Меч Шаннары Брукс Терри
— Камни! — взмолился он. — Отдай мне камни, и я смогу помочь!
Разбойник повернул к Ши разбитое лицо, и в глазах его вдруг вспыхнул знакомый злобный огонек.
— Заткнись и не суйся не в свое дело! — прорычал он, грубо отталкивая юношу и с трудом поднимаясь на ноги. — Хватит морочить мне голову, приятель. Просто стой где стоишь!
Подобрав выпавший меч, вор поспешил на помощь товарищу, пытаясь добить зажатого в тисках тролля посланника Черепа метким ударом. Несколько долгих минут все трое яростно метались по холмистому полю, расшвыривая окоченевшие тела мертвых карликов и эльфов. Панамон не мог похвастаться такой же силой, какой обладали его друг и крылатый монстр, зато невероятная ловкость позволяла ему с легкостью уворачиваться от ударов неповоротливого чудовища и грациозно отскакивать от горящих молний. Могучий Кельтсет ни в чем не уступал своему противнику, и свирепая тварь никак не могла одолеть его. Несмотря на ожоги и рваные раны от чудовищных когтей, великан продолжал сражаться под нескончаемым дождем из огненных стрел. Ши отчаянно хотел помочь, но прекрасно понимал, что с его ничтожными силами лучше не лезть в серьезную драку, да и кинжал его рядом с огромным посланником Черепа выглядел детской игрушкой. Вот если бы удалось вернуть камни…
Наконец двое смертных начали уставать от бесконечных нападок живучей твари. Их точные удары, казалось, не причиняли крылатому чудищу особого вреда, и после долгого изнуряющего боя они поняли, что обычная сила не может уничтожить такого противника. Время шло, и становилось понятно, что сражение проиграно. Неожиданно отважный Кельтсет оступился и упал на одно колено. В тот же миг посланник Черепа выбросил вперед когтистую лапу и полоснул беззащитного тролля от шеи до пояса, швырнув его на землю. Панамон поднял меч и с яростным воплем кинулся на врага, однако все его удары были отбиты, а сам Крил в запале позабыл об осторожности и тотчас стал уязвим. Слуга Повелителя чародеев обрушился на него, со стуком отбив в сторону железную кисть, из прищуренных глаз чудовища вылетели сверкающие молнии и ударили Панамона в грудь. Огненные стрелы опалили лицо и руки бесстрашного разбойника, а удар был такой мощный, что он упал на землю как подкошенный и потерял сознание. Крылатой твари оставалось только добить своих врагов, если бы не Ши. Увидев, что оба воина лежат на земле, юноша позабыл свой страх и метнул обломок копья в черную голову. Застигнутая врасплох свирепая тварь слишком поздно взмахнула когтистыми лапами, и острый обломок вонзился ей прямо в морду. Яростно тряся головой, чудовище пыталось освободиться от болезненной щепки, и в эту минуту Кельтсет, который уже крепко стоял на ногах, снова схватил его в тиски своих могучих рук и сжал до хруста.
Черная тварь яростно извивалась в железных объятиях великана, и Ши понимал, что Кельтсет не сможет удерживать ее долго. Юноша бросился к лежавшему на земле разбойнику и отчаянными криками попытался поднять его. Раненый мужественно приподнялся, но тут же обессиленно рухнул на землю. Напрасно Ши умолял его, тряс за плечо и уговаривал отдать камни. Юноша кричал, что только они смогут уничтожить чудовище и другой надежды на спасение нет. Обернувшись на двух титанов, он с ужасом увидел, что хватка Кельтсета понемногу слабеет. Еще чуть-чуть — и тварь вырвется на свободу, а тогда смерть неминуемо настигнет всех троих. Вдруг из обожженного кулака Панамона прямо на ладонь почти отчаявшегося юноши выпал кожаный мешочек. Бесценные камни снова были у него.
Дрожащими от волнения руками юный Омсфорд развязал шнурок и вытряхнул на ладонь три голубых камешка. В тот же миг посланник Черепа вырвался из могучего захвата тролля и развернулся к великану, чтобы покончить с ним. Ши истошно завопил и протянул ладонь с камнями в сторону чудовища, умоляя мистическую силу спасти их. Едва тварь повернула голову к хрупкому юноше, как из камней вырвалось ослепительное голубое пламя. Черный призрак слишком поздно понял, что наследник Шаннары оживил спящее могущество эльфийских камней. Слишком поздно он уставил глаза-угольки на юношу и метнул в него огненные стрелы. Мощный голубой луч вмиг превратил молнии в сноп сверкающих искр и, прорезая воздух неукротимым горячим потоком, рванулся к черной скрюченной фигуре. С громким треском луч ударил в застывшую тварь, выжигая злобный дух из бренной оболочки. Чудовище корчилось в страшных мучениях и визжало от ненависти к своему незримому убийце. И тогда Кельтсет резким движением поднялся на ноги, подхватил упавшее копье, замахнулся, прогнувшись назад всем огромным телом и высоко вскинув руки, а потом со всего маху всадил копье в спину чудовища. Крылатая тварь содрогнулась, чуть повернула голову, испустив предсмертный вопль, и медленно осела на землю, рассыпаясь в прах. Через мгновение от посланника Черепа осталась лишь горстка черной золы. Ши стоял, не опуская руки, устремленный на останки чудовища свет волшебных камней все еще горел. Потом кучка праха задрожала, и из середины взметнулось пышное черное облако, тонкой струйкой дыма вытянулось к небу и растаяло в воздухе. Внезапно голубой луч погас, и битва закончилась, а трое смертных, словно статуи, застыли посреди молчаливого, залитого кровью поля.
Долго они не могли пошевелиться, потрясенные неожиданной развязкой. Ши и Кельтсет стояли, глядя на кучку черного пепла, словно ожидая, что свирепый призрак снова оживет. Панамон Крил лежал на боку, приподнявшись на локте, и пытался разглядеть обожженными глазами, что произошло. Наконец Кельтсет осторожно шагнул вперед, коснулся ногой черного холмика и разметал пепел по сторонам, словно убеждаясь, что ничего, кроме праха, там нет. Ши молча наблюдал за ним, машинально ссыпая эльфийские камни обратно в мешочек и засовывая их за пазуху. Вдруг вспомнив о Панамоне, он быстро развернулся и увидел, что упрямый бродяга уже пытается сесть, его глубоко посаженные карие глаза с удивлением смотрели на юношу. Кельтсет поспешил к другу и осторожно помог ему встать. От многочисленных ожогов лицо и грудь бравого разбойника почернели и сочились кровью, мощные когти злобной твари оставили рваные раны, но кости, казалось, были целы. Крил быстро взглянул на Кельтсета, оттолкнул от себя его могучую руку и заковылял к застывшему в ожидании Ши.
— Так я и знал, — проворчал он, тяжело дыша и покачивая крупной головой. — Ты знаешь гораздо больше, чем говоришь, особенно об этих камешках. Почему ты с самого начала не сказал мне правду?
— А кто бы меня послушал? — быстро нашел оправдание Ши. — Да и ты не рассказал мне всей правды о себе и о Кельтсете. — Он помолчал, задумчиво глядя на могучего тролля. — Думаю, ты и сам о нем мало знаешь.
Крил с недоверием уставился на щуплого парня, и на его губах медленно расползлась широкая улыбка. Казалось, слова юноши лишь забавляют его, однако Ши вдруг заметил уважение в темных глазах разбойника.
— Может, ты и прав. Я начинаю думать, что действительно ничего о нем не знаю. — Он искренне рассмеялся и внимательно посмотрел на грубое непроницаемое лицо скального тролля. Затем снова перевел взгляд на Ши. — Ты спас нам жизнь, Ши, и мы перед тобой в неоплатном долгу. Разумеется, ты можешь забирать свои камни. Это лишь та малость, которой я могу отблагодарить тебя. Обещаю, что никогда не стану претендовать на них. Более того, поверь, что по первому твоему зову и мой меч, и все мои скромные таланты к твоим услугам.
Он замолчал, тяжело дыша, усталость и раны давали о себе знать. Ши порывисто шагнул к нему, но разбойник жестом удержал юношу и отрицательно покачал головой.
— Не исключено, что нам предстоит стать большими друзьями, Ши, — проговорил он серьезно. — Однако настоящая дружба не терпит недосказанности. Думаю, ты должен поведать мне историю этих чудесных камней и рассказать об отвратительном чудовище, которое едва не оборвало мою блистательную карьеру в рассвете лет. Да, и не забудь упомянуть в своем рассказе знаменитый меч, о котором я ничего не знаю. В ответ я пролью свет на некоторые тайны, касающиеся меня и Кельтсета. Согласен?
Ши нахмурился и с подозрением взглянул на Крила, пытаясь найти подвох на его лице. После короткого раздумья он согласно кивнул и даже сумел выдавить из себя слабую улыбку.
— Я рад, Ши, — сердечно произнес Панамон, хлопая юношу по хрупкому плечу, и тут же рухнул на землю, ослабев от потери крови и головокружения.
Великан тролль и маленький южанин бросились к раненому и, несмотря на его слабые протесты, заставили лечь, а Кельтсет с нежностью матери, заботящейся о больном ребенке, обтирал влажной тряпкой обгоревшее лицо разбойника. Ши подивился такому быстрому превращению тролля из жестокой боевой машины в ласковую заботливую сиделку. Было в этом молчаливом великане нечто особенное, и Ши отчего-то не сомневался, что Кельтсет какими-то загадочными нитями связан и с Повелителем чародеев, и с поисками волшебного меча. Ведь не случайно посланник Черепа знал имя скального тролля. Наверняка они встречались прежде и вряд ли расстались друзьями.
Панамон оставался в сознании, но было совершенно ясно, что идти сам он не сможет. Несколько раз он пытался встать, но бдительный Кельтсет деликатно укладывал его обратно. Вспыльчивый разбойник осыпал великана страстными проклятиями и требовал, чтобы его немедленно поставили на ноги, но все без толку. В конце концов он успокоился, поняв, что ничего не добьется, и попросил перенести себя подальше от палящего солнца. Ши оглядел голую равнину — укрыться было негде. Единственная ближайшая тень была на юге — там начинался лес, окружавший Башню друида и обозначавший границу Паранора. Если раньше Крил настойчиво повторял, что близко не подойдет к Паранору, то теперь право принимать решение ему не принадлежало. Ши указал на лес в полумиле от поля недавней битвы, и Кельтсет согласно кивнул. Когда разбойник понял, что предлагает Ши, он гневно завопил и наотрез отказался идти в лес, даже если ему придется умереть не вставая с этого места. Ши попытался урезонить упрямца, заверяя, что его друзья, даже если встретятся им в лесу по счастливой случайности, совершенно не опасны, однако Крила, казалось, больше пугали загадочные слухи вокруг Паранора. Ши пришлось высмеять его и напомнить, как Панамон в своих рассказах похвалялся способностью выживать в самых ужасных переделках. Пока они пререкались, Кельтсет медленно поднялся и стал, будто бы из пустого любопытства, оглядывать равнину. Спорщики все не унимались, когда тролль наклонился над ними и сделал Панамону какой-то знак. Вор вздрогнул, кровь отлила от его лица, и он коротко кивнул. Чувствуя неладное, Ши начал было подниматься, но крепкая рука Крила удержала его на месте.
— Кельтсет заметил какое-то шевеление в тех кустах на юге. Отсюда не разглядеть, что там. Видишь заросли, как раз посередине между нами и лесом?
Лицо Ши тотчас приобрело пепельный оттенок.
— Держи свои камни наготове, могут понадобиться, — спокойно приказал вор, и стало ясно, что в кустах вполне мог прятаться еще один посланник Черепа, который только и дожидался захода солнца, чтобы застать их врасплох.
— Что будем делать? — испуганно спросил Ши, сжимая мешочек в кулаке.
— Нападем на него, пока он не напал на нас, у тебя есть другие предложения? — раздраженно заявил Панамон, жестом веля Кельтсету поднять себя.
Послушный великан наклонился и бережно поднял Панамона на могучих руках, словно ребенка. Ши подхватил палаш разбойника и присоединился к Кельтсету; тролль шел неторопливо, легкой размашистой походкой. По дороге Панамон снова разговорился не на шутку, он то покрикивал на юного Омсфорда, веля ему поторопиться, то отчитывал Кельтсета за недостаточную деликатность в обращении с ранеными. В отличие от весельчака Крила Ши не мог отделаться от беспокойства и скромно шел в хвосте, настороженно поглядывая по сторонам и в любую минуту ожидая опасности. В правой руке он сжимал мешочек с бесценными камнями, единственным оружием против могущественного Повелителя чародеев. Они отошли от места сражения примерно на сотню ярдов, когда Панамон вдруг приказал остановиться, жалуясь на сильную боль в плече. Кельтсет осторожно опустил его на землю и выпрямился.
— Мое плечо возмущено таким беспардонным безразличием к своим костям и мышцам, — недовольно бурчал Панамон Крил, выразительно поглядывая на Ши.
Южанин тотчас понял, что они подошли к подозрительному месту, дрожащими руками он распустил завязки мешка и достал камни. Под неумолчное ворчание Панамона Кельтсет невозмутимо встал рядом со своим другом, небрежно поигрывая огромной булавой. Ши быстро огляделся и увидел слева от них густые заросли кустарника. Вдруг кусты едва заметно шевельнулись, и в груди его что-то оборвалось.
И тогда настал черед Кельтсета. Стремительным вихрем он пронесся к зарослям, запрыгнул в центр кустов и скрылся из виду.
Глава 20
А дальше началась настоящая свистопляска. Из кустов донесся пронзительный вопль, ветки заходили ходуном. Изо всех сил пытаясь встать, Панамон отчаянными криками умолял Ши бросить ему палаш, который насмерть перепуганный юноша все еще сжимал в левой руке. Оцепенев от страха, Ши надеялся только на магическую силу камней, готовый в любую секунду к нападению невидимого врага, который наверняка притаился в кустах. Обессилевший от бесплодных попыток подняться на ноги и докричаться до Ши, Панамон упал на спину. Из густых зарослей снова послышались крики, за ними неясный треск, а потом все стихло. И вдруг из зарослей возникла могучая фигура тролля, в одной руке он сжимал увесистую булаву, а другой держал за шею визжащего карлика, который дергался и извивался в железных тисках великана. Рядом с внушительной фигурой Кельтсета горбатый желтый карлик казался ребенком, руки и ноги его без остановки дергались, словно схваченные за хвост змеи. Пленник был в знакомой уже одежде охотников — кожаные штаны и накидка, высокие сапоги и перевязь от меча. Самого меча не было, и Ши догадался, что коротышка потерял свое оружие в кустах не без помощи тролля. Кельтсет подошел к Панамону, которому удалось-таки принять сидячее положение, и с чувством выполненного долга предъявил брыкающуюся жертву на осмотр.
— Пусти! Пусти меня, чтоб ты лопнул! — вопил карлик, вырываясь. — Ты не имеешь права! Я ничего не сделал, у меня даже оружия нет, говорю тебе! Отпусти меня!
Панамон Крил насмешливо посмотрел на маленького пленника, качая головой с явным облегчением. Слушая безостановочные жалобы карлика, он не выдержал и расхохотался.
— Какой страшный враг, Кельтсет! Да он бы от нас мокрого места не оставил, если бы ты не остановил его! Признайся, схватка наверняка была жаркой! Ха-ха-ха, глазам не верю. А мы-то боялись, что в кустах нас поджидают ужасные черные птички!
Однако Ши не разделял веселого настроения разбойника, он прекрасно помнил рассказ о стычке отряда с маленькими желтолицыми охотниками в Анарском лесу. Карлики слыли прекрасными воинами, и такого коварного противника нельзя было недооценивать. Заметив серьезное лицо юноши, Панамон прекратил потешаться над пленником и переключился на Ши.
— Не сердись, Ши. В таких передрягах я смеюсь скорее по привычке, а вовсе не по глупости, как может показаться. Я смеюсь, чтобы не сойти с ума. Но хватит об этом. Что мы будем делать с нашим маленьким другом?
Карлик со страхом уставился на вмиг посерьезневшего человека, глаза его широко раскрылись, а поток возмущений превратился в тихое хныканье.
— Прошу вас, отпустите меня, — взмолился он подобострастно. — Я тихонько уйду и никому о вас не расскажу. Я сделаю все, как вы велите, друзья мои. Только разрешите мне уйти.
Кельтсет по-прежнему держал беспомощного карлика за шею, приподняв на фут над землей перед Ши и Панамоном, бедняга уже начал задыхаться. Заметив страдания пленника, Панамон знаком велел скальному троллю опустить жертву на землю и ослабить хватку. Делано задумавшись над мольбами карлика, Панамон взглянул на юного Омсфорда и неожиданно подмигнул ему, потом резко развернулся к карлику и поднес железную пику на левой руке к его горлу.
— Не вижу ни единой достойной причины сохранять тебе жизнь, не говоря уже о том, чтобы отпустить тебя, карлик, — объявил он зловещим голосом. — Единственное разумное решение, которое приходит мне в голову, — это перерезать тебе горло прямо сейчас. Тогда нам не придется волноваться о своем будущем.
Ши не поверил, что Крил говорит серьезно, однако голос разбойника звучал так убедительно, словно он совершенно искренне собирался исполнить свою угрозу. До смерти перепуганный карлик судорожно сглотнул и протянул руки в последней отчаянной мольбе о милосердии. Он причитал и плакал так, что Ши даже стало немного неловко за него. Панамон и бровью не повел, невозмутимо глядя на искаженное ужасом желтое лицо.
— Нет, нет, пощадите, не убивайте меня! — умолял обезумевший от страха карлик, круглые зеленые глаза метались с одного лица на другое. — Прошу вас, оставьте мне жизнь, я вам еще пригожусь! Я могу рассказать о мече Шаннары! Даже могу заполучить его для вас.
При этих словах Ши невольно вздрогнул и предостерегающе положил руку на плечо Панамона.
— Значит, ты можешь рассказать нам о мече, — равнодушно произнес тот ледяным тоном, не обращая внимания на юношу. — И что же ты можешь рассказать?
Дрожащий коротышка немного успокоился, круглые глаза вернулись к нормальному размеру и суетливо забегали по сторонам, выискивая спасительную соломинку. Неожиданно Ши заметил в глазах пленника нечто странное. Лишь на миг карлик расслабился, маска трусливого нытика спала с его лица, и в зеленых глазах мелькнула дьявольская хитрость. Однако это длилось лишь мгновение. В следующую секунду перед ними снова стоял беспомощный пленник, с рабской покорностью во взоре.
— Если хотите, я даже могу отвести вас к мечу, — прошептал он сипло, словно боялся посторонних ушей. — Я отведу вас туда, где он лежит, а вы сохраните мне жизнь.
Панамон немного отодвинул острую железную пику от горла угодливого пленника, оставив на его шее тонкую красную отметину. Кельтсет не двигался и смотрел перед собой безучастными глазами. Юному Омсфорду не терпелось сказать Панамону, что помощь карлика в поисках волшебного меча бесценна, но он догадался, что хитрец Крил нарочно предпочитает держать пленника в неведении. Юноша не знал, известна ли его новому знакомому легенда о мече; пока бравый разбойник ни словом не выказал своего беспокойства за судьбы народов, да и о великом мече Шаннары ни разу не обмолвился. Глядя на дрожащего карлика, Крил вдруг улыбнулся.
— Меч-то, поди, ценный, а, карлик? — спросил он беззаботно, почти лукаво. — Много золота за него дадут?
— Есть такие, кто даже считает его бесценным, — заверил его карлик, живо кивая головой. — Они готовы отдать за этот меч все, что имеют. Вот в Северных землях, например…
Он резко осекся, испугавшись, что наговорил лишнего. Панамон по-волчьи оскалился и кивнул Ши.
— Этот карлик уверяет, что может добыть для нас деньги, — тихо произнес он насмешливым тоном. — И карлик нам не лжет, верно, карлик?
Желтый коротышка с жаром закивал.
— Что ж, мы, пожалуй, сохраним ему жизнь, пусть докажет, что у него есть нечто достаточно ценное, чтобы мы могли обменять это на его никчемную шкуру. Я не стану отказываться от возможности разбогатеть только ради того, чтобы удовлетворить естественное желание перерезать глотку карлику, если он попался мне в руки. А что ты скажешь, карлик?
— Вы все правильно поняли, вот увидите, я пригожусь, — заскулил пленник, падая на колени перед ухмылявшимся разбойником. — Я помогу вам, вы станете богачами! Только верьте мне!
Панамон уже улыбался во весь рот, он сидел в расслабленной позе, похлопывая здоровой рукой по плечу карлика, словно они были старинными приятелями. Так продолжалось несколько минут, Крил все хлопал маленького пленника по плечу и ободряюще кивал ему, поглядывая то на карлика, то на тролля, то на своего земляка.
— Расскажи-ка нам, карлик, что ты здесь делал один-одинешенек, — неожиданно спросил Панамон. — Кстати, как прикажешь к тебе обращаться?
— Мое имя Орл Фейн, я воин из племени пелл в Верхнем Анаре, — ответил тот охотно. — Меня… я направлялся с одним поручением из Паранора и по дороге набрел на это поле. Они все были уже мертвы, все до единого, я ничем не мог им помочь. А потом я услышал вас и спрягался. Я думал, что вы… эльфы.
Он помолчал и с опаской посмотрел на Ши, с явным ужасом разглядывая его эльфийское лицо. Ши молча ждал, что предпримет Панамон, но тот лишь с пониманием взглянул на карлика и дружески улыбнулся ему.
— Орл Фейн, из племени пелл, — медленно повторил он. — Великое племя храбрых воинов. — Он сокрушенно покачал головой, словно сожалея о чем-то, и снова поднял глаза на притихшего карлика. — Орл Фейн, если мы хотим стать компаньонами, мы должны безоговорочно доверять друг другу. Ложь будет помехой нашей только что родившейся дружбе. Там на поле лежит штандарт племени пелл, знамя твоего родного народа. Ты не мог не участвовать в этом сражении.
Карлик застыл, лишившись дара речи, смесь страха и сомнения отразилась в бегающих зеленых глазах. А Панамон тем временем продолжал дружелюбно улыбаться.
— Только посмотри на себя, Орл Фейн, ты весь в кровоподтеках, и на лбу под волосами у тебя серьезная рана. К чему тебе скрывать от нас правду? Ты ведь был на этом поле? — Словно завороженный проникновенным голосом, пленник согласно кивнул, и Панамон рассмеялся, почти весело. — Ну конечно, ты здесь был, Орл Фейн. Ты бросился в атаку на эльфов, храбро сражался, даже был ранен и потерял сознание, ну вот, так и лежал ты без сознания, пока не появились мы. Вот как все было на самом деле, правильно?
— Да, все так и было, — уже с полной готовностью согласился карлик.
— Нет, все было совсем не так!
Повисло недоуменное молчание. Панамон по-прежнему улыбался, а Орл Фейн, уже окончательно сбитый с толку, не знал, то ли ему улыбаться, то ли плакать. Ши тоже не понимал загадочной игры Панамона и с любопытством наблюдал за обоими.
— Слушай меня, ты, маленький лживый грызун. — Улыбка сошла с губ Панамона, лицо стало жестоким и непроницаемым, и в голосе зазвенел металл. — Ты лжешь с самого начала! Воин племени пелл должен носить их знаки отличия, а у тебя их нет. Ты вовсе не был ранен в бою, эта крошечная царапина на лбу — пустяк! Ты всего лишь дезертир и мародер. Я прав?
Крил ухватил перепуганного карлика за вырез накидки и начал трясти с такой силой, что стало слышно, как стучат его зубы. Совершенно не готовый к такому повороту, пленник задыхался, отчаянно пытаясь глотнуть воздуха.
— Да, да! — Признание наконец было вытрясено из пленника, и Панамон выпустил его, после чего карлик тут же снова попал в железные объятия Кельтсета.
— Предать свое родное племя! — с отвращением проговорил Панамон. — Дезертир — самое презренное существо из живущих на этой земле. Ты как стервятник рыскал по этому полю и собирал с павших ценности. Где они, Орд Фейн? Ши, посмотри в кустах, где он прятался.
Юноша направился к зарослям, и карлик вдруг издал такой невообразимый вопль отчаяния, что Ши уже не сомневался, что могучий Кельтсет свернул ему шею. Однако Панамон только улыбнулся и велел Омсфорду не останавливаться, теперь уже совершенно уверенный, что в кустах спрятан тайник. Ши с трудом пробрался сквозь тесно сплетенные ветки в самую гущу зарослей, старательно высматривая мешок или котомку. Земля в середине кустов была вспахана следами борьбы, ветки сломаны, однако ничего похожего на награбленное добро юноша не заметил. Он уже собрался уходить, когда вдруг заметил в дальнем конце зарослей какой-то предмет, наполовину закопанный в землю и прикрытый листьями и ветками. С помощью охотничьего ножа и собственных рук юноша быстро откопал длинный сверток, в котором что-то громко позвякиваю. Он крикнул Панамону о своей находке и в ответ услышал жалобный вопль карлика. Когда солнце уже склонялось к горизонту, Ши выбрался из кустов и бросил сверток на землю перед остальными. Орл Фейн начал так яростно вырываться, что даже Кельтсету пришлось держать его двумя руками.
— Что бы там ни было, наш маленький друг явно считает это чрезвычайно важным. — Панамон ухмыльнулся и протянул руку к свертку.
Ши встал с ним рядом, заглядывая через широкое плечо, пока Крил развязывал кожаный ремень и нетерпеливо совал руку в мешок. Внезапно передумав, разбойник вытащил руку из мешка и вытряхнул на землю все его содержимое. Все посмотрели на трофеи карлика и с недоумением переглянулись.
— Хлам, — проворчал Панамон Крил после короткого размышления. — Просто хлам. Этот карлик настолько туп, что даже не смог выбрать вещи подороже.
Ши молча смотрел на кучу кинжалов и мечей, некоторые были в кожаных ножнах. На солнце блеснули несколько дешевых украшений и пара монет, которые были в ходу только у карликов и ни для кого, кроме них, не представляли никакой ценности. В мешке карлика действительно был только никчемный хлам, однако хнычущий Орл Фейн совершенно искренне считал свои находки очень ценными. Ши покачал головой, ему было жаль маленького человечка. Став дезертиром, он потерял все, а взамен получил лишь дешевые железки и не имеющие никакой ценности побрякушки. А теперь он наверняка распрощается с жизнью за то, что осмелился лгать не в меру вспыльчивому Крилу.
— Стоит ли умирать за такое барахло, карлик? — проворчал Панамон, коротко кивнув Кельтсету, который уже занес тяжелую булаву, чтобы прикончить несчастного коротышку.
— Нет, нет, постойте, прошу вас! — закричал карлик осипшим голосом. Он понимал, что обречен и это его последняя мольба. — Я не солгал о мече, клянусь, я сказал правду! Я могу достать его для вас. Неужели вы не знаете, что значит меч Шаннары для Властелина тьмы?
Ши решительно протянул руку, удерживая Кельтсета от удара. Великан тролль, казалось, понял его и медленно опустил булаву, с интересом посмотрев на юношу. Панамон Крил уже раскрыл рот для гневной тирады, но внезапно передумал. Ему очень хотелось узнать, что делал этот странный парнишка в далеких Северных землях, а тайна меча, очевидно, была связана с его путешествием. Мгновение разбойник пристально смотрел на юного Омсфорда, потом повернулся к Кельтсету и равнодушно пожал плечами.
— Смотри, Орл Фейн, если ты солгал, больше пощады не жди. Кельтсет, накинь веревку на его жалкую шею и не отпускай ни на шаг. Ши, если ты поможешь мне подняться и позволишь опереться на твое плечо, я смогу дотащиться до леса. А Кельтсету придется зорко следить за нашим маленьким лгунишкой.
Ши помог раненому Панамону подняться на ноги и сделать несколько осторожных шагов. Кельтсет связал карлика и накинул ему на шею веревку, крепко сжав ее конец в кулаке. Пленник не сопротивлялся и не хныкал, но что-то в его поведении настораживало. Быть может, карлик снова солгал, пытаясь спасти свою жизнь, и теперь просто старался придумать, как улизнуть от захватчиков, пока не раскрылся его обман. Хотя сам юноша ни за что не стал бы убивать пленника, да и не согласился бы на его убийство, он не испытывал особого сочувствия к хитрому карлику. Трус, дезертир и мародер, Орл Фейн предал и свою родину, и свой народ. Теперь Ши уже не сомневался, что причитания и мольбы карлика были лишь тщательно продуманной маской, за которой скрывался безжалостный и коварный убийца. Сам Орл Фейн без малейших угрызений совести перерезал бы им глотку, если бы был уверен в своей безнаказанности. Ши почти пожалел, что Кельтсет одним взмахом булавы не покончил со всеми его сомнениями и не пристукнул карлика. Тогда не пришлось бы терзаться подозрениями.
Панамон жестом дал понять, что готов идти, однако не успели они сделать и пары шагов, как Орл Фейн снова запричитал. Несчастный карлик отказывался идти дальше, пока ему не позволят забрать мешок с сокровищами. Он отчаянно упирался и так громко завывал, что Панамон едва снова не приказал размозжить его ненавистную желтую голову.
— Да не все ли равно, Панамон? — не выдержал Ши. — Давай возьмем его побрякушки, пусть только замолчит. Потом выкинем, когда он успокоится.
Панамон возмущенно потряс головой и наконец неохотно кивнул. Он был уже сыт по горло этим Орлом Фейном.
— Так и быть, уступаю в последний раз, — согласился вор, и карлик тотчас затих. — Но если он еще раз закричит, я отрежу ему язык. Кельтсет, смотри, чтобы он ненароком не залез в свой мешок, а то выудит ножик подлиннее да и перережет веревки, а потом и нас заодно. Дрянной клинок не годится для хорошей работы, а я не хочу умереть от заражения крови.
Ши невольно рассмеялся. Все оружие действительно выглядело как дешевые поделки, хотя он и приметил один тонкий меч с необычной широкой рукоятью с вырезанным на ней горящим факелом. Но даже этот меч казался убогим, дешевая позолота на рукоятке потрескалась и облупилась. Как и несколько других мечей, он был в истертых кожаных ножнах, и оценить клинок юноше не удалось. Но каким бы он ни был, в руках злобного карлика меч мог оказаться опасным. Кельтсет небрежно закинул на плечо мешок с трофеями Орла Фейна, и небольшой отряд направился в сторону леса.
Путь был недлинный, но, когда они доплелись до кромки леса, Ши едва не падал от усталости — всю дорогу раненый Панамон опирался на его плечо. Разбойник велел всем остановиться и запоздало приказал троллю вернуться, скрыть их следы и оставить новые, чтобы сбить с толку возможных преследователей. Ши не стал возражать. Он, конечно, надеялся, что Алланон с друзьями найдет его, но поисковый отряд карликов или очередной посланник Черепа тоже могли заметить следы.
Привязав пленного к дереву, тролль вернулся по следам к полю боя, уничтожая все приметы их движения в сторону леса. Панамон устало рухнул под раскидистый клен, измученный юноша уселся напротив. Чувствуя невероятное облегчение, он откинулся на траву, рассеянно глядя на вершины деревьев и глубоко вдыхая лесной воздух. Солнце быстро угасало, день клонился к концу, и робкие признаки скорого вечера проступали на западном горизонте багровыми и фиолетовыми прожилками. Меньше часа осталось подождать до темноты, когда ночь укроет их от глаз врагов. Ши очень не хватало помощи друзей, мудрости и мистической силы Алланона, храбрости Балинора, Хенделя, братьев-эльфов и пылкого Мениона. Но больше всего он скучал по Флику, ему недоставало нерушимой преданности брата и его безоговорочной веры. Конечно, Панамон Крил очень помог ему, но их ничто не связывало. Бесшабашный искатель приключений слишком долго жил своим умом и изворотливостью и потерял представление о правде и честности. А как же Кельтсет, этот загадочный молчун?
— Панамон, ты обещал рассказать мне о Кельтсете, — тихо проговорил Ши. — И о том, откуда его знает посланник Черепа.
Разбойник долго молчал, юноша даже приподнялся посмотреть, услышал ли его Панамон, и натолкнулся на его внимательный взгляд.
— Посланник Черепа, говоришь? Да ты знаешь об этой истории намного больше меня. Вот ты и расскажи мне о моем приятеле.
— Значит, ты обманул меня? — спросил Ши. — Он вовсе не калека и не изгнанник из родного племени. И он не убивал своих обидчиков.
Панамон весело засмеялся и почесал усики своей железной кистью.
— Может, и обманул. А может, так все и было. Понятия не имею. Мне всегда казалось, что с ним должно было случиться что-то подобное, если уж он связался с таким, как я. Он точно не вор, а кто — я не знаю. Однако он мой друг, это правда. В этом я не солгал.
— Откуда он родом? — спросил Ши после минутного молчания.
— Я повстречал его на севере пару месяцев назад. Он шел со стороны Чарнальских гор, измученный, раненый, едва живой. Понятия не имею, что с ним произошло, он никогда не пытался мне рассказать, а я и не спрашивал. Он предпочитает молчать о своем прошлом, как и я. Несколько недель я выхаживал его. Я немного знаком с языком жестов, и он меня понимал, так мы и общались. Свое имя он мне тоже показал руками. Мы немного узнали друг о друге, совсем немного. Знаешь, нам было хорошо вместе, мы весело проводили время. Жаль все-таки, что он не вор.
Услышав последнее замечание, Ши покачал головой и тихо хмыкнул. Все-таки Панамон Крил неисправим. Он не понимал, как можно жить иначе, да и не хотел понимать. Отнимать у людей все, что понравится, не обращая внимания на их чувства, было для него единственным нормальным занятием. И все же дружба оставалась главной ценностью даже для заносчивого грабителя. Поневоле Ши начал испытывать странную привязанность к этому человеку, хотя их характеры и взгляды на жизнь не имели ничего общего. Впрочем, это не мешало им прекрасно понимать друг друга, да и сражение с общим врагом сблизило их. Должно быть, для зарождения дружбы большего и не требовалось.
— Откуда эта тварь могла его знать? — не унимался Ши.
Панамон рассеянно пожал плечами, давая понять, что ему все равно. Наблюдательный юноша, впрочем, не поверил его деланому равнодушию. Панамон, без сомнения, хотел больше узнать о прошлом своего друга. Было очевидно, что посланник Черепа узнал могучего тролля, но что связывало Кельтсета с этими тварями из мира призраков? Когда крылатое чудовище увидело великана, в его злобных глазах отразился нешуточный страх, а Ши даже представить не мог, что его могущественного врага может испугать какой-то смертный. Панамон тоже заметил это и наверняка задавал себе тот же вопрос.
Когда вернулся Кельтсет, закат уже догорал, слабые отсветы вечернего солнца тускло освещали темный лес. Тролль старательно уничтожил все их следы на поле и протоптал несколько ложных цепочек для тех, кто попытается проследить их путь. Панамон чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы передвигаться самостоятельно, но попросил Кельтсета поддерживать его, пока они не найдут подходящее место для ночевки. Становилось темно, и путники решили подождать рассвета. Юному Омсфорду поручили вести покорного Орла Фейна на веревке, он неохотно, хотя и безропотно, согласился. Панамон снова попытался бросить надоевший мешок карлика, однако тот ни в какую не хотел расставаться со своими сокровищами и тотчас принялся завывать с такой тоской, что Крил приказал заткнуть ему рот, и несчастному карлику оставалось лишь приглушенно стонать. Но едва они попытались войти в лес, отчаявшийся пленник бросился на землю и отказался вставать, даже когда совершенно взбешенный Панамон злобно пнул его. Конечно, Кельтсет мог бы тащить пленника и помогать Панамону, но возня с карликом не стоила таких усилий. Бормоча в адрес упрямца самые ужасные проклятия, Крил наконец приказал троллю взять мешок, и все четверо вошли в темнеющий лес.
Когда тропинку скрыла густая мгла, Панамон приказал разбить лагерь на небольшой поляне между огромными дубами, накрепко сплетенные кроны деревьев надежно укрывали путников. Карлика привязали к дереву, а сами занялись костром и приготовлением ужина. Когда еда была готова, веревки пленника ослабили настолько, чтобы он тоже мог поесть. Хотя Панамон не знал точно, где они оказались, он даже не побоялся развести костер, почти уверенный, что никто не станет выслеживать их среди ночи. Вероятно, он чувствовал бы себя не настолько уверенно, если бы знал об опасностях непроходимого леса, который окружал темные утесы Паранора. Однако, на счастье, четверо путников забрели в соседний лес, а страшные заросли вокруг Паранора остались на востоке. В той части дубравы, где они остановились на ночлег, редко бывали слуги Повелителя чародеев, и лишь случайный путник мог ненароком натолкнуться на их стоянку. Они ели в молчании, голодные и усталые после долгого дневного перехода. Надоедливый Орл Фейн перестал ныть и жадно поглощал еду, его хитрое желтое личико тянулось ближе к теплу небольшого костра, а темно-зеленые глаза устало скользили с одного лица на другое. Ши не обращал на него внимания, думая, что можно рассказать Панамону о себе, о своих Друзьях, а главное — о волшебном мече. Когда ужин закончился, он так и не пришел ни к какому решению. Пленника снова привязали к ближайшему дубу и позволили свободно дышать без кляпа, взяв с него обещание не вопить и не хныкать. А потом, удобно устроившись у догорающего костра, Панамон выжидающе посмотрел на юношу.
— Подходящее время, чтобы рассказать об этой истории с мечом, тебе не кажется? — начал он живо. — Никакой лжи, никакой полуправды, и ничего не утаивать. Я обещал свою помощь, но мы должны доверять друг другу, чтобы не получилось как с этим жалким предателем. Я был с тобой открыт и честен. И от тебя жду того же.
И Ши рассказал ему все. Начиная рассказ, он не собирался этого делать. Он даже не знал толком, что именно можно открыть разбойнику, но одно событие влекло за собой другое, и, прежде чем юноша успел опомниться, он выложил все. Он рассказал о встрече с Алланоном и о появлении посланника Черепа, которое вынудило братьев бежать из Тенистого Дола. Потом пришлось упомянуть о дороге в Лих к Мениону, об их бегстве через ужасные Черные Дубы до Кулхейвена, где они присоединились к остальному отряду. О переходе через Драконьи Зубы он рассказал лишь вкратце, потому что и сам помнил подробности довольно смутно. Потом он упал с узкой тропы, прозванной Морщиной Дракона, в горную реку, и бурный поток унес его на равнины Рабб, где он и попал в плен к карликам. Панамон слушал не перебивая, глаза его широко открылись от удивления. Тролль сидел рядом в непроницаемом молчании, грубое с виду, но светящееся разумом лицо было постоянно обращено к хрупкому южанину на протяжении всего рассказа. Неподалеку беспокойно ерзал Орл Фейн, карлик постанывал, бормоча что-то невнятное, и тоже слушал с остальными, взгляд его затравленно метался по сторонам, словно он в любую минуту ожидал появления Повелителя чародеев.
— В жизни не слышал более неправдоподобной истории, — объявил после короткого молчания Панамон. — Она настолько невероятна, что даже мне сложно в нее поверить. Но я тебе все равно верю, Ши. Верю, потому что сам сражался с чернокрылым монстром, да и удивительную силу этих камней, которые ты называешь эльфийскими, видел своими глазами. Но меч… и твое происхождение… не знаю. Ты сам-то веришь в это?
— Сначала не верил, — медленно признался Ши, — а теперь не знаю, что и думать. Столько всего произошло с тех пор, и непонятно, где правда, а где ложь. Но я должен отыскать Алланона и своих друзей. Они могли уже найти меч и узнать, как его сила связана с моим происхождением.
Внезапно Орл Фейн согнулся пополам от приступа безудержного смеха, он хохотал как безумец, повизгивая и захлебываясь.
— Нету, нету у них меча! — прокричал карлик, заходясь как в припадке. — Нет, нет, только я могу показать вам меч! Я могу отвести вас к нему. Только я. А вы можете искать, искать и искать, ха-ха-ха, давайте, ищите! Но только я знаю, где он! Я знаю, у кого он! Только я!
— По-моему, он спятил, — угрюмо пробормотал Панамон Крил и приказал Кельтсету заткнуть рот докучливому карлику. — Что он там знает, мы выясним утром. Если ему что-то известно о мече Шаннары, а я сильно сомневаюсь в этом, он нам расскажет, иначе ему несдобровать!
— Как думаешь, он может знать, у кого меч? — встревоженно спросил Ши. — Это не простой меч. От него зависит судьба народов всех четырех земель. Мы просто обязаны выяснить, что известно карлику.
— Ты меня так разжалобил своим волнением за судьбы народов, я вот-вот разрыдаюсь, — насмешливо огрызнулся Панамон. — Да мне плевать, что с ними будет. Ничего хорошего они для меня не сделали — разве что бродили в одиночку, с туго набитыми кошельками и безоружные, да и то не часто. — Он поднял глаза на разочарованное лицо юноши и равнодушно пожал плечами. — Впрочем, эта история с мечом меня заинтриговала, и я, пожалуй, помогу тебе. В конце концов, я многим тебе обязан, а я не из тех, кто забывает добро.
Кельтсет заткнул вопящему карлику рот и присел рядом с ними к маленькому костру. Орл Фейн бился в припадке неудержимого визгливого смеха и что-то беспрерывно мычал сквозь тряпку. Ши с тревогой поглядывал на пленника — Узловатое желтое тельце судорожно извивалось, словно одержимое бесом, круглые темные глаза дико вращались и едва не вылезали из орбит. Поначалу Панамон старался не замечать стонов пленника, но вскоре, потеряв терпение, вскочил на ноги и выхватил кинжал, намереваясь отрезать карлику язык. Орл Фейн тотчас затих, и через некоторое время они забыли о нем.
— А почему, как ты думаешь, — снова заговорил Панамон после долгого молчания, — тот черный монстр утверждал, будто мы спрятали меч Шаннары? Странно, что он говорил очень уверенно. Даже сказал, что ощущает его присутствие. Как ты это объяснишь?
Ши задумался и наконец неуверенно пожал плечами.
— Должно быть, он почуял эльфийские камни.
— Может, ты и прав, — согласился Панамон, потирая подбородок. — Честно говоря, я в этом ничего не смыслю. Кельтсет, а что ты об этом думаешь?
Гигантский тролль с серьезным видом посмотрел на них, а потом что-то сказал на своем безмолвном языке жестов. Панамон внимательно следил за его руками, после чего с возмущением повернулся к Ши.
— Он думает, что меч очень важен, а Повелитель чародеев смертельно опасен для всех нас. — Разбойник громко рассмеялся. — Велика помощь, нечего сказать!
— Но меч действительно очень важен! — повторил Ши, голос его растворился в темноте, и все они сидели молча, погруженные в раздумья.
Подступала ночь, и густую темноту рассеивало лишь слабое мерцание догорающего костра. На небольшой поляне, окруженной, словно кольцом, плотными зарослями, путники чувствовали себе покойно, тишину нарушал лишь стрекот ночных насекомых и далекие крики лесных обитателей. Сквозь ветви величественных деревьев проглядывало темно-синее небо с булавочными звездами. Панамон еще что-то тихо говорил, пока угли не угасли и не превратились в золу. Тогда он поднялся, затоптал догоревший костер и, давая понять, что с разговорами покончено, решительно пожелал всем спокойной ночи. Кельтсет завернулся в одеяло и заснул раньше, чем Ши успел найти себе на поляне удобное местечко. После тяжелого перехода и сражения с посланником Черепа, когда все они были на волосок от смерти, он чувствовал свинцовую усталость. Юноша расстелил одеяло и лег на спину, потом стащил тяжелые сапоги и стал смотреть в темное небо сквозь прорехи в кронах деревьев.
Ши снова думал обо всем, что с ним случилось, в который раз мысленно проделывая долгий путь из Тенистого Дола. Многое так и осталось для него загадкой. Ради чего он забрался в такую даль, играл со смертью? Тайна великого меча, могущественный Повелитель чародеев, собственное происхождение — все эти загадки не только не прояснились, но стали еще непонятнее. Друзей он потерял, да и они знают не больше, чем он. Только таинственный Алланон, казалось, знал ответы на все вопросы. Но почему он не открыл юноше всей правды, почему постоянно недоговаривал, оставляя при себе ключ к разгадке тайны меча Шаннары?
Ши перевернулся на бок и посмотрел на спящего Панамона, который лежал в нескольких шагах от него, скрытый темнотой. С дальней стороны поляны слышалось тяжелое дыхание Кельтсета, сливаясь со звуками ночного леса. Орл Фейн сидел, прислонившись спиной к дереву, к которому был привязан, и неотрывно смотрел на Ши, глаза его горели в темноте, как у кошки. От пристального взгляда карлика юноша вздрогнул, но потом заставил себя отвернуться, закрыл глаза и тут же провалился в сон. Уже засыпая, он сунул руку за пазуху и крепко прижал к груди мешочек с эльфийскими камнями, надеясь только на их могущество.
Ши проснулся от возмущенного голоса Панамона, он открыл глаза и увидел серый свет раннего утра. Крил метался по лесной поляне, оглашая утренний сумрак громкими витиеватыми проклятиями. Ши не сразу понял, что произошло. Он протер заспанные глаза и приподнялся на локте, глядя в полумрак. Казалось, он спал всего несколько минут, затекшие мышцы болели, бессвязные мысли туманились. Не умолкая ни на минуту и не останавливаясь, Панамон мерил поляну размашистыми шагами, от его гневного голоса звенело в ушах. Великан тролль неподвижно застыл возле старого дуба. Внезапно Ши понял, что Орл Фейн исчез. Юноша вскочил на ноги и побежал к дереву, отчего-то сильно испугавшись, все его самые ужасные подозрения вдруг ожили. В корнях огромного дерева лежали обрывки веревки, которой был связан карлик. Сам пленник бесследно исчез, а юноша лишился последней надежды отыскать неуловимый меч.
— Как же он освободился? — сердито спросил Ши. — Мне казалось, ты его крепко привязал, он не мог добраться до оружия и перерезать веревки!
Панамон Крил уставился на него как на идиота, лицо разбойника вспыхнуло и налилось гневом.
— Я что, похож на дурачка? Разумеется, я связал его так, чтобы он не смог дотянуться до оружия. Я даже привязал его к этому треклятому дереву и вдобавок воткнул кляп в рот. Ты разве не видишь? Маленький дьявол не разрезал веревки. Он просто перегрыз их, чтобы выбраться на свободу.
Настал черед Ши изумляться.
— Уверяю тебя, я серьезен как никогда, — сердито продолжал Панамон, — Веревки перегрызены зубами. Наш маленький грызун оказался шустрее, чем мы предполагали.
— Или совсем отчаялся, — задумчиво заметил Ши. — Интересно, почему он не попытался нас убить? Ведь у него были причины нас ненавидеть.
— Как немилосердно с твоей стороны строить такие ужасные предположения, — картинно испугался Панамон. — Хотя, раз уж ты спросил, я тебе отвечу. Он просто испугался, что его могут застать за таким некрасивым занятием. Наш карлик — дезертир и предатель, презренный трус самого низшего пошиба. И у него не хватило духу ни на что, кроме бегства! Что такое, Кельтсет?
Нависший над ними огромный тролль быстро замахал руками, указывая на север. Панамон с негодованием покачал головой.
— Наш трусливый суслик удрал уже несколько часов назад. Хуже того, этот болван побежал на север, а искать его в тех краях вряд ли самое разумное решение для нас. Пусть его поймают его же соплеменники и прикончат, зачем нам руки марать? Дезертир свое получит. Да пусть бежит, жалко, что ли? Радоваться надо, что избавились от такого сокровища. Может, он вообще все наврал про меч Шаннары.
Ши с сомнением кивнул, он вовсе не разделял уверенности Крила. Каким бы безумным ни казался карлик, и о мече Шаннары, и о его таинственном владельце он говорил очень серьезно. Мысль о том, что их пленник знал тайну меча, не давала юноше покоя. А что, если Орл Фейн побежал за мечом?
— Выбрось ты все это из головы, Ши, — прервал его размышления Панамон. — Этот карлик до смерти нас боялся и думал только о том, как удрать. Байку о мече он выдумал для того, чтобы мы его не прикончили, и ждал лишь подходящего случая улизнуть. Ты только посмотри! Наш друг так торопился, что даже забыл свой драгоценный мешок.
Только сейчас Ши заметил, что на другой стороне поляны валяется полуоткрытый мешок. Казалось странным, что Орл Фейн бросил свои сокровища, хотя накануне чуть ли не на коленях умолял оставить их. Сначала он ни за что не хотел расставаться со своими никчемными побрякушками, а теперь они лежали забытые и никому не нужные. Просто из любопытства Ши подошел ближе и с растущим подозрением уставился на мешок. Потом он порывисто схватил мешок и вытряхнул его содержимое, мечи, кинжалы и украшения с грохотом вывалились на траву. Ши внимательно разглядывал оружие, краем глаза заметив подошедшего Кельтсета. Стоя с безучастным лицом, тролль тоже пристально смотрел на трофеи карлика. Они молча стояли рядом, словно пытаясь разрешить трудную головоломку. Панамон понаблюдал за ними несколько секунд, пробурчал что-то неразборчивое и тоже подошел.
— А не пора ли нам продолжить путь? — беспечно произнес он. — Разыщем твоих друзей, Ши, и, быть может, с их помощью найдем этот неуловимый меч. Ну что ты там хочешь увидеть? Ты ведь уже видел весь этот никчемный хлам. Он нисколько не изменился.
И тогда Ши все понял.
— Нет, изменился, — медленно проговорил он, — Его нет.
— Чего нет? — раздраженно спросил Панамон, пиная сапогом груду железа. — О чем ты?
— Здесь был старый меч в кожаных ножнах. С горящим факелом на рукоятке.
Панамон быстро осмотрел все мечи и нахмурился. Кельтсет резко распрямился и уставился на хрупкого Омсфорда сверлящим взглядом. Тролль тоже понял, в чем дело.
— Значит, он забрал один меч, — задумчиво проворчал Панамон. — Ну и что из… — Он осекся на полуслове и поднял глаза к небу. — О нет! Этого не может быть… просто не может быть! Ты думаешь, он взял…
Он не смог завершить фразу — перехватило горло. Чувствуя лишь отчаяние и холодную безнадежность, Ши кивнул.
— Меч Шаннары!
Глава 21
Тем же утром, когда Ши и его новые товарищи открыли ужасную правду о сбежавшем карлике и мече Шаннары, Алланону и его спутникам тоже было не до веселья. Они выскользнули из Башни друида, спустились вниз через лабиринт извилистых туннелей в сердце горы и вышли в лес у подножия крепости. Никто не пытался задержать беглецов, лишь несколько карликов из разбитой замковой стражи испуганно рыскали по старинным коридорам. Уже перевалило далеко за полдень, когда маленький отряд наконец отошел достаточно далеко от мрачной крепости и направился на север через лес. Алланон был уверен, что карлики увезли меч Шаннары из Башни еще до их столкновения с посланником Черепа в страшной топке крепости. Но куда увезли меч, он не знал. Северные рубежи Паранора охраняло войско Эвентина, и всякая попытка перевезти меч встретила бы ожесточенное сопротивление. Быть может, эльфийский король уже завладел мечом. Или нашел их пропавшего друга. Алланон очень беспокоился о хрупком юноше с эльфийской кровью, которого надеялся найти в Башне друида. Он не ошибся, когда, стоя у подножия Драконьих Зубов, мысленным взором пытался отыскать юного Омсфорда. Рядом с ним были какие-то люди, и все они медленно двигались на север в сторону Паранора. По дороге их что-то задержало. Однако Алланон очень надеялся на сообразительность Ши и силу эльфийских камней, которая могла защитить его от Повелителя чародеев.
Меж тем у Алланона были и другие причины для беспокойства. К тому времени стало известно об их бегстве из крепости, и на поиски беглецов были срочно высланы отряды карликов, которые прочесывали леса вокруг Паранора. Карлики понятия не имели, кого ищут, они лишь знали, что крепость подверглась нападению и лазутчиков необходимо срочно схватить живыми или уничтожить. Слуги Повелителя чародеев пока не появлялись, и сам Властелин тьмы еще не знал, что жертва вновь ускользнула от него. Он спокойно сидел в мрачном уединении своих владений, совершенно уверенный в том, что докучливый Алланон сгорел в топках Паранора, наследник Шаннары со своими дружками надежно заточен в башне, а великий меч уже направляется в Северные земли, перехваченный посланником Черепа, которого он отправил еще накануне. Итак, новые отряды карликов начали прочесывать леса в окрестностях Паранора в поисках неизвестных злоумышленников. Причем основные силы они направили на юг, отчего-то уверенные, что беглецы пойдут именно в этом направлении.
Тем временем друид со своим небольшим отрядом продвигался на север, изредка останавливаясь, чтобы укрыться при приближении стражников, рыщущих по лесу. На счастье, в этих лесах карликов было немного, и беглецам удалось пройти незамеченными, лишь время от времени пережидая под сенью огромных деревьев, пока очередной патруль пройдет по тропе. До края леса они добрались еще засветло и, оставив преследователей позади, увидели перед собой величественные равнины Стрелехейма.
Шедший впереди Алланон остановился и повернулся к своим спутникам, его смуглое лицо было усталым и мрачным, однако глаза смотрели решительно и поблескивали молодым задором. Все молчали, а друид переводил взгляд с одного лица на другое, внимательно рассматривая их, словно видел впервые. Наконец он заговорил, произнося слова медленно и неохотно.
— Вот мы и дошли до конца пути, друзья мои. Путешествие в Паранор окончено, и пришло время нам разделиться, отсюда каждый должен пойти своей дорогой. Мы не смогли завладеть мечом, во всяком случае пока не смогли. Мы потеряли Ши, и неизвестно, сколько времени уйдет на его поиски. Однако самая главная опасность угрожает нам с Севера. Мы должны защитить себя и наши народы на Юге, Востоке и Западе. Отчего-то здесь нет армии Эвентина, хотя она должна была защищать северные границы. Судя по всему, что-то заставило их уйти, а это возможно только в том случае, если Повелитель чародеев начал продвигать свои войска на Юг.
— Значит, вторжение началось? — коротко спросил Балинор.
Алланон мрачно кивнул, и все встревоженно переглянулись.
— Без меча нам не одолеть Повелителя чародеев, поэтому мы должны хотя бы попытаться остановить его армию. Для этого нам необходимо как можно скорее объединить все три народа. Быть может, мы уже опоздали. Армия Броны попытается захватить весь центр Южных земель. Для этого ему нужно лишь разбить Пограничный легион Каллахорна. Поэтому легион должен защищать города Каллахорна, чтобы дать остальным время собрать армии и нанести ответный удар. Это твоя задача, Балинор. Дьюрин и Даэль смогут дойти с тобой до Тирсиса, а оттуда отправятся к себе домой, на Запад. Эвентин должен привести свою армию на равнины Стрелехейма, чтобы укрепить подступы к Тирсису. Если это не удастся, Повелитель чародеев сможет вбить клин между нашими армиями, и тогда возможности объединить их уже не будет. Хуже того, все Южные земли окажутся открытыми и незащищенными, и времени на подготовку армий не останется. Пограничный легион Каллахорна для них единственная надежда.
Балинор согласно кивнул и повернулся к Хенделю.
— Как нам смогут помочь гномы?
— Варфлит — ключ от восточных подступов к Каллахорну. — Хендель задумался. — Гномам придется отбивать нападения по всему Анару, но мы можем отрядить людей и отправить их на защиту Варфлита. Но Керн и Тирсис вам придется удерживать самим.
— Эльфийская армия поможет вам с Запада, — сейчас же пообещал Дьюрин.
— Постойте! — недоверчиво воскликнул Менион. — А как же Ши? Вы что, забыли о нем?
— Я вижу, твои слова по-прежнему опережают твои мысли, — угрюмо произнес Алланон.
Менион побагровел от гнева, но промолчал.
— Я не перестану искать своего брата, — тихо сказал Флик.
— А я и не предлагал тебе этого, Флик. — Алланон улыбнулся его серьезности. — Мы втроем — ты, Менион и я — отправимся на поиски нашего юного друга и пропавшего меча. Думаю, искать их надо где-то рядом. Помните слова призрака Бремена? Ши первым прикоснется к мечу Шаннары. Быть может, это уже произошло.
— Тогда давайте продолжать поиски, — раздраженно выпалил Менион, избегая смотреть друиду в глаза.
— Мы отправляемся немедленно, — объявил Алланон и добавил строго: — А тебе советую внимательнее следить за своим языком. Слова принца Лиха должны быть мудры и взвешенны, учись быть терпеливым и тактичным и не поддаваться безрассудному гневу.
Менион угрюмо кивнул. Потом все семеро попрощались, испытывая смешанные чувства, и расстались. Балинор, Хендель и братья-эльфы повернули на запад от леса, где ночевал Ши с новыми товарищами, в надежде обогнуть Черную Дубраву и двинуться на юг через холмы, лежавшие севернее Драконьих Зубов, так они намеревались через два дня достичь Керна и Тирсиса. Алланон с двумя юными спутниками пошел на восток, высматривая следы пропавшего южанина. Алланон был убежден, что Ши должен двигаться в северном направлении, к Паранору, возможно, его взяли в плен патрули карликов. Спасти юношу будет нелегко, но если о пленнике узнает Повелитель чародеев и поймет, кто он, его немедленно казнят. Этого Алланон боялся больше всего. Только Ши может пробудить могущество меча Шаннары, а без него останется лишь уповать на разъединенные силы трех осажденных земель. Думать о худшем исходе не хотелось, и друид переключил все мысли на изучение окружающей местности.
Менион шел чуть впереди, зорко высматривая следы и малейшие приметы тех, кто прошел здесь раньше. Его беспокоила погода. Если пойдет дождь, то следы смоет и поиски зайдут в тупик. Да и резкие порывы ветра над равнинами Стрелехейма могут стереть следы, даже если погода будет к ним благосклонна. Флик шел последним, он сосредоточенно молчал, мечтая получить хотя бы малейшую весточку от брата, однако больше всего он боялся найти Ши мертвым.
К полудню воздух над голыми равнинами дрожал от жаркого марева, и трое путников держались вплотную к лесу, чтобы тень огромных деревьев хоть немного прикрывала их от раскаленного добела солнца. Только Алланона, казалось, не смущала удушающая жара, его темное лицо, без малейших следов испарины, было спокойным и расслабленным в палящем свете. Флик с трудом переставлял ноги и чувствовал, что вот-вот упадет, и даже крепкого Мениона начинало мутить. Его зоркие глаза стали сухими, взгляд туманился, и все органы чувств вдруг начали отказывать ему. Неожиданно появились странные видения, он слышал звуки и ощущал запахи, порожденные его утомленным разумом среди бескрайней пустоши.
Наконец оба южанина остановились, совершенно обессиленные, и друид объявил короткий привал, отведя их на прохладную поляну в лесу. Молча, не чувствуя вкуса, они проглотили немного хлеба с солониной. Флику хотелось снова расспросить друида о том, есть ли у брата надежда выжить одному среди пустынных земель, но он не мог заставить себя произнести вопрос вслух, боясь услышать ответ. После того как отряд разделился, Флик почему-то чувствовал себя очень одиноко. Он никогда не ощущал привязанности к Алланону, не доверял угрюмому философу и его мистической силе. Друид оставался для него мрачной загадкой, такой же непостижимой и жестокой, как и посланники Черепа. Он был воплощением бессмертного духа Бремена, который явился к ним из Преисподней в Сланцевой долине. Могущество и мудрость друида пугали Флика и никак не вписывались в его привычный мир, в сознании юного Омсфорда они скорее соразмерялись с владениями Повелителя чародеев, этим черным царством первобытного ужаса, куда не смел проникнуть разум простого смертного. Флик не мог забыть чудовищной схватки между друидом и слугой Черепа, адский огонь, пожирающий обоих противников, до сих пор стоял у него перед глазами. Никто, кроме Алланона, не смог бы выжить в той дьявольской топке. А друид выжил, и это спасение не только казалось невероятным и мистическим, но и вселяло ужас. Казалось, из всего отряда только Балинор мог вести себя с друидом непринужденно, как с обычным человеком, но теперь он ушел, и Флик чувствовал себя одиноким и беззащитным.
Менион Лих тоже не мог похвастать большой уверенностью. Принц не боялся могущественного друида, но считал, что Алланон о нем не слишком высокого мнения и взял в поход только по просьбе Ши. В отличие от Флика, который считал горца легкомысленным искателем приключений, Ши верил своему другу и считал его участие в поисках великого меча необходимым. Но Ши исчез, и защитить его было некому. Менион понимал, что терпение Алланона не бесконечно и достаточно одной стычки, чтобы непредсказуемый друид прогнал его. Поэтому он продолжать молча есть, благоразумно решив промолчать на этот раз.
Когда безмолвная трапеза подошла к концу, друид жестом велел им подниматься. Они покинули тенистую поляну и продолжили свой путь вдоль кромки леса на восток. Солнце палило нещадно, пот заливал лица, и они с трудом всматривались в пустынные равнины в поисках малейших следов пропавшего друга. Спустя четверть часа они вдруг заметили нечто необычное. Первым увидел следы Менион и определил, что этой же дорогой несколько дней назад промаршировал вооруженный отряд карликов в тяжелых сапогах. Примерно с полмили троица прошла по отчетливым следам, и вдруг на вершине небольшого пригорка они заметили останки воинов. В недавней битве сошлись карлики и эльфы. Их мертвые тела так и лежали, непогребенные, в сотне шагов от вершины холма. Алланон с двумя спутниками медленно приблизились к печальному полю, усеянному выбеленными костями и гниющей плотью, омерзительная вонь разливалась в воздухе тошнотворными волнами. Не в силах побороть отвращение, Флик остановился на краю поля и смотрел, как Алланон и Менион подходят к мертвым телам.
Алланон задумчиво ходил среди павших, внимательно изучая оружие и сломанные штандарты и лишь изредка бросая взгляд на лица мертвецов. Менион заметил еще одну цепочку следов и, не отрывая глаз от пыльной земли, пошел вокруг поля. Стоя слишком далеко, Флик не понимал, что происходит, но ему показалось, что принц несколько раз возвращался по собственным следам, высматривая новые отпечатки и прикрывая рукой покрасневшие от солнца глаза. В конце концов он повернул на юг в сторону леса и начал медленно приближаться к Флику, задумчиво опустив голову. Неожиданно Менион остановился у густых зарослей кустарника и опустился на одно колено, явно рассматривая что-то интересное. Тут же забыв о своем страхе перед мертвецами, любопытный Флик поспешил к нему. Он уже почти подошел к принцу Лиха, когда Алланон, застывший в центре поля, вдруг вскрикнул от удивления. Юноши замерли и молча наблюдали за высокой черной фигурой; друид стоял, уставившись в землю, словно не веря собственным глазам, потом резко развернулся и пошел к ним размашистым шагом. Темное лицо его пылало от волнения, но, когда он подошел ближе, Флик и Менион с облегчением увидели, как знакомая недоверчивая усмешка медленно превращается в широкую открытую улыбку.
— Поразительно! Просто невероятно! Наш юный друг оказался гораздо способнее, чем я предполагал! Я нашел небольшую кучку пепла — все, что остаюсь от посланника Черепа. Никто из смертных не способен одолеть это существо, и совершенно очевидно, что его уничтожили эльфийские камни!
— Значит, Ши побывал здесь до нас! — с надеждой воскликнул Флик.
— Только он имеет власть над эльфийскими камнями, — согласно кивнул Алланон. — Похоже, здесь разыгралась ужасная битва, значит, Ши был не один. Но сказать точно, друзья или враги были с ним, я не берусь. И еще я не понимаю, когда погиб посланник Черепа — во время битвы между эльфами и карликами или после нее. А что нашел ты, горец?
— Только ложные следы, оставленные очень умным троллем, — скривился Менион. — Отпечатков очень много, но одно могу сказать точно — на этом поле ходил огромный скальный тролль. Он оставил следы повсюду, но они никуда не ведут. Еще, похоже, в тех кустах была драка. Видите, как согнуты ветки, да и листья опали совсем недавно. Но самое главное — там есть отпечатки ног невысокого человека. Они вполне могут принадлежать Ши.
— Ты думаешь, его схватил тролль? — испуганно спросил Флик.
Менион улыбнулся и пожал плечами.
— Если он сумел одолеть посланника Черепа, то с обычным троллем и подавно справится.
— Эльфийские камни не для того, чтобы защищаться от смертных существ, — ледяным тоном вставил Алланон. — Можно определить, в какую сторону ушел этот тролль?
Менион отрицательно покачал головой.
— Определить направление можно только по свежим следам. А этим по меньшей мере день. Тролль знал, что делает, когда топтался тут. Мы можем искать вечно и так и не узнаем, куда он направился.
Флик почувствовал, как похолодело сердце. Если Ши действительно попал в лапы этого таинственного создания, значит, поиски снова зашли в тупик.
— Я нашел кое-что еще, — объявил через минуту Алланон. — Сломанный штандарт дома Элесседилов, личное знамя Эвентина. Возможно, он сам участвовал в битве. Может, короля захватили в плен или даже убили. Не исключено, что уцелевшие карлики пытались улизнуть из Паранора с мечом и натолкнулись на воинов эльфийского короля. Если так, тогда и Эвентин, и наш друг, и меч Шаннары могут находиться сейчас в руках врага.
— Лично я уверен только в одном, — решительно заявил Менион. — Следы тролля оставлены вчера, и драка в кустах тоже была вчера. А сражение эльфов и карликов проходило несколько дней назад.
— Да… да, ты прав, конечно, — задумчиво согласился друид. — Однако, боюсь, этого недостаточно чтобы восстановить всю последовательность событий. Думаю, здесь нам не получить внятных ответов.
— Что же делать? — взволнованно спросил Флик.
— Через равнину Стрелехейма на запад ведет цепочка следов, — медленно проговорил Алланон, поворачивая голову. — Следы нечеткие, однако их могли оставить те, кто уцелел после битвы…
Он вопросительно посмотрел на Мениона Лиха, ожидая услышать его мнение.
— Эти следы не мог оставить наш таинственный тролль, — обеспокоенно сказал Менион. — Он не стал бы утруждаться, оставляя столько ложных следов, чтобы затем преспокойно показать, куда направляется! Мне все это не нравится.
— У тебя есть другие предложения? — настаивал Алланон. — Единственные заметные следы ведут от поля на запад. Придется идти по ним и надеяться на лучшее.
Флик подумал, что подобное воодушевление неуместно в такой мрачной ситуации, да и бодрый тон друида совершенно не вязался с его обычной угрюмостью. Но выбора у них действительно не было. Может, тот, кто оставил эти следы, знает что-нибудь о брате? Коренастый южанин повернулся к Мениону и кивком выразил свое согласие с друидом, хотя и заметил сомнение на худощавом лице горца. Менион явно не хотел подчиняться решению Алланона и был убежден, что можно отыскать другие следы, которые рассказали бы больше и о тролле, и о гибели посланника Черепа. Друид молча махнул рукой своим спутникам, и Флик, а за ним и Менион двинулись вслед за Алланоном в долгий путь через равнины Стрелехейма на запад от Паранора. Флик в последний раз оглянулся на поле, усеянное мертвыми телами, которые медленно разлагались под палящими лучами солнца, оставленные людьми и природой на попечение бесчувственной смерти. Он покачал головой. Быть может, такой же конец ждет их всех.
Остаток дня трое путников без передышки шли на запад. Они почти не разговаривали, каждый думал о своем, скользя рассеянным взглядом по затертой цепочке следов; солнце клонилось к горизонту, постепенно наливаясь красным соком, и вскоре исчезло в вечерних сумерках. Когда стало слишком темно, чтобы идти дальше, Алланон указал на ближайший лес, где они и устроились на ночлег. Лес, где они остановились, оказался северо-западной окраиной мрачной и таинственной Черной Дубравы, и угроза столкнуться с поисковым отрядом карликов или нарваться на стаю голодных волков вновь стала не такой уж призрачной. Однако друид уверенно заявил, что прошло слишком много времени и карлики наверняка перестали их искать и занялись более важными делами. Хотя, для соблюдения необходимой предосторожности, они не станут разжигать костер и будут по очереди дежурить до утра на случай появления волков. Флик мысленно взмолился, чтобы волчьи стаи оставались возле Башни друидов, а не разгуливали по лесу. Путники наскоро проглотили нехитрый ужин и устроились на ночлег. Менион вызвался дежурить первым. Флик заснул, едва сомкнув веки, но, когда горец разбудил его заступать в караул, ему показалось, что прошло всего несколько минут. Около полуночи к нему беззвучно подошел Алланон и приказал отправляться спать, и, хотя прошло меньше часа, он безропотно подчинился.
Когда Флик и Менион проснулись, уже светало. Плотные кроны вековых деревьев неохотно пропускали робкие полоски света. В серой утренней дымке они неожиданно увидели друида. Он сидел, прислонившись спиной к высокому ильму, и пристально смотрел на них. Его худощавая темная фигура была совершенно неподвижна и казалась частью мрачного леса; кустистые брови нависали над черными провалами глаз. Молодые люди поняли, что Алланон почти всю ночь провел на часах, охраняя их сон, но, когда друид с легкостью поднялся к ним навстречу, он казался на удивление бодрым и отдохнувшим, бесстрастное лицо было серьезным и задумчивым. Они быстро позавтракали и снова выбрались из леса на равнины. И тут же остановились в немом изумлении. Ясное небо сияло свежей голубизной раннего утра, над верхушками гор на востоке поднимался ослепительный диск солнца. Зато над северным горизонтом вздымалась непроницаемая черная завеса, как будто грозовые тучи со всей земли собрались вместе и нагромоздились друг на друга. Словно предвестник неотвратимой вечной ночи, мрачная стена поднималась в небо и простиралась вдоль изрезанных границ Северных земель, смыкая в черное кольцо королевство Повелителя чародеев.
— Что это такое? — с трудом выговорил Менион.
Алланон молча взирал на страшную картину, и зловещая чернота, как в зеркале, отражалась на его хмуром челе. Лицо с небольшой черной бородкой окаменело, задумчивые глаза сузились. Менион терпеливо ждал, и наконец друид, словно очнувшись, развернулся к нему.
— Это предвестие конца. Брона подал знак — покорение народов началось. Он бросит свои армии сначала на Юг, потом на Запад и на Восток, и вслед за ними эта ужасная черная мгла начнет расползаться по всем четырем землям, пока не проглотит солнце и не покроет мир вечной тьмой. А вместе с солнечным светом умрет и свобода.
— Мы проиграли? — запнувшись, спросил Флик. — Неужели мы проиграли, Алланон? И нет никакой надежды?
Взволнованный голос тронул мрачного великана, друид спокойно повернулся к южанину и ободряюще посмотрел в его испуганные глаза.
— Пока нет, мой юный друг. Пока нет.
Они продолжили путь на запад и шли не останавливаясь несколько часов; Алланон велел своим спутникам смотреть в оба, чтобы ненароком не пропустить появление посланников Черепа. Теперь, когда Повелитель чародеев начал свое наступление, его черные стервятники больше не станут таиться под покровом ночи. Их могущественный хозяин наконец покинул уединенное укрытие в Северных землях и выступил в великий поход, а своих верных слуг из мира призраков отправил вперед, даровав им силу противостоять солнечному свету. Этой же силой он сотворил в своих владениях вечную ночь, и такая же страшная участь ждала остальные земли.
Ближе к полудню путники повернули на юг равнин Стрелехейма, двигаясь вдоль западной границы леса, окружавшего Паранор. Следы, по которым они шли, в этом месте перекрывались другими, цепочка тянулась с севера на юг, очевидно в сторону Каллахорна. Эти новые следы никто скрыть не пытался, и было совершенно очевидно, куда прошли люди, оставившие их, и сколько их было. Менион без труда определил, когда именно по равнине проследовала колонна в несколько тысяч воинов. Следы принадлежали карликам и троллям, вероятно, из северных войск Повелителя чародеев. Теперь Алланон уже не сомневался, что в сторону Каллахорна направлялась огромная армия, чтобы затем совершить бросок в Южные земли и тем самым разделить армии трех народов. Скоро тропинка из следов, по которой путники двигались с самого начала, безнадежно исчезла под бесчисленными отпечатками сапог, и понять, куда она направлялась, стало невозможно. Чтобы не испытывать судьбу и не идти наугад, Алланон решил идти вслед за колонной.
Они продолжали шагать весь день и останавливались лишь на короткие привалы, стремясь нагнать гигантскую колонну до наступления темноты. Следы воинов четко отпечатались на земле, и Менион скорее по привычке изредка посматривал на них. Бесплодные равнины Стрелехейма сменились сочными лугами. Флику даже показалось, что он видит родные поля Тенистого Дола и за ближайшим пригорком вот-вот появится отчий дом. Теплый воздух был напоен влагой и ароматами трав, да и по сравнению с выжженной равниной идти стало намного веселее. Каллахорн был еще далеко, но унылые Северные земли понемногу уступали место теплу и радостному цветению. День пролетел незаметно, и пришло время вечерних разговоров. По настоянию Флика Алланон подробнее рассказал им о Совете друидов. Услышали они и обстоятельный рассказ об истории человечества, начиная с эпохи Великих войн и заканчивая нынешней. Менион почти не говорил, он молча слушал друида, зорко посматривая по сторонам.
Когда утром они пустились в дорогу, с безоблачного неба светило яркое солнце, одаряя землю ласковым теплом. К полудню погода неожиданно испортилась, солнце затянули низко нависшие дождевые тучи, и в воздухе появилась отвратительная липкая морось, тут же облепившая лица и руки путников. Надвигалась буря. К тому времени они достигли южной оконечности Черной Дубравы, и на потемневшем горизонте уже виднелись зазубренные вершины Драконьих Зубов. Огромная армия, которая прошла здесь недавно, так и не появлялась, и Менион с тревогой думал, как далеко на юг она успела продвинуться. Теперь они были уже недалеко от границ Каллахорна, который начинался сразу за Драконьими Зубами. И если армии Севера уже захватили Каллахорн, надежды на спасение нет. Внезапно сумрачный свет погас, и небо затянула гнетущая мгла.
Уже в сумерках они вдруг услышали зловещий гул, усиленный раскатистым горным эхом. Менион тотчас узнал этот звук, точно такой же он слышал в лесах Анара. Это был грохот сотен барабанов карликов, от размеренного ритма сырой воздух вздрагивал, наполняясь мрачным напряжением. От мощных ударов земля сотрясалась, и вся жизнь вокруг затаилась в благоговейном страхе. Менион решил, что на этот раз карликов гораздо больше, чем они видели на Нефритовом перевале, — настолько силен был грохот. Должно быть, в армии Севера не одна тысяча воинов, если судить по этому звуку. Чем дальше продвигались путники, тем громче становился барабанный бой, пугающая дробь окружила их плотным коконом, все вокруг содрогалось от гулкого эха. Вечернее небо затягивали плотные грозовые тучи, приходилось идти в вязкой темноте. Менион и Флик двигались почти на ощупь, зато мрачный друид вышагивал по ухабистым низинам и пригоркам твердой и уверенной поступью, с ловкостью ведя их за собой. Чувствуя близость вражеского лагеря, все шли молча и настороженно вслушивались в несмолкающую барабанную дробь.
Неожиданно невысокие холмы, поросшие редким кустарником, сменили крутые склоны с острыми уступами скал, усеянные валунами. Алланон продолжал уверенно идти вперед, Менион и Флик осторожно ступали за высокой костлявой фигурой почти в полной темноте. По расчетам Мениона, они были уже в предгорьях Драконьих Зубов, и Алланон выбрал этот окружной путь, чтобы наверняка избежать столкновения с армией северян. Точное расположение вражеского лагеря по-прежнему оставалось загадкой, но грохот барабанов подсказывал, что они находились как раз напротив. Еще час трое путников осторожно пробирались меж валунов и зарослей кустарника, едва различая дорогу. Одежда на них была изорвана, руки покрыты царапинами и синяками, но Алланон продолжал идти вперед, не замедляя шага и не позволяя даже короткие привалы. К концу этого нескончаемого часа друид внезапно остановился и обернулся к своим спутникам, предостерегающе приложив палец к губам. Затем медленно и осторожно повел их к темной груде камней. Несколько минут все трое бесшумно карабкались наверх. Внезапно впереди мигнул тусклый желтый свет горящих костров. Путники встали на колени и на четвереньках подкрались к огромным валунам. Добравшись до отвесной скалы, которая вздымалась рядом с каменным завалом, они осторожно выглянули из-за острого выступа.
Картина, представшая перед глазами, потрясла их. Повсюду под чернильным небом, растянувшись на многие мили во всех направлениях, пылали костры армии Севера, словно сияющие желтые точки, раскиданные по черным равнинам. В ярком свете деловито сновали размытые силуэты горбатых карликов рядом с громоздкими троллями. Тысячи вооруженных до зубов воинов дожидались здесь начала похода на королевство Каллахорн. И Флик, и Менион с отчаянием признали, что даже прославленный Пограничный легион не сможет выстоять перед столь могучей армией. Казалось, на равнинах собрались все до единого карлики и тролли. Всю дорогу Алланон старался избежать встречи с вражескими патрулями, двигаясь вдоль оконечности Драконьих Зубов на западной границе, а теперь они угодили прямиком в осиное гнездо и, сидя в каменной ловушке в сотнях футов над лагерем северных войск, с ужасом смотрели на страшную картину. Грохот барабанов нарастал, и потрясенные люди с недоверием переводили взгляд с одного края поля на другой. Впервые Менион и Флик воочию оценили чудовищный размах сил, угрожающих их беззащитной родине. До сих пор они представляли грядущее вторжение лишь со слов Алланона и теперь смогли увидеть и оценить опасность собственными глазами. Единственной силой, способной противостоять повелителю зла, собравшему эту чудовищную армию, был легендарный меч, но уповать на его могущество было уже слишком поздно.
Читать бесплатно другие книги:
