Viva Америка Ободников Николай

Глава 16

Розовца и все-все-все

— Девять целей, десять метров, километры нервов, вооружены не камнями, — напомнил Лесли, зажимая в руке противопехотную гранату, взятую из припасов броневичка. — Так что выходим мягко, спокойно и приятно — словно капуста после шнапса! Хих!

Фуз поцеловал медальон, чмокнул карабин, послал воздушный поцелуй куда-то вверх и, откинув люк, наконец, выпрыгнул наружу. Дождь тут же тяжело забарабанил по его лысине и крокодиловому плащу, искристо нежась в косых лучах заката, тлевшего среди стволов лиственниц.

— Я пришел с миром, о неизвестные воины! — пафосно обратился Фуз к солдатам. — Верите ли вы в правосудие и налоговую систему? Почитаете ли вы президента вашего? Признаете ли вы, что черепаху можно заставить зевнуть, если зевать перед ее мордой?

Я встал рядом с Фузом:

— Зачем же так людей мучить? Не проще ли их сразу укусить, чтобы они в тебя превратились?

Манерно оттопырив мизинчик, Козетта сфотографировала встречавших, в то время как Лесли с улыбкой каннибала хвастливо помахал им гранатой без чеки, как бы обещая взрывное веселье и беззаботный полет конечностей. Однако солдаты не шелохнулись, продолжая буравить нас ледяными взглядами. Их разнообразная облегченная выкладка говорила о том, что все они принадлежали к разным армиям. Позади них на влажном ветру дрожали камуфляжные палатки.

— Вас уже ждут, — хрипло сказал один из солдат.

— О-ля-ля! Это в какой же стране для девяти военнослужащих не нашлось одинаковой формы, м-м? — наигранно задумалась Козетта. — Дайте подумать… М-м… Ой, догадалась! Они же все из России! Верно, Алекс?

Один солдат нахмурился, а остальные восемь скабрезно ухмыльнулись.

— Хмурый, водка есть? — устало поинтересовался я, ежась от дождика. — Сам видишь: люди — недобрые, места — дикие, нервы — плавленые. Наркомовские бы начислить.

Простодушное лицо «хмурого» посветлело.

— Людей — задобрим, места — освоим, нервишки — подлечим! Начислим, одним словом! — молодцевато заверил он. — Подполковник Розовца вся прям извелась от желания вас увидеть. Хотя, может, и просто от какого томления в груди себя изводит… Гм… Она ожидает в палатке объединенного командования. Прошу за мной! Я — Януарий. Имя означает «привратник», да и тут я вроде тоже как он. Хых!

Остальные солдаты раздосадованно зыркнули на Януария, когда мы охотно пошли за ним.

— Неодинаковая форма, различный подход к питанию, политкорректное разнообразие рас! — рассудительно заметил Лесли, на ходу показывая на всех гранатой. — Вон, даже азиат с полноватым есть! Определенно, все они — из разных государств! Хи-хи! Уверен, у них здесь даже равное количество персонала — чтобы ничья госгениталька больше другой не свисала! Хих! Так что сперва небольшой междусобойчик, а потом с выжившими завершим начатое! Джеймстаун всего в часе езды!

После слова «выжившими» один из солдат нервно схватился за автомат, и все остальные сразу взяли его в прицел — а потом и друг друга. Я, Козетта и Фуз оторопело замерли, а Лесли с видимым удовольствием стал дуть на гранату.

— Говорю же, зря рожи от водки поворотили! — буркнул Януарий, первым опуская оружие. — Подобрели бы, байки потравили бы, удалью бы померялись! А то-о… Э-э-эх, — безнадежно махнул он рукой. — Как по мне, лишние уже отсеялись. Значит, с теми, кто остался, надо бы душевно замириться! Но так ведь нет же! Э-эх…

Солдаты несколько виновато опустили автоматы, и мы продолжили движение.

— А лишние «отсеялись» со скрипом или со скрежетом? — уточнил я.

— С плачем и скрежетом зубовным, — застенчиво улыбнулся Януарий. — Куча была — у-у-у! Тут в леске и прикопали. Один гад даже заминирован оказался! Представляешь?

Мы уперлись в большую шатровую палатку, на вершине которой неторопливо крутилась спутниковая тарелка. Кое-где на тентовом материале виднелись следы от пуль, наспех заклеенные скотчем, и давние потеки крови, постепенно смываемые дождем.

— Оперативные мозги здесь, да? — полюбопытствовал Лесли, отдирая скотч и с удовольствием ковыряя пальцем в дырке.

— Ну да, — пожал плечами Януарий, откидывая нам полог. — Вы того — идите, а мы пока покараулим там-сям по периметру, покумекаем, что к чему, бицухи повздуваем.

Солдаты снова фыркнули, словно лошади, сомневавшиеся в силе капли никотина, и стали расходиться вокруг палатки.

— Вы как хотите, а я не хочу отсыреть, чтобы на мне потом проросли волоски нашего русского медведя! — капризно заявила Козетта и первой шагнула внутрь.

— Эй! — оскорбленно возмутился я.

Фуз погладил лысину и задумчиво лизнул руку.

— Я попрошу волосков, если что, — бросил он мне и тоже вошел.

— Да вы…

— Бери уже! — непонятно шепнул мне Лесли, вставляя чеку обратно в гранату, и шмыгнул следом за Фузом.

— Хорошие вы люди, американцы! — рассерженно пробормотал я.

В мою руку неожиданно ткнулась холодная бутылка водки.

— Держи! — шепнул мне Януарий, расчесывая шею. — А то прям сил нет от этой геополитики! А так хоть кто-то по обычаям дедов восславит землю русскую! Короче, за всех и от души, брат!

Я с суровым лицом принял дар и приятное сердцу и печени обязательство и тоже вошел.

Возле стола сосредоточенно костерили какую-то тонкую материю десять офицеров, один из которых был привлекательно-ледовитой блондинкой. Заметив наше присутствие, они переглянулись, будто решая, кому из них принадлежит право первого укуса. По их кисло-сладким лицам было видно, что свое совместное присутствие здесь они оценивают ровно на одну срезанную попку лимона. В остальном же всё было вполне обыденно и параноидально: пальцы мусолили пистолеты, глаза суетливо бегали наперегонки, кадыки перекачивали нервное напряжение в низ живота.

Козетта вредно навела на них фотоаппарат:

— О-ля-ля! Какие серьезные лица! У вас, наверно, сейчас в задницах по такому же серьезному багету, м-м-м? Улыбочку — дайте багету шанс проскочить!

От раздавшегося щелчка лица у офицеров скисли еще больше, будто им почистили зубы ногами — после долгой босой прогулки.

— Раз уж животрепещущий вопрос о заговоре хлебобулочных изделий в зоне ягодиц разобран, — хитро прищурился Лесли, — то вот следующий: кто тут за главного?

— Я подполковник Анастасия Розовца, Россия, — дружелюбно представилась блондинка. — Главных, полуглавных и псевдоглавных тут нет. — Она кинула победный взгляд на остальных. — А вот читающих и небезразличных в достатке: Филиппины, Франция, ЮАР, Китай, Италия, Германия, Венгрия, Нидерланды, Южная Корея.

Офицеры поочередно скривились.

— Были еще, правда, Египет с Португалией, но они о своих настоящих интересах объявили крайне дерзко, так что… с глаз долой, из жизни вон, — непринужденно продолжила Розовца. — Поэтому-то, как вы понимаете, ребро доверия сейчас особенно остро.

— Мудро, — буркнул я, садясь за стол. — А стакан есть? Как говорится: хочешь познать всю мудрость, научись пить изо всех стаканов[69]. С вашего и начну. — Я положил «АК-12» на документы и бережно поставил рядом с ним бутылку. — Стакан — в студию!

Сделав три приседания, рядом со мной плюхнулся Фуз:

— И обязательно подайте еды, стимулирующей работу кишечника, мышц и простаты! Мваначама, как и я, должен быть всегда в форме!

— А мне бокал «Chateau Gruaud Larose», душ и чистую постель! — надменно потребовала Козетта, размещаясь на моих коленях. — И кавалера моего освежите; брить, ласкать и гладить — не обязательно!

— Тогда мне сосиски с квашенной капустой — залитые шнапсом и поданные пышной фройляйн! — радостно вклинился Лесли, подсаживаясь к нам, и цинично добавил: — А еще был бы уместен какой-нибудь секретный документик со списком стран-паразитов, поддерживающих инопланетное идолопоклонничество Штатов. Хих!

— Пока только Египет и Португалия, — отозвалась Розовца, ставя передо мной поднос. Кивнув на него, она сказала: — Никаких следов внеземных примесей — проверено вашим средством. Также без ГМО, глутамата, промышленных пестицидов и сглаза подъездных бабок.

На подносе были четыре граненых стакана, заиндевевшая бутылка водки, ломти буженины в комочках желе, внушительный шлепок хрена и открытая банка с зеленым горошком. Буженина и хрен узорно покоились на красивой голубой тарелочке. Помимо этого, Розовца положила к подносу четыре упаковки сухих пайков.

Я с трудом сглотнул вязкую слюну и голодно потер руки:

— Дары земли православной!

— «Бездождник!» — по-русски бросил мне Фуз, тоже потирая руки.

— «Безбожник!» — беззаботно поправил его я и налил каждому водки на полстакана. — Эх, сюда бы еще квас, раки!

— «Квасраки»? Потребность в чём-то столь несъедобном и ругательном — залог несварения и вздутия! — дубовато заметил Фуз.

— Вот и не вздувайся тут! — рассмеялся я. — А то как бабки с бычьими глазами[70] станешь! Как-нибудь у костра о них расскажу.

Прочие офицеры ревниво посмотрели на Розовца, стремительно набиравшую очки нашего расположения, и торопливо полезли по своим рюкзакам.

— А запишите-ка к поклонникам жесткого доминирования за счет «союзных инопланетных организмов» еще и Австралию с Великобританией. — Лесли воровато вскрыл свою упаковку с сухим пайком, предварительно стукнув ее электрошокером. — Ну и Канаду туда тоже вбейте — на всякий случай.

— Они так явно заявили о своих предпочтениях? — уточнила Розовца.

— Огнестрельно-недвусмысленно, — важно кивнул Лесли.

Козетта подозрительно взглянула на горошек:

— А вдруг на всё это кто-то подышал — кто-то с нечистой совестью, м-м?! Я, например, не собираюсь потом с пеной у рта принимать на полу всякие занятные позы!

Розовца взяла один из стаканов с водкой, залпом всё выпила, забросила в рот буженину, втерла в десна хрен пальцем, втянула губами горошек из банки — и сурово смахнула выступившую слезу. Я, Фуз, Лесли и несколько офицеров одновременно разразились уважительным и протяжным «О-о-о!».

— Русская баба выпила, а все и сомлели! Она же антидот могла принять! А может, и гвозди просто запивала! — заупрямилась Козетта, поглядывая при этом на брикет шоколада во вскрытом пайке Прискока.

Пока Фуз с выпученными глазами повторял «подвиг» Розовца, Лесли вынул из кармана блистер с таблетками и бросил его Козетте.

— Что это? — не поняла Козетта. — Какое-то универсальное противоядие? Что-то от паранойи? Или это конфетка для собачек — чтобы я не гавкала, м-м?

— Это высококачественный активированный уголь, — хихикнул Лесли и, выпив свою водку, занюхал ее гранатой.

Козетта фыркнула, по-французски ругнулась, перехватила последний налитый стакан и невозмутимо влила его в себя. В ее радужно-зеленых глазах собрались слезы, и она, мотнув шахматными волосами, уткнулась мне в шею, а потом аппетитно закусила бужениной. Я вздохнул и снова всем налил.

— Майор Асита Бикулу, ЮАР, — представился тощий, долговязый мужчина с маслянисто-черной кожей. — Вот немного банановых блинов. Семейный рецепт. Угощайтесь!

У начавшего хмелеть Фуза счастливо округлились глаза при виде небольшого контейнера с желтоватыми конвертиками. Схватив один из них, он с трепетом погрузил его в рот.

— Мул… млм… унгу! — восторженно прочавкал он.

— Есть ли какие-то новые вводные, помимо тех, что вы сообщили? — спросил Асита. — Может, вам известна цель этого потустороннего Кохта?

— Не-а, — отрицательно мотнул головой Лесли, а заодно и бужениной в зубах. — Но чем больше американцев умирает, тем быстрее Кохт подведет всех к развязке! Хих! И Кохт не что-то там потустороннее. Он обычный, заурядный, страдающий от анальных трещин инопланетянин, впечатливший нас, дикарей. Хи-хи-хи…

— Ли Чхан Пок, — вмешался невысокий азиат с редкими волосами и смешно оттопыренными ушами. — Представляю интересы Республики Кореи. Попробуйте пулькоги[71]. Жена готовила.

Не успел Ли Чхан Пок положить свой пакетик с мясом, как тут же начали встревать остальные офицеры.

— Гаспаро Скварчалупи, Италия. Вот бабушкина лазанья! М-муа!

— Фредерик Крюгер, Германия. Да, сокращенно Фредди Крюгер[72]. А это — колечки с вишней и фисташками! И как это я их целыми доставил!

— Не борзейте! Дайте и остальным о себе заявить!

— Жюст Дэлон, Франция. Не толкайтесь, мсье!

— В буфетах о себе заявлять будете!

— Ах вы…

— Лайош Ковач, Венгрия. Вкусите божественное турошчуса[73]! Тут и сметана, и шкварки, и творог, и лапша!

— …и несварение.

— Кто это сказал?!

— Ханг Цюань, Китай. Наша лапша-то получше будет. Лук, креветки, сельдерей — аромат провинций!

— Пиен Кейпер, Нидерланды. Крокеты, пататы!

— …для стимуляции простаты!

— Кто из ваз троих это вякнул?!

— Седрик Эстрада, Филиппины. Иногда выступаю на эстраде! Съестного нет, но зато могу спеть!

— Господа! Здесь не вечер знакомств! Поспокойнее, пожалуйста! — воззвала к тишине Розовца.

— От лица нашей преступной группы благодарю вас, госпожа Раз-овца, — напыщенно и дубовато изрек Фуз.

— Ее фамилия — Два-овца! — прошипела Козетта, перебирая пальчиками «подношения» офицеров.

— Может, просто молча перекусим, а? — утомленно предложил я и наконец выпил свою порцию водки. — Ш-ш-шп!.. О-о! — Я жадно закусил бужениной, положенной на галету из пайка. — Мнм! Прис… мн… присоединяйтесь, — обратился я к присутствующим, — нам… хрм-мн… всё не съесть.

— Говори за себя! — толкнула меня локтем Козетта. — Привык там у себя в снегах берестой давиться!

— Зато ты вообще ничем не давишься! — злорадно поддел я ее в ответ.

Козетта на мгновение замерла — а потом игриво стукнула меня кулачком в плечо.

Офицеры снова недоверчиво переглянулись и торопливо принялись пробовать всё подряд. Их руки запорхали над столом, тогда как сами они запыхтели, затолкались, засуетились и, к моему неудовольствию, стали ухаживать за обнявшей меня Козеттой.

Вдруг Асита Бикулу из ЮАР поперхнулся, передернулся, как будто его погладили в очень неожиданном месте, — и одеревенело упал, словно подточенный черный дуб. Изо рта у него пошла красноватая пена с какими-то семечками, в то время как лицо его кошмарно скривилось, а глаза неестественно ввалились. Через мгновение он был мертв.

Все офицеры незамедлительно выхватили пистолеты и с ужасом посмотрели на перепачканные рты друг друга и закуски. Фуз стал лихорадочно счищать с языка остатки бананового блина, Козетта украдкой вынула свой «FN Five-seveN», Лесли потянул чеку из гранаты, а я успокаивающе погладил водку.

— Ну вот, Три-овца, в меню союзников можно смело включить гарнир «ЮАР»! — зловеще хихикнул Лесли. Затем он лениво бросил нам: — Думаю, нашей группке стоит остановиться на русском хлебосольстве. Хих!

Козетта проворно подтянула к себе тарелочку с бужениной и хреном, Фуз схватил зеленый горошек, Лесли сгреб сухие пайки, а я — растерянно посмотрел на почти пустую бутылку в руке.

— Мои градусы — ваша закуски, — предложил я им.

Козетта подставила стакан:

— По лапам, мой сорокаградусный гуру!

— Послушайте все! — громко сказала Розовца, убирая пистолет в кобуру. — Снаружи дежурят бойцы каждой из стран, вооруженные автоматическим оружием! Если мы начнем пальбу, палатку просто изрешетят — и с убийцей, и с остальными! Поэтому остальным я предлагаю — опустить оружие! Убийца же, явно провоцирующий нас на перестрелку, может не согласиться — чем себя и обнаружит! Ну?

— Русская! — гордо сказал я, разливая остатки водки из первой бутылки.

Офицеры замялись, но оружие всё же убрали.

— Хорошо! Благодарю вас! — кивнула Розовца и, забрав у меня стакан, лихо его осушила. — Хух!.. А теперь кому-то из нас надо вынести тело наружу — на случай если оно заразно. Есть добровольцы?

— А почему бы тебе самой это не сделать, а? — скептически поинтересовался у нее итальянец Скварчалупи.

— Потому что они под защитой России! — холодно ответила Розовца, показав на нас пальцем. — И именно по этой причине одни они тут не останутся! Это всем ясно?!

— Да они особо-то и не нужны! — фыркнул Скварчалупи. — Мы и так обладаем всей необходимой информацией! Так что с внеземной угрозой и со Штатами в состоянии справиться и сами!

— У них есть опыт, — с нажимом сказала Розовца, вынимая разом пистолет и нож.

Мрачно посмотрев на Розовца, приготовившуюся провести с ним обмен кровью и потом, Скварчалупи смутился.

— «Мама мия! Что за непроходимые тупицы и две красотки среди них!» — по-итальянски раздраженно воскликнул он. — Я и сам вынесу тело! А то еще Италию в эскалации конфликта обвинят! Эй, ступидо, — обратился он к остальным офицерам, — кто-нибудь из вас поможет мне быть мужиком?

— О-ля-ля! — прыснула в кулачок Козетта.

Итальянец смутился еще больше.

— Бери за руки, — бросил ему дородный венгр Ковач, хватая мертвого Аситу за ноги.

Скварчалупи и Ковач подняли тело и гордо зашагали с ним к выходу из палатки. Они подошли к пологу — и Асита внезапно взорвался. Во все стороны полыхнуло пламя, дохнул жар и полетели запекавшиеся в воздухе алые брызги, неся в себе крохотные фрагменты тента и тел.

К столу подбросило верхнюю половину Скварчалупи. Он был еще жив — и зол.

— Уб-бедились? — прохрипел Скварчалупи. — М-мы с… с венгр-р-р-ром чисты!.. Я… Д-делай м-мужика — д-доб-бей…

Розовца наклонилась к умирающему итальянцу и бесстрастно ткнула его ножом в висок.

— Русская, — растерянно пробормотал я, сгоняя с коленок Козетту и вставая из-за стола. — С трутнями как-то попроще, да?

— Они рычат — ты стреляешь; они коптят — ты засыпаешь, — цинично согласилась Козетта, фотографируя кровавый бардак после взрыва.

Через дыру в палатке, сквозь усилившийся дождь, показались янтарные тени солдат, осторожно приближавшихся к обожженному входу. Где-то предательски хрустнула ветка, и напряженная тишина разорвалась суматошной перестрелкой между теми, кто был снаружи.

— Прекратить огонь! — сразу же заорала Розовца. — Прекратить — чертов — огонь! Это приказ! Вы натягиваете дипломатические отношения и присутствующие страны на одно место!

Другие офицеры, ища укрытие, также стали что-то выкрикивать на своих родных языках. Позади меня и Козетты тут же возник Фуз, который сгреб нас в охапку и повалился с нами под стол. Лесли же остался на своем месте и мелко запрыгал, возбужденно примеряя гранату для броска наружу.

— Багет тебе в зад, Тапиока! Там остался шоколад! — зло прошипела Козетта, стукая Фуза по лбу ладошкой.

— Кариес, пулевые ранения и половая стимуляция — вот что ожидает всех возле Алексея Ржаного! — чванно произнес Фуз и прицелился из карабина в озарявшие дождь вспышки.

— О мой герой, укрывший нас за тонкими ножками стола, — язвительно пропел я ему. — Э, секундочку!..

Двое офицеров подозрительно молчали. Это были Ли Чхан Пок из Кореи и Пиен Кейпер из Нидерландов. Оба целились в спины остальным.

— Вот же эти гады!.. — удивленно произнес я. — Сзади, Четыре-овца! — Я с ужасом сообразил, что мой «АК-12» остался на столе. — Все! Сзади!

Нидерландец Кейпер расторопно выстрелил китайцу Цюаню в затылок и произвел несколько выстрелов в остальных. Затем кореец Ли Чхан Пок аккуратно всадил три пули нидерландцу вдоль хребта. Кейпер упал, глаза его остекленели, и он затих. Затихла и перестрелка снаружи.

Все мы обменялись недоверчивыми и многозначительными взглядами.

— Теперь-то всё?! — одержимо взвизгнул Лесли, продолжая баловаться с гранатой. — Пять-овца, кто-то внес в меню союзников новый фреш: «Италия вперемешку с Венгрией». Ах да! Китай тоже неоднократно доказывал свои союзнические взгляды! Хих! Жаль, что и на этот раз тоже так!

Неожиданно Лесли с силой швырнул гранату наружу, и дальние кусты в огненном всполохе взлетели на воздух — с землей и засевшим в них снайпером.

— Сверкнула оптика, — стеснительно хихикнул Лесли.

— Слышь, якудза корейская! — Я встал из-под стола и, схватив свой автомат, зло наставил его на Ли Чхан Пока. — Ты почему молчал, когда остальные приказывали своим заткнуть пукалки, а?!

— Алексей Ржаной! «Корейской якудзой» ты покоробил достоинство сразу двух стран, а не одной! Возмутительный и арифметически неверный расизм! — строго заметил Фуз и, поднявшись, тоже прицелился в корейца.

— А кого призвать остановиться, если мои люди уже мертвы? — недоуменно облизнул пересохшие губы Ли Чхан Пок.

— Это правда: он последний из группы Южной Кореи, — неохотно подтвердила Розовца. — Остальные погибли в стычке с Египтом и Португалией.

— Однако он всё же был недостаточно быстр, — брюзгливо заметил француз Жюст Дэлон, держась за простреленную нидерландцем руку. — Стоял с оружием наготове позади Кейпера, но всё равно позволил ему убить китайца и подстрелить меня! Безбожно, тысяча чертей!

Все еще раз уставились на занервничавшего Ли Чхан Пока.

— «Мы захватим Кохта, сделаем США своим сырьевым придатком и снимем про всё это захватывающую дораму[74]!» — по-корейски вскричал Ли Чхан Пок и выстрелил Дэлону прямо в возмущавшийся рот.

Француз с разорванной улыбкой осел на пол. Крюгер закрыл собой Розовца от следующего выстрела предателя. А я, Лесли, Козетта, Фуз и филиппинец Эстрада кошмарным залпом изрешетили корейца. Повинуясь полученной инерции от свинца, Ли Чхан Пок разбрызганными остатками проскользил в угол палатки.

— Божья роса мне в глаза! Я… я вообще в него не попал! — зачем-то промямлил я.

— И я!.. — И Фуз смущенно покосился на корейца, получившего основной инерционный заряд именно из его карабина.

— Да в него вообще никто не попал. Это он сам — от чувства вины, — язвительно заверила нас Козетта.

Розовца с сожалением склонилась над Крюгером, получившим предназначавшуюся ей пулю в живот. Было видно, что немцу очень плохо. Рядом с Крюгером чудовищно ухмылялся мертвый француз.

— Что ж, в мире заговоров и вытекающих из них теорий только собственной кровью можно что-либо доказать, — любезно сказал Лесли, довольно покачнувшись на каблучках. — Зато остались лишь проверенные и свои! Хих! Верно, госпожа… э…

— …Шесть-овца, — с мрачной иронией подсказала Розовца, осматривая нехорошую рану Крюгера. — Надо срочно разослать предупреждение остальным участникам коалиции.

— Товарищ подполковник, периметр зачищен! — неожиданно кто-то бодро гаркнул у входа в палатку.

Это был Януарий. Он был весь в грязи, одна его штанина была порвана, а на лбу у него была внушительная ссадина с кусочками шишек. Однако это не мешало ему добродушно усмехаться, вытирая с лица пот и капли дождя.

— Боец Нидерландов проявил враждебные намерения — вместе с парочкой неучтенных бойцов Южной Кореи! — радостно продолжил Януарий. — Последнего из них немец гранатой прикокал! Только не этот, а тот, что поживее. Но пока я там всех перепроверил… Ага, есть и двое раненых: по человеку от Франции и ЮАР.

— Трое, — показала на Крюгера Розовца. — Эстрада, на вас можно рассчитывать?

— Только если как на себя, — широко улыбнулся филиппинец.

Розовца помрачнела.

— Ручаюсь своей буйно-пьяной головушкой за филиппинцев! — вклинился я.

— Это так, госпожа Семь-овца, — вежливо подтвердил Фуз и незаметно отхлебнул из бутылки с водкой.

— На немцев тоже можете рассчитывать! — прохрипел Крюгер. — Если выживу, хотел бы продолжить наше орал… знаком… мпф…

Это Розовца быстро закрыла немцу рукой рот.

— Януарий! В моей палатке, в сейфе, три пронумерованных конверта, — начала Розовца. — Так, только водку там не трогай! — сразу предупредила она. — Возьмешь конверт под номером «два», вскроешь. Там будет подробнейшая инструкция — разберешься. — Она пытливо взглянула на филиппинца: — Эстрада! Свяжись со своими. Не знаю, какой там у вас порядок, но сообщи всё как есть. И пусть сюда стягиваются все ваши доступные силы! О, и еще, будь добр, окажи с Януарием первую помощь бойцам снаружи!

Эстрада еще раз обаятельно улыбнулся и вместе с Януарием выскочил в дождливый закат.

— Сейчас у всех в одном месте свербит один и тот же вопрос: что со всем этим делать? — Розовца села возле потерявшего сознание Крюгера и положила его голову себе на колени. — Кохт — это преимущество. И какое! Но как с ним поступить: присвоить или лишить такой возможности других? Будьте любезны, в углу палатки полевая аптечка.

Фуз, зачарованно следившей за Розовца, дубовато кивнул ей и принес контейнер с красным крестом.

— Позиция Россия проста — мы лишим этого преимущества всех. Потому что Кохт — угроза любому отечеству, — хладнокровно произнесла Розовца, принимая аптечку. — К счастью, большинство стран — по крайней мере, из тех, что сюда добрались, — разделяют нашу точку зрения. — Она ловко разрезала на Крюгере форму, расширила рану зажимами, вставила в нее трубку кровоотсоса и залезла в нее щипцами. — А теперь правда: вы нужны всем, потому что вы — козлы отпущения.

— Вот она — суровая и стальная русская логика! — С любовью накручивая на палец чуб, Лесли мечтательно хихикнул: — Быть мне маленькой немецкой козочкой.

— Эй! А, а! Нет! — строго погрозила пальцем Козетта. — Вы из меня никакую козу не сделаете — ни опущенную, ни припущенную, ни запеченную в ваших сенсационных кознях!

Фуз набычился:

— Козами все станут только через мой мускулистый и тренированный труп!

— Такому дуболому и возразить нечего, — отметил я.

— Никто против Штатов открыто не выступит — пока что. — Розовца задумчиво покопалась в ране Крюгера, вынула из нее пулю, обсосала ее и положила Крюгеру в карман. — Только вы и только мы — группка проверенных военных. Провалим задание — нас вспомнят в самом дурном свете. Лишь затем настанет черед всего остального: замеров пенисов, ультиматумов, объявлений войны. Такова единогласная позиция нашей коалиции. — Она побрызгала в рану Крюгера каким-то спреем, что-то в ней ловко зашила, взяла тюбик клея, густо смазала им края раны и сколола их медицинским степлером. — Как бы то ни было, сейчас к Джеймстауну стягиваются значительные силы — с мира по нитке. США уже заявили ноту протеста большинству стран, обвинив их в несанкционированной разведывательной деятельности на территории Штатов.

— То есть: победим — герои; проиграем — своевольные козлы? — уточнил я на всякий случай.

— Найдите Януария — он проводит вас к отдельной палатке и покараулит. Отдохните. Выступаем на рассвете. — Розовца вложила за щеку немцу какую-то ампулу и с силой ударила его по лицу. — Чтобы разбилась, — пояснила она. — Стекло растворимое и безопасное.

— Я хорошо кушаю, удивительно прозорлив и физически активен! Я важен и востребован! — самодовольно прогудел Фуз, делая приседания. — Короче, идите без меня! Вот.

— О-ля-ля! Похоже, наш дуболом хочет, чтобы его тут завербовали как следует! — звонко рассмеялась Козетта, повисая на моем плече. — А ты, Лесли, пойдешь? Или ты у русских тоже под красным колпаком?

— О-о, этот колпак я давно хотел примерить! — маниакально хихикнул Лесли. — А еще не мешало бы выгулять паранойю — растяжек там понаставить, «Хлопушку» перед сном поцеловать, стекол наколоть… Мхих! Идите без меня, угодные друг другу.

— Отдыхайте, — бросила Розовца мне и Козетте.

Козетта тут же потащила меня к выходу, захватив перед этим два сухих пайка и остатки водки.

— Алекс, я спою тебе на ночь «Voyage, Voyage»[75], — мурлыкнула Козетта мне на ухо. — А потом — расскажу взрослую историю своих вишенок, м-м!

Остановившись, я недоуменно посмотрел на ее груди.

— Дурак ты! — ущипнула меня Козетта. — Я про татуировки на запястье!

— О.

Когда мы вышли под алеющий дождик, в котором паровали еще теплые тела, мы молчаливо обнялись. Нам было страшно.

Глава 17

Бессильный четверг

Козетта сыто сползла с меня, словно насосавшийся крови комар, и удовлетворенно развалилась на расстеленном спальнике. Рассвет, подглядывавший за нами через щель полога, трепетно коснулся ее ямочек Венеры[76].

— М-м-м! — Козетта по-кошачьи потянулась и с любопытством оглядела меня. — Есть в тебе всё-таки что-то особенное… Может, дело в руках. Может, дело в твоей повышенной волосатости — в которой белки орешки могут прятать. Хох! А может, дело и в том, что ты умеешь любить…

— Это всё животный магнетизм — и магнитики в нужных местах! — рассмеялся я, начиная одеваться. — Повелеваю тебе главным магнитом: вставай!

— Вот пусть твой главный магнит первым и встает! — томно мурлыкнула Козетта. — А уж я по нему как-нибудь… чем-нибудь…

Возле палатки кто-то простуженно покашлял.

— Всё-всё! Мы уже не трясемся в лихорадке джунглей! — быстро крикнул я, заканчивая с обувью.

Козетта вредно улыбнулась:

— О-ля-ля! Выходец из морозов и медведей боится еще одной шахматной судороги, м-м?

— Боюсь шахматную доску затереть до дыр и счастливого визга! — хохотнул я и легко увернулся от взметнувшегося кулачка Козетты.