Пропавший герой Риордан Рик

Глава 14

Джейсон проснулся от раската грома.

Затем он вспомнил, где он был. В Первом домике всегда был гром. Над его кроватью потолок был украшен бело-голубой мозаикой, как облачное небо. Облачные плитки пересекали потолок, изменяясь от белого к черному. В комнате грохотал гром, и золотые облака сверкали молниями. Кроме раскладушки, которую ему принесли другие жители лагеря, здесь не было постоянной мебели — ни стульев, ни столов, ни комодов.

На сколько Джейсон мог знать, здесь даже не было ванной. В стенах были ниши, которые были заполнены бронзовыми жаровнями или золотыми статуями орлов на мраморных пьедесталах. В центре комнаты, высотой в двадцать футов, стояла цветная статуя Зевса с щитом на боку и с поднятой молнией, готовый поразить кого-то.

Джейсон смотрел на статую, ища что-нибудь общее между ним и богом неба.

Черные волосы? Нет. Сердитое выражение лица? Ну, возможно. Борода? Нет, спасибо.

В его одеждах и сандалиях, Зевс был похож на реального любителя реально сердитого хиппи.

Да, Первый домик. Большая честь, — говорили ему другие обитатели лагеря. Конечно, если вам нравится спать в холодном храме с хиппи-Зевсом, хмурящимся на вас всю ночь.

Джейсон встал и потер шею.

Все его тело было одеревеневшим от плохого сна и вызова молнии. Этот маленький фокус прошлой ночью не был столь легким, как он хотел показать. Он почти заставил его упасть в обморок.

Рядом с раскладушкой лежала новая одежда — джинсы, кроссовки и оранжевая футболка лагеря полукровок. Ему определенно нужно было переодеться, но глядя на свою порванную фиолетовую рубашку, он не хотел меняться. Он чувствовал, что что-то не так, одевая лагерную футболку. Он все еще не мог поверить, что принадлежит этому месту, несмотря на все то, что ему сказали.

Он вспоминал свой сон, надеясь, что вспомнит что-нибудь о Лупе или о том, что разрушило дом в секвойях. Он знал, что бывал там ранее. Волчица была реальна. Но его голова начинала болеть, когда он попытался вспомнить что-нибудь. Татуировка на его плече будто горела.

Если бы он смог найти те руины, то нашел бы свое прошлое.

Что бы там не росло из земли, похожее на каменный росток, Джейсон должен был остановить это.

Он посмотрел на хиппи-Зевса.

- Ты мог бы помочь.

Статуя ничего не ответила.

- Спасибо, папаша, — пробормотал Джейсон. Он переоделся и посмотрел на свое отражение в щите Зевса. Его лицо странно расплывалось в металле, как будто он растворялся в бассейне с золотом.

Определенно, он не выглядел так же хорошо, как Пайпер после вчерашнего преображения. Джейсон еще не уверен насчет того, что он чувствует по этому поводу. Он был идиотом, объявив у всех на глазах, что она была сногсшибательна. Не то что бы раньше с ней было что-то не так. Конечно, она выглядела великолепно, после того, как Афродита благословила ее, но она тоже не была похожа на саму себя, ее не устраивило внимание.

Джейсон почувствовал себя не достойным ее.

Возможно это сумасшествие, учитывая, что она только что была утверждена богиней и стала самой великолепной девушкой в лагере.

Все начали подлизываться к ней, говорить какой удивительной она стала и как очевидно было, что именно она — одна из тех, кто отправится в поиск, но это внимание ничто, по сравнению с тем, кем она является.

Новое платье, новый макияж, светящаяся розовая аура, и БУМ! — внезапно люди полюбили ее.

Джейсон почувствовал, как он понял это. Прошлой ночью, когда он вызвал молнию, реакция жителей лагеря показалась ему знакомой. Он был уверен, что в течение длительного времени имел дело с людьми, глядящими на него с благоговением только потому, потому что он сын Зевса, относясь к нему особенно, но это не имело ничего общего с ним. Никто не заботился о нем, лишь его большой жуткий папа стоял за ним с раскатами грома на краю света, как бы говоря, что бы ты уважал этого ребенка, или получишь разряд тока!

После лагерного костра, когда все люди начали возвращаться в свои домики, Джейсон подошел к Пайпер и формально спросил, пойдет ли она с ним в поиск. Она все еще была в шоке, но кивнула, потирая руки — должно быть холодно в платье без рукавов.

- Афродита взяла мою горнолыжную куртку, — пробормотала она. — Меня ограбила собственная мама.

В первом ряду амфитеатра Джейсон нашел одеяло и накрыл им ее плечи.

- Мы найдем тебе новую куртку, — пообещал он.

Она выдавила улыбку. Он хотел обнять ее, но сдержался. Он не хотел, чтобы она думала, что он такой же мелочный, как и все другие — попытаться сблизиться с ней, потому что она превратилась в красотку. Он был рад, что Пайпер отправится с ним на поиски. Джейсон пытался быть храбрым у костра, но это было лишь притворством. Идея идти против злых сил, достаточно сильных, чтобы заточить Геру пугала его, тем более не помня своего прошлого. Он нуждался в помощи, и это было верно — Пайпер должна быть с ним. Все и так было сложно, без выяснений насколько она ему нравится и почему. Он был уже достаточно запутан.

Он подскользнулся в своей новой обуви, уже готовый уйти из этого пустого, холодного домика. Затем он увидел то, что не заметил накануне.

Жаровня была перенесена из одной ниши в другую для создания спальни, со складывающейся кроватью, рюкзаком и несколькими картинками, приклеенными на стене.

Джейсон подошел.

Кто-то спал здесь, это было давно. Складывающаяся кровать пахла плесенью. Рюкзак был покрыт тонким слоем пыли. Одна из фотографий, приклеенных к стене, потеряла свою липкость и упала. На одной фотографии была Аннабет, намного младше, может быть, ей было восемь, но Джейсон мог сказать, что это была она: те же светлые волосы и серые глаза, тот же рассеянный взгляд, как будто она думала о миллионе вещей одновременно. Он остановился у следующей — рыжеватый парень четырнадцати или пятнадцати лет с озорной улыбкой и в рванных кожаных доспехах, одетых на футболку. Он указывал на аллею за ним, как будто он говорил фотографу: “Давай пойдем и встретим кого-нибудь в темной аллее и убьем!” На следующем фото Аннабет и какой-то парень сидели у костра и истерично смеялись. Наконец Джейсон взял фотографию, которая упала. Это была лента фотографий, как будто сделанная в сделай-фото-сам кабинке: Аннабет и парень с волосами песочного цвета, и с девушкой, стоящей между ними.

Наверно, ей было пятнадцать, с темными волосами — непослушными как у Пайпер, в черной кожаной куртке, с серебряным украшением, она была похожа на гота, ее застали, когда она смеялась, и было понятно, что они были ее лучшими друзьями.

- Это Талия, — сказал кто-то.

Джейсон обернулся. Аннабет заглядывала ему за плечо. Выражение ее лица было грустным, как будто это картинка вызвала у нее трудные воспоминания.

- Она еще один ребенок Зевса, живший здесь, но недолго. Прости, я должна была постучаться.

- Ничего страшного, — сказал Джейсон. — Я не думаю об этом месте, как о доме.

Аннабет была одета для странствий, с зимней одеждой, поверх лагерной футболки, ее кинжал висел на боку, а рюкзак через плечо.

Джейсон сказал:

- Не думаю, что ты изменила решение о путешествии с нами?

Она покачала головой.

- У тебя уже есть хорошая команда. Я ухожу искать Перси.

Джейсон был немного разочарован. Он понимал, что если бы с ним поиске был кто-то, кто знал что они собрались сделать, он бы не чувствовал себя так, будто вел Пайпер и Лео к обрыву.

- Эй, ты отлично справишься, — пообещала Аннабет. — Кое-кто сказал мне, что это не первый твой поиск.

Джейсон ощутил смутное подозрение, что она была права, но это не заставило его чувствовать себя лучше. Казалось, что все думали, что он такой храбрый и уверенный, но они не видели, каким потерянным он действительно себя чувствовал. Как они могли доверять ему, когда он даже не знал, кто он такой?

Он посмотрел на фотографию, где Аннабет улыбалась. Он хотел бы знать, как давно он улыбался, так же как она. Ей должно быть очень нравится этот парень Перси, чьи поиски так трудны, и это вызвало у Джейсона небольшую зависть.

Будут ли все искать его, так же как сейчас? Что если кто-то заботится о нем так же сильно и сходит с ума от беспокойства, а он даже не помнит свою старую жизнь?

- Ты знаешь кто я такой, — догадался он. — Не так ли?

Аннабет схватила рукоять ее кинжала. Она искала стул, чтобы присесть, но, конечно же, здесь ничего не было.

- Если честно, Джейсон…. Я не уверена. Моя лучшая догадка, что ты одиночка. Это иногда случается. По той или иной причине, лагерь не нашел тебя, но ты все равно выжил, постоянно передвигаясь. Приучил себя к борьбе. Действовал с монстрами по своему усмотрению. Ты получил преимущества.

- Первое что Хирон сказал мне, — вспомнил Джейсон, — “Ты должен быть мертв”.

- Может быть, именно по этому, — сказала Аннабет. — Большинство полубогов никогда не сделает это в одиночку. И ребенок Зевса — я полагаю, не может быть ничего опасней, чем это. Шансы на то, чтобы дожить до пятнадцатилетия без Лагеря Полукровок оставшись в живых — микроскопические. Но как я уже сказала, это происходило. Талия убежала, когда была маленькой. Она уцелела, ей принадлежат многие годы. Даже заботилась обо мне какое-то время. Так что, возможно, ты был слишком одинок.

Джейсон протянул руку.

- А эти знаки?

Аннабет взглянула на татуировки. Было ясно, что они беспокоили ее.

- Ну, орел это символ Зевса, что имеет смысл. Двенадцать линий — возможно они означают годы, если бы ты начал делать их, когда тебе было три. SPQR — это девиз древней Римской империи: Senatus Populusque Romanus, Сенат и Люди Рима. Хотя, почему ты сделал это на своей руке, я не знаю. Если у тебя был действительно суровый учитель латыни…

Но Джейсон был уверен, что причины не было. К тому же, невозможно, чтобы он всю свою жизнь был самостоятельным. Но что еще имело смысл? Аннабет выразилась довольно ясно: “Лагерь Полукровок — единственное безопасное место в мире для полубогов.”

- Мне, гм… приснился странный сон вчера вечером.

Было глупо доверяться Аннабет, но она не выглядила удивлённой.

- Это всегда происходит с полукровками. Что ты видел?

Он рассказал ей о волках, разрушенном доме и двух каменных пиках. Пока он говорил, Аннабет начала ходить, выглядя все более и более взволнованной.

- Ты не помнишь, где находится этот дом?

Джейсон покачал головой.

-Но я уверен, что я уже был там.

- Секвойи, — размышляла она. — Может быть, это Северная Калифорния.

И волчица… Я изучала богинь, духов и монстров всю мою жизнь. Но я никогда не слышала ни о ком по имени Лупа.

- Она сказала враг был “её”. Я думал, что, может быть, это Гера, но…

- Я конечно не доверяю Гере, но не думаю, что она враг. И то, что поднимается из под земли… — лицо Аннабет потемнело. — Вы должны это все предотвратить.

- Ты знаешь что это, не так ли? — спросил он. — Или, по крайней мере, имеешь представление. Я видел твое лицо прошлой ночью у лагерного костра. Ты смотрела на Хирона, будто тебе что-то пришло в голову, но ты не хотела всех нас напугать.

Аннабет колебалась.

- Джейсон, насчет пророчеств… чем больше ты знаешь, тем больше ты пытаешься изменить их, от этого может стать еще хуже. Хирон верит, что лучше найти свой собственный путь, узнать все в свое время. Если бы он сказал мне все, что знал до моего первого поиска с Перси… Должна признаться, не уверена, что смогла бы пройти через это. Для вашего поиска это еще важнее.

- Это плохо, да?

- Нет, если вам повезет. По крайней мере… надеюсь, что нет.

- Но я даже не знаю, с чего начать. Куда я должен идти?

- Последуй за монстрами. — предложила Аннабет.

Джейсон думал об этом. Дух шторма, который напал на него в Большом Каньоне, сказал, что был отозван боссом. Если Джейсон мог бы отследить дохов шторма, он мог бы найти того, кто управляет ими. И возможно они бы привели его прямо в тюрьму Геры.

- Хорошо. Как я могу найти духов шторма?

-Лично я спросила бы Бога ветра. Эол — Повелитель всех ветров, он немного… непредсказуем. Никто не находит его, если он не хочет быть найденым. Я бы попробовала найти одного из сезонных богов ветра, которые работают на Эола. Самый близкий, тот, у которого есть большинство деловых отношений с героями — Борей, Северный Ветер.

- Так, может поискать его на картах Google.

- О, его не трудно найти. Он обосновался в Северной Америке как все другие боги. Конечно он выбрал самое строе и северное поселение.

- Мэн?

- Дальше.

Джейсон пытался представить карту. Что было дальше на север Мэна…

- Канада. Квебек.

Аннабет улыбнулась.

- Я надеюсь ты говоришь по-французски.

Джейсон почувствовал искру волнения. Квебек — теперь у него есть цель.

Найти Северный Ветер, разыскать духов шторма, узнать, на кого они работают, и где находится тот разрушенный дом. Освободить Геру. Всё за четыре дня. Опупенно!

- Спасибо, Аннабет.

Он смотрел на фото в его руке.

- Так, гм… ты сказала, что быть ребёнком Зевса опасно. Что произошло с Талией?

- О, с ней всё хорошо. Она стала охотницей Артемиды — одна из служанок богини. Они бродят по стране и убивают монстров. Мы почти не видим их в лагере.

Джейсон поглядел на огромную статую Зевса.

Он понял, почему Талия спала в этой нише. Это было единственное место в домике, где хиппи-Зевс не наблюдал за тобой. И даже этого не было достаточно. Она решила решила последовать за Артемидой и стать частью группы, а не оставаться в этом продуваемом сквозняками храме, где двенадцатифутовый папаша Джейсона смотрел на нее исподлобья.

Eat voltage! У Джейсона не было никаких проблем в том, чтобы понять чувства Талии. Он задавался вопросом: можно ли парням вступать в группу Артемиды?

- А кто другой ребенок на фотографии? — спросил он. — Парень с песчаными волосами.

Аннабет напряглась. Щекотливая тема.

- Это Лука, — сказала она. — Он мертв.

Джейсон решил, что лучше больше ничего не спрашивать, но из-за того, как она произнелсла имя Луки, Джейсону показалось, что, возможно, Перси Джексон был не единственным парнем, которого любила Аннабет.

Он снова сосредоточился на лице Талии. Он прололжал думать, что эта фотография была важна для нее. Он пропустил что-то.

Джейсон испытывал странную связь с другим ребёнком Зевса — с той, кто мог понять его замешательство, может даже ответить на некоторые вопросы.

Но другой его внутренний голос, настойчивый шёпот говорил: “Опасность. Держись подальше.”

- Сколько ей сейчас?

- Трудно сказать. Она была деревом некоторое время. Сейчас она бессмертна.

- Что?

Его выражение лица должно быть было просто отличным, потому что Аннабет рассмеялась.

- Не волнуйся. Так не со всеми детьми Зевса происходит. Это длинная история, но… хорошо, она была “вне комиссии” долгое время. Если бы она росла регулярно, ей было бы где-то двадцать, но она все еще выглядит как на той картине, она примерно… твоего возраста.

Пятнадцать или шестнадцать?

Что-то, что волчица сказала во сне, ворчало на Джейсона. До него дошло, что он только что просил, как ее фамилия.

Аннабет выглядела беспокойной.

- Она не использует свою фамилию. Она использовала бы мамину фамилию, но они не жили вместе. Талия сбежала из дома, когда была маленькой.

Джейсон ждал.

- Грэйс. Талия Грэйс.

Пальцы Джейсона онемели. Фотография упала на пол.

- С тобой всё хорошо?

В памяти вспыхнул фрагмент его воспоминаний, которые Гера возможно забыла украсть. Или, может, она оставила его там специально для него, чтобы он помнил это имя и знал, что его прошлое ужасно, ужасно опасное.

“Ты должен быть мёртв,” — сказал Хирон. Это не было комментарием о шансах Джейсона быть избитым быв одиночкой. Хирон знал что-то определённое-что-то о семье Джейсона. Слова волчицы во сне наконец обрели смысл для него, её умная шутка в его счет. Он мог вообразить рычание Лупы — волчий смех.

- В чем дело?

Джейсон не мог сдержать это в себе. Оно бы прикончило его, и ему нужна была помощь Аннабет. Если она знает Талию, возмодно она может дать совет ему.

- Поклянись, что не скажешь никому.

- Джейсон…

- Поклянись. Пока я не выясню, что всё это означает. — Он дотронулся до выжженой татуировки на его предплечье.

- Ты должна держать в секрете.

Аннабет колебалась, но её любопытство взяло верх.

- Хорошо. Пока ты мне не сказал, хорошо, я никому не расскажу то, что ты мне скажешь. Я клянусь на Реке Стикс.

Прогремел гром, даже громче чем обычный для этого домика.

“Ты наше спасение, Грэйс,” — прорычал волк.

Джейсон поднял фотографию с пола.

Моя фамилия — Грэйс. Это моя сестра.

Аннабет побледнела.

Джейсон видел, что она борется с тревогой, недоверием и гневом. Она думала, что он лжёт. Его заявление было невероятным. И часть его чувствовала тоже самое, но как только он произнёс те слова, он понял что они верны.

Тогда дверь домика открылась. Пол дюжины жителей лагеря хлынули во главе с лысым парнем Ириды, Бутчем.

- Скорее! — Джейсон не смог определить был ли он взволнован или напуган. — Дракон вернулся!

Глава 15

Пайпер проснулась и сразу же схватила зеркало.

Здесь было много таких же из домика Афродиты. Она села на своей кровати, посмотрела на свое отражение и застонала. Она все еще была великолепна. Прошлой ночью, после костра, она испробовала все. Она растрепала волосы, смыла косметику, кричала чтобы её глаза покраснели.

Ничего не сработало.

Ее волосы опять стали совершенными. Волшебный макияж восстановился. Ее глаза не были опухшими или налитыми кровью. Она переоделась, но ничего не изменилось. Другие жители домика Афродиты предложили ей кое-что (смеясь за ее спиной, она была уверена), но каждый наряд был еще более модным и смешным чем то, что было одето на ней.

Теперь, после ночи ужасного сна, никаких изменений. Обычно, утром Пайпер выглядела как зомби, но сейчас ее волосы были как у супер модели, а кожа была идеальна. Даже этот ужасный прыщик на носу, который не исчезал много дней, и она назвала его Боб, исчез. Она заворчала от отчаяния и провела пальцами но волосам. Бесполезно. Они лишь вернулись на место. Она выглядела как Барби Чероки.

С противоположного конца домика Дрю сказала:

- Ох, милая, это не исчезнет. — Ее голос был полон лживого сочувствия. — Благословление мамы будет длиться по крайней мере еще день. А если ты счастливчик, то неделю.

Пайпер стиснула зубы.

- Неделю?

Другие дети Афродиты — дюжина девушек и пять парней, рассмеялись над ее дискомфортом.

Пайпер знала, что должна выглядеть спокойной, не позволяя им забраться под свою шкуру. Она сталкивалась с поверхностными, богатыми детьми много раз.

Но эти были другие.

Эти были ее братьями и сестрами, даже если она ене имела с ними ничего общего.

И как у Афродиты получилось иметь так много детей, близких по возрасту… Никогда не пойму… И даже не хочу знать.

- Расслабься, подруга! — Дрю смыла свой светящийся блеск. — Ты думаешь, что тебе здесь не место? Мы не можем не согласиться, не так ли, Митчелл?

Один из парней вздрогнул.

- Мм, да, конечно.

- Ммм-хм. — Дрю достала тушь и проверила свои ресницы. Все остальные смотрели, не смея говорить. — В любом случае, народ, завтрак через пятнадцать минут. Домик не собирается мыть себя сам! И, Митчелл, я думаю, что ты понял этот урок.

Правда, дорогой? Так что ты ответственный за порядок только сегодня, ммм хорошо? Покажи Пайпер как это делается, потому что у меня есть предчувствие, что скоро это будет ее работой, если она выживет в своем поиске. А сечас все за работу! Это мое время мыться!

Все начали суетиться, заправляя кровати и расправляя одежду, когда Дрю взяла свою косметичку, фен и расческу и пошла в ванную.

Там кто-то взвизгнул, и девочка лет одиннадцати выбежала в полотенце и с шампунем в волосах. Дверь захлопнулась, и девочка начала плакать. Пара более старших отдыхающих успокоили ее и собрали пену с ее волос.

- Серьезно? — Пайпер не говорила кому-то индивидуально. — Вы позволяете Дрю обращаться с вами также, как сейчас?

Несколько детей нервно посмотрели на Пайпер, будто могли согласиться с ней, но ничего не сказали. Они продолжили работать, хотя Пайпер видела, что в домике не нужно много убираться.

Это был кукольный домик в натуральную величину с розовыми стенами и белыми изящными окнами. Занавески были пастельного-синего и зеленого оттенков, что, конечно же, соответствовало цвету простыней и перьевых одеял на кровати. У парней был один ряд кроватей, отделенных занавеской, но их часть домика была такой же аккуратной, как и у девушек.

Во всем этом было что-то неестественное. У каждого был деревянный сундук в футе от кровати с написанным на нем именем, и Пайпер догадалась, что в каждом сундуке одежда была разложена по цветам. Лишь немного индивидуальности было в том, как жители домика украшали их личные кровати. Каждый из них прикреплял плакат знаменитости, которая по их мнению была горяча. У некоторых были и личные фото тоже, но в основном это были популярные актеры, певцы или кто-нибудь еще.

Пайпер надеялась, что не увидит Постер. Прошел почти год с выхода фильма, и она надеялась, что сейчас все убрали старую оборванную рекламу и повесили что-нибудь поновей. Но как бы не так.

Она заметила единственный на стене кладовой, в центре коллажа известных сердцеедов. Надпись была огненно-красная: Король Спарты.

Под ним плакат показывал выдающегося мужчину — три четверти обнаженной бронзовой груди с порванными нагрудными украшениями и шестью кубиками пресса. Он был одет только в греческий военный килт и пурпурный плащ, с мечом в руках. Он выглядел так, будто его только что натерли маслом, его короткие темные волосы блестели и ручейки пота стекали с его порочного лица, эти темные грустные глаза как бы говорили в камеру: Я убью ваших мужчин и украду ваших женщин! Ха-Ха!

Это был самый нелепый постер всех времен. Пайпер и ее папа посмеялись над этим, когда в первый раз увидели. Затем фильм заработал миллиард долларов. Плакат появился везде. Пайпер не могла избавиться от него в школе, на улице и даже в интернете. И постер стал самой неприятной частью ее жизни.

Да, это была фотография ее отца. Она отвернулась, чтобы никто не подумал, что она смотрела на него. Возможно, когда все пойдут на завтрак, она сорвет его, и никто не заметит. Она старалась выглядеть занятой, но у нее не было никакой другой одежды для перекладывания. Она расправляла кровать, когда поняла, что верхнее одеяло было Джейсона, которое было обернуто вокруг ее плеч прошлой ночью.

Она взяла и прижала его к лицу. Оно пахло древесным дымом, но, к сожалению, не Джейсоном. Он был единственным, кто был действительно хорошим после ее утверждения, заботясь о ней, а не только о глупой новой одежде.

О Боги, она хотела поцеловать его, но ему было так неудобно, будто он боялся ее. Она не могла винить его. Она “светилась розовым”.

- Извиняюсь, — сказал голос у ее ног. Парень ответственный за порядок, Митчелл, ползал на четвереньках, собирая обертки от шоколада и тетрадные листки из-под двухярусной кровати. Видимо, дети Афродиты не были стопроцентными уродами-аккуратистами в конце концов. Ее потрясло его отношение.

- Что ты сделал, что Дрю так взбесилась?

Он посмотрел на дверь ванной, чтобы убедиться, что та все еще была закрыта.

- Прошлой ночью, после твоего утверждения, я сказал, что, может, ты не такая уж и плохая.

Это не было большим комплиментом, но Пайпер была ошеломлена. Ребенок Афродиты действительно заступился за нее?

- Спасибо, — сказала она.

Митчелл пожал плечами.

- Да, не за что. Посмотрим, когда она меня сожрет. Но это того стоит, добро пожаловать в Десятый домик.

Девочка со светлыми косичками и подтяжками спешила с кучей одежды в руках. Она украдкой огляделась, будто несла ядерные материалы.

- Я принесла тебе это, — прошептала она.

- Пайпер познакомься, это Лэйси, — сказал Митчелл, все еще ползая по полу.

- Привет, — сказала Лэйси, задыхаясь. — Ты можешь переодеться. Благословение не остановит тебя. Это всего лишь, ну, рюкзак, немного еды, и нектар и амброзия, для экстренных случаев, немного джинсов, дополнительных рубашек и теплая куртка.

Сапоги могут быть немного маловаты.

Но… Что ж, мы рассмотрели коллекцию. Удачи в поиске!

Лэйси бросила вещи на ее кровать и начала торопиться, но Пайпер схватила ее за руку.

- Подожди. По крайней мере позволь мне поблагодарить тебя! Почему ты так спешишь?

Было похоже, что кроме нервозности, Лэйси еще и колебалась.

- Ну, хорошо…

- Дрю может узнать, — объяснил Митчелл.

- Я могу носить обувь позора! — сглотнула Лэйси.

- Чего? — спросила Пайпер.

Лэйси и Митчелл указали на черную полку, уставленную в углу, как алтарь. На ней была выставлена ортопедическая обувь медсестры, ярко-белая на толстой подошве.

- Я должна буду единственная носить их в течении недели, — захныкала Лэйси. — Они ни к чему не подходят!

- И там есть наказания и похуже, — предупредил Митчелл.