Могила моей сестры Дугони Роберт

Глава 57

Дэн схватился за ручку над дверью, а другой рукой уперся в щиток. Его ноги упирались в коврик, но это лишь отчасти помогло остаться на месте, когда внедорожник подскочил на дороге, виляя задними колесами. Каллоуэй выровнял машину и нажал на акселератор. Колеса закрутились, нашли сцепление с грунтом, и большая машина устремилась вперед.

Снежинки били в ветровое стекло и ограничивали яркость фар до тусклых конусов, которые темнота поглощала в нескольких футах от капота. Дэн переместился на сиденье, когда Каллоуэй свернул, чтобы не налететь на поваленное дерево.

– Джеймс тогда обезумел, – сказал Каллоуэй. – Мы знали, что это сделал Хауз. Мы не купились на его вранье про треснувшую деревяшку, которая порезала ему лицо и руки, но не могли доказать это. Я сказал Джеймсу, что мы никогда не засадим Хауза, если как-то не свяжем его с Сарой. Я сказал ему, что без тела, без данных экспертизы он останется на свободе. Никто не обвинит человека в убийстве первой степени без тела. Тогда экспертиза была не очень хороша.

– И вы сговорились подбросить украшения и волосы?

– Не сразу. Сначала он и слышать об этом не хотел.

– Что же заставило его передумать?

Каллоуэй взглянул на него.

– Джордж Боувайн.

– Ветка!

Дэн уперся ногами в пол, и Каллоуэй свернул, едва не налетев на большой сук. Как только вновь обрел дыхание, О’Лири сказал:

– Вы тогда привлекли Боувайна так же, как вызвали его поговорить со мной.

– Да, черт возьми! Когда распространилась весть о пропаже Сары, Боувайн приехал поговорить с Джеймсом. Я ничего об этом не знал. Кроссуайт позвонил мне и попросил приехать к нему. Боувайн был уже там. Трейси и Эбби дома не было. Джеймс закрыл двери в свою комнату, и Боувайн рассказал нам то же, что наверняка рассказал тебе. Через неделю Джеймс позвал меня снова и передал серьги и волосы в пластиковых пакетах. Я никогда не думал, что какие-то волоски могли принадлежать Трейси. Как я сказал, такого наша экспертиза тогда не умела. Я положил украшения и волосы в ящик стола и думал несколько дней, прежде чем принес их к Вэнсу Кларку, чтобы обсудить. Мы согласились, что от этих вещественных доказательств нет толку, если мы не сумеем как-то получить ордер на обыск у Паркера, а единственным способом для этого было найти свидетеля, который бы поставил алиби Хауза под сомнение.

– Как вы уговорили Хагена дать ложные показания? Вознаграждением?

Внедорожник занесло на повороте, и когда Каллоуэй выровнял его, мотор взревел, пока колеса вновь не обрели сцепления с дорогой.

– Мы с отцом Райана вместе учились в полицейской академии. Я знал его с самого его рождения. Когда отца убили при рутинной проверке на дороге, я начал помогать его семье. Райан всегда заезжал ко мне, когда проезжал через Седар-Гроув.

– Значит, он знал про Сару.

– Про Сару знали все в целом штате. Во время одного из наших разговоров я сказал ему, что мне нужен кто-то часто ездящий по той дороге в нерегулярные часы, днем и ночью. Он проверил свой календарь и сказал, что в тот день был в деловой поездке. Мне от него было лишь нужно, чтобы сказал, будто ехал по местной дороге и увидел машину Хауза. Я подумал, что когда при обыске найдут вещдоки, Хауз поймет, что его обыграли, расскажет, где закопал труп, и дело с концом. Он бы получил пожизненный срок без права освобождения, и мы бы с ним разделались. Я не предвидел суда.

Каллоуэй сбавил скорость и свернул направо. Съехав с местной дороги, внедорожник, подскакивая и качаясь, начал подъем вверх по склону.

– Свежие следы шин, – сказал Дэн.

– Вижу.

– Вы принесли украшения и волосы с собой, когда производили обыск?

Каллоуэй прищурился и подождал, когда пройдет порыв ветра.

– Мы не могли этого сделать в присутствии экспертов, и я не мог лишний раз приехать к Паркеру, не вызвав подозрений у Эдмунда. Это сделал Паркер.

– Паркер? Зачем ему было топить своего племянника?

Каллоуэй покачал головой.

– Ты так и не понял, Дэн?

Глава 58

Сара пела под один из компакт-дисков Трейси, запись Брюса Спрингстина, барабаня пальцами по баранке в такт с «И-Стрит Бэнд». Трейси была большей фанаткой Брюса Спрингстина, а Сара даже не знала всех слов. Ей просто нравилось, как выглядела его задница в джинсах.

– Ночью мы мчимся сквозь что-то и что-то в машинах самоубийства…

Путь из Олимпии был долгим и меланхоличным. Сара была рада за Трейси, но понимала, что теперь, когда у нее есть Бен, все будет не так, как раньше. Сестра всегда была Сариной лучшей подругой и в некотором роде второй матерью. Больше всего Саре будет не хватать поздних вечеров, когда они, вместо того чтобы спать, говорили ни о чем и обо всем, от стрельбы до школы и мальчишек. Она привыкла спрашивать у Трейси, не смогут ли они по-прежнему жить вместе, когда та выйдет замуж. Сара улыбнулась при воспоминании, как забиралась к сестре в постель, в уютное тепло, что Трейси позволяла, чтобы помочь ей уснуть. Она подумала об их молитве. Она никогда не забывала эту молитву. Много ночей подряд только так Сара могла уснуть.

Она услышала у себя в голове голос Трейси.

– Я не…

– Я не… – вслух повторила она.

– Я не боюсь…

– Я не боюсь…

– Я не боюсь темноты.

– Я не боюсь темноты.

Саре будет не хватать возможности меняться одеждой и просыпаться вместе с Трейси в рождественское утро. Ей будет не хватать возможности спрятаться за перилами, чтобы потом напугать Трейси и ее друзей. Будет не хватать их дома и плакучей ивы, того, как она раскачивалась на качелях из ее кос над лужайкой, поглощенная своими фантазиями, в которых лужайка становилась рекой Амазонкой, полной аллигаторов. Ей будет не хватать всего этого.

Сара вытерла со щеки слезу. Она думала, что подготовилась к этому дню, но теперь, когда он настал, поняла, что вовсе нет. И не могла подготовиться.

– В следующем году тебе поступать в университет, – сказала она себе. – По крайней мере, теперь у Трейси будет Бен.

Она улыбнулась, вспомнив, как Трейси обезумела, когда ей вручили серебряную пряжку. Ее как будто пчела ужалила в задницу. Сестра не догадывалась, почему Сара дала ей выиграть. Она была слишком рассержена, даже чтобы заметить, что на Бене новая рубашка и слаксы. Это Сара помогла ему выбрать то и другое. Видит бог, он мог бы выбрать и сам. Бен позвонил за две недели до турнира и сказал ей, что хочет пригласить Трейси в их любимый ресторан в Сиэтле, но может заказать столик только на полвосьмого, и это означало, что им не успеть, если не поспешат туда сразу после соревнований. Это означало, что Сара поедет домой одна, а оба знали, что Трейси строит из себя «старшую сестру». Ей нужно было, чтобы что-то заставило Трейси не ехать домой вместе с ней, и придумывать долго не пришлось. Трейси очень не любила проигрывать, но чего действительно терпеть не могла – это если Сара поддастся ей нарочно, хоть в чем-то.

Дождь падал крупными каплями, заливая ветровое стекло, хотя и не было такого потопа, которого опасалась Трейси. Подумаешь, дождь. Пожалуйста.

– О, милая, бродяги вроде нас… мы рождены, чтоб убегать…

Машина вздрогнула.

Сара выпрямилась. Она посмотрела в зеркало заднего вида и боковые зеркала, подумав, что сбила кого-то на дороге, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть сзади.

Машина снова вздрогнула. На этот раз Сара поняла, что никого не сбила, а машина начала чихать и фыркать, теряя скорость. Стрелка спидометра быстро переместилась влево, а на щитке загорелась лампочка, говоря, что кончился бензин.

– Это что, шутка?

Красный столбик уровня горючего упал до нуля.

Сара постучала пальцем по пластику, но указатель не двигался. Этого не могло случиться. «Скажи мне, что этого не случилось», – сказала она.

Это было немыслимо. Они заправляли бак в пятницу. Трейси еще не хотела заправляться утром, боясь, что они опоздают. Сара тогда купила себе на дорогу колу и картофельные чипсы в дежурном магазине.

– Ты собираешься есть на завтрак эту дрянь? – выговаривала ей Трейси.

Мотор заглох. Руль стало тяжело поворачивать. Сара с усилием повернула на повороте. Чуть снижающийся склон позволял ей еще немного проехать, но определенно не мог помочь добраться до Седар-Гроува. Когда скорость совсем упала, Сара свернула на обочину, шины зашуршали по гравию и остановились. Она повернула ключ. Мотор чихнул, словно смеясь над ней. А потом только щелкал. Сара откинулась на спинку сиденья, ей хотелось вопить. Спрингстин продолжал стонать и выть. Она выключила магнитолу.

Чуть погодя, поборов тревогу, Сара сказала себе:

– Ладно, пора перегруппироваться.

Отец всегда говорил: «умей приспосабливаться и имей план».

– Ладно, какой у меня план? – Решать проблемы в порядке поступления. – Где, черт возьми, я нахожусь?

Она посмотрела в зеркало заднего вида. Никаких фар не наблюдалось. Она осмотрелась по сторонам. Когда-то она хорошо знала эту дорогу, но не ездила здесь так часто, как по федеральной, и не обращала внимания на окрестности. Сориентироваться не удалось. Она посмотрела на часы и попыталась вычислить, сколько времени прошло после ее отъезда из Олимпии, в надежде, что таким образом выяснит, далеко ли до Седар-Гроува, но не была уверена, во сколько выехала со стоянки. Она знала, что когда съехала на местную дорогу, прошло двадцать минут, и оценила, что ехала по этой дороге минут десять. Если это было так, то в лучшем случае до поворота оставалось от четырех до шести миль. Это не прогулка по парку, особенно под дождем, но и не марафон. Может быть, повезет и попадется попутная машина, хотя на местной дороге больше не было оживленного движения. Теперь большинство ездили по федеральному шоссе.

Обещай мне, что не свернешь с федерального шоссе.

Почему она не послушалась? Теперь Трейси ее убьет.

Сара застонала, какое-то время жалея себя. Потом вернулась к составлению плана. Он рассмотрела вариант заночевать в машине, но потом представила, какая поднимется паника, когда утром Трейси позвонит домой – а она позвонит, чтобы рассказать новости, – а Сара не возьмет трубку. Сестра вызовет родителей с Гавайев, сообщит в ФБР, и весь Седар-Гроув бросится на розыски.

– Что ж, – сказала она, подумав еще, – сидя здесь, определенно далеко не сдвинешься. Пора отправляться пешком.

Она натянула куртку и взяла с сиденья черный стетсон Трейси. Под шляпой лежала серебряная пряжка. Сара сунула пряжку в карман, намереваясь отдать ее Трейси утром, чтобы напомнить, какой она была занудой. Они вместе посмеются над этим, и пряжка всегда будет им напоминать о том вечере, когда у Трейси состоялась помолвка. Может быть, Сара прибьет ее на дощечку или что-нибудь в этом роде.

Она тянула время. Идти так далеко под дождем не хотелось.

Надев стетсон, она вылезла из кабины и заперла дверь. Как назло, дождь усилился, потоки воды с шумом набросились на нее. Она пошла по краю дороги в надежде найти какое-нибудь укрытие под деревьями. Через несколько минут вода уже затекла за шиворот и текла по спине.

– Это в самом деле чертовски неприятно.

Она решительно шла вперед, напевая, чтобы отвлечься, засевшую в голове мелодию «Рожденнных убегать»:

– «Сегодня ночью все в пути, но ничего…» Не знаю всех слов…

Она побрела дальше, но через несколько минут остановилась и прислушалась: ей показалось, что вдали зашумел мотор, хотя теперь она уже не была в этом уверена за шумом дождя по деревьям и дорожному покрытию. Отойдя на обочину, Сара оглянулась, напрягая слух. Да. Фары осветили шоссе за пару секунд до того, как из-за поворота показалась машина. Сара подошла к краю дороги и стала махать рукой над головой, другой рукой заслоняясь от света фар. Машина притормозила и остановилась.

Это был красный «Шевроле»-пикап.

Глава 59

Трейси открыла глаза, но ничего не увидела, так как было совершенно темно. Потеряв ориентацию, с туманом и болью в голове, она попыталась вспомнить, что случилось. Пошевелив головой, она вздрогнула от резкой головной боли. Когда боль поутихла, Трейси села и обхватила колени руками. В голове стучало, руки и ноги налились свинцом. Она несколько раз глубоко вздохнула, продолжая собираться с мыслями и пытаясь сориентироваться. В голове вставали отрывочные образы.

Ветхий дом, к которому она подходит.

Присыпанный снегом грузовик с платформой.

Дверь в кухню.

Она заходит в комнату.

Виден затылок над спинкой кресла.

Паркер Хауз поворачивает голову и открывает глаза.

Ты пахнешь, как она.

Кто-то ударил ее сзади. Когда она попыталась поднять руку, чтобы пощупать затылок, на запястье ощутила тяжесть. Тряхнув руками, она услышала звон цепей. Сердце заколотилось. Трейси попыталась встать, но от головокружения упала на одно колено. Сделав глубокий вдох, она подождала, пока головокружение пройдет, и снова попыталась встать, медленно, покачиваясь, но удерживая равновесие.

Она ощупала руки. На запястьях были наручники, соединенные цепью в фут длиной. От нее тянулась другая цепь, толще. Трейси стала перебирать ее и добралась до какой-то прямоугольной пластины. Пальцы нащупали шестиугольные головки двух болтов. Она уперлась ногой в стену, потянула цепь и ощутила, что пластина немного пошевелилась, но тут снова вернулось головокружение и пульсирующая боль в голове.

Сзади послышался какой-то звук. Луч тусклого света пронзил темноту, медленно расширяясь, – открывалась дверь. Кто-то шагнул внутрь, какой-то силуэт, и дверь закрылась, снова оставив Трейси в темноте. Она уперлась спиной в стену, подняла руки и приготовилась ударить рукой или ногой.

Кроссуайт пыталась следить за звуком шагов в помещении, но в темноте казалось, что он исходит отовсюду. Послышался странный сверлящий звук. И вдруг вспыхнул свет, на мгновение ослепив ее. Она зажмурилась, ожидая, когда пройдут черные и белые пятна. Потом заслонилась рукой от света и увидела, что его источником была единственная лампочка, висевшая на проводах на деревянной балке, одной из двух балок, пересекавших обшарпанный грязный потолок.

На полу какая-то фигура, стоя на коленях спиной к ней, вертела ручку, торчавшую из стенки деревянного ящика. При каждом обороте изнутри слышалось словно жужжание роя невидимых насекомых, а нить накаливания в лампочке пульсировала, изменяя цвет с оранжевого на красный, и, наконец, яркий белый свет дал рассмотреть ей все помещение.

Оно было, пожалуй, футов двадцати в длину, двенадцати в ширину и восьми в высоту. С грязными стенами. Четыре обшарпанных столба подпирали две потолочные балки. На руках у себя Трейси увидела ржавые металлические наручники с цепью между ними. Вторая цепь, футов в пять длиной, была приварена к прямоугольной пластине, которую она раньше нащупала, привинченной к бетонной стене. Пол и стену там и сям покрывали куски нелепого ковра. В углу стояла железная кровать с истрепанным матрацем, а рядом такой же видавший виды стул. На одной стене были две грубые полки с какими-то жестянками на одной и книгами в мягком переплете на другой. Рядом с книгами лежал черный стетсон, которого Трейси не видела двадцать лет.

Эдмунд Хауз выпрямился и обернулся.

– Добро пожаловать домой, Трейси.

Глава 60

Заснеженные ветви били в ветровое стекло, засыпая его белой пылью. Каллоуэй не снижал скорости. Он проехал по следам до еще одного поворота и хотел добавить газу, когда снег с ветрового стекла исчез, но резко ударил по тормозам, отчего внедорожник замер в нескольких дюймах от «Субару» Трейси.

Снег покрывал и ее заднее стекло, но был всего дюйма в два толщиной.

Дэн посмотрел вперед и увидел торчащие из снега ветки упавшего поперек дороги дерева.

Каллоуэй тихо выругался, снял с зажима радиопереговорное устройство и, назвав свой позывной, спросил, слышит ли его кто-нибудь. Ответа не последовало. Он попробовал еще раз, и снова ответом была тишина.

– Финлей, ты где? Финлей!

Шериф вернул устройство на зажим и выключил двигатель.

– Не понял чего? – спросил Дэн.

Каллоуэй уставился на него.

– Что?

– Вы сказали, что я не понял. Не понял чего?

Каллоуэй взял помповое ружье и протянул Дэну.

– Мы не посадили невинного человека, Дэн. Мы посадили виновного.

Он вылез из машины в пургу.

Дэн сидел ошеломленный. Что он, черт возьми, наделал?

Он взял записку, которую Каллоуэй смял и швырнул на сиденье, и развернул ее.

«Грузовик, из которого стреляли в наше окно, зарегистрирован на Паркера Хауза. Никто не проверял его алиби. Отправляюсь получить ответ. Привези Каллоуэя».

Она думала, что это был Паркер. Думала, это Паркер убил Сару.

– Боже!

Дэн натянул шапку и перчатки, вылез в снег по колено и сразу ощутил жестокий холодный ветер. Он пробрался к задней части внедорожника, там Каллоуэй, перекинув через плечо ремень винтовки, засовывал в карман патроны.

– Как вы узнали? – крикнул Дэн за воем ветра.

Каллоуэй достал два фонаря и, проверив один, протянул Дэну, затем дал две запасные батарейки.

– Рой, как вы узнали, что это был Эдмунд, а не Паркер?

– Как? Я говорил тебе как. Я всем говорил как. Мне сказал это Хауз.

Каллоуэй захлопнул заднюю дверь и прошел обратно по своим следам, которые уже запорошило снегом.

Дэн последовал за ним.

– Зачем он признался?

Шериф остановился, чтобы перекричать ветер.

– Зачем? Потому что он долбаный психопат, вот зачем.

Он подошел к поваленному дереву, опустился на колено и очистил от снега пень. Дэн увидел, что дерево спилено бензопилой.

Каллоуэй встал и, щурясь от слепящего снега, посмотрел вверх по склону.

– Он знает, что мы идем.

Шериф направился по следам сапог. Дэн не сразу последовал за ним, все еще осмысливая последствия. Когда он обернулся, Каллоуэй уже ушел ярдов на десять, и его было еле видно за снегопадом. Дэн поспешил вдогонку, но вскоре запыхался. Через сто ярдов обоим пришлось остановиться и перевести дух.

– Если он закопал тело, почему вы его не нашли? – спросил Дэн, с трудом выговаривая слова.

Щеки и нос Каллоуэя покрывал фиолетово-красный узор вен.

– Потому что это была ложь. Хауз не убил ее сразу. Он играл с нами, играл со мной. А теперь поиграл с вами.

– Но вы сказали, что обыскали дом и участок. Если Сары там не было и Хауз не закопал ее, где же она была?

Каллоуэй кивнул в сторону гор.

– Вон там. Все это время она была там.

Глава 61

Сара заслонилась рукой от света фар, но не могла рассмотреть лица человека, который высунулся из открытой двери кабины.

Он спросил сквозь шум дождя:

– Это ваша машина стоит там сзади, на обочине?

– Да, – ответила Сара.

– Вам нужна помощь?

– Со мной все в порядке. На самом деле мне недалеко.

Мужчина вышел из кабины и обежал капот, где Сара смогла рассмотреть его. Она оценила его одним словом – великолепный. В белой футболке, синих джинсах и поношенных рабочих ботинках он был похож на Брюса Спрингстина. Бицепсы растягивали ткань футболки, которая промокла и облепила грудь.

– Что случилось?

– Кажется, кончился бензин, – сказала она.

– Держу пари, это вам устроило вечерок, а? – Он убрал волосы с лица и заправил за уши, и от улыбки его глаза засветились. – Не корите себя за это. У меня то же самое. Не знаю, на сколько хватит моего бака. – Большим пальцем он указал на свою машину за спиной. – У меня там есть канистра. К сожалению, она пуста. Но, думаю, в Седар-Гроуве есть бензоколонка.

– Не уверена, что у Харли еще открыто, – сказала Сара. – Он по субботам обычно закрывает около девяти.

– Вы там живете?

Она специально упомянула Харли. Значит, она местная. Знает здешних людей. И они ее знают.

– Сразу за городом.

Он двинулся к кабине.

– Садитесь, я вас подвезу.

Но она не двигалась.

– Вы откуда едете?

Он обернулся из-за капота.

– Я был в Сиэтле, навещал родственников. Хороший вечерок для езды, а? Лучше было бы у них заночевать, да надо возвращаться. Я живу за Силвер-Спурсом. Если бензоколонка закрыта, могу довезти вас до дома.

– Это недалеко, – сказала она, стараясь держаться непринужденно. – Я могу дойти.

– Садитесь, что мне лишние пять миль!

– Это не так далеко.

– Да, но сегодня вы можете утонуть. – Он улыбнулся. – Знаете что? Я съезжу до бензоколонки и посмотрю, работает ли она. Если да, я наберу бензина, вернусь, и мы заправим ваш бак. Если нет, я поеду к вашему дому и скажу кому-нибудь, что вы тут застряли.

Сара знала, что у Харли закрыто, а дома никого нет. Трейси уехала с Беном, а родители на Гавайях. Она отправит этого парня за семь верст киселя хлебать.

– Не нужно всего этого.

– Да никаких хлопот. – Он подошел и протянул руку. – Меня зовут Эдмунд.

– Сара, – сказала она. – Сара Кроссуайт.

– Кроссуайт? У нас в школе в Седар-Гроуве есть преподавательница Кроссуайт. Преподает какую-то естественную науку.

– Вы работаете в школе?

– Ночным сторожем.

– Я никогда вас не видела.

– Потому что я работаю ночью. Меня видят только вампиры. Нет, я недавно поступил на эту работу.

Она улыбнулась. Великолепный и смешной.

– Она блондинка, верно? Похожа на вас.

– Да, очень.

Он кивнул.

– Это ваша сестра. Я вижу по лицу.

– Она на четыре года старше. Преподает химию.

– Держу пари, у вас по химии «отлично», а?

– О нет. Я уже окончила школу. Осенью собираюсь поступать в Вашингтонский университет.

– Так вы из этих ученых типов?

– Вряд ли. – Она почувствовала, как краснеет. – У нас в семье Трейси ученая.