Шахнаме: иранская летопись Великой Империи XII–XVII веков Носовский Глеб

7.1. Хороший Мердас — это Христос, а плохой Зохак — это Иуда

Внутрь жизнеописания хорошего царя Джемшида вставлен большой раздел, посвященный хорошему царю Мердасу и его плохому сыну Зохаку. Сначала мы пропустили этот рассказ, когда анализировали историю Джемшида. Теперь настал момент обратиться к данной «вставке». Как мы уже показали, плохой ираноперсидский Зохак является отражением коварного Иуды Искариота, то есть царь-градского правителя Исаака Ангела, свергнувшего Андроника. Оказывается, история Мердаса и Зохака — это еще одно отражение истории Андроника (Христа) и Исаака Ангела (Иуды Искариота). Обратимся к Фирдоуси.

«В ту пору властитель, исполненный сил, в степи Копьеносных Наездников жил. Йездана боясь и не делая зла, он правил, и совесть в нем чистой была. Владыку по имени звали — Мердас. О ПРАВЕДНОМ СЛАВА ДАЛЕКО НЕСЛАСЬ… Вручил пастухам добросердый мудрец верблюдиц, и коз, и отары овец, послушных коров… арабских кровей кобылиц молодых…

НАСЛЕДНИК МУЖАЛ У БЛАГОГО ОТЦА, НО НЕ БЫЛО ЛЮБЯЩИМ СЕРДЦЕ ЮНЦА. Воинственный звался Зохаком; ОН ВЕЛ БЕСПУТНУЮ ЖИЗНЬ, БЕЗРАССУДЕН И ЗОЛ. Его Бивереспом прозвали — затем, что на пехлевийском… зовется „бивер“ то, что мы на своем наречьи дэри — ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ — зовем. Арабских коней с золотою уздой имел десять тысяч Зохак молодой. Две трети их были всегда под седлом — ДЛЯ ПЫШНОСТИ, НЕ ДЛЯ СРАЖЕНИЙ С ВРАГОМ.

Приняв проповедника благостный лик, ДИВ ЗЛОБНЫЙ однажды к Зохаку проник, И ДУШУ ЮНЦА ОТ ДОБРА ОТВРАТИВ, СЛОВАМИ ОПУТАЛ, КОВАРЕН И ЛЖИВ. Тот слушать был рад… ДОВЕРИЛСЯ БЕСУ И, ДУШУ ГУБЯ, ЛИХУЮ НАКЛИКАЛ БЕДУ НА СЕБЯ. Поняв, что обмана подействовал яд, нечистый был радостью злобной объят. Сладчайшие речи нашептывал он; а юноша разумом был обделен…

И див говорит: „Именитый герой! Зачем на престоле не ты, а другой? Тебе ли склоняться пред властью отца? Послушайся друга, добейся венца. Властителю время в могилу сойти; он медлит — убрать его надо с пути. Достойней ты славы и трона царя, тебе подобает корона царя“…

Царевичу сердце стеснила тоска при мысли о крови отца-старика. „Нет, это негоже, — он бесу сказал, — ты лучше другой бы мне путь указал“.

Тот молвил: „Коль мой ты отвергнешь совет, нарушишь ты клятву… И КЛЯТВОПРЕСТУПНИКА ЖАЛКИЙ КОНЕЦ ТЫ ВСТРЕТИШЬ, но в славе пребудет отец“.

В силки завлечен обольщеньем его, поддался Зохак наущеньям его. Спросил: „Где же средство? … Готов я следовать воле твоей“» [876:2в], с. 41–42.

Итак, нам сообщено следующее.

Жил праведный и славный царь Мердас, слава которого разнеслась далеко. Он заботился о своих подданных, его любили. Вероятно, речь идет об Андронике-Христе, правление которого считали Золотым Веком, см. выше.

Между прочим, имя иранского царя МЕРДАС близко к названию МЕРА или СУМЕРА. Так индийский Эпос Махабхарата называет «лучшую из вершин, великую гору Меру». В книге «Казаки-арии: из Руси в Индию» мы показали, что шествие на гору Меру — это знаменитое шествие Христа на Голгофу. На гору, где он вскоре будет распят. Считается, что в индийском Эпосе гора Меру — «мифическая гора, СТЕРЖЕНЬ ЗЕМЛИ, ВОКРУГ КОТОРОЙ ВРАЩАЮТСЯ СВЕТИЛА» [519]. т. 4, с. 664. Если это — Голгофа, то столь выдающееся значение «горы Меру» становится вполне понятным. Может быть, название МЕРУ произошло от славянского УМЕР. УМИРАЮ, сМЕРть? Ведь именно на Голгофе был распят, УМЕР Христос. Уместно отметить, что вторым названием горы Меры было Сумеру [520:1], с. 496. Вероятно, от слова СМЕРть. Поэтому имя «древне»-иранского царя МЕРДАС может указывать на Андроника-Христа, распятого на Голгофе.

У царя Мердаса был беспутный и злобный «сын» Зохак. Он не любил отца, и вскоре, под влиянием «беса», стал завидовать Мердасу и возжелал убить своего родителя. Как мы уже знаем.

Зохак — это отражение Исаака Ангела = Иуды Искариота. Иранский летописец правильно отметил, что Зохак был настолько близок к Мердасу, что его даже считали сыном. Действительно, злобный и коварный Иуда Искариот сначала был апостолом, входил в круг ближайших учеников Христа.

Как мы уже видели в многочисленных отражениях Иуды Искариота на страницах древних источников, он характеризуется как жадный человек, неистово стремящийся к богатству, готовый за деньги предать своего Учителя. См. книги «Христос и Россия глазами „древних“ греков» и «Потерянные Евангелия». Аналогичная яркая тема звучит и в жизнеописании иранского Зохака: он богат, его именуют «десять тысяч», он владеет десятью тысячами коней, из которых большая часть нужна ему не для сражений, а для пышности, для демонстрации своего богатства. Все это хорошо согласуется с алчностью и продажностью Иуды Искариота.

Согласно Евангелиям, Иуда Искариот вступает в заговор с фарисеями и первосвященниками, желающими казнить Христа. Он даже получает плату за свое предательство — знаменитые тридцать сребренников.

Вполне аналогичный сюжет мы видим и в персидском Эпосе. Беспутный Зохак (Исаак) вступает в заговор с «бесом», предлагающим ему убить царя Мердаса и занять его место на престоле. Сначала Зохак колеблется, но потом соглашается и начинает активно действовать.

Согласно христианским источникам, предатель Иуда Искариот потом либо сам повесился, либо же был убит. См. «Начало Ордынской Руси».

Иранский Эпос сообщает, что Зохак доверился бесу и, душу губя, лихую накликал беду на себя. Кроме того, бес угрожает ему: «Клятвопреступника жалкий конец ты встретишь». Мы видим, что иранский летописец все понимал правильно.

Вновь обратимся к Шахнаме. Фирдоуси продолжает:

«Имел при дворце повелитель Мердас ЦВЕТНИК БЛАГОВОННЫЙ, отрадный для глаз. Вставал ДО РАССВЕТА (то есть еще ночью — Авт.) хозяин дворца. ГОТОВЯСЬ МОЛИТВОЮ СЛАВИТЬ ТВОРЦА. В ЦВЕТНИК СОВЕРШИТЬ ОМОВЕНЬЕ ОДИН, БЕЗ СЛУГ, БЕЗ СВЕТИЛЬНИКА ШЕЛ ВЛАСТЕЛИН. Чтоб ввергнуть властителя в злую беду, ДИВ яму глубокую вырыл В САДУ, а сам убежал с наступлением дня. Искусно укрыта травой западня. Идет к цветнику в установленный час властитель арабов, почтенный Мердас. Приблизился к яме… И вот в западне, покинутый счастьем, лежит он на дне! УПАЛ И РАЗБИЛСЯ ПО ЗЛОБЕ ВРАГА, погиб достославный йезданов слуга…

Он сына растил, от напастей берег… трудов и даров для него не жалел… А тот, позабыв о заветах творца, БЕЗЖАЛОСТНО ПРЕДАЛ РОДНОГО ОТЦА — В УБИЙСТВЕ ЕГО СОУЧАСТНИКОМ СТАЛ…

Свершилось деянье ужасное. Так державу отцовскую отнял Зохак, ВЕНЕЦ НА СЕБЯ ВОЗЛОЖИЛ И ВЗОШЕЛ ВЛАСТИТЕЛЕМ на аравийский престол. Тогда, торжествуя, стал дьявол опять плести свои сети, юнца соблазнять» [876:2в], с. 42–43.

Перед нами — достаточно яркое отражение евангельской истории Андроника-Христа. Судите сами.

Всем хорошо знакома сцена в Гефсиманском Саду. Иисус НОЧЬЮ удаляется в этот сад вместе с несколькими апостолами, которые, впрочем, вскоре засыпают, так что Христос остается единственным бодрствующим. Согласно с этим, иранский Эпос сообщает, что царь Мердас встал до рассвета, то есть ночью, и один, без светильника, направился в свой сад-цветник.

Согласно Евангелиям, Иисус молился в Гефсиманском Саду, обращаясь в Богу-Отцу. Аналогично, иранский Эпос сообщает, что царь Мердас отправился в сад-цветник, чтобы молитвой восславить Творца-Бога.

Далее Фирдоуси говорит, что злобный Див «вырыл яму» царю Мердасу, приготовил западню, в которую тот и угодил. Все правильно. В Гефсиманский Сад прибывает отряд римских солдат во главе с коварным предателем Иудой Искариотом. Имя ИУДА превратилось в иранское ДИВ (при обратном прочтении). Напомним, что латинские U и V часто переходили друг в друга, так что ИУДА и ДИВ — действительно близкие имена.

Как сообщает Шахнаме, в результате иранский царь Мердас ПОГИБ, УМЕР, причем по вине злобного Дива и коварного «сына» Зохака. Все правильно: Андроник-Христос после ареста в Гефсиманском Саду был вскоре казнен.

Далее в Эпосе сказано, что коварный Зохак взошел на освободившийся престол. И это верно: согласно царь-градским источникам, Исаак (Зохак) Ангел занял трон Андроника, казнив своего предшественника.

7.2. Хороший Зохак — это Христос, а хитрый бес — это Иуда

Тайная Вечеря

Далее в Шахнаме идет любопытнейший раздел под названием «Иблис в качестве повара». Иблис — это одно из прозвищ беса, дьявола, соблазнившего «хорошего» Зохака. На первый взгляд этот «поварской сюжет» носит бытовой характер и мало интересен. Однако, начиная понимать структуру первого тома Шахнаме, мы можем высказать мысль, что этот сюжет вовсе не случаен. Ведь пока ни одного случайного фрагмента мы не встретили: все главы Шахнаме приобретают вполне прозрачный и естественный смысл с точки зрения новой хронологии. Более того, поскольку персидская «обеденная история» помещена внутрь жизнеописания Андроника-Христа, есть все основания полагать, что мы натолкнулись на еще одну евангельскую сцену. На какую? Забегая вперед, сформулируем гипотезу: речь идет о знаменитом ужине — Тайной Вечере, незадолго до ареста Христа. Обратимся к Шахнаме. Мы не будем цитировать полностью и ограничимся лишь кратким пересказом [876:2в], с. 43–46.

Царь Зохак царит в Иране, причем в данном разделе Шахнаме он вовсе не наделен отрицательными чертами. И тут неожиданно появляется бес, принявший вид смышленого речистого удальца. Основными персонажами настоящего сюжета является хороший царь (Зохак) и плохой бес. Бес всячески обхаживает царя и, в частности, сообщает, что является искусным поваром. «И вот уже бес у владыки в чести, и кухню для беса спешат возвести, и ключ от поварни просторной царя вручил ему главный придворный царя».

Фирдоуси довольно долго описывает всяческие яства, которые коварный дьявол придумывает для царя. Бес-повар развивает бурную деятельность. Он убивает птиц и зверей, и четыре дня подряд готовит царю разнообразную и вкусную пищу. Этому посвящена целая страница. Сначала искуситель кормил царя желтками (?), что очень понравилось Зохаку. Затем бес усиливает изощрения в приготовлении все более вкусной еды для царя, и предлагает новые рецепты. Зохак восхищен. На третий день бес «сумел отпереть сердце царя», подав к столу цыплят, барашка (агнца!) с приправами. А на четвертый день зажарил спину быка с душистым шафраном и старым вином. Царь ел все это с удовольствием и восхитился настолько, что предложил бесу просить о любой милости. На это бес немедленно ответил так:

«„Меня дозволенья все ж удостой К ПЛЕЧАМ ТВОИМ, О ПОВЕЛИТЕЛЬ ВЛАДЫК, ЛИЦОМ И УСТАМИ ПРИЖАТЬСЯ НА МИГ“. Не мог разгадать скудоумный Зохак, что ВТАЙНЕ ГОТОВИЛ ЗЛОКОЗНЕННЫЙ ВРАГ. Он молвил в ответ: „Дозволенье даю“… И ХИТРОМУ БЕСУ ДОВЕРИВШИСЬ, САМ СКЛОНИЛ СВОИ ПЛЕЧИ К БЕСОВСКИМ УСТАМ. БЕС ДВАЖДЫ К ПЛЕЧАМ ВЛАСТЕЛИНА ПРИПАЛ и тут же — о чудо! — куда-то пропал. Царь видит: ИЗ ПЛЕЧ ЕГО ЗМЕИ ПОЛЗУТ, спасенья ища, заметался он тут; МЕЧОМ, НАКОНЕЦ, ИХ РЕШИЛСЯ ОТСЕЧЬ, надеясь от тварей себя уберечь. Но только срубил их испуганный шах, — ВНОВЬ ЗМЕИ. КАК ВЕТВИ, РАСТУТ НА ПЛЕЧАХ. Вот лекарей лучших собрался синклит, и высказать каждый догадку спешит. Но средство найти, чтобы сладить с бедой, не смог ни один врачеватель седой» [876:2в], с. 45–46.

Всмотримся внимательнее в этот запутанный рассказ. Если бы мы не знали, что он помещен внутрь жизнеописания Андроника-Христа, вряд ли нам удалось бы быстро понять, в чем тут дело. Но нам уже настолько много стало известно, что подлинная суть «обеденного сюжета» всплывает довольно быстро. В самом деле.

На сцене — два персонажа: царь Зохак, окруженный придворными, и хитрый дьявол-бес. Вероятно, в данном фрагменте персидского текста Зохак — это Андроник-Христос, а коварный бес — это Иуда Искариот. Правда, в предыдущем сюжете Зохак был отражением Иуды, однако это не должно нас удивлять. Дело в том, что, как мы показали в книгах «Христос и Россия…» и «Потерянные Евангелия», старинные летописцы иногда путали Иуду и Христа. Поразительно, но это так: яркие свидетельства мы приводили. По-видимому, именно с такой очередной подменой мы и столкнулись в старо-иранском Эпосе.

Большое внимание уделено четырехдневному пиршеству царя Зохака. Оно описано как непрерывный пир, во время которого подаются все новые и новые блюда, одно восхитительнее другого. Всем заправляет «бес», выступающий здесь и как повар и как владелец кухни-поварни. По нашему мнению, в таком виде на страницах Шахнаме описана знаменитая Тайная Вечеря Христа, рис. 2.9.

Рис. 2.9. Тайная Вечеря. Фреска Пьетро Перуджино (Perugino, Pietro). Якобы около 1500 года. Флоренция. Взято из [981:1], с. 692.

Напомним, что, согласно Евангелиям, перед арестом, Христос и апостолы собрались в уединенном месте, где ели и пили. Тайная Вечеря изображалась на множестве икон и картин, рис. 2.10-2.12. Сказано: «Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня… И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета» (Матфей 26:20, 26:26–29). Среди пирующих апостолов находится и предатель Иуда Искариот.

Рис. 2.10. Тайная Вечеря. Фреска Андреа дель Кастаньо (Andrea del Castagno). Якобы около 1450 года. Флоренция. Взято из [981:1], с. 25.

Рис. 2.11. Тайная Вечеря. Фреска Доменико Гирландайо (Ghirlandaio, Domenico). Якобы около 1486 года. Флоренция. Взято из [981:1], с. 378.

Рис. 2.12. Тайная Вечеря. Уге Хайме (Huguet, Jaime). Якобы после 1450 года. Барселона. Взято из [981:1], с. 480

Как мы показали в книге «Царь Славян», средневековый историк Робер де Клари, автор книги «Завоевание Константинополя» [729], тоже сообщает о Тайной Вечере с участием императора Андроника-Христа. Он вместе со своими спутниками, незадолго до своего ареста, ужинал в царь-градском кабачке. Им прислуживали хозяева заведения и их слуги.

Выходит, что Шахнаме рассказывает о Тайной Вечере Христа, назвав его здесь царем Зохаком. При этом «бес», прислуживающий Зохаку-Христу — это, скорее всего, коварный Иуда Искариот. Становится понятно, почему Фирдоуси столь много внимания уделил якобы четырехдневному пиру Зохака. По той простой причине, что на самом деле речь шла о знаменитой сцене из жизнеописания Андроника-Христа. Конечно, согласно Евангелиям и византийским источникам, ужин императора длился не четыре дня, а лишь несколько часов (хотя был довольно долгим). Может быть, растянув «пир царя» на четыре дня, старо-персидский автор желал особо подчеркнуть значимость события.

Становится ясно, почему «бес-повар», устроивший пир царю, описан в Шахнаме как коварный обманщик. С одной стороны, это — Иуда Искариот, который действительно обманул Христа, прикинувшись его другом, а на самом деле предав его фарисеям.

С другой стороны, в византийской версии Робера де Клари, именно жена кабатчика, хозяина заведения, опознала императора Андроника, в результате чего он и был схвачен солдатами. А Фирдоуси заявил, что во всем виноват «плохой бес-повар». В общем, иранский поэт все понимал правильно. Суть дела передал хорошо.

Далее следует особо любопытный фрагмент Шахнаме. Сказано, что коварный бес приобрел доверие царя Зохака. Это согласуется с евангельской версией, согласно которой Иуда Искариот был учеником Христа и какое-то время действительно пользовался его доверием. Даже во время Тайной Вечери, уже предчувствуя предательство Иуды, Христос воздержался от прямого указания на предателя, сохранив видимость дружбы.

Идем дальше по тексту Шахнаме. По завершении роскошного пира, хитрый бес просит дозволения прижаться устами «к плечам» царя Зохака. После всего, что стало нам известно, трудно сомневаться, что речь идет о знаменитом поцелуе Иуды. Коварный апостол вскоре после Тайной Вечери действительно подошел к Иисусу и поцеловал его. То есть прижался устами к голове Христа. На многочисленных иконах Иуда прикладывается к лицу Христа, при этом голова предателя оказывается как бы на плече Иисуса, рис. 2.2. Поздний поэт или редактор вполне мог слегка перепугать и вместо «поцеловал лицо» написал: «поцеловал плечи». В конце концов, плечи — рядом с головой, недалеко от лица.

Иранский Эпос говорит далее, что в это мгновение бес исчез, но зато из плеч царя Зохака тут же выползли две змеи. Все ясно. Мы уже неоднократно показывали, что коварного Иуду Искариота отождествляли со змеей (или со змеями). В частности, именно поэтому египетскую царицу Клеопатру (еще одно частичное отражение Христа, см. книгу «Начало Ордынской Руси», гл. 1) кусает змея, выползшая из корзинки с плодами и взобравшаяся ей на грудь. Такой же традиции придерживается, как мы видим, и старо-иранский Эпос. Борьба Христа со змеей или змеями активно обсуждалась самыми разными авторами. В книге «Геракл» мы показали, что этот христианский сюжет преломился, например, в виде известного «древне»-греческого мифа, согласно которому младенец Геракл задушил двух змей, подползших к его колыбели.

Более того, в живописной христианской традиции встречаются изображения юного Христа, убивающего змею. Одну из таких картин мы приводим на рис. 2.13. Оказывается, этот сюжет бурно обсуждался в свое время. «Во времена Реформации шел спор о том, кто поражает змея — Дева Мария или Христос. Согласно папской энциклике, они делают это вместе» [981:1], с. 176. Тем самым, бурная дискуссия о борьбе Христа со змеями поднялась на такой уровень, что потребовалось специальное папское постановление, чтобы успокоить верующих. Выходит, что иранский Эпос также уделил большое внимание этой христианской теме.

Рис. 2.13. Мадонна со змеей (Madonna dei Palafrenieri). Христос и Дева Мария убивают змею. Караваджо, якобы 1571–1610. Галерея Боргезе, Рим. Взято из [981:1], с. 176

Затем, по словам Фирдоуси, происходит следующее. Змей, выползших из плеч царя Зохака, ОТРУБАЮТ МЕЧОМ. Якобы это делает сам царь. Вспоминаем Евангелия. И сразу понимаем, что речь тут идет об известной сцене, когда апостол Петр, возмущенный арестом Иисуса, выхватывает свой меч и наносит удар рабу Малху — одному из напавших на Христа (Иоанн 18:10). При этом отрубает ему ухо! Но ведь змеи, выползающие из плеч царя, вьются, следовательно, около ушей царя. По-видимому, Фирдоуси не очень понял суть евангельской сцены и вместо апостола отрубающего ухо человеку, напавшему на Царя, изобразил дело так, будто сам Царь отрубил змею, извивавшуюся около его уха. Таким образом, суть сцены в общем сохранилась: удар меча, отрубленная часть тела, ухо, или что-то расположенное около уха. Однако «литературное оформление» у Фирдоуси стало более сказочным.

Вновь вспомним Евангелия. Далее сообщается, что Иисус исцелил раба Малха: отрубленное ухо приросло обратно. «Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его» (Лука 22:51). Замечательно, что фактически то же самое говорит и Шахнаме. Отрубленные «змеи» ВЫРОСЛИ ВНОВЬ, причем опять-таки «на плечах», то есть близко к голове человека. Скорее всего, здесь описано евангельское чудо с вновь выросшим отрубленным ухом (приросшим обратно к голове).

Итак, перед нами довольно яркое соответствие между персидской историей царя Зохака и евангельскими событиями.

8.1. Зохак-Ирод, вещий сон, появление мудрецов-Волховов

Избиение младенцев

Далее Шахнаме переходит к царю Зохаку и рождающемуся при нем царю Феридуну. Как мы увидим, в данном разделе поэмы «очень плохой» Зохак является отражением злобного евангельского царя Ирода, а появившийся на свет при Зохаке хороший правитель Феридун — это отражение Андроника-Христа. Тем самым, мы видим, что на страницах старо-иранского Эпоса иногда возникает путаница. А именно, одним и тем же прозвищем иногда называются разные персонажи. Например, в одних фрагментах поэмы царь Зохак является отражением плохого Иуды Искариота или плохого царя Ирода, а в других «тот же Зохак» — это уже отражение Христа.

Однако в целом ПОТОК «СТАРО-ИРАНСКИХ» СОБЫТИЙ неплохо следует жизнеописанию Андроника-Христа. Мы уже неоднократно показывали в предыдущих книгах, что старинные летописцы иногда пугали Христа с Иудой Искариотом (Исааком Ангелом), а также с царем Иродом. При этом стоит отметить, что в самом раннем периоде персидской истории Фирдоуси приписывает некоторым царям гигантские длительности правлений, иногда в несколько сотен лет. Вот последовательные длительности правлений шахов, описываемых в Шахнаме. Кеюмарс — 30 лет, Хушенг — 40 лет, Тахмурес — 30 лет, Джемшид — 700 (семьсот!) лет. Зохак — 1000 (тысяча!) лет, Феридун — 500 (пятьсот) лет, Менучехр — 120 (сто двадцать) лет, Новзер — 7 лет, Зов — 5 лет, Гершасп — 9 лет, Кей-Кобад — 100 (сто) лет, Кей-Кавус — 150 (сто пятьдесят) лет, Кей-Хосров — 60 лет… И так далее.

Уже отсюда мгновенно следует, что одним и тем же «именем» Фирдоуси называет сразу нескольких человек или целые исторические периоды. Для старинных летописей ничего удивительного здесь нет. Прикладывая одно и то же прозвище к разным правителям, «перескакивая» с одной биографии на другую (или повторяя одно и то же, но разными словами), поздний редактор-поэт ошибочно начинал считать, будто «один и тот же» царь правил огромное количество лет. Повторим, что «имена», употребляемые Фирдоуси, не являются собственными в современном смысле. Это — прозвища, «клички», почти всегда имеющие осмысленный перевод и означающие различные качества персонажей. Поэтому они могли прикладываться к разным людям и в разное время.

Итак, вернемся к Шахнаме. Рассказав о гибели Джемшида (то есть Христа, как мы уже видели), Фирдоуси начинает большой раздел под названием «Зохак» [876:2в], с. 49–81. Мы будем частично цитировать, а иногда пересказывать своими словами, дабы сокращать местами довольно «водянистое» повествование и опуская второстепенные литературно-живописные подробности.

«Зохак властелином воссел на престол и тысячу лет на престоле провел. Все были покорны ТВОРИВШЕМУ ЗАО… Обычай правдивых и чистых исчез; ВЕЗДЕ ПОБЕЖДАЛ ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЙ БЕС. Куда ни посмотришь, коварство в чести, лжи всюду дорога, нет правде пути. НАСИЛЬЯ И ЗЛОБЫ НАСТАЛА ПОРА, лишь втайне чуть слышался голос добра» [876:2в], с. 49.

Из дома царя Джемшида царь Зохак взял себе в жены двух сестер, их «повлекли во дворец К ДРАКОНУ, НОСЯЩЕМУ ЦАРСКИЙ ВЕНЕЦ, и он воспитал их в обычае злом, с дурными делами сдружил, с колдовством. Он только и знал, что к вражде призывать, жечь, грабить и мирных людей убивать. Терпеть становилось народу невмочь. ХВАТАЛИ ДВУХ ЮНОШЕЙ КАЖДУЮ НОЧЬ, на царский влекли окровавленный двор, и голову прочь отрубал им топор. Из мозга их змеям варили еду» [876:2в], с. 49–50.

Дело в том, что у плохого царя Зохака из плеч росли две змеи, которых кормили мозгами юношей. Вся страна возненавидела царя-изверга. Два праведных человека решили спасти людей от напасти. Они хитростью пробрались на царскую кухню, стали искусными поварами и начали время от времени спасать то одного, то другого юношу. Взамен они варили для змеи-царя Зохака овечьи мозги. Так продолжалось некоторое время. «По тридцать ЮНЦОВ каждый месяц они спасали от смерти в те черные дни. Когда ж до двухсот (спасенных юношей — Авт.) набралось в тайник, — их ночью — чтоб в тайну никто не проник — наружу вели через спрятанный ход… от них-т затем племя курдов пошло… Любого к себе (царь — Авт.) призывал и казнил: тебе, мол, бесовский порядок не мил» [876:2в], с. 50–51.

Сразу после этого Эпос сообщает о вещем сне Зохака, в котором тот видит младенца Феридуна, рождающегося в это время, и уже самим своим появлением угрожающего власти Зохака. Точнее, вот-вот родятся три брата, но главное внимание уделено младшему из них. Это и будет Феридун. Этот брат Зохака выступает в образе воителя, нападает на царя и пленяет его. Зохак просыпается в ужасе и стонет. Он рассказывает о своем зловещем сне женам и одна из них говорит так: «„ЗВЕЗДОЮ ТВОЕЮ ВЕСЬ СВЕТ ОЗАРЕН… Зови же из каждого края жрецов, седых звездочетов, святых мудрецов… Спроси о сокрытой в потемках судьбе. Кто жизни твоей угрожает, проверь… Дознаешься — действовать смело начни“…

Царь отдал приказ, и немедля на зов к нему поспешила толпа мудрецов, стекаясь из ближних и дальних сторон. Мобедам владыка поведал свой сон… Велел знаменательный сон разгадать. Сказал мудрецам: „Жаждет правды мой слух, познанья лучом озарите мой дух“», с. 53. И вот один из мудрецов по имени Зирек выступает перед царем и открывает ему правду: «Низвергнуто в прах будет счастье твое, присвоит другой полновластье твое. Знай, мать Феридуном его наречет, и мир увенчает он, как небосвод. Еще не успела родить его мать… Став мужем, главу вознесет до луны, захочет венца… Могучим и стройным взрастет, как платан; тебя булавою сразит великан огромной, с коровьей стальной головой, и свяжет, и в даль повлечет за собой», с. 54–55.

Нечестивый Зохак, пораженный словами мудреца-старца, падает с престола, лишаясь сознания. Но вскоре «тиран венценосный вновь чувства обрел и, мрачен, воссел на державный престол. ВЕЛЕЛ ОН, СТРАШАЯСЬ ПРЕДРЕЧЕННОЙ БЕДЫ, ПО СВЕТУ ИСКАТЬ ФЕРИДУНА СЛЕДЫ. Не ел и покоя не ведал Зохак, и день для него погрузился во мрак» [876:2в], с. 57.

Остановимся на время, и поймем, о чем здесь рассказано.

Центральным героем сюжета пока является злобный царь Зохак. Он — полновластный хозяин страны, но смущен вещим сном о рождении замечательного младенца Феридуна, который станется угрозой ему.

Мы узнаём здесь евангельский рассказ о царе Ироде, который испуган вестью о рождении Иисуса, который, по мнению Ирода, может оспорить у него престол.

В Евангелиях ничего не сообщается о ВЕЩЕМ СНЕ царя Ирода, но зато говорится о ВЕЩЕМ СНЕ Иосифу — мужу Марии. Ангел явился к Иосифу во сне и возвестил, что у Марии родится Младенец от Духа Святого (Матфей 1:20–21). Получается, что староиранская версия слегка перепутала — кому именно был дан вещий сон. И вместо хорошего Иосифа назвала плохого Зохака (Ирода). Но сам факт вещего сновидения аккуратно отмечен как в Евангелиях, так и в Шахнаме.

В Евангелиях после истории с вещим сном рассказано о попытке царя Ирода убить Младенца Иисуса. С этой целью Ирод приказывает перебить всех младенцев в Вифлееме «от двух лет и ниже» (Матфей 2:16). Это — известное «избиение младенцев», рис. 2.14. Множество средневековых картин и икон посвящено этому мрачному сюжету.

Рис. 2.14. Избиение младенцев (слева, на заднем плане) и бегство Святого Семейства в Египет. Брей, Йорг Старший, якобы 1501 год. Германский Национальный Музей. Нюрнберг. Взято из [981:1], с. 125

В иранском Эпосе события переставлены: избиение младенцев помещено перед рассказом о вещем сне. В самом деле, Шахнаме говорит, что злобный царь Зохак устроил массовую резню в своей стране, приказав хватать юношей и убивать их. Якобы для того, чтобы из их мозгов сварить пищу для змей, извивающихся на плечах Зохака. Солдаты волокут юношей «на царскую кухню», где убивают несчастных. Количество жертв исчисляется сотнями, поскольку, как отмечено в поэме, удалось спасти двести юнцов, однако это была лишь половина арестованных. Скорее всего, доля спасенных была меньше, поскольку спасать юношей стали не с самого начала, а только когда два мудреца решили вмешаться и «смягчить» кровавую бойню. Сколько жертв было в действительности, в Эпосе не сказано, но вполне можно предположить, что счет шел на многие сотни.

Итак, здесь в иранской версии явственно звучат две темы: вещее сновидение и избиение младенцев (юношей).

Согласно Евангелиям, Рождество Христа знаменовалось вспышкой Вифлеемской звезды (Матфей 2:2).

Фирдоуси, описывая все эти бурные события вокруг царя Зохака, говорит, что «звездою твоею весь свет озарен». Фраза отнесена вроде бы к царю Зохаку, однако теперь мы можем высказать мысль, что сюда вкралась небольшая путаница (намеренная или ненамеренная). Упоминание о вспышке звезды иранские редакторы отнесли не к родившемуся Феридуну (Иисусу), а к царю Зохаку, то есть к Ироду. Заодно принизили пафос сюжета, сведя его как бы к абстрактной похвале здравствующему шаху. Хотя с формальной точки зрения все верно: звезда вспыхнула в правление царя Ирода, ознаменовав Рождество Иисуса.

В Евангелиях сообщено, что Иисусу удалось СПАСТИСЬ от преследований Ирода вместе с Марией и ее мужем Иосифом. Святое Семейство ТАЙНО БЕЖАЛО в Египет, рис. 2.14.