История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III Коллектив авторов

6.1.7. Экономический кризис 1998 г. и отказ Президента Ельцина от власти

С роспуском Верховного Совета в сентябре 1993 г. Центробанк был переподчинен правительству, стали выпускаться государственные казначейские обязательства (ГКО) – ценные бумаги, по которым правительство брало деньги взаймы. Но противившийся реформам председатель Центробанка В. В. Геращенко только в октябре 1994 г. ушел в отставку (по случаю «черного вторника» – внезапного обвала курса рубля 11 октября 1994-го). И только в апреле 1995 г. независимость Центрального банка была законодательно утверждена под давлением Международного валютного фонда (МВФ). Произошло отделение кредитно-денежной политики (дело Центрального банка) от бюджетной (дело правительства). Преодоление инфляции зависело от этих мер, но они сильно задержались. К тому же критерием устойчивости денег был выбран обменный курс рубля; с лета 1995 по август 1998 г. рубль был сильно переоценен. Чтобы такой курс держать, банк нереально взвинчивал процентные ставки по займам, в том числе по ГКО. Это привлекло огромный приток спекулятивного капитала из-за границы. Но платить по процентам было нечем.

Неразвитость российской банковской системы в первые 10 лет послекоммунистического развития служила сильнейшим тормозом экономического роста. В условиях инфляции и бюджетного дефицита банки считали для себя более выгодным играть в финансовые игры с государственными средствами, а не заниматься своим прямым делом – хранить сбережения населения и выдавать ссуды предприятиям и частным лицам. В результате население хранило свои сбережения в виде иностранной валюты «под матрасом», без пользы для себя и для национальной экономики.

После президентских выборов 1996 г. российское правительство продолжило политику радикальных экономических реформ. Ее неотъемлемой частью стал жесткий монетаризм, снижение инфляции, поддержание твердого курса рубля по отношению к доллару. Однако замыслы правительства вошли в резкое противоречие с экономическими реалиями. Одной из них стало рекордное (до 10,74 долл. за баррель) падение в июне 1998 г. мировых цен на нефть, дававшую львиную долю поступлений в государственную казну и влиявшую на все отрасли народного хозяйства. Зависимость российской экономики от цен на нефть воздействовала на все отрасли хозяйства. Резко, в три раза, сократилась собираемость налогов, правительство погрязло в долгах, оказавшись не в состоянии выплачивать пенсии, заработную плату бюджетникам, оплачивать оборонный заказ.

Созданная правительством финансовая пирамида ГКО позволяла в течение некоторого времени привлекать под высокий процент огромные займы и затыкать бюджетные дыры, но в итоге она сыграла по отношению к бюджету роль бумеранга, разрушив его непосильными процентными выплатами. 23 марта 1998 г. перед лицом приближавшейся финансовой катастрофы Борис Ельцин отправил в отставку премьер-министра Виктора Черномырдина, назначив на его место 35-летнего банкира Сергея Кириенко, занимавшего до того должность министра топлива и энергетики. Кириенко предпринял отчаянные меры по исправлению ситуации, но спасти ее не было шансов. В июле правительство обязано было выплатить 30 млрд рублей внутри страны и 30 млрд рублей процентов по внешнему долгу, доходы же его составили всего 22 млрд. Все эти цифры от общества скрывались. Более того, в первой половине августа Борис Ельцин клятвенно заверил, что национальным финансам ничто не угрожает, и россияне могут быть спокойны за свои сбережения.

Пока происходили эти события и премьеры сменяли один другого, Ельцин не забывал про идейную сторону политики. Более того, исподволь готовя общество к тяжелому финансовому испытанию, он вновь делает шаг (как и в 1991 и в 1993–1994 гг.) в сторону восстановления преемства со старой докоммунистической Россией. В этом, всё большем преодолении коммунистического прошлого и воссоединении прорванной большевизмом культурной и правовой ткани России, Президент Ельцин, то ли сознательно, то ли в силу политической интуиции, которая всегда была сильна у него, видел источник собственной популярности и будущего благополучия народа.

В восьмидесятую годовщину убийства Императора Николая II, его семьи и слуг – 17 июля 1998 г. в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге состоялось торжественное захоронение останков, обнаруженных Гелием Рябовым под Екатеринбургом еще в 1979 г. и раскопанных в 1991-м. Несмотря на продолжительные научные изыскания, подлинность останков оставалась спорной, но правительство ее признало. Главными инициаторами придания захоронению останков царской семьи общенационального государственного уровня выступали Борис Немцов и его советник Виктор Аксючиц, который и был «душой» всего дела. Президент Ельцин до последнего дня не говорил ни да, ни нет по поводу своего участия в церемонии, но всё готовилось в расчете на участие Президента. Наконец, вечером 15 июля он сказал твердое «да». Президента Ельцина связывали с Государем и его семьей «особые отношения»: когда он был первым секретарем Свердловского обкома, он уничтожил дом Ипатьева – место убийства царской семьи, как место паломничества монархистов. А теперь тяготился этим своим деянием.

Патриарх Алексий II не дал благословения служить панихиду по предаваемым земле людям как по членам царской семьи, и за них молились безымянно. Но в окрестных храмах священники служили панихиду именно по Государю Николаю и его семье и близким людям.

Государя хоронили не как частное лицо, а как главу государства и Верховного главнокомандующего. Исполнялся старый воинский гимн «Коль славен наш Господь в Сионе…». Гроб Императора и гроб Императрицы были покрыты золотыми императорскими штандартами. Гробы несли старшие офицеры Российской армии, их везли на орудийных лафетах. Во всем Петербурге в эти дни были приспущены национальные русские флаги. Огромный бело-сине-красный флаг с траурными лентами развевался над Зимним дворцом.

Петропавловский собор был полон приглашенными гостями. Присутствовали практически все живые потомки и родственники Императора Николая II, в том числе правнуки Императора Николая I Николай и Дмитрий Романовичи, герцог Михаил Кентский, присутствовали и потомки убитых с Государем близких ему людей. Во время панихиды Наина Ельцина, супруга Президента, рыдала.

ДОКУМЕНТ

Перед гробами с останками убиенных бледный Президент Ельцин торжественно и строго сказал: «Долгие годы мы замалчивали это чудовищное преступление, но надо сказать правду, расправа в Екатеринбурге стала одной из самых постыдных страниц нашей истории. Предавая земле останки невинно убиенных, мы хотим искупить грех своих предков. Виновны те, кто совершил это злодеяние, и те, кто его десятилетиями оправдывал. Виновны все мы. Нельзя лгать себе, объясняя бессмысленную жестокость политическими целями. Расстрел семьи Романовых – результат непримиримого раскола в российском обществе на «своих» и «чужих». Его последствия сказываются и поныне. Захоронение останков жертв екатеринбургской трагедии – прежде всего акт человеческой справедливости. В нем – символ единения народа, искупления общей вины». Беседуя с заместителем руководителя Президентской администрации Евгением Савостьяновым, один из авторов этого учебника задал ему вопрос: кто же подсказал Президенту эти фразы. В ответ было сказано, что Президенту подготовили шесть текстов речи, он тщательно прочел все и выбрал ту, где были слова о нашей общей вине и о необходимости общего покаяния в грехах предков.

В конце 1998 г. планировалось вынести правовое решение о законности разгона большевиками Учредительного собрания в январе 1918 г. С предложением обратиться в Прокуратуру по этому вопросу выступил заместитель руководителя Президентской администрации – Евгений Савостьянов. Ельцин говорил и о том, что пора вынести тело Владимира Ленина из мавзолея на Красной площади и похоронить его «по-человечески». Но не решился. Боялся нового раскола в обществе.

17 августа 1998 г., для непосвященных как гром среди ясного неба, прозвучали правительственные заявления о введении экстренных мер по нормализации бюджетной и финансовой политики. Фактически они означали отказ от фиксированного курса рубля, прекращение операций по обслуживанию ГКО, мораторий на принятие новых внешних финансовых обязательств. Последствия были драматическими: многие коммерческие банки и структуры рухнули, рубль обесценился в реальной покупательной способности к доллару в 4 раза, в покупательной способности к докризисному рублю – в 2,5 раза. Цены взмыли вверх, огромное количество россиян, как и в 1992 г., лишились накоплений. Инфляция составила 96 % в 1998 г., и 35,9 % в 1999 г. Реальный среднедушевой доход россиян упал в 2,5 раза.

«Дефолт 1998 г.», как были обозначены финансовые события августа, имел радикальные политические последствия. После августовского финансового краха Ельцин хотел вернуть в премьеры Черномырдина, но Дума выступила против. В угоду ей в сентябре 1998 г. он назначил премьером Евгения Максимовича Примакова, а Юрий Маслюков стал его заместителем. Первый служил ранее директором Службы внешней разведки, а второй был последним председателем Госплана СССР и видным деятелем КПРФ.

Однако никакого «левого» и тем более «коммунистического» курса новое правительство не стало осуществлять. Мероприятия правительства Примакова носили преимущественно прагматический характер и способствовали постепенной стабилизации экономической ситуации. Только после того как валютный курс устоялся на реальном уровне 24, а не 6 новых рублей за доллар, началась подлинная стабилизация денежной системы и ускоренный рост отечественного производства. Рыночная система заработала.

Позитивные результаты в деятельности правительства осенью 1998 – весной 1999 г. в значительной мере явились оборотной стороной девальвации рубля, способствовавшей резкому оживлению экспортных отраслей. У людей стало в четыре раза меньше денег, и они начали покупать более дешевые отечественные продукты вместо более качественных, но и более дорогих импортных. Импортерам стало невыгодно ввозить многие свои товары на российский рынок. Уже в конце 1998 г. оживает пищевая российская промышленность. За ней в начале 1999-го поднимаются и другие отрасли. В целом в первой половине 1999 г. в сравнении с соответствующим периодом 1998 г. российская экономика выросла на 1,5 %.

Укрепивший свои политические позиции Евгений Примаков попытался оттеснить от власти «серого кардинала» Бориса Березовского, но получил резкий отпор со стороны «Семьи» и был отправлен в отставку Президентом Ельциным 12 мая 1999 г. На пост Председателя Совета Министров был назначен Сергей Степашин – ранее министр внутренних дел и соратник Ельцина по августу 1991-го, продержавшийся в качестве премьера менее двух месяцев. В начале августа премьерское кресло занял Владимир Путин, являвшийся до того руководителем Федеральной службы безопасности (ФСБ), а до того работавший в Петербургской мэрии под началом Анатолия Собчака. При «старом режиме» он был офицером КГБ.

Политический дебют нового премьера оказался главным событием года. Первая самостоятельная акция Путина явилась ответом на неожиданно драматическое развитие событий на Северном Кавказе, вызванное широкомасштабным вторжением чеченских военных соединений во главе с Шамилем Басаевым и Хаттабом на территорию Дагестана. Российское правительство действовало жестко и решительно, новый премьер-министр быстро завоевал широкую поддержку общества. В то время, как его позиции укреплялись, авторитет Ельцина неуклонно снижался. Кризис ельцинского режима осенью 1999 г. в канун очередных выборов в Государственную Думу привел к расколу российской политической элиты и породил ожесточенную борьбу за власть в верхах. Но российское общество, утомленное тяготами экономической реформы и окончательно выбитое из равновесия дефолтом, оставалось, в отличие от 1991 г., более зрителем, чем участником этой борьбы.

Оппозиционная часть политической элиты во главе с влиятельным московским мэром Юрием Лужковым (председателем правительства Москвы в 1991–1992 гг. при мэре Гаврииле Попове, которого, после ухода Попова в отставку, Лужков сменил на посту мэра) и отставным премьером Евгением Примаковым сумела создать вместе с главой Татарстана Минтимером Шаймиевым мощный избирательный блок «Отечество – Вся Россия» (ОВР). Главным идеологическим призывом блока было воспроизведение в российской жизни «китайского опыта» перехода к рынку. Знающий востоковед (арабист по профессии, профессиональный разведчик, долгие годы директор ведущих академических институтов – Мировой экономики и международных отношений; Востоковедения), Примаков прекрасно знал и историю коммунистического Китая и действительное положение в этой стране, где подконтрольное коммунистам рыночное развитие соединялось с тоталитарной диктатурой в области идей и гражданских (а тем более политических) свобод, с концлагерями и казнями. Но это не смущало лидеров ОВР. Российским гражданам преподносился мудрый путь Дэн Сяопина и его соратников. В предвыборных роликах процветающий коммунистический Китай с хорошо одетой и счастливой городской толпой постоянно сравнивался с разоренной «демократами» Россией и ее обнищавшим народом.

В то время как позиции блока ОВР укреплялись, влияние прежней партии власти «Наш дом – Россия» (НДР) стремительно сходило на нет. Было очевидно, что избиратели не простят ей финансовой катастрофы 1998 г. В такой ситуации кремлевское руководство предприняло политический маневр и создало новую политическую партию «Единство» во главе с Сергеем Шойгу, популярным министром по чрезвычайным ситуациям. С самого начала Шойгу действовал в тесном контакте с Путиным, что помогло «Единству» быстро нарастить поддержку среди избирателей. И Путин, и Шойгу представляли себя, в отличие от ОВР, либерал-государственниками. Рынок и приватизация признавались нерушимыми ценностями, но государству надлежало определять курс стратегического развития и стоять на страже его реализации. Эту цель могло осуществить государство сильное, «прозрачное» (транспарантное) и честное, полностью очищенное от коррупции. Поэтому реформа государственной службы включалась в число актуальных задач.

На выборах в Государственную Думу 19 декабря 1999 г. «Единство» одержало победу над ОВР, после чего избирательное объединение Лужкова-Примакова сочло за благо примкнуть к партии-победительнице. Раскол российской политической элиты был преодолен. Но преодоление раскола увязывалось с политическими успехами Путина, а отнюдь не Ельцина, авторитет которого был низок как никогда. Политическое окружение Ельцина пришло к выводу, что наилучшим способом сохранения своего влияния в стране являлась передача Ельциным президентской власти Путину, в лояльности которого оно не сомневалось. 31 декабря 1999 г., к полной неожиданности россиян, Президент Ельцин выступил с телевизионным обращением к нации, в котором объявил о досрочном сложении с себя полномочий главы государства и возложении их, вплоть до выборов нового Президента, на председателя правительства России Владимира Владимировича Путина.

ДОКУМЕНТ

В своем последнем обращении к нации Президент Ельцин, в частности, сказал: «… главное дело моей жизни я сделал. Россия уже никогда не вернется в прошлое. … Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторых надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил. Одним рывком не получилось. … Я ухожу. Я сделал все, что мог. Мне на смену приходит новое поколение, поколение тех, кто может сделать больше и лучше».

При всей неожиданности для российских масс поступка Ельцина уже через несколько дней и этот поступок, и сам экс-президент отодвинулись на второй план общественного сознания. Согласно социологическим опросам, досрочную отставку Ельцина одобрили 86 % россиян, еще 8,4 % отнеслись к ней равнодушно.

Историческая справка

Борис Николаевич Ельцин родился 1 февраля 1931 г. в крестьянской семье в селе Бутка Талицкого района Свердловской области. Окончил строительный факультет Уральского политехнического института по специальности «инженер-строитель» в 1955 г. После этого тридцать лет проработал в Свердловской области. С 1955 по 1968 г. был мастером, прорабом, главным инженером стройуправления треста «Южгорстрой», начальником Свердловского домостроительного комбината. В 1961 г. вступил в КПСС. С 1968 по 1976 г. возглавлял отдел строительства Свердловского обкома партии. В 1975 г. был секретарем Свердловского обкома КПСС по промышленности, а с 1976 по 1985 г. – первым секретарем Свердловского обкома КПСС. В декабре 1985 г. был избран первым секретарем Московского городского комитета КПСС. В октябре 1987 г. выступил с критикой Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, поставив ему в вину медленные темпы демократической перестройки общества. После этого был освобожден от занимаемой должности и назначен первым заместителем председателя Госстроя СССР. В марте 1989 г. во время выборов первого Съезда народных депутатов СССР одержал уверенную победу в избирательном округе г. Москвы. Во время работы съезда стал одним из соучредителей Межрегиональной депутатской группы, выступившей с либерально-демократической оппозицией курсу М. Горбачева. В январе 1990 г. участвовал в создании движения «Демократическая Россия», добившегося крупного успеха на выборах Первого Съезда народных депутатов России весной 1990 г. В июне 1990 г. избран Председателем Верховного Совета РСФСР, после чего приступил к разработке радикальных рыночных реформ. В июле 1990 г. вышел из рядов КПСС.

12 июня 1991 г. Б. Н. Ельцин всенародным голосованием был избран первым Президентом Российской Федерации. 19–21 августа 1991 г. возглавил сопротивление попытке консервативного крыла руководства СССР и КПСС осуществить государственный переворот и прервать демократические реформы. В начале декабря 1991 г. совместно с руководителями Украины и Белоруссии выступил с инициативой ликвидации СССР и замены его Содружеством Независимых Государств. С осени 1991 г. возглавил курс на радикальные экономические реформы в России. Вошел в острый конфликт с Верховным Советом РСФСР, оказавшим жесткое сопротивление реформам. Конфликт завершился вооруженной схваткой сторонников Верховного Совета и президентской стороны в октябре 1993 г. После победы Президента России и его сторонников в декабре 1993 г. в России были проведены выборы нового органа законодательной власти – Государственной Думы и принята новая Конституция Российской Федерации.

В июне-июле 1996 г. в ходе двух туров очередных выборов президента России Б. Н. Ельцин был вновь избран главой государства. Продолжение курса экономических реформ породило ряд серьезных противоречий. В августе 1998 г. произошел глубокий финансовый кризис, сопровождавшийся замедлением экономического роста и снижением жизненного уровня широких слоев населения. Одним из следствий стал кризис властных структур, выразившийся в частой смене кабинета министров и новых конфликтах законодательной и исполнительной власти. 31 декабря 1999 г. Б. Н. Ельцин объявил о своей досрочной отставке и добровольно оставил пост Президента Российской Федерации. Б. Н. Ельцин скончался 23 апреля 2007 г. в Москве на 77-м году жизни. Попрощаться с Ельциным пришли десятки тысяч людей. Он был отпет в восстановленном во время его правления Храме Христа Спасителя и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Прощаясь со своим предшественником, Президент Владимир Путин, в частности, сказал: «Очень немногим дана такая судьба – стать свободным самому и повести за собой миллионы. Побудить к поистине историческим переменам отечество и преобразить тем самым мир. … Борис Николаевич всегда верил в возрождение и преображение России… И мы будем идти к этой цели».

Эпоха Ельцина. Очерки политической истории. М.: Вагриус, 2001.

Б. Ельцин. Президентский марафон. М., 2000.

В. Согрин. Политическая история современной России. 1985–2001: От Горбачева до Путина. М.: Весь Мир, 2001.

Е. Примаков. Восемь месяцев плюс… М.: Мысль, 2001.

Л. Шевцова. Режим Бориса Ельцина. М.: РОССПЭН, 1999.

6.1.8. Первое президентство Владимира Путина (2000–2008 гг.). Реформы политической системы, государственного аппарата и армии. Идейная основа политики Президента

В марте 2000 г. В. Путин одержал победу на президентских выборах уже в первом туре (за него проголосовало 52,9 % участвовавших в выборах, а за главного соперника Г. Зюганова – 29,2 %). Программное кредо Путина содержало многозначительную перекличку с российским прошлым: ««Земля наша богата, порядка только нет», – говорили в России. Больше так о нас говорить не будут». В марте 2004 г. на новых президентских выборах Путин одержал еще более убедительную победу: за него проголосовали 71,31 % избирателей, в то время как за его главного конкурента, выдвиженца КПРФ Н. Харитонова – только 13,69 %. На протяжении всего периода пребывания у власти Путин пользовался устойчивой поддержкой большинства россиян – рейтинг его популярности в среднем составлял 70 %. В способности внушать массам веру в себя и свои действия он превзошел обоих своих предшественников, и Горбачева, и Ельцина. В течение всего первого своего периода пребывания у власти Владимир Путин не встречал сколько-нибудь серьезной оппозиции и имел возможность выбора собственного политического курса.

С течением времени различия между Путиным и его предшественником на посту главы государства углублялись, а в 2004 г. в ходе своей второй президентской кампании Путин подверг ельцинское наследие сокрушительной критике: «За чертой бедности оказалась фактически треть населения страны… Люди были напуганы дефолтом, потерей в одночасье всех денежных вкладов и всех своих сбережений… Конституция страны и федеральные законы утратили во многих регионах качество актов высшей юридической силы». Новый президент взял обязательство преодолеть эти пороки, а в его собственном внутриполитическом курсе главными оказались три направления: 1) реорганизация государства, преследующая цель укрепления его центра, всей вертикали власти, восстановления законности в регионах России; 2) создание новой диспозиции во взаимоотношениях государства и делового мира, означающее отстранение олигархов от центров политической власти; 3) резкий подъем экономики, либерально-рыночные нововведения в экономическую и социальную сферы в сочетании с фундаментальными адресными социальными программами.

На протяжении всего пребывания Владимира Путина у власти наиболее серьезными, сопровождаемыми принципиально важными следствиями были политические реформы. Первая реформа (одобрена в 2000 г.) создавала семь федеральных округов, выступавших промежуточными и одновременно связующими звеньями между центром и 89 регионами России. Через год после создания федеральных округов Президент России выразил удовлетворение реформой, а в последующем неизменно подчеркивал, что она стала одним из главных механизмов приведения законодательных актов регионов в соответствие с федеральной Конституцией.

Вторая политическая реформа 2000 г. – реорганизация Совета Федерации, верхней палаты Федерального Собрания, также серьезно ущемила статус региональных лидеров. Губернаторы и председатели региональных законодательных собраний, являвшиеся по статусу и членами верхней палаты («сенаторами»), согласно реформе, расстались с местами в Совете Федерации. Вместо них «сенаторами» стали рядовые назначенцы региональных исполнительных и законодательных органов. В результате уменьшились как возможности влияния региональных лидеров на центральную власть, так и политический вес самих регионов. Чтобы подсластить горькую пилюлю, «прописанную» региональным губернаторам, Президент создал для них Государственный совет, совещательный орган, призванный давать стратегические рекомендации для разработки новой законодательной базы. Как и Государственный совет, созданный некогда Александром I, он стал не противовесом главе государства, а придатком к нему.

Были усилены контрольные функции государства на выборах, что способствовало усилению позиции партии власти – «Единой России», возникшей в результате слияния блоков «Единство» и «Отечество – Вся Россия». Триумфом для «Единой России» завершились выборы в Государственную Думу в конце 2003 г.: ее фракция, после того, как к ней примкнули независимые депутаты, составила 305 человек и тем самым получила конституционное большинство (более Думы). В то же время в Думу впервые не смогла пройти ни одна из оппозиционных либеральных партий, а лидеры левых – коммунисты – получили чуть более 12 % голосов. Партия «Единая Россия», фактически подконтрольная Администрации Президента, неизменно декларировала полную поддержку президентского курса, чт гарантировало одобрение всех инициатив главы государства в высшем законодательном органе.

Серьезными политическими нововведениями сопровождался второй срок пребывания В. Путина у власти (2004–2008 гг.). По степени важности это были следующие реформы: 1) избрание губернаторов не на основе волеизъявления всех избирателей, как было раньше, а путем голосования законодательных собраний территорий по кандидатуре, предложенной Президентом России; 2) введение исключительно пропорциональной системы выборов в Государственную думу по партийным спискам вместо прежней смешанной системы; 3) повышение избирательного порога для прохождения политических партий в Государственную думу с 5 до 7 %; 4) отмена порога явки избирателей на выборы (прежде выборы являлись действительным при явке на президентские выборы не менее 50 %, в Государственную думу – 25 %, в местные органы власти – не менее 20 % избирателей).

Оппозиция справедливо оценила эти реформы как «свертывание политической демократии в России». Представители президентской стороны отстаивали тот тезис, что демократия не имеет шаблонов, по этой причине отклонения от западной модели не могут рассматриваться как отход от принципов демократии. Ими была выдвинута концепция суверенной демократии, которая была включена партией «Единая Россия» в собственную программу. Согласно ей, Россия, как и любая другая страна, имеет право на ту демократическую модель, которая соответствует ее национальным условиям и надежно обеспечивает ее национальный суверенитет. Во время второго срока первого президентства В. Путина в его окружении стали настойчиво говорить о том, что Россия – это особая цивилизация, которой Запад – не указ.

Второе направление политических преобразований В. Путина – отстранение олигархов от власти. Формулируя свою принципиальную позицию, Президент указывал, что «так называемые олигархи… которые стали миллиардерами, как у нас говорят, в одночасье… прекрасно поняли, как можно манипулировать общественным мнением, и, по сути, так же, как поступали с природными ресурсами, начали поступать и со средствами массовой информации, и с общенациональными каналами телевидения, и так далее, подчиняя их своим групповым интересам, подменяя общенациональные интересы групповыми».

Первыми весной 2000 г. под удар были поставлены Борис Березовский и Владимир Гусинский, как и принадлежавшие им информационные империи. Генеральная прокуратура, возбудившая уголовные дела против двух олигархов, предъявила им конкретные обвинения, в первую очередь связанные с мошенничеством и преступлениями в ходе приватизации. Летом – осенью 2000 г. оба олигарха выехали из России, поставив себя в положение невозвращенцев. После этого подвластный Березовскому и самый влиятельный общероссийский телеканал ОРТ перешел под контроль государства, которое решительно поменяло его политику. Другой телеканал, НТВ, перешел под контроль подвластного государству «Газпрома», приобретшего контрольный пакет акций влиятельного СМИ. Эти меры обеспечили контроль президентской власти над самыми востребованными средствами массовой информации, быстро превратившимися в инструменты государственной пропаганды.

Летом 2003 г. Генпрокуратура возбудила несколько уголовных дел против руководителей нефтяной компании «ЮКОС» во главе с Михаилом Ходорковским. Поначалу арест Ходорковского вызвал протест со стороны ведущих организаций российского бизнеса (Российский союз промышленников и предпринимателей, «Деловая Россия» и «Опора России»), как и негативную оценку премьер-министра Михаила Михайловича Касьянова. Но после того как российский Президент потребовал от нарушивших лояльность членов правительства «прекратить истерику», а лидерам бизнеса посоветовал не вмешиваться в дела судебной власти, фронда прекратилась. Вместе с тем Президент подчеркивал, что судебное преследование олигархов вызвано грубым нарушением ими конкретных законов и что «никаких обобщений, аналогий, прецедентов, тем более связанных с итогами приватизации, не будет». Наряду с политическими изменениями на рубеже первого и второго сроков президентства В. Путина было предпринято коренное переустройство государственного аппарата – так называемая административная реформа. Идея реформы заключалась в распределении основных функций исполнительной власти: 1) разработки государственной политики и нормотворчества; 2) оказания услуг, управления государственным имуществом и правоприменения; 3) контроля и надзора – между самостоятельными органами в каждой из ключевых отраслей государстенного управления. Таким образом, предполагалось сократить число федеральных ведомств, повысить через «разделения труда» эффективность их работы и создать механизмы контроля одних ведомств над другими.

Министерства, по этой реформе, отвечали за разработку и принятие общеобязательных правил (в форме различных подзаконных актов – приказов, инструкций и т. д.) в сфере своей компетенции, федеральные агентства уполномочены эти правила применять, а также оказывать различные государственные услуги гражданам и юридическим лицам и управлять государственным имуществом, а федеральные службы контролировали исполнение этих правил (равно как и регулирующих соответствующие вопросы федеральных законов, актов президента и правительства). Например, Министерство образования и науки отвечало за выработку государственной политики и нормативно-правовое регулирование в сферах образования, научной деятельности, интеллектуальной собственности, молодежной политики. Федеральное агентство по науке и инновациям реализовывало государственную политику, управляло госимуществом и оказывало услуги в области научной, научно-технической и инновационной деятельности, а федеральное агентство по образованию – в области образования, воспитания и молодежной политики. Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки контролировала исполнение законодательства в этой области, качество образования, выдавало лицензии и проводило аттестации учебных заведений.

Реформа с самого начала подвергалась критике за свою половинчатость и непоследовательность. В частности, хозяйственно-административные (агентства) и контрольные (службы) органы, став самостоятельными, сохранили, однако, определенную зависимость от министерств. Службы и агентства находятся в ведении соответствующих отраслевых министерств. Это означает, например, что именно министерства вносят в Правительство представление о назначении на должность руководителей служб и агентств, а в Министерство финансов – предложения по формированию их бюджета, вправе давать обязательные для исполнения поручения. С другой стороны, некоторые отрасли государственного управления были вообще оставлены за рамками реформы – прежде всего так называемые «силовые» министерства. Число министерств сократилось – с 23 до 15 (впоследствии 16), однако общее количество федеральных органов исполнительной власти (т. е. министерств, служб и агентств) – выросло почти в полтора раза, с 58 в конце 2003 г. до 85 в 2007-м. Соответственно увеличилась и численность чиновников.

Другим важным направлением административной реформы стало упорядочение работы федеральных исполнительных органов с физическими и юридическими лицами. По замыслу авторов реформы, деятельность чиновника при любом «соприкосновении» с гражданином или фирмой – будь то налогоплательщик, учредитель юридического лица, собственник недвижимости и т. д. – должна быть строго, детально регламентирована, буквально по минутам. Права и обязанности лица при обращении в государственные органы также должны быть определены максимально четко, равно как и способы защиты прав. Таким образом, предполагалось создать гарантии против коррупции и повысить эффективность и скорость работы чиновников. Новые правила вводились в форме административных регламентов, которые подробно регулировали исполнение каждой отдельной государственной функции – работу с налогоплательщиком, регистрацию эмиссии ценных бумаг и пр.

Администрация Владимира Путина продолжила много раз объявленную, но так фактически и не начатую при его предшественнике военную реформу. Российские Вооруженные силы на рубеже веков оказались в плачевном состоянии: кадровые военнослужащие страдали от невозможно низких зарплат, подлежащие призыву юноши в массовом порядке уклонялись от службы, пользуясь продажностью военных комиссариатов. Новое поколение не хотело идти в армию, опасаясь пострадать от «дедовщины» – насилия старослужащих над новобранцами – или оказаться в Чечне, и не желая «терять впустую» два года своей молодости. Катастрофически низким было снабжение армии вооружением и техникой – в войска практически не поступали самолеты и танки, а построенные в последние годы советской власти старели и выходили из строя. Знаком глубокого кризиса Вооруженных сил стала трагическая гибель в августе 2000 г. атомной подводной лодки «Курск», затонувшей в Баренцевом море в результате взрыва торпеды на борту. Весь экипаж «Курска» погиб.

В этой ситуации правительство поставило перед собой задачу, во-первых, повысить финансирование армии, обеспечить повышение зарплат, строительство жилья для военнослужащих и обновление вооружения и, во-вторых, реформировать систему комплектования Вооруженных сил. Эти задачи были выполнены лишь частично. Бюджет Министерства обороны с 2000 по 2007 г. увеличился в восемь раз, зарплаты офицеров – в три. Значительная его часть шла на финансирование операций в Чеченской Республике. Поступления новых вооружений оставались очень скромными. ВВС продолжали эксплуатировать стареющую советскую технику и довольствовались лишь небольшим числом новых и модернизированных самолетов и вертолетов. Флот за все годы первого президентства Владимира Путина (2000–2008) получил лишь одну атомную подводную лодку с крылатыми ракетами и по одному корвету, сторожевому кораблю, малому ракетному и малому артиллерийскому кораблям. За весь 2006 г. армия получила лишь 31 новый танк Т-90.

Не завершенной осталась и реформа комплектования Вооруженных сил. Полный отказ от призыва и переход к «контрактной» армии оказался невозможным. Взамен правительство приняло решение формировать из «контрактников» личный состав наиболее важных частей и подразделений – т. н. «частей постоянной готовности» сухопутных войск, ВДВ, ракетных войск, авиации и флота. Срок службы по призыву в 2007 г. был сокращен до 1 года. Одновременно были отменены многие основания для отсрочки от призыва – в том числе такие социально важные, как наличие ребенка в возрасте до 3 лет или беременность жены, а также работа сельским учителем или врачом.

В отличие от Президента Бориса Ельцина, который хотя порой и нерешительно, но, однако, последовательно и без отступлений вёл страну от коммунистического строя к восстановлению единства с исторической Россией, начало президентства Владимира Путина было отмечено рядом возвратных шагов. Отказавшись от музыки «Патриотической песни» Глинки, использовавшейся в качестве государственного гимна с 1992 г., Федеральное Собрание, по предложению Президента, утвердило в качестве гимна музыку гимна СССР с новыми словами, написанными тем же Сергеем Михалковым, который писал и переделывал слова ко всем редакциям гимна СССР. На здании страхового общества «Россия», которое с 1919 г. использовалось в качестве главной конторы ВЧК-КГБ, была восстановлена мемориальная доска Юрию Андропову, снятая после августовской революции 1991 г. Во время выборов в Думу 2003 г. правительственная партия «Единая Россия» в качестве предвыборного плаката использовала карту России, составленную из портретов наиболее выдающихся ее деятелей. Рядом с Пушкиным, Достоевским, Менделеевым, Буниным, Королевым, на этом плакате были изображены Сталин, Дзержинский, Луначарский, Будённый, Жуков, Хрущев. «Единая Россия – Сильная Россия» – было начертано на плакате. Торжественно прошло в 2003 г. празднование 85-летия ВЧК – КГБ – ФСБ, а затем празднование 85-летия «ленинского комсомола». Всё это выглядело как попытка реставрации коммунистической символики и обеления тоталитарного режима.

Эта нравственно порочная и политически тупиковая политика была отчасти преодолена в 2004–2008 гг. Во время своих визитов в Париж и Прагу российский Президент посетил русские мемориальные кладбища в Сан-Женевьев-де-Буа и Ольшанах и склонил свою голову перед прахом борцов за освобождение России от коммунизма. Некоторым знаменитым деятелям русской эмиграции, в том числе Андрею Шмеману, графу Петру Шереметеву, Глебу Рару были вручены по указанию Президента русские паспорта. В эти годы в Россию при поддержке Президента были возвращены и торжественно преданы земле останки знаменитых деятелей Белого движения – генералов Антона Деникина и Владимира Каппеля, философа Ивана Ильина. В Иркутске был поставлен памятник Верховному правителю России адмиралу Колчаку, в Сальске – герою Белой борьбы на юге России – генералу Маркову. Наконец, в 2005 г. был отменен праздничный день на годовщину октябрьского переворота 25 октября (7 ноября по новому стилю), который до того несколько лет считался «Днем примирения и согласия» – абсурдное название, если вспомнить, к чему привели события, случившиеся в этот день в 1917 г. Теперь национальным днём России был объявлен «День народного единства» и день этот праздновался 4 ноября, в годовщину действительного объединения русского общества в 1612 г. перед лицом гражданской смуты и иностранной интервенции, объединения, которое привело к возрождению русского общества и к восстановлению государства в 1613 г.

2007 г. ознаменовался упразднением войсковых знамен коммунистического режима и введением военных флагов нового образца с символикой исторической России. В том году вновь начали убирать из названий улиц и площадей коммунистические реалии, впрочем, нерешительно и очень выборочно. Ряд субъектов федерации продолжали носить имена большевицких вождей – Ленинградская, Свердловская, Кировская, Ульяновская, Калининградская области, а тело Ленина оставалось в сердце России – на Красной площади в Мавзолее.

По мере приближения конца второго срока президентства Владимира Путина, в Президентской администрации стала заметно возрастать нервозность. Что будет дальше с верховной властью? Статья 81.3 Конституции однозначно утверждала, что «одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд». Статья 6.3 закона о выборах Президента РФ исключала возможность манипуляций с досрочной отставкой и новым выдвижением Путина после нескольких месяцев управления страны премьер-министром. Между тем, тщательно выстроенная Путиным «властная вертикаль» начинала слабеть. Высокопоставленные чиновники и приближенные к власти предприниматели переставали считать заканчивающего второй срок Президента полноценной властной фигурой и терялись в догадках, кто будет их новым патроном. При этом популярность Путина в русском обществе оставалась очень высокой и было ясно, что власть над страной в результате грядущих в марте 2008 г. президентских выборов ни в коем случае не перейдет к оппозиции, ни к коммунистической, ни к либеральной. Тот, кого назначит Путин своим преемником, и станет новым Президентом России. Но кого он назначит? В этом была вся интрига. Путин, которого назначил своим преемником «отрекающийся от престола» в декабре 1999 г. Ельцин, вовсе не стал alter ego предшественника, но проводил во многих аспектах совершенно иной политический курс, а с 2004 г. даже и осуждал годы правления Ельцина. Скорее всего, рассуждали и чиновники и простые граждане, и новый Президент по русской поговорке будет «мести по-новому». Желание найти заранее того, кому будет вручен Путиным штурвал власти, а для самых высокостоящих чиновников – и поспособствовать в выдвижении нужной кандидатуры – уже к лету 2007 г. стало негативно сказываться на и без того плохо управляемом государственном механизме.

Среди наиболее вероятных кандидатур называли имена бывшего министра обороны, первого вице-премьера правительства РФ генерала-полковника КГБ Сергея Иванова, первого вице-премьера Дмитрия Медведева, заместителя руководителя Президентской администрации Виктора Иванова (тоже высшего офицера КГБ), премьер-министра Михаила Зубкова, старого друга Путина, назначенного на этот пост 12 сентября вместо Михаила Фрадкова, и генерал-полковника КГБ Игоря Сечина – заместителя руководителя Президентской администрации и миллиардера. Реже упоминались генерал КГБ Владимир Якунин, руководивший железнодорожным ведомством, и генерал КГБ Николай Патрушев, возглавлявший ФСБ. Впрочем, Игорь Сечин предлагал Путину без лишних сантиментов изменить Конституцию и «избраться» на третий срок самому, а в крайнем случае, как и в 1999 г., сделать своим преемником нового премьера Зубкова. За кандидатурой же Сергея Иванова, как говорили знающие кремлевскую «подковерную борьбу», стоял заместитель руководителя Президентской администрации Владислав Сурков.

В том, что Путин будет избран, если он решится на предложение Сечина, больших сомнений ни у кого не было. Проведенный в сентябре 2007 г. опрос «За кого бы Вы проголосовали, если президентские выборы были бы сегодня», показал, что за Путина отдали бы голоса 63 % респондентов, за Зюганова – 4 %, за Сергея Иванова – 3 % и за Дмитрия Медведева – 2 %. В таком единодушии нет ничего удивительного. Благосостояние жителей России возрастало все годы путинского правления и достигло к 2007–2008 гг. апогея. Во многом это происходило благодаря росту цен на энергоносители, но также и в силу ряда иных факторов, в том числе и восстановления привычного для русских централизованного управления государственным пространством. С другой стороны, хотя у оппозиции были лидеры, массовое низовое протестное движение и даже протестные настроения отсутствовали, особенно протестные настроения либерально-демократического характера, движение за права человека, как гражданские, так и политические. Значительная часть либерально мыслящих образованных россиян младше 40 лет поддерживала Путина, так как именно эта группа получила наибольшие преимущества от улучшения жизни в России в первые годы XXI в. Бедный советский народ, впавший в полную нищету в 1990-е, наслаждался хотя бы небольшим, но стабильным, как тогда казалось, улучшением своего имущественного состояния. Особенно это касалось молодых жителей крупных городов России.

Располагая конституционным большинством в Думе и Совете Федерации, Путин мог бы законным образом изменить 83-ю статью Основного закона, но он не пошел на это, быть может, из-за брезгливости – он не хотел походить на своих коллег в Средней Азии и Азербайджане, которые поступили именно так. Путин в 2007 г. предпочёл остаться европейским политиком и не превращаться в азиатского автократора – ведь его и без того поддерживало и даже любило большинство граждан. Так или иначе, но проект Сечина был Путиным отвергнут. Однако и выдвигать сильного и характерного преемника он тоже побоялся, да это привело бы и к административному сбою в течение, по крайней мере, полугода.

Держа в неведении даже своих ближайших сторонников, Путин разрабатывает в августе-сентябре 2007 г. оригинальный план, который может быть назван «уходя – оставайся». Суть плана была в том, что в России, начиная с 1995–1996 гг., выборы в Думу всегда предшествовали на три месяца президентским. Думские выборы проходили в декабре, а президентские – в марте следующего года. Так установил еще Ельцин, чтобы держать под контролем процесс выборов в парламент и таким образом обеспечивать себе более надежное избрание в качестве Президента. В 2007 г. истекал четырехлетний срок Государственной Думы IV созыва (если считать с декабря 1993 г.). Выборы были назначены на 2 декабря. Президентские выборы должны были состояться 2 марта 2008 г. 4 октября 2007 г. истекал срок подачи в ЦИК списков кандидатов от партий, которые намеревались участвовать в выборах. 1 октября председатель президентской партии «Единая Россия» Борис Грызлов объявил, что общенациональную часть списка партии возглавит президент Путин, который сам членом ЕР не был. Рядом с ним в первую тройку кандидатов не был поставлен никто. Путин один возглавлял партийный список.

Всего к выборам 2 декабря было допущено 11 партий. Три партии, представленные в IV Думе – ЕР, КПРФ, ЛДПР получили доступ к выборам автоматически (партия «Родина», получившая в 2003 г. 9 % голосов избирателей, к 2007 г. уже не существовала). Восемь других или собрали 200 тысяч подписей избирателей в свою поддержку (Демократическая партия России, Гражданская сила, Партия социальной справедливости, Аграрная партия), или заплатили 60 млн рублей депозита («Яблоко», Союз правых сил, Справедливая Россия, Патриоты России). Этот депозит возвращался партиям, получившим более трех процентов голосов избирателей, участвовавших в голосовании. Несколько мелких партий из-за некачественности подписных листов были к выборам не допущены.

Избирательная кампания проходила в очень напряженной обстановке. Власти всех уровней всячески помогали ЕР и препятствовали деятельности двух наиболее серьезных оппозиционных партий либерального направления – СПС и «Яблока», лидеры которых, в свою очередь, не стеснялись в выражениях, осуждая путинский авторитаризм, разгул воровства и засилие силовиков в его Администрации. Лидеры КПРФ также не стеснялись критиковать правивший режим и призывали к восстановлению общенародного государства, какое было в СССР, особенно во времена Ленина и Сталина. Остальные партии действовали намного осторожней и старались не раздражать власть, а, скорее, дополнять её своими инициативами. Несколько партий были практически безгласными «спойлерами», то есть были созданы самим правящим режимом, чтобы отобрать голоса у сравнительно опасных конкурентов или для выполнения иных целей. Одна из таких особых целей была закреплена за Демократической партией России, которую возглавлял Андрей Богданов. Об А. Богданове никто не слышал в русской политике до 2007 г. Но он был представлен обществу как Великий магистр Великой (масонской) ложи России, назначенный на этот пост в июне 2007 г. Великой ложей Франции. Такая «должность» делала его совершенно непопулярным среди русских избирателей и сводила шансы на избрание к нулю, но, как оказалось позже, это и было нужно Президентской администрации.

Примечательно, что ЕР отказалась участвовать в предвыборных дебатах и тем самым крайне затруднила критику власти со стороны оппозиции в официальных СМИ, свою же конструктивную программу партия не объявляла, ограничиваясь общими лозунгами, напоминавшими лозунги советского времени.

Во время самих выборов были допущены многие злоупотребления, принуждения к голосованию, вбросы бюллетеней, искажение результатов в окружных комиссиях. Характерно, что менее чем за год до выборов, в марте 2007 г. председатель ЦИК Александр Вишняков, который не раз предлагал упростить и облегчить процесс выборов, в том числе и вернуть мажоритарные округа, был заменен членом ЛДПР, школьным другом Путина Владимиром Чуровым, крылатым высказыванием которого стало: «Путин всегда прав». Именно руководимый Чуровым ЦИК закрыл глаза на все нарушения избирательного процесса, осуществлявшиеся в пользу ЕР, и, одновременно, был совершенно нетерпим даже к мельчайшим нарушениям процедуры со стороны оппозиционных партий и кандидатов. Между тем, по опросам Левада-Центра 17 % избирателей заявили, что испытывали ту или иную форму насилия при осуществлении своего права избирать. В 2003 г. таковых было 9 %.

Результаты выборов в некоторых регионах выглядели совершенно невероятными. Так, в Чечне, по официальным данным, в выборах приняли участие 99,21 % избирателей, из которых 99,36 % проголосовали за ЕР, в Ингушетии аналогичные цифры были 98,35 и 98,72 %. Близкие цифры дали и иные республики Северного Кавказа (за исключением Северной Осетии). Ненамного от Кавказа отставали Мордовия, Татария и Башкирия. Некоторые сельские избирательные округа юга Тюменской области показали стопроцентную явку!

Всего же по России участвовало, по официальным данным, 64,1 % избирателей, из которых 64,3 % предпочли ЕР, 11,57 % – КПРФ, 8,14 % – ЛДПР, 7,74 % – Справедливую Россию (СР). Остальные семь партий, участвовавшие в выборах, не только не перешагнули через 7-процентный барьер, но и не набрали необходимых для возвращения депозита 3 процентов голосов. Впрочем, независимые наблюдатели, не ставя под сомнение общие итоги выборов, указывали, что избирательная активность была завышена ЦИК примерно на десять процентных пунктов, успех ЕР – на 12–15 п. п., СР добавили немного голосов, чтобы провести ее через 7-процентный барьер, в то время как КПРФ недосчиталась 5–7 процентов голосов избирателей, а СПС и «Яблоко» по 2–3 процента. На итог голосования это повлияло в том смысле, что ЕР при честных выборах не получила бы в Думе конституционного большинства в ²/₃ голосов, а «Яблоку», возможно, не пришлось бы возвращать 60-миллионный депозит.

Один из лидеров СПС Анатолий Чубайс, подводя итог результатам выборов, на которых его партия получила только 0,96 % голосов, сказал: «ЕР стала монополистом, используя советскую ментальность, советскую душу и советскую атмосферу… Я знаю, как работают монополии… В 1991 г. перед нами стояли две задачи – реформирование экономики и реформирование политической системы. Первую задачу мы смогли решить, вторую – нет».

Высокий уровень активности избирателей и высокий уровень поддержки ЕР был нужен Путину не столько для обеспечения в Думе конституционного большинства (с помощью ЛДПР и СР он всегда смог бы его получить), и уж тем более не для наказания либеральных партий. Цель была, видимо, иной – выборы в Думу Президент рассматривал как референдум доверия себе – и граждан и региональных элит, осуществлявших на практике выборы. Чем выше активность, чем больше голосов за ЕР – тем выше поддержка Путина, тем меньше шансов, что фракции Кремля попытаются найти ему альтернативу в новом Президенте. При столь популярном национальном лидере, если он вовсе не уходит из политики, новый Президент станет только его «тенью». Но место спикера Думы, гарантированное ему таким исходом выборов, казалось Путину недостаточным. Если он и решился отказаться от первого поста в государстве, то только сменив его на второй – пост Председателя Совета Министров.

Особенности действовавшего тогда русского избирательного закона позволяли избранному по партийному списку в Думу не принимать на себя обязанности депутата, а передать свое место следующим за ним в списке «товарищам по партии». Это абсурдное и оскорбительное для избирателей положение закона открывало перед Путиным возможность, будучи избранным, отказаться от думского кресла, чтобы в качестве беспартийного возглавить правительство нового Президента. Вскоре после оглашения итогов выборов в Думу, 10 декабря на встрече в Кремле с лидерами ряда партий, Путин раскрыл карты, объявив, что ЕР выдвигает своим кандидатом на президентские выборы Дмитрия Медведева. «Я знаю его более 17 лет. Я работал с ним вместе все эти годы, и я полностью и всецело поддерживаю его кандидатуру», – сказал Президент. Еще недавно совершенно непопулярный, после этого выдвижения Дмитрий Анатолиевич Медведев стал самым поддерживаемым кандидатом на грядущих президентских выборах. Опрос, проведенный Левада-центром 21–24 декабря, показал, что за Д. Медведева в тот момент проглосовали бы 79 %, за Г. Зюганова и В. Жириновского – по 9 %, за М. Касьянова – 2 %, за остальных возможных кандидатов (включая Б. Немцова, В. Буковского и А. Богданова) в целом не более одного процента.

В результате Б. Немцов сам снял свою кандидатуру, объявив, что он не желает участвовать в избирательном фарсе, итоги которого предрешены фальсификациями. Лидер «Яблока» Г. Явлинский, совершенно деморализованный как ходом, так и результатами для его партии парламентских выборов, решил не выставлять свою кандидатуру на президентские и призвал своих избирателей поддержать старого борца с коммунизмом, отсидевшего более 12 лет в советских концлагерях и психушках – Владимира Буковского (которого в 1976 г. выслали на Запад, обменяв на лидера чилийской компартии Луиса Корвалана). Буковский в 1991 г. выступил за превращение процесса над КПСС и КГБ в «Русский Нюренберг», а свою предвыборную брошюру в 2007–2008 гг. назвал: «Россия на крючке КГБ». Власти всеми силами пытались сделать голос Буковского общественно неслышным, а ЦИК после ряда придирок не допустил его к выборам, так как он не жил в России с 1993 по 2007 г. и имел британский вид на жительство.

Бывший Председатель Совета Министров России Михаил Касьянов, ставший после своей отставки в 2004 г. видным деятелем либеральной оппозиции и возглавлявший Российский народно-демократический союз, собрал за две недели требуемые от кандидата в президенты от непарламентских партий 2 миллиона подписей поддержки (даже 2 067 000) и 16 января подал их в ЦИК, твердо намереваясь участвовать в выборах и, если не победить, то хотя бы изложить через СМИ свои взгляды для граждан России (кандидаты в президенты имели сравнительно большой доступ в государственные СМИ, в том числе и на телевидение). Но ЦИК придрался к подписным листам от Республики Марий Эл и Ярославской области и аннулировал примерно 80 тысяч подписей из двух миллионов, что уменьшило число валидных подписей ниже двухмиллионного порога и позволило ЦИК исключить Касьянова из борьбы за президентское кресло. Примечательно, что все 15 членов ЦИК голосовали единогласно против допущения Касьянова до выборов, хотя нехватка голосов до 2 требуемых миллионов была ничтожной (менее 13 тысяч). 5 февраля Верховный Суд отклонил иск Касьянова и подтвердил правильность решения ЦИК.

После этого в борьбе за кресло президента продолжили участвовать Медведев, Зюганов, Жириновский и масон Богданов, качество подписных листов которого ЦИК не ставил под сомнение. Ходили слухи, что лидеры КПРФ и ЛДПР подумывают о снятии своих кандидатур, не желая унижать себя избирательным фарсом. По закону выборы президента могут считаться действительными, если в них участвуют не менее двух соперников. Даже если бы Жириновский и Зюганов сняли свои кандидатуры, выборы все равно бы состоялись, так как в этом случае Дмитрию Медведеву противостоял бы Александр Богданов. Для этого он и был задуман с самого начала. Но до такого все же не дошло: под давлением Президентской администрации Зюганов и Жириновский согласились идти до конца, хотя не раз делали заявления, осуждавшие нечестность и «сфабрикованность» грядущих выборов. Лидеры СПС и «Яблока», а также Касьянов шли дальше и говорили о делигитимации (потере законности) политического режима, возглавляемого Путиным. Они призвали своих сторонников бойкотировать «грязные выборы».

Мнение ученого:

«Русские выборы стали объектом бесконечных организованных фальсификаций, но было бы преувеличением сказать, что теперь их исход полностью предопределен. Но к 2007 г. уровень административного вмешательства достиг таких масштабов, что институт политических выборов оказался в переломной точке. Если не будет предпринято качественных усилий в направлении восстановления качества выборов, кризис российской демократии может завершиться ее гибелью». – R. Sakwa. The Crisis of Russian Democracy: The Dual State, Factionalism and the Medvedev Succession. Cambridge, 2011. P. 258.

Исход выборов был предрешен. Вопрос был только в уровне поддержки кандидатов. Медведеву было неприлично получить больше голосов, чем Путину в марте 2004 г. И потому он получил на один процент меньше – 70,3 против 71,3 у Путина на предшествовавших президентских выборах. Зюганов собрал даже больше голосов, чем его партия тремя месяцами ранее – 17,72 %, Жириновский – 9,35 %, Богданов – 1,30 % и вскоре исчез с политического горизонта. Активность избирателей составила, по официальным данным, 69,81 %.

7 мая 2008 г. Дмитрий Медведев был приведен к присяге в качестве третьего Президента Российской Федерации. Он тут же предложил новой Думе кандидатуру Владимира Путина на должность Председателя Правительства РФ. За эту кандидатуру проголосовали 392 депутата, против – 56 (коммунисты) и два воздержались. Первое президентство Владимира Путина завершилось, но его власть над Россией сохранилась в полном объеме.

От первого лица: разговоры с Владимиром Путиным. М., 2000.

И. Жегулев, Л. Романова. Операция «Единая Россия». Неизвестная история партии власти. М.: Эксмо, 2011.

Л. Д. Гудков. Абортивная модернизация. М.: РОССПЭН, 2011.

Р. Медведев. Владимир Путин: четыре года в Кремле. М.: Время, 2005.

С. П. Папе. «Олигархи»: экономическая хроника, 1992–2000. М.: ГУ-ВШЭ, 2000.

6.1.9. Социально-экономические реформы администрации В. Путина. Российская экономика в начале XXI в.

Основные задачи администрации Владимира Путина в социально-экономической сфере – подъем экономики, либерально-рыночные нововведения, адресные национальные социальные проекты – реализовывались последовательно на протяжении всего периода пребывания у власти. Начиная с 1999 г. среднегодовой прирост российского ВВП составлял более 6 %, что позволяло успешно выплачивать внешние долги, поднимать уровень зарплат и пенсий, постепенно снижать инфляцию.

В течение первого срока президентства Путина (2000–2004) была в основном завершена налоговая реформа. Система налогов была упорядочена, их количество – сокращено. Одновременно резко увеличились налоговые поступления в бюджет. Доходы консолидированного государственного бюджета за семь лет выросли более чем в три раза; начиная с 2000 г. государственный бюджет неизменно сводился с нарастающим профицитом, в результате чего был создан многомиллиардный стабилизационный фонд. Россия погасила значительную часть своего государственного долга. В страну устремились потоки иностранных инвестиций, объем которых в 2006 г. достиг рекордных 55 миллиардов долларов. При правлении Президента Путина стали появляться выгодные сберегательные счета, ипотечный кредит, а конкуренция иностранных банков помогала формировать российскую банковскую систему. Примерно с 2004 г. наблюдался устойчивый рост интереса отечественных и иностранных банков к среднему и малому российскому вкладчику, что, в частности, проявилось в расширении сети банковских контор. Это было свидетельством оздоровления как финансовой, так и всей хозяйственной системы России в целом.

Существенной причиной позитивных экономических результатов явился как рекордный рост мировых цен на нефть (в три раза в течение семи лет) – основную статью российского экспорта, так и другие факторы, среди которых – начавшийся рост производства в самых разных отраслях, в том числе в пищевой промышленности, в сельском хозяйстве и в строительстве, а также быстрое развитие розничной торговли. В связи с этими экономическими успехами Президент Путин в 2003 г. выдвинул задачу удвоения ВВП в течение 10 лет, а в 2004 г. указал на возможность и необходимость решения этой задачи к 2010 г.

В течение второго срока президентства Путина государство постепенно усиливало свое влияние на экономику. Рост влияния проявился в образовании крупных корпораций, в ряде случаев являющихся монополистами в своей отрасли. К существовавшим еще в 1990-е гг. так называемым «естественным монополиям» – «Газпрому» и РАО «Единые энергетические системы» – в 2003 г. добавилась еще одна – ОАО «Российские железные дороги» (100 % акций принадлежат государству), сформированная из подразделений Министерства путей сообщения. С конца 2004 г. начала стремительно расти единственная на тот момент крупная государственная нефтяная компания – «Роснефть», поглощавшая активы «распиленного» в ходе процедуры банкротства «ЮКОСа». К середине 2007 г. эта компания являлась вторым крупнейшим в России производителем нефти (после ОАО «Лукойл»). Под контроль государства перешла и другая крупная нефтяная компания – «Сибнефть» (ранее полученная по залоговому аукциону миллиардером Романом Абрамовичем), купленная «Газпромом». В результате к середине 2007 г. государство напрямую контролировало около 40 % российской нефтедобычи (в начале 2004-го – 13 %).

Еще в 2000 г. государство восстановило контроль над экспортом вооружений. Теперь российские производители военной продукции могли продавать ее за рубеж только через посредника – государственное предприятие «Рособоронэкспорт».

С 2005 г. началась консолидация ранее частично приватизированных предприятий стратегически важных отраслей – авиастроения и судостроения – в объединенные корпорации, принадлежащие государству. Эти отрасли (за исключением военного авиастроения) долгое время находились в тяжелом кризисе. По отдельности авиа– и судостроительные предприятия часто оказывались неспособными конкурировать на мировом рынке и привлекать необходимые для развития инвестиции. С другой стороны, государство упрочило свой контроль над рядом прибыльных компаний (прежде всего, компания «Сухой» и корпорация «Иркут»), продающих в зарубежные страны боевые самолеты. Корпорации-монополисты были созданы также в области атомной промышленности, нанотехнологий. В 2007 г. обсуждался вопрос о создании объединенных корпораций в области станкостроения и самолетного двигателестроения.

Выросла роль государства и в банковской сфере, где ему принадлежали два крупнейших российских банка – «Сбербанк» и «ВТБ» (бывший «Внешторгбанк»). Под его контроль вернулись компании и из других отраслей промышленности – например, Волжский автомобильный завод.

Таким образом, за годы правления Владимира Путина государство восстановило свое господство над «командными высотами» отечественного хозяйства. Этот масштабный процесс приобрел как сторонников, так и критиков. Первые приветствовали возвращение стратегически важных отраслей под контроль правительства, надеясь, что это поможет добиться более справедливого распределения сверхприбылей от экспорта их продукции и «вдохнуть новую жизнь» во многие погибающие предприятия. Противники же считали, что происходит монополизация российской экономики, возникает угроза снижения конкуренции и, как следствие, роста инфляции. Предметом критики стала и тесная связь между высшими чиновниками и органами управления государственных компаний.

Хотя Президент Путин неоднократно заявлял, что пересмотра итогов приватизации не будет, государство в 2006 г., используя весьма сомнительные с правовой точки зрения методы, добилось банкротства крупнейшей нефтяной компании «ЮКОС» (см. выше). Ее имущество было перераспределено в пользу госкомпаний. Это событие, имевшее помимо экономического еще и большое политическое значение, стало, однако, лишь одним из целого ряда захватов компаний и недвижимости, происходивших как в 1990-е гг., так и в первом десятилетии XXI в. Это явление, вне зависимости от его названия – в середине 2000-х гг. его стали называть «рейдерством» (от английского raider – дословно, пират, налетчик) вместо понятного «передел собственности» – сводится к установлению контроля над организацией с использованием противозаконных средств, от подделки учредительных документов до вооруженных захватов.

По общему мнению, в начале XXI в. рейдерство стало одной из главных угроз стабильному развитию отечественной экономики. Предприниматели, не надеясь у государства найти защиту своих имущественных прав, продавали свой бизнес. Захват предприятий часто приводил к их банкротству и разорению. А в результате массовой и сомнительной с правовой точки зрения скупки дорожающей земли вокруг городских центров многие бывшие колхозники так и не стали частными землевладельцами. Официальная статистика рейдерства – до нескольких сот уголовных дел в год – ни в коей мере не отражает реального масштаба проблемы, затронувшей, по некоторым оценкам, десятки тысяч организаций по всей стране. Среди причин бесконтрольного передела собственности эксперты называли коррупцию в правоохранительных органах, от милиции до прокуратуры и ФСБ, отсутствие независимого суда, пробелы в законодательстве. Власть, как было в случае с «ЮКОСом», нередко сама давала пример для рейдеров. Таким образом, пересмотр итогов приватизации в России хотя и не был объявлен, однако фактически происходил в форме постоянного передела собственности.

Другой важной проблемой народного хозяйства России оставалась легализация доходов, полученных противоправным способом. Черный и серый секторы экономики, унаследованные от 1990-х гг., были весьма обширны и питались коррупционными деньгами и иными незаконными доходами.

Одной из главных задач правительства и Центрального банка в годы первого президентства Путина (2000–2008) стало снижение инфляции, которая оставалась тормозом развития экономики, в частности, банковской системы и кредитования. На этом поприще удалось добиться существенных результатов: если в 2000 г. инфляция достигала 20,2 %, то в 2006-м она снизилась до 9 %. Тем не менее, даже такой уровень являлся достаточно высоким.

Значительным оставалось и налоговое бремя. Налоговая система, ориентированная на преодоление кризиса конца 1990-х гг. и поэтому в максимальной степени обеспечивавшая финансовые интересы государства, в условиях стабильного роста экономики середины 2000-х гг. во многом стала тормозом хозяйственного развития. Предприниматели не только должны были отдавать существенную долю прибыли в бюджет, но и тратить большую часть времени своих сотрудников на сложный и трудоемкий бухгалтерский учет в интересах налоговых органов. Тяжелым бременем лёг на бизнес налоговый контроль. Права налоговых органов стали очень велики – например, они могли списывать со счета налогоплательщика юридического лица деньги в бесспорном порядке, если считали, что тот недоплатил налог. Налогоплательщик же вынужден был оспаривать это, нередко принимаемое по ошибке, решение в суде в течение многих месяцев.

Несмотря на все препятствия и трудности, рост экономики в годы президентства Владимира Путина стал фактом жизни большинства граждан России. С 2000 по 2006 г. среднемесячная номинальная (т. е. – без учета инфляции) зарплата выросла без малого в пять раз, достигнув в 2006 г. 10 700 рублей. Значительно увеличилось потребление – более чем в четыре раза за этот период. Росту потребления способствовало и стремительное развитие потребительского кредитования в середине 2000-х гг. Но сберегали жители России по-прежнему сравнительно немного. Опасаясь легализации своих средств, приобретенных часто незаконным путем, многие зажиточные люди предпочитали банковским вкладам (контролируемым налоговой службой) анонимные депозитарии (банковские сейфы и ячейки) для хранения наличных денег и драгоценностей. Понятно, что так хранимые богатства не работают в народном хозяйстве, являются мертвыми сокровищами.

В 2004–2008 гг. правительство стало уделять большее внимание вопросам социальной политики. Важнейшим событием в этой области стало проведение в 2004–2005 гг. «монетизации» льгот, т. е. замены безвозмездных (полностью либо частично) услуг различным слоям населения (пенсионерам, инвалидам, ветеранам, студентам, милиции и т. д.) на денежные выплаты. Реформа позволила покончить с унаследованными от советской экономической системы натуральными «подачками» и с этой точки зрения следовала логике рыночных преобразований 1990-х – начала 2000-х гг. Теперь бывшие льготники получили возможность распоряжаться полученными от государства средствами по своему усмотрению. Была также создана основа для рыночного развития отраслей социальной сферы – общественного транспорта, жилищно-коммунального хозяйства, для реформы энергетики.

Однако «монетизация» натолкнулась на беспрецедентный протест в обществе. Льготники не без основания подозревали государство в обмане: денежные выплаты далеко не всегда покрывали отмененные материальные выгоды. Сказывалась и старая советская привычка получать элементарные блага (электричество, газ, отопление, телефон, проезд в транспорте, лекарства) бесплатно либо по символической цене. Перед лицом массовых акций протеста и значительного снижения популярности режима (рейтинг поддержки Президента Путина упал в феврале 2005 г. до рекордно низких 38 %) правительство было вынуждено пойти на попятную в некоторых вопросах. Граждане получили право выбирать между сохранением некоторых льгот (например, на бесплатные лекарства) и денежной компенсацией. Некоторые «натуральные» льготы продолжали действовать на региональном и местном уровнях.

В 2005 г. были разработаны и утверждены четыре главных национальных проекта: в области здравоохранения, образования, жилищно-коммунального хозяйства и сельского хозяйства.

Национальный проект в области здравоохранения предполагал в течение трех лет резкое повышение заработной платы врачей и медсестер, увеличение в 4 раза высокотехнологической медицинской помощи, многократное облегчение доступа к дорогим операциям для рядовых россиян.

Национальный проект в области образования предполагал в тот же срок подключить к Интернету 20 тыс. школ, увеличив число таковых в три раза. Резко должна была повыситься зарплата учителям и учёным, для лучших специалистов, научных и учебных заведений устанавливалось большое количество государственных грантов.

В области жилищно-коммунальной политики главный упор был сделан на развитие доступной и льготной ипотеки для россиян, в первую очередь для молодых семей и военных.

В области сельского хозяйства государство взяло обязательство предоставить значительные средства на кредиты для сельских кооперативов, фермеров, крестьянских подворий. В первую очередь на восстановление ферм и закупку племенного скота. Предполагалось создание эффективной системы кредитования под залог земли.

В 2006 г. был сформулирован еще один национальный проект – демографический. Решение острой демографической проблемы, согласно проекту, означало снижение смертности, повышение рождаемости и эффективную миграционную политику. Были приняты меры по поддержке молодых семей, женщин, принимающих решение родить и поднять на ноги ребенка. Главная среди них – предоставление при рождении второго ребенка материнского капитала (первоначально в размере 250 000 руб.), который можно было потратить на улучшение жилищных условий, образование детей и накопление пенсии. Также в два раза было увеличено пособие по уходу за первым ребенком и в четыре раза по уходу за вторым и введена компенсация затрат на детское дошкольное воспитание.

Однако на практике далеко не во всех социальных вопросах политика правительства была успешной. Например, Администрация Президента Путина столкнулась с большими трудностями при проведении пенсионной реформы. По плану этой реформы предполагалось, что граждане будут передавать часть своих пенсионных отчислений (т. н. «накопительная» часть пенсии) коммерческим инвесторам (управляющим компаниям), которые, в свою очередь, будут их вкладывать в ценные бумаги. Однако люди практически не проявили интерес к накопительной пенсии, в результате большая часть пенсий осталась в управлении Пенсионного фонда, который вкладывал их в низкодоходные бумаги, не покрывающие даже инфляционные потери. В то же время сам Пенсионный фонд постоянно испытывал дефицит бюджета.

6.1.10. Проблемы национальной идентичности и политического народовластия в послесоветской России. Слабость гражданского общества. Политические партии и общественно-политические организации

После распада СССР проблема национальной самотождественности (идентичности) его составных частей – бывших советских республик, ставших самостоятельными национальными государствами (многоэтничными по большей части), – встала с большей остротой, чем в период кризиса СССР, когда повсюду от Прибалтики до Средней Азии имело место возрождение национального самосознания, приведшее к появлению националистических и сепаратистских движений. Речь шла о преодолении прежней институциональной структуры и советской идеологии, искажавшей видение исторического прошлого как отдельных национально-этнических сообществ, так и страны в целом.

Этот комплекс проблем исключительно остро встал и для России. После краха коммунистического СССР России предстояло обрести не только новую государственную структуру и новый экономический уклад, но и восстановить свою культурную преемственность и свободно-критически, вне большевицких идеологических схем, переосмыслить свое до– и коммунистическое прошлое, чтобы определить новую идентичность и промыслить собственное будущее. Эта общая для всех послесоветских государств задача поставила Россию в особое, в каком-то смысле более трудное положение: иные части распавшегося СССР воссоздавали или создавали свою тождественность и историю, зачастую прибегая к «мифологическим» моментам в антирусской идеополитической оппозиции (ставя знак равенства между «советским» и «русским») и считая как дореволюционную Россию, так и СССР – одной и той же «колониальной державой». Россия же должна была свест счеты и со своим старым имперским прошлым и с такой своеобразной имперской общностью, каковой был Советский Союз с его официальным интернационализмом, поскольку она, каждый раз по-иному, составляла ядро этих двух, несходных между собой империй.

На этой основе происходили поиски нового русского национального самосознания, которые зачастую принимали форму националистической, а то и империалистической мифологии, тоскующей по временам Российской империи, а чаще по советскому периоду, но не потому, что он был коммунистическим, а потому, что это был наивысший расцвет, особенно после победы во Второй мировой войне, имперской державы с её всемирными мессианскими притязаниями. Отсюда необозримое море родившихся в двадцатилетие после распада Советского Союза исследований самых разных направлений (историграфические, культурологические, историософские, геополитические, богословские) и форм (публицистические, программно-идеологические, научные) с разными и порой прямо противоположными выводами.

Эти исследования распадаются в первую очередь на те, что резко негативно относятся к советскому периоду, и на те, что апологетически и ностальгически оценивают этот период. Работы Александра Солженицына – квинтэссенция отрицательного взгляда на коммунистическое господство. Большевизм для Солженицына, это анти-Россия, душитель истинной России. Напротив, неокоммунистическая публицистика являлась механическим синтезом традиционного марксизма-ленинизма с неославянофильством в духе Н. Я. Данилевского и геополитическими построениями Ратцеля, Маккиндера и Хаусхофера. Примером такой «публицистики» является и нынешний российский гимн – перекроенный на национально-религиозный манер вариант сталинского гимна.

Другое отличие пролегает между двумя тенденциями цивилизационного самоотождествления. Одни, среди которых самым видным представителем являлся Дмитрий Сергеевич Лихачёв, хотя и признавали специфические моменты исторического развития России, видели её частью общеевропейской цивилизации. Другие абсолютизировали «особый путь» России, превозносили её уникальность как особой «русской цивилизации», обладающей духовным превосходством перед всеми остальными. Наиболее завершенное этноисториографическое обоснование этого воззрения выдвинул Лев Николаевич Гумилёв. Неоевразийство Александра Дугина, в корне отличное от классического евразийства русского зарубежья (князь Николай Трубецкой), но близкое к идеям Льва Гумилева, находило живой отклик как в правительственной, так и в военной сфере послекоммунистической России. Подменяя более не популярную марксистско-ленинскую идеологию геополитикой и цивилизационной особенностью, неоевразийство Дугина по сути своей сохраняло характерное для тоталитарного СССР противостояние демократическим государствам Западной Европы и Северной Америки.

Спектр направлений поисков новой национальной русской самотождественности был весьма широк и подчас лишен критического духа, но нередко обусловлен конъюнктурной идеологией политических групп, связанных с корпоративными интересами государственной власти (Жириновский, Нарочницкая) или оппозиции (Лимонов, Проханов). Поиски самотождественности, ведшиеся в этом направлении, порождали экстремизм националистического толка с ярко выраженными имперскими амбициями. Такой национализм являлся проявлением компенсаторного синдрома, сформировавшегося после утраты Россией роли великой имперской державы с тяжелыми последствиями и в плане территориальной протяженности и в области мирового престижа, и в сфере гражданской этики (широкое распространение коррупции, преступности, социальной апатии, безответственности власти перед обществом и граждан друг перед другом). Альтернативу этому болезненному состоянию массового сознания сторонники демократического европейского пути России (Владимир Рыжков, Алексей Арбатов, Лилия Шевцова, бывший премьер-министр Михаил Касьянов после ухода в оппозицию в 2004 г.) видели только в складывании и развитии ответственного гражданского общества.

Однако становление гражданского общества в России, наиболее зримо проявляющееся в эволюции партийно-политической структуры и парламентаризма, протекало в трудных условиях. На нем тяжело сказалось морально-психологическое наследие более чем семи десятилетий тоталитарного коммунистического режима, подавлявшего всякое проявление самостоятельного мышления и самоорганизации людей. Ведущий креативный класс – наиболее активный элемент гражданского общества и основная опора политических партий – в России был в 1990-е – начале 2000-х гг. ещё малочислен. В странах с давними демократическими традициями к этому классу принадлежит большинство квалифицированных и образованных людей, сумевших сделать профессиональную карьеру, верящих в свои силы и способных на самостоятельный политический выбор. Именно ведущий креативный класс заинтересован в соблюдении законов и норм, создании правового государства, именно он наиболее болезненно воспринимает нарушение своих прав и произвол чиновников.

Развитие многопартийности происходило в России в труднейший переходный период: всесторонний общественный кризис привел к безработице, падению душевых доходов, резкой социальной поляризации. Самыми острыми для большинства населения стали проблемы повседневного выживания – рост цен и поиск достойной работы; людям было не до участия в общественно-политической деятельности. К тому же тяжелые последствия реформ, распад государства и утрата им своих социальных функций стали ассоциироваться с демократией и многопартийностью. Либеральные идеи и ценности были также дискредитированы в глазах избирателей многочисленными политическими скандалами и расколами в лагере партий, выступавших за реформы. Программы десятков партий-эфемеров были крайне невнятны, содержали одни и те же банальные лозунги.

Деморализация общества в период коммунистической диктатуры, усугубленная тяготами переходного периода, породила крайне циничные формы предвыборной борьбы. Соперники не брезговали никакими средствами, чтобы очернить друг друга. Получили широкое распространение обман и подкуп избирателей, применение «черных» политических технологий (распространение от имени другого кандидата скандальных клеветнических материалов, внесение в избирательные бюллетени «двойников» и т. д.) – вплоть до физического устранения нежелательных кандидатов. Депутатский иммунитет стал для некоторых деятелей средством политического прикрытия бизнеса или защитой от судебного преследования. В выборах нередко участвовали демагоги и авантюристы. Широко обсуждались случаи проникновения криминальных элементов в законодательные собрания регионов и даже их избрания депутатами Государственной думы и мэрами крупных городов. Все более важным условием получения депутатского кресла по одномандатным округам становилась поддержка исполнительной власти. С каждыми выборами для участия в них требовалось все больше средств.

В этих условиях россияне с недоверием относились к партиям и их лидерам, считая, что они действуют исключительно в интересах личного обогащения. Низкими были и рейтинги доверия Государственной думе, другим представительным органам власти.

Трудности становления гражданского общества были обусловлены также фундаментальными чертами российской политической культуры, уходящими корнями глубоко в историю. Традиционное для российского общества отчуждение населения от власти сохранялось. Отношения граждан и государства были противоречивы. С одной стороны, государство носило в глазах «подданных» священный характер. Люди целиком зависели от государства, с его будущим связывали свою судьбу. Во имя государства они жертвовали своими интересами, а нередко и самой жизнью, но от государства ждали защиты и поддержки, наведения порядка и восстановления справедливости. Большой ценностью была в обществе политическая миссия Российского государства в мире – будь то защита «православных братьев» или поддержка «мирового коммунистического движения». Государство персонифицировалось лидером. Демонстрация лояльности первому лицу – на местном или на общегосударственном уровне – легко переходила в его культ. Соборность и общинность, как альтернатива индивидуальной ответственности, культивировались властью в качестве важнейших общественных ценностей («я» – последняя буква в алфавите» – учили детей). Принятие этих принципов обществом порождало стремление опереться на силу социальной группы, клана, землячества, в пределе – всего государства.

И эти же люди в других обстоятельствах воспринимали государство как глубоко враждебную и чуждую им силу: несоблюдение законов или, например, уклонение от налогов или других обязанностей гражданина перед государством рассматривалось как нормальное явление и даже доблесть. Граждане не верили в возможность повлиять на государство. К тому же в советскую эпоху традиционный коллективизм был разрушен практикой всеобщей подозрительности и доносительства. После всплеска общественной активности в конце 1980-х – начале 90-х гг. в настроениях значительной части общества вновь господствовали апатия, неверие в эффективность и саму возможность законного общественного политического действия.

Основные социальные группы еще не стали группами «для себя», не осознали и не артикулировали свои интересы. Слабость партий была обусловлена и тем, что, согласно Конституции 1993 г., у них не было существенных рычагов воздействия на власть. Россия стала президентской республикой, в которой возможности парламента в формировании правительства и проведении государственной политики весьма ограниченны. Государственная Дума имела право лишь отклонить кандидатуру председателя правительства, предложенную главой государства, и то с риском быть распущенной его указом.

Однако опыт участия граждан уже в десятках общегосударственных, региональных и местных выборах трудно переоценить. Несмотря на скептическое отношение к партиям и демократии в целом, тесную ассоциацию в глазах людей политической власти и капитала, другого способа формирования высшей власти в государстве, кроме как путем выборов, российское общественное мнение не мыслит. Если на выборах была реальная альтернатива и предвыборная дискуссия затрагивала действительно существенные проблемы, то граждане проявляли к выборной процедуре живой интерес.

Несмотря на утрату большинством граждан прав на приватизируемое общенародное имущество, развитие новых экономических отношений стимулировало самостоятельность граждан, рост числа правозащитных, экологических, культурно-просветительских, потребительских и других общественных организаций, способствующих реализации личности и защищающих интересы различных социальных групп. Государство в 1990-е гг. пыталось ускорить становление гражданского общества законодательными мерами, отвечавшими международным стандартам, упрощением регистрации общественных организаций, созданием специальных органов, ответственных за диалог с ними. В некоторых сферах чрезмерная либерализация законодательства и отсутствие контроля над процессами самоорганизации общества приводили к правовому нигилизму, активизации крайних националистических и других радикальных сил. Однако в целом Россия и в первое десятилетие XXI в. сильно отставала от передовых стран по уровню вовлечения граждан в деятельность общественных организаций, их социальная база узка. Гражданский контроль над деятельностью государства оставался явно недостаточным для обуздания коррумпированной бюрократии.

В начале 1990-х гг. на политической сцене появились десятки партий. Пытаясь завоевать популярность среди избирателей и авторитет среди возможных спонсоров, они объединялись в блоки, сливались, переживали расколы, однако большинство из них оставалось «партиями Садового кольца», практически неизвестными в регионах. В 1993 г. на выборах в Государственную Думу принимало участие 13 партий, в 1995-м – 43, 1999-м – 26, 2003-м – 23. Немногим партиям удалось пережить хотя бы две общегосударственные предвыборные кампании. В этом Россия не отличалась от других бывших социалистических стран и бывших союзных республик 1990-х – 2000-х гг.

Партийно-политическая жизнь в 1990-х гг. отличалась конфронтационным характером. К тому же власти, в середине десятилетия опасаясь возвращения к власти коммунистов, играли на межпартийных конфликтах и нередко стремились их обострить. Широко применялась блоковая тактика. Тем не менее, на всех этапах явно доминировали крупные партии. Так, на выборах 1995 г. основная борьба за депутатские кресла развернулась между четырьмя главными объединениями – КПРФ, «Наш дом – Россия», «Яблоко» и ЛДПР, в 1999 г. – между блоками «Единство», «Отечество – Вся Россия» и КПРФ. Однако было еще 5–7 партий, которые потенциально могли завоевать депутатские мандаты.

Стремясь ускорить формирование гражданского общества, российские законодатели облегчили общественным организациям доступ к участию в выборах. Согласно федеральному закону, принятому в марте 1995 г., в них могли участвовать любые общественные объединения, если они были зарегистрированы за полгода до объявления дня выборов, и в их уставах предусматривалась возможность выдвижения избирательных списков. В результате в выборах могли принять участие объединения, сформированные по корпоративному (профессиональному), национальному и религиозному признаку, региональные и межрегиональные группировки, профсоюзы и т. п. Было зарегистрировано 258 объединений. Избирательную кампанию 1999 г. начинало 139 избирательных объединений. Укрупнение партий виделось тогда долгим процессом, который должен был занять несколько избирательных циклов.

Партии в то время можно было подразделить, во-первых, по происхождению и степени институциональной организации. Институализированные партии, добившиеся мандатов в Государственной Думе или в региональных законодательных органах, пользовались значительными преимуществами благодаря доступу к СМИ и другим факторам. Такими партиями после выборов в первую послесоветскую Государственную Думу стали КПРФ, «Яблоко» и др. «Персональные» партии были чаще всего эфемерными образованиями, создававшимися политическими деятелями для обеспечения своих предвыборных интересов и рекламы. Такой партией была первоначально Либерально-демократическая партия (ЛДПР) В. Жириновского, но она сумела трансформироваться в парламентскую партию с разветвленной региональной сетью организаций. Корпоративные партии опирались в организационном отношении на региональные и местные подразделения государственных органов. Так, Аграрная партия, как правило, пользовалась поддержкой отделов сельского хозяйства в областных и районных администрациях, партия «Кедр» («зеленые»), выступавшая в 1993 г. на выборах в Государственную Думу, – районных санитарно-эпидемиологических станций т. п. Наконец, действовали ассоциации депутатов от одномандатных округов, стремившиеся к переизбранию под флагом «своей» политической партии («Дума-96», «Стабильная Россия» и др.), а также сохранившиеся со времен демократического подъема «партии активистов» («Демократическая Россия», бывшая на рубеже 1980–1990-х гг. мощным движением, но к 1993 г. пережившая многочисленные расколы).

Во-вторых, к типологии многочисленных избирательных объединений можно применить историко-функциональный подход, широко известный в Европе благодаря работам крупного норвежского политолога Стейна Роккана. Этот подход заключается в том, что партии выражают исторически обусловленные противоречия между определенными группами населения – городским и сельским, жителями центральных районов и периферии, предпринимателями и рабочими и т. п. Эти противоречия Роккан назвал социальными разломами. Следуя такому подходу, в странах Центральной и Восточной Европы выделили партии, возникшие на разломах, существовавших до создания коммунистических режимов, унаследованных от социалистического периода и сформировавшиеся после падения коммунистического правительства.

В России ряд партий пытался провозгласить себя наследниками дореволюционных («исторических») партий, деятельность которых основывалась на давно исчезнувших или заново не сформировавшихся политических разломах (например, между светскими и клерикальными силами, монархистами и сторонниками республики, крестьянством и горожанами, объединениями предпринимателей и рабочих). Однако в отличие от многих стран Центральной Европы, в России эти усилия не увенчались успехом. Предпринимались попытки создать на российской почве социал-демократические или христианско-демократические партии западноевропейского типа, но они также не возымели успеха.

Разломы, образовавшиеся или резко углубившиеся в советское время, а также проявившиеся уже после 1991 г., можно представить как оси координат в многомерном политическом пространстве. Такими осями были: «воссоединение стран, входивших в бывший СССР – дальнейшая дезинтеграция бывших республик», «воссоздание авторитарного режима – укрепление демократии», «государственное регулирование экономики, национализация приватизированных крупных предприятий – переход к рыночной экономике» и др. Ведущие партии, как правило, позиционировали себя сразу по нескольким осям. Например, партия, выступавшая за огосударствление экономики, одновременно считала необходимым вернуться к элементам авторитаризма в управлении государством и поддерживала идею интеграции бывших советских республик. Важнейшим социальным разломом, ярко отражавшимся в организации деятельности и географии влияния всех партий, остается контраст между центром и периферией. Чем крупнее город, чем больше жителей в сельском поселении, тем, как правило, больше сторонников там имели партии, поддерживавшие реформы, тем меньше голосов набирали коммунистическая и другие левые партии.

Широко использовалась типология партий, которую условно можно назвать идеологической. Несмотря на резкие изменения в составе и популярности партий от выборов к выборам, избиратели находили близкие им политические силы, ориентируясь на характерные особенности предвыборного дискурса и лозунгов, дававшие представление о месте партии в политическом пространстве, образуемом наиболее важными осями – разломами. Сдвиги в предпочтениях электората были не столь значительными, как можно было бы ожидать при столь неустойчивом составе партий. При всем их многообразии как в СМИ, так и в специальных изданиях их часто подразделяли на: 1) левые во главе с КПРФ, 2) центристские, преимущественно мелкие; 3) национал-патриотические, самой крупной из которых была ЛДПР, и 4) «партии власти» (иногда их объединяли с центристами), 5) правые, или либеральные (к ним относили «Выбор России», «Яблоко», позже – Союз правых сил).

Самая крупная левая партия – КПРФ – являлась прямой наследницей КПСС. Она обладала широко разветвленной и развитой сетью организаций, охватывающих всю территорию страны. В ее рядах во второй половине 1990-х гг. состояло более полумиллиона человек. В 1990-е гг. политический ресурс партии был весьма мощным: ее прямым ставленникам или кандидатам, которых она поддерживала, удалось стать главами 34 регионов. КПРФ сформировала мощные фракции или даже полностью контролировала законодательные органы многих республик, краев и областей. Она опиралась на поддержку многих федеральных (газета «Советская Россия» и др.) и региональных СМИ. Партия сформировала «теневой кабинет» из известных людей, который, как утверждало ее руководство, мог возглавить страну, и пыталась объединить вокруг себя остальные левые партии и движения. Для этого был создан блок под названием «Народно-патриотический союз России» (НПСР) во главе с лидером КПРФ Геннадием Зюгановым. В 1995 г. КПРФ стала главной парламентской партией, получив около 23 % голосов и более трети депутатских мандатов; на волне этого успеха создалась реальная возможность избрания президентом ее лидера Зюганова. В 1999 г. компартия повторила свой успех: за нее проголосовало даже несколько больше избирателей, чем на предыдущих выборах (24,3 %), хотя в одномандатных округах ее результат оказался значительно хуже. Основной электорат коммунистов – люди с более низким, чем в среднем по стране, образованием, лица пожилого возраста, жители сельской местности и небольших городов, но он включает и часть интеллигенции.

Однако внутренние разногласия не позволили левым силам достичь единства, и НПСР развалился. Губернаторы, избранные при участии КПРФ, поспешили присоединиться к «партии власти». На выборах 2003 г. коммунисты потерпели крупное поражение: доля голосов, поданных за них по спискам, упала почти вдвое (до 12,6 %), резко сократилось и число одномандатников. В изменившихся условиях КПРФ не сумела предложить своим избирателям ничего принципиально нового. Причиной поражения стала и чрезвычайно удачная кампания «партии власти» – «Единой России» (ЕР), которая перенесла борьбу на «поле» коммунистов, выгодно используя ностальгию коммунистического электората по советскому прошлому и советской символике. ЕР акцентировала преемственность современной России не только от прежней, исторической России, но и СССР, провозгласив намерение заимствовать из советской истории «ее позитивные стороны». Часть прежнего коммунистического электората привлекли также государственно-патриотические лозунги ЕР, некоторые избиратели поддержали новую партию «Родина».

КПРФ выступала за многоукладную экономику и признала частную собственность, однако при ведущей роли «социалистических форм хозяйствования». Коммунисты подчеркивали несправедливость приватизации «по Чубайсу» и считали необходимым восстановить общенародную или коллективную собственность на незаконно приватизированные предприятия.

В середине 1990-х гг. ближайшим союзником КПРФ выступала Аграрная партия России, опиравшаяся на департаменты сельского хозяйства в администрациях субъектов федерации и районов, руководство агропромышленных предприятий. В 1998 г. АПР вошла в блок «Отечество – Вся Россия», а в последующем существенно сдвинулась к центру.

Уже перед выборами 1995 г. у кремлевской администрации возник план создания относительно устойчивой двухпартийной системы. В качестве новой главной «партии власти» был создан блок «Наш дом – Россия» (НДР) во главе с председателем правительства Виктором Черномырдиным. В НДР влилась ПРЕС и несколько мелких партий. Это объединение строилось по аппаратному, верхушечному принципу: его были призваны поддержать главы администраций и другие чиновники, зависящие от них руководителей предприятий. В Кремле рассчитывали, что фигура премьера во главе партии привлечет чиновников рангом ниже и что этот чиновничий костяк «обрастет» массой рядовых членов. НДР занимал подчеркнуто центристские позиции, надеясь отобрать часть голосов у левых партий. Блок обещал вывести страну из кризиса, добиться экономической и социальной стабильности, содействовать мирным переговорам в Чечне. Однако НДР постигла неудача: за него проголосовало всего 11 % избирателей – намного меньше, чем надеялись его идеологи. Наиболее значительную долю голосов блок получил там, где главы администраций решили поддержать премьера и располагали надежными рычагами манипулирования избирателями через местных руководителей и клановые структуры – в республиках и регионах с так называемым управляемым электоратом. Отставка Черномырдина весной 1998 г. вызвала кризис НДР. Бывший премьер пытался спасти партию с помощью спонсорской «помощи» «Газпрома», который он когда-то возглавлял, но губернаторы и другие ведущие политики ее покинули. В 2000 г. НДР влился в новую «партию власти» – «Единство».

Чуть левее НДР власти попытались создать еще один блок под руководством тогдашнего председателя Государственной Думы Ивана Рыбкина. Он вел долгие переговоры с мелкими партиями, закончившиеся полным провалом.

Дефолт августа 1998 г., продолжавшийся экономический и социальный кризис, политическая нестабильность и недееспособность режима Бориса Ельцина привели к расколу в рядах высшего чиновничества. Опыт всех выборных кампаний показывал, что «партиям власти» только тогда удавалось сохранять свои позиции, когда они сохраняли единство. Вскоре после финансового кризиса, в декабре 1998 г. был образован избирательный блок «Отчество», который стремительно развивал региональную сеть организаций, опираясь на поддержку более чем 20 губернаторов, других известных политиков и общественных деятелей. Успех блока на выборах в Государственную Думу мыслился как этап в борьбе мэра Москвы Юрия Лужкова за пост президента. Одним из предвыборных призывов «Отечества» стал лозунг «Сделали в Москве – сделаем и в России!».

Мэр столицы резко критиковал ельцинский режим и выступал за стабильность и порядок, поддержку отечественного товаропроизводителя, укрепление государства, сильную социальную политику, опору на российские национальные традиции. Перспективы победы «партии власти», альтернативной правящей группировке («Семье»), стали вырисовываться ещё более явственно, когда «Отечество» объединилось с образованным в том же 1998 г. блоком «Вся Россия» во главе с наиболее влиятельными региональными политиками (губернатором Санкт-Петербурга В. Яковлевым, президентами Татарстана М. Шаймиевым и Башкортостана – М. Рахимовым и др.).

Объединенный блок «Отечество – Вся Россия» (ОВР) согласился возглавить весьма популярный тогда Евгений Примаков, незадолго до того неожиданно смещенный Борисом Ельциным с поста премьера. В ОВР вошли АПР, партия «Регионы России», представлявшая интересы многих депутатов Государственной Думы от одномандатных округов. Блок располагал мощными финансовыми и информационными ресурсами: третьим («московским») каналом телевидения, ставшим усилиями Юрия Лужкова федеральным, спонсорской поддержкой созданной при столичной мэрии корпорации «Система» и нефтяной компании «Лукойл».

Очень быстро «Семья», чтобы уйти от поражения, за которым могли последовать передел собственности и судебные процессы, создала в конце сентября – начале октября 1999 г. свою партию, названную «Единство» («Медведь»). Ее возглавил известный как успешный менеджер и человек дела бессменный министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу. Кремлевская администрация мобилизовала все силы, чтобы вовлечь в этот блок лояльных губернаторов, найти спонсоров и запустить на полную мощь пропагандистскую машину, в первую очередь федеральные телеканалы, не гнушавшиеся никакими средствами для компрометации ОВР и лично Лужкова.

«Единство» сумело создать себе имидж партии обновления, отказавшись от объединения с ослабшей НДР и «оседлав» государственно-патриотические лозунги – укрепления государства и вертикали управления, правопорядка, решительной борьбы за интеграцию и территориальную целостность страны. Блок «Единство» нарочито отстранился от идеологических концепций, стараясь использовать популярные лозунги левых партий и «национал-патриотов» в сочетании с идеями строительства рыночной экономики. Решающим фактором в успехе «Единства» стала поддержка набиравшего популярность премьера Владимира Путина, демонстрировавшего решимость и политическую волю в противостоянии с чеченскими сепаратистами и в борьбе против терроризма. Чиновники и деловые круги увидели в Путине фигуру, которая может консолидировать нацию.

Выборы 1999 г. ознаменовались убедительной победой «Единства», набравшего 23,3 % голосов – почти столько же, сколько КПРФ. Тем самым «партия власти» совершила беспрецедентный прорыв: в совокупности две ее «колонны» – «Единство» и ОВР – уверенно получили относительное большинство голосов, тогда как левые партии в совокупности несколько откатились назад, а правые сохранили прежнюю долю голосов. Государственно-патриотическая риторика, несомненно, привлекла часть избирателей, ранее поддерживавших левые силы. При этом «Единство» отобрало львиную долю голосов у национал-патриотических партий, объединив лояльный власти, но нелиберальный электорат.

Одновременно «медведи» нанесли решающее поражение ОВР: блок Примакова-Лужкова получил только 13,3 %, что лишило его лидеров видов на президентские выборы. ОВР как альтернативная «партия власти» лишился смысла своего существования и в конце 2001 г. объединился с «Единством» в партию «Единая Россия» (ЕР), которую затем возглавил спикер Государственной Думы Борис Грызлов.

На выборах 7 декабря 2003 г. ЕР далеко опередила остальных соперников, собрав 37,4 % голосов. Как свидетельствуют социологические опросы и результаты выборов, за нее наиболее активно голосовали женщины, сельское население, военнослужащие и гражданские служащие без высшего образования, жители национальных регионов. Из 13 регионов, в которых ЕР получила наибольшую долю голосов, – девять республик и три автономных округа, чье руководство было заинтересовано в демонстрации лояльности центру и эффективно контролировало электорат.

Хотя результат ЕР почти равен сумме голосов за все три «партии власти», принимавшие участие в выборах 1999 г. – «Единство», ОВР и НДР, их консолидация и завоевание абсолютного большинства в парламенте, позволяющего даже изменять Конституцию (вместе с депутатами, избранными по одномандатным округам), стали главным итогом выборов. В сочетании с провалом правых (либеральных) партий и резким сокращением влияния КПРФ это свидетельствовало об отмирании партийной системы, сложившейся в 1990-е гг., и возникновении в стране принципиально новой политической ситуации, связанной с укреплением моноцентрической системы власти.

Очевидно, что ЕР прочно ассоциировалась в сознании избирателей с популярным Президентом и его политикой – устойчивым возобновлением экономического роста и повышением доходов, укреплением государства и международного положения страны. Успех ЕР основывался также на применении «административного ресурса» – абсолютном господстве «партии власти» в информационном пространстве, контролем над финансовыми рычагами, влиянием на суды и правоохранительные органы. Одной из основ избирательной кампании ЕР в 2003 г. была борьба против олигархов, не считающихся с интересами государства и открыто нарушающих законы. Отправной точкой послужило «дело ЮКОСа» и арест его главы Михаила Ходорковского, обвиненного в уклонении от налогов в особо крупных размерах и незаконных действиях при приватизации ряда объектов. Антиолигархическая кампания в условиях дальнейшей поляризации социальной структуры общества нашла позитивный отклик у значительной части избирателей.

В октябре 2006 г. была создана еще одна лояльная президенту «партия власти», названная «Справедливой Россией» (СР). Это произошло в результате объединения «Партии жизни» во главе со спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым и «Партии пенсионеров», сумевших провести в 2000-х гг. нескольких кандидатов на выборах в законодательные собрания некоторых регионов, а также остатков партии «Родина». Поскольку Президент Путин одобрил идею формирования влиятельной левоцентристской партии, в нее открылся путь чиновникам и политическим деятелям, которым не досталось видных мест в ЕР – в частности, мэрам крупных городов, нередко конфликтующих с губернаторами.

Лидером национально-патриотических партий на протяжении всего постсоветского периода являлась ЛДПР. За Владимира Жириновского и его «вождистскую» партию, представляющую собой эффективное лоббистское предприятие, голосовала неустойчивая группа далеких от какой-либо идеологии избирателей (наиболее активно – мужчины трудоспособного возраста со средним образованием, рабочие, жители средних промышленных городов, дальневосточных и северных районов), ориентированных на ценности сильной власти, порядка, «твердой руки». После головокружительного успеха на выборах 1993 г. доля голосов за ЛДПР снижалась, особенно резко – в 1999 г. (6,0 % – всего около четверти того, что партия имела шестью годами раньше). Большая часть электората Жириновского переметнулась к «Единству». На следующих выборах, в 2003 г., популярность ЛДПР вновь существенно возросла: она собрала 11,5 % голосов. Пропаганда ЛДПР еще более откровенно окрасилась в националистические цвета: главным в ней стал лозунг «Мы за русских, мы за бедных!». Партия подавала себя как протестную силу, в то же время лояльную популярному Президенту. В самом деле, при обоих президентах постсоветской России Жириновский, хотя и допускал время от времени резкие популистские высказывания, критикуя власть, но неизменно с ней солидаризировался во всех сколько-нибудь важных вопросах.

На выборах 2003 г. в спор за депутатские кресла успешно вмешалась было новая сила – партия «Родина» во главе с Дмитрием Рогозиным и Сергеем Глазьевым, созданная, как считают эксперты, при участии Кремля с целью ослабить главного конкурента ЕР – коммунистов. Эту партию трудно однозначно отнести к национал-патриотическим – она формировалась как конгломерат нескольких течений, в том числе левых. Однако многие ее лозунги перекликались с лозунгами Жириновского. «Родина» строила свою кампанию на протесте против олигархов, экспроприировавших богатства страны, социальной несправедливости, отсутствия у значительной части общества возможностей для повышения своего социального статуса и доходов, притока мигрантов из «ближнего зарубежья» и за укрепление авторитета России в мире и на постсоветском пространстве. В пользу «Родины» сыграл эффект новизны – ее лидеры были яркими ораторами и еще не успели приесться избирателям, как руководители «старых» партий. Наилучшие результаты «Родина» получила в столицах и их пригородах – Москве и Московской области, Петербурге, а также в ряде областей Центрального и Центрально-Черноземного районов. В среднем по стране она завоевала 9,0 % голосов.

Однако уже через несколько недель в «Родине» произошел раскол. Ставший единоличным руководителем партии Дмитрий Рогозин проявлял излишнюю самостоятельность и зашел слишком далеко в разжигании ксенофобии. Он был заменен лояльным Кремлю умеренным политиком А. Бабаковым, а затем «Родина» вошла в «Справедливую Россию».

Одна из самых старых правых партий – «Яблоко», характеризовавшая себя как социал-либеральная партия. Её название происходит из аббревиатуры имен первых ее лидеров – Явлинского, Болдырева и Лукина. Как либеральное объединение, «Яблоко» отстаивало ценности личной свободы, открытой рыночной экономики, политической демократии, прав человека и их приоритета над интересами государства. Как социальная, или социал-демократическая партия, оно резко критиковало итоги приватизации и других преобразований начала 90-х гг., поскольку они привели к массовому обнищанию граждан, не создали долговременных основ экономического роста, породили авторитарные тенденции в политической жизни. «Яблоко» призывало сделать приоритетными социальные цели, а не улучшение любой ценой макроэкономических показателей, реформировать экономику постепенно, уделяя особое внимание ее структурной перестройке и активной промышленной политике государства. Руководители партии полагали, что европейские модели социального либерализма гораздо ближе российским реалиям, чем американская.

Социальная база «Яблока» – часть среднего класса: лица работоспособного возраста со сравнительно высоким уровнем образования (инженерно-технические работники, преподаватели, юристы, экономисты, бухгалтеры, менеджеры среднего звена, мелкие и средние предприниматели), имеющие более высокие доходы, чем в среднем по стране, и живущие в основном в крупных городах.

Доля голосов за «Яблоко» колебалась на уровне примерно 6–7 %, чего было достаточно для создания фракции в Государственной Думе. На выборах 2003 г., однако, «Яблоку» не удалось пройти в Думу (партия получила всего 4,3 % голосов). Многие известные соратники основателя и бессменного лидера партии Григория Явлинского вышли из партии и обвиняли его в авторитарном стиле руководства. «Яблоко» сотрудничало с другими либеральными партиями лишь при выдвижении кандидатов по одномандатным округам и отказывалось от каких-либо союзов с ними. Разобщенность либералов привела к тому, что в Думе четвертого созыва правые силы вообще не были представлены. На фоне организационного ослабления «Яблока» и других либералов часть их избирателей перешла к ЕР.

«Союз правых сил» (СПС), образовавшийся перед выборами 1999 г. – прямой наследник бывшей правящей партии «Демократический выбор России», вошедшей в него вместе с рядом мелких группировок. СПС провел в 1999 г. блестящую, динамичную кампанию и завоевал 8,5 % голосов, что было неплохим дебютом. СПС, на деле – клуб крупных предпринимателей, объединял сторонников либерального курса – «западников», убежденных, что Россия должна занять свое место рядом с цивилизованными странами с развитой экономикой и демократическими институтами. Его лидерами стали Егор Гайдар, Анатолий Чубайс, Ирина Хакамада. Партия выступала за децентрализацию государства, реализацию конституционных принципов федерализма и местного самоуправления, открытую рыночную экономику. Однако перед выборами 2003 г. образ СПС как самостоятельной политической силы заметно потускнел, поскольку партия в течение продолжительного времени поддерживала Президента и не сумела дистанцироваться от его политики. Партию покинуло несколько известных фигур. Ей не удалось выдвинуть свежих идей и новых ярких лидеров, и она собрала лишь 4,0 % голосов, оставшись за порогом Думы.

В избирательной кампании, построенной «партией власти» на борьбе с олигархами, либералы оказались неубедительными: Анатолия Чубайса значительная часть общественного мнения считала отцом неправедной приватизации и создателем олигархических империй, а против «Яблока» работали публикации о его финансировании «ЮКОСом».

Вместе с тем, социологические опросы начала XXI в. свидетельствовали, что за СПС и другие правые партии в принципе были готовы проголосовать их традиционные избиратели – жители крупных городов: представители среднего класса, интеллигенции, предприниматели. По сведениям самой партии, в ее рядах состояло в 2007 г. около 60 тысяч членов. Депутаты от СПС были представлены в 43 региональных парламентах.

Пятипроцентный барьер при голосовании по спискам в 2003 г. преодолели всего четыре партии из 23 (ЕР, КПРФ, «Родина» и ЛДПР). ЕР выдвинула своих членов на посты всех без исключения председателей парламентских комитетов. Новый, монолитный состав Думы обеспечивал принятие любого законопроекта. По мнению идеологов ЕР, единодушие исполнительной и законодательной власти увеличивает эффективность реформ и политики Президента, получившей одобрение большинства россиян. Вместе с тем, пространство политического маневра Президента сузилось. В созданной им моноцентрической системе власти он напрямую несет ответственность за деятельность всех ее ветвей – деятельность Государственной Думы и правительства перестали быть политическим «амортизатором». Возросла вероятность ошибок.

Президентская администрация создала в 2005 г. новый институт – Общественную палату РФ. Ее основные задачи – выдвигать и поддерживать гражданские инициативы, проводить экспертизу федеральных законов и законопроектов, осуществлять общественный контроль за деятельностью правительства. Методы работы Общественной палаты – слушания с приглашением руководителей государственных органов, разработка заключений и рекомендаций, участие в законотворчестве. Состав палаты формировался в несколько этапов: сначала Президент назначил 42 ее члена, затем они избрали 42 члена, кандидатуры которых предлагали общероссийские общественные объединения, затем избирались еще 42 члена от региональных и межрегиональных объединений. По подобию федеральной Общественной палаты сформированы ее аналоги в регионах. Решения и заключения палаты носят рекомендательный характер. Хотя деятельность известных и авторитетных людей, согласившихся быть ее членами, несомненно, могла принести пользу, вряд ли новый орган, дублирующий Государственную Думу, но без ее легитимности, прав и возможностей, способен был эффективно подменить действительную политическую инициативу русских граждан. Общественные палаты стали еще одним элементом в системе президентского антидемократического моноцентризма, укреплявшейся стараниями Президента Путина и его Администрации все 2000-е гг.

Президентская администрация много и в целом весьма успешно занималась формированием соответствующей политическому моноцентризму партийно-политической системы, которая без больших помех позволяла бы проводить политику главы государства, была бы устойчива и обеспечивала преемственность власти, исключив радикальные изменения в структуре владения крупной собственностью и контроле над финансовыми потоками. Главной задачей было укрепление позиций ведущей «партии власти» – «Единой России». Другая важная задача заключалась в создании предпосылок для чередования у власти двух крупных проправительственных партий (право– и левоцентристской), представляющих фактически одни и те же или, по крайней мере, близкие по интересам и взглядам группировки политической элиты, но опирающиеся на несколько разный электорат.

Такая партийно-политическая система могла бы, по мнению своих создателей, направлять в нужное русло протестные настроения избирателей в случае нравственного «износа» главной партии власти. Третьей задачей была подстраховка – создание лояльных власти партий, которые бы могли стать альтернативой двум новым главным партиям в случае их неудач и нарастания социального протеста. Четвертая задача состояла в противодействии «приватизации» регионов и их политического представительства крупным бизнесом или региональными лидерами, обеспечивавшими избрание подконтрольных им законодательных органов и проводившими своих ставленников в Государственную Думу по одномандатным округам. Пятой задачей было укрупнение общенациональных партий, в 2003 г. возведенное в послании Президента Федеральному собранию в ранг одной из важнейших государственных целей.

Для решения этих пяти задач эффективно использовались многообразные средства. Конституционное большинство, полученное «Единой Россией» в Государственной Думе по итогам декабрьских выборов 2003 г., позволило «партии власти» радикально, быстро и без оглядки на оппозицию изменять законодательство о партиях и выборах. Усилился централизованный контроль над электронными СМИ. В 2001 г. 88 региональных вещательных центров, которые числились в составе ВГТРК, были переданы в состав вновь созданного Федерального государственного унитарного предприятия «Российская телевизионная и радиовещательная сеть».

Большую роль сыграли административные рычаги: главы исполнительной власти в регионах, многие крупные хозяйственные руководители и бизнесмены присоединились к главной «партии власти». Государственные органы и избирательные комиссии далеко не всегда соблюдали нейтралитет по отношению к партиям и кандидатам. Нежелательные партии и кандидаты отстранялись от выборов с помощью нормативных избирательных процедур. Например, обнаружение малейших неточностей в сведениях о кандидатах, представляемых в избирательные комиссии, или «ненадлежащее оформление документов» могли служить в нужных случаях безоговорочным поводом для исключения из списков. Признание недействительными части подписей, собранных в поддержку партий или кандидатов, было особенно болезненным для небольших партий. Их ограниченные финансовые возможности не позволяли набрать такого числа подписей, которое застраховало бы их от снятия с выборов. Даже если судебное разбирательство позже признавало претензии избирательных комиссий необоснованными, время уже бывало упущено. Доказанный в суде факт невыполнения избирательной комиссией требований закона не служил основанием для отмены решения комиссии об отказе в регистрации.

Кроме того, применялись аппаратные методы, давшие возможность в ряде случаев сменить неугодное руководство небольших партий. Наконец, в распоряжении «партии власти» были федеральные телевизионные каналы и другие мощные средства влияния на общественное мнение.

В соответствии с курсом Владимира Путина на укрепление территориальной целостности страны и строительство «вертикали власти» еще в течение первого срока его президентства были приняты законодательные меры по предотвращению формирования партий на региональной основе и устранению с политической сцены мелких партий. В июле 2001 г. был принят новый закон «О политических партиях», который установил, что политическая партия должна иметь отделения более чем в половине субъектов РФ и в ней должно быть не менее 10 тысяч членов. При этом в более чем половине регионов в отделениях партии требовалось иметь как минимум 100 членов. Закон ввел различия между политическими партиями, которые могли участвовать в выборах, и общественными объединениями, которые должны иметь иные задачи. В течение переходного периода сроком в 6 месяцев общественные объединения, желавшие сохранить право участвовать в общегосударственных и региональных выборах, должны были преобразоваться в партии. Такой же срок был отведен на регистрацию отделений не менее чем в половине регионов.

Законом было запрещено создание партий по признакам профессиональной, расовой, национальной, религиозной принадлежности, а также образование структурных подразделений партий в органах государственной власти и органах местного самоуправления, в Вооруженных силах, правоохранительных и иных государственных органах. В декабре 2004 г. Государственная Дума по инициативе «Единой России» приняла поправки к закону о партиях, которые сделали требования к партиям значительно более жесткими. Минимальная численность их членов была увеличена до 50 тысяч, минимальная численность региональных отделений не менее чем в половине регионов – до 500 членов, минимальная численность остальных региональных отделений определена в 250 членов. В течение всего одного года партии должны были привести свою численность в соответствие с новыми требованиями, т. е. увеличить ее сразу в несколько раз. Согласно новому закону, в 2006 г. незадолго до того созданная Федеральная регистрационная служба (ФРС) должна была проверить число членов каждой партии. Одновременно была ужесточена финансовая и иная отчетность, которую партии должны представлять в ФРС. В случае невыполнения требований нового закона, после 1 января 2007 г. партии должны были быть распущены в судебном порядке или преобразованы в иные общественные объединения. В течение 2006 г. число официально зарегистрированных партий сократилось с 46 до 37. К сентябрю того же года была подтверждена нормативная численность 19 партий.

Процессуальные вопросы проверок ФРС оставались законодательно не регламентированными до 2006 г. В конце 2006 г. по этому вопросу был принят административный регламент. Хотя этот регламент – не закон, но в отечественной доктрине к «законодательству» часто относят и подзаконные акты. На практике проверки часто проводились даже без уведомления руководства партий, представляли собой поквартирные обходы их членов с участием милиции, фактически применявшей при этом те же методы, что и при проверке правонарушителей. Лидеры небольших партий заявляли о фактах административного давления на активистов, бюрократических придирках и т. п. Для создания новых партий были поставлены труднопреодолимые препятствия.

Действительно, как свидетельствует зарубежный опыт, деятельность региональных партий, фактически сформированных по этническому или конфессиональному принципу, может поставить под угрозу целостность государства. Большая часть партий, зарегистрированных в России, мало участвовала в политической жизни. Так, на выборах депутатов законодательных собраний, проходивших в 2006 г. в 18 субъектах, было представлено 28 партий, но только самые крупные из них («Единая Россия», КПРФ, Российская партия пенсионеров, ЛДПР, Российская партия Жизни, «Патриоты России») заявили свои списки или кандидатов более чем в 13 регионах. Только 14 партий получили хотя бы один мандат и только 6 – более 10 мандатов.

Действенным инструментом неформального контроля Кремля над партиями стало их финансирование из так называемой «черной кассы» Администрации Президента, о чем неоднократно сообщала оппозиционная пресса.

Одновременно с ужесточением закона о партиях в годы первого президентства Владимира Путина не прекращался пересмотр избирательного законодательства в зависимости от потребностей «партии власти». Государственная Дума приняла шесть законов, корректирующих рамочный закон «Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации», и семь законодательных актов по изменению закона о выборах Государственной Думы. Эти изменения носили радикальный характер, были осуществлены вопреки мнению оппозиции и направлены на укрепление и стабилизацию партийной системы с доминирующей ролью одной-двух правительственных партий. В частности, закон, принятый в мае 2005 г., предусматривает переход от смешанной к пропорциональной избирательной системе (т. е. по партийным спискам). Еще раньше было установлено, что к распределению мандатов в Государственной Думе будут допущены только партии, получившие не менее 7 % действительных голосов, а не 5 %, как ранее. Только по пропорциональной системе отныне избирались законодательные собрания ряда субъектов Федерации.

Международный опыт свидетельствует, что сама по себе избирательная система еще не определяет демократизм выборов. При прочих равных условиях пропорциональная система лучше учитывает волеизъявление избирателей. Главный аргумент ее сторонников состоял в том, что нововведения будут стимулировать укрепление партий и развитие гражданского общества. Их оппоненты утверждали, однако, что политический смысл перехода на чисто пропорциональную систему состоит в повышении контроля федерального центра над формированием списка «партии власти». При прежней системе кандидатуры по одномандатным округам выдвигались главным образом региональными властями, лучше знающими местные условия. Отмену голосования по одномандатным округам призвано было компенсировать создание региональных списков, по которым, помимо «тройки» общегосударственных лидеров, должно избираться большинство кандидатов. Местных деятелей избиратели знают обычно лучше и охотнее за них голосуют.

Из других электоральных новаций середины 2000-х гг. наибольшее значение имеет отказ от строки «против всех» в избирательных бюллетенях. Голосование против всех кандидатов или партийных списков служило легитимным и сознательным выражением протеста избирателей в тех случаях, когда популярным лидерам или избирательным объединениям отказывали в регистрации, или они были сняты с выборов. Голосование недействительным бюллетенем формой протеста быть не могло, так как не влияло на результат голосования.

Был также отменен порог явки избирателей на выборы, который позволял считать их итоги легитимными. Известно, что часть электората безразлична к региональным и местным выборам. Неявка значительного числа избирателей при высоком пороге явки часто приводила к срыву выборов, заставляла проводить повторное голосование. В то же время полная отмена порога приводит к формированию законодательного органа меньшинством избирателей и фактически лишает его легитимности.

Лишены были пассивного избирательного права граждане России, одновременно имеющие гражданство другого государства или вид на жительство в другой стране (речь идет о многих сотнях тысяч избирателей). Под запретом оказались и избирательные блоки: если две или более партии хотят совместно участвовать в выборах, то либо одна из них должна самораспуститься, а ее члены вступить в другую партию, либо они должны объединиться, но это требует сложной и длительной процедуры. Это нововведение противоречило официально заявленной цели укрупнения партий. Избирательные объединения теперь не могли постепенно идти к слиянию, вырабатывая общую платформу.

Депутатам Государственной Думы и региональных законодательных органов было запрещено добровольно переходить в другую фракцию или партию: в этом случае они лишались мандата. Запрещалась и критика соперников по предвыборной кампании в эфире. Последнее нововведение лишало предвыборную кампанию самой сути – критического характера, дискуссии об актуальных общественных проблемах.

В итоге, в России за без малого два десятилетия так и не сложилось реальной состязательной партийной системы. Есть лишь «партия власти». Это разительно отличало послекоммунистическую Россию и от России «думской» последнего предреволюционного двенадцатилетия, и от послекоммунистических обществ Центральной и Восточной Европы от Болгарии до Эстонии, и сближало нынешнюю РФ со странами «народной демократии» – сателлитами СССР в советской части Европы в 1950–1980-е гг., да и с самим Советским Союзом с его однопартийной системой и выборами без выбора.

Радикальный русский национализм. Структуры, идеи, лица. М.: Информационно-аналитический центр «Сова», 2009.

Русский национализм. Социальный и культурный контекст. М.: Новое Литературное обозрение, 2008.

А. А. Собянин, В. Г. Суховольский. Демократия, ограниченная фальсификациями. Выборы и референдумы в России в 1991–1993 гг. М., 1995.

J. H. Billington. Russia in search of itself. Baltimore; L.: The Johns Hopkins University press, 2004.

6.1.11. Крайнее имущественное расслоение в послекоммунистической России. «Новые русские» и «старые советские». Обнищание. Коррумпированность государственного аппарата

Страницы: «« « ... 7891011121314 » »»