Меч Шаннары Брукс Терри
— Мы с Фликом готовы идти, — решительно произнес Ши.
— А какой дорогой пойдем? — спросил Балинор.
— Сегодня ночью мы пройдем через равнины Рабб, переход займет часа четыре. Если повезет, нас никто не увидит на открытом пространстве, хотя я совершенно убежден, что посланники Черепа ищут не только Ши, но и меня. Остается только надеяться, что они не проследили наш путь до Анара. Я не говорил вам раньше, у вас и без того забот хватало, но каждый раз, когда вы используете эльфийские камни, Брона и его ищейки знают, где вы находитесь. Любое существо из потустороннего мира способно почувствовать могущество камней и предупредить хозяина о магической силе, сравнимой с его собственной.
— Так, значит, когда мы пользовались камнями в Туманной топи… — в ужасе воскликнул Флик.
— Вы с точностью сообщили посланникам Черепа, где находитесь, — договорил за него Алланон со своей раздражающей улыбочкой. — Если бы вы потом не заблудились в тумане и в Черных Дубах, они схватили бы вас прямо там.
Когда Ши понял, насколько близки они были к смерти и, сами того не подозревая, приманивали к себе тварей, которых боялись больше всего на свете, его пробил ледяной озноб.
— Если вы знали, что камни привлекают существ из мира призраков, почему не предупредили нас? — сердито спросил он. — Если пользоваться ими так опасно, зачем вы велели прибегать к их помощи в опасную минуту?
— Вас предупреждали, мой юный друг, — медленно проговорил Алланон ворчливым тоном, который всегда означал, что терпение историка на исходе. — Без этих камней вы стали бы жертвами иных, не менее опасных, существ. Кроме того, в них самих заключена защита от крылатых тварей.
Повелительным жестом он отмел дальнейшие расспросы, чем еще больше разозлил Ши и посеял в душе юноши новые подозрения. Видя лицо Ши, наблюдательный Дьюрин успокаивающе похлопал его по плечу и предостерегающе покачал головой.
— Если мне будет дозволено вернуться к более насущным делам, — заговорил Алланон уже более спокойным тоном, — я продолжу излагать свой план на ближайшие несколько дней и прошу меня не перебивать. К рассвету мы пересечем равнины Рабб и подойдем к подножию Драконьих Зубов. В этих горах нас никто не найдет. Но перейти через них и добраться до лесов, окружающих Паранор, будет нелегко. Все известные перевалы через Драконьи Зубы будут тщательно охраняться союзниками Повелителя чародеев, а всякая попытка преодолеть горы, минуя перевалы, наверняка погубит нас. Поэтому мы пойдем через горы дорогой, которую никто не станет охранять.
— Погоди-ка! — в изумлении воскликнул Балинор. — Не собираешься же ты вести нас через Усыпальницу королей!?
— Другого пути пройти незамеченными нет. Мы войдем в Зал королей на рассвете и, миновав горы, к закату будем уже в Параноре, оставив стражников с носом.
— Но если верить летописям, никому еще не удалось пройти через эти пещеры и остаться в живых! — вмешался Дьюрин, придя на помощь Балинору, тоже явно несогласному с планом историка. — Никто из нас не боится живых, но в этих пещерах обитают духи мертвых, и только мертвые могут ходить там безнаказанно. Живым вход туда запрещен!
Балинор медленно наклонил голову в знак согласия, остальные лишь испуганно переглядывалась. Менион и братья Омсфорд никогда раньше не слышали о месте, которого, судя по всему, смертельно боялись все остальные. В ответ на последние слова Дьюрина Алланон загадочно усмехнулся, глаза под косматыми бровями еще больше потемнели, хищно блеснули белоснежные зубы.
— Ты не вполне прав, Дьюрин, — ответил он, выждав минуту. — Я сам проходил через Зал королей и знаю, что это возможно. Разумеется, такой поход не будет легкой прогулкой. В пещерах действительно обитают духи умерших, и именно поэтому Брона уверен, что живым вход туда запрещен. Но моей силы будет довольно, чтобы защитить всех нас.
Менион Лих никогда не слышал о загадочных пещерах, куда даже такой смельчак, как Балинор, не торопится входить, но чувствовал, что страхи эти появились неспроста. Тем более что в Туманной Топи и Вольфсктааге он уже встретился наяву с тем, что раньше презрительно называл бабушкиными сказками и небылицами. Сейчас его больше занимал вопрос, какой же силой должен обладать человек, обещающий провести их через пещеры под Драконьими Зубами и защитить от духов мертвых.
— Все наше путешествие — сознательный риск, — снова заговорил Алланон. — Еще до начала пути мы знали, какие опасности ждут нас. Вы хотите повернуть назад или мы пойдем до конца?
— Мы пойдем за тобой, — заявил Балинор после минутного колебания, — Ты сам это знаешь. Ради великого меча стоит рискнуть.
Алланон чуть улыбнулся, переводя пристальный взгляд глубоко посаженных глаз с одного лица на другое, наконец остановился на Ши. Взгляд историка проникал в самые сокровенные мысли юноши, замечая, казалось, все потаенные сомнения, которые тот пытался скрыть, но Ши выдержал пронизывающий взгляд не дрогнув, хотя сердце его прыгало от страха и неуверенности.
— Очень хорошо. — Алланон мрачно кивнул. — А теперь ступайте отдыхать.
Он резко развернулся и пошел обратно в деревню сторов. Балинор поспешил за ним, очевидно собираясь подробнее расспросить о новом походе. Остальные смотрели им вслед, пока оба не скрылись из виду. Затем, словно очнувшись, Ши заметил, что уже почти стемнело: солнце медленно исчезало за горизонтом и последние светлые лучи тонули в багровеющем небе. На мгновение все застыли в немом ожидании, потом молча встали и пошли в тихую деревню, чтобы до полуночи немного поспать.
Ши показалось, что не успел он закрыть глаза, как чья-то сильная рука грубо затрясла его, пробуждая ото сна. По темной комнате заплясал слепящий свет факела, Ши беспомощно заморгал и прищурил сонные глаза. С трудом просыпаясь, он разглядел решительное лицо Мениона Лиха и по беспокойному взгляду друга понял, что пришло время отправляться в путь. Пошатываясь и дрожа в холодном ночном воздухе, он встал и, после минутного колебания, начал торопливо одеваться. Флик уже проснулся и был почти одет, в жутковатой полночной тишине его невозмутимое лицо показалось Ши самым желанным зрелищем. Ши вновь почувствовал себя сильным, долгий и опасный переход через равнины Рабб и неприступные горы больше не пугал его, юноша знал, что дойдет до конца, чего бы это ни стоило.
Вскоре трое друзей уже шли через спящую деревню, чтобы встретиться с остальными членами отряда. В темноте чернели контуры домов, неуклюжими кубиками выделяясь на фоне безлунного ночного неба, затянутого густыми облаками, лениво плывущими в неведомые дали. Для перехода по открытой равнине ночь была самой подходящей, и Ши даже воодушевился при мысли, что шпионам Повелителя чародеев придется немало потрудиться, выслеживая их. По дороге он обратил внимание, что их легкие охотничьи сапоги ступают по сырой земле почти беззвучно. Казалось, сама природа помогала им.
Возле западной окраины деревни их уже ждали все, не было только Алланона. Во мраке ночи Дьюрин и Даэль казались бестелесными призраками; чутко вслушиваясь в звенящую тишину, братья молча расхаживали вокруг, их хрупкие силуэты легкими тенями скользили в полночном сумраке. Когда Ши проходил рядом, ему снова бросились в глаза ярко выраженные эльфийские черты братьев — чудные заостренные уши и словно нарисованные карандашом дуги бровей, удивленно вздернутые к вискам. Неужели другие разглядывают его с таким же изумлением, как он сам сейчас смотрит на братьев, подумал Ши. Неужели эльфы действительно совсем иные существа? И снова он задумался об истории эльфийского народа, которую Алланон называл весьма примечательной, но так ничего и не рассказал. История эльфов была и его историей, теперь Ши наверняка знал то, о чем всегда догадывался. Ему хотелось узнать о них больше, хотя бы для того, чтобы лучше понимать себя и легенду о мече Шаннары.
Он посмотрел на высокого широкоплечего Балинора, застывшего, словно статуя, в стороне, черты его лица скрывала темнота. Присутствие Балинора в отряде, без сомнения, было большой удачей. Его надежность и несокрушимая уверенность передавались остальным и добавляли им храбрости. Даже Алланон не внушал таких чувств, хотя Ши догадывался, что могущество историка неизмеримо выше. Вероятно, Алланон, с его удивительной способностью проникать в суть вещей, знал о благотворном влиянии Балинора на людей и взял его с собой за это ценное качество.
— Именно так, Ши. — Мягкий голос прозвучал у самого уха, и Ши испуганно подскочил от неожиданности, когда завернутый в черный плащ историк прошел мимо и жестом позвал за собой остальных. — Мы должны отправиться в путь под прикрытием темноты. Держитесь вместе, не теряйте из виду идущего впереди. И никаких разговоров.
Ограничившись этим скупым напутствием, мрачный великан повел свой отряд в Анарский лес по узкой тропинке, уходящей от Сторлока строго на запад. Ши двигался след в след за Менионом, от только что пережитого испуга сердце бешено колотилось; он лихорадочно вспоминал все свои прошлые встречи с таинственным великаном и снова мучился ужасными подозрениями. Когда в следующий раз Алланон окажется рядом, твердил себе Ши, он будет скрывать свои мысли, каких бы трудов это ни стоило.
Западной оконечности Анарского леса и равнины Рабб отряд достиг раньше, чем предполагал Ши. Несмотря на черноту ночного неба, братья Омсфорд скорее чувствовали, чем различали маячившие вдали зловещие горы; не говоря ни слова, они коротко переглянулись и снова встревоженно уставились в темноту. Алланон вел отряд через пустую равнину, не останавливаясь и не сбавляя шага. Впереди простиралась совершенно плоская земля, полностью лишенная естественных преград, да и признаков жизни тоже. По дороге попадались лишь невысокие деревца и похожие на скелеты чахлые кустики без единого листочка. Твердая как камень почва была такой сухой, что местами растрескалась и теперь зияла длинными неровными изломами. Путники шли в полной тишине, настороженно прислушиваясь и высматривая в темноте малейшую опасность, но ничего вокруг не смущало ночного покоя. Лишь однажды, на третьем часу пути по равнине Рабб, Даэль резко взмахнул рукой, будто услышал вдали в темноте какой-то звук. Все бросились на землю и на несколько томительных минут замерли в ожидании, но ничего не происходило. Наконец Алланон пожал плечами, жестом приказал всем построиться, и отряд зашагал дальше.
Перед самым рассветом путники добрались до подножия гор; черное ночное небо по-прежнему затягивали облака, когда они остановились возле мрачных вершин, которые, словно гигантские шипы, преградили им дорогу. Даже после долгого перехода Ши и Флик были полны сил и тут же одними жестами показали остальным, что готовы идти дальше без отдыха. Алланон явно и не намеревался останавливаться, словно боялся опоздать на условленную встречу. Он решительно направился к зловещим горам по каменистой тропинке, постепенно уходящей все выше, к небольшой расщелине в скале. С любопытством вертя головой, Флик на ходу рассматривал неровные вершины гор, мерцавших в темноте по обе стороны узкой тропы. Название Драконьи Зубы как нельзя лучше подходило этим горам.
Они подходили все ближе к расселине, горы словно смыкались у них за спиной. А впереди уже виднелись другие, более высокие горы, и преодолеть их могли только птицы. Ши на миг замешкался, поднимая с земли небольшой обломок скалистой породы, и пошел дальше, с интересом разглядывая находку. К его изумлению, у камня оказалась ровная, словно зеркальная, поверхность, похожая на стекло, а глубокий черный цвет напомнил Ши уголь, которым топили печи в некоторых южных поселениях. Только этот камень был намного прочнее, как если бы уголь спрессовали и отполировали. Ши передал камень Флику, тот бросил на него быстрый взгляд, без всякого интереса пожал плечами и выбросил осколок.
Тропинка начала извиваться между завалами огромных валунов, из-за которых путники перестали видеть окружающие горы. Они довольно долго петляли между каменными глыбами, по-прежнему поднимаясь к расселине, а их суровый командир, казалось, начисто позабыл, что никто из членов отряда понятия не имеет, куда они направляются. Наконец в скалах показался просвет, в нем виднелись лишь возвышающиеся вокруг горы, и стало ясно, что они стоят у входа в расселину, а тропа вот-вот оборвется, либо повернет вниз, либо уйдет внутрь горы. Неожиданно Балинор негромким свистом нарушил молчание, и все остановились. Он коротко переговорил с Дьюрином, который шел рядом с воином от самого подножия гор, а затем спешно подошел к Алланону и остальным, лицо его было встревожено.
— Дьюрин уверен, что за нами по тропе кто-то идет! — сообщил он взволнованно. — На этот раз никаких сомнений — кто-то следит за нами.
Алланон мельком взглянул на ночное небо. Худое лицо его выражало сильную тревогу, темные брови хмурились. Он с сомнением посмотрел на Дьюрина.
— Я уверен, там кто-то есть, — подтвердил эльф.
— Мне нельзя задерживаться здесь, чтобы разбираться самому. Я должен попасть в долину до восхода солнца, — резко заявил Алланон. — Кто бы там ни был, задержите его, пока я не закончу, это жизненно важно!
Ши еще ни разу не слышал, чтобы Алланон говорил о чем-нибудь с таким жаром, он заметил, как вытянулись лица у Мениона и Флика, как они обменялись испуганными взглядами. Наверное, в долине Алланона действительно ждали неотложные дела.
— Я останусь, — вызвался Балинор, вынимая из ножен длинный меч. — Ждите меня в долине.
— Я не оставлю тебя одного, — быстро проговорил Менион. — Я тоже останусь, на всякий случай.
Балинор коротко улыбнулся и одобрительно кивнул горцу. Алланон на мгновение задержал на нем взгляд, словно собирался возразить, но затем согласно кивнул и жестом велел остальным следовать за собой. Братья-эльфы с готовностью зашагали по тропе вслед за рослым вожаком, и только Ши с Фликом неуверенно топтались на месте, пока Менион не махнул им, чтобы уходили. С тяжелым сердцем оставляя друга, Ши помахал в ответ и побрел вслед за остальными, слишком хорошо понимая, что ничем не сможет помочь, даже если останется. Лишь однажды он оглянулся и увидел, как оба воина затаились в скалах напротив друг друга по обочинам узкой тропы, в слабом свете звезд тускло поблескивали клинки мечей, а темные охотничьи плащи сливались с тенями от камней.
Вслед за Алланоном четверо путников пробирались между грудами камней к прорезавшей утес расселине, поднимаясь все выше, к границе загадочной долины. Совсем скоро они уже стояли на кромке низины, с изумлением глядя на то, что открывалось их глазам. Все дно и склоны долины были сплошь завалены беспорядочными грудами валунов и обломками скал, такими же черными и блестящими, как тот камешек, который подобрал Ши на тропе, и под этими обломками не было видно земли. Кроме камней в долине можно было разглядеть лишь небольшое озерцо с тускло поблескивавшей зеленовато-черной водой, поверхность озера лениво кружилась, словно живя собственной жизнью. Странное движение воды завораживало. В воздухе не чувствовалось ни ветерка, который мог бы вызвать эту неспешную рябь. Ши взглянул на молчаливого Алланона и поразился, увидев странное сияние, исходящее от его смуглого зловещего лица. Казалось, мысли высокого странника унеслись далеко-далеко, а его взгляд, устремленный на странное озеро, наполнился непонятной тоской.
— Это Сланцевая долина, преддверие Зала королей и пристанище духов разных эпох, — вдруг вырвался из могучей груди его звучный раскатистый голос. — А озеро называется Преисподней, его воды губительны для смертных. Вы спуститесь со мной в долину, но дальше я пойду один.
Не дожидаясь ответа, он начал медленно спускаться по склону, уверенно ступая по оползающим камням и не сводя глаз с озера. Все завороженно шли следом, чувствуя, что именно здесь единственное место четырех земель, где Алланон настоящий повелитель, и именно здесь должно случиться что-то очень важное. Даже не понимая, откуда в нем такая уверенность, Ши не сомневался, что этот странник, историк, философ и мистик, который провел их через бессчетные опасные преграды к одному ему понятной цели, загадочный незнакомец, известный им под именем Алланон, наконец-то пришел домой. Вскоре они были уже на дне Сланцевой долины, там Алланон внезапно остановился и повернулся к своим спутникам.
— Ждите меня здесь. Что бы ни случилось, не ходите за мной. Не двигайтесь с этого места ни на шаг, пока я не вернусь. Там, куда я отправляюсь, только смерть.
Все замерли на месте, глядя, как Алланон идет по каменистому дну долины к берегу таинственного озера. Его высокая темная фигура двигалась размеренно, ни на шаг не отклоняясь от выбранного пути, широкий черный плащ слегка развевался от ходьбы. Ши бросил быстрый взгляд на Флика, напряженное лицо брата выдавало страх перед неизвестностью. Поддавшись минутной слабости, Ши чуть не бросился бежать из этого ужасного места, но тут же опомнился и взял себя в руки. Он порывисто прижал руку к груди, с облегчением ощущая успокаивающую тяжесть маленького мешочка с эльфийскими камнями. От их близости становилось легче, хотя он и сомневался, что волшебные камни сумеют совладать с силами, не подвластными Алланону. Ши встревоженно посмотрел на товарищей, глядящих вслед удаляющейся фигуре, и увидел, что Алланон уже достиг берега Преисподней и остановился, словно в ожидании. Мертвящая тишина, казалось, сдавила всю долину. Не сводя глаз с темной фигуры, неподвижно застывшей у края воды, молодые люди молча ждали.
Алланон медленно воздел к небу руки из широких складок огромного черного плаща, и на глазах у изумленных зрителей зеленоватое озеро вспенилось и забурлило в бешеном негодовании. Вся долина тяжко содрогнулась, словно некая тайная, до сих пор спавшая жизнь вдруг пробудилась. Перепуганные смертные беспомощно озирались вокруг, с трепетом ожидая, что в следующую минуту отвратительное чудовище с каменной пастью, которое умело притворялось мирной долиной, проглотит их. Алланон спокойно стоял на берегу, когда в середине озера яростно вскипела вода и к темным небесам взметнулось облако брызг, с пронзительным шипением вырываясь из глубин к долгожданной свободе. Внезапно в ночном воздухе родился протяжный стон, словно непрошеный гость, стоящий у кромки воды, нарушил сон заточенных здесь душ. Четверо друзей, застыв от ужаса на краю долины, почувствовали, как нечеловеческие, леденящие кровь голоса смерти врезаются в мозг, безжалостно высасывая последние капли храбрости и оставляя взамен лишь холод и страх. Не в силах двигаться, говорить, даже думать, так они и стояли, словно каменные изваяния, а звуки призрачного мира налетали на них и прокатывались сквозь сознание, принося весть о том, что лежит за гранью жизни и за переделами понимания.
И вдруг, под низкий рокот, исходящий, казалось, из самого сердца земли, среди хора отвратительных голосов, озеро разверзлось и в центре водоворота, из черных глубин возник силуэт старца, согбенного временем. Призрачная бледная фигура распрямилась в полный рост и застыла на поверхности озера, высокое худое тело старика тускло мерцало, как и вода под его ногами. Флик побелел как полотно. Он больше не сомневался, что последние минуты их пребывания на этом свете скоро истекут. А у края воды, как и прежде недвижно, стоял Алланон, опустив худые руки; черный плащ плотно облегал его застывшую, как статуя, фигуру, лицо странника было обращено к парящей перед ним бледной тени. Казалось, они беседуют, однако в нескончаемом многоголосье безумного хора мертвецов, яростно взлетающем в ночном сумраке всякий раз, когда рожденный Преисподней старик поднимал руку, невозможно было различить ни слова. Несколько коротких мгновений длился этот безмолвный разговор и завершился, когда призрак внезапно развернулся к зрителям, вскинул тощую истерзанную руку и указал на них. Ши кожей ощутил леденящее дыхание, пробирающее до самых костей, и понял, что в эту минуту его коснулась сама смерть. Затем бледный дух отвернулся и, махнув на прощание рукой Алланону, медленно погрузился в темные воды Преисподней и исчез. Едва призрак скрылся из виду, как вода вновь медленно вспенилась, стоны и крики взрезали ночь с новой, исступленной силой, потом сменились протяжным скорбным воплем и наконец стихли. Поверхность озера вновь стала гладкой и спокойной, и люди остались одни.
Уже на востоке пробивались первые лучи солнца, когда высокая черная фигура на берегу вдруг слегка покачнулась и рухнула на землю. Четверо друзей замерли от неожиданности, но после секундного колебания бросились к своему командиру, поскальзываясь и спотыкаясь на шатких камнях. Подбежав к Алланону, они встревоженно склонились над ним, не зная, что делать дальше. Наконец Дьюрин протянул руку и осторожно потряс неподвижное тело, позвав Алланона по имени. Ши начал растирать его огромные, холодные как лед мертвенно-бледные ладони. Все ужасно перепугались, но уже через несколько минут Алланон слабо пошевелился и открыл глаза. Сначала он молча разглядывал взволнованные лица перед собой, потом медленно сел, а все остальные опустились на корточки рядом.
— Должно быть, напряжение было слишком велико, — еле слышно пробормотал он, потирая лоб. — Потерял сознание, когда связь с ним оборвалась. Сейчас мне уже лучше.
— Кто это был? — быстро спросил Флик, он ужасно боялся, что бледное существо снова появится.
Алланон, казалось, задумался над его вопросом, пристально глядя перед собой, лицо его судорожно подергивалось.
— Потерянная душа, давно забытая этим миром и обитающими в нем людьми, — произнес он печально. — Он сам обрек себя на такую полужизнь-полусмерть, которая может длиться вечность.
— Не понимаю, — произнес Ши.
— Сейчас это неважно. — Алланон резко отмахнулся от вопроса. — Несчастный призрак, с которым я говорил, — тень Бремена, того друида, что когда-то сражался с Повелителем чародеев. Мы говорили о мече Шаннары, о нашем походе в Паранор и о судьбе, которая нас ждет. Сказал он немного и лишь о том, что судьба наша решится очень не скоро. Судьба всех, кроме одного.
— Что это значит? — робко спросил Ши.
Алланон с трудом поднялся на ноги, молча оглядел долину, словно убеждаясь, что встреча с призраком Бремена завершена, затем развернулся к взволнованным молодым людям, ждущим ответа.
— Непросто сказать такое, однако вы прошли долгий путь и заслужили право знать. От призрака Бремена, заточенного в преддверии ада, я услышал два пророчества о судьбе нашего отряда. Первое — через две зари мы увидим меч Шаннары. Но если верить второму его пророчеству — один из нас не перейдет через перевал Драконьих Зубов. Зато он первым коснется священного клинка.
— Все равно не понимаю, — признался Ши после минутного размышления. — Ведь мы уже потеряли Хенделя. Наверное, призрак говорил о нем.
— Ты ошибаешься, мой юный друг! — печально вздохнул Алланон. — Когда призрак делал свое последнее предсказание, он указал на вас четверых. А это значит, кто-то из вас не дойдет до Паранора!
Менион Лих затаился за валунами у тропинки, ведущей наверх, к Сланцевой долине, и терпеливо дожидался таинственного преследователя, который шел за ними до самых Драконьих Зубов. С другой стороны тропы, невидимый в сумраке теней, замер принц Каллахорна, рука его лежала на рукояти меча, тускло посверкивающего меж камней. Менион тоже взялся за меч и вгляделся в темноту. Ничто не нарушало ночную тишину. Тропа была видна футов на пятнадцать, потом делала резкий поворот и скрывалась за грудой огромных валунов. Прошло не меньше получаса, но никто не появлялся, несмотря на горячие заверения Дьюрина о слежке. Менион вдруг испугался при мысли о том, что загадочное существо, крадущееся за ними, может оказаться посланником самого Повелителя чародеев, а если так, то ему ничего не стоит взмыть в воздух, миновать их засаду и добраться до остальных. От этой мысли он вздрогнул и уже хотел подать знак Балинору, когда его внимание вдруг привлек неожиданный шорох на тропе. Он немедленно вжался в скалы.
Судя по совершенно отчетливому звуку, кто-то поднимался по извилистой тропинке, неспешно шагая между громадными валунами в тусклом свете близкой зари. Кто бы ни был этот таинственный путник, он явно не подозревал о ждущей его засаде, более того — шел совершенно открыто и даже не пытался спрятаться. Через несколько секунд смутный силуэт возник на тропе прямо под их укрытием. Менион отважился высунуться из-за камней, и на один короткий миг путник своей приземистой фигурой и шаркающей походкой вдруг напомнил ему Хенделя. Он взялся за рукоять меча, не торопясь обнаружить себя. План нападения был прост — выскочить перед носом у незваного гостя и перегородить ему дорогу наверх. А Балинор тем временем отрежет ему путь к отступлению.
С быстротой молнии горец вылетел из-за камней и оказался лицом к лицу с таинственным преследователем, поднял меч, громко приказывая ему остановиться. Незнакомец низко наклонился, и в его могучей руке тускло блеснула огромная железная булава. Через мгновение взгляды соперников схлестнулись, руки сами собой опустились, а из груди принца Лиха вырвался восторженный крик.
— Хендель!
Балинор вышел из тени как раз в тот миг, когда радостный Менион с диким воплем кинулся обнимать невысокого крепыша, нисколько не скрывая своего счастья. Принц Каллахорна с облегчением убрал меч в ножны, улыбнулся и изумленно покачал головой, глядя, как горец в восторге наскакивает на отбивавшегося от него и что-то бубнящего гнома, которого они считали мертвым. Первый раз с тех пор, как они миновали Нефритовый перевал в Вольфсктааге, Балинор почувствовал веру в успех, теперь он знал наверняка, что придет день, и все они увидят меч Шаннары в Параноре.
Глава 14
С холодной, угрюмой решимостью заря разливалась над широкими хребтами и пиками Драконьих Зубов, и не было в ее свете ни радости, ни очарования нового утра. Тепло и блеск восходящего солнца полностью поглощали низко висящие облака и клубы тяжелого тумана, намертво зависшие меж мрачными вершинами гор. С неистовой силой над голыми скалами дули ветра, проносясь по каньонам и разломам, огибая склоны и хребты, врезаясь в жалкую растительность и до хруста сгибая деревья, но непостижимым образом оставляя неподвижными плотные облака и густой туман. Завывания ветра напоминали несмолкаемый рев океана, когда тяжелые волны грузно накатывают на пустой берег; странный гул плотно окутывал голые вершины, и вскоре его ровное роптание уже казалось тишиной. Вместе с порывами ветра взмывали ввысь и падали птицы, и в воздухе разносились их приглушенные вскрики. Животных на такой высоте почти не встречалось, лишь горные козы сбивались в небольшие стада да маленькие пушистые мыши прятались в самых глубоких трещинах в скале. Воздух был не просто холодный, а обжигающе-ледяной. Снег на вершинах Драконьих Зубов не таял никогда; несмотря на смену времен года, тепло редко навещало эти мрачные высоты.
Широкой грядой тянулись исполинские горы, упираясь в свод неба. Казалось, в блеклой хмари раннего утра вершины замерли в загадочном ожидании, и отважная восьмерка из Кулхейвена, продвигаясь все глубже в холодный серый сумрак, не могла отделаться от тревожного ощущения. И не только зловещее пророчество Бремена было тому виной, даже не скорая попытка войти в запретный Зал королей. Словно заключенная в этой пустынной скалистой земле коварная сила, преисполненная к ним мстительной ненависти, терпеливо ждала, пока путники глубоко увязнут в исполинских горах, отделяющих от мира древнее королевство Паранор. Неровной цепочкой двигались они под мглистым небосводом на север, зябко кутаясь в шерстяные плащи и наклонив головы, чтобы уберечься от колючего ветра. Склоны и расселины были усыпаны шаткими обломками камней, прорезанными скрытыми от глаз трещинами, отчего каждый неверный шаг таил в себе смертельную опасность. То и дело кто-нибудь из путников оступался и падал, осыпаемый дождем пыли и каменных обломков. Однако существо, таящееся в этой земле, не торопилось явить себя, довольствуясь тем, что его присутствие просто обнаружено и теперь остается только терпеливо ждать, пока страх перед неведомым не вымотает восьмерых путников. И вот тогда охотники превратятся в добычу.
Ждать пришлось недолго. Исподволь, но с неослабевающей силой сомнения вгрызались в их уставший разум, рождаясь из потаенных страхов, которые каждый хранил в уголках своей души. Каждый из них, отгороженный друг от друга холодом и ревущим ветром, оказался в своем крошечном мирке, и разобщенность еще больше усиливала и без того растущее дурное предчувствие. Лишь Хендель оставался спокойным и невозмутимым. Замкнутый и угрюмый, он был начисто лишен сомнений и угрызений совести, а недавнее спасение от разъяренных карликов на Нефритовом перевале лишило его, во всяком случае на время, всякого страха смерти. Лишь опыт и природное чутье спасли его от неминуемой гибели. Карлики наступали на него со всех сторон, распаленные своей ненавистью, они бесстрашно штурмовали склон, и остудить их гнев могла только кровь. Хендель проворно скользнул назад и затаился между скалами Вольфсктаага; неподвижно лежа в кустах, он хладнокровно выжидал, пока карлики не расползутся во все стороны, высматривая его, и один из них окажется в пределах досягаемости. Через несколько секунд ничего не подозревавшая жертва была оглушена и наряжена в гномью одежду, а Хендель уже громко звал на помощь. Возбужденные погоней карлики в наступившей темноте разглядели только плащ и разорвали на куски своего собрата, так и не узнав его. А Хендель тем временем отсиделся в укрытии и на следующий день перебрался через перевал. Удача снова улыбнулась опытному воину.
Однако братья Омсфорд и эльфы не обладали таким хладнокровием и невозмутимостью. Пророчество призрака Бремена потрясло их. Казалось, слова гостя из Преисподней снова и снова звучали в голове, сливаясь с завываниями высокогорного ветра. Одному из них было суждено погибнуть. И пусть пророчество звучало несколько иначе — смысл его угадывался безошибочно. Никто из них не хотел мириться с ужасным будущим. Необходимо было во что бы то ни стало помешать словам призрака сбыться.
Склоняясь под яростными порывами ветра, идущий далеко впереди Алланон снова и снова думал о встрече в Сланцевой долине. В сотый раз размышлял он о странном разговоре с призраком старого друида, обреченного скитаться у врат ада, пока не будет уничтожен Повелитель чародеев. Однако не встреча с печальным призраком беспокоила Алланона. Ужасное знание, погребенное глубоко под слоем самых мрачных мыслей, тревожило историка. Зацепившись ногой за выступ скалы, он едва не упал, однако сумел сохранить равновесие. Парящий кругами ястреб пронзительно заклекотал в сером небе и стремительно пронесся в вышине, скрывшись за дальним хребтом. Друид чуть обернулся назад, глядя, как растянувшийся в цепочку отряд пытается его нагнать. Не только пророчество услышал он от печального призрака Сланцевой долины. Но Алланон не рассказал тем, кто так верил ему, всей правды, как не рассказал им и всей истории легендарного меча Шаннары. Глубоко посаженные глаза таинственного странника горели от сдерживаемого гнева; вынужденный скрывать правду и ненавидя себя за это, он даже едва не поддался минутному порыву рассказать друзьям все.
Ведь они поверили ему и вручили свои жизни. Однако миг прошел, и Алланон прогнал прочь горькие мысли. Нужда важнее истины.
Серое утро лениво сменил серый день, а горная гряда все не кончалась. Вершины и склоны возникали и исчезали за спиной, от их унылого однообразия усталым путникам казалось, что они топчутся на месте. Впереди, на фоне затянутого туманом северного небосклона тянулась гнетущая череда высоких пиков, сливаясь в непроходимую каменную стену. Вскоре они вошли в широкую расселину, которая резко уходила вниз к извилистой тропинке, протянувшейся между двумя громадными утесами и исчезающей в густом тумане. Алланон повел их прямо в клубящуюся мглу, горизонт исчез, ветер внезапно стих. Тишина навалилась неожиданно и сразу, словно сквозь толщу камня проник тихий голос и стал нашептывать ослепшим в тумане путникам слова предостережения. Затем ущелье немного расширилось, туман рассеялся до легкой дымки, и из него показалось высокое, похожее на вход в пещеру, отверстие в скале, от которого начинался извилистый проход.
Они стояли перед входом в Зал королей.
Жуткий и величественный, он вселял благоговейный трепет. По обе стороны черного прямоугольника входа высились огромные, вырезанные в скале каменные статуи. Безмолвные часовые в полных боевых доспехах строго глядели из сумрака, сжав рукояти огромных мечей, упиравшихся в землю. Суровые бородатые лица неумолимых каменных стражей прорезали трещинки от времени и ветров, а вот глаза казались почти живыми и настороженно вглядывались в восьмерых смертных, которые застыли на пороге древнего зала. Над величественным входом читались высеченные в скале три слова на древнем и давно забытом языке, слова предупреждения тем, кто осмелится войти в усыпальницу мертвых. За огромным зияющим проемом в скале царили мрак и тишина.
Алланон подозвал их поближе к себе.
— Много лет назад, еще до Первой войны рас, некие идолопоклонники, происхождение которых теряется в веках, были жрецами богов смерти. В этих пещерах они погребали монархов четырех земель вместе с их семьями, слугами, любимыми вещами и большей частью нажитых богатств. Появилась легенда, будто бы в этих каменных чертогах могут находиться только мертвые и жрецы, коим дозволено видеть умерших правителей. Все остальные, кто осмеливался входить сюда, пропадали бесследно. С годами поклонение мало-помалу прекратилось, однако зло, обитающее в Зале королей, продолжает жить, слепо служа жрецам, кости которых давным-давно погребены в земле. Лишь немногие проходили через…
Внезапно он замолчал, увидев в глазах слушателей немой вопрос.
— Да, я проходил через Зал королей, единственный в нынешнюю эпоху, а теперь пройдете и вы. Я друид, последний из живущих на земле. Как Бремен и Брона до него, я изучал черную магию, я чародей. Я не обладаю могуществом Властелина тьмы, но смогу благополучно провести нас через эти пещеры на другую сторону Драконьих Зубов.
— А что за ними? — прозвучал из тумана тихий вопрос Балинора.
— Узкая, прорезанная в скале тропа, ее прозвали Морщиной Дракона, она поможет нам сойти вниз. А у подножия гор мы увидим Паранор.
Повисло долгое неловкое молчание. Алланон знал, о чем они думают, но все же продолжил:
— За этим входом бессчетное число переходов и закоулков, настоящий лабиринт для тех, кто не знает дороги. Одни из них опасны, другие нет. Сначала мы попадем в туннель сфинксов, громадных статуй, вроде этих часовых. Сфинксы — полулюди-полузвери. Стоит заглянуть им в глаза, и немедленно превратишься в камень. Поэтому вам придется идти с завязанными глазами. А еще вы все обвяжетесь веревкой. Но самое главное — думать вы должны только обо мне, потому что воля сфинксов, их мысленные приказы настолько сильны, что они смогут заставить вас сорвать повязку и посмотреть им в глаза.
Все испуганно переглянулись. Они уже сомневались, что все эти предосторожности помогут им уцелеть.
— После сфинксов будет несколько безопасных переходов, они приведут нас в Коридор ветров, населенный невидимыми существами, названными банши в память о легендарных призраках. Живут там всего лишь голоса, но голоса эти сводят смертных с ума. Вам придется заткнуть уши, чтобы защититься от них, но главное — снова сосредоточиться на мне, позволить моему разуму оградить вас от истинной силы этих голосов. Вы должны полностью довериться мне и не сопротивляться. Все понятно?
Ответом ему были семь едва заметных кивков.
— После Коридора ветров мы попадем в Усыпальницу королей. За ней останется последнее испытание…
Алланон замолчал и обратил усталый взгляд на вход в пещеру. Еще мгновение все ждали, что он все-таки договорит, но историк молча махнул рукой, приглашая их переступить порог темной пещеры. Они неловко топтались между каменными изваяниями, серый туман заволакивал высокие утесы, а перед ними, словно пасть неведомого хищного чудовища, зиял черный проем. Алланон извлек широкие матерчатые повязки и раздал своим спутникам. Все обвязались длинной веревкой, первым поставили легконогого Дьюрина, принц Каллахорна, как всегда, встал замыкающим. Повязки надежно закрепили на глазах, потом все взялись за руки, образуя живую цепочку, и спустя мгновение осторожно вошли в Зал королей.
В пещере висела глухая тишина, воющий снаружи ветер внезапно стих, а их шаги по каменному полу отдавались гулким эхом, отчего тишина казалась бездонной. Пол каменной галереи оказался неожиданно гладким и ровным, зато холод, который столетиями гнездился в этих древних, не знающих света камнях, быстро просочился в напряженные мышцы путников, вызывая озноб и дрожь. Все молчали и послушно шли за Алланоном, который осторожно вел их по плавным изгибам поворотов. Идущий в середине цепочки Ши чувствовал, как крепко в кромешной темноте сжимает его руку Флик. После ухода из Тенистого Дола они стали гораздо ближе друг к другу, пережитые вместе тяготы пути связали их крепче, чем братские узы. И какое бы будущее ни ждало их, Ши знал, что эта связь никогда не порвется. Как не забудет он и того, что сделал для него Менион. Подумав о принце Лиха, Ши вдруг поймал себя на том, что улыбается. За последние дни горец так переменился, что стал едва ли не другим человеком. Конечно, прежний Менион никуда не исчез, но появились в нем незнакомые раньше серьезность и глубина. Впрочем, все они, Менион, Флик да и сам Ши, изменились за эти дни, хотя невнимательный взгляд мог и не заметить этих перемен. А увидел ли Алланон произошедшие в нем перемены, вдруг подумал Ши, ведь мрачный историк всегда обращался с ним как с ребенком, не воспринимая всерьез.
Все неуверенно остановились, и в звенящей тишине раздался властный голос друида, он безмолвно шептал в мозгу у каждого: «Помните мои наставления, сосредоточьте свои мысли на мне, думайте только обо мне». Живая цепочка двинулась дальше, и по каменному полу прокатилось гулкое эхо шагов. И тотчас же путники с повязками на глазах ощутили чье-то молчаливое присутствие, кто-то внимательно наблюдал за ними, терпеливо ожидая их приближения. Мгновения сменяли друг друга, и все глубже в пещеру забирался небольшой отряд. Они уже знали, что по обе стороны тропы возвышаются огромные неподвижные фигуры, высеченные из камня статуи с головой человека и телом припавшего к земле неведомого зверя. Сфинксы. Мысленным взором люди видели их глаза, горящие за тускнеющим образом Алланона, и ощутили, как трудно стало думать только о друиде. Непреклонная воля каменных чудовищ вторгалась в разум, обвивая и стягивая разрозненные мысли, неотвратимо приближая миг, когда человеческие глаза встретятся с их безжизненным взглядом. Каждый чувствовал стремительно растущее желание сорвать спасительную повязку, избавиться от темной завесы и свободно взглянуть в глаза удивительных созданий, молчаливо взирающих на них сверху вниз.
И вот, когда уже казалось, что настойчивый шепот сфинксов сломит решимость слабеющих людей и окончательно отвлечет их мысли от тающего образа Алланона, их мозг прорезал его острый как бритва зов, беззвучно обращенный к ним: «Думайте только обо мне!» Мучительно освобождаясь от почти непреодолимого желания взглянуть в каменные глаза, они подчинились безмолвному приказу. Странный поединок не прекращался ни на минуту, пока истекающие потом и сипло дышащие в темноте люди медленно проходили через запутанный лабиринт невидимых статуй; связанные одной веревкой и крепко держась за руки, они шли вперед, подчиняясь властному голосу Алланона. Никто не потерял связи с ним. Устремив взгляд в каменный пол, друид уверенно вел их сквозь вереницу сфинксов, его неукротимая воля боролась за разумы лишенных возможности видеть подопечных. Постепенно каменные изваяния начали редеть, пока наконец последний сфинкс не растворился во мраке, и смертные остались одни в полной тишине.
Они двинулись дальше. Живая цепь змеилась по длинным изогнутым коридорам, затем снова остановилась, и тихий голос Алланона прорвался в черноту, приказывая всем снять повязки. Путники подчинились, хотя и неохотно, оказалось, что они находятся в узком туннеле, где от шершавых камней исходил странный зеленоватый свет. Разглядывая искаженные таинственным свечением лица друг друга, они спешили убедиться, что все на месте. Темный силуэт друида беззвучно проскользнул вдоль связки, Алланон тщательно проверил веревку и напомнил, что Коридор ветров еще впереди. Вспомнив наставления Алланона о губительных голосах невидимых банши, они заткнули уши матерчатыми шариками и обвязали сверху снятыми с глаз повязками, после чего снова крепко взялись за руки.
Медленно продвигались они в тусклом зеленом свечении по узкому туннелю, едва слыша звук собственных шагов. Больше мили тянулся тесный коридор, потом резко обрывался, вливаясь в огромный, непроницаемо темный зал. Каменные стены раздвинулись, потолок взлетел так высоко, что почти исчез из виду, и путники остались одни посреди таинственного темного пространства, лишь гладкий пол пещеры внушал некую уверенность, что земля не растворилась без остатка. Алланон уверенно, не колеблясь ни секунды, вел их сквозь тьму.
Внезапно в тишине родился звук. Его немыслимая ярость застала путников врасплох, и на какое-то мгновение всех охватила паника. Первый вскрик перерос в чудовищный рев, словно голоса тысячи ветров объединились в порыве бешеной злобы. И вдруг сквозь ужасный шум прорвался наполненный болью хор страдающих душ, искаженные мукой голоса тех, кто испытал все мыслимые и немыслимые мучения и потерял всякую надежду на спасение. Рев перешел в пронзительный визг и достиг высот, от которых рассудок смертного переходит за грань безумия. Жуткие звуки захлестывали горстку слабых людей, выражая их собственное отчаяние, неумолимо заползая внутрь и отрывая истерзанные нервные окончания, словно полоски кожи, в стремлении добраться до самых костей.
Это длилось лишь миг. В следующий миг их ждала неминуемая смерть. Но вновь могучая воля Алланона пришла на помощь неспособным сопротивляться близкому безумию людям, он прорвался сквозь завесу сводящего с ума звука, успокаивая и вселяя уверенность. Перед их мысленным взором возникло угрюмое смуглое лицо, твердый голос властно отчеканил: «Успокойтесь, думайте только обо мне», и постепенно визг и рев утихли и слились в странное ровное гудение. То и дело спотыкаясь, семеро машинально переставляли ноги в непроглядной тьме туннеля, чувствуя, как их разум медленно возвращается к спасительному берегу. Стены коридора дрожали от еще слышного крика, огромные камни угрожающе ворчали. В последний раз голоса банши достигли запредельных высот, захлебываясь в бессильной ярости и вновь отчаянно пытаясь прорваться сквозь стену подсознания, возведенную могучим разумом друида, однако стена не шелохнулась, сила голосов иссякла и упала до мертвящего шепота. В следующий миг проход снова сузился, и отряд покинул Коридор ветров.
Потрясенные, с залитыми потом лицами, они молча застыли, когда Алланон приказал им остановиться. Пытаясь хоть немного привести в порядок растерзанные мысли, они сняли с поясов веревку и развязали повязки. В небольшой пещере, где находились путники, они увидели огромные каменные двери, окованные железом. Стены излучали то же таинственное зеленоватое свечение. Алланон терпеливо ждал, пока все окончательно придут в себя, затем позвал их за собой. Перед каменными дверьми он остановился. Повинуясь слабому мановению худой руки, тяжелые створки медленно открылись. Зычный голос друида прозвучал шепотом в тишине.
— Зал королей.
Более тысячи лет ни одна живая душа, кроме Алланона, не входила в эту тайную усыпальницу. Никто не тревожил покой огромной круглой пещеры с толстыми гладкими стенами с потолком, мерцающим все тем же зеленоватым светом. Вдоль круглых стен с гордым, независимым видом, вероятно, отличавшим их и при жизни, стояли каменные изваяния покойных правителей, все они смотрели в центр пещеры, на странный алтарь в виде свернувшейся кольцами змеи. Перед каждой статуей были сложены сокровища усопшего: бочонки и сундуки с золотыми монетами и драгоценными камнями, меха, оружие, любимые безделушки. В стене за статуями виднелись запечатанные прямоугольные отверстия, за которыми покоились останки правителей, их домочадцев и слуг. Надписи на склепах рассказывали об истории погребенных здесь королей, но не всегда зачарованные путники могли прочесть вырезанные на камне надписи, сделанные на незнакомых языках. Чарующий зеленоватый свет заливал пещеру, отчего и металл, и камень тоже казались зелеными. Все здесь покрывал толстый слой мелкой каменной крошки, она накапливалась столетиями и теперь поднималась облачками пыли от шагов храбрецов, потревоживших вековой сон могильного склепа. Тысячу лет никто не осмеливался смущать тишину древней усыпальницы. Никто не вмешивался в ее тайны, не пытался отпереть двери, оберегавшие мертвецов и их сокровища. Никто, кроме Алланона. И вот теперь…
Ши никак не мог унять дрожь. Далекий тихий голос в голове назойливо шептал, что он не должен был приходить сюда. И не потому, что Зал королей священен и недоступен. А потому, что живым не место в мавзолее. Вздрогнув от прикосновения чьей-то руки к своему плечу, он обернулся и увидел Алланона. Друид неодобрительно оглядел юношу, потом тихо позвал остальных. Когда все подошли, Алланон негромко заговорил.
— За теми дверьми находится Ассамблея. — Он взглядом указал на противоположную сторону ротонды, и все увидели еще одни каменные двери, они были закрыты. — По каменной лестнице мы спустимся к большому пруду, его питает глубокий подземный источник под горой. У подножия лестницы, на самом берегу пруда находится Погребальный костер, возле этого сакрального места покойные монархи лежали определенное количество дней, в зависимости от положения и богатства, пока их души не переходили в иной мир. Нам придется пройти мимо, чтобы попасть в коридор, который затем выведет нас к Морщине Дракона по другую сторону гор.
Он помолчал и тяжело вздохнул.
— Прежде, когда я проходил через эти пещеры, мне удавалось скрыть свое присутствие от существ, которые убивают незваных гостей. Спрятать вас всех я не смогу. В Ассамблее обитает нечто, чья сила, быть может, превосходит мою. Хотя оно и не заметило меня в прошлый раз, я отчетливо ощутил его присутствие где-то в глубине заводи. Так вот. От лестницы ведут две дорожки, они огибают пруд с обеих сторон и ведут к туннелю за Ассамблеей. Эти дорожки — единственный способ миновать пруд. Существо, охраняющее Погребальный костер, нападет на нас именно там. Когда мы окажемся в зале, Балинор, Менион и я пойдем по левой дорожке и выманим тварь из ее убежища. Когда существо нападет на нас, Хендель выведет остальных по правой дорожке в туннель. Не останавливайтесь, пока не окажетесь у Морщины Дракона. Все поняли?
Они медленно кивнули. У Ши появилось странное чувство, будто его поймали в ловушку, но говорить он ничего не стал. Алланон выпрямился во весь свой семифутовый рост и зловеще усмехнулся, сверкнув крепкими зубами. Ши ощутил, как меж лопаток пробежал противный холодок, и уже не в первый раз обрадовался, что друид не числит его среди своих врагов. С резким металлическим звоном Балинор легким движением вынул из ножен меч. Хендель уже шел через зал, крепко сжимая в руке тяжелую булаву. Менион пошел было за ним, но задержался, с сомнением взглянув на груды сокровищ, сложенных возле гробниц. Что, если прихватить парочку, ведь покойникам все равно? Братья Омсфорд и оба эльфа уже ушли вслед за Хенделем и Балинором. Остался лишь Алланон, он стоял и смотрел на горца, скрестив руки на груди. Менион обернулся и вопросительно посмотрел на друида.
— Я бы на твоем месте не стал, — предостерег тот кратко. — Здесь все пропитано ядом, он проникает через кожу; стоит лишь дотронуться — и через минуту ты уже мертв.
Менион недоверчиво посмотрел на него, бросил быстрый взгляд на сокровища и послушно кивнул. Он уже прошел половину пещеры, когда, поддавшись внезапному порыву, вдруг выхватил из колчана две длинные черные стрелы и направился к ближайшему раскрытому сундуку с золотыми монетами. Стараясь ничего не касаться, он осторожно потер о них наконечники стрел. Улыбнувшись довольной улыбкой, Менион торопливо догнал остальных. Что ж, почему бы не испытать действие яда на том, кто ожидает их за каменной дверью? Все тесным кругом обступили Алланона, холодный блеск мечей чуть рассеивал полумрак пещеры. Тишину нарушало лишь настороженное дыхание восьмерых смельчаков, застывших в ожидании перед закрытыми вратами. На мгновение Ши обернулся и еще раз посмотрел на Зал королей. Усыпальница казалась непотревоженной, если не считать неровной цепочки следов на запыленном полу. В зеленоватом свете еще клубилась, медленно оседая на древний пол, вековая пыль, взбитая ногами чужаков. Пройдет время, и все следы пребывания смертных в этом царстве покоя исчезнут под новым слоем белого покрова.
От прикосновения Алланона каменные створки дверей открылись, и отряд тихо вошел в Ассамблею. Переступив порог, они оказались на высокой площадке, которая упиралась в просторный альков, от алькова вела вниз широкая лестница. За ней глазам изумленных зрителей открывалась огромная пещера, величественное нерукотворное создание самой природы, представшее во всем своем первозданном блеске. С высокого потолка свисали зубчатые сталактиты, каменные сосульки, тысячелетиями создаваемые водой и минералами. Под этими причудливыми изваяниями поблескивал продолговатый пруд с темно-зеленой водой и гладкой, словно зеркало, поверхностью. С нависающего над прудом каменного выступа упала тяжелая капля воды, и по недвижной глади разошлась мелкая рябь, но уже вскоре заводь снова была спокойной и безмятежной. Люди осторожно двинулись к краю площадки, глядя сверху на высокий каменный алтарь, установленный у подножия лестницы перед прудом, его древняя поверхность была покрыта царапинами, выбоинами и кое-где почти выкрошилась. Пещеру тускло освещали неровные вспышки света, урывками проходящего сквозь каменные стены, отчего в древнем зале царило мрачное зловещее мерцание.
Когда друзья начали медленно спускаться по ступеням, они заметили, что на каменной поверхности алтаря высечено одно слово. «Валг» — это слово из древнего языка карликов означало «смерть». От звука шагов по огромной пещере прокатилось тихое эхо. Больше тишину ничто не нарушало, все кругом было окутано саваном древности и покоя. Спустившись по длинной лестнице, они остановились, нерешительно глядя на зеркало пруда. Затем Алланон нетерпеливо махнул Хенделю и его подопечным направо, а сам вместе с Менионом и Балинором быстро свернул на левую дорожку. Любая оплошность теперь могла оказаться смертельно опасной. Идя вдоль пруда, Ши смотрел, как с другой стороны, мимо шершавой каменной стены, медленно движутся три фигуры, держась как можно дальше от кромки воды. Поверхность пруда, как и прежде, была мирной, но, лишь когда они прошли уже половину пути, Ши наконец задышал ровнее.
И вдруг недвижная гладь темного пруда взорвалась и из глубины появилось похожее на змею чудовище. Омерзительная тварь, казалось, заполнила собой огромную пещеру, блестящее от слизи тело взметнулось под потолок, сбивая древние сталактиты. Яростный вопль прокатился по каменным залам. Массивное тело извивалось и дергалось, поднимаясь из воды, длинные передние лапы со смертоносными когтями хватали воздух, громадные челюсти громко щелкали, обнажая ряды острых почерневших клыков. Среди наростов и шипов на уродливой голове красным огнем горели круглые застывшие глаза. Змеиную кожу чудовища покрывали слизь и ил, быть может, из самой преисподней. Из пасти сочилась слюна, капала в воду, и от поверхности поднимались струйки пара. С неукротимой ненавистью тварь шипела и сверкала глазами на идущих по дорожке троих людей. Внезапно, широко разинув пасть, она испустила оглушительный кровожадный вопль и ринулась в наступление.
Яростная атака чудовища не застала их врасплох. С резким отрывистым свистом прозвенел меткий лук Мениона, и в раскрытую пасть монстра одна за другой впились отравленные стрелы. От боли тварь попятилась, и на помощь принцу Лиха тотчас подоспел Балинор. Бросившись к краю водоема, широкоплечий воин с силой рубанул по выставленной передней лапе чудища. Но, к его изумлению, длинный меч лишь оставил на чешуе легкую царапину, соскользнув по толстому слою слизи. Другой лапой чудовище замахнулось на врага, и только в последнюю секунду Балинору удалось увернуться. На противоположной стороне пруда Хендель быстро продвигался к открытому коридору впереди, подталкивая бегущих перед ним братьев Омсфорд и эльфов. Вдруг кто-то из них нажал потайную пластину, и спасительный выход с громким стуком закрыла огромная каменная плита. Напрасно Хендель наваливался мощным телом на неожиданную преграду — она не двигалась с места.
Грохот камня привлек внимание чудовища. Прервав сражение с Менионом и Балинором, монстр живо развернулся к врагам помельче, и, если бы не гном, история на этом и закончилась бы. Забыв о каменной преграде впереди и о собственной безопасности, он отважно принял вызов и обрушил увесистую булаву на голову чудовища. Сильнейший удар пришелся точно в горящий ненавистью глаз. От боли змей взмыл вверх и закачался из стороны в сторону, с яростной силой врезаясь в зубчатые сталактиты. Огромные обломки породы засыпали всю пещеру. От внушительного удара по голове упал Флик, а у кромки воды, погребенный под градом камней, неподвижно лежал Хендель. Остальные трое вжались в каменную стену за спиной, в ужасе глядя на зависшего над ними змея.
И тогда настал черед Алланона. Он протянул вперед костлявые руки, и вдруг все увидели, как на кончиках его пальцев появились маленькие светящиеся шарики. Неожиданно с них сорвались струйки ослепительного голубого пламени и ударили в голову разъяренного чудовища. Мощный удар застал тварь врасплох, она яростно дергалась над кипящими водами пруда, крича от боли и злости. Быстро пройдя по дорожке вперед, друид атаковал во второй раз, голубое пламя вновь устремилось к голове взбешенного монстра. От второго удара чудовище отшвырнуло к стене, и там, от его неистовых конвульсий, плита, закрывавшая выход из пещеры, немного сдвинулась. Ши с эльфами едва успели оттащить с дороги Флика, иначе массивное тело монстра раздавило бы его. Услышав громкий хруст сдвигаемой плиты, они отчаянно закричали товарищам на другой стороне пруда. Едва тварь снова оказалась рядом, Балинор тщетно попытался ударить ее мечом, но сила голубого огня Алланона была так велика, что тварь, все еще оглушенная, так яростно размахивала головой, что достать до нее было очень трудно. Алланон не спускал с чудовища глаз, и только Менион услышал отчаянный вопль друзей с противоположного берега и тут же махнул им в сторону открытого прохода. Даэль с Ши подхватили Флика и потащили его к проему в стене. Дьюрин побежал было за ними, но остановился, заметив Хенделя, распростертого под грудой каменных обломков. Развернувшись, эльф кинулся к краю пруда, схватил гнома за безжизненную руку и тщетно попытался вытащить его из-под каменного завала.
— Уходи! — заревел Алланон, увидев эльфа рядом с открывшимся проходом.
Тем временем змей, пока на него никто не смотрел, нанес ответный удар. Мощным движением когтистой лапы он отшвырнул Балинора, с силой впечатав его в стену пещеры. Менион отважно встал перед чудовищем, но тут же от мощного удара отлетел далеко в сторону, перевернувшись в воздухе. Но главной целью израненного зверя был высокий человек в черном плаще, и тварь пустила в ход свое последнее оружие. Увидев, что желанная добыча осталась без поддержки, змей открыл сочащуюся слюной пасть и выплюнул могучий столб пламени, поглотивший друида. Увидев это, Дьюрин громко вскрикнул от ужаса. Ши с Даэлем, уже стоявшие перед входом в туннель, в немом оцепенении смотрели, как высокую фигуру охватывают языки пламени. Но не успели все опомниться, как огонь погас, и перед изумленными взглядами предстал Алланон, целый и невредимый. Он вскинул руки, и струи голубого пламени с ужасающей силой ударили в голову чудовища, от чего покрытый отвратительной слизью монстр взвился и завертелся над вскипевшей водой. От потревоженного пруда поднялись огромные клубы пара и, смешавшись с пылью и дымом, густым туманом застили поле битвы.
Внезапно из тумана вынырнул Балинор и встал рядом с Дьюрином; плащ его был истрепан и разодран, кольчуга сплющена и изрезана, по лицу стекали струйки пота и крови. Вдвоем они вытащили Хенделя из-под каменного завала. Принц Каллахорна мощной рукой закинул недвижное тело гнома на плечо и жестом велел Дьюрину идти вперед ко входу в туннель, где Ши с Даэлем все еще пытались привести в чувство Флика. Балинор велел им поднять беднягу и, не дожидаясь, пока они исполнят приказ, исчез в темноте туннеля с Хенделем на плече, крепко сжимая свободной рукой огромный меч. Братья-эльфы торопливо подняли Флика и направились к туннелю, но Ши медлил, обеспокоенно высматривая Мениона. Еще недавно мирная пещера являла собой ужасное зрелище — стены изуродовали трещины и разломы, ряды вековых сталактитов были разбиты, дорожки превратились в завалы из камней, а из булькающего пруда валил пар, смешиваясь со столбами пыли. У расколотой стены бился в агонии огромный змей, его израненное тело превратилось в сплошное месиво из чешуи и крови. Ни Алланона, ни Мениона нигде не было видно. Неожиданно они появились из густой пелены. Менион немного прихрамывал, но крепко сжимал в руках лук и меч Лиха, черный плащ Алланона был изорван, лицо историка покрывал слой золы. Не говоря ни слова, друид махнул Ши, приказывая идти вперед, и все трое пролезли в полуоткрытый проем в стене.
То, что произошло потом, все помнили смутно. Собрав последние силы, измученный отряд торопливо шел по темному туннелю, с двумя ранеными на руках. Время тянулось мучительно медленно, и все же выход появился неожиданно для всех — жмурясь от яркого послеполуденного солнца, они стояли на краю отвесного утеса. Справа извивалась Морщина Дракона, уводя вниз к открытой холмистой местности. Неожиданно гора зловеще загудела, содрогаясь у них под ногами. Алланон немедля приказал всем спускаться по узкой тропе. Впереди пошел Балинор с Хенделем на руках, следом за ним двинулся Менион Лих. Затем — Дьюрин и Даэль, они несли Флика. За эльфами ступал Ши, и замыкал отряд Алланон. Зловещий гул в сердце горы не смолкал. Маленький отряд медленно спускался по узкой тропе, петлявшей среди зубчатых выступов и неожиданных завалов, приходилось то и дело прижиматься к каменной поверхности, чтобы не потерять равновесие и не упасть на скалы внизу. Морщина Дракона не зря получила свое название. Бесконечные изгибы и повороты требовали полной сосредоточенности и осторожности, если путники хотели благополучно добраться до подножия, а непрерывные толчки делали спуск еще опаснее.
Они прошли совсем немного по ненадежной тропе, когда до их ушей донесся раскатистый грохот, перекрывший бормотание горы. Ши, вместе с Алланоном, шел последним и не сразу понял, откуда доносится сильный гул, пока, обогнув острый выступ в скале и развернувшись на север, не увидел точно напротив огромный водопад. Мощные каскады воды с оглушительным грохотом падали в реку далеко внизу, широкий поток несся меж горными цепями, спускался по стремнинам и уходил на восток к равнине Рабб. Могучая река мчалась как раз под тем выступом, где стоял Ши, бурлящая вода взбивала белую пену, разбиваясь о стены гор, зажимавших реку с двух сторон. Словно завороженный, Ши мгновение любовался величественным зрелищем, а потом поспешил вниз по тропе, подчиняясь приказу Алланона. Остальной отряд ушел далеко вперед и уже почти скрылся из виду.
Ши успел отойти от выступа на сотню футов, когда внезапный толчок, сильнее всех предыдущих, сотряс гору до самого основания. Неожиданно участок тропы, где он стоял, обвалился и соскользнул вниз по склону, унося с собой несчастного юношу. Увидев, что его сносит к крутому скалистому выступу и падение в ущелье неминуемо, Ши испуганно закричал и попытался устоять на ногах. Глядя, как Ши отчаянно балансирует на шатком выступе в облаке пыли, Алланон бросился к нему.
— Хватайся за что-нибудь! — взревел друид. — Держись!
Ши махал руками, тщетно пытаясь зацепиться за поверхность скалы, и лишь на самом краю выступа сумел ухватиться за торчащий над пропастью камень. Всем телом он вжимался в почти отвесную скалу, не осмеливаясь лезть наверх, руки его едва не отрывались от напряжения.
— Держись, Ши! — подбадривал его Алланон. — Я брошу веревку. Не двигайся!
Алланон окликнул ушедший вперед отряд, но Ши так и не узнал, смогли бы они его спасти. Когда друид закричал о помощи, гора дернулась во второй раз, от нового толчка юноша потерял свою ненадежную опору и начал сползать вниз прежде, чем успел сообразить, что происходит. Отчаянно размахивая руками и ногами, он стремительно вошел в бурные потоки текущей внизу реки. Алланон беспомощно наблюдал, как юноша с сокрушительной силой ударился о воду, вынырнул на поверхность и его понесло на восток, к равнинам, подбрасывая и крутя на волнах словно пробку, пока он не скрылся из виду.
Глава 15
Флик Омсфорд молча стоял у подножия Драконьих Зубов и смотрел в пустоту. Догорающие лучи вечернего солнца заливали светом его крепкую фигуру, на остывающие скалы за спиной легла тень. Он прислушивался к звукам вокруг, к тихим голосам друзей, к пронзительным крикам птиц в лесу. На мгновение он мысленно услышал бодрый голос Ши и вспомнил, как храбро встречал брат все опасности, которые довелось им пережить вместе. А теперь Ши пропал, быть может, даже погиб, унесенный безымянной рекой на равнины за горами, которые они с таким трудом преодолели. Он осторожно потер голову, чувствуя тупую ноющую боль в том месте, куда ударил обломок скалы, лишивший его сознания и возможности помочь, когда брат больше всего нуждался в нем. Они были готовы встретить смерть от рук посланников Черепа, погибнуть от меча рыщущих по лесу карликов и даже навсегда остаться в Зале королей. Но примириться с тем, что все закончится лишь по случайной прихоти природы, заставшей их на узкой тропе горного перевала, было слишком тяжело. Сердце Флика разрывалось от жгучей боли, слезы отчаяния душили его, но даже сейчас он не мог заплакать. Сжимаясь в комок от боли и гнева, он чувствовал лишь безмерную пустоту.
Менион Лих, напротив, в отчаянии метался в нескольких шагах от Флика; скорчившись, как от болезненной раны, горец быстро ходил взад-вперед. Бессильная злоба захлестывала его мысли, так бесится пойманный в клетку зверь, лишенный надежды на бегство, которому только и остается, что собственная гордость и ненависть к мучителям. Менион знал, что ничем не может помочь другу. Однако знание это не умаляло чувства вины за то, что его не оказалось рядом в роковой момент, когда выступ утеса оборвался и Ши упал в бурлящую реку. Быть может, окажись он рядом с другом в ту злополучную минуту, то сумел бы помочь. Впрочем, несмотря на досаду, Менион понимал, что друид ни в чем не виноват и сделал все, чтобы спасти юношу. Сердясь на себя и на весь мир, Менион мерил поляну размашистыми шагами, глубоко зарываясь в землю острыми каблуками сапог. Он отказывался признать, что поход окончен и придется смириться с поражением именно сейчас, когда меч Шаннары был почти у них в руках. Остановившись, он снова подумал о мече. Горец по-прежнему не верил, что обычный человек, почти мальчишка, смог бы выстоять против Повелителя чародеев. Но теперь, после гибели Ши, им этого все равно не узнать. Казалось, все вмиг лишилось смысла, и Менион Лих внезапно понял, как много значила для него эта нечаянная и необременительная дружба. Они никогда не говорили о ней, даже толком не осознавали, но от этого дружба не ослабевала, и принц Лиха дорожил ею. А теперь он потерял друга, потерял навсегда. В бессильной ярости Менион закусил губу и снова начал мерить землю шагами.
Все остальные собрались у подножия горы, до конца узкой тропы оставалось несколько ярдов. Глядя в землю и лишь изредка поднимая глаза друг на друга, Дьюрин и Даэль едва слышно переговаривались между собой, на утонченных лицах эльфов лежала тень печали. Рядом, привалившись мускулистой спиной к большому валуну, сидел Хендель; и без того немногословный, сейчас он был особенно угрюм и неприветлив. Плечо и нога гнома были перевязаны, мрачное лицо покрыто царапинами и синяками после стычки со змеем. Хендель думал о своей родине, о семье, которая ждала его, и острое желание еще раз увидеть родные леса Кулхейвена вдруг охватило гнома. Он знал, что только Ши с помощью волшебного меча мог спасти его страну от нашествия с Севера. И Хендель был не одинок в своих невеселых раздумьях. Глядя на одинокую фигуру друида, стоящего поодаль, в небольшой рощице, Балинор думал почти о том же. Он понимал, какое непростое решение им предстоит принять: отказаться от желанной цели и повернуть домой, и, быть может, им даже удастся отыскать следы пропавшего Ши, — или же, несмотря ни на что, дойти до Паранора и попытаться самим захватить меч Шаннары. Выбор предстоял мучительный, и никто не решался сделать его первым. Балинор печально покачал головой, вспомнив вдруг о своей жестокой ссоре с братом. По возвращении в Тирсис его тоже ждал горький выбор. Но он ни с кем не делился своими сомнениями, считая собственные невзгоды мелкими в такой важный момент.
Внезапно Алланон развернулся и уверенным шагом направился к остальным. Все настороженно следили за приближением друида; черный плащ великана развевался на ходу, смуглое лицо горело решимостью, несмотря на горечь поражения. Сердце Мениона бешено забилось, он чувствовал, что столкновение с Алланоном неизбежно, ведь его собственный план, скорее всего, не найдет понимания друида. Флик заметил, как на лице Мениона промелькнула тень испуга, впрочем, горец быстро взял себя в руки. Ожидая приближения своего командира, все собрались вместе и, несмотря на усталость и уныние, вдруг поняли, что никогда не признают поражения. Что бы ни решил Алланон, они проделали такой долгий и смертельно опасный путь и пожертвовали самым дорогим не для того, чтобы сдаваться, когда цель так близка.
Друид подошел к ним и остановился, обводя всех проницательным взглядом; прочесть его мысли по выражению глаз было невозможно, суровое лицо Алланона напоминало гранитную стену, изрезанную временем, но по-прежнему крепкую и неприступную. Его громкий, холодом наполненный голос словно бритва взрезал тишину.
— Я признаю наше поражение, но повернуть назад мы не можем. Это означало бы покрыть себя позором не только в собственных глазах, но и в глазах тех, кто доверил нам свои жизни. Если судьбою предначертано нам погибнуть в схватке с исчадием мира призраков, с самим злом, обитающим в Северных землях, то мы должны встретиться с ним лицом к лицу. Мы не имеем права отступить в надежде, что нежданное чудо спасет нас от чудовищной силы, которая стремится во что бы то ни стало поработить и уничтожить нас. Если смерть придет, пусть она застанет нас с обнаженными клинками и с мечом Шаннары в руках!
В последних словах историка прозвучала такая решимость, что даже Балинор невольно вздрогнул. Все застыли в немом восхищении перед неукротимой силой друида, вдруг преисполнившись гордости за то, что входят в тот маленький круг избранных, кого Алланон взял с собой в трудное и опасное путешествие.
— А как же Ши? — вдруг выпалил Менион; от резкого вопроса друид повернул голову и остановил на нем пронизывающий взгляд. — Что будет с ним, ведь без него наш поход теряет смысл!
Алланон медленно покачал головой.
— Я знаю не больше твоею. Горная река унесла его к равнинам. Возможно, он выжил, а возможно, и нет, но сейчас мы ничем не сможем ему помочь.
— Значит, ты предлагаешь забыть о нем и преспокойно отправиться за мечом, этим бесполезным куском металла без его законного наследника? — выкрикнул Менион; давно копившийся гнев наконец-то прорвался. — Ну так вот, пока я не узнаю, что случилось с Ши, я дальше не пойду. Можете считать меня трусом и предателем, но своего друга я не брошу!
— Осторожнее, горец! — Голос друида звучал насмешливо. — Ты смешон. Глупо обвинять меня в потере Ши, я последний из вас, кто пожелал бы ему зла. А в твоем предложении нет даже тени здравого смысла.
— Довольно умных слов, друид! — взорвался Менион, безрассудно делая шаг вперед. Возмутительное бесстрастие друида доводило его до бешенства. — Неделю за неделей мы послушно шли за тобой, миновали сотни миль, преодолели сотни опасностей, беспрекословно подчиняясь твоим приказам. Я принц Лиха и не стану, словно какой-нибудь безродный босяк, смиренно исполнять все, что ему велят, лишь бы спасти свою жизнь! Пусть для тебя моя дружба с Ши ничего не значит, а для меня она важнее сотни мечей Шаннары! Так что не стой на моем пути! Я пойду своей дорогой!
— Глупец! Такие слова скорее подходят неотесанной деревенщине, а не принцу! — в бешенстве пророкотал Алланон; лицо его застыло от гнева, руки сами сжались в кулаки.
Все остальные с ужасом следили за яростной перебранкой, но, когда обмен любезностями уже готов был перерасти в потасовку, противников оттеснили друг от друга и попытались образумить, опасаясь, что раскол в отряде уничтожит всякую надежду на спасение. Один только Флик не шевельнулся; все его мысли были сосредоточены на брате, он ненавидел себя за беспомощность и неспособность сделать что-нибудь. Запальчивые слова принца словно описали его собственные чувства, Флик понял, что тоже не двинется с места, пока не узнает о судьбе брата. Но как же можно пренебречь решением друида, ведь он самый мудрый из них и никогда не ошибается? Раздираемый сомнениями, Флик мучительно думал, как поступил бы брат на его месте. И, совершенно неожиданно для самого себя, Флик нашел ответ.
— Алланон, я знаю, что делать! — выпалил он внезапно; в общем гвалте ему пришлось кричать.
Все разом повернулись, удивленные решительным выражением на лице крепыша Флика. Алланон кивнул, предлагая ему продолжать.
— Вы можете разговаривать с мертвыми. Мы видели это в долине. Неужели вы не сможете поговорить с живым Ши? Если вы способны поднимать мертвецов, значит, вашего могущества хватит, чтобы отыскать живого человека. Ваш дар поможет нам узнать, где он.
Все повернулись к друиду, ожидая его слов. Алланон тяжело вздохнул и уставился в землю, весь его гнев на Мениона вмиг испарился.
— Я могу это сделать, — ответил он, к всеобщему изумлению и громадному облегчению, — но не стану. Если я использую свою силу для того, чтобы узнать о судьбе Ши, будь он живой или мертвый, я наверняка выдам наше присутствие Повелителю чародеев и посланникам Черепа. И тогда они будут поджидать нас в Параноре.
— Если мы пойдем в Паранор, — мрачно вставил Менион; друид резко развернулся к принцу, и его гнев вспыхнул с новой силой.
Все торопливо бросились разнимать спорщиков.
— Перестаньте! — закричал Флик. — Так мы никому не поможем, а меньше всего — Ши. Алланон, я ни о чем не просил вас за весь наш поход. У меня не было права просить, я ведь сам решил идти с вами. Но теперь у меня есть такое право, потому что Ши мой брат, пусть не по крови, но узы наши сильнее. Если вы не захотите использовать свою силу, чтобы найти его и узнать, что с ним произошло, я пойду с Менионом и буду искать Ши, пока не найду.
— Он прав, Алланон, — задумчиво кивнул Балинор, легко опуская могучую руку на плечо юноши. — Эти двое имеют право узнать о судьбе Ши, что бы ни случилось с нами в будущем. Я понимаю всю опасность такого решения, но мы обязаны рискнуть.
Дьюрин с Даэлем энергично закивали. Друид бросил взгляд на Хенделя, но угрюмый гном лишь пристально посмотрел в черные глаза Алланона и ничего не сказал. Алланон оглядел всех по очереди, быть может, он пытался прочесть их потаенные мысли или взвешивал, стоит ли меч Шаннары потери еще двух человек. Потом он перевел рассеянный взгляд на уходящее солнце; ранние сумерки медленно наползали на горы, перемежаясь багровыми и красными отсветами. Долгий утомительный поход окончился полной неудачей, а тот, ради кого и затевалось все это путешествие, бесследно исчез. Алланон прекрасно понимал, что после такой чудовищной несправедливости никто не захочет по доброй воле двигаться дальше. Он задумчиво кивнул, еще раз оглядел всех и вдруг увидел, какой радостью засияли их глаза, когда они приняли его кивок за согласие. Однако друид решительно встряхнул головой и без тени улыбки произнес:
— Я вынужден выполнить вашу просьбу. Отойдите подальше, не заговаривайте со мной, не приближайтесь ко мне, пока я не разрешу.
Все отошли. Алланон застыл на месте и сосредоточенно наклонил голову, скрестив на груди руки и спрятав широкие ладони под плащом. Лишь далекие негромкие шорохи нарушали тишину близких сумерек. Неожиданно от натянутого как струна тела друида полилось ослепительное белое свечение, от которого все невольно прищурились, а потом и вовсе прикрыли глаза ладонями. Мгновение удивительный свет заливал все вокруг, затмевая темный силуэт Алланона, потом ярко вспыхнул и погас. В сумерках, как и прежде, застыла недвижная фигура друида, затем он медленно осел на землю, крепко прижимая руку ко лбу. После секундного колебания, позабыв о запрете, все бросились к историку. Возмущенный ослушанием, Алланон сверкнул сердитым взглядом на своих дерзких подопечных, но, увидев на их лицах искреннюю тревогу, неожиданно смягчился. Недоверие, вспыхнувшее в его глазах вначале, сменилось удивлением и, наконец, пониманием. Странная теплая волна прокатилась в его душе, когда он понял, что, несмотря на неудачу, эти шестеро все еще верят ему. Впервые после потери Ши Алланон почувствовал надежду. Он с трудом поднялся на ноги, слегка опираясь на могучую руку Балинора, все еще ослабленный после поисков Ши. Секунду он постоял молча, потом слабо улыбнулся.
— Наш юный друг в самом деле жив, хоть я и не нахожу объяснений его чудесному спасению. Я ощутил пульсацию его жизненной силы по другую сторону гор, скорее всего где-то рядом с рекой, которая унесла его на восточные равнины. С ним были и другие, но я не смог определить их намерений без глубокого погружения в их мысли. Иначе мы были бы наверняка обнаружены, а я растерял бы последние силы и стал совершенно беспомощен.
— Но он жив, вы точно знаете? — с жаром спросил Флик.
Алланон кивнул. Все просияли от счастья. Менион хлопнул воспрявшего духом Флика по широкой спине, потом прошелся танцующей походкой и подпрыгнул.
— Значит, все решено! — воскликнул принц Лиха. — Мы возвращаемся через перевал, находим Ши, а потом снова идем в Паранор и забираем меч.
Внезапно улыбка сползла с его сияющего лица, и глаза вновь вспыхнули от гнева, когда Алланон покачал головой. Остальные смотрели с недоумением, уверенные, что именно это и собирался предложить сам друид.
— Ши попал в руки дозорного отряда карликов, — заявил Алланон. — Они везут его на север, скорее всего в Паранор. Чтобы добраться до него, нам придется сначала с боем проходить через охраняемые перевалы в горах, а потом выискивать его на кишащей карликами равнине. На это уйдет много дней, и нас тотчас обнаружат.
— Но ведь они и так уже могли узнать о нашем приближении! — запальчиво крикнул Менион. — Разве ты не об этом говорил? Как мы сможем помочь Ши, если он попадет к Повелителю чародеев? И кто вдохнет жизнь в великий меч без него?
— Мы не можем бросить его, — умоляюще произнес Флик, снова выходя вперед.
Остальные молчали, со страхом ожидая объяснений Алланона. Наступившая темнота укутала горную страну, и люди с трудом различали лица друг друга в слабом свете луны, которую скрывали величественные пики у них за спиной.
— Вы забыли о пророчестве, — терпеливо напомнил Алланон. — А в нем говорилось, что один из нас не увидит другой стороны Драконьих Зубов, однако же он первый прикоснется к мечу Шаннары. Теперь ясно, что призрак говорил о Ши. И еще вспомните: если верить пророчеству, не пройдет и двух дней после нашего перехода через перевал, как мы увидим меч. Так что судьба скоро снова сведет нас.
— Меня такие отговорки не устраивают, — решительно заявил Менион, и Флик живо закивал, поддерживая горца. — Как вообще можно верить нелепым обещаниям призрака? Ты предлагаешь нам поставить на карту жизнь Ши!
Несколько секунд Алланон едва не дымился от негодования, пытаясь овладеть собой, затем спокойно взглянул на двух молодых людей и разочарованно покачал головой.
— Разве вы с самого начала не поверили в легенду? — спросил он негромко. — Разве не видели собственными глазами, как мир призраков ощутимо вторгается в ваш мир из плоти и крови, земли и камня? Разве нам не пришлось с самого начала сражаться с порождением иного мира, существами, владеющими силой, неподвластной смертным? Вы воочию убедились в могуществе эльфийских камней. Почему же теперь вы отрицаете существование неведомого вам в угоду вашему здравому смыслу, в то время как ваше мышление опирается лишь на явления и суждения, накопленные вашим миром, и не способно перенестись туда, где даже ваши незыблемые устои не имеют никакого значения?
Они молча смотрели на друида, прекрасно понимая его правоту и не находя слов для возражения, однако страстное желание спасти Ши не оставляло их. Вовсе не здравомыслие, а вера в мечту и прекрасную легенду заставила их пуститься в это опасное путешествие, и уповать теперь на благоразумие было по-настоящему глупо. Что до Флика, то он оставил попытки здравого размышления с того дня, когда в страхе бежал из Тенистого Дола.
— Не стоит так переживать, мои юные друзья, — мягко произнес Алланон; внезапно он оказался рядом и положил руки на плечи Флику и Мениону, прикосновение его ладоней странным образом успокаивало. — Сила эльфийских камней защитит Ши. К тому же они неразрывно связаны с мечом и помогут нашему другу добраться до него. Если нам повезет, мы встретим Ши, когда найдем меч в Параноре. Все дороги ведут теперь к Башне друида, и мы должны спешить туда, чтобы помочь Ши всем, что в наших силах.
Остальные члены отряда молча собрали оружие и дорожные мешки и застыли в ожидании, в тусклом свете звезд их неясные силуэты напоминали легкие карандашные наброски на фоне черных гор. Флик посмотрел на север; сразу за горами по спящим низинам сплошным покрывалом раскинулся темный лес. Среди деревьев возвышались величественные утесы Паранора, а над ними парила Башня друида, где ждал меч Шаннары. И завершение их похода. Несколько минут Флик молча рассматривал одинокий выступ, затем повернулся к Мениону. Горец неохотно кивнул.
— Мы идем с вами. — Голос Флика прозвучал в тишине приглушенным шепотом.
Пенные воды стремительной реки набрасывались на каменные стены горного канала, сжимавшие их с обеих сторон, неистово мчались на восток, увлекая за собой обломки скал и деревьев, угодившие в неукротимые объятия волн. Они неслись с гор через пороги бурным потоком, сердито вскипая вокруг гладких выступов скал и на неожиданных поворотах, постепенно разделяясь на спокойные тихие речки, струившиеся меж невысокими холмами в преддверии равнины Рабб. К илистому берегу одного из таких тихих рукавов и прибило человека, привязанного кожаным ремнем к обломку бревна, человек этот был без сознания и чудом не захлебнулся. Одежда на нем была изорвана в клочья, кожаные сапоги смыло, мокрое лицо стало пепельно-серым и кровоточило от множества порезов, полученных, когда река тащила его вниз через пороги, пока не принесла на этот берег. Вскоре человек очнулся и понял, что река наконец отпустила его. С трудом отвязавшись от обломка бревна, он на четвереньках отполз подальше от воды, в высокую траву небольшого холма. Словно сами по себе, его изрезанные руки нащупали маленький мешочек на поясе, и он с облегчением убедился, что сокровище все еще надежно привязано кожаным ремешком. Однако уже через мгновение силы покинули спасенного пленника реки, и он провалился в глубокий желанный сон.
До самого вечера он спал, укутанный теплом и покоем безмятежного дня, пока прохладная трава, сгибаясь под крепчающим ветром, не хлестнула его по лицу, заставив пошевелиться. Неожиданно он почувствовал тревогу, словно кто-то предупреждал его об опасности. Однако не успел он привести ставшее непослушным тело в сидячее положение, как на гребне холма, прямо перед ним, появился отряд из десяти — двенадцати воинов. Увидев сидящего в высокой траве человека, они застыли в изумлении, а потом кинулись к нему. Вместо того чтобы осторожно осмотреть раны на его истерзанном теле, они снова повалили его на землю, завели за спину безвольные руки и крепко связали ремнями, которые больно впились в голую кожу. Ноги пленника тоже связали, потом перевернули лицом вверх, и он смог наконец рассмотреть своих захватчиков. Его худшие опасения тут же подтвердились. Скрюченные желтокожие коротышки в зеленых балахонах с куцыми мечами — Менион совершенно точно описал их в своем рассказе о недавнем происшествии на Нефритовом перевале. Он испуганно смотрел в острые глазки карликов, а те озадаченно таращились на получеловека-полуэльфа в лохмотьях непривычной для них одежды южанина. Наконец главный протянул руку и принялся старательно обыскивать его. Ши сопротивлялся, но после нескольких ощутимых ударов замер и лишь беспомощно смотрел, как карлик забирал маленький кожаный мешочек с бесценными эльфийскими камнями.
Собравшись в кружок, карлики с любопытством разглядывали голубые камни, ярко сияющие в ласковом закатном солнце на ладони их главаря. Потом они начали громко спорить о том, откуда у пленника эти камни и где он их взял. Из их бестолковой трескотни Ши не понял ни слова. Наконец карлики решили доставить странного найденыша с его камнями в главный лагерь в Параноре, и пусть с ним разбирается начальство. Они рывком подняли Ши на ноги, перерезали ремни, стягивающие его ноги, и направились на север, время от времени подталкивая обессилевшего пленника, когда он замедлял шаг. Уже солнце скрылось за горизонтом, а они все продолжали идти, когда по другую сторону гор командир маленького бесстрашного отряда пытался силой своего разума найти пропавшего Ши Омсфорда.
Лишь чуть забрезжило раннее утро, как путники, окутанные ночной тишиной и отгороженные от бледного света луны и звезд сенью дремучего леса, увидели утесы Паранора. В немом восхищении смотрели они на отвесные скалы без единого выступа, могучие сосны и дубы казались крошечными рядом с величественными каменными стенами, на самой вершине которых вознеслось к небесам чудесное творение рук человеческих — Башня друида. Стены древней крепости были выложены из тесаных камней, остроконечные шпили и витые башенки с горделивым вызовом пронзали небо. Несокрушимая крепость, вне всякого сомнения, была выстроена друидами, давно исчезнувшими древними жрецами, и могла противостоять осаде любой армии. А в самом сердце этой твердыни из камня и железа издавна находился символ торжества людей над силами мира призраков, памятник храбрости и надежде давно ушедших народов, позабытый в веках, пока сменялись поколения и умирали старинные легенды, — волшебный меч Шаннары.
Пока они рассматривали Башню друида, Флик рассеянно вспоминал события, произошедшие с тех пор, как они покинули горный перевал и направились к главной цели своего похода. За считаные часы, не встретив по пути никаких препятствий, они преодолели открытые луга и остановились на опушке леса, окружавшего Паранор. Здесь Алланон коротко рассказал им о дороге через лес. Повелитель чародеев устроил в непроходимой чаще опасные ловушки, чтобы никто не смог добраться до Башни друида. Вдобавок по всему лесу рыщут волки, громадные серые твари способны за секунды разорвать в клочья любого человека или зверя. Однако крепость стерегут не только волки. Подножие утеса, на вершине которого вознеслась Башня, непроницаемой стеной окружал колючий кустарник с ядовитыми шипами. От укола страшных колючек нет противоядия. Однако могущественный друид был готов ко всему. Путники бесстрашно вошли в темный лес и быстро зашагали по самой короткой дороге, ведущей прямо к крепости. Алланон велел им не растягиваться по тропе, впрочем, его предостережение было излишним. Только Менион, казалось, был готов бежать впереди всех, но и горец примкнул к остальным, едва заслышал вой вышедших на охоту волков. Хищные твари не заставили себя долго ждать, и уже через несколько минут пути в темноте зажглись алые огоньки волчьих глаз, и замершие от ужаса путешественники услышали отвратительный лязг зубов. Но не успели волки добраться до встревоженного отряда, как Алланон приложил к губам странный свисток и легонько дунул. Человеческое ухо не могло воспринять невероятно высокий звук, зато волки неуверенно попятились, развернулись и бросились врассыпную, громко завывая от возмущения, и еще долго в притихшем лесу слышалось их испуганное поскуливание.
Еще дважды волки попадались им по дороге, хотя определить с точностью, прежняя ли это стая или новая, было трудно. Понаблюдав за воздействием удивительного свистка, Флик решил, что волки каждый раз другие. Не тронув людей, они вновь и вновь в ужасе отступали, едва услышав пугающий посвист, и вскоре отряд без труда добрался до колючих зарослей. Густой кустарник с ядовитыми шипами казался совершенно непроходимым даже для бесстрашного друида. Однако Алланон вновь напомнил своим друзьям, что они находятся в древней обители друидов, а не Повелителя чародеев. Обходя скалу справа, он пошел вдоль живой изгороди, пока не остановился возле ничем не примечательного места. Быстро отмерив расстояние от ближайшего дуба, который показался Флику, как он ни приглядывался, точной копией всех остальных дубов в лесу, друид наметил точку на земле перед колючей преградой и кивнул остальным, давая понять, что именно здесь находится вход. Затем, к их изумлению, суровый великан легко прошел сквозь острые как бритвы шипы и исчез в густых зарослях, однако через мгновение вновь появился, целый и невредимый. Понизив голос, он объяснил, что в этом месте заросли поддельные, совершенно безопасные и именно здесь находится тайный вход в крепость. Были и другие секретные ходы, надежно скрытые от глаз чужаков. И вот, следуя за Алланоном, отряд с легкостью прошел сквозь непроходимые на вид колючие кусты, убедившись в их полной безвредности, и наконец оказался под стенами Паранора.
Флик никак не мог поверить, что они все же добрались до желанной цели. Дорога в Паранор казалась бесконечной, полной смертельно опасных ловушек, сменяющих друг друга. И все-таки они здесь. Осталось лишь влезть на скалу и захватить меч. Конечно, задача непростая, но по пути они преодолевали и не такие преграды. Флик задрал голову и посмотрел на зубчатые стены крепости, отмечая внимательным взглядом горящие факелы. Кто же охранял эти стены и спрятанный за ними меч? Это были не тролли и не карлики. Им предстояла схватка с настоящим врагом, существом из другого мира; неведомо как проникло оно в мир живых, чтобы подчинить их своей жестокой воле. Он вдруг рассеянно подумал, почему именно они оказались здесь и для чего они ищут легендарный меч, о котором никто из них, кроме друида, ничего не знал. Чутье подсказывало Флику, что опасное приключение может оказаться весьма поучительным, но смысл наставления ускользал от него, да и мысли были заняты совсем другим. Сейчас Флику хотелось только одного — заполучить меч и выбраться из крепости живым.
Заметив, что Алланон жестом велит идти вдоль отвесного утеса, Флик встрепенулся. Друид словно что-то искал. Вскоре он остановился перед гладкой каменной поверхностью, дотронулся до скалы, и вдруг открылся потайной проход, словно отворилась скрытая дверь. Алланон вошел внутрь и тут же вернулся с незажженными факелами, раздал каждому и сделал знак следовать за ним. Все тихо вошли в черный проем и остановились в нешироком коридоре, каменная дверь за их спинами беззвучно закрылась, и они оказались в кромешной темноте. Постепенно во мраке проступили смутные очертания каменных ступеней, ведущих наверх и в глубь скалы, едва различимых в тусклом свете одинокого факела, трепещущего в далеком коридоре. Осторожными, неуверенными шагами они подошли к факелу, и каждый зажег от него свой, прежде чем подниматься по лестнице. Поднеся к губам палец и призывая к полной тишине, Алланон первым ступил на сырые каменные ступени, его черный плащ слегка развевался, заполняя узкий проход. Остальные молча последовали за ним. Восхождение к Башне друида началось.
Лестница завивалась по спирали, бесконечные изгибы и повороты сменяли друг друга. Чем выше они поднимались, тем теплее становился воздух, сырость стен и ступеней ощущалась все меньше, пока не исчезла совсем. Охотничьи сапоги из толстой кожи чуть поскрипывали на каменных ступенях, и эхо разносило скрип в гулкой тишине пещеры. Наконец витая лестница осталась позади, и путь им преградила массивная, окованная железом деревянная дверь, вмурованная в скалу. И вновь Алланон доказал, что прекрасно знает Дорогу. От его легкого прикосновения дверь бесшумно распахнулась, впуская путников в просторный зал, из которого вело множество коридоров, освещенных ярко горящими факелами. Убедившись, что в зале никого нет, Алланон вновь собрал вокруг себя маленький отряд.
— Башня прямо над нами, — произнес он едва слышным шепотом, когда все придвинулись ближе. — Если мы сумеем незамеченными добраться до комнаты, где хранится меч Шаннары, быть может, нам удастся выбраться без боя.
— Что-то здесь не так, — коротко предостерег Балинор. — Почему нет охраны?
Алланон в недоумении покачал головой, и все заметили тревогу на его лице. Что-то они упустили.
— Этот коридор ведет к основным отопительным каналам и к потайной лестнице, по ней можно подняться к главному залу. Пока мы не доберемся до него, не произносите ни звука, но смотрите в оба!
Не дожидаясь ответа, друид развернулся и быстро зашагал к одному из освещенных коридоров, все остальные поспешили за ним. Проход вел наверх, очень скоро он начал резко закручиваться, пока идущим по нему не показалось, что они вот-вот догонят сами себя. Балинор отбросил свой факел и вынул из ножен широкий меч, все быстро последовали его примеру. От зыбкого света факелов, вставленных в железные кольца в скале, на каменные стены падали дрожащие тени путников; словно испуганные зверьки, потревоженные ярким светом, они метались в тщетном желании убежать. Осторожно, шаг за шагом, маленький отряд пробирался по древним туннелям — друид, два принца, паренек из Тенистого Дола, братья-эльфы и гном. Чувствуя скорое окончание долгих поисков и едва сдерживая волнение, они напряженно всматривались перед собой. Растянувшись цепочкой по длинному коридору и не пряча оружие в ножны, они медленно продвигались вперед, приближаясь к самому сердцу Башни друида и чутко прислушиваясь к малейшим шорохам. Постепенно тишина отступила, и послышался приглушенный звук, похожий на тяжелое дыхание, воздух начал накаляться от жара. В конце коридора показалась каменная дверь с железной ручкой, прямоугольник двери очерчивала яркая полоска света, пробивавшегося изнутри. Загадочный звук усилился и сделался понятным. Это было размеренное гудение невидимых насосов, скрытых где-то под каменным полом. По безмолвной команде друида все опасливо приблизились к закрытой двери.
Алланон распахнул тяжелую каменную дверь, и совершенно неожиданно стоящие на пороге люди покачнулись от порыва горячего ветра, обжигающий поток ворвался в легкие и проник до самых кишок. Судорожно хватая ртом воздух, они застыли, не решаясь войти, потом все же сделали шаг вперед. Дверь тотчас закрылась, и внезапно всем стало ясно, куда они попали. Под узкими мостками, на которых стояли изумленные путешественники, зияла огромная, больше сотни футов глубиной, яма. На дне этой выдолбленной в скале топки полыхало неистовое пламя, питаемое неведомым источником, красно-оранжевые языки рвались вверх, достигая края глубокого колодца. Яма занимала почти все пространство, оставался лишь узкий проход вдоль стен, для безопасности обнесенный с внутренней стороны невысокими железными перилами. По потолку и стенам тянулись нагревательные трубы, разносящие горячий воздух во все уголки крепости. Скрытые от глаз насосы регулировали количество тепла, которое вырабатывала топка. Сейчас, ночью, механизм работал вполсилы, и температура на галерее была терпимая, несмотря на жаркое дыхание огненной ямы, но в другое время любой смертный, забредший сюда, изжарился бы за считаные секунды.
Менион, Флик и братья-эльфы задержались у перил, чтобы внимательнее рассмотреть замысловатые трубы. Хендель не отходил от стены, в этой каменной ловушке, так непохожей на привольные леса его родины, он чувствовал себя неуютно. Алланон подошел к Балинору и коротко переговорил с ним, бросая настороженные взгляды на несколько дверей в стенах комнаты и указывая на открытую винтовую лестницу, которая вела к верхним залам крепости. Вероятно, вскоре они пришли к согласию, потому что велели всем собраться вместе. Хенделя не пришлось долго упрашивать. Менион и эльфы тоже быстро пошли вдоль перил, нагоняя остальных.
Только Флик замешкался, завороженно глядя на полыхающий внизу огонь, и эта короткая заминка привела к совершенно неожиданной развязке. Когда он в последний раз окинул взглядом комнату, то увидел, как на противоположной стене проступает силуэт посланника Черепа.
Флик окаменел. По другую сторону пылающей ямы, полусогнувшись, стояло отвратительное существо; даже в ярком свете тело его было непроницаемо-черным, сложенные крылья чуть подрагивали за спиной. Зловещие когти на кривых ногах, казалось, могли разорвать даже камень. Втянутая в массивные плечи голова напоминала кусок угля. На таком же черном, рубцеватом лице горели полные ненависти глаза, не отрываясь, они смотрели на онемевшего Флика, и он не мог отвести взгляд от красных огоньков, словно читал в них свой смертный приговор. Медленно и осторожно тварь зашаркала вдоль галереи, при каждом шаге из груди ее со свистом вырывалось хриплое дыхание. А Флик, словно зачарованный мертвящим взглядом, не мог ни двинуться с места, ни позвать на помощь, он лишь с ужасом смотрел, как черная тварь подползает все ближе, и покорно ждал смерти.
По счастью, друзья тоже увидели посланника Черепа. Заметив странное оцепенение Флика и проследив за его взглядом, они различили зловещую черную фигуру, бесшумно крадущуюся вдоль стены. В мгновение ока Алланон подбежал к Флику и резко развернул юношу, спасая от гибельного взгляда жуткой твари. Ошеломленный Флик повалился назад, в подставленные руки Мениона, который кинулся ему на выручку. Остальные стояли за спиной друида, с оружием наготове. В нескольких шагах от Алланона скрюченная тварь остановилась, прикрываясь от яркого огня крылом и когтистой лапой. Безжалостные глаза уставились на высокую фигуру, заслонившую собой слабого паренька, и сквозь тяжелое сиплое дыхание из глубин бесформенного тела прорвался злобный свистящий шепот:
— Друид, твои жалкие попытки противостоять мне просто смешны! Вы все обречены. Обречены с той минуты, как решили идти за мечом. Учитель знал, что вы пойдете, друид! Знал всегда!
— Убирайся, гнусная тварь, пока я не уничтожил тебя! — взревел Алланон. — Ты никого здесь не запугаешь. Мы заберем меч, и ты нам не помешаешь. Прочь, раб, и пусть твой хозяин покажет себя!
От голоса друида, казалось, вскипал воздух, каждое его слово резало скрюченную тварь как острейшим ножом. Посланник Черепа зашипел от ярости, сиплое дыхание стало частым и рваным, он еще ниже наклонился к земле и сделал шаг вперед, глаза пылали бьющей наотмашь ненавистью.
— Я уничтожу тебя, Алланон. И никто больше не помешает Учителю! С самого начала ты был всего лишь пешкой в нашей игре, хотя даже не подозревал об этом. Теперь ты в наших руках, как и твои драгоценные друзья. Но самое главное — ты привел к нам последнего потомка Шаннары и тем самым оказал нам неоценимую услугу!
Не успели они опомниться, как когтистая лапа вытянулась в сторону изумленного Флика. Тварь, судя по всему, не догадывалась, что Флик вовсе не наследник, не знала, что Ши они потеряли в Драконьих Зубах. Какой-то миг все молчали. В яме взревел огонь, неожиданно выплюнув сгусток раскаленного воздуха, опалившего незащищенные лица смертных. Когти черной твари из призрачного мира медленно потянулись к ним.
— А теперь, глупцы, — просипел полный ненависти голос, — вас ждет та смерть, какой заслуживает весь ваш презренный род!
Глава 16
Не успело смолкнуть шипение злобной твари в залитом пламенем воздухе, как друид резко взмахнул рукой и рявкнул так, что вся его насмерть перепуганная команда вмиг очнулась от наваждения и опрометью бросилась к винтовой лестнице, которая вела к главному залу Башни друида. Время сжалось в комок. В ту же секунду, когда шестеро устремились к лестнице, посланник Черепа ринулся к Алланону. Уже поднимаясь по узким ступеням, они услышали шум борьбы. Один Флик медлил — несмотря на страх и отчаянное желание убежать, он не мог оторвать глаз от завораживающего зрелища, когда два могучих противника сошлись в поединке, в шаге от взметнувшихся над адской топкой языков пламени. Замерев на нижней ступеньке, Флик прислушивался к смолкающему звуку шагов своих друзей. Через миг шаги затихли, и Флик понял, что ему одному суждено увидеть великую битву.
На краю бурлящей топки замерли две черные фигуры, чудовищное напряжение сковывало их тела, темные лица почти касались друг друга. Флик увидел, как костлявые руки друида мертвой хваткой впились в лапы отвратительной твари, когда она попыталась острыми как бритва когтями дотянуться до его горла. Посланник Черепа яростно взмахивал крыльями, пытаясь вырваться, его прерывистое хриплое дыхание разрезало раскаленный воздух громким свистом. Неожиданно тварь выбросила вперед жилистую ногу, и от мощного удара друид упал навзничь на каменный пол у самого края ямы. С быстротой выстрела свирепое создание оказалось рядом с Алланоном и занесло смертоносные когти над его головой, однако друид оказался проворнее — в ту же секунду он перекатился вбок, увернувшись от гибельного удара. И все же Флик заметил, что когти посланника Черепа успели задеть плечо друида, и услышал громкий треск разрываемой материи. Увидев кровь, Флик ахнул от страха, но спустя мгновение Алланон уже стоял на ногах без малейших следов ранения. С его вытянутых пальцев сорвались две голубые стрелы и с сокрушительной силой ударили в разъяренную тварь, отбросив ее к перилам. Однако крылатый посланник Черепа оказался более живучим, чем змей из Зала королей, и через несколько секунд он уже вполне оправился от удара магических стрел. Взревев от бешенства, черная тварь метнулась к Алланону. Из ее горящих глаз сверкнули ослепительные красные молнии, но друид взмахнул плащом, и удар пришелся в каменную стену. Выжидая момент для новой атаки, противники ходили кругами, не сводя друг с друга настороженных глаз, словно два диких зверя в смертельной схватке, в которой в живых может остаться только один.
Неожиданно Флик заметил, что стало очень жарко. Близился рассвет, и расторопные работники принялись раздувать огонь, готовясь к тому часу, когда обитатели замка проснутся. Не подозревая о сражении на галерее, они как обычно привели в движение дремлющие мехи, раздувая пламя и доводя его до необходимой высоты, чтобы прогреть воздух во всех уголках Башни. Пламя весело плясало над краями огромной ямы, выплескиваясь наружу, и воздух в зале медленно накалялся. Флик чувствовал, как пот заливает лицо, течет под теплой одеждой, но не двигался с места. Он понимал, что гибель Алланона будет означать смертный приговор для всех них, и твердо решил дождаться исхода сражения. Только этот человек, который привел их сюда через все преграды, знал тайну великого меча и мог вернуть его. Едва дыша, Флик Омсфорд завороженно смотрел, как в битве двух равных противников из мира смертных и царства Повелителя призраков решается судьба всех народов и стран.
И вновь сверкнули голубые стрелы Алланона, короткими резкими ударами друид пытался разозлить противника, сбить его с ног, заставить оступиться от неосторожного движения. Однако тварь была дьявольски умна и не торопилась совершать роковые ошибки. Словно само зло, пришедшее из мира теней, в сотнях сражений она неизменно выходила победителем, сея за собой смерть. С пугающей ловкостью тварь приседала и уворачивалась от ударов, снова и снова возвращаясь в стойку на полусогнутых ногах и настороженно выжидая момент для нападения. Вдруг, совершенно неожиданно, черные крылья раскрылись, монстр плавно взмыл вверх, паря в жарком воздухе, перелетел пылающую яму и вихрем обрушился на Алланона. С ужасом глядя на смертоносные когти чудовища, занесенные над головой друида, Флик уже почти не сомневался, что битва проиграна, но Алланон вдруг чудесным образом избежал удара и одним резким движением могучих рук перекинул противника через себя. Незадачливая тварь стремительно пролетела через весь зал и с громким стуком врезалась в каменную стену. В то же мгновение она встала на ноги, но сила удара оказалась столь велика, что прежней ловкости в движениях не было, и, прежде чем тварь успела увернуться, друид оказался рядом.
Две черные фигуры схлестнулись в смертельном объятии, сплетаясь конечностями, словно ветви деревьев, в неразрывный клубок. Когда они наконец поднялись во весь рост, Флик увидел, как могучие руки Алланона словно тисками сжимают сзади голову монстра, медленно выдавливая из него жизнь. Царапая воздух скрюченными лапами и яростно хлопая крыльями, чудовище тщетно пыталось избавиться от губительных рук друида. Неистовый огонь, пылающий в глазах монстра, не уступал пламени горящей топки, выбрасывая снопы алых молний, которые попадали в каменные стены, оставляя в них зияющие дыры. Пошатываясь, противники оторвались от стены и резко качнулись в сторону пылающей ямы, замерев у низких перил. Флику показалось, что они вот-вот рухнут в бушующее внизу пламя, но Алланон вдруг распрямился одним мощным усилием, потащив за собой отчаянно пытавшегося вырваться монстра, и оба противника отступили от гибельного края. В ту же секунду гость из мира призраков взглянул вверх, и его полные ненависти глаза-угольки уперлись в скрытого тенью лестницы Флика. Хитрая тварь тут же сообразила, чем можно отвлечь друида хотя бы на миг, чтобы освободиться от его мертвой хватки, и переключилась на ничего не подозревавшего паренька. Из сверкающих глаз метнулись огненные стрелы и ударили в каменные глыбы лестницы, превратив их в груду острых как бритва осколков, разлетевшихся во все стороны смертоносным дождем. Флика спасла только быстрота реакции — не успев ничего подумать, он кубарем скатился с лестницы, отделавшись лишь порезами от каменных осколков. Едва он оказался на безопасном островке, как лестница задрожала и, в клубах пыли, обрушилась градом каменных обломков, безнадежно отрезавших путь наверх.
Расчет посланника Черепа оказался верным. Лишь на одно короткое мгновение Алланон отвлекся, взглянув на испуганного Флика, лежащего на каменном полу, и ослабил хватку, однако его противнику этого оказалось довольно. Хитрая тварь ловко высвободилась, отскочила в сторону и, не давая растерянному друиду опомниться, с диким воплем ударила его по голове. Алланон упал на колени, но не успело чудовище нанести последний удар, как друид снова стоял на ногах, голубые стрелы с ослепительными вспышками слетели с его пальцев и хлестнули в голову монстра. И тотчас же, пока черная тварь пыталась оправиться от огненного дождя, Алланон подскочил к ней и обрушил на ее голову мощные кулаки. Основательно потрепав чудовище сокрушительными ударами, друид резко развернул его, обхватил за грудь и с силой прижал крылья и когтистые лапы к извивающемуся телу. Не разжимая железной хватки, друид сверкнул зловещей усмешкой и сжал тело монстра. Лежащий в нескольких шагах Флик услышал отвратительный хруст. Внезапно, от резкого рывка умирающей твари, Алланон отшатнулся вплотную к низким перилам, высокое пламя осветило яростные лица двух врагов, а неистовый рев пылающей топки слился с предсмертным воплем поверженного посланника Черепа, когда его скрюченное тело содрогнулось в страшных судорогах. И уже переваливаясь через ограждение, черная тварь призвала на помощь всю свою ускользающую силу и несокрушимую ненависть и вцепилась в плащ друида, увлекая смертельного врага в сияние жадного пламени.
Не веря собственным глазам, ошеломленный Флик с трудом поднялся на ноги. Пошатываясь, он подошел к краю огненной ямы, но жар был такой сильный, что юноша тут же отступил. Он попытался приблизиться к топке еще раз, но вновь натолкнулся на стену раскаленного воздуха; пот лил ручьями, затекая со лба в глаза и рот, смешиваясь со слезами бессильного гнева. Яростное пламя в неукротимой пляске поднималось над невысокими перилами, с жадностью лизало камень, весело потрескивая, словно радовалось новому лакомству, неожиданно доставшемуся ему на прокорм. Сквозь дымку, застилавшую обожженные глаза, Флик вглядывался в бездонную яму, но тщетно пытался он разглядеть что-нибудь кроме алых лоскутов пламени и невыносимого жара. Без всякой надежды он в отчаянии снова и снова выкрикивал имя друида, но на его мольбы откликалось лишь эхо, отражаясь от каменных стен и умирая в горячем пламени. И тогда, не слыша ничего, кроме свирепого рева огня, юноша понял, что друида больше нет.
Флик не на шутку испугался. Как безумный, отскочил он от края огненной ямы. Кинулся к лестнице, забыв, что от нее осталась лишь груда камней, в немой растерянности застыл между обломками. Потом с силой тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок, и вдруг снова почувствовал обжигающий воздух. Понимая, что остаться здесь означает неминуемо сгореть заживо, он побежал к ближайшей каменной двери и в отчаянии толкнул ее. Дверь не поддавалась, и наконец, изодрав руки в кровь, он оставил бесплодные усилия. Быстро оглядев стену, Флик заметил другую дверь. Он кинулся к ней, но крепкий замок не поддавался. Юноша чувствовал себя в ловушке, все его надежды на спасение стремительно таяли. Лишь усилием воли он заставил себя доплестись до третьей двери. Чувствуя, как угасают силы, он снова и снова яростно толкал упрямую преграду и неожиданно задел тайную пластину в стене, отчего дверь вдруг легко отворилась. С радостным криком измученный юноша вывалился через дверной проем в коридор, ногой захлопнул за собой дверь и без сил упал на пол. Окутанный полумраком, он лежал, отгородившись от жара и смерти по другую сторону массивных каменных створок.
Так пролежал он долго, холодный каменный пол и свежее дуновение воздуха облегчали боль в обожженном теле. Он не пытался думать, не хотел ничего вспоминать, единственным желанием его было забыться в мире и покое этого прорезанного в скале туннеля. Наконец Флик заставил себя встать на колени, потом рывком поднялся на ноги и, покачиваясь, привалился к холодной стене коридора, дожидаясь, когда к нему вернутся силы. Только теперь он заметил, что одежда на нем разорвана и сильно обгорела, руки и лицо кровоточат и почернели от копоти. Флик неспешно огляделся, расправил плечи и оттолкнулся от стены. Впереди закрепленный в стене факел тускло освещал кривой коридор, и юноша медленно двинулся на свет, пока не доковылял до обгоревшей деревяшки. Вынув факел из крепления, Флик побрел вперед, подволакивая ноги. Неожиданно вдалеке послышались крики, и он безотчетно потянулся свободной рукой к охотничьему ножу за поясом, вынув оружие из ножен. Шум вскоре отдалился, а потом и вовсе затих, но никто так и не показался в темном коридоре. Идя по причудливым извивам бесконечного туннеля, Флик прошел мимо нескольких дверей, все они были закрыты и заперты на засов, однако по дороге ему ни разу не попалось ни одной лестницы, да и свернуть было некуда. Время от времени тьму коридора прорезал тусклый свет факелов, закрепленных в стене, в их желтом свечении тень юноши на противоположной стене казалась уродливым призраком, притаившимся во мраке.
Внезапно коридор заметно расширился, и свет впереди стал ярче. Флик в нерешительности остановился, крепко сжимая нож, в мерцающем свете его исцарапанное, в потных подтеках копоти лицо выражало мрачную решимость. Он медленно и осторожно двинулся вперед. Флик не сомневался, что где-то впереди непременно должна быть лестница, идущая к главному залу Башни друида. Однако проходили минуты, часы, он искал долго и тщетно и совершенно выбился из сил. Флик начал запоздало корить себя за безрассудство.
Читать бесплатно другие книги:
