На закате Браун Сандра

Глава 18

Мадам Ларю равнодушно взглянула на лежавший перед ней плакат и тут же отвела глаза. Если она и удивилась, то не выказала этого. Мадам и бровью не повела, на лице ее не дрогнул ни один мускул, а щеки, изрядно нарумяненные, не стали ярче.

– Нет, джентльмены, это не тот мужчина, который был у Перл в ту ночь, когда ее убили. Так вы не хотите хереса?

Джентри вскочил с кресла, обитого розовым плюшем, бросился к окну и резко отдернул штору. Мэйджорс же, не теряя выдержки, продолжал дотошно расспрашивать мадам, ибо заведение за короткий срок стало излюбленным местом отдыха мужской части Оуэнтауна. Загадочное убийство Перл окружило салун ореолом таинственности, что сулило в будущем немалую выгоду, а этого расчетливая дамочка не собиралась упускать.

– Позвольте напомнить, мадам, – с расстановкой проговорил детектив, – что перед вами всего лишь рисунок, сделанный с фотографии. Возможно, художник неточно скопировал оригинал. И все же взгляните еще раз и скажите: вы никогда не видели этого человека в вашем… заведении?

– В первый раз вы задали мне другой вопрос, мистер Мэйджорс. Вы спросили, не тот ли это мужчина, которого я посылала к Перл, и я ответила «нет».

– Мы напрасно теряем время! – взорвался Джентри. Он мерил шагами кричаще обставленную гостиную, именуемую подопечными мадам «передней комнатой». – Нашли с кем разговаривать – с паршивой шлюхой!

Презрительно поджав накрашенные губы, мадам окинула взглядом обидчика. Ей был хорошо знаком такой тип мужчин. Поборники морали, они возглавляли кампании по борьбе с такими заведениями, как у нее, но посещали их чаще других и обычно выбирали самых разбитных «девочек».

Не удостоив Джентри ответа, мадам Ларю посмотрела на детектива. Сразу видно – джентльмен, даром что законник. Впрочем, мадам не считала это зазорным – среди ее лучших друзей и постоянных клиентов было немало служителей Фемиды.

– Успокойтесь, мистер Джентри, – устало попросил Мэйджорс. Он уже жалел, что взял старика с собой. По возвращении в Ноксвилл они не получили никаких новых сведений, поэтому поневоле приходилось довольствоваться уже имеющейся информацией.

Она сводилась к следующему: тайный агент, работающий в Оуэнтауне, доложил, что видел в местном салуне мужчину, по описанию похожего на Санни Кларка. И хотя Мэйджорс сразу отмел эту информацию как несущественную, оказалось, что вторая ниточка – убийство проститутки – ведет туда же. За неимением лучшего он и Джентри отправились в небольшой городок на железной дороге и вот уже битый час беседовали с содержательницей публичного дома мадам Ларю. Мэйджорс склонялся к мысли, что они снова в тупике.

– А кто он, этот мужчина? – вкрадчиво спросила мадам, оценивающе глядя на детектива. При этом она подумала, что с удовольствием обслужит его, когда с делами будет покончено. А второй пусть катится к черту! – Он опасен?

– Не рассказывайте ей…

– Да заткнитесь вы! – потеряв терпение, рявкнул Мэйджорс.

Джентри что-то буркнул, однако послушно опустился в кресло. Он предпочел бы скрыть, что разыскиваемый полицией человек – его зять, но Мэйджорс, похоже, не собирался делать из этого тайны.

– Его имя Санни Кларк. Несколько лет назад он промышлял с бандой братьев Джеймс, потом исчез, и сейчас его разыскивает полиция. Мистер Джентри не знал, с кем имеет дело, когда нанимал этого человека в конюхи.

Мадам выразительно подняла брови. Так ему и надо, этому задаваке! Между тем Мэйджорс продолжал:

– Потом этот человек женился на дочери мистера Джентри, и вскоре они бежали, прихватив фамильные драгоценности и не оставив даже записки. Разумеется, мистер Джентри обеспокоен судьбой дочери.

– С чего это? – равнодушно осведомилась мадам.

– Как это с чего? – Джентри даже подскочил. – Да он преступник, убийца, вор! Страшно подумать о том, что этот негодяй сделал с моей дочерью…

Мадам вспомнила хрупкую девушку, которая горделиво шла через луг и ни разу не обернулась на фургон, где ее муж развлекался с проститутками, и подумала, что такая вполне способна сама за себя постоять.

– Это не тот мужчина, что был тогда с Перл, – повторила она.

– В таком случае извините, что напрасно отняли у вас время, – вздохнул детектив и встал. – Спасибо и…

– Но он был здесь.

Не сообщить полиции о рослом красавце, который пренебрег ее прелестями, потому что страстно влюблен в свою прелестную юную жену, – это одно. Но умолчать о том, кто оказался подельником братьев Джеймс, закоренелым преступником… Так далеко великодушие мадам не простиралось. К тому же нельзя забывать о репутации заведения. Если в городе узнают, что она, сама того не ведая, принимала в салуне Санни Кларка…

Глядя на портрет, мадам невольно вспомнила искусные ласки зеленоглазого красавчика. Блеск его глаз растопил бы сердце даже такой холодной женщины, какой клиенты считали мадам Ларю. Эти ласки были в меру грубоваты, что придавало им дополнительную прелесть, и вместе с тем нежны, как будто он дарил их не проститутке, а любимой. Когда красавчик коснулся ее груди, мадам застонала от удовольствия, предвкушая, что за этим последует.

К сожалению, он тут же вырвался из ее цепких объятий, провел рукой по губам, словно хотел стереть след поцелуя, и смерил мадам взглядом, в котором сквозило презрение и к ней, и к себе. Разве можно ожидать, что женщина будет защищать мужчину, пренебрегшего тем, за что другие с радостью платили двойную цену?

Ленивым движением мадам взяла графин и, налив вино в хрустальный бокал, подала Джентри. Ее губы изогнулись в заученной улыбке, но глаза оставались холодными.

– Как насчет хереса?

Джентри потянулся за вином.

– Давайте.

Поскольку мадам не выпускала бокал, ему пришлось добавить:

– Пожалуйста.

…Лидия остановилась, чтобы перевести дух. Время поджимало. С минуты на минуту вернется Росс, да и Атланта Лэнгстон, отправившаяся на прогулку с Ли, скоро будет здесь.

Она вытерла рукавом вспотевший лоб и снова налегла на комод. Он чуть подался. Лидия повторила попытку, на этот раз приложив еще больше сил. Ей удалось отодвинуть комод от стены.

Лидия полагала, что если драгоценности действительно существуют и спрятаны в фургоне, то только под этим комодом. Она уже осмотрела все, даже заглядывала под пол, считая, что тайник может быть и там. До сих пор ей не везло, и Лидию уже охватило отчаяние.

Она твердо решила, что сделает все от нее зависящее, чтобы у Росса, если его поймают, не нашли никаких драгоценностей. О том, откуда ей стало известно о них, мужу придется рассказать после – если, конечно, понадобится. Лидия по-прежнему не верила, что Росс имеет отношение к краже. Пока же она считала необходимым защищать его и от Клэнси, и от полиции.

Опустившись на колени, Лидия взяла напильник и принялась за работу. Пот градом струился по ее лицу, заливая глаза. Наконец ценой неимоверных усилий Лидии удалось отодвинуть доску настолько, чтобы туда можно было просунуть руку.

Не прошло и секунды, как ее пальцы наткнулись на что-то мягкое. С замиранием сердца она вытащила небольшой, но увесистый мешочек из черного бархата, перевязанный черным шелковым шнуром.

Лидия потянула за шнурок, высыпала содержимое мешочка себе на ладонь и, не удержавшись, громко ахнула.

Такой красоты она в жизни не видела. До сих пор ее представления о драгоценностях ограничивались дешевыми безделушками на лотке торговца да брошками с камеей, которыми по воскресеньям украшали себя городские дамы. То, что сейчас держала в руках Лидия, казалось чудом. Камни переливались мириадами цветов, отбрасывая радужные блики на тусклые серые стены фургона. Здесь были кольца, серьги, браслеты, ожерелья, броши, серебряные и золотые цепочки, тонкие, как паутина. О том, сколько стоит вся эта роскошь, завороженная Лидия не задумывалась.

Придя в себя, она сунула драгоценности в мешочек. Что теперь с ними делать? Если перепрятать, Росс может хватиться их. Но ведь он о них не знает… Или знает? В любом случае лучше оставить мешочек в прежнем месте, даже если придется снова двигать комод.

Едва Лидия запихнула мешочек в тайник и придвинула комод к стене, как в фургоне появился Росс.

– Что ты делаешь? – удивился он, увидев, что Лидия раскраснелась и с трудом переводит дыхание.

– Ничего.

– А почему щеки такие красные?

– Неужели? Это, наверное, от жары. Весь день было так душно, а я даже не успела помыться.

Он ухмыльнулся:

– Так пойдем на речку. – Росс обхватил ладонями голову жены и жадно приник к ее губам. – Соленые!

У Лидии подкосились ноги – как всегда от поцелуев мужа.

– Я же сказала, что не успела вымыться.

– И я тоже. Запылился, как черт! Пойдем на речку, – повторил он, лаская ее грудь. – Снимем все с себя и…

– Ну уж нет! – Лидия решительно оттолкнула его руку. – Кто-нибудь нас увидит…

Росс засмеялся:

– Хорошо, трусишка, я разденусь, а ты можешь плавать в сорочке.

– Я не умею плавать.

Кокетничать Лидия научилась недавно и делала это бессознательно. Просто в какой-то момент она вдруг поняла, что, если сразу не уступает Россу, его это только раззадоривает. Вот и сейчас, повернувшись к нему спиной, Лидия сделала вид, что уходит.

Однако он успел перехватить ее. Прижав жену к себе, Росс начал одной рукой ласкать ее грудь. Вторая же, игриво скользнув вниз, угнездилась в сокровенной ложбинке между бедрами.

– Тогда мы займемся тем, что ты умеешь. Это ведь ты умеешь, правда?

– Угу, – отозвалась Лидия. – Ты же сам меня научил.

Их уста слились. В поцелуе участвовали не только губы, но и тела. Груди Лидии терлись о мощную грудь Росса, а низом живота она ощущала его тугую плоть.

– Ты права. – Задыхаясь, Росс легонько оттолкнул жену. – Здесь чертовски жарко. Давай возьмем Ли и пойдем к реке.

Не разжимая рук, они вышли из фургона. Когда это случилось, недоумевал Росс, что мысль о близости стала доставлять ему не меньшее удовольствие, чем собственно любовная игра?

На следующее утро Лидия проснулась первой. Накануне они провели незабываемый вечер: почти час вместе с Ли плескались на мелководье, а потом Росс напугал ее до смерти, когда, нырнув, целых пять минут оставался под водой. Прижав к себе ребенка, она отчаянно звала мужа, напряженно всматривалась в озаренную угасающим солнцем речную гладь и вдруг почувствовала, как кто-то ущипнул ее сзади. Росс улыбался, радуясь произведенному эффекту.

– Я тебя убью! – Лидия устремилась за мужем. Течение сбивало ее с ног, и она скользила на гладких камнях, боясь уронить Ли.

– Лучше поцелуй. – Росс минуту со смехом наблюдал за ней, но тут же схватил жену за руку и прижался к ее губам. Все трое рухнули в воду, взметнув фонтаны брызг.

– Знаешь, – многозначительно заметил Росс, – купание в сорочке имеет свои преимущества.

Опустив глаза, Лидия поняла, о чем он говорит, – мокрая ткань облепила ее тело, выставляя напоказ то, что должна была скрывать. Набухшие соски выпирали. К тому же Ли, неожиданно лягнув ее крохотной ножонкой, умудрился развязать кружевную тесемку сорочки. Роскошные груди, белоснежные и мокрые, казались мраморными холмиками, увенчанными пиками сосков.

Этого Росс уже не мог вынести. Издав гортанный звук, он оторвался от губ жены и накинулся на ее грудь. Его язык выписывал круги, пока не добрался до соблазнительного темного бутона.

– Росс, Росс, – шептала Лидия, плача от счастья. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, но следовало подумать и о приличиях. Ласково погладив мужа по щеке, она отстранилась. – Нас могут увидеть. И потом, не забывай о Ли.

Он с улыбкой посмотрел на нее изумрудными, как молодая листва, глазами.

– Ты права. Не знаю, как Ли, а я проголодался.

Взяв у жены сына, Росс направился в лагерь. Лидия шла следом, думая о том, как ей повезло, что у нее такой чудесный муж и милый ребенок.

С этой мыслью Лидия проснулась утром, но тут же вспомнила о Клэнси. Интересно, когда он появится?

Ждать пришлось недолго – едва Росс ушел за водой, как перед Лидией возник ее мучитель.

– Привет, миссис Коулмен. Ну что, нашла?

– Да.

Его глаза зажглись алчным блеском.

– Так тащи скорее, пока никто не видит.

– Не могу. Они спрятаны слишком глубоко, и вытащить их непросто.

Грязно выругавшись, Клэнси хотел залепить Лидии пощечину, но рассудил, что не в его интересах привлекать к себе внимание.

– Тогда вечером.

– Но не здесь.

– Возле загона, куда на ночь ставят лошадей. – Она молча кивнула, и Клэнси исчез в лесу, напоследок бросив: – И не вздумай меня обмануть!

Вечер, которого так страшилась Лидия, наступил – золотисто-розовый, напоенный ароматом лаванды. В ожидании мужа она приготовила ужин, а еще раньше, во время дневной стоянки, извлекла заветный мешочек.

В лагере царило оживление – все предвкушали скорое окончание утомительного путешествия. По расчетам Скаута, через двое суток каравану предстояло пересечь Ред-Ривер, а еще через три дня достичь Джефферсона. Разумеется, это еще не конец, но здесь дороги переселенцев разойдутся. Многие путешественники уже обменивались адресами родственников, у которых собирались пожить, пока не подыщут себе постоянного пристанища.

После ужина Росс отправился к мистеру Грейсону – обсудить планы на завтра, Ма вызвалась погулять с Ли и вскоре остановилась поболтать с миссис Симс, чьи близнецы возились тут же с какой-то игрушкой. Никем не замеченная, Лидия выскользнула на улицу и быстро направилась к загону.

Она не показывала виду, но сердце ее сжималось от страха. Неужели сегодня она наконец избавится от Клэнси? Однажды Лидия уже сочла его мертвым, но он объявился снова и опять начал преследовать ее. Мысль о том, что драгоценности покойной жены Росса попадут в руки такого мерзавца, как Рассел, была мучительна. Но еще больше пугала Лидию возможность того, что самого Росса поймают с этими драгоценностями. Она надеялась, что Клэнси, завладев богатством, оставит их в покое.

Лидия пролетела бы мимо, не заметив Клэнси в темноте, если бы он не дернул ее за волосы.

– Убери свои грязные лапы! – яростно прошептала она, вырываясь. – Если еще раз до меня дотронешься, Росс убьет тебя.

Рассел обнажил в ухмылке гнилые желтые зубы.

– Ну, это если узнает! Вряд ли ты ему расскажешь, красотка. Я бы на твоем месте не стал. Принесла?

– Да. – Лидия достала из кармана мешочек и сунула ему в руки. – А теперь прощай. Надеюсь больше никогда тебя не видеть.

Она хотела уйти, но Рассел загородил ей дорогу. Не успела Лидия опомниться, как его грузное тело прижало ее к дереву.

– Грубишь, красотка? Не скажу, что мне это нравится. Скорее наоборот.

– Пусти! – Лидия рванулась, норовя пнуть негодяя коленом в пах. Однажды она сделала это случайно и с тех пор поняла, что только так можно вывести насильника из строя хотя бы ненадолго.

Но Клэнси разгадал ее маневр. Его рука скользнула по ее колену.

– Ты сводишь меня с ума, красотка. К тому же я давно не спал с бабой.

Его зловонное дыхание обдавало ей щеку, пальцы больно стискивали грудь.

– Нет, нет, – исступленно повторяла Лидия, отбиваясь. Только не после Росса! Она не позволит, чтобы Рассел снова надругался над ней, – тогда ему придется прежде убить ее.

– Давненько мы с тобой не баловались. Соскучилась? Видать, твой красавчик лучше управляется со своими конями, чем с бабами.

– О боже, нет! – вскрикнула Лидия, когда Клэнси разорвал на ней платье и ущипнул за соски.

– Нравится?

Она не могла даже громко закричать, опасаясь поднять переполох в лагере. Все сбегутся, увидят Клэнси, узнают, что он с ней сделал. Как же быть? Лидия не останется с Россом, если негодяй добьется своего. С удесятеренной яростью она вцепилась ногтями в ненавистную физиономию противника.

Не обращая внимания на сопротивление, Клэнси задрал ей юбку и начал расстегивать штаны.

– Лидия!

Услышав громкий возглас, Клэнси быстро обернулся и столкнулся лицом к лицу с незнакомым молодым человеком. На мгновение оба застыли, а уже через секунду незнакомец с яростным воплем ринулся на Рассела.

– Уинстон, не надо! – закричала Лидия.

Слишком поздно – не скрывая презрения к худощавому джентльмену в белом костюме, Клэнси вытащил пистолет и хладнокровно всадил пулю в грудь Уинстона Хилла. В неподвижном вечернем воздухе выстрел прозвучал как раскат грома.

– Проклятие! – сквозь зубы выругался Рассел и исчез в лесной чаще.

Лидия даже не заметила этого. Ее внимание было приковано к распростертому на земле Уинстону. На груди несчастного с ужасающей скоростью расплывалось кровавое пятно.

– Уинстон! – всхлипнула Лидия, склоняясь к другу. Она решила, что молодой человек уже мертв, но в этот момент он с трудом поднял веки.

– Лидия… С вами все в порядке?

– Да, да. – Слезы полились ручьем, стекая с ее щек на окровавленную грудь Хилла. – Молчите! Вам нельзя разговаривать.

– Давно не чувствовал себя мужчиной… Хотя бы умер как мужчина…

– Прошу вас, молчите! Не умирайте!

Он печально улыбнулся:

– Может, это и к лучшему, дружочек.

Глаза его устало закрылись, грудь в последний раз приподнялась и опала. Даже поняв, что все кончено, Лидия смотрела на Уинстона так, будто надеялась воскресить его.

И вдруг ее взгляд наткнулся на бархатный мешочек. Очевидно, Клэнси, испуганный внезапным нападением, не заметил, как его добычей завладел незнакомец.

Лидия высвободила мешочек из пальцев Уинстона и едва успела опустить его в карман, как увидела, что со всех сторон к ней бегут люди. Первым из-за деревьев показался Росс.

– Лидия! – Он остановился как вкопанный, увидев, что жена не одна.

Тут подоспела запыхавшаяся Ма.

– Боже милостивый! – Она решительно загородила дорогу своими пышными телесами. – Не пускайте сюда детей – зрелище не из приятных.

Лидия подняла на мужа глаза, полные слез. Не шевелясь, он обводил взглядом ее спутанные волосы, разорванное платье, обнаженные плечи и грудь, покрытые синяками и ссадинами. Россу хотелось завыть от боли и унижения, однако он подошел к жене и рывком поднял ее с земли.

– Прикройся!

Не понимая, что вызвало его гнев, она молча смотрела на мужа. Росс стянул края платья у нее на груди.

– Что здесь произошло, миссис Коулмен?

Грейсону пришлось несколько раз повторить вопрос, прежде чем он дошел до сознания Лидии. Почему Росс сердится на нее? Неужели не понимает, что она старалась защитить его? «Мой друг только что погиб из-за меня!» – хотелось крикнуть Лидии в застывшее, как маска, непроницаемое лицо мужа.

Словно во сне она обернулась и увидела Грейсона и еще нескольких человек, уставившихся на нее в ожидании ответа.

– Что? Ах да… Я шла, и вдруг какой-то мужчина…

– Мужчина? Вы видели его раньше?

Лидия удивленно посмотрела на Грейсона. Почему всех так интересует Клэнси? Уинстон Хилл мертв – вот что главное. Он был такой милый. Давал ей книги. А теперь его нет…

– Я?.. Нет, никогда! – Она затрясла головой. – Он напал на меня, а мистер Хилл… – Голос Лидии дрогнул. – Мистер Хилл бросился защищать меня.

– Ну хватит, джентльмены, – решительно вмешалась Ма и обняла Лидию. – Ей надо прийти в себя, бедняжке. Сдается мне, что какой-то негодяй преследует наш караван. На вашем месте я попыталась бы выследить его – вряд ли он успел уйти далеко.

Никем не замеченный, из-за деревьев вышел Мозес и остановился рядом с бездыханным телом своего хозяина и друга. Ему вспомнился день, когда родился мастер Уинстон. Тогда в большом доме был шумный праздник. С первой минуты Мозес, в ту пору еще мальчишка, привязался к юному хозяйскому сыну и пронес эту любовь через годы, потому что Уинстон всегда обращался с ним как с равным, несмотря на то что кожа у них была разного цвета.

Грейсон кашлянул.

– Наверное, надо перенести мистера Хилла…

– Я сделаю это сам. – Мозес опустился на колени возле Уинстона. Ласково, как любящая мать, он поднял тело на руки и понес в лагерь. Мозес старался не выказывать скорби, но слезы блестели в его глазах, похожих на темные зеркала.

Оказавшись в гостеприимном фургоне Лэнгстонов под опекой добросердечной Ма, Лидия наконец дала выход своему горю. Сначала Люк, теперь Уинстон. Они оба умерли из-за нее. Видно, она и в самом деле дрянь, приносящая людям одни несчастья.

– А где Росс? – вдруг спросила Лидия. Почему муж не с ней? Почему смотрел на нее с такой ненавистью? Неужели догадался, кто такой Клэнси?

– Там же, где и все, – ищет твоего обидчика и, как я подозреваю, убийцу Люка. Выпей-ка чаю.

– А Ли?

– Анабет уже уложила его. Ты тоже постарайся уснуть и забудь о том, что произошло в лесу.

– Не могу. Это я во всем виновата.

– Не говори глупостей! При чем тут ты?

Слова миссис Лэнгстон не утешили Лидию. Наплакавшись вволю, она забылась тревожным сном.

Хоронили мистера Хилла на следующее утро. Лидия, осунувшаяся от горя, стояла рядом с мрачным Россом. Глаза ее были сухи – все слезы она выплакала накануне. Во время церемонии она и Росс не обменялись ни словом.

Никто не обвинял Лидию – напротив, все выражали сочувствие, говорили, что ей повезло – ведь преступник мог убить ее. «А то и сделать кое-что похуже», – понизив голос, добавляли дамы. Из-за их сочувствия Лидия ощутила себя еще более несчастной. Она виновата и недостойна утешения. Не утешал ее только Росс.

В тот же день караван снова тронулся в путь. До цели оставалось совсем немного, к тому же, удрученные еще одной смертью, все хотели поскорее убраться из опасного места.

Как обычно, фургоном Хилла правил Мозес. Вечером он зашел к Коулменам.

– Мне очень жаль, что так случилось, – вздохнула Лидия, испытывая к негру искреннее сострадание.

– Может, оно и к лучшему, мисс Лидия. Он ведь все равно был обречен, а тут умер как герой.

– Вот-вот, – подхватила она. – Уинстон и мне так сказал.

– И это правда. Сами знаете, как он к вам относился. И если мистеру Хиллу суждено было умереть, защищая вас, для него это наилучший исход.

– Спасибо, Мозес. – Лидия стиснула руку негра.

Она пригласила его отужинать с ними, но он отказался. За ужином Росс был все так же угрюм. Трапеза прошла в молчании. Лидия не могла разглядеть в темноте глаза мужа, но знала, что он не смотрит на нее. Все было как вначале – Росс держался так, будто один вид жены внушал ему отвращение.

Когда они, закончив еду, забрались в фургон, Лидия почувствовала, что больше не выдержит. Ее нервы были на пределе. Клэнси чуть не изнасиловал ее – теперь смысл этого слова был ей понятен, – и на глазах Лидии умер Уинстон, ее друг. Неужели она не достойна сочувствия?

Равнодушие мужа выводило Лидию из себя. Неужели ему нечего сказать? Уложив Ли, она обернулась и увидела, что муж свертывает постель.

– Что ты делаешь? – Уже несколько недель они спали только вместе.

– Хочу лечь снаружи.

Лидия нервно облизнула губы.

– Останься здесь, со мной… и Ли. – Росс словно не слышал. Не желая признаться в том, что ей будет не хватать его, Лидия добавила: – Может быть, этот человек все еще бродит неподалеку. Мне будет спокойнее, если ты проведешь ночь в фургоне.

Услышав эти слова, Росс остановился и бросил на жену презрительный взгляд.

– Полно, Лидия. – Он горько усмехнулся. – Дураку ясно, что ты в состоянии сама о себе позаботиться.

Он снова повернулся к ней спиной и взялся за края полога. Его дерзкая усмешка, презрительный взгляд привели Лидию в ярость. Не помня себя, она ринулась вслед за мужем.

Глава 19

Лидия налетела на него как вихрь и, схватив за руку, заставила обернуться. Изумленный Росс даже не попытался воспротивиться.

– Что это значит, Росс Коулмен? Почему ты второй день не смотришь на меня и молчишь? Объясни!

Он с вызовом швырнул на пол одеяло и подушку.

– Хорошо, я объясню. – Он говорил шепотом, опасаясь разбудить Ли, но в тоне его слышалось возмущение. – Мне не понравилось, что я нашел свою жену в лесу, наедине с молодым человеком, да еще в разорванном платье, так что ее грудью могли любоваться все кому не лень. Жаль, что Хилла убили, чертовски жаль. Но скажи на милость, чем вы там с ним занимались?

– Ничем! Я была одна. Просто вышла подышать воздухом. – Ей было противно лгать, но нельзя же допустить, чтобы муж подумал, будто она назначила свидание с Уинстоном! – Хилл появился позже. Представляешь, что сделал бы со мной этот тип, если бы не Уинстон?

Росс криво улыбнулся:

– Разумеется, представляю. Ты сводишь мужчин с ума, и тебе это отлично известно. Хилл влюбился в тебя и, не будь он джентльменом, давно бы соблазнил. Хэл Грейсон смотрит на тебя телячьими глазами. Даже у Буббы Лэнгстона встает от одной твоей улыбки. Да что там – все мужики спят и видят, как бы залезть к тебе в постель! И не изображай оскорбленную невинность. Ты сама их заманиваешь.

Когда смысл его слов дошел до Лидии, ее глаза сверкнули гневом.

– Вам-то что об этом известно, мистер Коулмен? Праведник Коулмен, муж высоконравственной, чистой, как лилия, Виктории. Что ты знаешь о моих чувствах? Ничего!

Росс был поражен этим внезапным преображением. Перед ним стояла не женщина, а фурия, исполненная благородного гнева. Ее роскошные волосы отливали золотом при свете лампы. Глаза метали молнии.

– По-твоему, я заманивала и своего сводного брата?

– Брата?

– Вообще-то он мне не брат – его отец женился на моей матери, а потом умер, а с ним и моя последняя надежда защититься от этого негодяя. Первый раз он овладел мной в хлеву, где мы держали скотину. Подходящее место, потому что я сама чувствовала себя скотиной. Он повалил меня в грязь, избил… Когда все было кончено, мои ноги были в крови, а на груди остались следы его зубов. На той самой груди, вид которой так оскорбил тебя тогда. Да что там! Разве тебя это волнует? – Она закрыла лицо руками и бессильно опустилась на пол, охваченная ужасными воспоминаниями. – Мне казалось, что я вся пропиталась грязью. Я терла себя, скребла и никак не могла отмыться.

Не спуская глаз с жены, Росс придвинул к себе скамеечку и сел. Ярость, только что душившая его, мгновенно улетучилась.

– Так вот кто отец твоего ребенка…

Лидия кивнула, глядя невидящим взглядом в пространство.

– Он делал это много раз. Не всегда мне удавалось убежать. К тому же он был сильнее.

– Но ты могла уехать, – мягко заметил Росс.

Лидия метнула на мужа презрительный взгляд.

– Куда? Мама болела. После смерти второго мужа она слегла, задавленная непосильной работой и постоянным недоеданием. Если бы я убежала или покончила с собой – видит бог, мне часто этого хотелось! – негодяй уморил бы ее голодом или, того хуже, придушил во сне. Мне некуда было деваться – приходилось заботиться о матери. – Помолчав, Лидия оправила юбку и продолжала: – Узнав, что я беременна, мама заплакала. Она рыдала день и ночь, грозилась убить его, обвиняла себя в том, что со мной произошло. Через несколько дней ее не стало. Просто однажды ночью мама заснула и не проснулась… На следующее утро я ушла с фермы. Бродила по округе, питалась чем бог послал. Соседи приютили меня. Я прожила у них несколько недель, а потом двинулась дальше. Вскоре подошло время родов. Остальное ты знаешь.

Она умолкла, с горечью думая о том, что ее мечтам о новой жизни не суждено сбыться. Теперь, узнав все, Росс не захочет иметь с ней дело.

Лидия умолчала, однако, о том, как Клэнси нашел ее в первый раз. Приютившим ее фермеру и его жене Лидия солгала, что муж умер, а она спешит добраться к родственникам прежде, чем родится ребенок. И тут появился Клэнси и заявил, что Лидия – его жена, вознамерившаяся бросить его. Она кинулась бежать, но Рассел догнал ее. Они сцепились, во время драки он упал, и Лидия ударила его камнем в висок. Она надеялась, что он умер… Что скажет Росс, когда узнает, что ненавистный сводный брат до сих пор преследует ее?

Тишина становилась гнетущей. И тут Росс тяжело вздохнул.