На полпути к себе Иванова Вероника

— Я прошу. Ты уберёг меня от смерти и… кое-чего похуже. Это всё, что я могу тебе подарить. — Лиловые глаза торжественно серьёзны.

— Идея несколько неудачна…

— Возьми и надень.

— С ума сошёл?

— Поверх камзола.

— Мэй, ты хорошо себя чувствуешь? Понимаешь, что будут говорить?

— Мне всё равно. Мы с тобой знаем, что она означает, а остальные… Пусть давятся завистью!

— Хорошо, но… Если это осложнит твою задачу…

— Я справлюсь.

— Как хочешь…

Хрустальная капля прильнула к моей груди, и на мгновение мне показалось, что её прикосновение было тёплым… Даже через несколько слоёв ткани.

Ксаррон не ошибся. Я начинаю совершать немыслимые глупости. Неужели в этом виновата Мин? Её сухие, гладкие губы? Её сильные пальцы на моих плечах? Её…

«Эй, Джерон, проснись! Так недолго додуматься до совершеннейшего непотребства!»

А мне нравится ход моих мыслей…

«Извращенец!»

Это ещё почему?

«Почему?! А как ты себе представляешь… с мечом?»

Очень просто: берёшь меч и…

Я прикусил пальцы, чтобы не расхохотаться, но фырканье долетело до ушей лакея, показывающего нам дорогу в покои принца, и меня удостоили взглядом, полным снисходительного укора. Мол, конечно, что взять с дикаря, прибывшего из такого медвежьего угла?

Я прыснул ещё громче, и лакей уже собирался сделать устное предупреждение, но анфилада залов внезапно закончилась высокими створками тяжёлой двери.

Комнаты, в которых обитал Дэриен, были обставлены не слишком роскошно, зато мебель была по возможности лишена острых углов и сильно выступающих частей. Во избежание увечий. Сам хозяин ждал в кресле, но, когда о нашем приходе было громогласно доложено, поднялся и вежливо кивнул, чем несказанно удивил Мэя и меня. Или в Западном Шеме такие порядки, что коронованная особа раскланивается… с кем ни попадя? Нет, не похоже. Значит, одни мы удостоились такой чести… Браво, Дэрри, ты сильно вырос в моих глазах!

Борг, заметив золотистый отблеск на моей груди, что-то шепнул на ухо принцу. Тот улыбнулся:

— Не будь таким предубеждённым… Располагайтесь, господа!

Мне, как болящему, было выделено сиденье с жёсткой спинкой. Пока эльф освобождал лютню от вороха одёжек, я уселся поудобнее, потому что, примерно представляя репертуар Мэя, знал, сколько продлится представление.

— Ваше высочество, позвольте обратиться с небольшой просьбой! — Звонкий голос листоухого заставил меня вздрогнуть. Ещё не начал, а уже смеет о чём-то просить! Ну и нахал!

Но принц не обиделся:

— Конечно… Что вам нужно?

— Мой друг ввиду неотложных дел не успел отобедать… Не могли бы вы приказать подать что-нибудь съестное? — Мэй прямо-таки лучился злорадством.

Маленький стервец! Позорит меня перед таким обществом… Уши надеру!

— С радостью! — Дэриен кивнул своему телохранителю.

Рыжий распахнул дверь, отловил за ней лакея и оглушил его коротким приказом: «Вино и закуски его высочеству!» Лакея сорвало с места: не прошло и пяти минут, как передо мной на столике уже громоздилось всё что нужно для утоления голода. Я показал Мэю кулак (что вызвало у Борга ухмылку) и шлёпнул на хлеб ломоть копчёного мяса. Эльф тем временем подтянул струны и извлёк из инструмента первые звуки прелестной мелодии…

Говорят, что музыка способствует усвоению пищи. Брешут! Лично у меня куски вставали поперёк горла, потому что листоухий, пользуясь тем, что кроме телохранителя никто ничего не увидит, строил рожи, передразнивая каждое движение моих челюстей. Рыжий, кстати сказать, давился от смеха, и даже Дэриен начал настороженно прислушиваться к сдавленному хрюканью Борга, но, не желая прерывать музыку, молчал, лишь недоумённо хмурясь.

Четверть часа изощрённой пытки довела меня до белого каления. Осознав, что ещё чуть-чуть — и перед принцем разгорится самая натуральная грубая перепалка с моим непосредственным участием, я кашлянул. Струны взвизгнули и умолкли.

— Что-то не так? — встревожился Дэриен.

— Ваше высочество… я прошу позволения ненадолго оставить вас.

— Да, конечно, лэрр… — Понимающий кивок.

Гримаса Мэя превзошла по насмешливости все предыдущие, и я поспешил выскочить за дверь, пока ещё держал себя в руках.

И кто из нас шутник, скажите на милость?! Уж точно не я!

В первом зале никого не было. Тишина. Ореолы тёплого воздуха вокруг язычков свечного пламени. Окна, закрытые плотными шторами. Редкие диванчики у стен. Всё правильно, нечего рассиживаться: это же дворец, а не трактир! Хотя в трактире было бы куда уютнее…

«И пьянее…» — поддакивает Мантия.

Думаешь? Пожалуй… А может, потихоньку уйти? Как раз к ближайшему трактиру? Что скажешь?

«Во-первых, это невежливо — тебя же пригласила такая высокопоставленная особа…»

Ну и что? Приглашали по большей части эльфа, а не меня. Не обидятся.

«А во-вторых… Твоё нетрезвое состояние не предел моих мечтаний».

Это почему?

«Потому что мутный разум не поддаётся контролю».

А ты желаешь контролировать меня всегда и везде?

«Очень надо! Ну раз уж больше некому…» Притворный вздох.

Заботливая моя! Чем же мне отблагодарить тебя за столь трепетное участие?

«Уроки вовремя учи, олух».

Какие?

«Например, ты уже очень давно не занимался балансировкой».

Уговорила!

Я сделал самый глубокий вдох, на который согласились ноющие рёбра, и застыл посреди зала, рискуя вызвать неприятные толки. Если бы, конечно, поблизости околачивалась хоть одна живая душа. Но, видно, покои принца не пользовались популярностью: даже лакей, снабдивший меня ужином, поспешил спрятаться подальше от зычного голоса Борга…

Щупальца «паутинки» привычно разбежались в стороны — сегодня мне даже не потребовалось успокаивать сознание. Может быть, помогала золотистая капелька хрусталя? Уж не мешала — это точно…

От центра к краям спиралью побежала ниточка мыслей. Впрочем, нет. Не мыслей. И даже не чувств. Ощущения — вот как это можно назвать. Я ведь не анализирую, не пытаюсь понять, не ищу что-то определённое — просто скольжу по упругим клеткам «паутинки». Просто скольжу…

Бр-р-р-р-р! Хочется встряхнуться, как это делает кузен Ксо после изменения. Сколько же здесь грязи… Хотя надо было быть к этому готовым — к власти всегда тянется не тот, кого ОНА считает достойным, а тот, кто считает таковым себя сам. Хорошо ещё, что половина двора уехала из города вслед за королём… В противном случае головная боль была бы куда сильнее и неприятнее…

Прямо по ходу движения, совсем рядом! Фрэлл! Что ЭТО?

«Зарождение бури».

А точнее?

«Что именно ты почувствовал?» — строгий вопрос наставницы.

Что… Сразу и не опишешь словами… Ниточки «паутинки» словно провисли, а потом вздыбились, как парус на ветру… И зазвенели. Что это означает?

«Первая стадия жизненного пути заклинания… Формирование остова… Потом оно будет насыщено Силой и отправится в полёт».

Куда?

«Какая разница?» Равнодушный вздох.

В королевском дворце разрешена волшба? Не верю!

«Заклинание очень слабенькое. Почти незаметное. Присмотрись».

Присматриваюсь. «Паутинка» тает, уступая место Второму Уровню. Я погружаюсь и…

Этого не может быть!

«Чем ты так взволнован?»

Это же… Это же… Это…

«Не мямли, а выражайся чётко и кратко!»

Я знаю этот почерк!

«В самом деле?» Смешок.

Это тот самый гений, который доставил столько неприятностей Дэриену!

«Неужели?» Ехидное удивление.

Ты же узнала, да?

«Я не ставила перед собой такой цели».

Это ОН?

«Решай сам…» Мантия зевнула и свернула Крылья.

Опять — сам? Ну хорошо…

Я тряхнул головой, останавливая зрение между Уровнями, и быстрым шагом двинулся к месту, где моя «паутинка» соизволила зазвенеть.

Источник напряжённости находился в соседнем зале. В окружении молодых людей. Собственно, и он сам был молодым человеком. Очень молодым. Лет семнадцати. И очень рассерженным. Правда, его злость была скорее отчаянной, нежели угрожающей — внушать страх сей юноша вряд ли был способен ввиду скромных физических качеств: худенький, бледный, с запавшими тёмными глазами на миловидном, но почти бесхарактерном лице. Не боец, одним словом. И похоже, сверстники, стоявшие вокруг него, прекрасно знали все качества юноши, потому что позволяли себе довольно грубо смеяться. Над ним? Наверное… Я же не слышал, с чего всё началось. Насмешники перекидывали друг другу какой-то предмет… А, книга! Отняли у этого несчастного? Скорее всего. Зачем? Чтобы повеселиться, полагаю. Хотя не могу понять, что здесь может быть весёлого… Разве только — видеть бессильное отчаяние на лице жертвы? Нехорошо, мальчики. Очень нехорошо.

Стоит ли вмешиваться? Как сказать… До членовредительства дело вряд ли дойдёт, потому что действия насмешников выглядят как давно придуманное и любимое развлечение, а не случайный экспромт. То есть жертву они бить не будут. А вот что касается жертвы… Не поручусь. Особенно если принять во внимание попытку парня соорудить из подручных средств миленький такой ураганчик… Именно что миленький: Сила почти не задействована — намёк, не более. Зато построение каркаса самого заклинания… Браво! Три степени влияния на… двух Периметрах? Ничего себе… И с фронта, и с тыла? Ну ты даёшь… гений. Только не учитываешь одной малости: с такой слабой подпиткой волшбы получится только головная боль. У тебя, а не у них. А это значит…

Всё-таки вмешаюсь.

— Позвольте узнать, любезные судари, чем вызвано ваше веселье? Я тоже не прочь развлечься.

Мой голос, раздавшийся в момент очередного перепархивания книги из рук в руки, привёл к плачевному результату: книга упала на пол. Мне под ноги. Стараясь не слишком морщиться от боли, я нагнулся, поднял предмет насмешек и бросил взгляд на обложку. «Основы управления стихиями». Занятная вещь. С массой фактических ошибок, кстати. Как сейчас помню… Впрочем, не время предаваться воспоминаниям.

— Полагаю, вы смеялись именно над этим? Или же ваш смех был вызван не книгой, а её владельцем?

Молодые люди слегка напряглись, не понимая, чего от меня ожидать. Но, видимо, все они были осведомлены о причине моего нахождения во дворце, потому что не посмели высказать вслух, что думают о моём вмешательстве в их излюбленную забаву. Хотя по неуловимому дрожанию черт можно было определить совершенно точно: я не вызываю восторга. Это так меня развеселило, что презрительная улыбка не удержалась и коснулась моих губ. Тем самым подав сигнал к атаке тому, кто в этой компании был особенно смелым. Или особенно глупым — тут уж как посмотреть…

В любом случае упомянутый юный вельможа постарался придать своей позе некую горделивость, а лицу — выражение умудрённости и вкрадчиво поинтересовался:

— Вы тот самый лэрр, который спит с эльфом?

Я еле удержался от того, чтобы не расхохотаться. Ну надо же! Совсем никого не пугаю своим грозным видом… Непорядок. Попробовать? Не-а, бесполезно. Если сразу не получилось, нечего и пытаться произвести в корне иное впечатление. Хотя… Можно его несколько видоизменить.

— Право, господа, время, которое мы проводим вместе, грешно тратить на сон! — Улыбаюсь так многозначительно, что юный выскочка начинает розоветь и, не дожидаясь «развития темы», спешит откланяться. То есть убегает. Вместе со своими приятелями. А я остаюсь один на один с жертвой чужих развлечений. Жертвой, которая приостановила свои опыты со стихийной магией, но до конца заклинание не расплела, справедливо рассудив, что от перемены действующих лиц сцена совсем не обязательно изменит свою суть. И откуда только в столь юном существе враждебность по отношению к незнакомцам?

Хм, как же я сразу не заметил… Теперь понятно, почему он не пытался использовать физические способы отъёма книги. Попросту не мог. Ай-вэй, как же тебе не повезло, парень… Я ещё ни разу не видел подобных дефектов конечностей воочию, но читал о чём-то похожем. Как называется болезнь, не скажу. Не помню. В голове остались только обрывочные сведения о том, что сей недуг связан с изменениями на уровне крови и вполне поддаётся лечению, если… Если не затягивать и обратиться к сведущим людям ещё на стадии формирования плода в материнском чреве. Судя по всему, родители несчастного не предполагали, что его может постигнуть такая… неприятность.

Левая рука юноши казалась высохшей, как ветка плодового дерева, чью кору за зиму с аппетитом обгрызли зайцы. Размеры пальцев и ладони соответствовали кисти ребёнка, причём очень маленького, запястье тоже не отличалось крепостью. Такая печальная картина, похоже, простиралась до локтя, потому что плечо выглядело уже вполне приемлемо, хотя и не слишком внушительно.

Наверное, на моём лице отразилась жалость, которую я невольно испытал, глядя на искалеченного природой (или злым умыслом кудесника, но на сей счёт уверенности не было) молодого человека, потому что его лицо накрыла привычная маска мрачной бесстрастности:

— Незачем рассыпаться в соболезнованиях!

— Я и не собирался…

— Да, а смотрите так, как будто я при смерти… Спасибо за то, что отогнали этих… но я бы и сам справился.

— Охотно верю, сударь, однако… Если вы замахнулись на управление стихиями, было бы неплохо для начала набраться сил… Иначе стихии будут управлять вами, а это, поверьте, не только неприятно, но и опасно.

— Откуда вы знаете? А… прочитали название… — На миг согревшая карие глаза надежда найти в моём лице достойного собеседника скоропостижно растаяла. И напрасно. Нет, милая, тебе рано уходить!

— Прочитал. И книгу эту… листал когда-то. Из любопытства. Она, кстати говоря, не поможет вам найти подход к управлению. Всего лишь опишет основы, причём весьма и весьма поверхностно. Если будете следовать её указаниям, рискуете попасть впросак.

Юноша задумчиво провёл здоровой рукой по светло-каштановым волосам.

— Вы… думаете…

— Я уверен.

— Вы… — Он мучительно нахмурился, стараясь подобрать слова. — Вы изучаете магию?

— Прежде всего скажите, с какой целью задаёте этот вопрос. — Мои слова лишь усугубили странность ситуации, когда совершенно незнакомые друг другу люди вдруг ни с того ни с сего начинают вести интимные беседы о тонких материях.

— Почему вам нужно это знать? — В голосе отчётливо проступила хрипотца настороженности.

— Потому что от этого будет зависеть степень искренности моего ответа. — Я попытался улыбнуться как можно дружелюбнее. Зря. Проявление тёплых чувств заставило моего собеседника ещё глубже спрятаться в раковину отчуждённости.

— То есть вы всё равно солжёте, но по крайней мере не обидно для меня? — насмешливо проговорил юноша.

Браво! Ты умён, парень. Очень умён. Либо… Либо имеешь богатый опыт общения, который трудно заподозрить, глядя на твоё юное лицо. Опасный противник. Ну да встречались и такие… Справлюсь.

— Дело в том, сударь, что я не тороплюсь давать советы, пока не пойму, насколько вопрошающий в них нуждается. Ваш вопрос мог быть продиктован желанием либо убедиться, что я подхожу для разрешения мучающих вас проблем, либо… вы хотели узнать, представляю ли я угрозу и какую. Какой вариант правильный?

— Вообще-то оба… — Бледные губы тронула улыбка. Вот так, господа! Честность — лучший помощник в деле завоевания чужого доверия. Однако необходимо помнить, что, однажды использовав это оружие, уже не стоит обращаться ко лжи. Даже во благо. Эффект будет… разрушительный. И для отношений, и для людей.

— О, вы очень разумный молодой человек! Не стоит более вводить вас в заблуждение… Видите ли, лично я магом не являюсь. Талантом не вышел. Но ввиду того что много времени в детстве и юности вынужден был проводить в обществе книг, неплохо разбираюсь в теории. Если это вам интересно.

— В обществе книг? — Он недоверчиво качнул головой. — Простите, но вы непохожи на книжного червя. Скорее на…

— Прошу, не будем упоминать о червяках и иных тварях, ползающих по земле и под ней! — Я вскинул руки в притворной мольбе. — Не люблю этих гадов… Лучше поговорим о вас. Вы интересуетесь магией?

— Это слишком личный вопрос. — Карие глаза холодно сверкнули.

— Согласен. Приношу извинения. — Коротко киваю. — Сменим тему. Мне показалось… на мгновение… что вы испытываете некоторые затруднения… в общении со сверстниками.

— Вы наблюдательны! — Саркастичная ухмылка.

— Возможно… да нет, наверняка я вмешиваюсь не в своё дело, но… вас недолюбливают. За что?

Тонкие черты перекосила болезненная гримаса.

— Вы ещё спрашиваете! Этого мало? — Он сунул мне под нос искалеченную руку.

— Думаю, что мало, — совершенно спокойно ответил я. — Думаю, что вы сами отталкиваете от себя окружающих, пользуясь своим недугом как оправданием на все случаи жизни.

Очень правильное замечание. Очень выстраданное. Я сам совершаю такую ошибку. И, что характерно, почти всегда.

Бледные щёки стали ещё белее.

— Да по какому праву…

— Я не собираюсь вас ни в чём укорять, сударь, но замечу: есть много способов выиграть поединок. И первый из них — вообще не вступать в бой. А пользоваться запрещёнными приёмами… не к лицу такому одарённому человеку, как вы.

— Что… о чём вы говорите? — Ярость уступила место тревожной заинтересованности.

— Вы знаете. Хотели ударить своих обидчиков исподтишка? А зачем? Во-первых, у вас ничего бы не вышло. Или вышло вовсе не так, как рассчитывали. А во-вторых… Когда перед вами склоняются, не признавая истинную силу, а лишь под давлением обстоятельств, это не приносит удовлетворения. Никакого.

И это проверял на личном опыте. Неоднократно.

— Вы… Вы же говорили, что не являетесь магом!

— И что?

— Откуда же вы узнали, что я хочу… хочу…

— Есть великое множество приспособлений для наблюдения за магическими полями, сударь, и далеко не все из них требуют Дара для использования.

— То есть… Вы просто…

— Подсмотрел.

— И определили, что именно я хочу сделать? — Он прищурился, но уже без прежней враждебности.

— Скажем так, предположил.

— И что же вы предположили?

— Что если тотчас же не вмешаюсь в происходящее, кому-то придётся очень и очень несладко… И совсем не обязательно, что вашим обидчикам.

— Да? Может быть… — Юноша вздохнул.

— Возьмите и больше не выпускайте из рук. — Я протянул ему книгу.

— Постараюсь… Ещё раз спасибо.

— Рад, что мои услуги вам пригодились.

— Вы… хорошо их отпугнули. — Он улыбнулся совсем по-мальчишески. Разве что с ноткой непонятной мне печали.

— Отпугнул? Вообще-то я пошутил.

— Да, шутка удалась! Пятки сверкали!

— Но вы же не испугались?

— А чего мне бояться? — Голос снова накрыла тень боли. — Вряд ли могу вызвать у кого-то… романтические чувства. Особенно у человека, который… дружен с эльфом.

— Не торопите события, сударь! Романтика — такая вещь… Иногда её становится слишком много. И, кстати, об эльфе: не желаете послушать в его исполнении несколько песен?

— Вы серьёзно? — Карие глаза широко распахнулись.

— Весьма! Он сейчас играет перед его высочеством, и, думаю, никто не будет против ещё одного слушателя…

— Я… не знаю… — Юноша почему-то смутился.

— Идёмте, идёмте! — Я в лучших традициях моей знакомой гномки — то есть бесцеремонно и энергично — подхватил его под локоть и потащил в покои принца.

Когда мы появились на пороге комнаты вдвоём, Борг быстро нагнулся к Дэриену и что-то шепнул на ухо. Его высочество растерянно приподнял правую бровь, но в этом жесте не было неудовольствия, скорее недоумение:

— Мэвин?

— Да, ваше высочество, — еле слышно пробормотал юноша.

— Я не предполагал, что вы находитесь во дворце, ведь ваша сестра…

— Селия посчитала, что я буду только мешать в поездке. — Усмешка, оттенённая горечью.

— Жаль… Но это её право. В любом случае я рад вашему визиту. Вы заглянули сюда по собственному желанию или…

— Ваше высочество, я взял на себя смелость пригласить молодого человека послушать музыку и пение. Мне показалось, что ему было одиноко и грустно…

— О, лэрр, вы так внимательны… — Дэриен усмехнулся. — Право, я даже начинаю завидовать вашему другу.

— Не вижу в своих действиях ничего предосудительного, мой принц! Напротив, удивляюсь, что вас так поразило моё желание немного развеселить этого молодого человека… Простите, мы не представлены…

— Мэвин Кер-Талион. — Юноша вежливо поклонился.

— Лэрр Ивэйн. — Пришлось ответить наклоном корпуса, вызвавшим очередное нытьё в груди.

— Прошу вас, Мэвин, выберите себе место и устраивайтесь со всем возможным удобством, — пригласил принц. — Господин Хиэмайэ играет так чудесно, что невозможно оторваться!

Угу. Невозможно. Если ни о чём не думать, а просто внимать музыке. А вот если у вас в голове целый рой мыслей отнюдь не безоблачного характера… Даже самая красивая мелодия способна вызвать скрежет зубов. Ибо отвлекает.

Итак, этот юноша — брат возлюбленной Дэриена, баронессы Кер-Талион. Занятно… И он же маг, ухитрившийся подарить принцу неизлечимую слепоту. Какая прелесть! Кажется, я начинаю догадываться о причинах, подвигнувших Мэвина на такой неблаговидный поступок… Конечно, детали могут слегка отличаться от того, что успело пышным цветом расцвести в моём воображении, но они мне и не нужны. Всё просто, как один плюс один. Хотя пример неудачный… Всё просто, как правда. И, как правда, совершенно неочевидно. Для всех, кроме меня, что ли? Неужели никто не догадался?

Он просто приревновал сестру к принцу. Когда Селия влюбилась? За полгода до болезни Дэриена, если я правильно помню рассказ доктора. Всё сходится! Мэвин почувствовал себя брошенным. Наверняка сестра раньше проводила с ним много времени — и из-за его… м-м-м… уродства, и, возможно, просто из родственной привязанности, а мальчик считал, что так будет вечно. Увы, Селия нашла иной объект приложения своих чувств. Это, разумеется, не значит, что она стала меньше любить своего младшего брата, но он, к сожалению, посчитал именно так. И я его понимаю даже лучше, чем он может догадываться.

Да, понимаю. Я тоже испытал шок, когда узнал, что Магрит вовсе не обязана проводить со мной всё своё время. И очень обиделся, надо сказать. Практически оскорбился. Но мне вымещать обиду было не на ком, кроме себя самого, так что пришлось смириться. Смириться и осознать: каждый человек имеет право на личное время, личные пристрастия, личные дела. И если он при этом ухитряется удерживать равновесие между «личным» и «не-личным», то ему можно только позавидовать. Самой искренней и чистой завистью, какая только есть на этом свете. Я, например, всё время скатываюсь в одну из крайностей: то не хочу и слышать о чужих проблемах, то… влипаю в них как муха в мёд. Всеми лапками, крылышками, усиками… Или у мух нет усиков? А у кого есть? У жуков… кажется. Ну куда меня опять понесло?!

Итак, страшная тайна на поверку оказалась всего лишь обидой маленького ребёнка. С одной стороны, это замечательно, а с другой… Вдруг этот ребёнок — отъявленный злодей?

Бросаю взгляд сквозь полуопущенные ресницы.

Нет, непохож на злодея. Не станет довольный виновник чужого горя старательно избегать смотреть на свою жертву. Не станет. Напротив, будет с самым невинным видом разглядывать, сочувствующе вздыхать, выражать искреннее соболезнование и желать скорейшего выздоровления. Примерно так. По крайней мере, я бы вёл себя в таком духе. Если бы был злодеем… А Мэвин, похоже, тяготится тем, что сделал. Ещё бы! Расположение сестры это ему не вернуло, потому что занемогший принц потребовал от Селии ещё больше времени и нежности… Представляю, как юноша злился, когда понял, что совершил ошибку! Ошибку, которую сам исправить не в состоянии, поскольку… Поскольку не может создавать полноценные чары — только наметить рисунок, а наполнять его Силой должен уже кто-то другой… Любопытно, с чем это связано? С физическим дефектом? Возможно… Да, очень вероятно. Ну-ка посмотрим внимательнее…

Веки сдвинулись плотнее, закрывая глаза, готовые взглянуть на Третий Уровень.

Всё-таки я здорово устал за последние дни — эти постоянные накидывания Вуали меня добьют… Рано или поздно. Уже до жжения в носу допрыгался: ещё немного — и придётся беспардонно и беззастенчиво присосаться к магии Мэя… И при этом незаметно для него самого, иначе… Иначе мы опять поссоримся.

Так, что мы имеем? Ага. Угу. Гы. Или я чего-то не понимаю, или матушка Мэвина понесла своё второе дитя от чародея, который сильно не хотел появления на свет потомства: Кружево по левой стороне тела словно смято. Скомкано. Изжёвано. В общем, деформировано. А задатки были самые что ни на есть… любопытственные. Из мальчика мог получиться очень неплохой маг. Универсальный. Не великой Силы, но обширных возможностей. Нити трёхцветные: синий, золотой и белый — отличительные знаки чародея-предметника. Сведущего в очень большом количестве предметов, если вы понимаете, о чём я…

М-да… Жаль. Мэвину никогда не подчинить себе стихии. Как бы он ни мечтал. Ему вообще противопоказано работать с мощной магией — не удержит. Кружево не сможет ни наполнить каркас волшбы Силой, ни поглотить излишки, неизбежно образующиеся при попытке чем-то управлять. Интересно, он сам об этом знает? Очень может быть: те два подобия были воплощены кем-то другим… По эскизу Мэвина и, возможно, под его непосредственным руководством. И женщина, сотворившая столь гениально придуманные чары, погибла. Вот только из-за чего? Неправильно оценила свои возможности? Скорее всего. А куда же смотрел парень? Полагаю, совсем не туда, куда было нужно…

А что у нас с Дэриеном, кстати? Раз уж я всё равно торчу на Третьем Уровне…

О, дело гораздо проще. Хотя… Как посмотреть. Ну Герис и напутал! Ничего толком не расплёл, только Оконечные Узлы взлохматил… Редкостная халтура. И как его из Гильдии после этого не исключили? Впрочем, знаю как: некому было подхватить падающее знамя. Желающих не нашлось. Самоубийц, так сказать. Но что же так расстроило придворного мага, если… Если он не справился с таким простым заданием?

А! О! Э! Знаю. И по времени всё сходится… Лет семь назад. Могу поклясться, примерно в это же время проходила Инициация Дэриена. В это же, да не совсем. ПОСЛЕ того как Его Магичество посетил свою малолетнюю сводную сестричку. Разумеется, Герис был в расстроенных чувствах, приступая к размыканию Кружева принца. И разомкнул… Охохонюшки.

И что же делать с этой путаницей Нитей? Кто приведёт их хотя бы в подобие порядка? Только не придворный маг! И не потому что не способен, а потому что… Не сможет. Психологически. Вина перед Ролленой вкупе с виной перед принцем, придавленные грузом прошедших лет и наблюдаемых страданий молодых людей, это, знаете ли… похуже кандалов. А тяжёлые цепи на руках и ногах не способствуют ювелирной точности движений. Фрэлл! Что же делать?

И надо ли что-то делать?

Надо ли?..

Не знаю. С одной стороны, принца жалко. Не до слёз, конечно, но близко к тому. Артефакт эльфийский ему не достанется. А с другой стороны, у Дэриена есть много других вещей. Корона, например. Ну без магических цацек, зато с любимой женщиной! А артефактами пусть… Рианна занимается.

Любопытно, как она?

Мысли обрадованно скользнули с перекрёстка на тропинку, увитую колючими розами самых светлых воспоминаний.

Как ты живёшь, милая?

Музыка, воспользовавшись сменой моего настроения, уверенно ворвалась в сознание. Ворвалась и… Я едва не задохнулся от злости. Где он ЭТО взял?

Ах ты гадёныш! Это не предназначено для… Ни для кого! Это моё! Только моё! А ты… Как ты мог?!

Короткая пауза и смена ритма на более строгий. Может быть, более требовательный:

Неизбежность сменяется мягкой просьбой:

И снова ритм меняется. Мелодия становится печальной, но и в голосе, и в звуках музыки отчётливо разгораются огни надежды.

Не успеваю даже встать, потому что… Потому что на пороге комнаты стоит хрупкая фигурка, закутанная в тяжёлые складки золотистого бархата. Тёмные локоны, спрятанные под тоненькую сетку с россыпью янтаря. Ореховые глаза, отрешённые и прекрасные как никогда. Полураскрытые губы, готовые то ли к поцелую, то ли к жестокой отповеди. Её высочество принцесса Рианна почтила своим присутствием наш маленький концерт.

— Я вижу, ты неплохо проводишь время, брат! — Вслед стихнувшей музыке раздался не менее мелодичный голос. Разве только излишне ехидный. И сожалеющий. Наверное, о том, что его обладательницу не поставили в известность о готовящемся развлечении.

— Ри… — Принц определённо смутился. А принцесса, строго сощурив глаза, продолжила:

— Приглашение дам не планировалось?

— Рианна, я…

— Ты всегда прячешь от меня самое интересное! Я обижена! — Нежные губы надулись, и принцесса наконец-то стала похожа на того, кем и являлась. На капризного ребёнка.

— Ри, всё совсем не так…

— У вас здесь собралось чисто мужское общество, да? Боюсь и думать почему… — Она притворно ужаснулась. — Но то, что я имела удовольствие слышать… Разве эта песня предназначена только для мужчин?