефон, как в Овальном кабинете, по которому он звонит другим боссам, предварительно проглотив гордость… Может быть, в данном случае он готов принять помощь от всякого, кто захочет ее оказать…

Или, в течение шестой секунды, имеет место вторая возможность, которая содержалась в словах О’Дея, произнесенных на конференции, проведенной сразу после нашего ужина с барбекю.

Сербская мафия на западе Лондона или старомодная английская банда на востоке. Согласно МИ-5, Карел Либор был занозой в заднице для обоих.

Для обоих. И тогда операция могла оказаться общей. Совместное предприятие. Союз, заключенный на определенное время. Общие цели, общая выгода, обмен информацией. Котт и Карсон в полной безопасности, весь Лондон под контролем, от востока до запада, как линия Дистрикт. Какой будет цена? Твердая рука, верный глаз и патрон калибра.50 – это очевидно, но и деньги – почти наверняка. Очень много денег. И вновь слова О’Дея.

Эти люди не стеснены в средствах. Они не ищут оптимальных решений. Им нужно чего попроще и поскорее, и бюджет им это позволяет.

В любом случае – наемники или равные партнеры, – они заперли нас с вполне определенной целью. И цель эта состоит в том, чтобы удерживать нас здесь до события, которое должно произойти. Почти наверняка до прибытия третьих лиц, которые предъявят на нас свои права. Например, лицо, имеющее личный интерес. Эскорт для пленных. Малыш Джоуи, и наверняка вместе с большим отрядом бойцов. Он приедет на «Бентли», а с ним другие машины, в том числе «Ягуар», и не менее одного черного фургона.

Для нас.

Паршивое дело.

– Мы попали в ловушку? – спросила Кейси Найс.

– У нас есть немного времени.

– Сколько?

– Я не уверен. Но Лондон велик, пробок много, а мы находимся на другом конце города. Они должны собрать небольшой конвой. А это не меньше десяти минут, даже если они наготове. Затем им нужно сделать большую дугу на север или ехать через центр. Ист-Энд, Вестминстер, Паддингтон. Возможно, у нас есть час. Или даже больше. Скорее всего, примерно девяносто минут.

– И что нам делать?

– То, что необходимо.

– Ты можешь выбить ногой дверь?

Деревянная дверь была массивной, а возраст сделал ее еще более прочной, к тому же она надежно сидела в раме.

– Я мог бы сделать это снаружи, – сказал я. – Наверное. Но только не изнутри.

– А окно мы можем разбить?

Окно не было викторианским оригиналом. Его сделали в тридцатых годах двадцатого века в качестве замены и усилили при помощи достижений науки. Оно не требовало особого ухода, потому что было из алюминия или какого-то гальванизированного металла, достаточно прочного, чтобы выдерживать тяжесть большой стеклянной панели, обеспечивающей больше солнечного света. У него имелось еще одно достоинство: средний человек мог вылезти через разбитое стекло наружу. А стекло показалось мне самым обычным.

– Пожалуй, нужно попытаться, – сказал я.

– Но куда оно ведет? – Кейси Найс ответила на собственный вопрос, выглянув наружу и прижав нос к стеклу; окно выходило на сплошную кирпичную стену. – Переулок. Довольно длинный и узкий. Похоже, он закрыт с двух сторон, и мы окажемся в ловушке. Если только там нет заднего окна, ведущего в другое здание. А дальше мы сможем выйти через дверь.

– Сейчас об этом не стоит тревожиться, – сказал я.

– А когда начинать?

– Сначала подождем. Пять минут. Возможно, мы ошиблись. Возможно, это лишь избыток энтузиазма. Может быть, он вернется и сообщит нам цену.

Мы ждали. Прошло пять минут. Серб не вернулся, чтобы сообщить нам цену. По другую сторону двери царила тишина. Никто не занимался там ремонтом автомобилей. Тут я совершил серьезную ошибку. Мне показалось, что механиков отослали, чтобы без помех заключить сделку по продаже оружия. Однако они хотели, чтобы никто не узнал о том, что нас поймали.

Неверная интерпретация деталей, пропущенные следственные связи – и риск становится серьезным.

Мои неудачи.

Доминик Кол.

– Нам нужно быстро обыскать помещение.

– Что ты ищешь? – спросила Кейси Найс.

– Все, что угодно. Когда мы поймем, что у нас есть, то сообразим, как это использовать.

Мы нашли совсем немного. В комнате стояли три кресла, письменный стол и стул. Кресла родились еще в докорпоративную эпоху. Датские или шведские. Массивные деревянные ножки, простая обивка, вытертая и грязная. Письменный стол еще старше, из дуба, традиционная форма и стиль, три ящика с одной стороны и три с другой, достаточно места для хранения папок. Стул выглядел как стул из обеденного гарнитура. Или из кухонного. Без роликов, ручек или механизма, позволяющего опустить спинку. Никакой поддержки для спины или эргономики. Просто четыре массивные ножки, жесткое, слегка продавленное сиденье, прямая спинка.

Ни телефона, ни настольной лампы на столе не было. Не осталось ножей и вилок после поспешной трапезы. Мы не нашли электрических проводок или устройств для зарядки сотовых телефонов, ножей для писем или пресс-папье. В ящиках письменного стола мы обнаружили три забытые скрепки, потускневшие от времени, стружку, оставшуюся от заточки карандаша, и пыль. Пять или шесть остальных ящиков были пустыми, но в одном лежал толстый теплый свитер, забытый хозяином, желтовато-белый с тонкими джинсовыми вставками на плечах и локтях. Средний размер. Названия фирмы, которая его произвела, я никогда не слышал.

Мы отошли от стола.

– Что ты рассчитывал найти? – спросила Кейси Найс.

– Лучше всего – бронированную дивизию, – ответил я. – На худой конец пару автоматов «хеклер и кох» с дюжиной запасных обойм. Не помешал бы даже коробок спичек.

– Но мы ничего не нашли.

– Мы нашли то, что нашли.

– Что будем делать?

И я ей рассказал, а потом мы с Кейси Найс все тщательно повторили и принялись за дело.

Глава 33

Я взял кресло, вдавив пальцы в мягкую обивку, поднял его на уровень лица, перевернул под углом в сорок пять градусов так, чтобы впереди оказались массивные деревянные ножки, сделал два длинных шага и швырнул его в окно. Ножки разбили стекло, раздался оглушительный удар, осколки рухнули на письменный стол и пол. Шум, шум, шум.

Кейси подошла к окну, а я взял стул от письменного стола и стал ждать.

«Нам нет смысла вылезать через окно, – сказал я. – Переулок никуда не ведет. Нужно, чтобы все четверо парней вернулись в комнату».

И они пришли. Человеческая природа. Внезапный грохот удара, звон разбитого стекла, что еще им делать? Они ворвутся в комнату, оглядятся, бросятся к разбитому окну, высунут наружу головы, посмотрят налево и направо…

Щелкнул замок, дверь распахнулась, и в проеме показался первый серб, тот, что вел с нами переговоры. Я схватил его правой рукой за шею, помог войти и мощным ударом слева отправил к окну, в сторону стоявшей там Кейси Найс.

«Я смогу разобраться с номерами два, три и четыре, – сказал я. – Но номер первый – твой. Найди подходящий осколок стекла, заверни его в старый свитер и вонзи ему в глаз».

Я искренне надеялся, что она сделает, как мы договорились, но не стал проверять, потому что в этот момент наносил удар стулом в голову второго серба. Именно в голову, а не по ней. Совсем не так, как в старом вестерне во время драки в салуне. А как укротитель львов в цирке. Потому что колющий удар подобен прямому правой, весь вес твоего тела сконцентрирован на квадратном дюйме конца ножки. Масса и скорость, как в бейсболе, как и во всем остальном. Я рассчитывал на проломленный череп как минимум и мгновенную смерть мозга как максимум – вопрос для вскрытия. Но в любом случае, оглушенный или убитый, парень рухнул точно подкошенный. Это он сидел за рулем «Шкоды». Я бросил стул и выскочил наружу, чтобы разобраться с двумя оставшимися.

«Двое против одного – не проблема, – сказал я. – Не беспокойся обо мне. Ты должна позаботиться о первом. Если удара осколком стекла окажется недостаточно, изо всех сил бей его ребром ящика от письменного стола в переносицу до тех пор, пока он не затихнет».

Третий серб успел резко затормозить, когда увидел, что случилось с его товарищами, четвертый врезался в него сзади, но шутки закончились. Мы использовали эффект неожиданности, и они не были идиотами. Оба тут же изменили направление движения, отступили и перегруппировались, как и следовало. Ни у одного из них не было в руках пистолета – риск оправдался. В Лондоне всё не так. Пистолеты пускают в ход только в особых случаях, а не постоянно. Меня больше тревожили ножи, потому что я их не любил, в отличие от лондонцев; но и ножей у них я не увидел. Во всяком случае, пока. Кто знает, что у них в карманах?

Мастерская превышала размерами баскетбольную площадку, на полу валялись инструменты и шланги, освещалась она только электрическими лампочками. Жалюзи все еще оставались закрытыми. Сербы отступили на двадцать футов, развернулись и осмотрелись; третий прыгнул влево и поднял монтировку, четвертый нырнул вправо и схватил лежавший на скамейке гаечный ключ. Последний был тем, кто вышел из темноты и опустил жалюзи. Они сделали шаг в мою сторону, двигаясь синхронно, не спуская с меня глаз, спокойно и уверенно. Не самые крутые из всех, что мне доводилось видеть. Трудная жизнь, постоянные конфликты в ДНК предков, может быть, военная служба, может быть, партизанская война, а также воля и мышцы, необходимые парням вроде Чарли Уайта и Карела Либора для ведения сомнительных делишек в чужой столице. Нет, они не упадут в обморок, если я крикну «бу-у-у».

Мысленно я уже представлял «Бентли» Малыша Джоуи, пытающийся преодолеть напряженное движение на улицах Лондона, но решил, что у меня достаточно времени и спешить нет смысла. Всегда лучше дать противнику пойти в атаку первым. Пусть начнут. Пусть сделают свой ход и покажут сла-бости.

Мы стояли так с минуту, что казалось долгим промежутком времени, образовав молчаливый неподвижный треугольник, – все напряжены, все слегка раскачиваются, сохраняют равновесие. Мой взгляд направлен между ними; сейчас я рассчитывал только на периферическое зрение, одновременно изучая территорию, оценивая углы, намечая маршруты движения. «Шкода», на которой мы приехали, стояла слева, далее находилась стоявшая на эстакаде машина, черная и грязная снизу; еще дальше была ниша и припаркованный в углу седан со спущенными шинами и отсутствующим передним крылом.

С другой стороны шли полки с запасными частями, грязные картонные коробки, шины, в основном не новые, машина для балансировки колес, воронки для масла, урны, набитые тряпками, и грустная груда проржавевших глушителей, приготовленных для уничтожения. У меня за спиной было примерно то же самое, а также выгороженная комната, откуда я услышал тихое всхлипывание. Мужское или женское, я не мог определить, но оборачиваться не стал.

Четвертый серб начал двигаться. В руке он держал большой красивый ключ из тусклой стали длиной в полтора фута, рассчитанный на гайку в два дюйма. Для какой-то крупной детали, предположил я; быть может, для подвески. Я плохо разбираюсь в машинах. Мне известны некоторые слова, но их значения я не понимаю. Парень, держа ключ, как молоток, поднял его повыше и сделал шаг вперед. Я знал, что сейчас на меня бросится второй, рассчитывая, что я немного отвлекся, но он этого не сделал. Может быть, они не умели работать в команде. Каждый за себя. Меня такой расклад полностью устраивал. Двое против одного никогда не было проблемой, но никому не нравятся дополнительные сложности.

Серб сделал еще один шаг, продолжая держать ключ, как молоток. Я шагнул к нему навстречу, потому что я хотел, чтобы мое подсознание знало, что находится позади меня, – в данном случае пустое пространство. Кроме того, двигаться вперед всегда лучше, чем назад. Это немного смутило типа с ключом. Он держал в руке серьезное оружие и двигался вперед, почему же я не отступил?

«Ну, давай, вперед, и ты узнаешь почему, приятель», – по-думал я.

Он продолжал наступать, но на его лице застыла неуверенность. В это время его партнер также начал движение, сделав один шаг ко мне. Шоу началось. Я наблюдал за парнем с гаечным ключом, за его бедрами и поясом, дожидаясь первых знаков предстоящего действия; заметил, как напряглись его ноги, локоть приподнялся на дюйм, и понял, что он задумал. Он собирался броситься на меня с высоко поднятым ключом, опустить его вниз, как томагавк, в идеале мне на макушку; но если он и промахнется, то ничего страшного, потому что его мишень имеет ярд в ширину и ключ попадет в левое плечо. На данном этапе сломанная ключица его вполне устроила бы.

Поэтому я устремился вперед, сделав длинный быстрый стелющийся шаг, как боксер, который собирается закончить бой с беспомощным противником, и за долю секунды остатки его былой уверенности исчезли. Он перешел от атаки к защите, запаниковал, слегка выгнул спину, поднял локоть еще выше, словно чувствовал необходимость нанести более сильный удар. Что и оказалось его слабостью. Тупые инструменты требуют большого замаха, а это пустая трата времени. В критический момент его оружие двигалось совсем не в том направлении.

Я поймал левой ладонью нижнюю часть его локтя и сильно надавил вверх, используя его собственное движение, еще больше увеличивая замах; его рука прошла вертикальное положение, а вес гаечного ключа переместился ему за спину, едва не ударив его по заду. Тогда я вытянул правую руку, перехватил ключ и вырвал его одним уверенным движением. Но это не было потерей времени, фактически я уже замахнулся. И тут же нанес удар в горизонтальной плоскости, попал в челюсть, под скуловую кость, должно быть, выбил ему верхние коренные зубы – если они у него еще были, – а также свернул челюсть. Его мозг дернулся в черепе, точно медуза в стеклянном колпаке.

Серб рухнул на бок, словно подрубленное дерево, и я услышал тихий стон, когда он ударился правым виском о пол. К этому моменту я успел повернуться к его напарнику, совершенно уверенный в том, что он не сделает единственную вещь, которая могла бы его спасти. И он ее не сделал.

Он не бросил в меня монтировку, а продолжал сжимать ее в руке, охваченный, как и его друг, паникой.

На этом игра подошла к концу. Один на один, я против него. Я перехватил гаечный ключ так, чтобы конец лег в ладонь, и сделал им выпад, как мечом; теперь моя рука стала длиной в пять футов. Вы можете обшарить все джунгли в мире и отыскать самого долговязого павиана или орангутанга, но у него не будет таких длинных рук, как у меня. Серб мог месить воздух монтировкой, сколько душе угодно, но достать меня он не мог ни при каком раскладе.

– Где Котт и Карсон? – спросил я.

Он не ответил.

Я сделал новый выпад гаечным ключом и попал ему в грудь; конец инструмента был достаточно острым. Он вскрикнул и отступил на ярд. Я сделал шаг вперед на ярд.

– Где они? – снова спросил я.

Я сразу понял, что он не знает, о чем я его спрашиваю. В его глазах застыла пустота. Никаких попыток уклониться от вопросов. Может быть, две банды договорились об ограниченном сотрудничестве, но важную информацию главари держали для узкого круга.

– Где пистолеты? – спросил я.

Он не ответил, но в его глазах что-то промелькнуло, в них появилась решимость. Он знал, но ничего не собирался мне говорить.

Из-за спины я услышал уже знакомое всхлипывание.

– Ричер, поторопись, – сказала Кейси Найс.

Так я и поступил. Я сделал еще один выпад гаечным ключом, он взмахнул монтировкой, чтобы его отбить, раздался звон металла, я снова атаковал, он парировал, полностью сосредоточившись на том, что происходило наверху. Именно к этому я и стремился. Сделав еще один шаг вперед, я нанес ему удар ногой в пах, а он даже глазом не моргнул.

Удар получился удачным. Масса и скорость как в бейсболе, как и во всем. Парень уронил монтировку, сложился пополам и упал на колени прямо передо мной. Так что у меня появилось более чем достаточно пространства и времени, чтобы выбрать нужное место. Я нанес ему удар гаечным ключом по голове, сильный, но не смертельный, как теннисист во время разминки; он упал на бок и застыл.

Затем я поспешно вернулся в комнату, чтобы проверить, как дела у Кейси Найс.

Глава 34

Первый серб лежал на спине, а из его глаза торчал обломок стекла длиной в фут. Не вызывало сомнений, что он мертв. Жизнь покинула его недавно. Крови было немного – всего струйка, которая уже перестала течь, оставив на щеке след, похожий на толстого красного червя. И еще густая серая жидкость – вероятно, содержимое глазного яблока.

Скулил второй парень – тот, которого я ударил стулом. Он лежал на полу в дверном проеме. Его волосы были залиты кровью, рядом натекла солидная лужа. Его глаза были закрыты. Я знал, что он едва ли сумеет встать и доставить нам неприятности – во всяком случае, в ближайшее время.

Кейси Найс отошла к письменному столу; она выглядела потрясенной и решительной одновременно. Помнится, я спросил у Шумейкера: «Она уже участвовала в оперативных действиях в Европе? Или где-то еще?» Теперь – да.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Думаю, да, – ответила Кейси.

– Ты хорошо справилась.

Она не ответила.

– Нам нужно все здесь обыскать, – сказал я.

– Нам нужно вызвать «Скорую помощь», – сказала Найс.

– Мы так и сделаем. После обыска. Нам необходимо оружие. Именно для этого мы сюда приехали.

– Оружия здесь нет. Это ловушка.

– Сколько у них безопасных мест? Думаю, здесь есть пистолеты. Я спросил об этом у последнего парня, и он выглядел встревоженным.

– У нас нет времени.

Я подумал о Малыше Джоуи в «Бентли» и о том, как он пробивается сквозь поток машин. Красный свет и пробки. Или нет.

– Мы постараемся сделать все быстро.

– Да, медлить не стоит, – согласилась Кейси.

Мы начали с того, что обыскали карманы первого серба. Я решил, что ключ, если у него он окажется, поможет нам определить, какого рода замок он открывает. Ключ от сейфа выглядит не так, как от двери или шкафчика, и так далее. Однако мы нашли у него только ключ от машины. Грязный и старый, с кожаным брелоком в форме золотого листа, с надписью «Такси Илинга». Очевидно, один из старых седанов в мастерской принадлежал ему. У него также оказались наличные деньги, которые я в качестве трофея засунул себе в карман. И его сотовый телефон я также забрал. Но больше там ничего интересного не нашлось.

Выгороженную комнату мы уже осмотрели, так что теперь занялись мастерской. В дальнем углу находился туалет, но там мы сумели обнаружить только триллион бактерий. Он напоминал гигантскую трехмерную чашку Петри, но там не было ничего спрятано, кроме заразных болезней. Я не нашел скрытых панелей, открывающихся секций в стене или люка в полу.

Оставалось открытое пространство мастерской, где было полно автомобилей и запасных частей, и ни одной двери; мы не обнаружили ни коробок, ни запертых шкафов. Внутри шин мы также не нашли тайников.

– Здесь нет пистолетов, – сказала Найс. – Мы в автомобильной мастерской. Тут только то, что мы видим, и ничего больше.

Я не ответил.

– Пора уходить, – сказала Кейси Найс.

Я подумал о Малыше Джоуи и его «Бентли». Наверное, он уже преодолел центр города и теперь быстро едет по широкому шоссе, ведущему на запад.

– Нам нужно уходить, – повторила Найс.

В своем «Бентли».

– Подожди, – сказал я.

– Чего?

Никаких коробок и запертых шкафов.

Чепуха.

– Главный серб не станет ездить на старой развалине. С чего бы это? У Карела Либора был «Рейндж Ровер». «Мальчики Ромфорда» пользуются автомобилями высшего класса. Почему бы и сербам не поступать так же? Едва ли они захотят выглядеть как бедные родственники.

– И?..

– Почему он носит с собой ключ от драндулета?

– Потому что они здесь чинят драндулеты. Это их работа. Или прикрытие.

– Но только не для босса, ему такие ключи ни чему.

Я вернулся в комнату и взял ключ из кармана мертвеца. У него был металлический стержень и пластиковая головка, но не такая, как у ключей от современных автомобилей, – без батарейки, ответчика или прибора системы безопасности. Просто ключ.

Оглядевшись, я начал с запыленного седана, припаркованного в углу, со спущенными шинами и отсутствующим передним крылом. Почему машина стоит в мастерской так долго, что у нее спускают шины? Так не бывает при эффективном ведении бизнеса. Машина должна ездить, чтобы оправдывать свое содержание. Из каждого квадратного фута необходимо извлекать прибыль.

Я посмотрел на багажник. Большая прямоугольная коробка, к тому же закрытая на ключ. Все надежно спрятано на глазах у всех.

Я попытался открыть багажник.

Ключ не подошел.

– Нам пора, Ричер, – сказала Кейси Найс.

Я огляделся и сдался.

– Ладно.

Вернувшись на порог комнаты, я опустился рядом с лежавшим на полу парнем. Он перестал скулить, но все еще был жив. Должно быть, природа наградила его бетонным черепом. Я нашел у него в кармане ключ от «Шкоды» и бросил его Кейси Найс:

– Заводи машину, а я открою дверь мастерской.

Возле двери находилась кнопка размером с ладонь, связанная с механизмом длинной металлической трубой, выгнутой, точно лебединая шея. Я сильно нажал на кнопку, и дверь начала со скрежетом подниматься. В мастерскую, дюйм за дюймом, стал проникать дневной свет. Он пробежал по полу до дальней стены, и я увидел сидящую за рулем Кейси Найс. Она включила зажигание, глядя на приборный щиток, и из выхлопной трубы потянулся темный дымок.

И тут я заметил еще одну кнопку величиной с ладонь. Потом еще одну. И еще. На подъемниках. Гидравлические механизмы, которые поднимались и опускались. Все подъемники пустовали, кроме одного. Автомобиль на нем находился на максимальной высоте, так что было видно черное грязное днище, а багажник – на уровне головы. Никто не станет обращать на него внимания. Да, паршивый я полицейский.

Я поспешил обратно и знаком показал Найс, чтобы она подождала, а сам нажал на кнопку. Раздался хриплый скрежет, подъемник начал опускаться, медленно, медленно, мимо уровня моих глаз, ниже и ниже. На подъемнике стоял старый, покрытый пылью автомобиль со спущенными шинами. Наконец подъемник остановился, скрежет смолк. Одновременно открылась дверь мастерской. Теперь тишину нарушал только шум работающего двигателя «Шкоды».

Я подошел к крышке багажника запыленной машины. Однако багажник был не таким запыленным, как остальные части автомобиля. Возле замка я заметил следы пальцев и отпечатки ладоней. Его без конца открывали и закрывали с тех пор, как в последний раз касались дверей.

Ключ подошел.

Крышка поднялась, заскрипела пружина.

Машина была седаном средних размеров, с длинным глубоким багажником, где могло поместиться несколько чемоданов, или две-три сумки для гольфа, или многое другое из того, что человек захочет перевезти в автомобиле. Багажник был полон.

Но не чемоданами и сумками для гольфа.

Там лежали пистолеты и коробки с патронами.

На первый взгляд все пистолеты были совершенно новыми «глоками», упакованными в пластик и аккуратно сложенными. В основном классический «Глок-17», несколько 17L с более длинными дулами, а также 19 с укороченными стволами. Все калибра 9 миллиметров, к которым подходили патроны типа «парабеллум». Тут же лежали коробки с сотнями патронов в каждой.

Кейси Найс вышла из «Шкоды» и посмотрела на оружие.

– Шерлок Бездомный, – сказала она.

– «Глок-девятнадцать» подойдет тебе лучше всего. Ты привыкла к короткому стволу?

– Конечно, – сказала она после небольшой паузы.

Тогда я развернул «Глок-19» и обычный «Глок-17» для себя, зарядил их из коробки с патронами и прихватил две запечатанные коробки. Мы оставили подъемник внизу, не стали закрывать багажник и сели в «Шкоду» – Кейси Найс устроилась за рулем. Затем мы развернулись и поехали к выходу.

– Подожди, – сказал я.

Она притормозила и остановилась так, что капот попал в луч падающего снаружи света.

– Где мы находимся? – спросил я.

– В Вормвуд-Скрабс, – ответила она.

– И с чем можно сравнить это место?

– Ну, наверное, с Южным Бронксом.

– Только британская версия. Тут они далеко не каждый день слышат выстрелы.

– Наверное.

– А если слышат, то вызывают полицейских. И полиция приезжает вместе со спецназом, бронированными машинами и сотней детективов.

– Наверное.

– А я никогда не доверял оружию, которое не проверено.

– Что?

– Нам нужно испытать «глоки».

– Где?

– Ну, если мы сделаем это здесь, то приедут полицейские, которые вызовут «Скорую помощь» для тех, кому она нужна, а потом соберут достаточно серьезных улик, чтобы поколебать позиции сербской мафии. Так что это можно считать нашим гражданским долгом.

– Ты спятил?

– Целься в машины. Я всегда хотел это попробовать. Каждый делает по два выстрела, потом уносим отсюда ноги.

Так мы и сделали – опустили стекла на окнах, высунулись наружу и сделали четыре оглушительно громких выстрела, прицелившись в ветровые стекла четырех разных машин. И, прежде чем замерли последние отголоски эха, мы выехали, спокойно и неспешно, как обычное микротакси, которое, как и положено, вызвали по телефону.

Мы нашли главное шоссе, идущее с запада, и направились к центру города. Мы успели проехать милю, когда нам навстречу промчался стремительный конвой, который возглавлял большой черный купе «Бентли», за ним следовали четыре черных седана «Ягуар», последним ехал небольшой черный фургон.

Глава 35

Мы остановились возле тротуара, где была запрещена парковка, на боковой улочке, рядом с железнодорожным вокзалом Паддингтон. План состоял в том, чтобы запереть машину и уйти. Здесь было много народа. И имелось множество вариантов транспортного сообщения. Автобусы и черные кебы, две станции метро и железная дорога. Отсюда мы могли пешком дойти до Гайд-парка или на север через Мейда-Вейл к Сент-Джонс-Вуд. Конечно, нас множество раз снимут камеры, но потребуются сотни часов терпеливого изучения видеозаписей, чтобы понять, кто мы такие, откуда здесь появились и куда исчезли.

Я проверил свой внешний вид, чтобы убедиться, насколько я презентабелен. Моя куртка была из тонкого эластичного материала, вполне подходящего для игры в гольф и не стесняющего движения, однако она не скрывала форму предметов, находящихся в моих карманах. Если б речь шла о мячах для гольфа, проблем не возникло бы, но там лежал «глок». Я хотел, чтобы ствол находился справа, где он едва помещался. К сожалению, в правом кармане кое-что уже лежало. Сотовый телефон главного серба. Самый дешевый, какой можно купить в любом магазине, такой же, как та пара, что мы обнаружили в отделении для перчаток в фургоне «Мальчиков Ромфорда». Я отдал его Кейси Найс.