Креативный класс. Люди, которые создают будущее Флорида Ричард

Исследование Института Гэллапа позволило обнаружить связь между неудовлетворительным состоянием полости рта и другими проблемами со здоровьем. В сочетании с другими факторами риска неудовлетворительное состояние полости рта может быть связано с болезнями сердца, сердечными приступами, атеросклерозом, ревматоидным артритом, диабетом и другими заболеваниями. Была установлена связь между пародонтозом в период беременности и преждевременными родами. Мы обнаружили связь между здоровьем полости рта и двумя ключевыми факторами ухудшения здоровья: курением и ожирением. Вполне закономерно, что более высокая частота визитов к стоматологу имеет положительную корреляцию с общим уровнем счастья и субъективного благополучия [22].

Доступность стоматологических услуг выступает одним из самых заметных факторов разделения американского общества, и в этом нет ничего удивительного. Более чем четверо из десяти американцев сами оплачивают услуги стоматолога, а на протяжении последнего десятилетия наблюдается порочный круг непрерывного роста их стоимости, как отметила Джун Томас в журнале Slate [23]. Причем это повышение существенно превосходит как темпы инфляции, так и темпы повышения стоимости медицинских услуг в целом. При снижении уровня доходов, росте безработицы и повышении уровня бедности стоматологические услуги стали роскошью, которую могут позволить себе все меньше и меньше американцев — и это несмотря на то значение, которое мы придаем внешности. «Мы редко думаем о своих зубах, но без них нам было бы очень трудно в социальном и экономическом отношении, — пишет Илаяли Хансен в блоге Generation Bubble. — Для многих американцев от состояния зубов зависит, будут ли они материально обеспечены или окажутся в нищете. Да, именно такова ситуация в нашей стране: потеряв зуб, вы утрачиваете шанс осуществить свою мечту» [24].

Класс по-прежнему остается ключевым фактором американского образа жизни, от которого зависит все — от здоровья и счастья до политики. Для преодоления классового расслоения общества необходимо никак не меньше, чем новая совокупность институтов и совершенно новый общественный договор, который позволит в полной мере использовать потенциал новой креативной экономики и одновременно смягчить и преодолеть свойственные ей огромные противоречия и издержки.

Заключение

Глава 18

В каждом человеке есть творческое начало

Десять лет назад я закончил эту книгу постановкой сложной, но интересной задачи. Представителям креативного класса, сказал я, пора осознать, что их экономическая функция делает их естественными (и даже единственно возможными) лидерами общества XXI века. Тем не менее, возникнув лишь недавно, креативный класс еще не осознал себя как класс. Мы даже не стремимся идентифицировать себя подобным образом, как будто это может разрушить наши эгалитарные ценности.

А затем я высказал критическое замечание, заявив, что креативному классу пора повзрослеть. Мы должны превратиться из аморфной группы самостоятельных, пусть и преуспевающих, индивидов в более сплоченную, ответственную группу. Мы должны понять, что, несмотря на все различия, у нас много общих интересов и целей.

В то время мне казалось, что крах доткомов и события 11 сентября 2001 года могут стать определяющими моментами нашего поколения — какими были Вторая мировая для «величайшего поколения», или Вьетнам и движение за гражданские права для послевоенного. Тогда я не знал, что нас ждет еще большее потрясение — глубокий экономический кризис, вызванный взрывом пузыря на рынке недвижимости и кредитного пузыря в 2008 году. Сейчас мы считаем это событие последней судорогой всего экономического порядка.

Впрочем, хотя я и не смог предвидеть наступление столь тяжелого кризиса, он не стал для меня полной неожиданностью. Тот тектонический сдвиг, свидетелями которого мы сейчас становимся, — следствие не только финансовых афер, но и более глубокого и фундаментального перехода от старого индустриального строя к зарождающейся креативной экономике. Если же мы хотим достичь нового процветания, то не можем полагаться в этом только на рыночные силы и невидимую руку рынка. Без нашего вмешательства новый социально-экономический порядок (подобно возникновению новых социально-экономических систем в прошлом) уже создал и будет создавать все большее неравенство; социальные и экономические различия как в пределах городов и стран, так и между ними только увеличатся. Грандиозная задача нашего времени состоит в создании новых институциональных структур, которые способствовали бы формированию нового социально-экономического порядка и направили бы его энергию на процветание общества и создание благоприятных условий для всех без исключения людей.

В настоящее время неравенство достигло уровня, невиданного со времен «позолоченного века». Хотя много внимания уделяется злоупотреблениям на самой верхушке власти, оно остается в наши дни фактором застоя на самом низком уровне экономической иерархии — другими словами, фактором повсеместной, неизменной бедности. Определенный уровень неравенства существует во всех развитых странах, но Соединенные Штаты Америки, наряду с некоторыми другими странами, выпадают из общей закономерности. Креативность и неравенство, инновации и обнищание не должны сопутствовать друг другу, как это происходит в США. На самом деле в подавляющем большинстве развитых стран отмечается другая закономерность: креативность сопровождается меньшей степенью неравенства.

Если кризис и научил нас чему-то, то это тому, что нельзя полагаться на один только рынок и свободную конкуренцию. Нужны новые институты, которые помогли бы в полной мере использовать эти мощные экономические факторы, решить проблему усиливающегося классового расслоения и заставить социально-экономическую систему работать на всех нас. У нас нет необходимости кардинально менять движущие факторы экономического развития, но мы отчаянно нуждаемся в создании и утверждении нового общественного договора, охватывающего самые разные аспекты жизни общества, от инвестиций в человеческий капитал (единственный истинный капитал, который у нас есть) до нового подхода к образованию и обучению. Нам требуется переориентировать экономику на инновации, а общество — на открытость и разнообразие, а также создать новую систему поддержки обездоленных. Мы должны полностью порвать со старым фордистским порядком. Пришло время создать новое общество, отражающее потребности, задачи и возможности креативной эпохи.

Бездумное сопротивление увеличению правительственных расходов не просто приведет к обратным результатам, а может произвести саморазрушительный эффект. Однако мы не можем и дальше тратить деньги на поддержку старого порядка, пора начать вкладывать их в то, что действительно имеет значение — в создание и укрепление нового порядка. Дело в том, что мы не можем быть фаталистами или, что еще хуже, останавливаться на достигнутом. Мы обязаны сыграть важную роль, оказывая влияние на принятие решений о частных и государственных инвестициях, которые помогут сформировать зарождающийся экономический порядок, — и помочь сделать этот порядок приемлемым для всех, справедливым и эффективным, а также придать ему такие черты, как креативность, устойчивость, разнообразие и дальновидность.

Общественный договор креативной эпохи

Ключ к решению всех этих проблем — новый общественный договор, или новая совокупность институтов, способные стать в условиях креативной экономики аналогом великого общественного договора 1930-х, 1940-х и 1950-х годов, обеспечившего расширение и ускорившего развитие индустриальной экономики, а также приведшего к формированию последнего золотого века процветания. В основе общественного договора креативной эпохи должен лежать процесс креатификации каждого человека. Это соглашение призвано обеспечить участие промышленных рабочих и работников сферы обслуживания в креативной экономике посредством новых частных и государственных инвестиций в человеческий капитал, инновации, образование и развитие городов, вновь подтверждая и поддерживая давнюю приверженность Америки разнообразию. Новый общественный договор должен предусматривать реорганизацию системы образования, подразумевающую отказ от механического заучивания, бюрократической школьной системы и стандартов обучения, подавляющих креативность. Он должен предусматривать создание новой системы социальной поддержки, которая инвестирует деньги в людей и обеспечивает гибкую систему льгот и пособий, сохраняющихся в случае перехода человека на новую работу. Такой договор должен сделать политику развития городов краеугольным камнем экономической политики в целом, а также добиться того, чтобы Америка снова стала путеводной звездой для лучших, самых талантливых, самых энергичных и самых амбициозных людей во всем мире.

Общественный договор креативной эпохи должен способствовать раскрытию инновационного и продуктивного потенциала людей (самого ценного экономического ресурса) и одновременно решить усугубляющуюся проблему неравенства, обусловленного нашей неспособностью адаптироваться к новым структурам и реалиям.

Мысль о том, что мир плоский, то есть в нем существуют равные возможности для всех людей, независимо от того, где они живут, — это прекрасная мечта; в действительности же наш мир остроконечен, и ему все больше свойственно разделение людей по экономическим возможностям и географическому местоположению. Несмотря на огромный поток инноваций, повышение производительности и увеличение богатства, которое к настоящему моменту обеспечила креативная экономика, большая часть ее преимуществ приходится на долю тех слоев населения, которые находятся в более выгодном экономическом и географическом положении. Результаты моих исследований свидетельствуют о том, что талантливые представители креативного класса сконцентрированы в районе десятка регионов в США и 25–50 регионах в масштабах всего мира.

Так быть не должно. Возможно, те задачи, которые нам приходится решать сейчас, действительно имеют свою специфику, но их ни в коем случае нельзя назвать совершенно новыми. Мы уже все это проходили. Промышленная революция привела к появлению новых технологий, новых отраслей и нового производственного потенциала наряду с огромным экономическим неравенством (которое, как ошибочно считал Маркс, обусловит в итоге уничтожение капитализма). Для того чтобы зарождающаяся индустриальная эпоха полностью раскрыла свой потенциал, необходимо было пройти весь процесс развития урбанистического индустриального общества, охватывающий большие массы людей.

Индустриальное общество появилось не само по себе, а постепенно развивалось под влиянием широкого общественного договора (зачастую в условиях решительного, а порой и насильственного противодействия со стороны устоявшихся социальных групп). Этот общественный договор подразумевал создание новых институтов и принятие политических мер, направленных на преодоление и смягчение самых неблагоприятных и противоречивых аспектов новой системы, расширение ее преимуществ на «синих воротничков» и превращение тяжелой, низкооплачиваемой работы на производстве в хорошую работу, позволяющую содержать семью. Кроме того, этот договор предоставил работникам возможность организовать коллективную борьбу за свои права и со временем поставил оплату труда в зависимость от повышения производительности. Помимо всего прочего, он предусматривал социальную защиту людей пожилого возраста, предоставление льгот нетрудоспособным и базовое социальное обеспечение поистине обездоленных, обеспечивая при этом охрану здоровья и труда на рабочем месте. Общественный договор той эпохи стимулировал процесс накопления человеческого капитала посредством масштабного расширения системы высшего образования, обеспечивая при этом федеральные инвестиции в научные исследования и разработки — краеугольный камень инновационной экономики.

Новый общественный договор примирил непримиримое, превратив разобщенную индустриальную экономику в общество среднего класса, предоставив широким слоям населения возможность приобщиться к этой экономике и обеспечив ее развитие в огромных масштабах, что создало условия для продолжительной золотой эры продуктивности и процветания. Этот общественный договор не ставил перед собой задачу противодействовать бизнесу или разрушить капиталистическую систему; напротив, сделав ипотечные кредиты более доступными и обеспечив инвестиции в развитие федеральной сети автомагистралей, он способствовал развитию ключевых отраслей массового производства, выпускающих самые разные продукты, от автомобилей до бытовых приборов.

Не стоит забывать, что новый общественный договор не разжигал, а только поддерживал слабый огонь классовой борьбы. Он появился в тот период, когда капитализм переживал кризис, а фашизм и коммунизм боролись друг с другом, чтобы занять его место. Кое-кто до сих пор испытывает тоску по пламенному идеализму революционных движений начала ХХ столетия, но, как показывает история, подход, который сводился к мягким, умеренным реформам, оказался не только более практичным, но и более эффективным. Попытки низвергнуть капитализм (будь то со стороны правых или левых политических сил) приводили к хаосу и небывалым катастрофам. Безусловно, попытки обуздать этот строй (использовать его инновационные шумпетеровские движущие силы, в то же время распространяя его преимущества на более широкий круг людей) не решили всех его проблем и не устранили несправедливость, но обеспечили беспрецедентный уровень процветания и свободы. Хотя фордизм и оказался в итоге неустойчивой системой, фундаментальный принцип этого общественного договора (состоящий в том, что все работники должны получать такую оплату труда, которая позволила бы им приобщиться к действующей экономике) лежал в основе всего того, что мы считаем сейчас золотым веком процветания Америки.

Для решения задач, стоящих перед нами сегодня, требуется нечто более масштабное и смелое. Новый общественный договор креативной эпохи должен быть основан на шести ключевых принципах. Я предлагаю их в качестве общих рекомендаций, а не полноценного плана. Самые эффективные стратегии могут быть разработаны только в результате повседневной работы, процесса проб и ошибок, который имеет место в реальном мире.

1. Делать инвестиции в полное раскрытие человеческого потенциала и творческих способностей каждого человека.

Прежде чем Соединенные Штаты Америки или любая другая развитая страна смогут восстановить экономику и достичь истинного благополучия и процветания, нужно сделать все возможное, для того чтобы в полной мере использовать творческие способности каждого человека. Мы не можем просто поставить крест на десятках миллионов работников, которые выполняют тяжелую, низкооплачиваемую работу в сфере обслуживания. США и другим странам предстоит найти способы вовлечения обслуживающего и производственного сектора в креативную эпоху. Чем более креативными будут эти отрасли, тем выше будет их производительность. Для этого необходимо создать соответствующие условия и использовать творческий потенциал и социальные навыки всех без исключения работников. Любой труд может и должен быть креатифицирован; каждый работник должен иметь возможность использовать заложенные в нем предпринимательские способности. Нечто подобное уже происходило в сфере промышленного производства, где низкооплачиваемая, неквалифицированная работа в ужасных условиях на эксплуататорских предприятиях была превращена в такую, которая позволяет содержать семью и в которой работники заинтересованы даже в наше время.

То же самое необходимо сделать и в сфере обслуживания для более чем 60 миллионов американцев и бесчисленного множества жителей других стран, которые тяжело трудятся за низкую зарплату в самых разных отраслях, от приготовления пищи до медицинского обслуживания на дому и розничной торговли. Кто-то может возразить, что это только приведет к повышению стоимости услуг. Мой ответ прост: мы не можем позволить себе оставить все как есть. Много десятилетий назад все согласились с необходимостью платить больше за выпущенные продукты, чтобы рабочие могли получать достойную зарплату и чтобы появились условия для формирования более многочисленного среднего класса. Это привело к такому повышению спроса и уровня производительности, которое способствовало дальнейшему экономическому развитию. То же самое можно сделать в наши дни с низкооплачиваемой работой в сфере обслуживания. Раскрытие инновационного и творческого потенциала работников этой сферы приведет в итоге к повышению эффективности их работы. Если мы согласились платить больше за автомобили и другие потребительские товары, почему бы нам всем не платить немного больше тем, кто готовит нам пищу, ухаживает за нашими домами, а также присматривает за нашими детьми и постаревшими родителями? Это позволило бы сформировать более сильный средний класс, усилить сплоченность общества и создать спрос, который будет способствовать дальнейшему экономическому развитию. Сфера обслуживания — последний бастион инноваций в экономике, ее необходимо привести в соответствие с требованиями времени; а повышение квалификации обслуживающего персонала и модернизация его работы — ключевые факторы этого процесса. Креативность — наш самый ценный ресурс; мы не можем позволить себе потерять его в любом секторе экономики.

Пол Ромер и другие ведущие исследователи инновационного процесса продемонстрировали, что инвестиции в инновации и идеи обеспечивают чрезвычайно высокую прибыль и приносят невероятные дивиденды именно потому, что это делается на благо общества: обеспечиваемые этими инвестициями преимущества носят масштабный характер и оказывают воздействие на экономику в целом. Мы должны воспринимать себя как часть всей страны, а не как небольшую группу избранных. Нам придется выйти за рамки представлений о том, что инновации — это то, что делают ученые в своих лабораториях. Инновационный процесс происходит повсюду и чаще всего начинается с каких-то незначительных инициатив. Необходимо воспринимать всех членов общества как потенциальных новаторов, поддерживать их потенциал и расширять определение инноваций за пределы технологий, исследований и разработок, прибавив к нему инвестиции в искусство, культуру и другие виды креативной деятельности.

Помимо этого, нужно сделать предпринимательство главным элементом программы экономического развития. Многие продолжают спорить об относительных преимуществах крупных и мелких компаний, однако очевидно, что именно динамичные новые компании стимулируют инновационный процесс, открывают новые отрасли и создают огромное количество рабочих мест. Высокопоставленные политики размышляют о предпринимательстве как о высокотехнологичных стартапах Кремниевой долины. Такие компании действительно играют важную роль, но следует поддерживать все формы предпринимательства. Все меньше людей могут рассчитывать на экономическую стабильность, которую в прошлом обеспечивали крупные компании. Если школы индустриальной эпохи готовили детей к наемному труду, школы креативной эпохи должны учить их самостоятельно делать карьеру и создавать собственные компании. Пусть их целью будет не просто найти работу, а создать работу для себя — и создавать рабочие места для других людей. Огромный процент новых компаний терпит неудачу, но мы можем повысить их шансы на успех. Мы оказываем всяческую поддержку тем, кто занимается технологиями, так почему бы нам не расширить масштабы этой поддержки на все без исключения компании? Вместо того чтобы создавать инкубаторы для высокотехнологичных компаний, почему бы не поддержать местные рестораны, семейные магазины и салоны красоты? Почему бы не расширить поддержку на личных тренеров, диетологов, психотерапевтов, музыкантов, художников и специалистов по уходу за газонами? Этот список можно продолжить. Новые компании губит неграмотный менеджмент, невнимательное отношение к управлению затратами, отсутствие навыков маркетинга и продаж. Нужно предложить всем американцам (молодым и пожилым, богатым и бедным) те инструменты, которые им необходимы для того, чтобы добиться успеха в качестве предпринимателей креативной эпохи.

2. Сделать открытость, разнообразие и социальную интеграцию основными составляющими программы экономического развития.

Факт остается фактом: события 11 сентября 2001 года сделали американцев чрезмерно подозрительными. Мы должны покончить с этим.

Результаты все большего количества экономических исследований свидетельствуют о том, что разнообразие и открытость способствуют экономическому росту [1]. Иммигранты возглавили процесс инноваций и создания новых предприятий в самых разных отраслях, от сталелитейной промышленности до производства полупроводников и других направлений в отрасли высоких технологий. Как мы уже видели, в Кремниевой долине практически половина стартапов была создана с участием людей, приехавших из других стран. Высокопоставленные политики должны сделать то, о чем говорил венчурный инвестор Джон Доерр, — предоставить вид на жительство каждому иммигранту, окончившему одно из наших технических учебных заведений [2]. Более того, мы должны сделать так, чтобы наша страна с радостью принимала всех предприимчивых, энергичных и амбициозных людей. Это абсолютно очевидно.

3. Создать систему образования, которая стимулирует, а не подавляет творческие способности.

Самые важные инвестиции делаются не в материальные, а в человеческие активы. Все согласны с тем, что образование имеет большое значение, но нам следует расширить его определение. Подобно тому, как в свое время Соединенные Штаты Америки вложили огромные частные и государственные средства в строительство каналов, железных дорог, автомагистралей и других объектов физической инфраструктуры ради обеспечения развития промышленности, сейчас страна должна существенно увеличить объем инвестиций в креативный человеческий капитал. Это потребует грандиозных усилий, поскольку предстоит кардинально изменить ситуацию, сложившуюся в государственной системе образования, колледжах, построенных на предоставленной федеральным правительством земле, а также с законом о льготах для демобилизованных.

Многим хорошо известно о серьезных проблемах в современной системе начального и среднего образования. Причина понятна: эта система — пережиток индустриальной эпохи; она была создана с целью подготовки работников для фордистского промышленного порядка и воспринимала их как один из множества элементов сборочной линии. Как утверждает сэр Кен Робинсон в своей книге The Element78, современный подход к образованию «подавляет некоторые из тех важных способностей, которые необходимы молодым людям для того, чтобы проложить себе путь во все более взыскательном мире ХХI столетия — а именно способности к креативному мышлению» [3].

«В самом начале обучения в школе всем детям присущи блестящее воображение, изобретательный ум и готовность высказывать собственное мнение, — сказал Робинсон в интервью газете Guardian. — Большинство учеников так и не получают возможности исследовать все свои способности и интересы… Система образования должна развивать наши врожденные способности и давать нам возможность проложить себе путь в этом мире. Вместо этого система образования подавляет индивидуальные таланты и способности многих учеников и уничтожает их мотивацию к учебе» [4].

Нам нужно полностью изменить систему образования и организовать ее по принципам креативной экономики. Это означает, что такая система должна быть в меньшей степени сфокусирована на экзаменационных баллах и стандартах, а уделять больше внимания активному обучению. Мы отправляем своих детей в школы, своего рода учреждение для присмотра за ними, для того чтобы родители могли работать. Однако слишком незначительная часть школьного дня посвящена реальному развитию творческих способностей. По мнению Кена Робинсона, образовательная система креативной эпохи должна быть непосредственно связана с истинными интересами и увлечениями детей. Дети должны испытывать эмоциональную привязанность к процессу обучения, который необходимо привести в соответствие с их интересами и увлечениями. Нам следует уделять больше внимания раннему обучению и развитию детей, поскольку это самый важный период, на протяжении которого формируются творческие способности человека.

Кроме того, нужно прекратить обвинять учителей в проблемах, созданных устаревшей системой [5]. По результатам масштабного экономического исследования, в ходе которого на протяжении двух десятилетий проводились наблюдения за более чем 25 миллионами учеников, было установлено, что хорошие учителя (то есть увлеченные своей работой и получающие должное вознаграждение от своих школ) не только воспитывают более успешных учеников, их работа приводит к ряду социальных последствий. Авторы этого исследования разработали новые комплексные показатели оценки «учительской добавленной стоимости», выделив категории отличных, посредственных и плохих учителей. Проанализировав широкий диапазон факторов, в том числе семейное окружение учеников, играющее важную роль в академической успеваемости и успехах в учебе, авторы исследования установили, что ученики лучших учителей не только чаще поступают в колледжи и получают более высокий доход на протяжении карьеры, но и реже сталкиваются с подростковыми проблемами, такими как ранняя беременность у девочек [6]. Следовательно, необходимо оказывать поддержку не только ученикам и их семьям, но и учителям.

Система образования должна вовлекать учеников в учебный процесс и обеспечивать их хорошими учителями и наставниками. На первый план нужно ставить креативность учеников, а не механическое заучивание материала, подготовку к тестам и стандарты обучения.

4. Создать систему социальной поддержки, соответствующей требованиям креативной экономики.

Креативная эпоха — это не фантазии Айн Рэнд о суровых индивидуалистах, прокладывающих себе путь в жизни. Ни одна жизнеспособная система или общество не может сводиться только к этому. Десять лет назад фрилансеров из числа креативного класса провозгласили передовым отрядом армии свободных предпринимателей, которые сами обеспечивают себе интересную жизнь, свободу и удовольствия. Однако истина, как всегда, гораздо сложнее. Необходимо разработать новую совокупность мер организационной поддержки, которые помогли бы создать более крепкую и устойчивую социальную систему в контексте рабочей среды будущего.

Нам требуется новая система социальных гарантий, которая делала бы для новой реальности креативной работы то же самое, что 80 лет назад сделала система социальной поддержки эпохи «Нового курса» для «синих воротничков». Креативные специалисты и фрилансеры должны иметь свою систему медицинского обслуживания, страхование на случай потери трудоспособности и пенсии — или им придется обходиться без всего этого, как утверждает Сара Горовиц из Союза фрилансеров. В трудные времена у них нет «ни пособий по безработице, ни защиты от дискриминации по возрастному, расовому или гендерному признакам, ни поддержки со стороны министерства труда, когда работникам не платят, — и этот список можно продолжать» [7]. Эту ситуацию необходимо изменить.

Больше нет никакого смысла в том, чтобы привязывать предоставление льгот и пособий к одному работодателю. Такой подход оправдывал себя в те времена, когда многие работали на одну и ту же компанию всю свою жизнь. Современная сфера занятости характеризуется гибкостью и мобильностью. Новый общественный договор должен учитывать в первую очередь гибкий, сугубо индивидуальный характер работы и ее зависимость от различных обстоятельств. Это означает, что медицинская страховка и пенсионные счета должны сохраняться за работниками в случае их переезда в другое место или перехода на другую работу. Это принесет пользу им самим, компаниям и обществу в целом. Например, в Канаде более высокий уровень самозанятости, чем в США, и это один из ключевых факторов, поддержавших экономику страны во время экономического кризиса. Одна из причин состоит в том, что доступ к медицинскому обслуживанию есть у всех; работники не зависят в этом от работодателя.

Потребность в социальной помощи по-настоящему обездоленным людям существовала всегда. Новая система социальной поддержки, выходящая за рамки креативного класса, должна обеспечивать этим людям приемлемые условия жизни, и даже более того — создавать для них реальные возможности. Однако она не должна сводиться только к удовлетворению материальных потребностей. Предоставлять пособия пожилым и малоимущим за счет системы социального обеспечения, конечно же, очень важно. Но мы должны пойти гораздо дальше. И я говорю здесь не только о Соединенных Штатах Америки, но и о тех странах, чья система социальных гарантий вызывает у многих восхищение (имеются в виду скандинавские страны, страны Северной Европы и Канада). Система социальной поддержки креативной эпохи должна делать инвестиции в людей и предоставлять им возможность развивать и полностью реализовывать свои таланты и способности.

Кто-то может предположить, что такая система будет стимулировать снижение трудовой активности, как происходит в некоторых странах. Но я считаю, что это подразумевает такую сделку: общество создает все условия для того, чтобы вы развили свои таланты и увлечения, а вы как отдельный его член должны выполнять свои обязательства по сделке — то есть использовать эти таланты для того, чтобы внести в общество свой вклад. Общественный договор креативной эпохи подразумевает, что все люди могут развить и использовать свои таланты; он должен учитывать право на самовыражение как одно из важнейших прав человека, а также обеспечивать обучение и воспитание, необходимое для его реализации.

5. Усилить города; стимулировать процессы увеличения плотности населения, кластеризации и концентрации.

Город — ключевая социально-экономическая и организационная единица креативной эпохи. Кластеризация, увеличение плотности населения, взаимодействие, смешанное использование городской среды и удобство для пешеходов — все эти факторы наряду с инновациями и человеческим капиталом обеспечивают экономический рост и стимулируют постоянное смешение людей, ускоряют метаболизм повседневной жизни, а также образуют все новые и новые комбинации факторов, стимулирующих процесс инноваций, развитие бизнеса, создание рабочих мест и экономический рост.

Государственная политика во многих случаях либо стимулирует процесс разрастания и децентрализации, либо рассматривает города в качестве вместилища социальных болезней. Города должны быть центральным, а не второстепенным элементом экономической политики. Целые разделы этой книги посвящены факторам, которые делают города и городские агломерации сильнее, поэтому нет нужды перечислять их здесь. Однако нельзя не упомянуть о том, что, если мы хотим повысить производительность и ускорить процесс инноваций, необходимо прекратить субсидирование бессмысленного разрастания пригородных районов за счет налогообложения городов и городских агломераций. При этом нельзя заходить слишком далеко со строительством огромных небоскребов, изолирующих людей в своего рода вертикальных пригородах. На местном уровне города и сообщества должны прекратить финансирование строительства стадионов, конференц-центров и других мегапроектов, которые не приносят пользы их экономике, а также отказаться от типовой застройки городских районов. Городским властям следует делать инвестиции в создание не только делового, но и человеческого климата; культивировать все три «Т» экономического развития; стимулировать увеличение плотности населения, транзитно-ориентированную застройку городской среды и ее удобство для пешеходов; создавать зеленые зоны и другие общественные места; поощрять разнообразие и обеспечивать истинное качество места.

Города — это не только двигатели экономики. Они играют ключевую роль в рациональном использовании природных ресурсов, оптимизации энергопотребления и улучшении здоровья людей. Чистота и креативность — две стороны одной медали. Как мы уже видели, в их основе лежат одни и те же принципы: необходимость устранить отходы и сохранить природные и человеческие ресурсы; нужно вкладывать больше средств в создание зеленых зон, повышение пригодности городской среды для жизни, рациональное использование энергии и обеспечение стабильности городов. Жизнь в зеленом, здоровом районе люди ценят больше всего. Следовательно, необходимо расширять систему общественного транспорта, сокращать потребность в поездках на автомобилях, а также стимулировать передвижение пешком и на велосипедах — ведь эти виды активности позволяют не только сохранить энергоресурсы, но и улучшить здоровье. Помимо всего прочего, мы должны обеспечить более эффективную связь между городскими агломерациями (особенно между теми, которые входят в состав более крупных мегарегионов) посредством скоростной железной дороги. Старые промышленные города следует рассматривать как очаг креативности, наполненный самыми разными складами, предприятиями и другими зданиями, которые могут стать своего рода «гаражами», где будут создаваться стартапы. Это возможно только в том случае, если мы станем относиться к таким городам как к благоприятной возможности, а не как к уродливым пережиткам прошлого. Подобные инвестиции обеспечивают тройной выигрыш: возрождают старые города, снимают напряжение с новых и усиливают эту систему в целом.

Такая программа действий пригодна не только для крупных городов и их центральных районов. Как мы уже видели, качество места, плотность населения, удобство для пешеходов, открытость и разнообразие — это те аспекты жизни, к которым большинство людей не просто стремятся, но за которые готовы больше платить. Эту программу могут взять на вооружение и использовать для собственного процветания сообщества всех типов — города и пригороды, а также населенные пункты Солнечного и Ржавого поясов.

Современные города — опора для социальных и политических инноваций. Очевидно, что федеральное правительство США не справляется со своими обязанностями. Однако органы власти городов и других населенных пунктов действительно выполняют свою работу. Когда во время путешествий по Америке и по всему миру я встречаюсь с представителями местных властей, то зачастую не могу отличить демократов от республиканцев, либералов от консерваторов. Самые важные политические инновации исходят сейчас не от федеральных законодательных органов, а от городских властей и мэров, которые находят прагматичные, лишенные идеологической окраски решения насущных социально-экономических проблем.

Американская децентрализованная федеральная система с самого начала поощряла процесс экспериментирования и обучения посредством обмена опытом между штатами и городами. Возможно, у нас больше проблем, чем мы способны решить, зато у нас есть свобода действий, позволяющая понять, что со всем этим делать. Странам с централизованной системой планирования никогда не удавалось вывести социально-экономическую креативность на такой уровень, который существует в Соединенных Штатах Америки. Наши города, которые можно назвать конкурирующими друг с другом лабораториями демократии, и впредь будут источником поистине инновационного решения проблем в самых разных областях, от образования и преступности до безопасности, инноваций и экономического развития.

В свое время Элис Ривлин из Института Брукингса сказала, что мы могли бы добиться гораздо больших успехов посредством децентрализованного подхода к экономическим инновациям и политике повышения производительности [8]. Мэры городов, члены городских советов, специалисты по экономическому развитию, бизнес-лидеры, руководители профсоюзов и обычные жители городов — эти люди знают о местной экономике больше всех. Подобно тому, как лучшие компании обеспечивают децентрализацию процесса принятия решений, отдавая часть полномочий рабочим группам в заводских цехах, мы должны передать в распоряжение городов и городских районов те инструменты и ресурсы, которые помогут им укрепить местную экономику и тем самым обеспечить преобразование экономики страны в целом, с самого нижнего уровня.

6. От роста ради самого роста к истинному процветанию: определение того, что действительно важно.

Мы должны выйти за рамки свойственных промышленной революции представлений о том, что рост — это само по себе хорошо. Мы уже получили свою долю бессмысленного роста и роста без роста. Мы допустили загрязнение окружающей среды, ослабление человеческого капитала и исчерпание природных ресурсов, избыточную застройку — и видели, как экономика скатывается в пропасть. Долгое время ученые мужи указывали на города с разросшимися пригородными районами, экономика которых держалась исключительно на строительстве жилья, как на путеводную звезду экономического роста — до тех пор, пока не лопнул пузырь на рынке недвижимости и эти города не превратились в города-призраки. Лауреат Нобелевской премии экономист Эдмунд Фелпс сказал об этом так: «Раньше бизнесом Америки был бизнес; теперь бизнес Америки — это покупка жилья. Для того чтобы восстановить экономику и снова развиваться, США должны преодолеть свое пристрастие к владению домами» [9].

Однако корни проблемы лежат еще глубже. Наша одержимость жилищным строительством и всем комплексом факторов «жилье — автомобиль — энергия», свойственным фордизму, говорит о более глубокой проблеме, которая заключается в том, что мы думаем об экономическом росте, а также в том, как мы оцениваем и обеспечиваем его. Эта концепция осталась нам в наследство от индустриальной эпохи, когда производство большего количества стали, автомобилей и потребительских товаров длительного пользования казалось хорошим способом роста, а также когда использование большого количества энергии и загрязнение окружающей среды были досадными побочными эффектами этого процесса.

Но сейчас, в эпоху, когда движущие факторы экономики — это знания, инновации, креативность и человеческий потенциал, ситуация изменилась. Нам необходимо оценивать и определять, что действительно имеет значение. Мысль о том, что придется отказаться от примитивной концепции роста, перешедшей к нам от индустриальной эпохи, не выходит за рамки общепринятых представлений. Все больше и больше экономистов (признанных экспертов, ставших лауреатами Нобелевской премии), а также социологов и других мыслителей считают, что процветание зависит от чего-то большего, чем валовой внутренний продукт. Нам нужны новые, более эффективные показатели креативности, человеческого потенциала и истинного благосостояния. Подобно тому, как были созданы новые показатели производительности, инноваций и роста в индустриальную эпоху, требуется создать показатели, которые отображали бы суть процветания в эпоху креативную. Не так давно лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц возглавил созданную по поручению Николя Саркози комиссию по разработке новых критериев оценки экономической эффективности и социального прогресса, перед которой была поставлена задача «определить ограничения валового внутреннего продукта как показателя экономической эффективности и социального прогресса, в том числе выявить проблемы с измерением этого показателя; проанализировать, какая дополнительная информация может понадобиться для разработки более подходящих критериев социального прогресса; оценить возможности применения альтернативных инструментов оценки, а также обсудить более приемлемые способы представления статистической информации».

От того, что мы измеряем, зависит то, что мы делаем; если наши критерии измерения ошибочны, это может привести к принятию ошибочных решений. Выбор между ростом валового внутреннего продукта и охраной окружающей среды — это ложный выбор, поскольку ухудшение экологической ситуации уже учитывается в показателях экономической эффективности. Точно так же мы часто делаем выводы по поводу того, насколько уместны наши методы, анализируя, какие из них обеспечивают экономический рост; однако если показатели эффективности ошибочны, то ошибочными могут оказаться и сделанные нами выводы [10].

Именно в этом и состоит цель этой книги и моих показателей, от трех «Т» экономического развития до индекса креативности, учитывающего такие факторы, как мера счастья и благополучия, здоровье и физическое состояние, качество места и максимально полное использование человеческого потенциала. Нам требуются более эффективные показатели истинного процветания, а не просто общий объем производства — показатели, рассчитываемые с учетом истинной ценности роста. «Возможно, существует даже более глубокая проблема, чем ограниченность статистических данных, — писал профессор Гарвардского университета Кеннет Рогофф о нашей одержимости экономическим ростом. — Современная теория роста не придает достаточного значения тому, что люди по своей сути социальные существа. Они оценивают свое благополучие по тому, что видят вокруг себя, а не по каким-то абсолютным показателям» [11]. Экономист Чикагского университета Радху Раджан высказал такую мысль: «У развитых стран есть выбор. Они могут вести себя так, будто все хорошо, если не считать того, что их потребители напуганы и что их жизнерадостность придется восстанавливать посредством стимулов. Или же они могут воспринимать кризис как напоминание о том, что необходимо исправить все те проблемы, которые скрывались на протяжении последних десятков лет. Хорошо это или плохо, но такая история убедит правительства и общественность этих стран, определит их будущее — и будущее глобальной экономики» [12].

Это не ситуация или то, или другое. Нужно сделать так, чтобы экономический рост работал на нас, расширяя его и делая более эффективным. Мы не можем остановить ход истории, не можем нарушить логику капитализма, но мы можем и должны перейти от бессмысленного роста индустриальной эпохи к более разумному росту эпохи креативной — росту, который основан на использовании всех возможностей человека, который делает нас счастливее, создает больше впечатлений, а также наполняет нашу жизнь смыслом, а не материальными ценностями. В этом и состоит задача общественного договора креативной эпохи — сформировать новые институты, способные решить все те проблемы, которые долго скрывались. Однако такой договор не может появиться сам по себе. Создание подобных институтов требует, и всегда требовало, политической воли и человеческого фактора, но и того, и другого никогда не бывало достаточно.

Креативный класс вступает в эпоху зрелости

Мы наблюдаем определенные признаки того, что креативный класс наконец вступает в эпоху зрелости. Поворотным моментом стал 2011 год. На протяжении первой половины этого года произошли восстания Арабской весны, которые привели к свержению некоторых режимов и основательно встряхнули другие. Затем осенью этого же года в парке Зукотти на Манхэттене родилось движение «Захвати Уолл-стрит», которое к 15 октября появилось уже в 951 городе и 82 странах. В авангарде обоих движений стояли студенты из среднего класса и молодые профессионалы — образованные, разбирающиеся в цифровых технологиях представители креативного класса, хотя среди участников этих акций протеста были также анархисты, люди без определенных занятий и разочаровавшиеся члены рабочего класса. Они требовали расширения демократии и создания больших возможностей, а их негодование было направлено против консервативных диктаторских режимов арабского мира и неприлично огромных доходов так называемого одного процента избранных на Западе, которые в США контролируют 40 процентов богатства всей страны и забирают себе четверть ее годового дохода. «Это напоминает мне 1848 год — стихийную революцию, которая началась в одной стране, а затем быстро распространилась по всему континенту, — так отозвался историк Эрик Хобсбаум об Арабской весне. — Через два года после 1848 года казалось, будто она закончилась неудачей. Однако в долгосрочной перспективе это был не провал. Названные события повлекли за собой много либеральных перемен. Следовательно, то, что поначалу завершилось неудачей, привело со временем к частичному успеху, хотя уже и не в форме революции» [13].

Инициаторами этих восстаний и стали представители креативного класса, а состав участников движения был, несомненно, городским. Хотя социальные медиа, такие как Facebook и Twitter, способствовали формированию этих движений, они были задуманы и воплощены в жизнь в конкретных местах — и это были не обычные места. Движения возникли в самых густонаселенных городах планеты, Нью-Йорке и Каире (в Египте урбанизация действительно развивалась медленнее, чем в других странах мира; но Большой Каир, который охватывает территорию до Александрии и Суэца, — второй по величине мегарегион мира с численностью населения более 75 миллионов человек).

Подобное случалось и раньше. Социально-политические движения издавна рождаются именно в городах. В качестве примера можно привести Бостонскую резню 1770 года, Парижскую коммуну 1871 года, Октябрьскую революцию 1917 года, Чикагскую конвенцию 1968 года и восстание на площади Тяньаньмэнь в 1989-м. При этом во времена, когда, по всеобщему мнению, технологии уничтожили само понятие места, поразительно быстро получили известность движения, возникшие в определенных местах; они стремительно распространились на другие города; а, в частности, движение «Захвати Уолл-стрит» даже взяло себе имя того места, где оно возникло. Такая массовая политическая активность — продукт городов, их плотности и способности сводить людей вместе в общественных местах.

Все это свидетельствует о том, что у креативного класса наконец-то начало развиваться то, что Маркс называл классовым сознанием, а также что динамический аспект формирования класса ради достижения его собственных целей становится более важным, чем сугубо теоретический вопрос формирования класса как такового. Как принято говорить, мы живем в интересные времена, на заре широкой и фундаментальной трансформации не только образа жизни, но и способов производства и потребления, лежащих в его основе. Это времена не только огромных возможностей, но и больших рисков. Многие революции начинались с надежды и превращались в хаос. Если креативная эпоха — это революционный период, то, без сомнения, ее начало было не очень благоприятным. Старый режим оставил нам в наследство испорченную окружающую среду, разрушенную финансовую систему и склеротичную политическую культуру, пребывающую в плену влиятельных кругов и собственных предрассудков. Через два с лишним десятка лет после падения коммунизма и так называемого конца истории западный мир переживает более сильный культурный, экономический и политический раскол, чем когда бы то ни было; но потенциал этого мира не имеет границ.

В настоящее время, возможно впервые за всю историю человечества, нам представилась возможность привести экономическое развитие в соответствие с развитием человеческого потенциала. Этот процесс берет начало в глубинной логике креативной эпохи: дальнейшее ее развитие зависит от способности использовать еще больше талантов и креативного потенциала. А пока мы живем на руинах старого порядка, испытываем чувство безысходности, и нам кажется, что мы остались ни с чем.

Тем не менее часы истории никогда не прекращают свой ход. Рано или поздно какой-нибудь город или страна поймут, как можно в полной мере использовать креативный потенциал людей. Если мы хотим воспользоваться преимуществом первопроходца, нам необходимо ускорить этот процесс. От этого зависит наше будущее.

Приложение

Креативный класс и индекс креативности

Все сведения о креативном классе и индексе креативности обновлены с использованием самых последних доступных данных. Эти данные собрал и проанализировал Кевин Столарик.

Определение классов

В этом издании книги классы распределены по тем же группам, что и в первом издании, с использованием профессиональных категорий Бюро трудовой статистики США и данных опроса об уровне занятости.

Креативный класс

Суперкреативное ядро

• профессии в области программирования и математики;
• профессии в области архитектуры и инженерного дела;
• профессии в области естествознания и социологии;
• профессии в области образования, профессиональной подготовки и библиотечного дела;
• профессии в области искусства, дизайна, развлечений, спорта и средств массовой информации.

Креативные профессионалы

• управленческие профессии;
• профессии в области бизнеса и финансов;
• профессии в области права;
• профессии в области здравоохранения (врачи и технические специалисты);
• руководящие профессии в области продаж и управления продажами.

Рабочий класс

• профессии в области строительства и добычи полезных ископаемых;
• профессии в области монтажных работ, технического обслуживания и ремонта;
• профессии в области промышленного производства;
• профессии в области транспорта и перевозок.

Обслуживающий класс

• профессии в области здравоохранения (младший медицинский персонал);
• профессии в области выпуска продовольственных товаров и продуктов общественного питания;
• профессии в области уборки и ухода за улицами и помещениями;
• профессии в области медицинского ухода и патронажной службы;
• рядовые профессии в области продаж и другие профессии в этой области;
• вспомогательные офисные и административные профессии;
• профессии в области социального обеспечения и общественной работы;
• профессии в области обеспечения безопасности.

Сельское хозяйство

• профессии в области земледелия, животноводства, рыбной ловли и лесничества.

Исторический временной ряд

Обновленные и расширенные данные по классам охватывают период 1800–2010 годов и взяты из следующих источников:

Pascal K. Whelpton, “Occupational Groups in the United States, 1820–1920,” Journal of the American Statistical Association21 (155) (September 1926): 335–343, www.jstor.org/stable/2277062.

Susan B. Carter, “The Labor Force, by Industry: 1800–1960,” in Susan B. Carter, Scott Sigmund Gartner, Michael R. Haines, Alan L. Olmstead, Richard Sutch, and Gavin Wright, eds., Historical Statistics of the United States, Earliest Times to the Present: Millennial Edition (New York: Cambridge University Press, 2006), Table Ba814–830; http://dx.doi.org/10.1017/ISBN-9780511132971.Ba652–1032.

Matthew Sobek, “Major Occupational Groups: All Persons: 1860–1990,” in Susan B. Carter, Scott Sigmund Gartner, Michael R. Haines, Alan L. Olmstead, Richard Sutch, and Gavin Wright, eds., Historical Statistics of the United States, Earliest Times to the Present: Millennial Edition (New York: Cambridge University Press, 2006), Table Ba1159–1395; http://hsus.cambridge.org/HSUSWeb/toc/tableToc.do?id=Ba1159–1395.

Matthew Sobek, “Major Occupational Groups: All Persons: 1860–1990,” in Susan B. Carter, Scott Sigmund Gartner, Michael R. Haines, Alan L. Olmstead, Richard Sutch, and Gavin Wright, eds., Historical Statistics of the United States, Earliest Times to the Present: Millennial Edition (New York: Cambridge University Press, 2006), Table Ba1033–1046; http://hsus.cambridge.org/HSUSWeb/toc/tableToc.do?id=Ba1033–1046.

Индекс креативности

В этом издании книги представлены обновленные варианты индекса креативности, а также трех «Т» экономического развития: технологий, таланта и толерантности.

Технологии. Индекс технологий рассчитывается на основе индекса специализации в сфере высоких технологий, который составляет Институт Милкена79 с учетом данных о состоянии предпринимательства в административных округах за 2009 год (из справочника County Business Patterns), а также еще двух показателей регионального инновационного процесса: количества патентов на душу населения и среднегодового темпа увеличения количества патентов (по данным Патентного ведомства США за 2005–2009 годы). Совокупный индекс технологий представляет собой сочетание этих трех показателей.

Талант. Индекс таланта рассчитывается с учетом данных о креативном классе (определение которого дано выше).

Толерантность. Индекс толерантности рассчитывается на основании трех ключевых показателей: доли иммигрантов или жителей США, родившихся за границей, индекса геев и лесбиянок и индекса интеграции. Индекс геев и лесбиянок основан на гей-индексе, первоначально разработанном Гэри Гейтсом и его коллегами80. Индекс интеграции, разработанный Кевином Столариком, отражает уровень интеграции в сравнении с уровнем сегрегации в городских агломерациях США. Этот показатель сравнивает расовое и этническое разнообразие в районах переписи, входящих в состав городской агломерации, с распределением этих же групп по всей агломерации. Индекс интеграции оценивает распределение расовых и этнических групп в пределах одной городской агломерации; он не позволяет определить общий уровень разнообразия данной агломерации в сравнении с другими регионами страны. Другими словами, этот индекс позволяет оценить только расовый и этнический состав одной городской агломерации и не учитывает общего показателя разнообразия в регионе (для этого используются два других показателя толерантности). Если значение индекса интеграции равно 0, это свидетельствует о высоком уровне сегрегации, тогда как значение 1 отражает высокий уровень интеграции. Индекс интеграции рассчитывается на основании подробных данных переписи населения — по районам переписи каждой городской агломерации. Данные обо всех трех показателей взяты из «Исследования американских сообществ» за 2005–2009 годы.

Индекс креативности — сводный индекс, рассчитываемый на основании этих трех показателей.

Примечания

Предисловие

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6