Дневники Энди Уорхола Уорхол Энди
Боб Раушенберг тоже заставил меня поцеловать его в губы. А потом еще какая-то симпатичная девушка – моя поклонница – поцеловала меня в губы. В общем, если я чем-то заражусь, мой Дневник будет знать, от кого. Я оставил там Бьянку и даже не попрощался с ней (такси 7 долларов).
Среда, 7 декабря 1983 года
Я разговариваю совсем как Бьянка: «Приивет!» Когда звонишь ей, всегда слышишь этот невероятно низкий голос и потом какое-то евробормотанье. Она сейчас в Вестбери.
А нового помощника Фреда зовут Сандро Гуггенхайм. Это его Фред нанял на работу, не посоветовавшись со мной. Ну, фамилия его на самом деле не «Гуггенхайм», но все равно он – внук Пегги Гуггенхайм. Правда, Пегги не оставила ему наследства.
Четверг, 8 декабря 1983 года
Отправился в «Фьоруччи», чтобы ставить автографы на номерах Interview, потому что Interview об этом договорился. А когда я туда приехал (такси 6 долларов), можно было рехнуться: там, оказывается, устроили «День двойников Энди Уорхола», и в магазине торчали пятеро таких двойников, на них были белые парики и очки с прозрачной розовой оправой, и выглядело все это странно. В общем, я подписал около 250 экземпляров и все их продал.
Воскресенье, 11 декабря 1983 года
День был серый, пасмурный. Отправился посмотреть на деревья в Катону, где живет Эверил, ее муж работает там в отделении неотложной хирургии, а она сама только что родила двойню. Они сдали Фреду небольшой сарай на своем участке, поэтому мы решили съездить и посмотреть на новое архитектурное приключение Фреда.
Питер Уайз взял машину напрокат, мы заехали за Фредом и двинулись на север от Нью-Йорка (бензин и пошлины 10 долларов). Муж Эверил до того красив… Они живут в большом уютном доме, со служанкой, которая живет там же, с ними, все у них богато, но несколько запущено, что ли. Это идеальная семья с рождественскими елками, собакой, мужем, который любит свою жену, и даже удивительно вспоминать, до чего же она была шальная всего несколько лет назад.
Вторник, 13 декабря 1983 года
Вчера шел сильный дождь. Мы с Бенджамином шли по Мэдисон-авеню, разглядывали всякие разные вещи, которые мне так хочется купить, но есть одна старая добрая проблема – непонятно, лучше купить много небольших вещей подешевле или же потратиться на одну большую и дорогую. В этом году, как я вижу, люди опять стали хватать новые вещи. В прошлом все брали «ретро». В прошлом году высшим шиком было носить наручные часы тридцатых годов. А теперь все снова покупают «Ко ру м» и тому подобные вещи. Карманные часы вышли из моды. В моде наручные, но мода эта вроде тоже уходит. Это второй модный тренд, который я начал, – коллекционирование наручных часов. Первым было «ар-деко». В этом году можно за 4 тысячи долларов купить карманные часы, которые год назад продавались за 12 тысяч. А те, что в прошлом году отдавали за 85 тысяч, теперь можно найти за 35. Мы пришли в офис, и я прочитал номер Rolling Stone, в котором Янн Уэннер поливает грязью всех своих лучших друзей. Меня он поместил в самые «Перехваленные личности». Можно подумать, что раз у него в коллекции есть мои «Мао», то он должен меня расхваливать. Почему бы и нет? А-а, знаю, в чем дело: он их, наверное, продал! И ты знаешь, вот Джо Аллен, он же продал «Серебряного Элвиса»! Он вообще всю свою мебель продал, все-все – его новая жена въехала в дом. Джед сейчас у них в квартире делает ремонт. Решил пойти на вечеринку Питера Берда в «Хартбрейк». Питер был у входа, показывал слайды. Все те же. Африка. Шерил верхом на индейке. Барбара Аллен верхом на индейке. Пятна крови. [Смеется.] Сама понимаешь…
Среда, 14 декабря 1983 года
Пришел Бруно и вконец довел нас всех. Он не принес арендную плату Жан-Мишеля, поэтому я позже звонил Жан-Мишелю насчет того, что пора платить за квартиру, а еще позже поругался с Джеем, потому что он дал Жан-Мишелю мой домашний номер телефона. Он сказал: «Ох, а я и не знал, что ты не хотел бы…». Я ему крикнул: «У тебя вообще мозги-то на месте?!» Другими словами, он же знает, что я не приглашал Жан-Мишеля к себе домой – он ведь наркоман, а значит, ему нельзя доверять. Нельзя же… – я хочу сказать, на кой черт я бы стал давать ему свой домашний номер? Джей должен был бы куда лучше все понимать.
Ричард Вайсман прислал нам билеты на хоккей, от Уэйна Гретцки, который пригласил нас посмотреть этот матч.
А поскольку я звонил Жан-Мишелю насчет арендной платы, мне вдруг стало так неудобно, что я на него надавил, что я пригласил его пойти со мной на хоккей, даже отпустил Джея домой пораньше, чтобы он успел завезти ему билет. Еще: заходил Робин Геддис, интересовался, нельзя ему снова у нас работать, в том же качестве, что и прежде, однако Фред вынужден был ему отказать. Фред позвонил мне напомнить, чтобы я не надевал джинсы на хоккей, потому что после матча мы отправимся в ресторан «21».
Потом я побывал у этого специалиста по шиацу, которого порекомендовал мне Ричард Вайсман, и он занимался мной полтора часа, он был действительно хорош, настоящий профессионал. Он сказал мне, что когда я кладу ногу на ногу, мне нужно перекрещивать их слева направо или справа налево – я забыл, как именно, потому что одна сторона слабее другой, но я ему на это ответил, что я вообще никогда не кладу ногу на ногу [смеется]. Но вот я сейчас посмот р ел на себя – пока мы с тобой говорим, я действительно сижу нога на ногу… В общем, я договорился, что буду ходить к нему постоянно, по средам, в половине восьмого вечера. Его зовут Эйзо, и его жизненный принцип таков: «Ты молод, ты молод, ты молод – и поэтому ты молод!»
Я соврал ему насчет своего возраста, сказал, что мне сорок четыре. Он ответил: «О, так и мне столько же!» Он, наверное, понял, что я сказал неправду. Однако после занятия с ним я чувствовал себя совершенно замечательно.
Четверг, 15 декабря 1983 года
Во время занятия с Лидией я перетренировался. Или это у меня, может, рак паховой области, я не знаю. Я решил начать пить воду вместо кофе. В офисе сегодня невероятно бурная деятельность. Винсент оплатил счета. Томас Амманн показал новые картины в доме: Бальтюс, Пикассо 1923 года и Утрехт. А что мне делать с этими рождественскими елками, которые прислал мне Томми Пашун? Пять маленьких елочек. В прошлом году все мои рождественские елки засохли – и это после того, как я любовно за ними ухаживал, опрыскивал водой, делал все, как полагается.
Пятница, 16 декабря 1983 года
Зашел в несколько магазинов, где был неделю назад и попросил отложить вещи для меня, – и ни в одном из них никто ничего для меня не отложил. Короче, я сэкономил кучу денег. Хотя, с другой стороны, я дико разозлился и всех их возненавидел, потому что они не отложили вещи для своего постоянного покупателя. В общем, пошли они к такой-то матери.
А Лорна Луфт такая гадкая: специально решила забеременеть и родить, потому что прекрасно знает, что Лайза на это не способна. Я работаю сейчас над картиной, чтобы подарить ее супругам Джиро. Может быть, я сделаю ее по фотографии Лайзы и Джуди, которую на прошлой неделе напечатали в «Пост». Пошел погулять с Джоном, и мы случайно столкнулись с Янном Уэннером в нашем районе – он увидел меня издалека, за квартал, сам к нам подошел и потом пригласил зайти в бар пропустить стаканчик. Я сказал: «Ох, Янн, что ж ты всех своих лучших друзей облил грязью в этой своей заметке про “Перехваленных личностей”, а?» А он ответил: «Ну почему, я, например, заставил их убрать из этого списка Гилду Рэднер[1220]». А меня при этом даже не упомянул! У него огромный пивной живот и волосы опять длинные-предлинные.
Суббота, 17 декабря 1983 года
Ланч в компании Бо Полка в ресторане «21». Я спросил Джона, не хочет ли он к нам присоединиться. Заехал за ним, и мы отправились на 52-ю улицу и Пятую авеню. Вышел из такси (5 долларов) и, случайно повернув голову, увидел, как какая-то машина сбила человек пятьдесят… Ко е -кого так подбросило в воздух, что они даже пролетели на некоторое расстояние. Было похоже на сцену из фильма. Когда машина наконец остановилась, пострадавшие лежали повсюду на тротуаре, а остальные, крича от ужаса, бежали куда глаза глядят. У меня даже тошнота к горлу подступила. Джон ринулся на место происшествия, чтобы попытаться кому-нибудь помочь. Некоторые прохожие – те, кого машина не ударила, – тоже пытались помочь пострадавшим, но были и такие, кто пытался вырвать у пострадавших покупки из магазина «Картье». Джон обнаружил молодого человека, который лежал на тротуаре, около него никого не было, он оказался студентом из Йеля, попросил Джона засунуть коробочку от «Картье» к нему во внутренний карман, чтобы ее никто не украл. Машины «скорой помощи» появились буквально через несколько секунд. Много карет скорой помощи «Эмпайр». Как они смогли так быстро добраться сюда, удивился я. Кругом был хаос. Я стоял рядом с Джорджем Плимптоном и спросил его, собирается ли он идти на ланч, но он мне даже не ответил, он невероятно важничал. Когда Джон вернулся ко мне, я ожидал, что он будет весь в крови, однако оказалось, что это не так.
Уже позже, когда я посмотрел в новостях сообщения обо всех других ЧП – бомба в «Хэрродс», пожар в Мадриде, – оказалось, что в этом бедствии на Пятой авеню никто даже не получил серьезных травм, и это замечательно. А случилось там, как оказалось, вот что: регулировщик приказал человеку, который сидел на пассажирском сидении в машине напротив издательства «Даблдэй», отъехать, а он не умел водить и нажал ногой на акселератор, по-видимому, случайно – видимо, так и было, потому что против него даже не выдвинули обвинений.
В общем, это все было совершенно невероятно, и у меня перед глазами до сих пор стоит эт а картина. Ведь и мы могли попасть под эт у машину – да кто угодно мог. В ресторане «21» девушка-гардеробщица сказала: «А я вас знаю». Я было решил, что она вспомнила, какое у меня в прошлый раз было грязное пальто –
они его тогда даже не захотели вешать, а просто бросили на пол. Позже, правда, она попросила меня дать ей автограф, так что она, наверное, имела в виду что-то другое.
После ланча я прошелся по Мэдисон-авеню, но после этого несчастного случая ощущения у меня были все еще очень странные.
Воскресенье, 18 декабря 1983 года
Разговаривал с Крисом и Питером. Они украшали свою рождественскую елку, а потом собирались отправиться в клуб «Пирамида» на Авеню А, сидеть в жюри конкурса нижнего белья. Поехал на такси к Крису (9 долларов). Крис так похудел, одни глаза остались. Он худеет по той же причине, по которой худел и я, когда довел свой вес до 52 килограммов: думает, что благодаря этому будет выглядеть моложе. Однако худоба ему сильно не к лицу. В общем, когда приедем в Аспен, придется мне закармливать его мороженым.
Понедельник, 19 декабря 1983 года
На такси на встречу с Лидией (5 долларов). Пока я выполнял упражнения, все мое тело дважды пронзила сильнейшая боль, как будто кто-то воткнул в меня шпагу, когда я наклонился. Я уже решил, что все – конец. Особенно после этого ЧП в субботу, когда стало ясно, как все может кончиться в одну секунду. Но потом боль прекратилась. Наверное, это был какой-то мышечный спазм. Лидия забеспокоилась. Она ведь постоянно меняет мне программу упражнений. Например, мы больше не делаем упражнения на животе, потому что от них стало увеличиваться отверстие от пули, которое по-прежнему есть у меня в животе. И нагрузку с гирями мы тоже снизили. Я в молодости поднимал штангу. Это было в заведении под названием «Эл Рун». Еще до того, как оно стало называться «Европейские бани» и там стала выступать Бетт Мидлер. Когда там был обычный спортзал. Но я не поднимал штангу по правилам, а делал как придется.
Вторник, 20 декабря 1983 года
Жан-Мишель пришел к нам в офис, однако он был не в себе – из-за наркотиков. Клементе упомянул какую-то из картин, над которой сейчас работаем мы втроем, и Жан-Мишель был до того в отключке, что тут же начал писать краской. Жан-Мишель и Клементе работают чуть ли не наперегонки. Мы сейчас работаем над примерно пятнадцатью картинами.
Было до того морозно, что я решил остаться дома. Целых два часа проговорил по телефону с Джоном Райнхолдом. Заснул, потом проснулся. Потом пошел, нашел пачку орехов с корицей у Джона, съел их. Выпил немного коньяку. Спал я таким сном, когда ты на самом деле спишь, а думаешь, что бодрствуешь. Наконец только с 7.30 до 8.15 я поспал крепким сном. Поленился включить на ночь увлажнитель, вот и проснулся от того, что во рту сухо и пальцы тоже сухие.
Среда, 21 декабря 1983 года
Пошел к «Фьоруччи», и там было так здорово. У них там есть все, что мне всегда хотелось, и все – из пластмассы. Когда у них что-то заканчивается, они, по-моему, больше то же самое не заказывают. А еще там очень милые дети. Работал до половины восьмого, потом наклеился и пошел на вечеринку к Мику на Западную 81-ю улицу, и это оказалось замечательно. На входе стояло несколько охранников. Я впервые увидел его новый дом и был разочарован:
я-то думал, что он окнами на Риверсайд-драйв, в сторону Гудзона, ну и если вспомнить все те великолепные дома, которые они смотрели, пока выбирали жилье, то я вообще не понимаю, почему они купили именно этот. Джед сделал в нем капитальный ремонт, восстановил его изначальный вид, однако это всего лишь самый обычный дом.
На вечеринке были те же, что и всегда. Ахмет, Камилла и Эрл Макгрет, Янн Уэннер, Питер Вулф и Том Кашин. Я решил накидаться по полной программе. Еда у них была хорошая. Может, и из магазина, однако из лучшего магазина. Джерри сейчас преогромная. Т а к странно видеть этих женщин беременными, когда ты знал их стройными. Даже не верится, что это тот же самый человек. Она размером с грузовик. На ней была диадема и белое платье, типа платья невесты.
Четверг, 22 декабря 1983 года
Бенджамин заехал за мной, шел проливной дождь, однако оказалось, что он теплый. У меня кошмарное рождественское настроение. В городе – никого. Звонила Пейдж, и она уже прислала мне шоколадный телевизор, который заказала у одного из наших рекламодателей – в честь нашего телешоу на канале «Эм-Эс-Джи» («Мэдисон-сквер-гарден»). Она не знала, что раньше в тот же день мы получили от них письмо, в котором черным по белому было написано, что шоу наше закрывается.
Пятница, 23 декабря 1983 года
На такси в Interview на офисную вечеринку, чтобы попытаться хоть немного почувствовать, что сейчас Рождество. Т у д а пришел Робин Геддис, и, судя по его виду, чувствовал себя странно. Мне показалось, что никого из особенно известных людей на этой вечеринке не было. Были Роберт Хейз и Сискоу, его бойфренд, который умирает от СПИДа, и я дико испугался его присутствия и просто не мог этого переносить. Ребята из журнала все ходили к нему домой – он приготовил рождественский ужин для Джея и Пейдж, и они съели все это. Он уже и раньше готовил для них. Мы ведь раньше все без конца ходили в его ресторан.
Суббота, 24 декабря 1983 года
В квартире Хальстона была по-настоящему рождественская атмосфера. Виктор вел себя пристойно. Бьянка пришла вместе с Джейд, были Питер Бёрд и Шерил Ти г с, Дженнифер и Джей из офиса, племянница Хальстона. А Стива Рубелла не было. Ужин волшебный – индейка с клюквенным соусом, я наелся до отвала. Хальстон подарил мне какое-то старое платье, оно весит, наверное, целых две тонны. Подарки, на самом деле, не такие уж замечательные – не то что в прошлое Рождество. Бьянка сглупила, спросив меня, иду ли я к Диане фон Фюрстенберг, а ведь меня туда не приглашали. Видимо, меня вычеркнули из списка гостей. Наверное, она предпочла Боба. Ну что ж, в таком случае не будет ей подарка. Впрочем, у нее ведь никогда не было так уж весело. Бенджамин принялся уговаривать меня уйти отсюда, чтобы он мог уже сам отправиться веселиться дальше, и ему удалось вытащить меня оттуда в полночь, он довел меня до дома, мы шли пешком. Я по дороге все хныкал, на меня напало полное уныние. Дома принял валиум – и забыл обо всем на свете.
Воскресенье, 25 декабря 1983 года
Когда я встал, было уже воскресенье. Попытался покрасить брови и волосы. Настроение ни к черту. Сходил в церковь. Мне звонили, но не слишком многие.
Ну, вообще-то говоря, никто мне не звонил. Я пытался заворачивать подарки. Собирался пригласить к себе Питера и Криса, чтобы мы спланировали наш переезд в Аспен завтра утром. По-моему, я целый день заворачивал подарки, и к тому времени, когда они пришли, уже пересмотрел много ужасных телепрограмм. Использовал уйму разной ворсистой бумаги.
Получил в подарок от Криса картину Джорджии О’Киф и от Питера маленькую картину, и время пролетело быстро. Никто ничего не ел.
1984
Понедельник, 2 января 1984 года – Аспен (штат Колорадо) – Нью-Йорк
Вернулся в Нью-Йорк, взял лимузин компании «Скалл» (20 долларов шоферу). Шофер рассказал, что на днях заезжал за Жан-Мишелем, отвозил его в аэропорт – он отправился на Гавайи, на целых два месяца. Надеюсь, он заплатил вперед за аренду. Я приехал домой, очень был усталый. Посмотрел телевизор, принял валиум.
За все дни, проведенные в Аспене, я ни разу не принял ванну, ходил в одной и той же одежде. Жил, как свинья. Нормально, да? Правда, у меня есть духи и изо рта не пахнет, однако настроение все время подавленное, потому что Джон сторонится меня. Он говорит, что ему нужно быть самому по себе, а я все время понимаю это так, что он вот-вот расстанется со мной, и не могу никак успокоиться.
Среда, 4 января 1984 года
Винсент взбешен, в газетах написали, будто я 10 января устраиваю в честь Кристофера вечеринку в «Клаб Эй», и теперь все звонят к нам в офис, чтобы получить приглашение, и это доводит его до белого каления. На самом деле это вовсе не моя вечеринка – я лишь сказал тому, кто все это организует, что мое имя можно использовать, однако не на первом плане, и н тебе – когда прислали приглашения, читаю: «Энди Уорхол приглашает вас на…». Позвонил Питер, сказал, что у Криса день рождения и не хочу ли я пригласить их куда-нибудь, чтобы это отметить? Я был не в силах со всем этим возиться и поэтому поругался с ним, чтобы не пришлось и в самом деле их куда-то вести. Потом взял Бенджамина на вечеринку у Луиз Мельядо[1221] в качестве своего кавалера. Дженнифер вышла на работу всего-то на пять минут, однако и этого хватило, чтобы дать нам неверный адрес. Наконец после долгих поисков мы нашли нужный дом. Оба запачкали одежду, оба в джинсах, а еще было трудно объяснять, почему со мной пришел Бенджамин. Однако это все – старая тусовка, и все ребята захотели с ним познакомиться. Декораторы… Отвез Бенджамина (такси 20 долларов). Потом отправился домой, смотрел «Династию». Рано лег спать. Но вскоре вдруг вспомнил про черную икру, которую прислал мне Кельвин, поэтому пошел вниз – в одних носках, и вот тут началась комедия: я поскользнулся и упал, причем три раза подряд. Да еще, плюхнувшись, катился вниз, подскакивая на ступеньках. Теперь я весь в синяках. На это Рождество универмаги «Мейси» и «Зейбар» устроили целую битву, распродавая черную икру, но эту Кельвин купил в магазине «Уильям Полл» и выложил за нее, наверное, кругленькую сумму.
Проснулся посреди ночи, все раздумывал про историю моей жизни – ведь, как мне рассказали, «Уименс уэр дейли» готовит сейчас журналистское расследование.
Да, еще вчера позвонил Дэвид Уитни, сказал, что Лео Лермана выставили из «Вэнити фэйр» и теперь главным редактором там будет эта тетка из Англии, которая делает «Татлер». Не знаю, не знаю – по-моему, им просто нужно сделать «Вэнити фэйр» таким, каким прежде был Vogue, а Vogue перевести на ступеньку пониже – ну, на место «Мадмуазель», и так далее по всему списку, переводя всех в более низкую категорию.
Суббота, 7 января 1984 года
Пришлось поехать на закрытие выставки Кита Харинга (такси 8 долларов). Добрался до места, а это неблизко, но надо ведь посмотреть, чт сейчас люди делают, – и даже позавидовал. Купил на память все, что связано с Китом, всякие мелочи, плакаты выставки (95 долларов). Она была в филиале галереи Тони Шафрази, который называется «Диско». Встретил кучу знакомых, в общем, чума какая-то. Вся эта история с Китом напомнила мне старые добрые деньки, когда я был в таком же положении.
А потом мы поехали посмотреть выставку Лихтенштейна, и он там сделал фрес ку! Прямо на стене. Он как бы отталкивается от всех этих граффити, которыми сейчас тешится молодняк, но, по-моему, это так глупо, зачем же ему понадобилось делать такое? Кто-то мне, правда, сказал, что стену эту вскоре закроют гипсокартоном, так что фреска будет под ним, а потом ее вообще снимут… Затем мы сходили на выставку уток, это новый вид старого искусства, примитивные фигурки подсадных уток – манкв.
Съездили еще в галерею Питера Боньера, там были картины Стива Джеффи[1222], в том числе портрет Жан-Мишеля; Жан-Мишель мне как-то рассказал, что этот чувак работает в той же технике, что и я, калькирует рисунок.
Воскресенье, 8 января 1984 года
Позвонил Кельвин, хотел знать, имет ли смысл идти на вечеринку, которую устраивает Крис в «Клаб Эй» во вторник. А я уже успел поругаться с Крисом, потому что тот заявил мне, что туда нельзя приводить кого захочешь. Я позже спросил у Криса, кого же он позвал туда, и он назвал мне имена – это все те ребята, кого он когда-либо поимел.
Понедельник, 9 января 1984 года
Зашел Фред и с места в карьер объявил, что это я спер у него рождественский шарф – что, кстати, правда. Наверное, ему Бриджид рассказала. Наверняка только для того, чтобы разозлить его. Ей что, больше делать нечего, как ходить к нему и говорить, что я взял шарф, – шарф-то прислали на его имя, когда он был в отъезде. По-моему, она совершенно рехнулась.
Вторник, 10 января 1984 года
Сегодня день грандиозного празднества в честь Кристофера в «Клаб Эй», и нам поэтому все-все звонили с просьбой пригласить туда, а Кристофер, такой важный, только говорил: «Нет-нет-нет», потому что это, мол, эксклюзивное мероприятие. Кельвин и Стив Рубелл звонили уже несколько раз, и Кельвин даже спросил [смеется], в чем ему туда идти.
Я ждал Джерри Холл – она должна была появиться, чтобы я сфотографировал ее для портрета, но так и не пришла и даже не позвонила, странно. Она ведь обычно такая обязательная, эта Джерри. Я не помню, когда она должна родить. Если родится еще одна девочка, не ужасно ли это будет для Мика? А если мальчик, они тут же поженятся, в этом я уверен.
Поговорил с Рупертом, и он подал мне хорошую идею – сделать серию «Статуя Свободы».
Потом уже настала пора отправляться на вечеринку, и тут пошел снег. Не сразу удалось взять такси (4 доллара), а когда я туда приехал, там, как оказалось, никого из стоящих людей и в помине не было. Вечеринка должна была состоять ся под лозунгом «Аптаун встречается с даунтауном», а на самом деле там дураки встречались с идиотами.
Среда, 11 января 1984 года
Позвонила Джерри Холл и спросила: «Я ведь, кажется, сегодня должна к тебе приехать?», и я лишь сказал ей, что, мол, да-да, сегодня… Жан-Мишель позвонил с Гавайских островов. Он сказал, что там вовсе не такие уж задворки цивилизации, потому что первый же человек, с которым он познакомился, спросил: «А ты часом, не тот Жан-Мишель Баския, художник из Нью-Йорка, который делает граффити?» Потом он сказал, что в разговоре с какими-то местными хиппи упомянул мое имя, и они сказали: «А-а-а, тот самый фрик-наркоман?» Ну знаешь ли, это они про него должны были бы так говорить…
Пришла Джерри с дочкой Мика от Марши Хант[1223], однако за все время, пока мы с Джерри работали, девочка вообще ни слова не сказала, только читала газету.
Жан-Мишель снова звонил с Гавайев. Я сказал ему, чтобы он отрезал себе ухо. Наверное, он так и сделает. Поехал домой, а потом у меня была встреча со специалистом по шиацу – теперь он раз в неделю делает мне точечный массаж.
Воскресенье, 15 января 1984 года
Я был в группе судей во время отборочного просмотра в группу чирлидинга для спортивной команды «Дженералс» из Нью-Джерси, которую купил Дональд Трамп. Соревнования проходили в подвале Башни Трампа. Это были завершающие отборочные выступления, и появиться там нужно было в полдень, однако я не торопился, пошел в церковь и в конце концов добрел туда где-то около двух часов дня. А все потому, что я до сих пор зол на Трампов: они же так и не купили у меня картины их Башни Трампа, которые я для них сделал. В общем, когда я туда добрался, уже шла пятидесятая девица, а оставалось только двадцать. Вместо меня судил кто-то другой, он мне передал свой блокнот, и я принялся за дело. Я не понимал, правда, как нужно оценивать результат. Девицы не выглядели какими-то особенными, потому что их не освещал прожектор, как в театре. Время от времени вспыхивала чья-нибудь фотовспышка, и тогда эта девушка выглядела хорошо, ну и все. Еще среди судей был, например, Лерой Нейман. Он сказал, что голосовал за тех, кто вскидывал ноги повыше. Ивана голосовала за девиц, которые были похожи на нее саму. Там были такие различные типы тел: у одних широкие бедра и узкая талия, у других совершенно мальчишеские фигуры, у третьих очень тонкие ноги, так что между ног был большой просвет. Вся эта история с чирлидингом – это же они просто искусства ради, им ничего за это не платят. Та к что они должны постараться заарканить себе одного из футболистов, а не то им вообще ничего не достанется. Кто-то, конечно, сказал Иване, что ей нужно получше следить за своим мужем, не то она может потерять его из-за одной из этих девиц, а потом еще кто-то сказал мне, что у него в любом случае были шашни со всеми ними. Вот посмотришь на этих молоденьких девушек, а потом на такую утонченную леди Ивану и подумаешь: ведь в один прекрасный день и они могут стать такими же – если найдут себе подходящего мужа. Каждая из них должна была танцевать под песню Billie Jean Майкла Джексона, поэтому всем присутствующим пришлось прослушать эту самую Billie Jean семьдесят раз, пока шли отборочные выступления, и это была полная жуть. Поехал в клуб «Бьюла Лэнд» на 10-й улице и Авеню А (такси 6 долларов) – посмотреть выставку фотографий молодежи из нашего офиса – Бенджамина, Пейдж и Дженнифер, и это как раз там, где я жил поначалу, когда только переехал в Нью-Йорк, на Сент-Маркс-плейс и Авеню А. И я подумал, как же мне тогда было трудно – приходилось переться до дома от станции метро на Астор-плейс, тащить все свои рисунки, а потом еще по лестнице, без лифта, подниматься на восьмой этаж… Когда мы наконец добрались в «Бьюла Лэнд», мне сказали, что, ах, как жаль – только что уехали родители и родственники авторов фотографий, и я был рад, что опоздал и не увидел мать и отца Дженнифер и тетю и дядю Пейдж. А у Бенджамина фотографии были такие, как будто я их придумал: крышки канализационных люков, которые на вид совершенно одинаковы, а на самом деле все совершенно разные. И Бенджамин оказался единственным, кто продал свою работу, – его фотографии купил Джеффри Дитч из «СитиКорп»[1224]. У Пейдж столько энергии, она все сделала в стиле Питера Бёрда, с небольшими текстовыми вставками, и у нее почти получилось, но многого ли, на самом деле, можно добиться с помощью фотографий? Пробыл там около часа, потом пошел на вечеринку в честь выставки в «Пирамиду». Там собралась все та же публика. Только в этих двух клубах я видел молодежь в стиле Фьоруччи, они, например, надевают одновременно три разных платья.
Четверг, 19 января 1984 года
За мной зашел Бенджамин, мы с ним проходили мимо киоска, где продают газеты и всякие сладости, и женщина, которая там работает, сказала, что хотела бы получать Interview, и подарила нам коробку арахиса в шоколаде. Но дальше мы побрели через сквер, и голуби там совершенно с ума сходили, до того были голодные, вот мы и скормили им все орешки. Обычно они их не едят, но тут оголодали уже настолько, что стали вовсю их расклевывать. Позвонила Барбара Аллен с Барбадоса: у нее только что взяли интервью для того журналистского расследования, которое делает про меня «Уименс уэр дейли». Она сказала, что говорила «что надо» – н-да, представляю… Может, они все же не напечатают этот материал. А Барбара все еще с тем же самым мужиком, с поляком этим.
Пятница, 20 января 1984 года
В половине первого должна была прийти миссис Ти ш, чтобы я сфотографировал ее для портрета. Ну вот, наконец хоть кто-то, с кем я познакомился на вечеринке, собрался заказать мне свой портрет (такси на встречу с Лидией 6 долларов). Она пришла во всех своих драгоценностях. Ей так плохо сделали операцию по исправлению формы носа. Ко гда я в первый раз ее увидел, то не понял, в чем дело, а дело именно в этом. И сразу приходит мысль в голову: почему же ей не сделали все, как надо, при ее-то деньгах? Почему не могут исправить то, что не получилось? Она сама худая-прехудая, и ей не нравится красить губы красной помадой, потому что, как она сказала, у нее тяжелая челюсть, однако на самом деле у меня с ней все прошло легко. Работал всю вторую половину дня.
Понедельник, 23 января 1984 года
Джоан Квинн прислала Винсенту вырезку из «Лос-Анджелес таймс», где говорится, что Ронни Левин был арестован за то, что украл видеооборудование. На самом деле он платил за него кредитными карточками – это какое-то жульничество.
Жан-Мишель тусуется с телками на Гавайях, потом поедет в Лос-Анджелес, чтобы сделать портрет Ричарда Прайора, а потом – опять на Гавайи. А Пейдж отправляется туда, и я сказал ей, что прежде нужно убедиться, будет ли он вообще там, когда она прилетит. Ну то есть она строит все эти свои планы, а вдруг получится, что она прилетит, а его и нету.
Да, еще к нам приходил парень, который заявил, что он племянник Руперта Мердока, и Джей теперь, после той истории с «сыном» Сидни Пуатье, всем стал говорить: «Да он мошенник!» Но, по-моему, этот – настоящий, потому что он очень быстро от нас ушел, а не околачивался в офисе.
Пятница, 27 января 1984 года
Поехали на такси в галерею Кастелли, чтобы посмотреть выставку Джаспера Джонса. Когд а мы туда приехали, Джаспер как раз стоял в дверях, провожая кого-то, я ему сказал, что у нас нет приглашения, но он пустил нас внутрь. Меня действительно не пригласили – во всяком случае, я никакого приглашения не видел. Как и приглашения на ланч. Картины – замечательные, и каждая стоила что-то около 600 тысяч долларов. По-моему, большинство из них принадлежит самому Джасперу, и он продает какую-то одну, когда ему это нужно. Потом мы прямо оттуда отправились в морской порт на Саут-стрит, чтобы пофотографировать, и это было довольно странно – как раз в тех местах раньше жили Джаспер, Боб Раушенберг и Боб Индиана, а теперь тут понастроили всего, целый фальшивый город, со ста миллионами магазинов. Зашли в греческую кофейню (24 доллара).
Суббота, 28 января 1984 года
Прошелся по Ист-Виллидж. Отснял несколько катушек пленки. По дороге наткнулся на Рене Рикара, этого Джорджа Сандерса Нижнего Ист-Сайда, этого Рекса Рида мира искусства, – он был с каким-то бойфрендом-пуэрториканцем, имя которого похоже на название сигарет. Мы отправились в «Фан Гэлери», потом в «Лохрэн Гэлери», которая прежде была мебельным магазином, а теперь они развесили картины по стенам, вот тебе уже и галерея. А после – в «Гараж
Мэри»[1225]. А как называется эта галерея? «Особняк Грейси». На авеню А. Там было пять подделок моих работ. Это «Электрические стулья». И несколько подделок Джексона Поллока. Я им ничего не сказал. Уходя оттуда, увидел вывеску с надписью «Похоронное бюро» и подумал, что это дискотека, даже устремился было туда, однако тут же увидел, как туда в самом деле заносили покойника, перепугался не на шутку и скорей перешел на другую сторону улицы.
Воскресенье, 29 января 1984 года
Не нашлось никого, кто бы проводил меня до офиса, а я боялся, что могу там застрять в лифте, и вовсе туда не поехал. Пейдж добралась до Гавайев. Жан-Мишель успел вернуться туда из Лос-Анджелеса, чтобы с ней там повидаться, и они собрались отправиться на какое-то ранчо.
Вторник, 31 января 1984 года
Заходила доктор Карен Берк, и она думает, что знает, почему Бриджид без конца чешется: по ее мнению, из-за кошек. Поэтому она подождала до пяти, когда Бриджид идет с работы домой, и пошла вместе с ней. Я спросил Бриджид: а вдруг в самом деле окажется, что ее кошки чем-то больны, и она сказала: «Ну, я избавлюсь от них, вот и все». Не знаю, что и сказать, – у нее просто атрофированы чувства.
Суббота, 4 февраля 1984 года
Выполнил поручение Джона, оно личного свойства, и он заставил меня пообещать, что я о нем ничего личного не сообщу Дневнику. [Джон Гу л д попал в Нью-Йоркскую больницу с пневмонией 4 февраля 1984 года, его выписали 22 февраля. Однако уже на следующий день его снова привезли в больницу и выписали 7 марта. В этот же день Энди проинструктировал своих служанок, Нэну и Аврору: «Отныне посуду Джона надо мыть отдельно от моей и его белье стирать тоже отдельно».]
Понедельник, 6 февраля 1984 года
За мной зашел Бенджамин, чудесный день. Сегодня я буду впервые делать фотографии для французского Vogue. Мне платят 250 долларов в день. Поехал в наше новое здание, на 33-й улице и Мэдисон-авеню (такси 4,50 доллара), и Андре Леон Толли, художественный руководитель съемок, сказал «Ангелам-хранителям»[1226], чтобы они приехали прямо туда, и единственное помещение, которое хоть как-то напоминало метро, чтобы их там сфотографировать, было в подвале.
Они все славные ребята. Их глава, Кертис, тоже приехал, вместе со своей женой, и они внешне очень приятные. У них, по-видимому, еще не закончились неприятности – их обвиняют в том, что они специально инсценировали инцидент в метро, для рекламы, и я бы этому не удивился, ведь они ведут себя все очень театрально. Т о е с т ь, я хочу сказать, все, что с ними связано, очень красиво.
Потом я поехал домой, смотрел телевизор. Барбара Уолтерс вся такая «сю-сю-сю», вечно смотрит пытливо и задает одни и те же, старые, как мир, вопросы: «Сколько же вам было лет, когда вы наконец поняли, что вы тогда на самом деле занимались сексом?»
Вторник, 7 февраля 1984 года
Было так здорово побывать в нашем новом здании с Джорджем, нашим домуправом, обойти комнаты, в которых еще нет мебели, они как большой бальный зал. Кухню как раз монтировали, она выглядит красиво. Пробыл там около часа. Жан-Мишель позвонил с Гавайев, долго со мной разговаривал. Пейдж уже вернулась оттуда, она на седьмом небе – видимо, как следует натрахалась. А он уже купил туда билет для другой девицы. Пейдж сглупила, взяв билеты на самолет за свой счет, она настояла на этом, потому что у нее такие принципы, – ну а теперь он оплачивает билет какой-то еще девице. Он платит там за дом тысячу долларов в неделю. Он уже задолжал нам арендную плату за три месяца и теперь пытается заставить Бруно заплатить нам всю сумму. Несколько раз разговаривал с Полом Моррисси, и мы с ним вроде бы снова на короткой ноге – он, похоже, в нормальном состоянии. Потом поехали на такси в аптаун, чтобы переодеться, надеть смокинг, и я пригласил Бенджамина пойти со мной на прием в честь Майкла Джексона (такси 7 долларов). Наклеился, а затем на такси домчал до Хальстона (3 доллара), потому что он предложил поехать на прием на его лимузине. Мы на лимузине поехали в Музей естественной истории, и появились там как раз в тот момент, когда Майклу Джексону вручали премию в центральном фойе. А он говорил и говорил – совсем другой человек теперь. Когда мы заходили внутрь, на другой стороне улицы полиция сдерживала толпы поклонников Майкла Джексона – так это было устроено. А на самом деле никого особенно там и не было. Ну, собрались все, кого ты и так уже знаешь, а вот из звезд – никого. Кругом одни представители звукозаписывающих компаний, разве что в смокингах. Был там и Боб Колачелло, и мы с ним наконец помирились. Потому что я несколько подвыпил. Я уже пропустил стаканчик у Хальстона и сказал Бобу, какую прекрасную статью про Ларри Флинта он написал для «Вэнити фэйр», и он был в полном восторге, что она мне понравилась.
Да, а лучше всех на этом приеме – я в нее просто влюбился – была племянница Трумена, которая сейчас работает в Interview визажисткой, ее зовут Кейт Хэррингтон, вот ведь прекрасное имя, правда? Кейт Хэррингтон. Она очень хорошенькая. Вот точно так должна была бы выглядеть Холли Голайтли. Мне она страшно понравилась, потому что когда она хотела познакомиться с каким-нибудь мужчиной, она тут же направлялась прямо к нему и вручала ему свою визитную карточку. И она хорошо работает – это она навела красоту на Голди Хон, когда ту снимали для обложки Interview.
Понедельник, 13 февраля 1984 года
Встал утром, зная о том, что мне предстоит еще один день работать на французский Vogue. Пришлось рано поехать в даунтаун на встречу с Андре Леоном Толли. Я фотографировал Бенджамина в женской одежде. На улице было тепло, наверное, около десяти градусов по Цельсию.
Приехал (такси 5 долларов), и Бенджамин выглядел отлично, он очень модно одет, и я понял теперь, почему ему предлагают столько работы в качестве драг-квина. Да, а еще на наших снимках есть Лидия, так что у нас в кадре только никому не известные лица, а французы будут думать, что это, наоборот, знаменитые американцы. А это новый тренд, потому что эти знаменитости уже повсюду и от них уже тошнит.
Среда, 15 февраля 1984 года
Пришла Мора, сказала, что получает чистыми 1 300 долларов в неделю – у нее новая работа, она пишет тексты для «Нового шоу» на канале «Эн-Би-Си», и еще сказала, что старается эти деньги не тратить, потому что думает, что это самое «Новое шоу» довольно быстро закроют. С ней вместе пришел ее брат, он скульп тор, делает фигуры с пинг-понговыми шариками вместо глаз, так что сама можешь себе представить, как это выглядит. Он учился в Гарварде. Но фамилию Мойнихан не использует.
Пятница, 17 февраля 1984 года
Журналистское расследование про меня напечатано в журнале W[1227]. Как сказал Фред, не такое уж и плохое. Теперь все старушки будут за мной гоняться – там меня вывели таким богатым… А я читал GQ, и там Кельвин со своей новой рекламой, духи, девушка в бандаже – ох, он на этом заработает миллиарды. А Бриджид все вяжет. Ну прямо мадам Дефарж, да и только. Если хочешь узнать, что у тебя не так, не нужно смотреться в зеркало – достаточно налить Бриджид бокал вина, и она тут же тебе скажет: «Да у тебя парик криво надет».
Четверг, 23 февраля 1984 года
За мной зашел Бенджамин, и мы пошли по улицам раздавать Interview, однако мне не слишком приятно раздавать этот номер с Джейн Фондой, потому что мне не нравится обложка, Джейн там вообще на себя не похожа, и все слишком высветлено. Правда, следующий номер будет с Голди Хон, и он выглядит прекрасно.
Да, я столкнулся на улице с Бобом Колачелло. Он попросил у меня номер Interview. А я спросил его, как решили поступить жильцы в его доме – организовали ли они кооператив, и он сказал, что нет, они собрались создавать кондоминимум.
Ну что же, Жан-Мишель первого марта возвращается с Гавайев, а уже второго улетает в Швецию. Но всего на несколько дней. Наш старый друг из Стокгольма, Стеллан, говорит, что уже выстроил шведских девиц в очередь, и они теперь ждут не дождутся его приезда.
Суббота, 15 февраля 1984 года
Бьянка рассказала мне, что только что побывала в Японии, где брала интервью у Роберта Уилсона для «Вэнити фэйр», и я спросил, да как же она посмела такое сделать, почему не для Interview, а она ответила, что мол, неужели журнал Interview послал бы ее в Японию на целых три недели да еще оплатил ей гостиницу? Да, это наверняка дорого. Она сказала: «Он – гений». Я тоже раньше считал, что он молодец, однако последний раз в Линкольн-центре было как-то скучно. Вот когда художники что-то представляют, что-то делают… не знаю,
может быть, и я такой же, но они начинают показывать схему, как все это работает, а ведь зрителя надо развлекать. А вот Раушенберг действительно молодец. Он наденет свои роликовые коньки по-новому[1228].
Понедельник, 27 февраля 1984 года
Разглядывал вещи в «Кристис», драгоценности. На каждом из своих аукционов они выставляют что-нибудь от Глории Вандербилт. Наверное, она им многое передала, и все равно это все – мелочевка. Наверное, им нравится на каждом аукционе использовать ее имя, да к тому же, если бы они все соединили вместе, в одном аукционе, получился бы, пожалуй, полный конфуз. Позвонил Джон Райнхолд, сказал, что получил еще одно письмо из правительства насчет разрешения просверлить дырку в однопенсовых монетках. Ему уже сообщили по телефону, что это сделать можно, однако он сказал: «Мне нужно письменное разрешение». Ну, и представитель правительства прислал ему абстрактно сформулированное письмо, в котором говорится, что сверлить дыры в пенсах не запрещается, однако при этом их нельзя портить. Это все для того, чтобы я мог делать еще пояски из пенсов, как я сделал, например, для Корнелии. За мной заехали Джон и Кимико [Пауэрсы], и мы отправились в Метрополитен-оперу: там давали «Тангейзер» Вагнера. Скучно. И нет великих певцов. Все хорошие певцы сегодня, наверное, уходят в рок-н-ролл. Публику в основном составляют молодые люди с наставниками или старшими родственниками, молодежь учится ценить прекрасное в жизни.
Проглядывал журналы, и в одном из них наткнулся на интервью с Джо Даллесандро, которое у него взяли незадолго до того, как он снялся в «Клубе “Ко т т о н ”» – в роли Лаки Лучано, которую на самом деле для него выбила П. Х., она знакома с продюсером фильма, – и вот Джо в своем интервью говорит: «Ну, я никогда не тусовался со всей этой публикой с “Фабрики”, моими друзьями они не были».
Среда, 29 февраля 1984 года
Журнал «Тайм» прислал фотографию Майкла Джексона, они мне заказали обложку, но тут этот дурацкий Харт выиграл у Мондейла предварительные выборы в Нью-Хэмпшире, и поэтому журнал снял Майкла с обложки. Сказали, что, может быть, позже сделают, может, и на следующей неделе, но что-то я сомневаюсь. Или, может, это просто такая уловка, чтобы не платить мне столько, сколько я запросил. Ну, да, да, они – новостной журнал, понятное дело… Потом Лайза пригласила меня приехать к ней в театр и посмотреть, какие изменения внесли в «Каток»[1229], и заодно взглянуть, как играет та восьми– или девятилетняя девочка, которая целыми неделями торчала около служебного входа в театр вместе со своим отцом, упрашивая Лайзу оценить ее актерские способности.
Мы с Бенджамином поехали на такси (5 долларов). А эта девочка, после того как несколько недель умоляла разрешить ей показать, на что она способна, взяла и опоздала. И это как-то странно, все были уверены, что она придет вовремя. Потом она приехала, у нее идеальная фигурка маленькой куклы Барби, длинные волосы и очень красивое лицо. Выглядела она как Дебра Уингер. Еврейка. Она включила музыку Лайзы из фильма «Нью-Йорк, Нью-Йорк» и сама пела под нее, а мы, в общем, сидели там и слушали. Ее отец стоял позади всех. Режиссер был очень любезен. А потом, когда она закончила, Лайза поговорила с ними обоими, сказала, что девочка хорошо держится и поет, а потом спросила ее напрямую: «Что же тебе от меня нужно?» И девочка эта, такая хорошенькая, она так волновалась и все такое прочее, сказала: «Хочу быть Лайзой Минелли». И еще: «Хочу развивать свою театральную карьеру». Что-то в таком духе. Лайза спросила, играла ли она уже где-то, и девочка сказала, что да – снималась в телевизионном рекламном клипе. Тогда Лайза стала давать ей советы, и у меня по спине мурашки побежали. Это было замечательно. Впечатление на всю оставшуюся жизнь. Случилось одно из настоящих событий, пусть это шоу-бизнес, однако все было реально. Прямо как в фильме «Все о Еве»[1230] или что-то в таком духе.
Потом мы уехали оттуда, и оказалось, что новый телохранитель Лайзы – это тот самый из «Ангелов ада», кого я однажды видел в «Кафе Сентрал». У него вместо одной руки крюк.
Четверг, 1 марта 1984 года
Утром позвонил Джей и сказал, что «Тайм» все-таки решил делать обложку с Майклом Джексоном.
Пятница, 2 марта 1984 года
У Мика и Джерри родился ребенок. Девочка. Назвали Элизабет Скарлетт. Понимаешь, это так странно, что в магазинах, где Джейн Фонда собиралась продавать свою одежду для занятия спортом, протестуют против нее. Я не понимаю, почему вдруг все сейчас началось. Все эти годы ее фильмы шли очень широко, а ее видео по аэробике – вообще первым номером; ну, ветераны вьетнамской войны жаловались, конечно, только никто их не слышал. А теперь вдруг, когда дело коснулось одежды, возникли все эти протесты, причем они эффективны: «Сакс» отменил продажи. Только почему все эти годы никто не названивал в кинотеатры, не говорил: «Да мы вашу киношку взорвем, если только вы покажете фильм с ней»? Вот я и думаю, что это кто-то из бизнеса по производству одежды на нее наезжает. Понимаешь? Потому что все возникло как-то вдруг и связано только с этой областью ее деятельности. Интересно, в какую категорию попадаем мы, если она у нас на обложке? В ту, где все в полном порядке, как в случае ее видеокурсов, где ее называют «самой уважаемой женщиной Америки»? Или же нам начнут писать письма с угрозами?
Понедельник, 5 марта 1984 года
Читал книгу про жену председателя Мао, книга называется «Демон Белая Ко с т ь»[1231], и решил написать ее портрет. Великолепная история, она прошла путь от проститутки до жены председателя Мао. Правда, я не понимаю, как этот автор писал текст. То есть он описывает конкретные дни еще в ее детстве, вспоминает, была она в этот день веселая или грустная – а ведь даже неизвестно, что сталось с ее матерью, не говоря уже о том, была ли она несчастна в такой-то вторник в мае 1937 года. В книге про мадам Мао нет фотографий, так что мне нужно будет теперь постараться их разыскать.
Вторник, 6 марта 1984 года
До восьми вечера работал над обложкой с Майклом Джексоном для «Тайм». Потом смотрел телевизор. Раньше я видел Джоан Коллинз в каком-то старом фильме вроде «Цезаря», и она играла ужасно плохо, а вот теперь ей досталась хорошая роль, и она сыграла ее прекрасно. Все дело ведь в том, чтобы найти хорошую роль.
Среда, 7 марта 1984 года
Случайно встретил ту даму, чей портрет недавно делал, миссис Ти ш, и еще удивился: отчего это она показалась мне такой знакомой? Она сказала, что портреты ей очень нравятся, но она не знает, сколько закажет. Фред собирается позвонить ей в связи с этим.
Закончил обложку с Майклом Джексоном. Мне она не понравилась, а вот наша офисная молодежь в восторге. Потом явились люди из «Тайм», человек сорок, они хотели посмотреть на мою работу. И вот они все стояли и говорили о том, что это, наверное, поднимет розницу «на 400 процентов», так что они, по-видимому, думают только об этом. Позже мне позвонил парень из «Тайм» по имени Руди и сказал, что они берут мою работу. По-моему, они будут использовать ту, которая в желтых тонах. Я ему сказал, чтобы он скрестил пальцы, чтобы не сглазить – чтобы эту обложку не сняли в субботу, и он ответил, что так и сделает.
Пятница, 9 марта 1984 года
Случайно встретил Адольфо[1232]. Что это он, мне сказал Бенджамин, сам я его не узнал. Адольфо сказал мне, что видит меня в церкви каждое воскресенье, что даже садится рядом со мной, и я был в страшном смущении – оттого, что ни разу его там не заметил.
Позвонил Вик Рамос[1233], сказал, что хотел бы кое о чем поговорить и придет с Мэттом Диллоном на ланч во вторник. Ну вот, уже есть чему радоваться, будет здорово снова повидать Мэтта. Он, наверное, хочет, чтобы мы стали продюсерами фильма. Явно [смеется] не режиссерами. Это было бы слишком легко, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он спросил, не знаю ли я, где Пол [Моррисси], и я сказал, что знаю, что он в городе, и тогда Вик сказал, что мы пока что встретимся в таком формате, а потом, позже, могли бы поговорить об этом проекте и с Полом.
Воскресенье, 11 марта 1984 года
Ходил в церковь и в самом деле заметил Адольфо рядом с собой – точь-в-точь как он мне и говорил.
Понедельник, 12 марта 1984 года
Вышел «Тайм» с Майклом Джексоном на обложке, так что на этот раз все получилось, ее не сняли. А статья внутри – идиотская. Они его там спросили, не собирается ли он сделать операцию по смене пола, и он сказал, что нет, не собирается. В этой обложке должно было быть больше синего тона. Я давал им варианты в стиле обложки с Джейн Фондой, которую я когда-то делал для них же, однако они захотели именно в этом стиле.
Заходил Жан-Мишель, он вернулся с Гавайев, принес чек с оплатой за аренду – приятный сюрприз. Пришел Винсент. Все пытаются получить билеты в «Хард-рок кафе», это заведение, в котором какое-то участие принимает Дэн Эйкройд. Владеет им Рок Бриннер[1234]. Там должен быть Эдди Мерфи. А я не говорил Дневнику, что Майкл Склар[1235] умер? Разве нет? Когда я зашел в ювелирную лавку «Джин», чтобы посмотреть одну брошку, там этот парень, который следит за моей карьерой, показал мне некролог. Умер он дня два назад. Там сказано, что он снимался в главных ролях в фильмах Энди Уорхола «Хлам» и «Любовь по-французски». Пишут, что умер от лимфомы. То есть это от СПИДа, что ли? Но, боже ты мой, Майкл ведь даже не спал ни с кем. И был таким паинькой.
Вторник, 13 марта 1984 года
Мэтт Диллон и Вик Рамос должны были прийти к нам на ланч. Появился Жан-Мишель, хотел познакомиться с Мэттом, потому что тот упомянул его в своем интервью в нашем журнале.
Сначала приехал Мэтт. Потом уже Вик, который вовсе не обрадовался, увидев Жан-Мишеля за столом, потому что еще в семидесятые годы – я вспомнил, что читал об этом в газетах, – в его квартиру влез кто-то из граффитчиков и изуродовал все, что только можно. Вик сказал, что до сих пор еще не смыл краску со всего, что было тогда испорчено.
Но вот прошло два часа, а мы все еще не поняли, ради какого дела Вик хотел прийти к нам на ланч. Потом наконец Мэтт начал рассказывать, что он хотел бы сделать фильм про некоего режиссера андеграундного кино шестидесятых годов.
У Мэтта были розовые ботинки, он их купил, как он сказал, на Сент-Маркс-плейс. Он говорил про «Полуночного ковбоя» и стал подражать этому педику оттуда, копировать манерный выговор, как у англичан или как у Фреда, когда тот превращается в миссис Вриланд. У Мэтта чуткий слух, так что он может стать очень хорошим актером. Вик Рамос был кастинг-директором на «Полуночном ковбое», это он взял и Пола, и Джеда, и Ультру, и всех-всех для сцены вечеринки. Меня там не было, потому что я как раз лежал в больнице, это же снимали летом 1968-го года, как раз после того, как в меня стреляли. Когда я ушел с работы, на улице шел снег с дождем. Собака нассала в мою постель, и я задал ей хорошую трепку. Амос, конечно же.
Среда, 14 марта 1984 года
Рон Фелдман зашел поговорить о новом проекте – серии изображений старых рекламных объявлений из журналов. Но он хочет, чтобы я делал самые банальные, избитые рекламы, типа Джуди Гарленд в рекламе меховых изделий «Блэкглама»[1236]. А рекламу кока-колы не хочет, он говорит: да кто это купит?
Четверг, 15 марта 1984 года
Я жутко заболел. На ланч выпил морковный сок и съел немного бобов, но вечером, когда приехал домой, чувствовал себя неважно. А потом было еще приглашение на ужин в ресторане «Шезан» – в честь Эгона фон Фюрстенберга и миссис Эгон, его супруги [Дианы фон Фюрстенберг], и мне нужно было решить, достаточно ли я хорошо себя чувствую, чтобы съездить туда, и все же поехал – с опозданием на час – и меня посадили рядом с миссис Эгон, однако едва я ощутил запах пищи, как мне вдруг стало жутко плохо, да так, что пришлось срочно выбежать из зала. Однако меня не стошнило. Потом я приехал домой, и мои собаки всю ночь сидели на мне, так что я надеялся, что они эту заразу от меня отведут. Это так жутко – чувствовать, что так сильно заболел! Винсент заразился гриппом от своих детей, вот от него эта зараза, наверное, мне и передалась.
Пятница, 16 марта 1984 года
Болею. Проснулся, все еще больной, решил остаться дома. Телефон без конца звонил. Многие справлялись, как я себя чувствую.
Суббота, 17 марта 1984 года
В офисе ждали на интервью Долли Партон. Она великолепна. С ней приехали еще двое. Она сказала, что у нее есть квартира в Нью-Йорке, поэтому она без конца приезжает и уезжает, но только я не понимаю, как это ей удается, если только она не надевает другой парик. Она говорила, не останавливаясь, на протяжении четырех часов. Она – ходячий монолог.
Пришел Жан-Мишель, и он не понял, что она сказала насчет «плантаций», поэтому она ему страшно не понравилась, но потом я заставил его вернуться – и тут она его очаровала. Она много раз повторяла одно и то же, часто называла себя «дрянью». Говорит, что большинство ее поклонников – лесбиянки и голубые. За ней всюду ездит группа бутчей. Т е, кто с ней приезжал к нам, – это ее парикмахер и ее подруга, Ширли. Приехали они все просто на такси, ни на каком не на лимузине. Я работал допоздна.
Воскресенье, 18 марта 1984 года
Телефон за весь день ни разу не звонил. Ах, нет, неправда – один раз звонил все же. Это была Дженни Хольцер, она ведь везет нас в пятницу в Палм-Бич, чтобы мы помогли ей открыть ее кафе-мороженое под названием «Сладкая Бэби Джейн». Она насчет этого звонила в журнал «Пипл», так что они, наверное, сделают про нее материал под заголовком «Что случилось с Бэби Джейн»[1237].
Понедельник, 19 марта 1984 года
Позвонила Палома и пригласила прийти вечером на ужин, посвященный выпуску новой марки ее духов. Мужчинам они эти духи не рассылали, однако флакон у них довольно славный. Она устроила ужин в старом особняке Бэрдена на 91-й улице, где сейчас католическая школа, которая сдает бывший бальный зал для разного рода мероприятий.
Отвез Бенджамина. Наклеился, потом стал опаздывать. На такси в аптаун (3,50 доллара). И поскольку я опоздал, меня не посадили за главный стол. В результате я сидел за тем же столом, что Розмари Кент[1238]! Она ведь вновь в Нью-Йорке, работает теперь в «Пост»! Я все забываю рассказать об этом Дневнику. Фред, правда, тоже был за этим же столом, и он совершенно извелся, стараясь не встречаться с ней взглядом. У нее все еще тот же самый муж – Генри. И вот вместо того чтобы подойти к Паломе, я первым делом подошел к этой ужасной Розмари Кент, которая все еще пишет свои глупейшие заметки в рубрике «Что модно / Что больше не модно» – ну, сама знаешь: «Дамские сумки! Туфли! Парики Энди Уорхола!» – и в глубине души я изо всех сил пытался не думать о ней плохо, потому что коли Господь всемилостив, то и от меня то же требуется… Я уверен, что заболел недавно из-за того, что наорал на одну женщину. Я разве не рассказывал Дневнику? Какая-то дама, риэлторша, позвонила к нам в офис и сказала, что хотела бы показать наш этаж кому-то, и я закричал, что ни в коем случае, что она не имеет права, что наш договор об аренде еще не истек и чтобы до тех пор она к нам – ни ногой, а она сказала, что не верит своим ушам: чтобы такой тихий и милый человек, как я, такой художник, как я, так орал на нее. Вот после этого я и заболел. Вечеринка Паломы получилась никакая. То ли гости были слишком стары, то ли что-то еще… Я решил, что отныне буду ходить только на открытия магазинов и галерей, это мой новый жизненный принцип.
Новость дня: дом Руперта в Нью-Хоуп, в Пенсильвании, сгорел дотла – он сегодня потому и не пришел на работу. У него там тлеющий уголек застрял в дымоходе и поджег сажу. Я, между прочим, так и не пригласил священника, чтобы он изгнал бесов из моей комнаты, в которой случился пожар. Я сам ее освятил – принес святой воды из церкви. Однако мне все еще кажется, что в этой комнате что-то не так. Вот у меня там картина Пикабии висела, и вдруг упала – а на ней был дьявол изображен. А еще там потолок обрушился.
Вторник, 20 марта 1984 года
Отправился домой, наклеился, потом дошел пешком до дома Джилл Фуллер, на званый ужин в честь Генри Макилхини, который только что продал Сезанна за 3,9 миллиона долларов. Аукционный дом, наверное, договорился с ним, что получит два процента или один процент с продажи, или пять процентов или даже ноль процентов, просто ради престижа – что именно через них он стал продавать эту картину. Ну а вечер был стариковский – одно старичье, никого из молодых. Бывший муж Джилл, Джино Писеркио[1239], одна из наших суперзвезд шестидесятых годов, готовил еду у нее на кухне. Он профессионально занимается обслуживанием мероприятий. Он теперь повар. А у Генри уже три живота.
Пятница, 23 марта 1984 года – Нью-Йорк – Палм-Бич (штат Флорида)
Весь день шел дождь, однако к шести вечера, когда Дженни Хольцер за нами заехала, он немного утих. Мы отправились на ту улицу, где находится ее кафе-мороженое, это в том квартале, который целиком, по-моему, принадлежит Джейн – тот, где ювелирный магазин «Ван-Клиф энд Арпельс». Дал интервью разным газетам и журналу «Пипл». Джейн даже не угостила меня полной порцией мороженого – дала одну ложечку. Здесь все то же, что всегда продают во всех кафе-мороженых. Печенье «Ореос» и все такое. Скукота.
Понедельник, 26 марта 1984 года – Нью-Йорк
Из магазина художественных товаров «Нью-Йорк сентрал» трижды присылали не ту краску, какая мне нужна. Потом еще Джей вывихнул плечо. Это случилось, когда он играл в баскетбол и кто-то рухнул на него, и теперь у него кость торчит не в ту сторону, и весь уикенд он провел в больнице святого Винсента – только что выписался оттуда. Он собирался в конце недели поехать в отпуск, поэтому я ему сказал, чтобы он взял отпуск прямо сегодня, но он отказался. Он, конечно, не хочет использовать время отпуска, пока болеет, он хочет ходить на работу, пока он инвалид. Сейчас надо будет перевозить кое-что в новое здание, и он не сможет ни с чем помочь.
Вторник, 27 марта 1984 года
Бенджамин за мной не зашел, потому что отправился прямо в офис, чтобы помочь с переездом. Появился Жан-Мишель, тут же приехала Пейдж, и они поссорились. Пейдж сейчас к тому же выселили из квартиры на Западной 81-й улице, где она жила, потому что домовый совет решил, что она должна выехать – наверное, потому, что все видели, как к ней ходили без конца какие-то негры с дредами, вот и испугались: они же не знали, что это художники. Пейдж, правда, такая очаровательная, что я даже удивился, почему она не смогла изменить их отношения, приблизить к реальности. Позвонил кто-то из «Нью-Йорк пост», спросил, что сейчас модно, а что нет. Наверное, хотят, чтобы статью за них написал кто-то другой.
Среда, 28 марта 1984 года
Я совершенно забыл, что должен был прийти Дэвид Уитни, а с ним Джаспер Джонс, чтобы получить у меня картину для благотворительного вечера у Джаспера, он создал Фонд Джаспера Джонса, который помогает бедствующим художникам. Я вот не знаю только, кто решает кому помогать – сам бедствующий художник или нет. Наверное, какая-нибудь идиотка вроде Барбары Роуз? Или Роберт Хьюз. Ох, наверняка ведь он. Готов побиться об заклад. Обязательно спрошу у Дэвида. В общем, они явились ко мне и захотели, конечно же, забрать самую большую картину. «Чернильные пятна». Из серии «Пятна Роршаха». Джасперу она понравилась.
Четверг, 29 марта 1984 года
Шел снег с дождем, и именно сегодня мы должны были снимать целый день в кафе «Би-Боп» на 8-й улице видео группы The Cars для их песни Hello Again.
Бенджамин зашел за мной в женском платье. Та к в нем и будет там, на съемках.
Я должен был играть роль бармена, притом в смокинге. Группа статистов из массовки походила на старые добрые времена «Фабрики»: Бенджамин в женской одежде, лысый мим в костюме Пьеро, Джон Секс со своей змеей.
Еще была Дайан Брилл, у нее большая грудь и осиная талия. Ребята из The Cars очень славные.
До меня дело дошло к восьми вечера, и мне нужно было петь песню,
но я не мог запомнить слова. Плюс я должен был смешивать коктейль, пока пел, а с этими моими контактными линзами я не мог разглядеть, где кнопка для кока-колы на барном автомате.
И еще это означало – оказаться с парнями из The Cars лицом к лицу на время съемок, а мне было трудно с ними разговаривать, не знал, что им сказать.
Закончилось все в четверть десятого вечера. Один из парней подвез меня домой.
Воскресенье, 1 апреля 1984 года
День прекрасный. Все вдруг повылазили изо всех щелей. Я пошел в сторону парка, и одна женщина бросилась ко мне и сказала: «Меня зовут Мэри Розенберг, вы мне дали лучший совет на свете, вы мне тогда сказали: “Крепитесь, держитесь”», – и я даже не понял, кто она такая. Я лишь закрыл глаза и пошел дальше через парк, а на меня все показывали пальцами и говорили: «Вот идет знаменитый художник».
Потом я встретил Джона на другом конце парка, и мы пошли прогуляться. У меня было с собой много залежалых кукурузных хлопьев, я хотел ими покормить птиц, но когда нашел подходящее место, птиц там не оказалось, так что я, похоже, покормил крыс.
Купил «Нью-Йорк» (1,50 доллара). Посмотрел раздел «Кино», решил сходить на «Десять заповедей»[1240] (такси 4 доллара, билеты 10 долларов, попкорн 10 долларов). Хочу официально заявить: Сесил Б. Демилль – худший из кинорежиссеров. Мы опоздали на час, однако фильм еще должен был идти три часа плюс получасовой антракт. Все актеры играли ужасно. Эдвард Дж. Робинсон – не о чем говорить. Т у д а же Ивонн Де Карло и Энн Бакстер. Чарлтон Хестон был туда-сюда, он красавчик. Сцена оргии состояла в том [смеется], что люди кидали друг в друга виноград – ну прямо старый фильм Энди Уорхола, да? И потом они еще приподнимали свои юбки на два дюйма от пола. И это все.
Это и была оргия. А Эдвард Дж. Робинсон – нет, это даже невозможно себе представить. А ведь Дастин Хоффман в конце концов допрыгается до того, что будет таким же, я это просто вижу.
Фильм закончился. Во второй половине дня мне позвонил Бенджамин, сказал, что из Лос-Анджелеса прилетает Виктор – на собственный день рождения, который будут отмечать у Хальстона. И тут я занервничал, ведь, как я слышал, Марвина Гэ я только что застрелил собственный отец[1241]. Я мог легко себе представить, как Виктор вдруг сойдет с ума и выскочит в окно или же сотворит что-то не менее драматичное. И, между прочим, на прошлой неделе, когда я пытался навести порядок, я поднял какую-то коробку и оттуда вылетела фотография, на которой был я с Марвином, ее сделала П. Х., наверное, в году этак 1976-м. Поехал домой, наклеился, потом отправился к Хальстону. Подожди минутку, кто-то звонит в дверь… Ох, опять эти глупые поляки. Они все равно доходят до моей двери и звонят в мой звонок! Ну так вот, у Хальстона в полночь появился Виктор. Я подарил ему футболку Кита Харинга в рамке, и она ему не понравилась настолько, что он ее засунул куда-то, а потом все же сказал, что хочет взять с собой – из-за рамки. Он остановился, по-моему, в отеле «Барбизон». Потом приехала Элэйна Стюарт[1242], и Бьянка с Элэйной начали бороться друг с другом на ковре, просто смеха ради – ох, какие были бы снимки, жалко, что я забыл свою камеру. Элэйна в Нью-Йорке ради премьеры «Там, где парни»[1243].
Понедельник, 2 апреля 1984 года
Мне позвонила Марго Томас из «Этой девушки»[1244] и поперла как танк: «Мы хотим, чтобы вы сделали портрет Глории Стайнем и как можно скорее». Ну, я переключил ее на Фреда, пусть с ним поговорит, я думаю, что мы поладим. У них там будет благотворительный вечер в пользу не то жен, не то матерей, пострадавших от насилия в семье. Наверное, этот портрет продадут на аукционе, и мы разделим полученную сумму.
Вторник, 3 апреля 1984 года
Получил последний номер французского Vogue с моими снимками, и полароиды выглядели нормально. Мин Воз занял полный разворот. Эти журналы сейчас толстые, как книги, да и дорогие. Потом я поехал в даунтаун с самим Мин Возом на встречу с Лидией (6 долларов). Тренировался совсем недолго, потому что опаздывал на целый час на сеанс работы над портретом. Я уже рассказывал Дневнику, что Бриджид отдала Руперту своего кота Фредди? И в результате Фредди попал в тот самый пожар, когда у Руперта сгорел дом в Пенсильвании, однако спрятался в духовке и таким образом выжил.
Четверг, 5 апреля 1984 года
Фред совершенно вывел меня из себя утром, потому что вдруг стал таким важным, когда я его спросил, а что вообще получилось с портретами Майкла Джексона. Он ответил мне таким успокаивающим тоном, такими стандартными невразумительными словами типа: «У меня все под контролем» или «Все идет как надо» и всякое такое, что я сказал ему: «Да перестань ты мне мозги пудрить!» А потом, когда уже он стал задавать мне какие-то вопросы, я решил, что отплачу ему тем же самым, и начал говорить: «Да все в порядке, все под контролем». Гейл Лав сказала, что у Дории и Рона теперь есть квартира в Лос-Анджелесе, что Рон скоро будет получать шесть тысяч долларов за свои статьи, так что они для нас больше ничего делать не будут.
Пришла Мора, сделала четырнадцать тысяч звонков в Лос-Анджелес, ее «Новое шоу» таки закрыли, и она решила отправиться туда, она хотела попасть на вечеринку к Барри Дилеру. И она еще сказала: «Если у тебя есть акции, продай их все, потому что с таким дефицитом бюджета…». Она просто повторяет то, что ей говорит отец. Получается, что сенатор Мойнихан хочет, чтобы сейчас все запаниковали.
Какой-то журналист недавно позвонил и спросил, что я думаю про новую упаковку супа фирмы «Кэмпбелл» – они теперь разливают его в пластмассовые банки, которые можно легко спрессовывать после использования, и я сказал: «Ага, да, конечно, отличная идея, блеск, блеск!» И вот сегодня я получил милое письмо от кого-то из компании «Кэмпбелл», и в нем говорится: «Я так рад, что Вы согласны с нами: нашему изделию нужно новое оформление». Я должен был бы сказать: «О, пусть мне теперь в знак благодарности пришлют новый парик!»
Суббота, 7 апреля 1984 года
Бенджамин и его сожитель по имени Рэгс узнали, что в «Би-Боп» будет вечеринка в честь дня рождения Джулиана Леннона, вот мы и решили туда вломиться без приглашения. Взяли лимузин, который стоил 3 доллара с человека (20 долларов). Приехали туда и сделали вид, что думали, что вход туда свободный. Кто-то попытался представить меня Джулиану Леннону, но он лишь взглянул на меня и почти никак не отреагировал, так что мы в результате ушли оттуда, а на улице потом наткнулись на какого-то парня, который спросил нас, поедем ли мы в «Эреа», и мы сказали, что поедем, и взяли его с собой. Потом, в этом клубе «Эреа», я несколько часов подпирал стены.
Вторник, 10 апреля 1984 года
Бенджамин зашел за мной, и мы отправились в «Сотбис». Там была всего одна вещь, которую я хотел купить. Все более-менее стильное в конце концов попадет в магазин к Фреду Лейтону. Там была брошка Вердуры[1245] с большим черным лицом негра с красными глазами из неограненных рубинов и множеством различных драгоценных камней.
Жан-Мишель дважды звонил мне сегодня утром из Лос-Анджелеса, но ничего не говорил, когда я брал трубку, потому что не мог поверить, что это в самом деле был я. Наконец на третий раз поверил и рассказал мне, что был в «Рокси»,