Темная материя Крауч Блейк
Я не вижу лица Лукас, но чувствую на себе ее взгляд.
– Понятия не имею. Но для тебя это единственный выход.
– Судя по тому, что я слышал, войти в куб – это то же самое, что выпрыгнуть из самолета, не зная наверняка, раскроется ли парашют.
– А так ли уж это важно, если самолет все равно упадет?
– Как быть с камерой?
– С той, что здесь? Я ее отключила.
Женщина идет к двери. В темноте появляется и расширяется вертикальная полоска света.
Дверь открывается полностью, и я вижу на плече у Аманды рюкзак. Выйдя в коридор, она поправляет свою красную узкую юбку, оборачивается и смотрит на меня.
– Ты идешь?
Поднимаюсь с кровати.
Должно быть, я провел в темноте не один час, потому что свет в коридоре кажется слишком ярким и режет глаза.
Кроме нас, в коридоре никого больше нет.
Лукас уже идет в сторону сейфовой двери в дальнем его конце. Снова оглядывается и шепчет:
– Идем!
Я осторожно следую за ней.
Под потолком мигают лампы дневного света. Тишину нарушает только эхо наших шагов.
Я подхожу к сенсорной панели. Аманда уже держит под сканером свой ключ-карту.
– А разве в центре управления никого нет? – спрашиваю я. – Я думал, там обязательно должен кто-то быть… мониторить…
– Сегодня дежурная я.
– Но ведь они же все равно узнают, что ты мне помогла!
– Пока сообразят, что к чему, меня здесь уже не будет.
– Ваше имя, пожалуйста, – произносит компьютеризированный женский голос.
– Аманда Лукас.
– Пароль.
– Два-два-три-семь.
– В доступе отказано.
– Черт.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Должно быть, кто-то увидел нас на коридорных камерах и заблокировал мой допуск. Сейчас доложат Лейтону.
– Попробуй еще раз.
Женщина повторяет процедуру.
– Ваше имя, пожалуйста.
– Аманда Лукас.
– Пароль.
– Два-два-три-семь, – медленно, тщательно выговаривая каждое слово, произносит моя спутница.
– В доступе отказано.
– Чтоб ему провалиться!
В противоположном конце коридора открывается другая дверь.
Мы видим людей Лейтона, и Аманда бледнеет от страха, а я ощущаю во рту резкий, металлический привкус.
– Служащие сами создают себе пароли или пользуются теми, которые им выданы? – уточняю я.
– Пароли мы создаем сами, – отвечает Лукас.
– Дай мне свою карту.
– Зачем?
– Может быть, никто пока еще не догадался блокировать мой доступ.
Аманда протягивает мне карту, и в этот момент из дальней двери появляется Лейтон.
– Джейсон! – кричит он.
Я провожу картой под сканером.
– Ваше имя, пожалуйста.
– Джейсон Дессен.
– Пароль.
Конечно. Он – это я.
Месяц и год рождения наоборот.
– Три-семь-два-один.
– Голосовая идентификация подтверждена. Добро пожаловать, доктор Дессен.
Зуммер – как ножом по нервам.
Створки начинают расходиться, а я в бессильном отчаянии смотрю на бегущих к нам охранников – краснорожих, пыхтящих здоровяков.
Они уже близко.
Аманда протискивается между створками.
Я ныряю в ангар следом за ней и бегу к кубу по гладкому бетонному полу.
В центре управления – никого, но верхний свет включен, и до меня начинает доходить, что никакого позитивного сценария, при котором мы выпутались бы из этой заварушки, нет.
Вот уже и куб.
– Нам надо внутрь! – кричит Лукас.
Я оглядываюсь – первый из преследователей уже прорывается через открывшуюся полностью дверь. В правой руке у него тазер, на лице – пятно. Кровь Райана?
Охранник смотрит на меня, поднимает оружие, но я успеваю отскочить за угол куба раньше, чем он стреляет.
Аманда открывает дверь бокса и исчезает внутри под встряхнувший ангар звон сигнализации.
Я устремляюсь за ней через порог.
Она отталкивает меня в сторону и упирается плечом в дверь.
Голоса и шаги приближаются.
Лукас наваливается на дверь изо всех сил, и я бросаюсь ей на помощь.
Дверь весит, должно быть, тонну.
Наконец она сдвигается с места.
С другой стороны ее пытаются удержать – и я вижу пальцы на дверной раме, – но в нашу пользу играет инерция.
Дверь с грохотом закрывается.
Наступает тишина.
И тьма. Тьма такая плотная и беспросветная, что появляется ощущение кружения.
Я иду к ближайшей стене, кладу ладони на металлическую поверхность – надо опереться на что-то, чтобы не упасть, – и пытаюсь освоиться с мыслью, что действительно нахожусь внутри этой штуки.
– Они могут открыть дверь? – поворачиваюсь я к Аманде.
– Не уверена. Блокировка вроде бы держится десять минут. Это что-то вроде встроенного предохранителя.
– Предохранителя от чего?
– Не знаю. От преследователей? На случай опасной ситуации? Эту систему разработал ты сам. И она, похоже, работает.
Какой-то шорох в темноте.
Автоматически включившийся батарейный фонарь наполняет интерьер куба голубоватым светом.
Ощущение странное и немного пугающее, но вместе с тем, несомненно, бодрящее – я под защитой толстых, практически неприступных стен.
Осматриваюсь – и первое, на что натыкается взгляд, это четыре пальца на полу у двери, отрубленные на уровне второго сустава.
Аманда стоит на коленях перед открытым рюкзаком. Учитывая, как внезапно все случилось и как быстро развивается ситуация, она держится на удивление невозмутимо.
Засунув руку по локоть, моя новая знакомая достает кожаную сумочку, набитую шприцами, иголками и крохотными ампулами с прозрачной жидкостью, по-видимому, тем самым составом Райана.
– Собираешься уйти со мной? – спрашиваю я.
– А разве есть другие варианты? Вернуться и объяснить Лейтону, как и почему я предала его лично и все, ради чего мы работали?
– Я даже не представляю, как действует эта штука.
– В таком случае нас уже двое. По крайней мере, в ближайшее время скучать не придется. – Женщина смотрит на часы. – Я поставила таймер, когда дверь закрылась. В нашем распоряжении восемь минут и пятьдесят шесть секунд. Если б время не поджимало, мы могли бы выпить по ампуле или сделать внутримышечную инъекцию, но теперь придется искать вену. Ты когда-нибудь колол себя?
– Нет.
– Подтяни рукав.
Лукас перехватывает мою руку выше локтя резиновой лентой и поворачивает ее к свету.
– Видишь эту вену, идущую к локтю? Латеральная подкожная. Вот в нее тебе и надо попасть.
– А ты не сделаешь?
– Сам справишься.
Она подает мне пакетик со смоченной спиртом салфеткой.
Я вскрываю пакетик, достаю салфетку, протираю кожу у локтя. Получаю от Аманды трехмиллиметровый шприц, две иголки и одну ампулу.
– Эта с фильтром, – объясняет она, дотрагиваясь до одной иглы. – Жидкость лучше набирать ею, чтобы не поймать кусочек стекла. А для укола возьми другую. Понял?
– Вроде бы да. – Я вставляю в шприц иглу с фильтром, снимаю колпачок и ломаю горлышко стеклянной ампулы. – Выбирать все?
Лукас перевязывает свою руку и протирает салфеткой кожу.
– Да.
Я осторожно набираю в шприц содержимое ампулы и меняю иглу.
– Постучи по шприцу и выпусти чуточку жидкости. Ты ведь не хочешь ввести в сосудистую систему пузырьки воздуха?
Она снова показывает мне часы: 07:39…
07:38.
07:37.
Постукиваю пальцем по шприцу. Выдавливаю через иглу капельку химической смеси.
– Итак, я просто…
– Втыкаешь в вену под углом сорок пять градусов. Вводи иглу отверстием вверх. Понимаю, все сразу запомнить трудно. У тебя хорошо получается.
Адреналин уже шумит в крови, так что укола я почти не чувствую.
– Что дальше?
– Убедись, что попал в вену.
– Как я…
– Чуть-чуть потяни назад поршень.
Тяну.
– Кровь видишь?
– Да.
– Молодец. Попал. Теперь сними жгут и медленно вводи.
Я выжимаю поршень.
– Когда проявится эффект?
– Обычно проявляется мгновенно, если…
Концовку предложения я уже не слышу.
В меня как будто врывается волна.
Я приваливаюсь к стене и теряю счет времени…
Передо мной лицо Аманды. Она говорит что-то, произносит какие-то слова, которые я силюсь и не могу понять.
Опускаю глаза. Вижу, как она вытаскивает из моей руки шприц и прижимает к крошечной ранке у локтя влажный тампон.
Ее слова обретают наконец смысл.
– Прижми и держи.
Теперь уже я наблюдаю, как она подносит руку к свету, делает укол себе в вену и ослабляет жгут. Числа на циферблате часов продолжают бег к нулю.
И вот уже Аманда лежит, распростершись, на полу, как получивший дозу наркоман, а время истекает, но это уже не важно.
Я смотрю и не верю своим глазам.
Глава 8
Я сижу.
С ясной головой. Собранный и настороженный.
Аманда уже не лежит на полу, а стоит неподалеку спиной ко мне.
Окликаю ее, спрашиваю, всё ли в порядке, но ответа нет.
С усилием поднимаюсь.
Лукас держит в руке фонарь, и, подойдя ближе, я вижу, что свет не падает на стену куба, которая должна быть здесь, прямо перед нами.
Я прохожу мимо, и Аманда идет за мной с фонарем.
Еще одна дверь, идентичная той, через которую мы вышли из ангара.
Иду дальше.
Футов через двенадцать следующая дверь.
За ней – другая.
И еще одна.
И еще…
В фонарике шестидесятиваттная лампочка, и света хватает на семьдесят-восемьдесят футов – дальше он меркнет, отражаясь призрачными бликами от холодной поверхности металлических стен с одной стороны и уходящих вдаль дверей, расположенных на равном расстоянии одна от другой.
За кругом света – абсолютная тьма.
Пораженный, я замираю.
Я думаю о тысячах прочитанных за свою жизнь книг и статей. О сданных экзаменах. О проведенных занятиях. О выученных наизусть теориях и написанных на досках уравнениях. Я думаю о тех месяцах, которые провел в «чистой комнате», где пытался построить что-то, бывшее бледным подобием этого места.
Ближе всего подобраться к материальным объектам исследования изучающие физику и космологию могут с помощью телескопа, наблюдая за древними галактиками. О столкновении частиц мы судим по информации, полученной от приборов, но видеть сами столкновения не можем.
Между уравнениями и реальностью, которую они представляют, всегда есть граница, барьер.
Но теперь никакой границы больше нет. По крайней мере, для меня.
Одна мысль стучит в голове: я здесь. Я действительно здесь, в этом месте. Оно существует.
Ощущение чуда переполняет меня, вытесняя – по крайней мере, на мгновение – страх.
– Самое прекрасное, что мы можем испытать, – это непостижимое, – говорю я и, заметив вопросительный взгляд Аманды, поясняю: – Эйнштейн сказал, не я.
– А оно реально, это место?
– Что ты имеешь в виду под «реально»?
– Мы действительно находимся в какой-то физической локации?
– Думаю, это манифестация разума, пытающегося визуально объяснить нечто, недоступное нашему мозгу в силу его недостаточной эволюции.
– И это нечто…
– Суперпозиция.
– То есть мы пребываем сейчас в квантовом состоянии?
Я бросаю взгляд назад, в коридор. Потом вперед, во тьму.
Даже в тусклом свете фонарика заметно, что пространство обладает таким качеством, как рекурсивность – словно два зеркала смотрят одно в другое.
– Да, – отвечаю я. – Оно выглядит как коридор, но я думаю, что на самом деле это куб повторяет себя во всех возможных реальностях, имеющих общую точку в пространстве и времени.
– Как поперечный разрез?
– Вот именно. В квантовой механике существует понятие волновой функции, которая содержит в себе всю информацию о системе – до ее коллапса вследствие наблюдения. На мой взгляд, этот коридор есть способ визуализации мозгом содержания волновой функции, всех возможных последствий нашего суперпозиционного квантового состояния.
– И куда этот коридор ведет? – спрашивает Аманда. – Если мы пойдем по нему дальше, то где в конце концов окажемся?
– Он бесконечен, – говорю я, и ощущение чуда рассеивается, сменяясь ужасом.
Мы идем дальше, но ничего не происходит, ничего не меняется, и мы остаемся сами собой.
Двери, двери, двери… одна за другой… одна за другой.
– Мы миновали четыреста сорок дверей, – говорю я спустя какое-то время. – От двери до двери – двенадцать футов. Значит, мы прошли уже полную милю.
Моя спутница останавливается, сбрасывает с плеч рюкзак и садится на пол у стены. Я сажусь рядом. Между нами фонарь.
– А если Лейтон решит последовать за нами? – спрашиваю я.
– Он никогда этого не сделает, – качает головой Лукас.
– Почему?
– Потому что боится куба. Мы все боимся. Из тех, кто вошел в него, никто не вернулся. Кроме тебя. Поэтому-то Лейтон так хотел узнать, как у тебя это получилось.
– А что случилось с испытателями?
– Первым в куб вошел парень по имени Мэтью Снелл. Мы тогда совершенно не представляли, с чем имеем дело, так что инструкции он получил самые простые и четкие. Войти в куб. Закрыть дверь. Сесть. Сделать укол. Что бы ни случилось, что бы он там ни увидел, ему надлежало сидеть и ждать, пока действие состава не пройдет, а потом выйти в ангар. Даже если б Мэтью увидел это все, из куба он не вышел бы. Он бы с места не сдвинулся.
– Так что случилось?
– Через час Мэтью так и не появился, хотя его время вышло. Мы хотели открыть дверь, но боялись помешать тому, что могло там происходить. В общем, дверь открыли только спустя двадцать четыре часа.
– И куб оказался пустым.
– Точно. – В голубоватом свете фонаря Аманда выглядит усталой и даже изможденной. – Шагнуть в куб и принять состав – то же самое, что пройти через одностороннюю дверь. Возвратиться невозможно. Поэтому рисковать и преследовать нас никто не станет. Мы здесь одни. Что ты хочешь сделать?
– То же, что сделал бы на моем месте любой хороший ученый, – провести эксперимент. Открыть дверь и посмотреть, что получится.
– Для полной ясности: ты действительно не представляешь, что там, за этими дверьми?
– Нет.
Я помогаю Лукас подняться и закидываю за спину рюкзак. Во рту пересохло. Захватила ли моя спасительница воды?
Мы снова идем по коридору. Сказать по правде, я просто не решаюсь сделать выбор. Если возможность выбора бесконечна, то с точки зрения статистики сам выбор значит все и ничего. Каждый выбор – правильный. Каждый выбор – неверный.
Наконец я останавливаюсь и показываю на одну из дверей.
– Эта?
Аманда пожимает плечами.
– Давай.
Берусь за холодную металлическую ручку.
– Ампулы у нас, так? Потому что…
– Я проверила рюкзак, когда мы останавливались минуту назад.
Поворачиваю ручку, слышу, как отходит задвижка, и толкаю.
Дверь распахивается внутрь.
– Что там? – шепчет Лукас. – Что ты видишь?
– Пока ничего. Там тоже темно. Дай-ка мне… – Я беру у нее фонарь и только теперь замечаю, что мы снова стоим в кубе. – Смотри-ка, коридор исчез!
Читать бесплатно другие книги:
