Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование Еганян Альберт

Одна из особенностей реализации любых проектов в России состоит в том, что мы сначала очень долго думаем, выбираем наиболее оптимальную форму реализации проекта, проводим бесконечные совещания, пытаемся достигнуть консенсуса между всеми вовлеченными в проект и даже не вовлеченными. Так выходит срок, отведенный на размышления. Но мы продолжаем обсуждения. Потом заканчивается вообще любой разумный срок, и накануне очередного отчета, например акционерам или вышестоящим чиновникам, мы срочно приступаем к ускоренной реализации задач по проекту. В этот момент традиционно возникает две проблемы.

Во-первых, в большинстве случаев выбрана не наиболее оптимальная конструкция проекта, а та, что обсуждалась последней перед тем, как было принято решение о старте. Говорить о причинах такого поведения можно долго, отмечу лишь то, что это не только типично российская проблема, об этом написано сотни книг по социальной психологии. Известно, что только наиболее талантливые руководители могут действовать иначе, выбирая действительно оптимальную, а не последнюю гипотезу.

Во-вторых, сроки ведь уже были существенно скомканы, потому обычно принимается второе неверное решение – ускориться за счет пропуска определенных стадий подготовки проекта к реализации. Пожалуй, это даже большая проблема, чем неоптимальность выбранной конструкции проекта. Нельзя же начать строить дом с седьмого этажа, сказав: вот построим его, а потом начнем строить вверх и вниз одновременно, так дойдем и до фундамента. Это же глупость, которую признают все? Вот и со стадиями проекта все примерно так же. Только почему-то пропуск определенных «этажей» никто глупостью не считает.

При этом я даже склонен согласиться с тем, что какие-то стадии можно ускорять, какие-то делать параллельно, но возможности для такой «оптимизации» не столь значительны, как представляется неспециалистам.

Именно определению того, через какие стадии должен пройти проект от возникновения идеи до утилизации отслужившего свое объекта, где можно оптимизировать те или иные процессы, а где – лучше не рисковать, и посвящена настоящая глава.

Существует значительное количество различных классификаций основных этапов проектов, принятых в зарубежной практике. Вместе с тем очевидно, что стоит опираться на подходы, сложившиеся в последние годы в России. Только на практике можно получить более точное понимание скрытых от глаз деталей этапов проекта, которые лучше соответствуют нашим реалиям, а не учебным теориям. Краткое описание его основных стадий и их содержания перечислено в таблице 13.

Идеологическая стадия

Нужно обратить особое внимание на идеологическую стадию. Несмотря на то что она единственная, которая не имеет четкого документарного воплощения, значимость ее в нашей стране не стоит недооценивать. В самом начале возникновения проекта ему кто-то должен дать старт. Обычно это некто облеченный властью и влиянием в административных, политических или коммерческих сферах.

Идея сделать тот или иной проект может возникнуть там самостоятельно или по подсказке заинтересованных кругов, причем необязательно строителей или банкиров. «Подсказчиками» вполне могут оказаться консультанты или эксперты. Но старт проекту дает все-таки кто-то облеченный властью. И так устроено не только в нашей стране, но и на Западе, потому что инфраструктура – это большие деньги, общественная значимость, пристальное внимание всех заинтересованных кругов. Причем, даже если это мелкий по федеральным меркам муниципальный инвестпроект, он все равно заметный на городском уровне.

В России есть только одно отличие от общемировых правил: если на идеологической стадии проекта будут сформированы неверные подходы и видение проекта, то потом нам приходится предпринимать сверхусилия для того, чтобы выправить логику его дальнейшего продвижения.

На моей практике приходилось видеть огромное количество проектов, которые откладывались на годы и нерационально затягивали период первых этапов только потому, что в самом начале «массами» овладело неверное понимание конструкции и логики реализации проекта.

Казалось бы, странно – проекта еще нет, деталей нет, а кто-то уже принимает решение об оптимальном способе реализации проекта. Естественно, это нелогично, но, тем не менее, до сих пор происходит повсеместно. Но это лишь полбеды. Потом такие горе-инициаторы привлекают не экспертов, а «обосновальщиков» проекта, получая на выходе не вполне обоснованное и качественное, но зато полностью удовлетворяющее их описание проекта.

Справедливости ради стоит заметить, что события разворачиваются так не всегда. Вернее, очень часто это бывает не так. Значительное количество реализуемых проектов свидетельствует о том, что руководители административных и коммерческих структур зачастую принимают верные решения, позволяя делать дело специалистам в своей сфере. Но первых все-таки больше, правда, вторые заметнее и успешнее.

Стадия утилизации

Полагаю, стоит немного забежать вперед и обсудить утилизационную стадию, поскольку ее содержание весьма важно для понимания логики структурирования предыдущих стадий.

Одной из сфер, в которых можно наглядно продемонстрировать значимость данной стадии, является так называемое «военное ГЧП». На сегодняшний день правоохранительные и военные структуры формируют пилотные проекты в сфере ГЧП. Нет сомнений, что, пройдя через все отечественные перипетии согласований и корректировок, такие проекты со временем будут структурированы так же, как в Европе и Азии.

Представим себе простой внебюджетный проект, например на поставку бронетранспортеров (БТР) в формате контракта жизненного цикла. Он включает в себя следующие стадии: разработку, испытания, сертификационные мероприятия, в том числе принятие на вооружение, поставку и распределение по заранее оговоренным военным частям, поддержание в состоянии мобилизационной готовности и замену за свой счет в случае выхода из строя и в конце концов – утилизацию объектов соглашения.

Именно при таком подходе, когда происходит финансовый расчет всего реального жизненного цикла объекта от создания до его итоговой утилизации, можно получить более или менее достоверные цифры, основанные на методике общей стоимости владения и распоряжения имуществом. И только в этом случае мы с уверенностью можем говорить о точном планировании показателей инвестиционного проекта.

Так же относительно просто рассчитать ОСВР в региональных проектах оказания сервиса скорой помощи (правда, технические дефолты в этих проектах, видимо, и дальше будут продолжаться, но это уже иная проблема – структурирования проектов), в проектах по поставкам иной техники, в том числе сфере телекоммуникаций и проч.

Но проекты, требующие вложений в основные средства (проще говоря, в стройку или реконструкцию), в большинстве своем не учитывают этап утилизации. Вы слышали что-то о том, что автодорога или ВПП будет по окончании контракта утилизирована или просто заброшена? Или про инвестиционный проект, в конце которого предполагается оставить брошенной больницу после тридцати лет эксплуатации?

Конечно, по итогам нескольких капитальных ремонтов и реконструкций это, скорее всего, будет уже новый объект, и из этих особенностей исходят в рамках большинства инвестиционных инфраструктурных контрактов. Но именно отсутствие утилизационной стадии и, как следствие, невозможность точно зафиксировать ликвидацию объекта приводит к тому, что такого рода проекты структурируются с определенными допущениями, которые не позволяют полностью определить ОСВР.

Справедливости ради стоит отметить, что, например, стадион вполне может быть демонтирован после проведения спортивного соревнования. Но это другая крайность, вносящая коррективы в инвестиционно-финансовый расчет по методологии ОСВР. Ведь стадион не «умер от старости», а изначально было принято волевое решение о том, что его жизненный цикл закончится в такой-то срок.

Вот потому и появляются ограничения и допущения в определенной категории объектов, которые сужают расчетную базу проекта, ограничивая в ту или иную сторону временной горизонт финансовой модели, что само по себе вносит коррективы по сравнению с абсолютными «природными» показателями ОСВР. Чем сложнее проект, тем более точно необходимо оценивать всевозможные допущения, внедряемые в модель проекта.

Предынвестиционная стадия

Основная задача предынвестиционной стадии подготовки проекта состоит в разработке необходимого комплекта документации, определяющего финансово-экономические, технические, технологические, инвестиционные, организационно-правовые и иные контуры, показатели и параметры проекта.

Уже на этой стадии стоит определить, хотите ли вы провести мягкий или жесткий вариант конкурса. Если идти по мягкому варианту, то в документации необходимо предусмотреть значительное количество так называемых «торгуемых» условий. Вы предоставляете претендентам право подавать свои конкурсные предложения в рамках достаточно широкого коридора, определяемого документацией, разрабатываемой как раз на данной стадии.

В случае с жестким конкурсом количество обязательных, а не «торгуемых» условий существенно большее. Некоторые позиции вообще предусмотрены в конкурсной документации весьма императивно: «Хочешь – соглашайся, а не хочешь, тогда не подавай заявку».

Чаще всего конкурсная комиссия рассматривает заявки и определяет победителя по трем группам критериев: финансово-экономическим, правовым и техническим. Уровень жесткости или мягкости определяется по свободе маневра, допускаемой в документации, которая готовится уже на данной стадии проекта.

Вне зависимости от мягкого или жесткого варианта структурирования конкурсных условий проекта более или менее типичный набор необходимых документов см. в таблице 14. Конечно же, приведен не исчерпывающий список документов, поскольку контуры необходимого объема данных зависят обычно от нескольких причин.

Во-первых, от требований законодательства. Концессионным законом предусмотрен один объем минимально необходимых материалов, а, например, правовыми актами, которые касаются деятельности ГК «Автодор», – иной. Для квазиконцессионных проектов и иных ГЧП-проектов может быть предусмотрен третий. По названию документы могут не сильно отличаться, но велика разница в деталях.

Во-вторых, от ряда решений, которые принимаются до стадии объявления конкурса. Например, обязанность по подготовке проектной документации лежит на государстве или на победителе конкурса? В зависимости от этого проектная документация или будет подготовлена властями и «вложена» в состав документации, выносимой на конкурс, или обязанность ее подготовить возникнет уже у отобранного частного инвестора.

В отношении ПД может быть также использована так называемая «зачетная инвестиционная схема». В таких случаях речь идет о том, что проектная документация может быть подготовлена не заказчиком, а третьим лицом за свой счет при условии прямой или косвенной компенсации ему расходов за счет победителя инвестиционного конкурса. Так же дела могут обстоять и с подготовкой собственно пакета конкурсной документации. Тогда подход к описанию вопроса о ПД в КД может быть отличным от указанных выше вариантов.

В-третьих, и это важно, объем документов, которые готовятся на предынвестиционной стадии, может ограничиваться «гигиеническим» минимумом, который определен законодательством и сложившейся практикой. Правда, в последнее время квалифицированные заказчики предпочитают готовить пакет конкурсной документации в том объеме и того содержания, который обеспечивает большую выгодность условий для себя. Кроме всего прочего, такими действиями они достигают увеличения конкуренции среди потенциальных инвесторов, что практически сразу (еще на стадии подачи заявок) сказывается на условиях предложений.

Если стоит такая задача, то мы рекомендуем ограничиваться не только стандартным пакетом документов, но и потратить специальные усилия на оснащение проекта рядом дополнительных материалов (см. таблицу 15)[22].

Стоит отметить, что в некоторых категориях проектов ТЦА относится к обязательным документам. Обычно относятся к нему как к весьма формальной, но неизбежной процедуре. На наш взгляд, возможности ТЦА для активного, а даже временами агрессивного продвижения конкретного проекта или интересов какой-либо частной компании, борющейся за свое участие в нем, существенно недооценены.

В процессе подготовки материалов проекта имеет смысл готовить значительное количество иных документов, которые при правильном обращении могут существенно усилить позицию инициатора проекта (государства) как в процессе отбора частного инвестора, так и в дальнейшем – в процессе финансового закрытия и переговоров с отобранным победителем.

Но нужно иметь в виду, что верно подготовленные материалы существенно облегчают дальнейшие действия, а плохо подготовленные – значительно отягощают структуру.

Кроме того, для минимизации будущих политических рисков, которые неминуемо сказываются на оценке перспектив проекта в глазах потенциальных инвесторов и операторов, стоит проводить дополнительные согласования с федеральными и региональными органами исполнительной власти, общественными организациями и экспертными кругами.

Такие «инициативные» согласования весьма актуальны для проектов особой государственной или общественной значимости, которая далеко не всегда определяется лишь его стоимостью.

Нужно согласовывать не только идеологию проекта, но и его краткую структуру, основные положения, параметры предстоящего конкурса и механику дальнейшей реализации. Зачастую такой возможностью пренебрегают или сознательно существенно сужают круг причастных к согласованию проекта.

В большинстве случаев это заканчивается тем, что все равно приходится проходить дополнительный круг согласований, увеличивая тем самым срок реализации проекта на будущих стадиях. Но тогда, чтобы пройти такое согласование, приходится тратить гораздо больше дополнительных усилий, в том числе административных, чем в том случае, если делать это своевременно на соответствующем этапе подготовки материалов.

Конкурсная стадия

Если на предыдущей стадии все было сделано верно, то и на этой стадии проекту будет сопутствовать успех. Если же неверно, то именно в этот момент вы об этом и узнаете. К сожалению, никак не раньше.

Предположим, что материалы по проекту были сформированы качественно, ключевые решения выбраны оптимальные. Что еще можно сделать на этой стадии, чтобы увеличить шансы на успех?

Во-первых, при правильной методологии подготовки проекта на предыдущей стадии его PR уже фактически начат. А вот каков он – зависит от качества управления коммуникациями.

Во-вторых, как на предконкурсной стадии, так и во время самого конкурса стоит самым активным образом начать общение с целевой аудиторией. Строители, операторы, эксплуатанты, страховщики, проектировщики, поставщики оборудования, эксперты, технические специалисты, финансовые институты и многие иные отечественные и иностранные организации должны быть охвачены инициаторами проекта и их представителями. Более того, все они должны стать участниками двух– и многосторонних коммуникаций, которые организует инициатор проекта.

Стоит уделить самое пристальное внимание road-show, презентациям основных юридических, финансово-экономических, инвестиционных, технических и технологических параметров проекта. Road-show – это никак не семинар-совещание, которое инициатору проекта надо просто отсидеть, чтобы тут же об этом забыть. А в качестве бонуса получить необременительную пресс-конференцию с журналистами, которые набежали на интересную тему. Road-show – это витрина проекта, да, не единственная, но весьма важная. Инвестиционным коммуникациям у нас традиционно уделяют незначительное внимание. И мне, честно говоря, не очень понятно, почему. За рубежом считается, что они являются одним из основных столпов результативности проекта.

Отечественные же участники рынка, видимо, считают, что раз конкурсная документация готова, то все остальное – мелочи и инвесторы сами набегут, как только узнают о проекте. Правда, мой вопрос о том, откуда же они узнают о твоем проекте, ставит таких инициаторов проектов в тупик. Вместе с тем существует подход опытных участников рынка, которые уделяют весьма значительное внимание всем формам инвестиционных коммуникаций. Например, они еще на предыдущих стадиях начинают проводить так называемые предварительные road-show (pre-road-show), которые при верном подходе имеют не меньшее, а пожалуй, даже большее влияние на целевую аудиторию.

Кроме того, еще на стадии подготовки конкурса инициатору необходимо принять значительное количество решений о том, каким он хотел бы видеть свой конкурс. Общие слова о том, что он сформирован исходя из «мягких» или «жестких» критериев, скрывают десятки и сотни различных развилок, которые необходимо будет определить в процессе подготовки.

Это не только решения об экономических, технических, технологических, юридических параметрах проекта, но и процедурные вопросы: делать или нет предквалификацию в конкурсе, разрешать ли подавать дополнительные предложения участникам, какова процедура разъяснения условий конкурса и какую юридическую силу будут иметь такие разъяснения.

Cтоит отметить, что от выбранной инвестиционной модели и того, кто является стороной – инициатором проекта, во многом зависит и юридическая форма. Она же в свою очередь определяет свободу, оставляемую инициатору проекта в объеме регулирования процедурных аспектов конкурсной стадии.

Финансовое закрытие

Куда относить стадию финансового закрытия – это сложный вопрос. И трудность его не в теоретических изысках. Формально финансовое закрытие проходит параллельно с некоторыми иными стадиями. Для проектов, требующих существенных инвестиций частных инвесторов в государственную инфраструктуру, стадия финансового закрытия, идущая сразу за конкурсной стадией, – обычное дело.

По условиям конкурсной документации победителю, к примеру, концессионного конкурса предоставляется определенный промежуток времени для того, чтобы окончательно утрясти свои отношения с финансовыми институтами. Это обычно происходит параллельно (но не независимо, поскольку пересечений и взаимозависимостей очень много) с заключением основного соглашения. Если опираться на примеры концессионных проектов, то на такую работу обычно отводится до полугода, хотя путем «юридической эквилибристики» бывает так, что шесть месяцев превращаются в некоторых случаях в девять и более. Обычный период финансового закрытия по иным формам ГЧП-проектов – от одного месяца до одного года.

В подобных проектах обычно рассматривается возможность заключения прямых соглашений между государственной стороной, победителем конкурса и его кредиторами.

Сущность подобных прямых соглашений состоит в том, что они регулируют порядок взаимодействия публичной стороны с кредиторами проекта, включая порядок возмещения финансовым спонсорам вложенных средств при расторжении соглашения и порядок перехода прав частной стороны (например, концессионера) в обеспечение исполнения обязательств перед кредиторами.

Собственно, термин «прямое соглашение» используется в концессионном законодательстве, а в иных формах инвестиций в инфраструктуру названия могут быть иными.

Концессионер, концедент, финансовые спонсоры подписывают тройственное прямое соглашение – основание для подписания уже кредитного соглашения между концессионером и финансирующей организацией. А венчает всю эту конструкцию акт финансового закрытия, который является итоговым документом. Ну, насколько в отношении концессионных проектов какой-то документ можно считать итоговым.

В том случае, если используются более современные способы организации финансирования проектов, например, уже упоминаемый аналог иностранного параллельного конкурентного финансирования или схожие, которые уже вошли в практику коммерческих инфраструктурных инвестиционных проектов и постепенно начинают использоваться в государственных проектах, то в данной модели появляются определенные коррективы, которые могут существенно видоизменить общую картину.

Стадия создания объекта и эксплуатации

Это та стадия, на которой и происходит физическое инвестирование в создание, реконструкцию или модернизацию предмета проекта, вне зависимости от того, идет ли речь о мостовом переходе или об информационном центре. Ни один релевантный инвестор не будет вкладывать средства ранее, чем на этой стадии, хотя неквалифицированные инвесторы, особенно в случаях с относительно небольшими проектами, постоянно заверяют власти в том, что они готовы осуществлять инвестиции и ранее.

Этого на практике никогда не случается, зато происходит постоянное завышение ожиданий инициаторов проекта. Велико ведь искушение не начать структурировать проект правильно и заниматься подготовительными мероприятиями, а послушать тех, кто говорит, что ничего этого не нужно и они уже готовы начать финансирование проекта чуть ли не завтра.

К слову, квалифицированные заказчики инфраструктурных инвестиционных проектов уже давно понимают, что такого рода инвестирование невозможно, и даже особо не тратят время на обсуждение, понимая, что, скорее всего, перед ними неквалифицированный инвестор.

Стоит понимать, что данная стадия – ключевая для всего проекта. Именно она «тянет» на себе более половины всего объема рисков, которые существуют в большинстве подобных проектов. Поскольку если объект концессионного соглашения так и не будет создан, то это не означает, что на попытку его создания не были потрачены все средства. Просто результата нет. Такое опасение находит свое отражение, например, в том факте, что именно на данный этап приходится самая значительная часть стоимости заемного финансирования, а после создания объекта и начала его эксплуатации банки готовы реструктурировать кредиты в сторону снижения процентной ставки. В понимании финансистов: проект не сел на мель при выходе в море, и шансы на то, что он доплывет до места назначения, существенно увеличиваются.

Критерии эффективности и мониторинг

В первую очередь стоит отметить, что не существует никаких общих для всех точных параметров эффективности проекта. Для каждого типа участника они свои. Для того чтобы их интересы были максимально представлены в проекте и четко зафиксированы в юридически обязывающих материалах, они приложили существенные усилия на всех предыдущих стадиях.

Более того, критерии эффективности проекта также разнятся от стадии к стадии. Зачастую они вообще не совпадают. Например, критерий эффективности на конкурсной стадии для инициатора проекта – количество релевантных (не абы каких, а удовлетворяющих условиям конкурса или предквалификации) консорциумов или простых заявителей, которые подали заявку на конкурс.

Для участников же конкурса – наоборот. Естественно, ключевые претенденты ведут работу (если инициатор качественно распалил их интерес) сразу по нескольким направлениям – сделать самое привлекательное экономическое предложение, сформировав наиболее проходной консорциум и заявку. Но одновременно такие участники весьма активно предпринимают усилия для того, чтобы «отогнать» от конкурса потенциальных конкурентов. В этом смысле их интерес прямо противоположный: чем меньше подано заявок, тем более эффективна для них стадия конкурсного отбора.

И таких примеров множество. Если власти софинансируют проект, то для них критерий эффективности – это снижение своей доли финансового взноса. Для частников, естественно, – наоборот. Далее это софинансирование расщепляется на разные этапы (строительство, поставка, эксплуатация, операторство и прочие), и критерий эффективности на каждой из этих стадий – разный. Более того, ваша точка зрения об успешности действий во многом зависит от того, чьим представителем в проекте вы являетесь.

Пожалуй, единственная стадия, на которой все потенциальные участники – и строители, и финансисты, и эксперты – солидарны друг с другом, – это идеологическая стадия формирования контуров проекта. Конкурентная война развяжется позже.

Нужно ли делать транспортный переход в Керчь? Да, нужно. Все в этом солидарны, все поддерживают это решение. Битвы на всех фронтах за позицию министерств, за мнение банков, экспертов, влиятельных персон начнутся чуть позже. А именно – на предынвестиционной стадии. Именно там определится, будет ли это мостовой переход или туннель; будет ли он автомобильным, железнодорожным или же совмещенным; или же их вообще будет два; какие две точки на побережьях он соединит, и проч. И еще порядка двух-трех сотен только принципиальных вопросов определяется на предынвестиционной стадии. На ней же разворачиваются самые активные и жесткие баталии.

В таких проектах чрезвычайно сложно определить критерии эффективности, которым должен руководствоваться его инициатор на разных этапах.

Схожая ситуация была с правительственным проектом по Московскому авиационному узлу (МАУ), который предполагает передачу в концессию федеральной аэродромной инфраструктуры ключевых аэропортов – Внуково, Домодедово и Шереметьево. Из двух лет, что обсуждался этот проект, не менее четверти времени ушло на то, чтобы сформулировать «книгу предпосылок» проекта, включающую в себя инвестиционно-финансовые критерии успешности проекта для федеральных властей.

Разные стороны не только по-разному оценивают для себя эффективность проекта на разных стадиях, но и делают это по нескольким группам критериев: финансово-экономическим, организационно-правовым, технико-технологическим.

При этом мало кто из участников уделяет равное внимание всем трем группам. Для проектировщика, например, организационно-правовые аспекты не сильно важны. Обычно он не является лидером консорциума, а законодательство в его сфере крайне консервативно. Обратная ситуация у финансирующих организаций: их интересуют не только финансово-экономические критерии эффективности проекта, но и активный мониторинг правовых аспектов, поскольку изменение законодательства может существеннейшим образом влиять на критерии инвестиционной эффективности проекта.

В итоге складывается ситуация, при которой проект и его реализацию контролируют практически все – государство, финансовые институты, участники проекта, нанятые ими представители и независимые эксперты. Все контролируют эффективность проекта с разных сторон. При этом правильная система мониторинга состоит в том, что каждый контролирует каждого, в результате чего «серых» зон просто не возникает.

Стоит иметь в виду, что еще никому ни в одном проекте не удавалось тотально контролировать всех. Любые утверждения об обратном – в большинстве случаев иллюзия, которая обычно приводит к судебным разбирательствам в самый неудачный момент.

В противовес попыткам тотального контроля за ходом реализации проекта часто вводятся (еще на уровне конкурсной документации и контрактов) элементы самоорганизации, своеобразный взаимный «круговой» контроль. А инициатор проекта контролирует их всех только по ключевым показателям.

Несмотря на то что рынок инфраструктурных инвестиций в нашей стране относительно молод, он стремительно развивается, тогда как качественный мониторинг в рамках реализации проектов по-прежнему остается слабым местом отечественных проектов. Их инициаторов пока сильно «болтает» – от фактически полного отсутствия подобных требований в КД и юридически обязывающих документах до избыточного тоталитаризма.

Безусловно, на данной стадии и государству, и сторонам проекта чрезвычайно важно организовать качественный мониторинг. Естественно, не стоит его сводить к постоянному и избыточному контролю, но система, тем не менее, должна быть отлажена и эффективно функционировать. Анализировать необходимо все ключевые показатели проекта: бюджетные и внебюджетные инвестиции, качество СМР, целевое расходование средств, изменение корпоративной структуры проекта, управление проектными и земельными рисками и проч.

Несмотря на то что критерии эффективности подготовки и реализации проекта для всех участников различны, а зачастую противоположны, по большому счету все всегда сводится к универсальной триаде «цена – срок – качество».

Малое количество подготовленных к старту проектов, качественно прошедших идеологическую и предынвестиционную стадии, уже давно стало серьезным барьером, препятствующим развитию отечественного рынка инвестиций в инфраструктуру.

Неспособность государства устранить этот дефицит своими силами очевидна – у него просто не хватает для этого различного рода ресурсов. Но может ли эту проблему решить частная сторона, взяв на себя реализацию предварительной стадии подготовки конкретного интересующего ее проекта? Несомненно, может.

Для подобных действий существует несколько различных конструкций, которые колеблются в интервале от «неэтичной» до «полностью законной и эффективной». Кратко и укрупненно рассмотрим их все, сделав акцент на наиболее полезных.

Как видно на рисунке, универсального рецепта не существует. Те или иные модели, которые показывают обычно среднюю или высокую эффективность, в некоторых случаях могут быть абсолютно бесполезны. И наоборот: те, которые традиционно не очень эффективны, иной раз становятся наилучшим выбором по отношению к какому-то конкретному проекту или в отдельной ситуации.

«Троянские кони» проектов

Первый вариант для наглядности можно назвать «троянским конем». Речь идет о том, что государственный владелец инфраструктуры принимает решение готовить документацию на конкурс совместно с потенциальным частным инвестором. В таком случае проект еще на стадии зарождения собирает все возможные риски, которые спустя очень небольшое время с максимальной степенью вероятности приведут к его «преждевременной кончине».

Такой подход особенно приветствуют некоторые региональные и муниципальные власти. Обычно в подобных случаях необоснованное желание побыстрее запустить проект приводит к тому, что власти, нарушая все правила «физики» инфраструктурных инвестпроектов, хотят сначала увидеть гарантированного инвестора, а лишь потом заморачиваться с подготовкой проекта, рассматривая данную стадию как бессмысленную формальность.

Что ж, есть спрос, есть и предложение. Безусловно, находятся те частные инвесторы, которые хватаются за проект, обещая региональным властям все сделать в лучшем виде и в сжатые сроки. То, что они в большинстве своем оказываются в итоге никакими не инвесторами, выяснится лишь потом, на следующей стадии. Пока же все выглядит благообразно. В большинстве случаев властям исходя из репутационных рисков бывает неуместно отматывать обратно, признавая свою оплошность, потому, сохраняя хорошую мину, они просто сводят на нет потенциальный проект.

Вместе с тем все срабатывает когда-нибудь. И «троянская» схема – тоже. Итак, подобного рода решения подразумевают, что конкурсная документация на проект готовится совсем не силами властей и их официальных консультантов. Экономя на этой стадии, власти неофициально передают право на подготовку документации по проекту частной стороне, которая, собственно, и имеет аппетит к проекту. Такого рода частники, обещающие подготовить КД вместо властей, обычно относятся к одной из двух категорий.

Первая – неквалифицированные инвесторы. Подготовка конкурсной документации для проекта ГЧП – очень муторная и кропотливая работа. И в большинстве случаев такие инвесторы даже не понимают, во что ввязываются. Ведь им самим придется потратиться на всевозможных консультантов, но поскольку они неопытны в таких проектах, то не факт, что, даже инвестировав средства в реальную подготовку проектов, они смогут «сложить» проект в нужном виде.

Вторая категория – ушлые и бывалые участники рынка ГЧП. Они понимают, что проект интересен. Ведь иначе с чего бы им предлагать свои услуги по подготовке конкурсной документации региону бесплатно в формате «бесплатный-сыр-только-в-мышеловке»? Их основная задача – взять на себя подготовку документации и передать ее региону в том виде, который максимально отражает их интерес к форме и содержанию проекта и одновременно с этим (а мы помним, что проекты ГЧП допускают сложную предквалификацию и различные нестандартные условия) сформировать критерии и требования к участникам конкурса так, чтобы в приоритете была именно их потенциальная заявка.

По моим оценкам, примерно 30–40 % объявляемых на рынке проектов стартует именно в такой форме – место будущего утверждения конкурсной документации не вполне совпадает с местом ее подготовки.

Что получается в итоге? Регион заинтересован в проекте, начинает его готовить совместно с будущим инвестором под выставляемые им условия. И тут случается странное: в подавляющем большинстве случаев такие потенциальные проекты просто-напросто даже не доходят до стадии объявления конкурса. Почему так происходит?

Ответ тоже вполне очевиден. В том случае, если документацию готовит неквалифицированный потенциальный инвестор, он предлагает некачественные решения и документы. Если же подготавливает бывалый квалифицированный инвестор, то слишком много рисков он перекладывает на публичную сторону и слишком много преференций оставляет за собой.

Так погибают хорошие идеи, которые могли бы быть не просто потенциально интересным, но и эффективно реализованным проектом. В силу обстоятельств, изложенных выше, не более 10 % таких проектов доходит до стадии формального конкурса, а потом только часть до подписания соглашения. Обращаю внимание: в рамках логики «троянского коня» шансы сделать успешный проект – один к десяти. При этом власти региона уже сделали все, что могли, для «продвижения» проекта. Они сказали всем, что у них есть потенциальный инвестор, и тем самым отогнали иных интересантов, отдали карт-бланш на подготовку проекта частной стороне.

Понимание того, что полтора года такой подготовки проекта потрачены зря, придет потом. Вместе с мыслью о том, что, наверное, все же не следовало идти против природы инвестиционных правил. Ведь действия властей были изначально нелогичны и противоестественны. Если проект интересен рынку, то какой смысл отдавать во внешнее управление его уже на стадии формирования условий конкурса. Хороший проект рынок «съест» и так, на него будет спрос, а в некоторых случаях – даже выстроится очередь.

А если проект неинтересен рынку, то с чего бы кому-то инвестировать на выгодных вам условиях? Дав внешнему ресурсу право на подготовку документации, они неминуемо перенесут (явным или скрытым образом – это уж зависит от их профессиональных умений и лоббистского ресурса) все риски на публичную сторону. Такова будет цена, которую придется заплатить за желание сделать проект в нарушение логики инвестиций. Именно поэтому, когда приходит момент финальной отмашки на объявление конкурса на таких условиях, в девяти случаях из десяти рука чиновника все же дрогнет, и проект не запустится.

Нужно иметь в виду, что в большинстве случаев причины и логика такого поведения состоят не в том, чтобы злонамеренно вступить в сговор с потенциальным инвестором или кем-то, именующим себя таковым. Никто не хочет сделать плохой проект. Когда власти так поступают, то обычно руководствуются более прозаичными причинами: они просто не верят в свои силы, в возможность подготовить и разместить на рынке подобный проект на приемлемых условиях.

Не спорю, в первый раз это непросто. Вместе с тем не считаю, что здесь есть противопоставление – или не сделать вовсе, или нанять консультантов (но это стоит денег, к сожалению), или отдать подготовку конкурса во внешнее управление.

Палитра возможных решений со стороны государства гораздо шире. Кроме предложенных выше вариантов решений, есть и некоторые другие возможности. Например, воспользоваться услугами инвестиционного агента, который организует все под ключ, проведет конкурс, власти выберут победителя, а он уже потом заплатит инвестиционному агенту.

Другой вариант: привлечь потенциального инвестора или инвесторов к разработке конкурсной документации. Это официальное и транспарентное использование «зачетной» схемы подготовки конкурсной документации. Можно также сделать инициативное предложение концессии государству в соответствии с действующей процедурой концессионного законодательства. Об этих вариантах – далее.

«Зачетная» схема подготовки конкурсной документации

Более эффективной и траспарентной, но относительно редко используемой ввиду процедурной сложности является так называемая «зачетная» схема. Сущность ее сводится к тому, что частная сторона получает официальное право подготовить полный пакет документации, которую публичная сторона потом выводит на конкурс. Далее проводится отбор победителя среди широкого круга реальных конкурсантов. Тот, кто побеждает, обязан компенсировать разработчику материалов полную стоимость затрат. Обычно компенсировать процентный доход не получается, поскольку начинает сбоить юридическая схема, ведь вариантов операций, в которых может быть задействован публичный элемент, не столь уж велико. Но основное тело затрат компенсировать вполне возможно. Кроме того, в ряде случаев возможно также установить и компенсировать в дальнейшем фиксированный доход.

Как правило, такая операция оформляется по одному из следующих направлений, каждое из которых обладает своими плюсами и минусами для каждой конкретной ситуации.

Во-первых, обязанность по оплате расходов можно оформить как обязательство (предусмотренное конкурсной документацией) по выкупу прав интеллектуальной собственности у разработчика документации (а эти права принадлежат инвестору). Выходит, что регион принимает документацию к использованию, на ее основе проводит конкурс, включает саму документацию в состав передаваемых материалов, на которые победитель конкурса должен иметь права собственности. Отсюда вытекает необходимость ее выкупа.

Во-вторых, инициативу по подготовке конкурсной документации можно оформить через взаимодействие с государственным агентом, определенным им для конкретного инвестиционного проекта, или различными государственными агентами развития (корпорациями развития и прочими институтами). В таком случае, правда, возникает сложность, состоящая в том, что такие структуры в будущем могут отказаться от своих обязательств по включению компенсации в условия конкурса. Но фиксация такого обязательства – это лишь вопрос юридической техники, и варианты могут быть разнообразными.

В-третьих, существует возможность переложить все обязательства по подготовке проекта – «упаковка», включая все необходимые документы, поддержка властей в процессе подготовки конкурса, а также обязательство по организации внебюджетного финансирования – на специализированного инвестиционного агента.

Это лишь укрупненное описание существующих возможностей. В зависимости от существа проекта, того, как его себе представляет текущий владелец инфраструктуры, могут быть сложены различные юридические конструкции. В любом случае потенциальных решений обычно существует несколько.

Кроме того, действующее законодательство в сфере концессий допускает возможность компенсации ранее понесенных публичной стороной расходов за счет победителя конкурса. Подобные примеры в отечественной практике тоже уже были. В зависимости от нюансов такую возможность можно использовать в качестве дополнения вместе с одной из трех перечисленных или иметь в виду как самостоятельную, четвертую схему.

Кстати, сама по себе «зачетная» схема фактически выполняет функцию проверки интересности предложения для рынка. Если есть разумная идея, касающаяся того или иного проекта, то с высокой степенью вероятности найдется тот, кто сможет предложить качественное распределение рисков между публичной и частной сторонами в процессе подготовки всего пакета документов, необходимых для реализации проекта. Если же таких желающих не обнаруживается, а все предложения сводятся к тому, что в той или иной форме предлагается «троянский конь», то, скорее всего, одно из двух: или идея проекта не возбуждающая, или, что часто бывает, поиск партнеров идет не в тех кругах.

Мне на память приходит не менее десяти качественно реализованных «зачетных» схем. Почти все примеры использования такой модели подготовки материалов для конкурса, которые я видел, можно свести, по большому счету, к следующей картинке коммуникаций между властями и коммерческими организациями.

Регион – «держатель» мандата какой-либо инфраструктуры в сфере транспорта, «социалки», медицины или в иной сфере – относится к нему как собака на сене: сам реализовать не может, но и отдавать инициативу не хочет. Возможностей бюджета для того, чтобы запустить проект, недостаточно. Зачастую их не хватает даже для того, чтобы вложиться в предынвестиционную и конкурсную стадии. При этом количество потенциальных «инвесторов», которые обращались с предложениями «сделать все», уже зашкаливает. И рано или поздно власти решают, что, наверное, пора бы все-таки выполнить этот проект, и начинают более или менее детальные переговоры с претендентами.

В том случае, если регион не особо серьезно относится к процедуре, скорее всего, он останавливает свой выбор на одном из «троянских коней». Как мы говорили ранее, это вряд ли увенчается успехом, но узнают об этом потом.

Тогда проект сначала будет положен в дальний ящик стола, а потом (обычно уже на следующем политическом цикле) мы будем наблюдать его вторичное появление на рынке. И не факт, что в рамках уже нового политического цикла ситуация не повторится. Но таковы уж законы «инфраструктурной природы» проектов, причем не только в России.

Те власти, которые более вдумчиво (у некоторых эта «вдумчивость» появляется вследствие полученного эмпирического знания, что «троянские кони» не работают) подходят к анализу вариантов своих дальнейших действий, обычно выбирают из нескольких возможных опций.

Во-первых, можно нанять консультантов. Но если ошибиться, то бюджет будет освоен, а проект так и не запущен. Консультанты работают на акт выполненных работ, а не на итог проекта.

Во-вторых, все же не исключается вариант с «троянским конем». Он может иметь некоторый смысл, если необходимо потянуть с проектом или если проект имеет политическую подоплеку (на мой взгляд, значение этого фактора в стране сильно преувеличено, но зачастую его принимают в расчет). Тогда кому-то можно предоставить «право первой ночи» на подготовку проекта. В основном для того, чтобы убедиться, что ничего особо не сделано, и освободиться от политических обременений. Правда, в таком случае обычно забывают, что ключевое в данной логике – назначить пресекательный срок. Мол, или вы к такому-то сроку делаете то-то и то-то с такими-то промежуточными данными, или проект выносится на рынок. Наличие такого пресекательного срока – ключевое отличие «права первой ночи» от «собаки на сене», когда политически ангажированный потенциальный инвестор и сам ничего не делает, и выведению проекта на рынок мешает.

В-третьих, существует вариант привлечения на свою сторону инфраструктурного инвестиционного агента, которых у нас в стране единицы, поскольку слишком много разных элементов необходимо совместить в одной организации. Сущность бизнеса таких компаний состоит в том, чтобы за свой счет организовать все формальные и содержательные действия в интересах владельца инфраструктуры. Ему останется только выбрать победителя конкурса. Если агент опытный, то он же потом еще и организует внешнее финансирование, получая свой гонорар в виде «платы с победителя» с любого из выбранных властями победителей конкурса из им же организованного финансирования.

В-четвертых, можно предложить потенциальным инвесторам, внушающим наибольшее доверие, самостоятельно подготовить документы по «зачетной» схеме. В большинстве случаев их ответ состоит в том, что, дескать, не наша задача в этом разбираться. Но такой подход вызывает недоумение у специалистов. Как можно желать зарабатывать деньги на инфраструктурном инвестиционном проекте и изначально не воспользоваться возможностью в нем разобраться детально? С точки зрения разумного бизнеса такой подход представляется несколько странным.

В-пятых, можно предложить потенциальным инвесторам сформулировать свое предложение в формате «инициирования концессии». Если они столь уверены в том, что смогут сделать реальный и эффективный проект и их предложение действительно будет самым лучшим, то зачем инициатору конкурса соглашаться на схему «троянского коня»? Тем более если можно заняться «инициированием концессии», а при определенных условиях еще и совместить это с «зачетной» схемой, получив компенсацию расходов в случае неудачи.

Таковы основные элементы «зачетной» схемы разработки проекта. Стоит оговориться, что не всякая «зачетная» модель, которая предлагается инициатору проекта, на самом деле является таковой.

В последнее время весьма часто встречаются предложения, в рамках которых частному или государственному инициатору будущего конкурса просто предлагается скрытое кредитование расходов по подготовке проекта. Сущность такого предложения в том, что внешняя структура просто профинансирует (де-факто в виде скрытого кредита) разработку консультантами документации, необходимой для объявления конкурса ГЧП. Не могу сказать, что такое предложение плохое или хорошее. Оно просто существует и в определенных условиях, наверное, может быть полезно. Просто стоит отличать «зачетную» модель организации подготовки документов от ее «зачетно-кредитного» гибрида.

Основной водораздел проходит, как это почти всегда бывает, по критерию распределения рисков. Если в конечном счете платит инициатор проекта – модель все же гибридная. Термин «платит» может быть скрыт за тысячей различных оговорок, но в итоге всегда можно выявить основного «владельца» рисков – того, кто раскошелится не в том случае, если все будет хорошо, а в случае, если что-то пойдет не так. Стоит также отметить, что особого распространения на рынке эта модель пока не получила.

Частная концессионная инициатива

В нашей стране возможна форма инициирования проектов ГЧП в таком виде, который содержит элементы перечисленных выше моделей. Она не является универсальным инструментом, но в определенных случаях может быть весьма эффективна как для государства, так и для частной стороны.

Речь идет о так называемой частной концессионной инициативе (ЧКИ). Если коммерческая компания считает, что тот или иной проект (который пока еще находится в стадии идеи) может быть эффективно структурирован через концессию, и убедит в этом власти, а других претендентов не появится, то с ней может быть заключено концессионное соглашение без проведения конкурсных процедур. Если же другие желающие все-таки найдутся, то тогда ей выпадает шанс доказать экономическое превосходство своего предложения в рамках концессионного конкурса, который запускается властями.

Не могу сказать, что возможностей инициировать концессию ранее в законодательстве не было совсем, но изменения в концессионное законодательство в 2015 г., внедрившие ЧКИ, сделали правила и процедуры такого подхода гораздо более точными и прозрачными. Хотя и иных возможностей для маневра по-прежнему остается чрезвычайно много.

В целом именно так выглядит обобщенное описание данной модели. Она может быть весьма эффективна в ряде случаев, но поскольку дьявол кроется в деталях, то стоит их проанализировать чуть подробнее.

По существу, речь идет о том, что частная компания располагает легальной возможностью обратиться к соответствующим властям с предложением о заключении концессионного соглашения. Не существует четкого описания состава материалов, а главное – их содержания, которые должны быть представлены властям. Как и во всех остальных случаях концессий, нет одинаковых (а уж тем более типовых) концессионных проектов. Предложение о концессии должно быть лишь убедительным. Но клик в слово «лишь» разворачивает значительный массив данных, которые должны быть представлены в соответствующий государственный или муниципальный орган.

Каким критериям должны удовлетворять данные документы?

Во-первых, они обязаны убедить власти в том, что этот проект вообще можно реализовывать посредством концессии.

Во-вторых, не стоит забывать о том, что государство многолико и убеждать придется многих его представителей, поэтому верной представляется аргументация следующего уровня: эффективность для государства через призму бюджетных, социально-экономических и общественных задач.

В-третьих, на следующем этапе государство должно понять, что конкретные условия соглашения, представленного ему, действительно балансируют частные и государственные интересы.

В-четвертых, стоит уже на данном этапе убедить власти в том, что вы наилучший претендент на роль частного партнера. Если соглашение будет заключено без конкурса, это хорошо. Но если все же придется проходить через конкурсный отбор, то подобное позиционирование окажется как нельзя кстати на стадии предквалификации или итогового отбора.

Выходит, что частная сторона должна представить государству сразу практически весь пакет документов, которые обычно готовятся полгода или год и требуют значительных затрат. Можно и так, но нужно быть очень уверенными в своей правоте, что, впрочем, тоже случается.

Другой вариант – действовать в несколько итераций. На первом этапе можно представить инвестиционную декларацию проекта или ее аналоги, что существенно сэкономит затраты, в том числе временные, и позволит выяснить реакцию властей на ваш проект не на уровне общих слов, а посредством предварительного согласования предварительных же показателей. И лишь потом с бльшим энтузиазмом двигаться дальше, переходя к стадии официального предложения о заключении концессии. Ведь стороны теперь имеют полное право проводить предварительные переговоры еще до официального предложения. Если же на этой стадии реакция будет отрицательной, то и не придется фиксировать значительные убытки по вложениям в разработку полного пакета концессионной документации.

Требования к инициирующему частнику

Формально, страждущий стать концессионером должен направить в адрес властей предложение о заключении концессии, весь необходимый и достаточный пакет обосновывающей его предложение документации (что само по себе уже много), а также собственно проект искомого концессионного соглашения.

Кроме того, нужно обосновать и свое соответствие условиям концессии. Его критерий тоже не вполне конкретен, установлен лишь минимальный порог: соответствие обычным требованиям иных концессионных конкурсов и возможность проинвестировать свои или заемные средства в объеме не менее 5 % общей финансовой потребности проекта. За пределами такого «гигиенического» минимума может быть значительное количество иных требований, которые вытекают из особенностей самого проекта.

На данной стадии задача частного заявителя – утвердить власти во мнении о том, что проект может быть реализован через концессию. Нет необходимости, да это представляется и не очень-то реалистичным, получить решение о том, что все предложенное частной стороной устроило государство.

Основная задача: получив решение о том, что концессии быть, перейти к стадии переговоров. Находясь в статусе наиболее перспективного инвестиционного «жениха», частная сторона может получить предложение о корректировке условий потенциального «брачного контракта» – концессионного соглашения.