Джек Ричер, или Личный интерес Чайлд Ли
– Посмотри, может быть, тебе удастся выяснить, с кем он разговаривал.
Она принялась что-то делать со стрелками в меню, просмотрела весь список и повернулась ко мне.
– Он тридцать секунд разговаривал с кем-то по местному сотовому номеру, а еще через три минуты ему позвонили с того же номера, и этот разговор продолжался минуту. Больше никаких звонков.
Я кивнул.
– Вероятно, СВП[15] на нас разослали ночью, и все плохие парни Лондона находились в курсе дела с самого утра, так что серб позвонил в Ромфорд и сказал: «Послушайте, вы этих людей ищете? Они заперты у меня в комнате». Однако нельзя исключать, что он говорил с кем-то из мелких сошек и сказал, что перезвонит, а сам связался с Чарли Уайтом. И тогда Чарли Уайт сам позвонил сербу и все организовал.
– Неужели минуты для этого достаточно?
– Им требовался только адрес. Уверен, что в «Бентли» есть навигатор. Даже в нашем пикапе в Арканзасе такой был.
– Понятно.
– Однако я не слышал, как звонил телефон.
Кейси Найс снова принялась изучать меню.
– Он отключил звонок.
Я снова кивнул.
– Все понятно.
– Мне нужно сообщить этот номер телефона в Ромфорде генералу О’Дею. Как ты считаешь, МИ-5 сможет его отследить?
– Да, и они узнают, что он куплен за наличные в «Бутс». Не поможет.
– А что такое «Бутс»?
– Сеть аптек. Вроде «Си-Ви-Эс»[16]. Здесь ее основал в середине девятнадцатого столетия Джон Бут. Наверное, он был похож на человека, который построил стену Уоллес-Корт. Начал с аптеки, где продавались лекарственные растения, в Ноттингеме, который находится к северу от Лондона.
– МИ-5 сможет отследить местонахождение телефона.
– Только в том случае, если он включен. Теперь они перестанут им пользоваться. Телефон выбросят, как только узнают, что произошло в Вормвуд-Скрабс. Им уже известно, что этот номер засветился.
– Да, они знают.
Я взял телефон у Кейси Найс.
– Давай проверим.
Я посмотрел на кнопки и нашел ту, которая позволяла повторно набрать номер. Я нажал ее большим пальцем, и на экране появился номер, после чего я нажал зеленую кнопку и поднес телефон к уху.
Раздался гудок. Классический британский гудок – двухтактный гул, более энергичный, чем американский апатичный сигнал. Я ждал. Три гудка, четыре, пять, шесть.
Затем кто-то ответил. Очевидно, он посмотрел на экран, чтобы определить, кто звонит, потому что первый вопрос был у него уже готов.
– Проклятье, что там у вас происходит? – послышался низкий голос лондонца. – Мимо нас уже проехало около пятидесяти говнюков.
Говнюков – значит, полицейских. Лондонский сленг.
– Где? – спросил я.
– Мы припарковались в трех кварталах, – ответил голос.
– Малыш Джоуи?
– Кто это? – ответил он.
– Я тот, кто завалил твоего человека. Вчера вечером, в фургоне. Я видел, как ты бесился.
– Где ты?
– Прямо у тебя за спиной.
Я услышал, как он повернулся.
– Шучу, – сказал я.
– Кто ты такой?
– Я бы мог сказать, что бросаю тебе вызов, но это будет сильным преуменьшением.
– Ты покойник.
– Пока еще нет. Ты перепутал меня со своими мальчиками. Или с сербами. Они понесли некоторые потери, можешь не сомневаться.
– Они сказали, что заперли тебя.
– Ничто не длится вечно.
– Чего ты хочешь?
– Джона Котта, – ответил я. – И Уильяма Карсона. И я до них доберусь. А тебе лучше держаться от меня подальше. Или я тебя перееду.
– Ты даже не представляешь…
– И чего же?
– Ты даже не представляешь, в какое дерьмо вляпался.
– Неужели? Честно говоря, я чувствую себя прекрасно. Я не теряю людей направо и налево. Это ждет тебя, Джоуи. Тебе не кажется, что пришло время проявить зрелость и здравый смысл? Отдай Котта и Карсона, и я оставлю тебя в покое. Они уже убрали Либора для тебя, к тому же ты получил деньги. Что тебе еще нужно?
– Никто не смеет лезть на мою территорию.
– Ну, ты ведь понимаешь, что произошли определенные перемены? Я уже на твоей территории. И буду разбираться с твоими мальчиками до тех пор, пока не получу Котта и Карсона. Так что тебе выбирать, приятель.
– Ты покойник.
– Ты уже говорил это. Но одного желания здесь мало.
Ответа не последовало. Он повесил трубку. Я представил, что происходит вокруг Малыша Джоуи. Он отдал приказ своей шестерке. Батарейку – в один мусорный бак, телефон – в другой, SIM-карта разломана на четыре части и отправилась в третий мусорный бак. Одноразовый телефон исчерпал свою полезность.
Я вытер телефон о рубашку и бросил его на заднее сиденье.
– Он послушается? – спросила Кейси Найс. – Отступится от них?
– Сомневаюсь, – ответил я. – Очевидно, он привык добиваться своего. Если он отступит, у него голова взорвется.
Я засунул «глок» поглубже в карман. Теперь, когда у него больше не было конкурентов, он расположился там со всеми удобствами. Кейси Найс посмотрела на меня и последовала моему примеру. Карман у нее был меньше, как и пистолет. Я услышал, как короткий ствол стукнулся о бутылочку с таблетками.
– Переложи таблетки в другой карман, – сказал я. – Ты же не хочешь, чтобы все перепуталось.
Она немного помедлила – явно не хотела вынимать и показывать мне бутылочку.
– Сколько осталось? – спросил я.
– Две, – ответила Кейси.
– Утром ты приняла одну?
Она молча кивнула.
– А теперь хочешь принять еще одну?
Она снова кивнула.
– Не нужно, – сказал я.
– Почему?
– Это неправильные таблетки. У тебя нет причин для тревоги. Ты отлично справляешься. Действуешь совершенно естественно. Утром ты все сделала превосходно. Начиная с ломбарда. И до самого конца, до осколка стекла.
Очевидно, последнее предложение оказалось лишним. Я увидел, как ее рука невольно дернулась, словно Кейси снова заворачивает ладонь в грязный свитер, чтобы защитить руку от зазубренного края. Она вновь переживала тот эпизод. И ей это совсем не нравилось. Найс закрыла глаза, громко задышала и расплакалась. Напряжение, шок, ужас – все вырвалось наружу. Она дрожала и тихонько выла. Потом открыла мокрые глаза и посмотрела по сторонам. Я повернулся к ней, и она наклонилась ко мне, а я прижал ее к груди, но исключительно целомудренно.
Мы продолжали сидеть каждый на своем месте, склонившись навстречу друг другу. Она спрятала лицо у меня на плече, и ее слезы намочили мою куртку, как раз в том месте, где некогда был мозг Евгения Хенкина.
Постепенно ее дыхание успокоилось.
– Мне очень жаль, – сказала Кейси, все еще прижимаясь к моему плечу.
– Ни о чем не стоит жалеть, – сказал я.
– Я убила человека.
– Нет, все не так, – возразил я. – Ты спасла свою жизнь. И мою. Думай об этом именно так.
– Однако он был человеческим существом.
– Не совсем так, – возразил я. – Как-то раз мой дед рассказал мне историю. Он жил в Париже и делал деревянные ноги, но однажды поехал отдохнуть на юг Франции. Он устроился на склоне холма, рядом с виноградником, чтобы устроить пикник. Дед достал нож, собираясь открыть грецкий орех, и тут увидел, что к нему стремительно приближается змея. Он нанес ей удар ножом, попал в центр головы и пригвоздил ее к земле примерно в шести дюймах от своей лодыжки. Ты поступила так же. Серб был змеей. Или даже хуже. Змея не знает, что она змея. Она действует, повинуясь инстинктам. Однако тот парень сделал свой выбор совершенно сознательно. В точности как другой, вчера, который не захотел помогать пожилым леди переходить улицу, работать волонтером в библиотеке или собирать деньги для голодающих Африки.
Кейси потерлась головой о мое плечо. Возможно, кивала, соглашаясь. Или попросту вытирала глаза.
– Но от этого мне не легче, – сказала она.
– Шумейкер сказал мне, что ты знала, на что шла.
– В теории – да. Но в реальности получается иначе.
– Всегда бывает первый раз.
– Ты хочешь сказать, что с каждым разом становится легче?
Я не ответил на ее вопрос.
– Не принимай таблетки. Они тебе не нужны. А если и нужны, то сбереги на будущее. Это всего лишь начало. Дальше будет только труднее.
– Это не слишком утешает.
– Тебе не о чем беспокоиться. У тебя отлично получается. Мы оба выступили неплохо. И мы победим.
Кейси ничего не ответила. Еще несколько мгновений она сидела неподвижно, потом отодвинулась от меня, и мы заняли прежние положения. Найс всхлипнула и вытерла лицо кожаным рукавом куртки.
– Мы можем вернуться в отель? – спросила она. – Я хочу принять душ.
– Мы найдем другой отель, – сказал я.
– Почему?
– Правило номер один: каждый день менять место ночлега.
– Но моя зубная щетка осталась там.
– Правило номер два: носи зубную щетку с собой.
– И я хочу купить новую одежду.
– Это мы можем сделать.
– Но у меня нет чемодана.
– Никаких проблем. У меня никогда не было чемодана. Все это мне давно знакомо. Ты можешь переодеться в магазине.
– Нет, я имела в виду коробки с патронами. Как мы будем их носить?
– В карманах.
– Но они туда не влезут.
Тут она была права. Я пробовал, коробка влезала лишь наполовину. А мои карманы были гораздо больше.
– Но мы же в Лондоне. Кто поймет, что это такое?
– Может быть, один человек из тысячи. Но что, если один из них окажется полицейским, как в Уоллес-Корт, в пуленепробиваемом жилете и с автоматом? Нас не должны видеть расхаживающими по городу с коробками, набитыми патронами.
Я кивнул.
– На углу есть магазин, нечто вроде небольшого супермаркета. Один из целой сети, я полагаю. Иди и купи что-нибудь. Жвачку или конфеты.
– У них пакеты из тонкого пластика. Я видел. В один из таких ты вчера положила «Кока-колу». Он практически прозрачный. Ничуть не лучше, чем твои карманы.
– У них есть большие прочные пакеты.
– Они не дадут мне такой пакет за жвачку и конфеты.
– Они не дадут тебе никаких пакетов. Здесь их нужно покупать. Из чего следует, что ты сможешь выбрать то, что захочешь.
– То есть нужно покупать не только товар, но и пакет?
– Я читала в журнале.
– Что это за страна такая?
– Страна, в которой борются с загрязнением окружающей среды. Ты должен покупать прочный пакет и пользоваться им множество раз.
Промолчав, я вышел из машины и направился к перекрестку. Магазин оказался уменьшенной копией супермаркета. Предметы повседневного обихода, полуфабрикаты, блоки пива, состоящие из шести банок, и безалкогольные напитки. И пластиковые сумки, о которых говорила Найс. Возле касс их было полно. Я выбрал коричневую. Она выглядела надежной и прочной, как если б была сделана из волокон конопли вторичной переработки при участии одноглазой девственницы из Гватемалы. На ней каким-то слабым растительным красителем – наверное, полученным из моркови – написали название супермаркета. Я не сомневался, что под дождем краска сойдет. Но сама по себе сумка оказалась вполне подходящей, да еще с веревочными ручками, а если ее расправить, она принимала нужную форму.
Я не хотел покупать жвачку или конфеты, поэтому спросил у женщины за кассой, можно ли купить сумку отдельно. Она лишь посмотрела на меня, словно я идиот, провела по сумке сканером, раздался электронный щелчок, и она сказала:
– Два фунта.
«Наверное, это правильная цена», – подумал я. В бутике на Западном побережье она стоила бы пятьдесят долларов. К тому же за сумку платили «Мальчики Ромфорда». Я положил сдачу в карман и зашагал обратно к припаркованной «Шкоде».
Вот только на прежнем месте ее не оказалось.
Глава 36
Я положил руку на «глок», лежавший у меня в кармане, и задняя часть моего мозга сообщила фронтальной доле: семнадцать в обойме, плюс одна в стволе, минус два выстрела, сделанных в гараже сербов; значит, осталось шестнадцать патронов. Одновременно я повернулся спиной к окну конторы агента по продаже недвижимости, чтобы уменьшить свою уязвимость с трехсот шестидесяти до ста восьмидесяти градусов. Однако громче всего мой мозг кричал: Доминик Кол.
Я сделал вдох и осмотрелся. И нигде не увидел инспектора дорожного движения – что было бы самым логичным объяснением: заметив его, Кейси Найс моментально уехала бы. Цифровую информацию в системе видеонаблюдения можно стереть одним нажатием кнопки, но лицо Кейси Найс и номера «Шкоды», одновременно попавшие в человеческое сознание, так легко не изъять. Куда более сложные планы расстраивались из-за мелких деталей. Но я не увидел полицейских во всем квартале и не заметил ни одного человека в форме с блокнотом в руках. И никаких зевак, которые с разинутыми ртами смотрели бы на пустой участок асфальта, словно здесь произошли какие-то необычные события. К тому же Кейси Найс не сдалась бы так легко ни «Мальчикам Ромфорда», ни сербам, ни кому-либо другому. Двери «Шкоды» были заперты, а у нее в кармане лежал заряженный пистолет. С шестнадцатью патронами, как у меня. Нельзя сказать, что на улице царила полная тишина, но это был обычный городской шум. Получалось, что здесь не случилось ничего серьезного.
Я прошел мимо окна агента, торгующего недвижимостью, и остановился в дверном проеме, уменьшив свою уязвимость до девяноста градусов. Передо мной был участок в форме бейсбольной площадки: улица с односторонним движением, справа налево, равномерный поток. Мимо проезжали маленькие хетчбэки, черные такси, изредка попадались более крупные седаны и фургоны для доставки покупок и заказов на дом. Никто из водителей не смотрел по сторонам, никто из пассажиров не искал меня взглядом. Я вышел на тротуар и посмотрел на ближайшие перекрестки. Там никто никого не ждал.
Она знала, на что подписалась. И она круче, чем кажется.
Ее поймали и пытали, потом убили. Мне следовало бы отправиться туда самому.
Я буду осторожен. Я не позволю этому случиться еще раз.
Я зашагал по тротуару против движения транспорта. По обеим сторонам улицы спешили по своим делам пешеходы в дешевых костюмах и тонких плащах, с маленькими сложенными зонтиками, как и положено британцам – так, на всякий случай, – с сумками и пакетами в руках. Никто не вел себя подозрительно. Никаких черных фургонов у тротуара, громил, озирающихся по сторонам, или полицейских автомобилей.
Я вытащил из кармана телефон, который дала мне Скаранджелло, отыскал в памяти номер Кейси Найс и набрал его. Долгая пауза, тишина – возможно, включались системы сети или протокол шифрования, – потом я услышал гудок, длинный американский гул в сердце Лондона, еще и еще, общим числом шесть.
Ответа не было.
Я нажал на красную кнопку.
Надейся на лучшее, готовься к худшему. Может быть, она ведет машину и не может говорить. Может быть, кто-то ее напугал, заставив уехать, и теперь она описывает круг возле квартала. По какой-то вполне невинной причине. Налево, налево, снова налево, столько раз, чтобы я успел закончить свои дела в магазине. Рано или поздно она увидит меня на тротуаре и остановится, чтобы подобрать.
Я смотрел на перекресток впереди.
Она не появилась.
Или худший случай: ее телефон в руках какого-то типа, который с радостным блеском в глазах смотрит на мое имя, вы-светившееся на экране. Может быть, они остановятся и попытаются заманить меня внутрь и получат двоих по цене одного. Импровизированный план. Значит, где-то рядом ловушка. Кейси Найс в качестве приманки, и у них готова засада.
Я посмотрел на экран телефона. Никто мне так и не перезвонил.
Готовься к худшему. В памяти был еще один телефон.
В наших сотовых телефонах есть GPS, так что они будут следить за каждым нашим шагом.
Он может привести меня к ней. В буквальном смысле, шаг за шагом. Во всяком случае, до того момента, пока они не выбросят ее телефон. Я набрал номер О’Дея и снова стал слушать полную шорохов тишину.
И тут же отключил телефон, потому что из-за угла выехала «Шкода».
За рулем сидела Найс, но не одна. У нее за спиной я заметил какого-то мужчину, чьи очертания терялись в тени. Он наклонился вперед, как будто заглядывал за плечо Кейси Найс. Когда машина подъехала ближе, я узнал его – лет сорок или сорок пять, загоревшее лицо, прямоугольный подбородок, светлые короткие волосы, свитер и короткая парусиновая куртка. Почти наверняка синие джинсы и коричные замшевые ботинки – возможно, именно такие носит британская армия в пустыне.
Беннетт с непроизносимым именем, из Уэльса. В последний раз я его видел в Париже. Агент МИ-6. Или МИ-5. Возможно, нечто среднее. Или он представляет совсем другую организацию.
«Сейчас все стремительно меняется», – сказал он тогда нараспев.
«Шкода» круто свернула к тротуару и резко затормозила рядом со мной. Найс и Беннетт посмотрели на меня снизу вверх, в широко раскрытых глазах читалась просьба. В глазах Найс – сильнее, словно она пыталась сказать: «Сделай вид, что всё в порядке».
Я сел на пассажирское сиденье, втащил ноги внутрь, положил новый пакет на колени и захлопнул дверцу. Найс нажала на газ, повернула руль, и мы поехали дальше.
– Этого джентльмена зовут мистер Беннетт, – сказала она.
– Я помню, – ответил я.
– Мы встречались, – сказал Беннетт, обращаясь к Найс. – В Париже, где порыв ветра спас его задницу.
– Так вы признаете, что были там?
– Только не письменно.
– Зачем вы увели мою машину? Я уже начал беспокоиться.
– В двух кварталах отсюда стоит инспектор дорожного движения. Теперь они используют камеры для штрафов за неправильную парковку. Будет лучше, если у вас не возникнет подобных осложнений.
– Чего вы хотите?
– Остановитесь в любом удобном для вас месте, – сказал он. – Если мы увидим что-нибудь подозрительное, поедем дальше.
Найс сбросила скорость, отыскала место у тротуара и затормозила неподалеку от автобусной остановки. Технически она нарушила правила, но Беннетт не особенно встревожился.
– Чего вы хотите? – снова спросил я.
– Я хочу покататься с вами день или два, – сказал он.
– С нами?
– Точно.
– Зачем?
– Я только что получил новые указания. Мне необходимо проследить за тридцатью шестью агентами, работающими под прикрытием в Лондоне, и остаться с теми, кто продвинулся дальше других.
– Но это не относится к нам.
– Как и ко всем остальным, с сожалением отметил я. Но вы хотя бы весело проводите время.
– Пока не очень.
– Однако вы немного продвинулись вперед.
– В самом деле?
– Не нужно скромничать.
– Вы записываете наш разговор?
– Хотите меня обыскать?
– Я это сделаю, – сказала ему Найс через плечо. – Если потребуется. Есть правила.
– Говорит не признанный своими агент, который находится на территории союзников, где он только что совершил два убийства.
– В обоих случаях вам следует иметь в виду меня, – сказал я.
– Звучит не слишком правдоподобно, – сказал Беннетт. – Как вы объясните Вормвуд-Скрабс? Вы разобрались с одним, а она – с тремя? Я так не думаю. Вам бы следовало немного переместить тела. А так – схема очевидна. Полагаю, осколок стекла – это работа госпожи Найс. Однако перебитая вчера трахея – ваша заслуга. Так что можно считать, что счет один – один. Или ничья, как бы сказали американцы.
– Чего вы хотите? – спросил я в третий раз.
– Не беспокойтесь, – сказал он. – Мы не ведем записи для ЛНЗ.
– И что это значит? – спросила Кейси Найс.
– Люди не имеют значения[17]. Нас это не особенно волнует. Но проблема в том, что они думают иначе. Это оборотная сторона. Теперь за вами охотятся две банды.
– Что значит «не слишком волнует»?
– С нашей стороны? Мы делаем записи, но не намерены давать им ход.
– Речь о бумажных досье?
– Боюсь, это неизбежно.
– В таком случае нас там не было.
– Где? – спросил Беннетт.
– Нигде, – ответил я.
– Технологии утверждают совсем другое. Мы за вами наблюдаем, вы же понимаете. К тому же GPS – замечательная вещь. К примеру, как еще я смог бы вас так быстро найти, ведь вы находились в нескольких милях от места преступления, да еще в угнанной машине?
– Наши телефоны закодированы, – сказал я.
Беннетт улыбнулся.
– О, пожалуйста…
– Пожалуйста что?
– Подумайте, почему ваши люди вывели нас на ваш дуэт? Скажем, почему нас, а не Германию? Какова наша лепта?
– ШПС[18], – ответил я.
Он кивнул.
– Наша версия АНБ[19]. Но она настолько лучше, чем УНБ, что нам даже неудобно. Вы в нас нуждаетесь. Вот почему вы связались с нами.
– Вы подслушиваете.
– Нет, мы осуществляем содействие, – сказал он. – Мы собираем и передаем информацию. Иногда проверяем ее достоверность. Чисто технически.
– Шифры ЦРУ невозможно раскрыть.
– Это ЦРУ так думает.
– Вы раскрыли коды?
– Я полагаю, мы продали им их коды. Не напрямую, конечно; уверен, что это была очень сложная операция.
– А я уверен, что вы не уполномочены говорить о таких вещах.
– А я уверен, что все это случилось очень давно.
Читать бесплатно другие книги:
