Орел пустыни Хайт Джек

Айюб нахмурился.

– В таверне? – спросил Имад ад-Дин. – В какой именно?

– У Ахтара.

– Это место имеет дурную репутацию, там играют и там полно шлюх, – повысил голос Айюб. – Такое поведение не делает тебе чести, сын.

– Тем не менее, – продолжал Имад ад-Дин, – если Туран находился у Ахтара, он не мог совершить набег на лагерь Вагара. Туран, ты можешь сесть. – Туран торжествующе ухмыльнулся, возвращаясь на свое место. – Идиг и Ракин, – пригласил Имад ад-Дин. – Выйдите вперед.

Двое молодых людей приблизились к имаму. Они часто сопровождали Турана, когда он курил гашиш, это были местные парни с редкими бородками и прыщавыми лицами. Ракин стоял с опущенной головой, руки он убрал за спину. Идиг высоко поднял голову и посмотрел Имад ад-Дину в глаза.

– Идиг, ты готов поклясться, что провел с Тураном весь вчерашний день? – спросил Имад ад-Дин.

– Да, – уверенно ответил Идиг.

– А ты, Ракин?

– Я провел с ним весь день, – подтвердил Ракин высоким голосом подростка.

– И вы все время находились у Ахтара? – Оба парня кивнули. – Вы что-то выиграли за столом?

Ракин наморщил лоб и посмотрел на Турана. Идиг выглядел столь же неуверенно.

– Мы… да, выиграли, – наконец сказал Идиг.

– Сколько?

Парни переглянулись.

– Три драхмы, – сказал Ракин. – Идигу везет, когда он играет в кости.

– Понятно, – задумчиво сказал Имад ад-Дин. – Я вижу, у тебя с собой кошелек, Идиг. Могу я в него заглянуть?

– Я… я… – начал заикаться Идиг.

– Подойди и отдай его мне, юноша, – потребовал Имад ад-Дин. Идиг протянул ему кошелек. Имад ад-Дин взял его и высыпал монеты на ладонь. – Четыре фельса, – сказал он, показывая мелкие медные монетки. – И куда же делся твой выигрыш?

– Женщины, – вмешался Туран. – Мы потратили деньги на женщин.

– Молчать! – оборвал его Имад ад-Дин. – Тебя не спрашивали, Туран. Он повернулся к Идигу: – Вы потратили деньги на женщин? – Юноша кивнул. Имам обратил пристальный взгляд на Ракина. – Расскажи мне о женщине, которую вы купили, Ракин.

– Она… была красивой, – пробормотал Ракин.

Имад ад-Дин кивнул:

– Не сомневаюсь. И в чем же выражалась ее красота?

Ракин посмотрел в потолок, словно там был нарисован портрет женщины.

– Карие глаза, темные волосы и коричневая кожа. И еще очень большие груди.

– Тоже смуглые? – Ракин покраснел еще сильнее, но кивнул. – Очень хорошо, – сказал имам, нахмурившись. – Вы оба можете сесть. – Имад ад-Дин обмакнул перо в чернила и что-то записал, затем повернулся к Турану: – Тебе есть что добавить?

– Ахтар, владелец таверны, здесь, – сказал Туран, указывая в сторону мужчины с тонкими чертами лица, сидевшего за ним, скрестив ноги. У мужчины были редеющие черные волосы, светлая кожа и темные круги под глазами. Тонкие черты портила заячья губа. – Он готов подтвердить мои слова.

– Выйди вперед, Ахтар, – сказал Имад ад-Дин.

Владелец таверны медленно поднялся на ноги.

– Ваше шиятельштво, – прошепелявил он и поклонился Айюбу, который кивнул в ответ.

Затем Ахтар повернулся к Имад ад-Дину.

– Был ли Туран с друзьями вчера в твоей таверне?

– Да.

– И что они делали?

– Они играли в кости, курили гашиш и имели женщин. Как обычно.

– Туран является регулярным клиентом? – Ахтар кивнул. – А что ты можешь сказать про девушку с коричневой кожей? Она шлюха?

– Батайна, – ответил Ахтар. – Она из Африки, и у нее действительно очень большие груди. Если хотите, можете зайти в мою таверну и осмотреть ее.

Лицо Имад ад-Дина искривилось.

– В этом нет необходимости. Ты можешь сесть. – Он повернулся к Юсуфу и жестом предложил ему выйти вперед. Юсуф встал и посмотрел в глаза своему наставнику. – Туран представил серьезные доказательства в свою пользу, – проговорил Имад ад-Дин. – Что ты можешь сказать в свою защиту, Юсуф?

– Я был с вами весь день, устад. А до этого находился в Баальбеке вместе со своим слугой, Джоном, мы упражнялись в фехтовании. Я не мог совершить это преступление.

– Джон, он говорит правду? – спросил Имад ад-Дин, посмотрев на раба.

Джон встал.

– Да, устад. Все было так, как сказал мой хозяин.

– Он лжет! – выкрикнул Туран. – Слово раба ничего не значит.

– Достаточно, Туран, – остановил его Имад ад-Дин и повернулся к Юсуфу. – Однако он прав. Слова раба ничего не стоят в суде. Кто-нибудь еще видел, как вы фехтовали?

– Нет, – признался Юсуф. – Мы упражнялись в римском храме. Нас никто не видел.

– Как удобно, – фыркнул Туран.

Имад ад-Дин проигнорировал его слова.

– Как ты вернулся из храма после нашего урока?

– Я ехал верхом.

– А твой слуга?

Юсуф открыл рот, но в последний момент замер. Правда состояла в том, что Джон ехал с ним на одной лошади из-за дождя, но, если он скажет правду, это приговорит его. Не следовало забывать, что Вагар захватил одну из лошадей Айюба. Теперь получалось, что Юсуф и Джон напали на лагерь Вагара, а потом им пришлось возвращаться обратно вместе.

– Я… я… – запнулся Юсуф.

– Я видел, как ты и Джон возвращались на одной лошади, Юсуф, – сказал Имад ад-Дин.

– Тогда дело закрыто! – выкрикнул Вагар и указал коротким толстым пальцем на Юсуфа. – Должно быть, виновен этот мальчишка!

– Нет! – запротестовал Юсуф. – Я не виновен. – Он сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие. Все указывало на то, что преступление совершил он: показания Ахтара, отсутствие свидетелей, его возвращение вместе с Джоном на одной лошади. – Да, вот! Я могу доказать свою невиновность!

– Это смешно! – выпалил Туран.

Имад ад-Дин поднял руку, заставляя его замолчать.

– Объясни, Юсуф.

– Устад, вы встретились со мной в храме после утренней молитвы, – сказал Юсуф.

– И что? – вмешался Туран. – Это ничего не доказывает. Ты утром мог съездить в лагерь бедуинов.

– Напротив, – парировал Юсуф. – Вагар сказал, что его лагерь находится в горах, в нескольких лигах вверх по реке Оронт. Даже если бы я скакал всю дорогу, с самого рассвета, мне удалось бы добраться до шатров Вагара лишь к полудню. И тогда я мог бы успеть к началу урока только в том случае, если бы сразу поскакал обратно.

– Я не понимаю, – сказал Айюб. – Ты сам признал, что мог совершить это преступление.

– Нет. Имад ад-Дин сказал, что я и мой раб вернулись на одной лошади. Он говорит правду. Так что мы не могли прискакать из лагеря Вагара на одной лошади, не говоря уже о том, чтобы изнасиловать его дочь или поджарить и съесть козу. – Юсуф указал в сторону Турана, чье лицо начало краснеть. – Туран сам признал, что уехал из дома рано и отсутствовал весь день. У него было более чем достаточно времени, чтобы совершить это преступление.

Имад ад-Дин погладил бороду.

– Очень умно, Юсуф. – Юсуф облегченно вздохнул, но Имад ад-Дин продолжал: – Но ничего не доказывает. Я видел, как ты уезжал из храма со своим слугой на одной лошади, но из этого не следует, что ты не мог прискакать из лагеря бедуинов на двух. Кроме того, твои рассуждения – какими бы умными они ни были – противоречат словам трех человек. Тебе есть что добавить перед тем, как я вынесу решение? – Разум Юсуфа отчаянно работал, но он так и не придумал, что добавить в свое оправдание. – Очень хорошо, – вздохнул Имад ад-Дин. – Туран, выйди вперед. Я готов сообщить свое решение.

Туран встал рядом с Юсуфом.

– Ну и кто из нас умный, младший брат? – прошептал он.

Имад ад-Дин откашлялся.

– Юсуф, я обнаружил, что…

– Подождите! – прервал его Юсуф. – Я хочу кое-что сказать. – Он посмотрел на Турана. – Мой брат сказал правду относительно одной вещи: он не мог совершить это преступление.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Имад ад-Дин, широко раскрыв глаза.

Юсуф посмотрел в пол.

– Я… я не могу сказать.

– Говори! – взорвался Айюб. – Я тебе приказываю.

– Очень хорошо. – Юсуф посмотрел на Вагара. – Красота твоей дочери хорошо известна. Но Туран не стал бы ехать так далеко, чтобы ее изнасиловать.

– Почему? – спросил Имад ад-Дин.

Юсуф сделал глубокий вдох.

– Я знаю своего брата. Женщины его не интересуют.

– Что! – закричал Туран.

– Он мог бы проявить интерес к вашей козе, йа сиди, но не к дочери.

Туран поднял кулак и шагнул к Юсуфу:

– Ты лжешь!

– Я говорю правду! – крикнул Юсуф. – Туран к ней даже не прикоснулся бы.

– Ах ты лживый ублюдок! – Туран толкнул Юсуфа и сбил его с ног, а потом встал над ним, сжав кулаки. – Я имел эту девушку! И не один раз! А коз трахаешь ты!

В зале наступила гробовая тишина. Все смотрели на Турана, который отчаянно покраснел – он понял, что произошло.

– Ублюдок, – заорал он. – Ты меня обманул! – Он бросился на Юсуфа, но Абаан успел схватить его сзади.

Когда Юсуф поднялся на ноги, он посмотрел мимо Турана на отца, который с отвращением качал головой.

– Имад ад-Дин, что ты скажешь?

– Туран признал свою вину. Правосудие свершилось.

– Но, отец… – начал Туран.

– Молчать! – приказал Айюб, встал, и все в зале последовали его примеру. Айюб повернулся к Вагару: – Теперь мы братья. Мой старший сын женится на твоей дочери. – Он положил руки на плечи пастуха и трижды поцеловал его в губы.

Вагар молчал, не в силах произнести ни слова. Из его глаз текли слезы радости.

Айюб отвернулся от Вагара и подошел к Турану:

– Ты разочаровал меня, сын. Быть может, женитьба охладит твою кровь. – И он вышел из зала, оставив Турана стоять с пылающими щеками.

Юсуф наклонился к нему.

– Поздравляю с женитьбой, брат, – прошептал он и вышел из зала вслед за отцом.

* * *

Юсуф стоял во дворе виллы и, чтобы унять дрожь, поплотнее запахнул свой церемониальный халат из белого шелка. Зима выдалась долгой и суровой, и даже сейчас, в апреле, погода была не по сезону холодной. Дюжины гостей – мужчины собрались на одной стороне двора, а женщины на другой – выглядели несчастными, они притоптывали ногами и пытались согреть своим дыханием руки, дожидаясь начала свадебной церемонии.

Впрочем, самым несчастным выглядел жених. Туран стоял рядом с Юсуфом, он был в снежно-белом халате, подпоясанном ярко-желтым шелковым шарфом, и в тюрбане, также украшенном желтой шелковой лентой. Накануне вечером во время особой церемонии на мизинец его правой руки хной был нанесен сложный орнамент, а редкую бородку покрасили сурьмой. Он выглядел как идеальный жених, если не считать гримасы, застывшей на лице.

Толпа радостно закричала, и Туран еще сильнее помрачнел, когда невеста, Саида, въехала в ворота виллы на спине верблюда, которого вел ее улыбающийся отец, Вагар. Саида была также одета во все белое, оставались открытыми только руки, ступни и глаза. Глаза Саиды были подведены сурьмой, руки и ноги раскрашены хной.

Юсуф догадался, что она воспользовалась пудрой, чтобы сделать лицо светлее, потому что кожа вокруг глаз казалась слишком бледной. Или она была напугана тем, что ей предстояло – в широко раскрытых глазах читался ужас, когда она смотрела на Турана.

Верблюд остановился, Вагар помог дочери спуститься, потом взял ее за руку и подвел к Турану. Она остановилась перед ним, и Туран вручил ей ожерелье из чеканного золота – подарок жениха. Остальная часть выкупа за невесту – пятьдесят шкур, десять овец, две верховые лошади и десять динаров – уже была уплачена. Туран надел ожерелье на шею Саиды, и Юсуф заметил, как она вздрогнула, когда к ней прикоснулись его руки. Затем Туран и Саида повернулись к Айюбу.

– Я призываю всех вас стать свидетелями бракосочетания, – обратился Айюб к собравшимся и повернулся к сыну: – Туран, берешь ли ты в жены эту женщину, Саиду дочь Вагара?

Туран кивнул:

– Да.

Айюб обратился к Вагару:

– Вагар, согласна ли твоя дочь стать женой моего сына, Турана?

В глазах Саиды появился ужас, у нее дрожали руки, вглядываясь в гостей, она словно искала помощи.

– Да! – вскричал Вагар. – Она с радостью принимает это предложение. – На губах Вагара бродила улыбка.

– А теперь начнем пир! – провозгласил Айюб.

Толпа радостно зашумела, и слуги устремились к мужчинам с угощением. Женщины отошли за виллу, где у них начался собственный праздник.

Юсуф шагнул вперед и взял дрожащие руки плакавшей девушки.

– Добро пожаловать в нашу семью, – сказал он и понизил голос: – Если тебе будет нужен друг, обращайся ко мне.

Она благодарно кивнула, и Юсуф повернулся к Турану. Взяв брата за плечи, он трижды поцеловал его в губы.

– Поздравляю.

Туран не стал его благодарить.

– Ты за это заплатишь, брат, – сказал он, наклонившись к уху Юсуфа.

Глава 8

Июль – август 1150

Баальбек

– Господи, как жарко, – проворчал Джон, стирая пот со лба.

Они с Юсуфом ехали по пыльной дороге, ведущей на восток от Баальбека к подножию гор. Джон повернулся и посмотрел на Селима, брата Юсуфа, и женщин: Зимат, Саиду, молодую жену Турана, и четырех женщин рабынь, все они были в чадрах. Абаан и два других мамлюка замыкали маленький караван и вели на поводу вьючную лошадь. За их спинами вздымались к небу стены Баальбека и дрожал нагревшийся от жары воздух. Джон заново перевязал тюрбан, чтобы он защищал от солнца лицо.

– Теперь ты похож на настоящего мусульманина, – сказал ему Юсуф.

– Что угодно, только бы спрятаться от проклятого солнца. Еще немного, и оно прожжет мою кожу насквозь.

– Скоро мы доберемся до источника. Там настоящий рай, и ты сразу забудешь о солнце.

Тропа полого поднималась вверх, к горам, и теперь они ехали мимо развалин: огромные каменные арки, построенные одна над другой, поддерживали нечто напоминающее дорогу, поднятую высоко над землей. Большинство колонн рухнуло, камни лежали беспорядочными грудами, и на их месте образовались бреши.

– Что это? – спросил Джон.

– Акведук. Римляне построили его для того, чтобы отвести воду в город.

– Дорога для воды, – удивленно пробормотал Джон.

Вскоре акведук остался позади, и дорога стала круто подниматься в горы. На обочинах росли высокие кедры, которые отбрасывали густые тени, повсюду появилась сочная зеленая трава. На дальнем конце луга виднелась наполовину обвалившаяся стена и несколько мраморных колонн – руины древнего храма, стоявшего возле темного пруда, который питался источником.

– Вперед! – закричал Юсуф.

Он соскочил на землю, побежал к воде, с радостным воплем прыгнул вперед и с громким плеском погрузился в пруд. Чуть отстав, в воду бултыхнулся Селим. Джон спешился, взял поводья лошадей и вывел их на поляну. За ним последовали женщины, хихикая из-за прыжков Юсуфа и Селима.

Джон привязал лошадей к колонне и оставил пастись на сочной траве, выросшей между камнями разрушенного храма. Повернувшись к пруду, он увидел Юсуфа, выбравшегося из воды, туника облепила мускулистое тело. Зимат, Саида и остальные женщины подошли к воде и, громко ахая, намочили ноги. Юсуф стряхнул одежду, брызги полетели во все стороны, и девушки с визгом отскочили назад.

Юсуф повернулся к Джону:

– Чего ты ждешь?

Джон посмотрел на прилипшую к телу Юсуфа тунику, потом перевел взгляд туда, где стояла, наблюдая за ними, Зимат и покачал головой.

– Может быть, позднее.

– Ну, тогда хотя бы напейся, – настаивал Юсуф.

Джон подошел к пруду и опустился на колени. Когда он наклонился, чтобы напиться, Юсуф толкнул его сзади, и Джон свалился в воду. Она оказалась такой холодной, что он задохнулся и вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. Выбравшись на берег, он заметил, что Зимат смотрит на него.

К нему подошел улыбающийся Юсуф.

– Ну что, жара больше тебя не мучает? Пойдем, теперь мы можем поесть.

Абаан и его люди распаковали еду и постелили одеяла в центре поляны. Все с удовольствием поели персиков, хлеба и козьего сыра, запивая еду холодной водой из источника. Когда они закончили, мужчины отошли в сторону, чтобы женщины могли искупаться. Юсуф поставил Абаана и остальных мамлюков охранять дорогу, Селима он отправил с ними, а Джона отвел в сторону.

– Пойдем со мной. Я хочу кое-что тебе показать.

Джон последовал за ним по узкой звериной тропе, идущей в горы, на запад от поляны. Крики и смех Зимат, Саиды и рабынь стали стихать по мере того, как Юсуф и Джон углублялись в лес, раздвигая ветви, нависающие над тропой. Наконец Юсуф остановился возле залитой солнцем прогалины. Золотые лучи играли на троне из белого мрамора, по которому поползли черные трещины от времени и непогоды. По обе его стороны лежали два быка, высеченные из камня, а на троне сидела бородатая статуя обнаженного мужчины – лишь голову украшала корона из листьев. Нос отсутствовал, но лицо оставалось суровым, с тяжелой челюстью и густыми бровями. Глаза Джона широко раскрылись. Сидящий на троне человек походил на изображение бога, нарисованного на витражном стекле окна церкви в Тейтвике.

– Кто это? – прошептал Джон.

– Зевс, – ответил Юсуф. – Или Баал, как его называют местные финикийцы. Имад ад-Дин говорил, что этот источник считался священным у финикийцев задолго до того, как сюда пришли римляне. Они построили здесь храм и воздвигли статую.

Джон шагнул вперед и коснулся неровного камня на лице статуи, потом поднял глаза, услышав высокий смех, доносившийся с поляны. Джон выглянул между стволами деревьев, растущих за статуями, и увидел длинные сильные ноги и упругие ягодицы. Должно быть, они вместе с Юсуфом обошли поляну и оказались с западной стороны от источника.

Джон густо покраснел и посмотрел на Юсуфа, который не сводил глаз с далеких деревьев. Тогда он снова бросил взгляд в сторону источника, но фигурка исчезла. Однако он тут же увидел несколько других полуодетых девушек. Снова послышался громкий радостный смех, а через секунду появилось лицо, глядящее на них сквозь деревья. Это была Саида с темным синяком на щеке. Через мгновение рядом с ней оказалась Зимат. Ее глаза встретились с глазами Джона.

– Нам нужно уходить, – сказал Юсуф, схватил Джона за руку и потащил за собой.

Джон последовал за Юсуфом обратно по тропе, но споткнулся о корень и выругался. Мысленно он все еще оставался на поляне, и перед его глазами были длинные ноги и прекрасные руки, идеальной формы ягодицы и красивое лицо Зимат. Он все еще думал о ней, когда они вышли на дорогу, где их ждали Селим и мамлюки. Джон застыл на месте, когда увидел, что Зимат и остальные женщины также вернулись к дороге. Одежда Зимат не успела высохнуть, и халат прилип к левому боку, подчеркивая контуры груди. Джон не сумел отвести взгляд и увидел, что Зимат пристально на него смотрит. Джон снова покраснел.

– Уже поздно, – сказал Юсуф, бросив на Джона жесткий взгляд. – Нам пора возвращаться в Баальбек.

Небольшой отряд вернулся на поляну, где Абаан и его люди собрали припасы. Юсуф помог Саиде сесть в седло, а Джон поспешил к Зимат. Когда он взял ее ногу и усадил в седло, она наклонилась к нему и прошептала:

– Жди меня сегодня ночью на сеновале в конюшне.

* * *

Джон лежал в своей маленькой комнатке и в открытое окно смотрел на ночное небо, усеянное бесчисленными звездами. Он не спал, в голове теснились мысли о Зимат. Жизнь на вилле постепенно затихала, и вскоре он уже слышал только стрекот цикад. Тогда он глубоко вздохнул и отбросил одеяло. Он лежал не раздеваясь.

Джон подошел к двери и открыл ее, поморщившись, когда заскрипели петли, и замер, чувствуя, как сердце отчаянно колотится у него в груди. Он осторожно выглянул в коридор. Ни звука. Облегченно вздохнув, он выскользнул из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Потом он немного помедлил и, перекрестившись, прокрался к конюшням, стараясь оставаться в тени стен.

Одна из высоких дверей конюшни была слегка приоткрыта, и Джон проскользнул в чернильную темноту.

– Эй? – прошептал он и прислушался, но уловил лишь стрекот цикад и тихое ржание спящей лошади. – Зимат? – Ответа не было.

Джон, вытянув перед собой руку, на цыпочках двигался вперед, к лестнице, нашел первую ступеньку и взобрался наверх. Там он остановился, уловив краем глаза какое-то движение.

– Зимат?

– Джон? – Это был ее голос.

– Да, – ответил он, забираясь на сеновал.

Зимат двинулась ему навстречу, и в темноте они с довольно громким стуком столкнулись лбами.

– Ах лаа! – вскрикнула Зимат, отшатнувшись.

– Тебе не больно? – прошептал Джон, шагнул вперед, чтобы ее утешить, но споткнулся о ноги Зимат и упал прямо на нее.

Он сразу откатился в сторону и принялся извиняться, но смолк, когда Зимат расхохоталась. Ее веселье оказалось заразительным, и Джон начал хохотать вместе с ней, да так, что на глаза ему навернулись слезы. Наконец они успокоились, сидя рядом и пытаясь отдышаться.

– Я рад, что ты попросила меня прийти, – сказал Джон, когда они окончательно успокоились. – После нашего поцелуя мне показалось, что ты больше не хочешь меня видеть.

Зимат посмотрела на него и тут же отвернулась.

– Я боялась. Никогда прежде я не целовалась с мужчинами.

– Я никогда не целовал женщину.

– А как же английская девушка?

– Я солгал.

– Так я и подумала. Я чувствовала, как у тебя дрожали колени. – Зимат повернула к нему лицо. – Скажи мне, Джон: что ты видишь, когда смотришь на меня?

Джон посмотрел на Зимат, очертания ее лица лишь слабо прорисовывались в темноте, а глаза казались двумя черными озерами.

– Я вижу красивую женщину, самую красивую из всех, что когда-либо встречал.

Зимат отвернулась.

– И все?

– Нет. – Джон протянул руку и нежно коснулся ее подбородка, чтобы снова повернуть лицо к себе. – Я вижу щедрое сердце; ты добра даже к своим рабам. И я вижу гордую женщину, которая испытывает страх. Ты хочешь чего-то большего, чем предлагает тебе жизнь, но боишься это взять.

– Да. – Зимат энергично кивнула. – Но откуда ты знаешь?

– Потому что я испытываю такие же чувства.

Зимат придвинулась ближе и теперь почти касалась Джона.

– Теперь я не боюсь.

– Как и я. – Джон взял ее за руку.

– У тебя шершавые руки.

– А твои нежные, как лепестки розы. – Джон поднес ее руку к губам и поцеловал.

Зимат захихикала.

– Ты промахнулся. – Она наклонилась и поцеловала его.

Губы Зимат были влажными и нежными, а дыхание свежим.

Джон закрыл глаза, у него закружилась голова, но уже в следующее мгновение он отодвинулся.

– Но я франк. Ты уверена?

– Именно поэтому я и уверена. Ты видишь меня такой, какая я есть. Ни один мужчина нашего народа никогда не посмотрит на меня, как ты.

Зимат протянула руки и прижалась к Джону, он начал целовать ее губы, и они приоткрылись. Он обнял ее, еще сильнее прижал к себе и теперь чувствовал изгибы ее груди. Его руки скользнули вниз и коснулись ягодиц. Зимат ахнула.

– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел…

– Нет, не останавливайся. – Зимат взяла его руку и положила себе на грудь.

Джон продолжал жадно ее целовать, а другой рукой нежно уложил на солому. Теперь он целовал ее щеки и шею. Затем распахнул халат, обнажив грудь с напряженными темными сосками. Он взял один из них в рот, и Зимат тихо застонала. Джон погладил ее ногу, потом приподнял халат и коснулся внутренней поверхности бедра. Она протянула руку, чтобы остановить его.

– Я должна остаться девственницей.

– Я… я понимаю, – ответил Джон, голос которого наполняла страсть.

Он отстранился.

Но Зимат снова притянула его к себе.

– Но из этого не следует, что мы должны останавливаться. Мы можем делать другие вещи.

Страницы: «« ... 56789101112 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Наверное, каждая из нас задается вопросом: почему быть здоровой, стройной и счастливой так сложно и ...
Пока Новиков восстанавливался после тяжелых ранений, ему пришла идея создания группы снайперов-ликви...
Авторы приглашают своих читателей на очередное свидание с родным Калининградом-Кёнигсбергом и предла...
История, пожалуй, не знает более загадочной личности. После смерти Фауст в народной молве превратилс...
В нашем мире столько необычного и загадочного, безумного и удивительного, что многое мы старательно ...
Наука создана по принципу «слона-то я и не приметил». За нагромождениями формул и терминов спрятано ...