Черноморский флот в годы войны. 1941–1945 Неменко Александр
СКА-0131, пройдя по мелководью между бонами и берегом, высадил 43 десантника и группу гидрографов на площадку у маяка на молу. Десантная группа, высаженная на мол, захватила маяк и зажгла на его оконечности карбидный фонарь. Двигаясь по молу, группа захватила два противотанковых 37-мм пушки и строения у пристани для малых катеров.
Катер отошел к крейсеру «Красный Крым» для приема следующей партии десанта, но в 4.10, допустив ошибку при маневрировании, попал правым бортом под удар форштевня крейсера. Подал сигнал бедствия, отбуксирован к берегу катером ПК-146, где и затонул на мелководье.
Задача открыть боновые ворота была возложена на ПК-147 и ПК-146, не имевшие на борту десанта, но имевшие подрывные группы. К слову сказать, боновое заграждение было еще советским, брошенным при отступлении в ноябре 1941 г. Оба катера задачу не выполнили.
СКА-147 отстал от основных сил и прибыл ко входу в порт только к 6.00 (вместо 3.00). В 8.58 он принял с крейсера «Красный Кавказ» 50 человек, и высадил на широкий мол, затем вышел на внешний рейд и в 14.00 ушел в Новороссийск. Как указано в отчете: «Командир катера оказался трусом». На следствии командир катера указал, что катер, имея изношенную материальную часть, на переходе имел поломки двигателей и рулевого управления, но его объяснения не были восприняты, и он был осужден. Объективно: катер после этих событий поставлен в капремонт. Старший лейтенант В.И. Гайдай был осужден к расстрелу. Приговор заменен 10 годами с посылкой на фронт.
СКА-146 (командир лейтенант Ковалюк), вместо того, чтобы подорвать бочку бонового заграждения, как было предусмотрено планом, заметив, что боновая калитка приоткрыта, подрывать бочку не стал. Получив в 4.15 сигнал бедствия от СКА-0131, взял на его на буксир, завел катер в порт на мелководье, где последний и затонул. В 6.40 по приказу командующего высадкой подошел к средней бочке бонового заграждения и подорвал ее. Сеть заграждения провисла в средней части. После этого перевозил десант с крейсера «Красный Крым» (перевез около 200 человек, сделав 4 ходки). За неисполнение приказа командир катера был отдан под суд военного трибунала, осужден, но судимость была снята в мае 1942 г.
СКА-013 (СКА-046) первым вошел в порт. Этот катер (командир лейтенант Н.Н. Власов), имея на борту командира группы высадочных средств капитан-лейтенанта Иванова, вошел в порт через открытую калитку и в 4.12 дал сигнал: две белых ракеты «Ворота открыты», после чего высадил группу разведчиков на широкий мол. Эту группу возглавил командир отряда малых охотников старший лейтенант В.И. Чупов. Кроме этого на мол была высажена причальная партия (3 человека) для приема концов с крейсера «Красный Кавказ».
После этого катер стал в проеме бонового заграждения, подавая зеленый проблесковый сигнал для ориентировки подходящих кораблей. Не видя движения эсминцев, катер повторил сигнал ракетами и стал подсвечивать вход в порт, пуская осветительные ракеты.
После подхода основной группы боевых кораблей был задействован в перевозке десантников с крейсеров «Красный Крым» (две ходки, перевезено 120 человек) и «Красный Кавказ» (две ходки, перевезено 123 человека). В ходе перевозки в 10.50 получил два попадания снарядов и вынужден был уйти в Новороссийск.
СКА-051 вторым в 4.09 вошел в порт, высадив 43 десантника, после этого катер сделал 9 ходок и перевез 450 десантников с крейсера «Красный Крым».
СКА-052 вошел в гавань третьим, высадив в 4.15 на причал широкого мола 43 десантника, после чего, успел сделать одну ходку, доставив 50 десантников с крейсера «Красный Кавказ». От близкого взрыва бомбы получил сильную течь в корпусе и в 17.54 ушел в Новороссийск.
СКА-061 из-за перебоев работы двигателей (в бензин попала морская вода) опоздал и прибыл только в 5.40. Высадил десантную группу численностью 42 человека. При высадке получил повреждения от взрыва снаряда и был отправлен в Новороссийск.
СКА-032 также задержался с подходом к порту, из строя вышло рулевое управление. В 5.30 высадил десантную группу в составе 40 человек и начал перевозку десанта с крейсеров, успел сделать две ходки, перевезя 50 человек с «Красного Кавказа» и 50 с «Красного Крыма», после чего был поврежден и в 14.30 ушел в Новороссийск.
СКА-97 (СКА-058) отстал от основных сил и долго не мог найти вход в порт. В 6.15 высадил 40 десантников и начал перевозку с крейсера «Красный Крым», успел сделать две ходки, перевезя 100 человек, после чего получил повреждения и 30.12.1941 г. затонул в порту.
СКА-98 (СКА-068) по неизвестной причине выбросился на берег у станции Сары-Голь. Команда и десант почти полностью погибли (в живых остались 6 краснофлотцев).
СКА-063 (СКА-056) ЧФ получил задание сопровождать транспорт «Кубань», в связи с чем вошел в порт только в 7.20 вместе с транспортом. Не имея на борту десанта, приступил к перевозке десанта с крейсера «Красный Крым», на четвертой ходке получил попадание снаряда, начал тонуть, экипаж и часть десантников были сняты баркасом, после чего катер затонул. Всего перевезли 180 десантников с крейсера.
СКА-141 получил задание сопровождать транспорт «Кубань», в связи с чем вошел в порт только в 7.20. Перевозил десант с крейсера «Красный Кавказ».
Подведем итоги? По факту из запланированных 15 катеров в порт вовремя вошли всего три катера. Т. е. вместо запланированных 300 бойцов в первом броске оказалось всего 129 бойцов (43 на защитном молу, 86 на территории порта).
Всего с катеров высажено 266 десантников первого броска (42 десантника погибли в Сары-Голе). Перевезено с крейсеров личного состава: 1100 человек с «Красного Крыма», 323 с «Красного Кавказа». При этом из 12 катеров три были потоплены или выбросились на берег, семь тяжело повреждены. Потери составили 65 человек убитыми (вместе с экипажем СКА-98) и 33 ранеными. Общий итог не очень радостный.
Вторая фаза операции.
После получения сигнала с катера СКА-013, в 4.26 в порт вошел тральщик № 14 («Щит»), а за ним, в 4.40, ЭМ «Шаумян». Высадка личного состава прошла быстро, но никто не предусмотрел того факта, что выгружать 76-мм орудия и 107-мм минометы будет некем и нечем, что и вызвало задержку с разгрузкой эсминца «Шаумян». Спустя 15 минут в порт вошли «Незаможник» и «Железняков». При швартовке эсминец «Незаможник» на скорости 8 узлов врезался носом в пирс, своротив себе форштевень (по официальной версии, не сработал машинный телеграф, но это выдумка, учитывая его надежность). На самом деле причиной аварии стала ошибка командира при швартовке. Вместо команды «малый назад» его командир капитан 3-го ранга Бобровников (бывший командир погибшего «Фрунзе») выставил на телеграфе «малый вперед», и корабль на ходу врезался в пирс. Удар был столь сильным, что после этого, с 01.01 по 13.03.1942 г., корабль ремонтировался в Поти.
Эсминцы закончили выгрузку: «Незаможник» в 5.35, «Железняков» в 5.51, «Шаумян» в 7.00. На эсминце «Шаумян» была сбита грот-мачта, на «Железнякове» было попадание в салон флагмана. «Незаможник», свернувший себе форштевень, был отправлен в Новороссийск.
После чего в 7.20 к причалу встал транспорт «Кубань». Под непрерывным артиллерийским и минометным огнем транспорт вошел в порт и ошвартовался у Широкого мола к причалу № 5. При подходе в судно угодили два снаряда: один разорвался вблизи шлюпочной палубы, другой – у четвертого трюма. 32 десантника были убиты, свыше 30 получили ранения. В районе машинного отделения начался пожар, но экипаж быстро потушил его. Выгрузка транспорта была завершена в 11.30, после чего транспорт в сопровождении тральщика № 14 вышел из порта. При выходе из порта в грузовую стрелу попал снаряд, осколком был убит капитан транспорта Вислобоков, ранено 5 человек.
Швартовка крейсера «Красный Кавказ» к внешней стороне Широкого мола показала, что военные моряки без помощи буксира швартоваться вообще не могут. Швартовка продолжалась 3 часа (!) и нормально, бортом к причалу, крейсер ошвартоваться не смог. После трех часов бесполезных маневров под огнем двух немецких 15-см пушек крейсер был вынужден отойти, бросить якорь и, вытравливая цепь, подойти под углом к пирсу, ошвартовавшись только носовой частью, встав наискосок к причалу. В результате выгрузка шла только по одному трапу. Все это время орудия крейсера вели поединок с двумя немецкими пушками. Корабельные артиллеристы не смогли показать класс стрельбы, немецкие орудия подавлены не были.
Около 8.00 крейсер, обстреливаемый противником, выгрузив личный состав, но не выгрузив материальную часть, находящуюся на борту, вынужден был отшвартоваться и, отклепав якорную цепь с кормовым якорем, отойти, не до конца выполнив задачу.
Выгрузка материальной части была завершена только в море путем перегрузки на транспорт «Кубань» и шхуну «Азов» для последующей доставки на берег.
Второй крейсер «Красный Крым», вынужденный стоять неподвижно для высадки десанта, в 7.15 получил попадание немецкого 10,5-см снаряда в щит орудия. В течение часа крейсер получил еще 7 попаданий, в результате чего были разбиты три 130-мм орудия и три 45-мм пушки, погибло 10 человек, ранено 17. В 9.30 крейсер закончил высадку и отошел мористее.
В 23.00 29.12.1941 г. был высажен десант в районе станции Сары-Голь. С этим десантом идут некоторые разночтения. По отчету десант высаживал БТЩ-26 («Защитник»), а БТЩ-16 (он же Т-412, будущий «Арсений Раскин») был направлен для связи с берегом, в других источниках указано: «Около 23 часов тральщик Т-411 (он же БТЩ-16) высадил десант в составе усиленной роты возле станции Сарыголь к востоку от города». В третьем источнике указано полнее: «Начиная с утра 29 декабря корабли два дня маневрировали на внешнем рейде Феодосии, ведя огонь по береговым целям и отражая налеты авиации противника. Экипаж Т-412 ночью 30 декабря спас людей с полузатонувшего баркаса крейсера “Красный Кавказ”. Командир и комиссар БТЩ, при отсутствии связи и учитывая подходящий к концу артбоезапас, приняли решение вернуться в Новороссийск. Тут же последовало обвинение их в трусости. Командир Т-412 Г. Бартош и комиссар Н. Кононов были приговорены трибуналом к ВМН, но позже расстрел заменили 10 г.ми с отправкой на фронт».
Первая группа транспортов разгрузилась почти без проблем. Все было рассчитано штабом флота верно, в ночное время противник не действовал.
Вечером 29.12.1941 г. начали прибывать транспорты 1-го отряда. Корабли по плану должны были швартоваться к 11 причалу в южной части бухты. Первой начала вход в бухту 2-я группа 1-го отряда транспортов.
29.12.1941 г. в 22.10 в Феодосийский порт вошел транспорт «Шахтер». Первой выгрузилась разведрота, выгрузка матчасти была закончена в 5 утра.
29.12.1941 г. в 22.20 в бухту вошел «Ташкент». В связи с тем, что в порту отсутствовали буксиры, корабли пытались ошвартоваться самостоятельно. Сильным отжимным ветром транспорт «Ташкент» стало наваливать на следовавший за ним «Красный Профинтерн». Все дело в том, что большой корабль, имея малый ход, становится почти неуправляемым. Дать ход вперед было невозможно, впереди был причал. Чтобы избежать столкновения, капитан К.И. Мощинский принял единственно правильное решение: дав ход назад и пройдя мимо «Красного Профинтерна», вышел в акваторию порта, но затем снова потерял ход и был прижат к защитному молу с внутренней стороны. Учитывая отсутствие буксиров, в 2.30 было принято решение выгрузить личный состав на защитный мол. Выгрузка личного состава была завершена к 11.00 30.12.1941 г. На борту оставалась только техника и тяжелое вооружение.
29.12.1941 г. в 22.30 ошвартовался «Красный Профинтерн», транспорт без проблем выгрузился к 5.00 30.12.1941 г.
29.12.1941 г. в 23.00 в порт начали входить транспорты 2-й группы 1-го отряда: «Зырянин» и «Ногин». Первый ошвартовался к внутренней части широкого мола, второй в глубине бухты, к причалу № 9. Транспорт «Жан Жорес» ошвартовался не входя в бухту к внешней стороне широкого мола.
В 23.56 к борту крейсера «Красный Кавказ», находившегося на рейде, для приема раненых подошел эсминец «Железняков». Перегрузка не удалась из-за сильной зыби. Командир эсминца получил приказ дождаться разгрузки транспортов 2-й группы 1-го отряда и следовать вместе с ними. Командир эсминца приказ не выполнил и уже в 3.00, не дождавшись транспортов, взял курс на Новороссийск.
30.12.1941 г. «Зырянин» разгрузился к 6.00 31.12.1941 г. и утром вместе с двумя транспортами 1-й группы («Шахтер» и «Красный Профинтерн») убыл в Новороссийск.
Тральщик № 11, он же Т-401 «Трал», сопровождавший транспорты 2-й группы 1-го отряда «Шахтер», «Ташкент» и «Красный Профинтерн», в 14.57 30.12.1941 г. был направлен в бухту Двуякорная. Отразив атаку двух самолетов, экипаж тральщика снял с крейсера «Красный Крым» штаб генерал-майора Дашичева и высадил его на Широкий мол. По донесению командира корабля, «в результате девятибалльного шторма на БТЩ обмерзла носовая 100-мм пушка, обвесы покрылись 30-см слоем льда, залило водой часть носовых и кормовых помещений». В вахтенном журнале транспорта «Красный Профинтерн», который находился в том же районе, указано: «…3–6 м/с, восточной четверти, море пять баллов, зыбь, температура –16».
Утром 30.12.1941 г. прибыла паровая шхуна «Азов» (капитан Ф.Г. Родити), ошвартовавшаяся к внешней стороне широкого мола. После выгрузки, в 14.00 транспорт подошел к крейсеру «Красный Кавказ» и перегрузил к себе остававшуюся материальную часть (три 76-мм пушки, 16 автомашин, боезапас). Выгрузка принятой материальной части была завершена к 22.00.
В 30.12.1941 г. в 16.20, в порт вошел отдельно следовавший транспорт «Анатолий Серов» (капитан А.А. Орлов), ошвартовавшийся в бухте к причалу № 12. Транспорт очень быстро разгрузился и уже в 22.00 вышел в обратный рейс.
«Ногин» разгрузился к 16.00 30.12.1941 г., «Жан Жорес» к 22.00. В ночь с 30 на 31 декабря оба транспорта вместе с паровой шхуной «Азов», закончившей выгрузку матчасти, убыли в Новороссийск.
Днем 30.12.1941 г. транспорт «Ташкент», закончив выгрузку личного состава на защитный мол, попытался самостоятельно перешвартоваться к причалу для выгрузки техники. Решение было вынужденным, т. к. за прошедшие сутки буксиры не подошли. Двигаясь по бухте, транспорт намотал притопленные боновые сети (те самые, со взорванной средней бочкой), дрейфовавшие по бухте, на винт – и снова потерял ход. Пароход был снова прижат ветром к защитному молу.
Около 20.00 30.12.1941 г. в Феодосийский порт вошел ледокол «Торос», который в 22.00 отбуксировал «Ташкент» к причалу № 12. В 23.30 началась выгрузка материальной части и техники с транспорта.
В 19.00 крейсер «Красный Крым» вместе с эсминцем «Шаумян» взял курс на Новороссийск. В Феодосии оставался только крейсер «Красный Кавказ», один эсминец, один морской охотник и два БТЩ.
Примерно в это же время в квадрат ожидания Феодосийского порта подошла 2-я группа 2-го десантного отряда («Курск», «Красногвардеец», «Фабрициус») в охранении эсминца «Способный» и трех катеров типа МО.
В 21.00 в эту же точку подошли транспорты 1-й группы 2-го отряда «Димитров» (капитан Л.С. Борисенко) и «Калинин» в охранении эсминца «Сообразительный», БТЩ № 25 (он же «Взрыв», он же Т-410) и трех катеров типа МО.
Все транспорты до 24.00 находились в квадрате ожидания. Выгрузка этого отряда несколько задержалась, и суда разгружались уже в светлое время, но потерь почти не было. В 11.30 от прямого попадания одной авиабомбы во второй трюм транспорта «Г. Димитров» возник пожар, но он был быстро локализован. На транспорте «Калинин» (капитан И.Ф. Иванов) была разбита грузовая стрела, больше повреждений в этот день не было.
К 14.00 разгрузка была закончена, и транспорты вышли из порта. «Курск», «Фабрициус» (капитан М.И. Григор), «Димитров» направились в Туапсе, «Калинин» в Новороссийск. В порту остался только транспорт «Ташкент», очищающий винт от сетей.
Первые потери средства, доставляющие десант, понесли только 1.01.1942 г. Транспорт «Ташкент», очистив взрывными зарядами винт от боновых сетей, начал отход от стенки порта. Две бомбы попали на причал и вызвали взрыв боезапаса. Еще две бомбы поразили надстройку транспорта и разорвались в машине. Машина и другие механизмы были разрушены, вахтенные вместе со старшим механиком С.И. Афанасьевым и всеми, кто работал на камбузе, погибли. Многие моряки были ранены.
Одна из бомб угодила в мостик, но не взорвалась, а пробила его насквозь. Капитан, сильно контуженный, провалился в горящие обломки кают-компании. Помполит и матрос Загорулько извлекли его из-под обломков и перенесли в относительно безопасное место.
На корабле разгорелся пожар, который тушить было нечем. В 15.00 транспорт сел на дно и полностью выгорел. Объективно говоря, непонятно, почему экипаж транспорта не принял мер по тушению пожара. По воспоминаниям, при взрыве боезапаса, сложенного на берегу, возникла паника.
Советские транспорты в этой операции на первом этапе сработали хорошо и оперативно. По состоянию на 31.12.1941 г. в Новороссийске под погрузкой находились: «Кубань», «Ногин», «Зырянин». Поставлен под погрузку еще один пароход: «Красный партизан». С правительственных перевозок был снят большой пароход «Восток» и направлен в Новороссийск под погрузку.
На пути к Новороссийску из Феодосии находились: «Шахтер», «Азов», «Серов». В Туапсе грузился войсками минный заградитель «Коминтерн». К сожалению, погодные условия в этом случае сыграли против советских войск. Штормовая погода не позволила достаточно быстро перебросить войска и их снабжение. Следующий конвой прибыл только в ночь с 3 на 4 января.
Эта пауза позволила собраться противнику с силами. Для нанесения ударов была мобилизована авиация. В небе над Феодосией действовали бомбардировщики групп III/KG27 и III/KG51 и эскадрильи 6/KG26, насчитывающих в своем составе в среднем 6–7 исправных самолетов каждая. Однако за счет короткого плеча самолеты успевали сделать несколько самолето-вылетов.
Крейсер «Красный Кавказ», приняв 1200 человек десанта и грузы для десанта, прибыл в Феодосию в ночь с 3 на 4.01.1942 г. в составе конвоя, в который входили: минный заградитель «Коминтерн», транспорты «Ногин» (капитан – П.Л. Безайс), «Зырянин» (капитан – П.Л. Толбузин), «Кубань». Из Туапсе в этот день вышел еще один отряд транспортов: «Фабрициус» и «Шахтер». Транспорта «Спартаковец» и «Батайск» вернулись из-за плохой погоды.
Дальше пошел разгром. Порт не прикрыли зенитной артиллерией, корабли не смогли обеспечить прикрытие транспортов. Первым у причала № 11 погиб «Зырянин», пришвартовавшийся перед полузатонувшим «Ташкентом». Транспорт разгрузил войска и перекачивал топливо в подогнанные к нему железнодорожные цистерны. В судно попали 2 бомбы, сброшенные фашистским самолетом. Загорелся бензин. В трюмах остались около 30 лошадей, но спасать их никто не решился, начал рваться невыгруженный 122-мм боезапас в трюмах.
Вторым погиб «Ногин», разгружавшийся у широкого мола на причале № 2. Разгрузка была почти закончена, но во время налета транспорт поразили две авиабомбы, в результате чего он затонул. На борту осталось много продовольствия. Остальные транспорты получили повреждения.
В самом конце разгрузки, около 8 утра у борта крейсера «Красный Кавказ» разорвалось четыре авиабомбы. Крейсер осел кормой. Почему зенитчики крейсера, имеющего достаточно мощное зенитное вооружение, не смогли отразить налет – непонятно. По воспоминаниям, налет «проспали». Второй самолет поразил авиабомбами морской охотник СКА-058, который немедленно пошел ко дну.
При выходе на рейд крейсер был атакован вторично – и вновь получил попадание авиабомбы. Корму крейсера выбросило из воды, оторвало правый винт и кронштейн левого гребного вала. Баллер руля был погнут, из-за чего руль заклинило. Корабль начал еще больше оседать кормой. Водоотливные средства с откачкой воды не справлялись. Корабль 6 узловым ходом смог дойти до Поти, но при этом верхняя палуба до 4-й орудийной башни оказалась уже под водой. Результат обследования: «Затоплена корма по 104 шп.; пробоины с правого борта в подводной части 2 2,5 м, 2 2 м, 3 1,5 м, с левого борта 2 1,5 м, 0,8 1 и деформация корпуса в районе 114–134 шп.; разрушен ахтерштевень; перебит киль на 114 шп.; сорваны с места шесть броневых плит в корме; повреждена дейдвудная труба; кронштейн, гребной вал и винт правой кормовой машины оторваны; повреждены водонепроницаемые переборки на 114,119,125, 131 шп.; повреждено рулевое устройство и рули». Крейсер выбыл из строя до начала июля 1942 г.
3.01.1942 г. в 23.00 транспорт «Пестель», имея на борту 690 бойцов пополнения, прибыл в Севастополь в охранении эсминца «Смышленый». На следующий день в Севастополь прибыли с Кавказа транспорты «Львов», имея на борту 710 человек маршевого пополнения, 80 т боезапаса, 3 орудия, и «Потемкин», доставивший 412 человек маршевого пополнения и 139 т муки.
Десант в Евпаторию 4–6 января также обернулся потерями для флота. В последние дни трудного 1941 г., командующий Черноморским флотом Ф.С. Октябрьский от лица военного совета ЧФ дает телеграмму, в которой говорится: «…в Севастополе провожу перегруппировку, готовим контрудар и выброску десанта в случае отхода противника в города Евпаторию и Ялту…» Доставка первой волны десанта была возложена на корабли ОВРа: быстроходный тральщик Т-405 «Взрыватель» с охранением из пяти катеров МО, и буксир СП-14 в охранении двух катеров МО. Всего 7 морских охотников, буксир и тральщик.
Для участия в десанте были выделены катера МО-4 1-го и 2-го дивизионов МО Главной базы и 5-го дивизиона МО Сочинской базы: СКА-081, СКА-024 (0115), СКА-042 (0105) СКА-062, СКА-0102, СКА-062 (0125) и СКА-041.
Любопытно отметить, что СКА-041 (командир л-т И.И. Чулков), вплоть до его гибели, почти непрерывно направлялся на опасные операции. Возможно, это связано с тем, что его экипаж был свидетелем гибели транспорта «Армения» и мог что-то «не то» рассказать. Только в 1941 г. катер прошел 1790 миль, проведя в море 25 суток. За месяц до десанта катер доставил диверсионную группу в Евпаторию, после этого участвовал во многих операция, например, в операции по высадке десанта в районе Южная Озерейка 3–4 февраля 1943 г. Был трижды тяжело поврежден. 22 мая 1943 г. при конвоировании транспорта «Интернационал» из Туапсе в Геленджик во время налета вражеской авиации на конвой на СКА-041 спикировал Ю-87 и сбросил 3 бомбы, от прямых попаданий которых катер затонул.
При разборе обстоятельств гибели этого малого охотника установили, что СКА-041 выходил на выполнение боевого задания по конвоированию, имея большие дефекты в материальной части, под одним мотором. Два мотора были неисправны из-за сильного износа самих моторов и валолинии. Находясь в распоряжении Туапсинской ВМБ и выполняя ежедневно боевые задачи, катер не имел возможности производить планово-предупредительный ремонт. Несмотря на плохое состояние энергетической установки, он был вновь послан в ответственный рейс для сопровождения транспорта. Прямое попадание бомб произошло только отому, что СКА-041 имел малую скорость и не мог совершить надлежащий маневр. Как-то очень целенаправленно «убивали» именно этот катер. Но вернемся к высадке в Евпатории. 5 января в 2.41 корабли подошли к точке тактического развёртывания и по сигналу с флагмана направились к заранее обусловленным пунктам высадки десанта. Буксир СП-14, СКА-042 (0105) и СКА-062 (0125), не меняя ордер, отошли влево; по центру пошёл БТЩ «Взрыватель», имея у себя по носу СКА-0102 и в кильватере СКА-062 и СКА-041. СКА-081 и СКА-024 (0115) отвернули вправо, следуя друг за другом. В 3.00 началась высадка десанта на Товарную и Хлебную пристани без всякого противодействия со стороны противника. Катера СКА-042 (0105) и СКА-062 (0125) высадили своих десантников на товарную пристань. СКА-081 и СКА-024 (0115) – на хлебную. К пассажирской пристани подошёл СКА-0102 и зажёг створ для БТЩ и буксира. После него подошли и начали высадку катера СКА-062 и СКА-0102. Последними ошвартовались к причалу «Взрыватель» и СП-14. Катер СКА-041 остался на рейде. В его обязанности было поддержание связи между кораблями и высадившимися в город подразделениями.
Противник опомнился и открыл сильный огонь по высаживающимся. Ответный огонь из 100-мм орудия открыл тральщик. От командира высадки Буслаева была получена телеграмма: «Высадку продолжаем под сильным артиллерийско-пулеметным огнем. Буслаев». Залпом румынской батареи был накрыт тральщик. Погибли бойцы, стоявшие у кормовой 45-мм пушки. Взрывом был сброшен в воду один из «Комсомольцев». На кормовом мостике тральщика был смертельно ранен Н.В. Буслаев. Вскоре военком высадки сообщил: «Буслаев убит. Бойко».
Высадив, наконец, десант и выгрузив боеприпасы, тральщик и буксир, отстреливаясь, отошли в море. При выгрузке погибло 37 моряков, в основном из числа экипажей. Время от времени к пристаням подходил СКА-041, чтобы забрать раненых. Бой продвигался вглубь города. С рассветом 5 января 1941 г. немцы открыли огонь по катерам и БТЩ. Десантники запросили по радио артиллерийской поддержки, после чего поступил приказ кораблям обстрелять гостиницу «Крым», которую на тот момент штурмовали десантники. Ведя огонь по береговым целям, артиллеристы кораблей пропустили начало налета немецкой авиации. А даже если бы не пропустили, то это мало бы изменило ситуацию. Несколько крупнокалиберных пулеметов и 45-мм универсальных орудий вряд ли могли полноценно противостоять немецкой авиации. Корабли могли вести огонь только на самооборону. Катера и тральщик, маневрируя в акватории Евпаторийской бухты, вели огонь и по самолётам, и, если позволяла обстановка, по городу. Против катеров самолёты применяли 50-кг бомбы.
СКА-024 поучил 8 пулевых и 3 осколочные пробоины в корпусе и ходовой рубке. Были убиты боцман старшина 2-й статьи А.М. Зуб, командир отделения рулевых старшина 2-й статьи Н.А. Новиков, ранен комендор краснофлотец В.П. Касин.
СКА-041 имел десять осколочных пробоин; из пробитой бензоцистерны вытекло около тонны бензина, снарядом сбило фок-мачту. На катере были убиты командир катера лейтенант И.И. Чулков (прямым попаданием авиабомбы в мостик, бомба не взорвалась и скатилась за борт), политрук звена Волохов, командир отделения комендоров старший матрос и краснофлотец Б.А. Орловский, смертельно ранен сигнальщик краснофлотец И.И. Сазонов.
СКА-042 получил 15 пулевых пробоин; СКА-062 – 7 осколочных пробоин; CKA-0102 – 2 осколочные пробоины в районе моторного отсека и течь в районе камбуза от близкого разрыва бомбы. СКА-081 получил 5 пробоин в надводной части корпуса. Только СКА-062 потерь в личном составе и повреждений не имел. Но эти корабли впоследствии смогли вернуться на базу.
Совсем по-другому сложилась судьба тральщика «Взрыватель». В течение дня он маневрировал на рейде и обстреливал берег из 100-мм орудия. Его 45-мм пушка 21К вылетела за борт от попадания мины еще в ходе ночной высадки. 20-мм автомат вышел из строя. Были потери в личном составе. Осколками был перебит антенный кабель, связь с Севастополем прервалась. Корпус корабля получил множество мелких пробоин от осколков. К этому времени на корабле находилось большое количество раненых, переправленных с берега на МО. К вечеру закончился 100-мм боезапас. Но приказа на отход командир не получил, и даже не потому, что не работало радио (как сейчас принято писать). Приказ на отход кораблей в Севастополь был передан только в 10.00 6 января. Т. е. только спустя сутки. Без приказа командир тральщика уйти не посмел. Перед выходом до сведения командира довели решение по командному составу тральщика Т-412, который во время Феодосийской операции самостоятельно принял решение об отходе.
К вечеру, когда десант уже был почти уничтожен, корабли оставались у берегов Евпатории. Спустились сумерки; на море начал разыгрываться шторм. С наступлением темноты налёты прекратились. Штормовой зюйд-вест нагнал большую волну. Катера, чтобы не потеряться в кромешной темноте, выстроились в кильватерную колонну за тральщиком. В течение ночи их несколько раз освещали лучи прожекторов, включавшихся на берегу.
При дневной бомбардировке на тральщике была перебита штуртросовая проводка и управлять им приходилось, пуская двигатели «враздрай». За счет этого изменились его маневровые характеристики. Пока были видны береговые ориентиры, ситуация была терпимой, штурманская прокладка корректировалась, но с наступлением темноты «Взрыватель» потерял ориентировку и маневрировал, не зная точного места. Уточнить место корабля по звездам также не было возможности из-за облачности. Шли только по счислению. Этот метод ведения штурманских прокладок, при изменении волнения скорости ветра и течений, дает достаточно низкую точность в определении местоположения корабля. Не всегда его можно вычислить правильно, даже при аккуратной работе штурмана.
В 21.00 5 января командир тральщика спустился в каюту, но вскоре ощутил сильный скрежет по днищу и толчок. БТЩ сел на мель. Дно в этом районе песчаное, но тральщик из-за ошибки в счислении вылетел на мелководье на полном ходу. Попытки сняться машинами успеха не принесли. Волнами корпус развернуло параллельно берегу. Корабль находился довольно далеко от берега, дно в этом районе песчаное и пологое, а осадка тральщика была из-за принятой через пробоины воды около 3 м. При посадке на грунт корпус, повреждённый во многих местах, дал течь. Фильтрация воды наблюдалась во всех отсеках. Обшивка в кормовой части лопнула. Раненых стали переносить на верхние палубы. В ночь на 6 февраля через катер № 0102 в штаб флота было доложено о положении БТЩ. В Севастополь была отправлена радиограмма: «Корабль сняться с мели не может. Спасите команду и корабль, с рассветом будет поздно». Вскоре вода залила машинные отделения, и тральщик лишился электроэнергии. Все. Ситуация стала безвыходной. Корабль спасти без посторонней помощи было уже невозможно. Но можно было попытаться спасти экипаж и раненых.
Видя безнадёжность положения, командир «Взрывателя» – Виктор Георгиевич Трясцын – приказал уничтожить всю секретную документацию. После совета у военкома все оставшиеся в живых собрались в носовом кубрике. Комиссар приказал командиру отделения минёров Ф. Разуваеву, минёрам И. Лушникову и Н. Смоленкову заминировать тральщик. Моряки «Взрывателя» заняли оборону у иллюминаторов корабля. СКА-081 попытался снять раненых с тральщика, но из-за шторма не смог. Морские охотники принимали решения об уходе в Севастополь самостоятельно.
Лишь в 8.00 6.01.1942 г. из штаба ОВРа по радио был передан приказ на отход кораблей в Севастополь. Утром, 6 января, немцы заметили неподвижный тральщик. В результате обстрела противником тральщик, не имевший боеприпасов, был уничтожен, а затем накатом выброшен на берег.
На 5 января был намечен десант в Алушту. По плану в Судаке намечалось высадить небольшой десант в составе двухсот моряков, а в состав десанта, предназначенного для высадки в Алуште, командование выделило один из лучших полков фронта – 226 ГСП под командованием опытного майора Николая Георгиевича Селихова. Для выполнения Алуштинской десантной операции был создан отряд кораблей под командованием капитана 1-го ранга Андреева в составе крейсера «Красный Крым», базового тральщика № 13 и четырёх сторожевых катеров. Кроме того, для доставки тяжёлых грузов на плацдарм был выделен тральщик «Судком». Но десант не состоялся. 226-й горнострелковый полк проболтался в штормовом море на борту кораблей, дважды выходя к месту высадки, но высажен не был.
Эсминец «Способный» 6 января безуспешно пытался высадить в Судаке отряд моряков в составе двухсот человек, но высадить его удалось лишь в совхозе «Новый Свет». Однако этот десант не удержал занятый новосветский плацдарм и был уничтожен.
6 января народный комиссар ВМФ указал Военному совету ЧФ, что на Чёрном море итоги подводной войны за шесть месяцев совершенно неудовлетворительны. Они свидетельствуют о невыполнении Военным советом флота указаний народного комиссара по использованию подводных сил. Самым веским аргументом при этом было то, что потоплено только семь транспортов противника и при этом погибло семь наших лодок! Для сравнения нарком сообщил, что на СФ, имевшем в начале войны 15, а к началу 1942 г. – 21 пл, потоплено 48 транспортов противника и ни одной нашей лодки не было потеряно. Условия на Севере хотя и отличны от черноморских, но не менее сложны и трудны.
Причинами срыва подводной войны на черноморских коммуникациях противника нарком считал:
1. Слабое напряжение в работе пл на коммуникациях противника: от Босфора до Одессы выставлялось только 5–6 пл.
2. Использование пл не по назначению. Например, обстрел лодкой из одной пушки Ялты или высадка десанта в Коктебеле в количестве 20 человек, что с успехом мог бы сделать катер МО.
3. Бесцельное несение лодками дозора в районе Поти, где за шесть месяцев не появился ни один корабль и ни одна пл противника.
4. Плохая работа оперативного отдела штаба флота по планированию и организации операций лодок без анализа обстановки, без помощи им в решении их главной задачи. Разведка обстановки в районе самих позиций не велась. Было очевидно, что Щ-204, Щ-211 и С-34 погибли, а Л-24 подорвалась на позиции № 28, и всё же туда продолжали посылать лодки одну за другой, и 24.12.1941 г. была выслана Щ-207.
Нарком потребовал от ВС ЧФ выполнить его указания по использованию пл. А по результатам опыта первого полугодия войны сделать всё для уменьшения потерь лодок и увеличения воздействия их на коммуникации противника.
8.01.1942 г. Транспорт «Чехов» с грузом продовольствия прибыл из Поти в Севастополь, а из Туапсе с грузом боезапаса и продовольствия – транспорт «Белосток». Транспорта следовали в Севастополь без охранения. Черноморский флот не смог выделить боевые корабли для их сопровождения. На следующий день транспорт «Абхазия» с продовольствием и маршевыми ротами в охранении «БТЩ-11» (Т-401 «Трал») прибыл из Новороссийска в Севастополь.
11.01.1942 г. в Севастополь прибыли транспорт «Восток» из Новороссийска с боезапасом и танкер «Куйбышев» из Поти с авиационным и автомобильным бензином. Корабли также следовали без охранения.
Даже опытные командиры ЧФ не были застрахованы от ошибки, работая в сложных условиях. 13.01.1942 г. в условиях плохой видимости эсминец «Бойкий» (командир капитан 3-го ранга Годлевский) при выходе из Новороссийска столкнулся с транспортом «Серов». Встал на ремонт в Туапсе.
18.01.1942 г. транспорт «Абхазия», имея на борту 4516 бойцов маршевого пополнения, 19 вагонов продовольствия, 150 т боезапаса и другие грузы, прибыл в Севастополь из Поти, транспорт следовал без охранения. Через день транспорт «Потемкин», имея на борту 254 бойца маршевого пополнения, боезапас и продовольствие, прибыл в Севастополь из Туапсе. 20.01.1942 г. транспорт «Львов», имея на борту обмундирование, 300 бойцов и командиров маршевого пополнения, прибыл в Севастополь из Поти. Через час прибыл из Туапсе транспорт «Чехов», имея на борту 768 бойцов и командиров маршевых рот, боезапас и фураж. Т. е. пользуясь длинной ночью, транспорты ЧФ стали снова ходить в Севастополь без охранения боевых кораблей.
Глава 17. Январь 1942 г.
Январь 1942 г. стал трагической страницей для флота. В основном это было связано с Феодосийской высадкой и перебросками войск и грузов в Керчь.
Следующий конвой пришел в Феодосию только в ночь с 8 на 9 января 1942 г. Он стоил советской стороне двух кораблей: транспорта «Спартаковец» (капитан – Д.М. Малик) и транспорта «Чатырдаг» (капитан – П.Я. Исаченко). Первый был потоплен в порту с частью груза, второй уже на выходе из Феодосии.
Эсминец «Способный» (командир капитан 3-го ранга Козлов), выйдя из Новороссийска, из-за навигационной ошибки попал на свое же минное заграждение. Взрывом эсминцу оторвало носовую оконечность вместе с первым орудием. Корабль выбыл из строя до мая 1943 г.
15.01.1942 г. на подходе к Феодосийскому порту подорвался на магнитной мине теплоход «Жан Жорес». Он отправился сюда вечером 14 января из Новороссийска с войсками и военным грузом на борту. На следующий день в 20.00 транспорт ошвартовался в Феодосии. До 5.00 успели выгрузить лишь людей и часть вооружения. В целях безопасности по распоряжению старшего морского начальника судно в сопровождении тральщика «Геленджик» оставило порт.
После полудня оно повернуло обратно в расчете подойти к Феодосии в 21.00. От мыса Ильи теплоход следовал с военным лоцманом. Портовый маяк не горел. Поэтому вскоре к судну подошел сторожевой катер и повел его за собой. В момент поворота к порту «Жан Жорес» наскочил на мину. Раздался взрыв огромной силы. Загорелись боеприпасы в трюме. Однако вода, хлынувшая через большую пробоину в районе машины, затопила их, погасила пожар. Она продолжала хлестать и в течение 3 минут залила помещения от машинной переборки до кормы, которая быстро осела. Носовая часть оставалась на плаву, но вода проникла и сюда.
Капитан судна Г.И. Лебедев приказал спустить шлюпки, но шлюпочное устройство оказалось разрушенным. Подоспевший на помощь катер «Кабардинец» снял бойцов, раненых и часть команды. Затем подошел тральщик «Геленджик». Он принял на борт снятые судовые приборы (хронометр, секстан, радиопеленгатор) и остальных членов экипажа. Последним покинул транспорт его капитан.
При разборе ситуации выяснилось, что военный лоцман вел корабль через миноопасный район (район советского минного заграждения и сброса немецких мин).
12.01.1942 г. командующий фронтом приказал высадку десанта в Судаке произвести в ночь на 16 января, а подготовку к проведению операции начать немедленно.
Заместитель командующего Черноморским флотом контр-адмирал Елисеев и член Военного Совета флота дивизионный комиссар Азаров разработали план десантной операции в Судаке и поставили задачи кораблям флота и 226-му полку Селихова.
Для проведения операции были созданы:
– отряд высадки под командованием капитана 1-го ранга Андреева в составе крейсера «Красный Крым» и эсминцев «Сообразительный» и «Шаумян»;
– отряд высадочных средств под командованием капитан-лейтенанта А.П. Иванова в составе канонерской лодки «Красный Аджаристан» и шести сторожевых катеров.
С целью артиллерийского обеспечения высадки десанта был создан отряд поддержки под командованием контр-адмирала Владимирского, в составе линейного корабля «Парижская Коммуна» в охранении эсминцев «Безупречный» и «Железняков».
14.01.1942 г., в 16.00, канонерская лодка «Красный Аджаристан» и отряд высадочных средств в составе шести сторожевых катеров вышли из Новороссийской базы на операцию, а на следующий день в 13.00 из той же базы вышел в море отряд корабельной поддержки в составе линкора «Парижская Коммуна», эсминцев «Безупречный» и «Железняков», и отряд высадки в составе крейсера «Красный Крым» и эсминцев «Шаумян» и «Сообразительный».
К 23.00 15.01.1942 г. корабли десантного отряда и отряда поддержки подошли в район высадки и заняли свои позиции. В ночное время берег был виден неясно и ведение эффективного огня корабельной артиллерии по берегу, без освещения местности было невозможно. Поэтому было решено одновременно с боевой стрельбой вести огонь осветительными снарядами.
При подходе первого рейса катеров и канонерской лодки к берегу противник открыл огонь из пулемётов, миномётов и малокалиберных орудий.
В 23.45 корабельная артиллерия начала артиллерийскую подготовку по району высадки десанта, ведя огонь по пляжу и по огневым точкам врага. В результате огня корабельной артиллерии основная часть огневых средств противника была подавлена, а находившиеся на пляже минные поля частично разминированы.
Одновременно с открытием огня началась высадка десантных рот на флангах с эсминца «Шаумян» у мыса Алчак и с эсминца «Сообразительный» – в бухте Новый Свет. Позже под прикрытием корабельной артиллерии начали подходить к берегу Судакской бухты катера, канонерская лодка и сейнеры с десантом на борту. Канонерская лодка удачно выбросилась носом на берег и начала высадку десанта непосредственно на берег. Справа и слева от неё, также выбрасываясь носом на берег, произвели высадку сторожевые катера. Высадив первую группу, катера шли к крейсеру и эсминцам, принимали с них следующую группу десантников и за несколько рейсов высадили их на берег. Особенно организованно шла высадка с крейсера «Красный Крым», которая была закончена к 4.00 16 января.
16 января к 5.00 высадка десанта со всех кораблей была закончена, за исключением канонерской лодки, которая продолжала выгружать на берег тяжёлые грузы. Закончив высадку, корабли отошли от берега и направились в Новороссийск, а канонерская лодка с двумя катерами продолжала выгрузку грузов.
На рассвете канонерская лодка подверглась бомбовым ударам авиации противника, которая серьёзного ущерба ей не нанесла, однако дальнейшая угроза кораблю от вражеской авиации оставалась. Начальник штаба флота запросил по радио разрешение у командующего фронтом отозвать канонерскую лодку с места высадки десанта. Разрешение на возвращение на базу было получено, и канонерская лодка вышла курсом на Новороссийск. На её борту оставались не выгруженными весь конский состав, 2 орудия, половина имевшихся боеприпасов и продовольствия. К сожалению, десант высадили как раз тогда, когда произошла Феодосийская катастрофа, и о десанте попросту… забыли.
Лишь 22 января по распоряжению Военного совета фронта из Новороссийской военно-морской базы вышел эскадренный миноносец «Бодрый» под командованием капитана 3-го ранга Митина с грузом для полка Селихова.
В 22.30 корабль вошёл в Судакскую бухту, стал на якорь и по радио установил связь со штабом майора Селихова. Через 40 минут с корабля были спущены две шлюпки и на них началась перевалка груза на берег пляжа, было доставлено около четырёх тонн боеприпасов и продовольствия.
23 января в 6.00 эсминец по просьбе майора Селихова открыл артиллерийский огонь по противнику, сосредоточенному на северной окраине селения Большой Таракташ (Каменка) и по дороге, идущей из него на селения Салы (Грушевка) – Старый Крым, где в то время была сосредоточена крупная группировка противника.
Выполнив задачу по доставке груза на судакский плацдарм и обстреляв противника, командир эсминца, боясь задержаться у берега до наступления светлого времени, не принял на борт корабля ожидавших эвакуации раненых десантников, приказал сняться с якоря и взял курс на Новороссийск.
Казалось, сама природа противодействовала советскому флоту. 20–22 января 1941 г. во время шторма, получили крупные повреждения девять кораблей, в том числе два крейсера, четыре эскадренных миноносца и две подводные лодки.
В ночь с 21 на 22 января 1942 г. «Молотов» стоял у нефтепирса № 4 в Новороссийске, ошвартованный правым бортом. Перед штормом был отдан левый якорь и с кормы заведен дополнительный швартовный конец на бочку. По корме крейсера находился эсминец «Смышленый», у соседнего пирса – «Красный Кавказ» и танкер «Кремль».
Под действием штормового ветра начались сильные удары бортом о пирс. В 7.47 командир крейсера приказал отойти от пирса и встать на два якоря на малом рейде, подрабатывая машинами. Решение весьма спорное в таких погодных условиях. Левая якорь-цепь оборвалась, а второй якорь не мог удержать корабль на месте. Волнами его сносило к бетонному молу, прикрывающему вход в порт.
«Молотов» дал задний ход, но мощности машин не хватило, в 8.36 он ударился носом о мол, повредив форштевень и деформировав обшивку. И тут же крейсер понесло назад, корма левым бортом ударилась о пирс, в результате чего оказалась поврежденной обмотка размагничивания. В 8.53 под винты попала бочка, и пришлось застопорить машины.
На пирс были поданы швартовы, чтобы оттянуться шпилем, но они вскоре лопнули. Крейсер форштевнем он прочертил по борту крейсера «Красный Крым» и ударил в танкер, который, получив пробоину, стал погружаться. В 9.06 бочка вышла из-под винтов, но крейсер навалило на кормовую оконечность эсминца «Смышленый», причинив ему серьезные повреждения. В 9.23 по приказу командования на «Молотове» были затоплены носовые креновые отсеки, и он сел носом на грунт, однако под воздействием ветра корабль кормой навалило на пирс, при этом разрушилась обшивка.
В 10.07 на помощь ему подошел эсминец «Сообразительный», но ветер не позволил ему приблизиться на необходимую дистанцию. Боцманской команде крейсера удалось подать несколько тросов на пирс, но волны оборвали швартовые концы. Лопнувшим тросом смертельно ранило старшину, а два матроса получили увечья. Трос на эсминец удалось завести только к полудню. Подошедший позже буксир также смог принять трос с кормы. После 16.00 шторм стал утихать. В результате разгула стихии была повреждена обшивка на левом борту в кормовой оконечности от 264-го шп. до транца, по левому борту лопнули 4 шпангоута (с 290 по 293-й), сломан кормовой клюз, на 400 мм вогнут форштевень, затоплен таранный отсек, повреждены трубопроводы отопления в кормовых помещениях и оборудование отсека дымаппаратуры. Корабль встал на ремонт, продолжавшийся до 14 февраля. Форштевень выправить не удалось, за счет чего скорость корабля снизилась.
Разбор ситуации показал, что командир крейсера капитан 1-го ранга Ю.К. Зиновьев допустил ошибку, начав перешвартовку. Однако это никак не сказалось на его карьере, в марте он был назначен командиром линкора.
Во время шторма погиб морской охотник СКА-012 (бывший ПК-134 2-го отряда погрансил), командир катера, выполняя приказ, вышел в море, несмотря на шторм. Сильным накатом 21.01.1942 г. катер был разбит о камни у м. Агрия.
После проведения Керченско-Феодосийской операции Черноморский флот резко снизил свою активность. Причин было несколько. Прежде всего, корабли флота оказались не в состоянии обеспечивать прикрытие возросший объем перевозок, т. к. большинство оставшихся в строю боевых кораблей находились в ремонте.
Большинство боевых кораблей флота, пройдя много миль, выработав ресурс своих двигателей, расстреляв ресурс своей артиллерии на 50–95 %, получив боевые повреждения, нуждались в срочном ремонте. В это же время флот лишился 80 % своих ремонтных мощностей. Флот почти полностью выдохся. Азовская флотилия также прекратила действия, т. к. большая часть ее кораблей (из числа оставшихся в строю) вмерзла в лед.
Произошли некоторые кадровые изменения, например, контр-адмирал Г.В. Жуков был снят со своей должности и направлен в резерв. О причинах можно догадаться.
В это же время резко возрос объем перевозок, который лег тяжелым грузом на плечи транспортов ЧФ и судов Наркомата морского флота. Перевозки шли в двух направлениях: в Севастополь и на Керчь.
На западном берегу Керченского пролива перевалка грузов для Крымского фронта шла через Керченский порт (начальник Ф.А. Карпов, затем А.С. Полковский) и порт в Камыш-Буруне (начальник С.М. Маранценбаум). Правда, ситуация с ними была крайне сложной.
Порт Камыш-Бурун вступил в строй действующих перед самой войной. Он имел всего один причал и был рассчитан на одновременную обработку не более двух транспортов. К тому же он, как и Керченский порт, во время боевых действий сильно пострадал.
Порт не имел выгрузочных средств. На причале лежали два подорванных крана, перевернутые паровозы и вагоны. Судоремонтный завод был разрушен. Маневр судов в порту был сильно стеснен. В небольшой бухте, прикрытой Камыш-Бурунской косой, глубины затрудняли использование больших судов. Суда почти по грунту входили в порт, вздымая винтами ил, перемешанный со льдом. Ледоколы «Торос» и № 7, обеспечивая ледовую проводку их, с трудом разворачивались в тесном порту.
Керченский порт находился в еще худшем состоянии, большая часть причальной линии этого порта была разрушена взрывом 26.10.1941 г. Все выгрузочные средства были уничтожены.
В связи с этим в эти порты направлялись, как правило, корабли, имеющие собственные грузовые стрелы. Военные и санитарные транспорты, как правило, не имевшие грузовых стрел, старались отправлять в Севастополь. Несмотря на то что Черноморский флот почти перестал выделять корабли для сопровождения транспортов, они продолжали прорываться в Севастополь.
25.01.1942 г. Транспорт «Коммунист» (с 14.01.1942 г. из НКМФ передан в ЧФ) с боезапасом, продовольствием и другими грузами в охранении базового тральщика «Защитник» прибыл из Новороссийска в Севастополь.
26.01.1942 г. в 20.00 санитарный транспорт ЧФ «Абхазия», ремонтировавшийся в Севастополе, имея на борту 480 раненых и 58 т гильз, в охранении базового тральщика «Защитник» вышел из Севастополя в Новороссийск.
27.01.1942 г. Санитарный транспорт ЧФ «Львов» и военный транспорт «Восток» с грузом боезапаса, продовольствия и фуража прибыли из Новороссийска в Севастополь. Канонерская лодка «Красный Аджаристан», вышедшая из Севастополя в район Судака с боезапасом и продовольствием для судакского десанта, из-за плохой погоды возвратилась в базу.
28.01.1942 г. Санитарный транспорт ЧФ «Белосток», имея на борту 528 человек маршевого пополнения и боезапас, а также транспорт ЧФ «Красная Кубань» с первым дивизионом 952-го артиллерийского полка, боезапасом, продовольствием и фуражом, прибыли из Поти в Севастополь.
29 января во время налета вражеской авиации на Камыш-Бурунский порт взрыв бомбы вызвал пожар на танкере «Эмба». Это создало серьезную угрозу и для стоявшего рядом теплохода «Ворошилов», палуба которого была завалена боеприпасами. По распоряжению с берега он вовремя ушел на рейд.
Пожар на танкере все усиливался, но ни одно судно не решалось к нему подойти. Тогда капитан «Ворошилова» (транспорт Наркомата морского флота) А.Ф. Шанцберг скомандовал сниматься с якоря и идти на помощь «Эмбе». Во время следования к порту вышла из строя рулевая машина, пришлось перейти на ручное управление. К танкеру подошли носом, к его левому борту. Тут же провели туда шланги, включили их в пожарную магистраль «Эмбы» и пустили под сильным напором воду. Правда, тушение нефтепродуктов водой оказалось неэффективным, пожар удалось потушить лишь через 5 часов. Танкер выгорел и занял часть причала. Для обеспечения перевалки грузов «Ворошилов» встал бортом к выгоревшему танкеру и своими грузовыми стрелами обеспечивал перевалку грузов в течение 14 дней.
Ледовую проводку судов в Керчь и Камыш-Бурун в январе – феврале обеспечивали ледоколы № 7 и «Торос» (оба на тот момент «гражданские»). Так, ледокол № 7 (капитан В.Г. Попов) в те месяцы завел в Камыш-Бурун и ошвартовал 109 судов, вывел из порта 127 теплоходов и пароходов. Давалось это ценой огромных усилий. Не хватало бункерного топлива и пресной воды для питания котлов. Ледокол вынужден был восполнять их запасы за счет обслуживаемых им судов.
30.01.1942 г. в 20.10 «гражданский» транспорт «Пестель» с маршевым пополнением в количестве 506 человек, боезапасом и продовольствием в охранении базового тральщика «Взрыв» прибыл из Туапсе в Севастополь.
В начале января 1942 г. в Севастополь вновь прибыл лидер «Ташкент». Корабль почти постоянно находился в районе главной военно-морской базы, в готовности к «эвакуации» командования. Единственным выходом лидера стала попытка доставки 2-го эшелона десанта в Евпаторию. В отличие от предыдущего периода, корабль очень редко открывал огонь. Он стрелял 4, 6 января, 8-го отстрелялся по Евпатории, затем 10, 11 и 30 января. Стрельбы были короткими со сменой позиции после стрельбы. 30.01.1942 г. лидер, отстрелявшись, убыл в Новороссийск.
Глава 18. Февраль 1942 г.
Февральская хронология такова:
«Гражданские» корабли в основном обеспечивали перевалку грузов для Крымского фронта, военные транспорты ЧФ обеспечивали Севастополь. Причем военные не прикрывали ни тех, ни тех. Капитаны кораблей, пользуясь погодой и длинной ночью, прорывались на свой страх и риск. В связи со снижением количества случаев подрыва кораблей на минах, суда отправляли даже без сопровождения тральщиков. Большую часть мин в Керченском проливе вытралили мобилизованные тральщики. Севастопольские фарватеры также были протралены от своих мин, выставленных с ошибкой по координатам, после чего подрывы кораблей на своих минах прекратились. Иногда вход в Севастопольскую бухту обеспечивался выходившими из Севастополя тральщиками ОВР.
1.02.1942 г. В Севастополь из Поти прибыли транспорт «Чехов» с маршевым пополнением, боезапасом и вещевым имуществом и танкер «Передовик» из Новороссийска с боезапасом и котельной водой. После разгрузки санитарный транспорт ЧФ «Чехов» принял на борт 192 раненых, гильзы и покинул главную базу.
2.02.1942 г. лидер «Ташкент» прибыл из Новороссийска в Севастополь. Он доставил 914 человек маршевого пополнения. Из Поти прибыл санитарный транспорт «Белосток» с маршевым пополнением, боезапасом и продовольствием.
Все это время Наркоматом морского флота шла доставка грузов в Керчь и Камыш-Бурун. Пароход «Красный Профинтерн» (НКМФ) в январе трижды приходил в Камыш-Бурун с воинскими частями и вооружением на борту. 3 февраля во время воздушного налета на порт судно находилось у причала судоремонтного завода. Одна из бомб попала в палубу бака, где стояли цистерны с бензином. Тут же вспыхнул пожар. Полностью сгорели мостик и каюты на спардеке, помещение команды под полубаком, груз в первом и втором трюмах. К счастью, уцелели бронемашины, находившиеся в двух других трюмах. После ликвидации пожара буксир СП-15 вывело «Красный Профинтерн» из Камыш-Буруна и буксировало его до Железного Рога. Отсюда пароход, машины и котел которого оказались неповрежденными, своим ходом направился к Новороссийску.
При перевозках гражданским и военным морякам приходилось решать достаточно сложные задачи. Сложным заданием стала задача по перевозке танков. Еще в начале января в Феодосию был доставлен танковый батальон. Чуть позже в Керчь доставили танковую бригаду. В Севастополь доставили два танковых батальона. Но тогда речь шла о легких Т-26. Теперь перед портовиками встала задача доставки танков КВ и Т-34, которые были намного тяжелее.
Для доставки выделили канонерскую лодку «Красный Аджаристан» и баржу, которую должна была буксировать канлодка «Кубань». Судоремонтники Новороссийска установили на кораблях дополнительные подпалубные подкрепления.
Погрузка прошла удачно, но в последний момент пришлось отказаться от вывода в море баржи: на «Красном Аджаристане» вышли из строя котлы, и буксировать неисправную канонерскую лодку было поручено КЛ «Кубань». На рассвете 4 февраля корабли подошли к Керченскому проливу. Командир отряда не решился форсировать пролив в светлое время, опасаясь налетов вражеской авиации. На переходе конвой, состоявший из двух канонерских лодок, отразил семь налетов. В ночное время конвой форсировал Керченский пролив и прибыл в Камыш-Бурун. Последующими рейсами была доставлена вся материальная часть танковой бригады, а всего на полуостров было доставлено около 130 танков. В перевозках были задействованы в основном «вспомогательные тральщики» – бывшие грунтовозные шаланды и рейдовые шхуны. При этом моряки действовали, проявляя находчивость и инициативу. Так, экипаж паровой шхуны «Азов» (капитан Ф.Г. Родити) в каждом рейсе вместо предусмотренных трех танков КВ перевозил по четыре, установив дополнительные подкрепления корпуса. Вспомогательный тральщик «Тракторист» (капитан Н.В. Фомичев), переоборудовав корабль силами экипажа, помимо охраны конвоя, брал в трюм по два танка. Эти корабли за 6 дней доставили в Керчь 30 тяжелых танков, а 100 легких были перевезены другими судами за 4 дня.
3.02.1942 г. в порту Камыш-Бурун был поврежден транспорт «Красный Профинтерн», что сильно затруднило эксплуатацию порта. Чуть позже судно отвели в Туапсе, однако восстановить его не удалось.
7.02.1942 г. Из Новороссийска в Севастополь прибыли лидер «Харьков», имея на борту 190 человек маршевого пополнения и боезапас и танкер «Москва» с мазутом и бензином. Из Туапсе, без сопровождения, прибыл гражданский транспорт «Пестель». После разгрузки «Харьков», стоя на якоре в бухте, произвел 33 выстрела по войскам врага на подступах к Севастополю. «Пестель» принял на борт 230 раненых, 92 гражданских лица, 15 т гильз и опять, без сопровождения, взял курс на Туапсе.
8.02.1942 г. В 02.43 транспорт «Чехов» с боезапасом и продовольствием прибыл из Поти в Севастополь. В 20.30 транспорт, имея на борту 131 раненого, 73 пассажира, 59 т гильз, и танкер «Москва» с грузами тыла Черноморского флота вышли из Севастополя в Туапсе.
9.02.1942 г. Лидер «Харьков», стоя на якоре в Северной бухте, произвел девять выстрелов по автоколонне противника на дороге Кача – Мамашай. В 18.23 лидер вышел из базы и взял курс на Туапсе.
11.02.1942 г. в 02.15 транспорт «Львов» с боезапасом и продовольствием прибыл из Новороссийска в Севастополь, а в 19.13, имея на борту 112 раненых, 40 т гильз и другой груз, вышел в Туапсе.
В 08.25 сторожевой катер № 063, стоявший в дозоре у главной базы, был атакован четырьмя «Me-109» и получил 90 пробоин в бортах; на катере вышли из строя два мотора, трое моряков получили ранения.
В 18.29 минный заградитель «Дооб» у входа в бухту Камышовая подорвался на немецкой магнитной мине и затонул; погибло трое и ранено 14 человек экипажа, из них двое умерли.
12.02.1941 г. транспорты «Белосток», «Пестель», «Красная Кубань» и «Абхазия» в охранении эсминца «Железняков» и базового тральщика № 412 прибыли из Новороссийска и Туапсе в Севастополь.
13.02.1941 г. Транспорт «Восток» в охранении эсминца «Шаумян» прибыл из Поти в Севастополь, имея на борту 2052 т продовольствия и 650 т боезапаса. А часом позже прибыл крейсер «Коминтерн». Он доставил 1034 человека маршевого пополнения, 200 т боезапаса и 5 т соли.
14.02.1942 г. Крейсер «Красный Крым» прибыл из Новороссийска в Севастополь, имея на борту 1075 воинов маршевого пополнения.
15.02.1942 г. Транспорт «Чехов» (650 человек маршевого пополнения и продовольствие) в охранении базового тральщика «Взрыв» прибыл из Новороссийска в Севастополь. Вечером, приняв на борт 152 раненых, транспорт покинул главную базу.
Примерно в середине февраля 1942 г. между командующим ЧФ (в Севастополе) и Штабом флота (на Кавказе) начались интенсивные переговоры о необходимости сопровождения транспортов ЧФ боевыми кораблями. В сложных метеоусловиях обеспечение проводок морскими охотниками было невозможно, а большинство боевых кораблей вышло из строя.
В связи с этим командующий ЧФ поднял вопрос перед наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым об освобождении ЧФ от части задач, ранее перед ним поставленных. По сути, начались «кабинетные игры» и перераспределение ответственности. Все дело в том, что по указанию Ставки ЧФ был подчинен «армейцам», т. е. фронту. Приказом командующего фронтом начальник штаба ЧФ, И.Д. Елисеев, был назначен помощником начальника тыла фронта по морским перевозкам. В общем-то, это логично. Однако командующий ЧФ потребовал освободить штаб флота от организации перевозок, переложив всю ответственность на представителей Наркомата морского флота Самборского и Мезенцева.
Командующий ЧФ в своей телеграмме на имя НКВМФ утверждал, что ответственные руководители морского флота «…самоустранились от руководства перевозками, планируя лишь морские перевозки, и через штаб фронта командуют начальником штаба Черноморского флота. Создалось сугубо ненормальное положение, ибо планировать морские перевозки соответственно заявкам фронта должен штаб Черноморского флота, а выполнять – морской флот». Все это хорошо, но, по логике, прикрывать эти перевозки должен был ЧФ.
Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов приказал освободить начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала И.Д. Елисеева от всех посторонних нагрузок. Правда, на самом деле он на это не имел полномочий. Решение было односторонним.
Руководство морскими перевозками было возложено на заместителя наркома Морского флота Е.К. Самборского. Военному совету Черноморского флота было предложено установить четкое разделение обязанностей между заместителем наркома Морского флота и отделом военных сообщений Черноморского флота. При этом руководство должно оставаться за командованием Черноморским флотом. Интересная постановка вопроса: руководить, ни за что не отвечая. Но даже такое решение не удовлетворило командующего ЧФ. Командование фронтом оно не удовлетворило еще больше. К вечеру было получено еще и сообщение руководства Крымского фронта, из которого было ясно, что оно не спешит выполнять решение наркома ВМФ по морским перевозкам и о начальнике штаба флота. В нем подчеркивалось, что до 2 марта организация морских перевозок остается прежней.
Приказывалось к утру 23 февраля выслать в Керчь представителей от флота и от Е.К. Самборского. Им поручалось организовать четкое взаимодействие между Черноморским флотом, Наркоматом морфлота и соответствующими органами фронта по вопросам воинских перевозок. Штабу ЧФ приказывалось разработать план дальнейших морских перевозок. Несмотря на эту переписку, перевозки продолжались.
17.02.1942 г. Из Новороссийска в Севастополь прибыли санитарный транспорт «Белосток», доставивший 871 бойца маршевого пополнения, и мобилизованный тральщик «Судком», имея на борту 141 бойца маршевого пополнения, боезапас для авиации и авиамоторы. Вечером «Белосток», имея на борту 78 раненых, 57 гражданских лиц и 144 курсанта Училища береговой обороны им. ЛКСМУ, вышел из главной базы и взял курс на Туапсе.
19.02.1942 г. Эсминец «Шаумян» вышел из Севастополя в район Саки для обстрела немецкого аэродрома с целью уничтожения находившихся на нем самолетов, а также разрушения ангаров и зданий. Корабль выпустил 10 осветительных и 27 фугасных снарядов, после чего эсминец возвратился в главную базу. Результат неизвестен.
Во время перехода в ночь на 21 февраля «Смышленый» попал в сильный шторм. Эсминец получил многочисленные повреждения: появились трещины в наружной обшивке, потеряли герметичность заклепочные швы, лопнул один шпангоут. Еще раз подтвердилась слабость корпусов кораблей проектов 7 и 7У. Корабль встал в ремонт, из которого вышел только 3 марта.
В 20-х числах февраля в структуре управления немецкой авиацией произошли изменения. Действовавший до этого штаб авиации был переподчинен. Все действовавшие в Крыму авиачасти в большинстве перешли в подчинение штаба «Fliegerfahrer Sud» под командованием оберста (полковника) В. фон Вильдта. Первоначально в его подчинении находились только подразделения гидросамолетов-разведчиков и торпедоносная эскадрилья 6/KG26. Когда в 20-х числах февраля обстановка на сухопутном фронте ненадолго стабилизировалась, фон Вильдт решил использовать свои силы по прямому назначению. Для этого «хейнкели» группы I/KG100 и эскадрильи 6/KG26 были перебазированы на аэродром Саки, который находился всего в 59 км от Севастополя. С этого момента (примерно с 25 числа) начинается активизация немецкой авиации под Севастополем. Но вернемся к кораблям.
22.02.1942 г. По данным Г.И. Ванеева, с 18.35 до 19.11 крейсер «Красный Крым» и эсминец «Бойкий», стоя на якоре в Северной бухте главной базы, вели огонь по вражеским войскам на подступах к Севастополю. Крейсер сделал 20 выстрелов, эсминец – 74. В журнале этих стрельб нет.
Танкер «Передовик» с котельной водой и запасными частями для автомашин прибыл из Туапсе в Севастополь.
23.02.1942 г. Санитарный транспорт «Белосток», имея на борту 476 бойцов маршевого пополнения, боезапас и продовольствие, прибыл из Новороссийска в Севастополь. После разгрузки и принятия на борт раненых и вывозимых грузов транспорт покинул главную базу и взял курс на Батуми.
В этот день в Севастополь должен был прибыть транспорт «Коммунист», но его у подходной точки ждали напрасно. Судно, следовавшее из Новороссийска в Севастополь (почему-то без сопровождения), исчезло бесследно. Судьба его неизвестна. Судно исчезло в районе советского минного заграждения, поэтому не исключен вариант подрыва на мине.
23-го числа из Новороссийска в Севастополь вышел конвой в составе танкера «Москва», транспорта «Георгий Димитров» и тральщика Т-404. Груженный стройматериалами «Г. Димитров» не имел хода из-за предшествующих повреждений и буксировался танкером. Естественно, скорость конвоя не превышала 6 узлов, из-за чего переход растянулся на трое суток. Решение достаточно рискованное. Днем 24-го юго-восточнее Ялты суда были атакованы группой из двух Ю-88 из немецкой авиационной группы III/KG51, но отражены сосредоточенным огнем зенитных орудий.
24.02.1942 г. Навстречу конвою из Севастополя вышел тральщик Т-413 и вступил в охранение, ведя конвой под параванами по фарватеру между минными полями. В 19.15 последовала атака трех Не-111 – торпедоносцев. Суда уклонились от всех торпед, но при энергичном маневрировании буксир лопнул, и «Москва» потеряла «Димитров», который начал дрейфовать. Танкер бросил буксируемое судно и прибыл в Севастополь в охранении тральщика Т-413.
Утром 25 числа тральщик «Щит» вместе с буксиром вышли за «потерянным» транспортом. В этот день из Новороссийска в Севастополь прибыли транспорт «Красная Кубань» в охранении тральщика «Мина».
27.02.42 г. в 03.35 военный транспорт «Восток» в охранении базовых тральщиков «Искатель» и «Мина» прибыл из Новороссийска в Севастополь. Через час прибыли из Новороссийска крейсер «Красный Крым» и эскадренный миноносец «Шаумян», которые доставили личный состав 674-го противотанкового артполка.
28.02.1942 г. По данным Г.И. Ванеева, крейсер «Красный Крым», стоя на якоре в Северной бухте главной базы, сделал 60 выстрелов на подавление батарей противника в 2 км западнее селения Юхары-Каралез. В журнале стрельб крейсера этот факт не отмечен.
В этот день транспорт «Львов» в охранении базового тральщика «Трал», имея на борту 50 краснофлотцев и 33 человека начсостава, разные грузы, прибыл из Новороссийска в Севастополь. В 19.42 он, имея на борту 218 раненых и 50 человек гражданского населения, вышел из Севастополя в Туапсе.
28.02.1942 г. в перевозки военных грузов включился лайнер «Сванетия», ранее находившийся под арестом в Стамбуле. Бывший испанский пароход, перед самой войной обслуживая пассажирскую линию Одесса – Ближний Восток, был арестован турками по требованию франкистского правительства Испании, но в результате дипломатических усилий был выпущен из-под ареста. По прибытии из-под ареста лайнер был мобилизован. Командиром судна был назначен А.С. Беляев.
В 18.40 из главной базы вышел отряд кораблей в составе базовых тральщиков № 27 и «Мина» и четырех сторожевых катеров с задачей высадить демонстративный десант в районе Алушты с целью отвлечения сил противника. Для артиллерийской поддержки десанта вышел отряд кораблей в составе крейсера «Красный Крым», эсминцев «Шаумян» и «Железняков» под командованием капитана 1-го ранга В.А. Андреева. Был высажен демонстративный десант или нет, сказать сложно. Скорее всего, нет (об этом говорят воспоминания ветеранов роты, которая формировалась для высадки). В 4 утра корабли вернулись в базу.
Глава 19. Весна 1942 г.
Спор по вопросу организации конвоев затягивался и имел, к сожалению, трагические последствия. 1.03.1942 г. в 07.13 гражданский пароход «Чапаев» (капитан Чирков), шедший из Туапсе в Севастополь без сопровождения, на подходе к главной базе подорвался на советском минном заграждении и затонул. Погибло 120 бойцов маршевого пополнения, 1000 т боезапаса, десять 37-мм орудий, 83 т разного груза и 240 лошадей. Транспорт должен был сопровождать катер МО Туапсинской базы, но по факту он следовал самостоятельно.
Командующий ЧФ указал командирам военно-морских баз, что «…организация конвоев, охранение транспортов, инструктаж капитанов и лоцманов, время подхода и выхода транспортов из баз часто осуществляются самотеком. Так, транспорт “Чапаев” погиб потому, что совершенно не был подготовлен в навигационном отношении. Именно поэтому он вышел на свое минное заграждение, где и подорвался…» Но…
Грянул гром. Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов указал Военному совету Черноморского флота на гибель большого количества транспортов по причине плохой организации их переходов. Он подчеркнул, что плохая организация защиты своих коммуникаций продолжает оставаться неизменной, и приказал в кратчайший срок навести порядок. Предлагалось обратить особое внимание на проверку кадров военных лоцманов и на обеспечение безопасности перехода транспортов. Категорически запрещалось выпускать транспорт без охранений.
Только после этого командующий Черноморским флотом приказал командирам военно-морских баз «…лично утверждать, контролировать и обеспечивать конвои грамотными лоцманами, обеспечивать надежный проход транспортов по фарватерам, а также вход их в базы и выход из баз, не допускать в дальнейшем гибели транспортов на своих минных заграждениях».
Виноватым в трагедии сделали командира Туапсинской базы контр-адмирала И.Д. Кулешова, который был отстранен от должности, а затем, после событий 23 марта, отдан под суд военного трибунала (но об этом позже). Контр-адмирал получил 10 лет с отсрочкой приговора, хотя, объективно, он виноват не был. Насчет организации отправки транспорта он указаний от штаба флота не получал (т. к. штаб флота сложил с себя обязанности в одностороннем порядке).
Вместо И.Д. Кулешова командующим Туапсинской базой был назначен контр-адмирал Трайнин, а затем, через неделю, после разгрома порта немецкой авиацией, его сменил контр-адмирал Г.В. Жуков.
Сразу после подрыва «Чапаева» было проведено траление фарватеров. Прямо на фарватере № 3 затралено пять советских мин. Правда, исполнение приказа о конвоировании судов произошло почему-то с задержкой. 4.03.1942 г. рано утром транспорты «Абхазия» и «Чехов» прибыли из Новороссийска в Севастополь. Корабли следовали в охранении всего одного катера типа МО. В 19.50 оба транспорта, приняв на борт раненых, в охранении эскадренного миноносца «Безупречный» вышли из главной базы в Туапсе.
Начало конвоирования транспортов боевыми кораблями было омрачено трагедией. Причем снова противник здесь оказался совершенно ни при чем. Ранним утром 05.03.1942 г. эсминец «Способный» (командир капитан 3-го ранга В.М. Шегула-Тихомиров) при возвращении в Новороссийск после конвоирования транспортов в Керчь из-за ошибки в счислении места в море попал на свое же минное заграждение у мыса Железный Рог и подорвался. Корабль стал на якорь и запросил о помощи.
На следующий день к месту происшествия подошли лидеры «Харьков» и «Ташкент», катера, тральщики. К полудню в минном поле удалось протралить фарватер, и «Смышленый» своим ходом вышел на чистую воду. Вторая турбина работала и позволяла аварийному кораблю развивать скорость в 8 узлов. Однако в 20.17 командир сообщил, что рулевая машина отказала, и корабль не слушается руля. Корабль был взят на буксир лидером «Харьков». Из-за того, что вовремя не заметили утечку котельной воды из цистерны, к 00.49 7 марта на «Смышленом» кончилась котельная вода – он остался без энергии и освещения. Остановились водоотливные средства. Мотопомп на борту «Харькова» и «Ташкента» не оказалось, спасательные суда к месту аварии вызваны не были. К утру на «Смышленом» оказались затопленными оба машинных и 3-е котельное отделения; начало заливать 4-й кубрик. В 8.00 корабль повалился на правый борт, накрыв спущенные катер и шлюпку; вторую шлюпку разбило о борт. Через 6 минут эсминец затонул кормой вниз, а затем раздались 3 мощных взрыва – это рвались глубинные бомбы. Те из моряков, что еще держались на воде, погибли от динамического удара. Находившимся поблизости кораблям удалось спасти всего двух человек. Объективно говоря, спасти корабль было можно. К этому не были предприняты все меры. Ссылки командиров «Ташкента» и «Харькова» на «жестокий шторм» несостоятельны. Волнение по данным метеостанции 3 балла, ветер 5 баллов. Комментарии излишни.
Начиная с марта торпедоносная авиация противника начала использование акустических самонаводящихся торпед. 2 марта пароход «Фабрициус» (транспорт ЧФ), приняв в Новороссийске на борт 700 бойцов, 1200 т продфуража, 20 лошадей, 12 повозок и 6 минометов, направился в Камыш-Бурун. Когда миновали район минных заграждений, капитан уточнил курс с таким расчетом, чтобы пройти мыс Утриш примерно в трех милях. Ночью со стороны высокого берега послышался гул самолета, и тут же с неба потянулась трасса пулеметной очереди, а на поверхности воды капитан заметил движущийся к судну высокий бурун. М.И. Григор немедленно скомандовал: «Лево на борт» – и приказал открыть огонь по самолету.
Пенистый след торпеды приближался. Поначалу капитану казалось, что судно с нею разойдется параллельным курсом. Но неожиданно бурун пошел не по прямой линии, а описал дугу и врезался в корпус парохода по миделю.
Взрывом разворотило правый борт. Образовалась пробоина в 40 кв. метров. Мгновенно затопило трюм, котельное и машинное отделения. Правая спасательная шлюпка, шлюпбалки, трап, поручни были разрушены. Лючины бункерного трюма провалились вместе со стоявшими на них повозками и минометами. Сильно пострадал и верхний мостик. Штурманскую и рулевую рубки разнесло в щепы. Машина остановилась, пар вытравился. «Фабрициус» с рулем, заклиненным на левый борт, еще медленно двигался, совершая циркуляцию и оседая все ниже и ниже. В считанные секунды он с большим креном на левый борт оказался в воде по главную палубу, но потом погружение резко замедлилось – плавучесть создавал груз сена и муки.
Капитан подал сигнал бедствия. Капитан судна приказал также открыть стрельбу из кормовых пушек, чтобы привлечь внимание сторожевой службы.
К борту подошли два морских охотника. Приняв буксирные концы, они начали буксировать пароход к берегу, но за 2 часа удалось пройти менее полутора миль. Транспорт продолжал погружаться в воду. Заводку пластыря были вынуждены прекратить – пробоина оказалась слишком велика, пластырь проваливался в нее.
До берега оставалось около двух миль, когда с судна заметили силуэт идущего со стороны Новороссийска транспорта, буксировавшего баржу в Камыш-Бурун. Это был теплоход «В. Чапаев» (капитан П.И. Степанов, не путать с пароходом «Чапаев»). Он поставил баржу на якорь и направился к «Фабрициусу», чтобы отвести его на мель.
Пришвартовавшись к правому борту парохода, «В. Чапаев» принял пассажиров и начал буксировать. Спустя 2 часа «Фабрициус» сел на грунт в 150 метрах к югу от мыса Утриш. Там, на мысе, экипаж похоронил погибших товарищей.
Через несколько дней канонерская лодка сняла с полузатонувшего транспорта лошадей и часть сохранившегося груза. Экипаж остался на его борту и находился там до начала августа 1942 г. в надежде снять судно с мели. Капитан М.И. Григор в середине мая, получив новое назначение, отбыл в Новороссийск, его заменил старший помощник И.К. Степанов. До мая 1942 г. судно использовалось в качестве пункта наблюдения за берегом.
02.03.1942 г. «Бдительный» (командир капитан 3-го ранга П.М. Ованесянц) вышел в море для обстрела позиций противника на приморском фланге Крымского фронта, а затем для обстрела района Владиславовки и Новомихайловки. Результаты стрельб неизвестны.
6.03.1942 г. «крейсер» «Коминтерн» и транспорт «Белосток» в охранении базового тральщика «Искатель» с грузами и пополнением прибыли из Новороссийска в Севастополь.
9.03.1942 г. была осуществлена доставка паровозов с «материка» на Керченский полуостров. Для доставки использовали 4000-тонный док (капитан В. Кордис), ранее использованный для этой же цели при эвакуации из Одессы. На нем уложили три линии рельсовых путей, по которым погрузили 10 паровозов, 26 шестидесятитонных вагонов и 9 нефтецистерн. Вагоны заполнили военными материалами и железнодорожным оборудованием. На борту дока установили шесть 45-миллиметровых пушек, два счетверенных пулемета М-4 и два М-1. Вместе с подвижным составом в Керчь отправлялись локомотивные и поездные бригады (60 человек), а также 15 рабочих строительного батальона. Для буксировки и сопровождения плавучего дока были выделены ледокол «Торос» (капитан И.К. Омельянов), буксиры «Перванш», СП-15, канонерская лодка «Кубань», базовый тральщик и два катера типа МО. Возглавлял конвой командир канлодки «Кубань» старший лейтенант И.А. Кожухарь, бывший торговый моряк.
Читать бесплатно другие книги:
