Зай по имени Шерлок Резников Леонид
– Ну-ну, молчите. Мы и так все знаем, – хмыкнул Листрейд. – А, собственно, что мы знаем? – повернулся он к Шерлоку Заю, покрывшемуся с ног до головы медленно оседающим пеплом.
– Мы знаем, что господин Сурик, – Шерлок Зай тихонько ткнул сурка в бок тростью, но тот дернулся, словно от выстрела, – является сообщником похитителя драгоценностей.
– Ложь, гнусная ложь! – взвизгнул сурок. – Докажите!
– Вот улики, – указал Шерлок Зай на пол перед собой, где все еще чуть дымились обгорелые тряпки. – Инспектор, вы не устали его держать? А то бы приковали, что ли, налапниками хоть вон к тому столбу.
– И то верно, – согласился Листрейд. – Слишком много чести таскать его.
Инспектор приблизился к ближайшему из двух столбов, подпирающих свод крыши, и сноровисто защелкнул налапники на задних ногах сурка, обернув цепь вокруг столба.
– А что он жег? – вернулся инспектор к Шерлоку Заю и склонился над горелым тряпьем.
– Тряпками были обернуты хвост и ступни преступника, похитившего подвески. Вот к той тряпице пристало немного знакомой вам шерсти, – охотно пояснил сыщик. – А вот это, – пихнул он почерневший комок паленой резины, – маска волка, вернее, то, что от нее осталось. Но общая форма в ней еще угадывается, как видите.
– Действительно! – восхищенно щелкнул зубами Листрейд, повнимательнее приглядевшись к бывшей маске. – Вот два глаза, а вот и нос. Злобная, однако, образина! – Листрейд потыкал маску когтем. – Но откуда вы о ней узнали? – В глазах инспектора застыли недоумение и восхищение одновременно.
– Я все, разумеется, расскажу, но сейчас важно схватить самого вора. – Шерлок Зай обернулся к понуро сидящему у столба сурку. – Ну так как, любезнейший, сами скажете, где обретается в данный момент ваш друг енот или нам самим поискать?
– Какой еще енот? – буркнул сурок, отвернулся к стене и сложил лапы на груди. – Не знаю я никаких енотов!
– В таком случае это ваше? – постучал тростью Шерлок Зай рядом с горелым тряпьем.
– Не мое. Я его на улице только что подобрал.
– Вместе с маской?
– Да.
– Врете. Всего полчаса назад там не было никакой маски.
– Вы сначала докажите, что ее не было.
– Предположим. А зачем же сжечь пытались?
– Испугался вас. Кто ее знает, что за маска такая, и кто ее тут бросил.
– Тогда зачем же брали?
– А я барахольщик! – нашелся сурок. – Разве это преступление – брать никому ненужное?
– Неубедительно, – мотнул головой Листрейд. – Дорогой Шерлок, вы что-то говорили про ночной разбой, так вот, мне кажется, я знаю, кто за него ответит.
– Да вы что! – испуганно забился на цепи сурок. – Вы в своем уме? Я не громил кабак!
– Разве я упомянул кабак? – прищурился Листрейд. – Я сказал: «ночной разбой».
Сурок мгновенно заткнулся, глазки его забегали.
– Вы – пособник и укрыватель, господин Сурик, – презрительно скривил морду Листрейд. – А с такими закон не церемонится! Как говорится, де минимис нон курат лекс15! – изрек инспектор, стряхивая с шерсти на плечах покрывший ее пепел. – Кто-то должен за все ответить.
Хотя я не силен в юриспруденции, но даже на мой взгляд Листрейд слишком буквально понимал суть этого правового принципа, руководствуясь которым судилище отказывалось рассматривать такие пустяковые дела, как кража перепелиного яйца или недоплата в размере пары грошей. Но на сурка таинственная фраза подействовала, словно ушат ледяной воды.
– Нет, не надо меня минимис, и курат тоже не надо! – захныкал он, затравленно сжавшись в комок. – Я все скажу!
– Давно бы так! – похвалил сурка Листрейд. – Мы вас слушаем, господин Сурик.
– Что вы хотите знать?
– Первое – где скрывается настоящий преступник. Второе – где похищенные драгоценности.
– Я ничего не знаю про драгоценности, клянусь! Он их потерял и так и не нашел, – опять захныкал сурок, утирая мордочку мохнатой лапой.
– Опять лжете! – поморщился Листрейд.
– Нет, отчего же! Он говорит правду, – усмехнулся Шерлок Зай.
– Вы уверены? – воззрился на сыщика инспектор.
– Абсолютно.
– Предположим, – поколебавшись, согласился Листрейд. – А как же с первым вопросом? – вновь обернулся он к притихшему сурку.
– Вы на нем стоите, – тихо произнес тот.
– Что-что? – набычился Листрейд. – Опять ваши дурацкие шутки?!
– И в мыслях не было, инспектор! Вы действительно стоите у него на голове.
Листрейд медленно опустил глаза. Он стоял на квадратном люке, ведущем в подпол. Доски люка так хорошо были пригнаны друг к другу, что заметить его, специально не приглядываясь, было практически невозможно.
– М? – переспросил он.
– Угу, – быстро закивал сурок.
– Хорошо, сейчас проверим. Эй, где вы там? – крикнул Листрейд в дверной проем, и в нем почти мгновенно возникли волки. – Поднять и осмотреть, – приказал он, отходя в сторонку.
Волки ринулись к люку и, подцепив его когтями, потянули на себя, но крышка не поддавалась. Похоже, кто-то очень сильный удерживал ее или даже висел на ней. Но волки оказались настырными и сдаваться не собирались.
Безмолвная борьба продолжалась пару минут. Крышка люка то приподнималась, то вновь возвращалась на место, но любому здравомыслящему зверю было понятно, что так не могло продолжаться вечно. Первым надоело Шерлоку Заю. Уловив нужный момент, он стремительно просунул трость в образовавшуюся щель и резко провел ей от одного края до другого. Из подпола раздался вскрик, и крышка люка неожиданно легко повернулась на петлях.
– У-ух! – выдохнули волки и покатились кубарем.
И в тот же миг из люка выскочил енот. Его стоявшая дыбом шерсть была сплошь покрыта пылью и паутиной, одно ухо сильно распухло (похоже, именно по нему и попал Шерлок Зай тростью), а левый глаз окружал внушительный синяк (а это уже не иначе как работа гусей). Енот налетел на Листрейда, едва не вынеся его наружу через дверь, потом заметался в поисках пути к бегству. Пару раз он налетел на столбы, поддерживающие крышу, будто не видел их, и споткнулся о мешки, и тут, наконец, подскочили волки, скрутили отчаянно сопротивляющегося енота и опрокинули его на пол.
– Справились, да? – пыхтел енот, придавленный сидящими на его хребте волками. – Вдвоем на одного? Гады, ненавижу!
Внезапно в его левой лапе из ниоткуда возник нож, но Листрейд среагировал мгновенно и наступил на запястье. Енот вскрикнул, и нож выпал из его когтей.
– Никак сам Мортиферо Проционе? – воскликнул Листрейд, отпихнув ногой оружие. – Да откуда же вас, дорогой мой, занесло к нам? Никак по братьям соскучились, а?
– Поиздевайся мне еще, полицейская харя! – натужно засопел енот.
– Ну-ну, зачем же так грубо? Я же всей душой к вам, встречу с семьей хотел организовать.
– Себе организуй, рыжая бестия!
– Вот так всегда, – печально вздохнул Листрейд. – Стараешься для них, а они тебе еще и хамят. Уведите его!
Волки приподняли енота над полом и потащили вон. Инспектор тем временем собрал улики, валявшиеся на полу, упаковал их в мешок и вернулся к Шерлоку Заю.
– Так что же с драгоценностями?
– Ах, с ними! – сыщик сложил лапы на груди. – Проще простого, дорогой Листрейд. Не припомните, где вы вчера так неудачно упали, на чем-то таком поскользнувшись?
– У овощного ларька. Но я не совсем понимаю… – наморщил лоб Листрейд.
– Хе-хе, – гундосо закхекал сурок. – Зрелище еще то было!
– А ты помалкивай, – прорычал сквозь зубы Листрейд, и сурок испуганно затих. – Так что же? – вернулся инспектор к прерванной теме.
– Пойдемте вместе взглянем.
– Но какой в том смысл?
– Огромный, уверяю вас! – загадочно произнес Шерлок Зай, первым выходя в выломанную дверь.
– А я? – крикнул им вслед сурок.
– А вы посидите пока здесь, – холодно бросил инспектор и вышел вторым; я заковылял следом за ними.
Овощная лавка располагалась в том же ряду между ювелирной и зерновой, ближе к последней. Давленые овощи уже успели убрать, хотя от них на земле до сих пор осталось обширное буро-зеленое пятно. Лоток был заменен или аккуратно починен, а тяжелый деревянный навес подпирала новая, более толстая палка. Похоже, торговец вовсе не был уверен, что подобное вчерашнему не повторится.
Владелец овощной лавки по фамилии Папандоус любовно опрыскивал овощи из ручного пульверизатора, когда заметил шагающего в направлении его лавки инспектора в сопровождении еще двоих. Торговец бросил пульверизатор и поспешил загородить прилавок своим тучным черно-белым телом.
– Что вашья йеще от меня нужно, инспьектор? – на ломанном зверином спросил перепуганный панда. – Вашья йявно мало того, что натворить вчьера?
– Успокойтесь, господин Папандоус, – вежливо ответил Листрейд. – Вы же знаете, я не был виноват в случившемся.
– Мойя не хочьет разбираться, кто виноват. Мойя хочьет спокойно торговать, а вы мне мешьять и портьить товар!
– Я не собираюсь ничего вам портить, господин Папандоус! – с нажимом произнес Листрейд, едва сдерживаясь. – Мы всего лишь хотим осмотреть место, где произошел вчерашний инцидент.
– Смотреть? – заколебался торговец. – Хорошьё, только прошью, ничьего не трогать, не ломать.
– Да не собираюсь я ничего ломать! – вскипел Листрейд, а белые пятна панды еще больше побелели при виде взбешенного инспектора.
– Успокойтесь, дорогой Листрейд! – Шерлок Зай насилу оттащил комиссара от торговца. – Давайте, наконец, займемся тем, для чего мы сюда пришли.
Листрейд гневно поджал челюсти, напоследок окатив притихшего бледного торговца ледяным взглядом, и чуть отошел от лотка.
– Итак, я стоял здесь, а гнусные пропойцы – чтоб их черти побрали! – шли оттуда. – Листрейд ткнул когтем в сторону кабака.
– Понятно, – кивнул Шерлок Зай. – Насколько я помню цепь событий, один из них упал и ухватил вас за заднюю ногу, отчего вы упали на лоток.
– Все именно так и было. Но я бы не упал, не подвернись мне под ногу проклятая бутыль! Кстати, вон и она, – указал Листрейд на бутыль желтоватого стекла, валявшуюся в траве у самой стены овощной лавки.
– Эта? – Шерлок Зай подошел к лавке, наклонился и поднял бутыль.
– Именно она, чтоб ей пусто было! – с чувством произнес Листрейд.
– В таком случае, дорогой Листрейд, взгляните, что в ней есть, – протянул Шерлок Зай бутыль инспектору.
– И не подумаю! Что в ней может быть, кроме остатков вонючего самогона?
– А вы все-таки приглядитесь повнимательнее, – продолжал настаивать Шерлок Зай и поднял бутыль так, что солнечный свет, пройдя сквозь нее, ярко сверкнул и отразился в глазах Листрейда.
– Бог мой! – Листрейд выхватил из лап Шерлока Зая бутыль и вгляделся в остатки мутной жидкости. На самом дне бутыли колыхались три золотые подвески, весело посверкивая ограненными алмазами. – Не может быть! Но как? Как такое возможно? – уставился инспектор на Шерлока Зая, пораженный до самых кончиков бакенбард. – Вы гений? Или провидец? Кто вы?
– Успокойтесь, дорогой Листрейд, – несколько смутился Шерлок Зай, – я всего лишь скромный сыщик, наделенный умением все подмечать и анализировать факты.
– Нет, вы именно гений! Подумать только, найти пропажу в течение нескольких часов и помочь схватить преступников!
– Ну-ну, будет вам, инспектор. Пойдемте, а то уже народ начинает собираться. Неудобно как-то…
– Да-да, конечно! – Листрейд крепко прижал к груди бутыль с сокровищами, словно дорогое дитя, и заспешил с площади в полицейский участок, на радостях совершенно позабыв про прикованного к столбу в собственной лавке сурка.
В кабинете Листрейда по случаю поимки опасного преступника и возвращения украденных драгоценностей нашелся стул даже для меня. Дождавшись, когда нам заварят чай, инспектор лично разлил его по чашкам, и мы приготовились услышать очередную захватывающую дух эпопею о торжестве разума над преступным гением. Шерлок Зай, однако, не слишком торопился. Он все помешивал серебряной ложечкой чай и своим молчанием подогревал наш всевозрастающий интерес.
– В общем, что бы вы ни думали, распутать кражу драгоценностей оказалось совсем не сложно, – скромно начал Шерлок Зай. – Все, можно сказать, прояснялось по ходу расследования само собой, без особого моего участия. А началось все с сомнений насчет кражи в зерновой лавке. Мне сразу показалось необычным, что такие два совершенно не схожих между собой преступления произошли практически одновременно, вернее, одно за другим: В одном случае были украдены пара мешочков с зерном, а в другом – дорогие украшения на очень значительную сумму. И мне пришло в голову, что первая кража могла быть отвлекающим маневром.
– Вы хотите сказать, вор или его сообщник специально устроил первую кражу, чтобы отвлечь внимание присутствующих на рынке, включая и господина Микако, и совершить главную кражу, ради которой все и затевалось? – уточнил Листрейд, слишком громко гремя ложкой, что свидетельствовало о его сильном волнении.
– Именно, инспектор! Все было спланировано идеально, и преступление наверняка увенчалось бы успехом, не попадись навстречу вору братья Хуси.
– Ох уж мне эти веселые гуси, – удрученно покачал головой Листрейд. – Кстати, они так и не соизволили принести извинения за нанесенный мне ущерб!
– На вашем месте, – вставил я, откашлявшись, – я бы не держал на них зла. Насколько я понимаю, если бы не они, то драгоценности могли сгинуть в неизвестном направлении.
– Уотерсон прав, – согласился Шерлок Зай. – Братья Хуси невольно сыграли с вором злую шутку.
– Что вы имеете в виду? – удивился Листрейд, перестав греметь ложечкой, вытащил ее из чашки и зачем-то облизнул.
– Вы в тот день оказались не единственным, кто понес моральный и физический урон от Белого и Серого. Енот, уносивший ноги с места преступления, наткнулся на гусей, когда те задами лавок несли ящик со спиртным в кабак. Налетев на братьев Хуси, Проционе обронил подвески, а гуси – ящик. Две бутыли разбились – их осколки мы с Уотерсоном обнаружили утром на месте стычки, – а подвески по чистой случайности угодили в одну из бутылей, что выяснилось гораздо позже. Вор, как рассказали братья Хуси, вместо того чтобы принести извинения, полез в ящик и начал копаться в нем. Гусям это не понравилось, и один из них попытался оттащить нахала от ящика за хвост, но Проционе решил оказать сопротивление, за что и заработал кулаком в глаз.
– Мда-а! – протянул инспектор, поглаживая забинтованное предплечье. – Хотя еноту, надо признать, тоже досталось… Значит, от Хуси вы и узнали о личности грабителя?
– Вовсе нет. Гуси сообщили мне, что морду нахала скрывала резиновая маска волка, а его ступни и хвост были замотаны тряпками. Оно и понятно: маска и замотанный хвост позволяли скрыть истинную внешность грабителя, а тряпки избавляли его от необходимости думать об оставленных на влажной глинистой почве следах. Теперь о заколке.
– Да-да, я слушаю! – подался вперед Листрейд.
– На ней, как вы помните, остались клоки шерсти, выдранные слишком немилосердно. Странно, согласитесь: столь ловкий грабитель оказался настолько неаккуратен, что оставил собственную шерсть на заколке. А после он еще и теряет ее – это уж, простите, полнейший нонсенс. Ловкий жулик, разработавший идеальный план ограбления, оказывается недальновидным раззявой.
– Действительно, звучит глупо, – вынужден был признать Листрейд.
– Так вот, заколка была вовсе не утеряна, как мы полагали, а сорвана с хвоста грабителя могучим крылом одного из гусей во время стычки.
– Но почему преступник держал заколку на хвосте? Неужели не было другого места?
– А где, простите, еноту было держать ее, когда на хвосте оказалась самая длинная шерсть, и заколка не соскочила бы в самый неподходящий момент?
– Резонно, – согласился инспектор со столь веским доводом. – А как вы догадались, что драгоценности находятся в бутыли?
Бутыль стояла рядом с ним на столе, и Листрейд любовно погладил ее бок. Самогон и драгоценности все еще находились в ней – закон предписывал зафиксировать все, как есть, а лапы у Листрейда до протокола еще не дошли.
– Поначалу я полагал, что драгоценности находятся в ящике, но братья Хуси обнаружили на его дне лишь битое стекло, которое позже вытряхнули в мусорную кучу позади кабака. Мы с господином Кряком обследовали ее и нашли осколки, однако, драгоценностей среди них не оказалось. Тогда у меня родилось несколько версий: «а» – драгоценности взяли братья Хуси, но они, разумеется, не склонны сообщать о находке; «б» – драгоценностей в ящике не было, а это в свою очередь означает, что они упали в траву; «в» – драгоценности каким-то удивительным образом попали в одну из бутылей. Версию «а» я откинул сразу – слишком уж неподдельно наивными выглядели морды гусей, когда я их спросил насчет содержимого ящика. Версия «б» тоже отпала, поскольку я первым делом обшарил место стычки гусей с грабителем, и ничего там не обнаружил. К тому же против второй версии говорил тот факт, что грабитель полез именно в ящик, значит, был уверен в местонахождении оброненных драгоценностей. – Шерлок Зай сделал паузу и пригубил чай, затем отставил чашку на стол и достал трубку.
– И вы склонились к варианту «в», – нетерпеливо подсказал Листрейд.
– Именно так, инспектор. – Шерлок Зай набил трубку и раскурил ее. – Из версии «в» следовало, что преступник попытается завладеть утерянными драгоценностями ночью, вломившись в кабак, ведь днем ему никто не позволит шарить по ящикам. Так, собственно, и случилось. Хозяин кабака, придя утром, обнаружил разгром в своем заведении, о чем слышала, по крайней мере, вся округа.
– Да-да, я тоже слышал странные крики сегодня утром, – подтвердил Листрейд. – Но почему вы решили, что грабитель не завладел подвесками, и они все еще находятся в одной из бутылей в кабаке?
– Представьте себя на месте грабителя. – Шерлок Зай выпустил облачко дыма в потолок. – Разве вы, дорогой Листрейд, будете крушить мебель, обнаружив пропажу?
– Разумеется, нет! Я постараюсь убраться по-тихому.
– В том-то и дело, – кивнул Шерлок Зай. – Разгром в кабаке говорит именно о неудаче, постигшей преступника в попытке отыскать подвески. Но его планы летят ко всем чертям, отчего он впадает в ярость и начинает крушить мебель, вымещая на ней злость.
– Звучит логично. Но все же я пока так и не понял, с чего вы взяли, будто подвески находятся именно в этой бутыли? – Листрейд постучал когтем по ней, и та тихонько звякнула.
– В кабаке мне удалось осмотреть бутыли, принесенные братьями Хуси. Все они были заткнуты бумажными затычками, и ни в одной из них не было драгоценностей. Однако в ящике одной не хватало – ее хитрый песец всучил братьям Хуси в уплату за товар, как он утверждает. На самом деле, я полагаю, гуси неоднократно прикладывались к той самой бутыли, пока несли товар, и в ней не было бумажной затычки. Потому песец и вернул им ее. Выходило, драгоценности могут находиться только в ней. А поскольку самогон довольно мутный, заметить их на дне достаточно проблематично. Тем более, гуси были уже навеселе. После того, как они обронили бутыль, а вы наступили на нее, она должна была куда-то откатиться. Разумеется, гусям не было никакого смысла искать пропажу – их в тот момент преследовала одна мысль: поскорее унести ноги, пока вы не выбрались из овощного завала, что они, собственно, и сделали. Из чего следовало, что бутыль все еще должна находиться в густой траве где-то рядом с овощным ларьком, поскольку очень сомнительно, что кого-то могла заинтересовать пустая тара. Ее, разумеется, могли выбросить вместе с мусором, но тогда она нашлась бы на свалке, а ее мы обследовали до того.
– Блестяще, дорогой Шерлок Зай! – воскликнул Листрейд, поднимаясь из-за стола. – И вам, господин Кряк, тоже огромное спасибо! – Инспектор пожал мне крыло.
– А мне-то за что? – оторопело пробормотал я.
– Лично вам – за помощь в сохранении важных улик. Если бы не ваша наблюдательность и находчивость…
– Пустяки, инспектор, – смутился я. – Поверьте, здесь нет ни малейшей моей заслуги. Все произошло спонтанно.
– Не спорьте, – глаза Листрейда загорелись. – Да, и насчет гонорара: я уверен, мне удастся несколько опустошить карманы господина Микако, – хохотнул он, панибратски хлопнув по плечу Шерлока Зая.
– Бедный обезьян, – сказал я едва слышно.
– Ну, теперь они все получат по заслугам: и гнусный вор Проционе, и… Господь всемогущий! – Листрейд вдруг застыл на месте, глядя выпученными глазами в окно.
– Что, что там случилось? – Я рывком приподнялся со стула, едва не опрокинув на себя полчашки горячего чая.
– Вот голова садовая! – инспектор звучно хлопнул себя по лбу. – Я ведь совсем позабыл про сурка!..
Жил-был у бабушки…
Это расследование оставило неизгладимый след в моей душе и еще раз подкрепило мою уверенность в том, что не стоит роптать на судьбу – неизвестно еще, какой фортель она может выкинуть в отместку. Мы зачастую не ценим того, что имеем, и стремимся к чему-то, кажущемуся нам избавлением от серой прозы жизни. Особенно стоит быть осторожным, если речь идет о пресловутой свободе.
О, свобода! Свобода – это миф, мечта, химера, пожирающая умы и терзающая слабые души. Но кто-нибудь видел ее когда, ощущал, прикасался к ней? Каждый, разумеется, понимает ее по-своему. Для одних свобода – вседозволенность, для других – мечта переиначить собственную жизнь, вырваться из застойного болота обыденности, вознестись на крыльях в недостижимую призрачную высь. Но все это тлен и тщета, скажу я вам. Истинная свобода, как мне кажется, находится именно в нас, в нашем избавлении от ненужных, а порой и вредных устремлений и обретении душевного покоя и возможности радоваться простым и понятным всем вещам. Так что, господа хорошие, ищите, если вам так хочется, приключений на собственный огузок, а меня увольте – я вполне счастлив и тем малым, что уже имею. А имею я на самом деле немало: хлеб насущный, крышу над головой и доброго отзывчивого товарища…
Но ближе к делу!
Как сейчас помню: конец июля выдался не в меру жарким и сухим – хоть бы капля дождя упала на иссушенную землю. Но в полыхающем жидким свинцом небе, как назло, давно не появлялось ни облачка. Ослепительный диск солнца, казалось, задался целью спалить все вокруг. Раскаленная сухая земля обжигала лапы, трава, что еще так недавно радовала глаз и мой желудок своей нежностью, полегла и выгорела. Вдобавок ко всему, устроенный моим другом перед домом огород, постоянно требовал, чтобы его поливали, и нам с Шерлоком Заем целыми днями приходилось бегать с ведрами на близлежащее озерцо и обратно.
Огород – новая прихоть моего друга. Скрипка, с которой он так и не смог толком совладать, давно была заброшена на полку, и теперь Шерлок Зай целыми днями пропадал на грядках, любовно расправляя листики у капусты, прореживая морковь и наматывая на веревочные растяжки усы буйно разросшегося гороха. Я же ограничился тем, что посадил ради интереса кукурузу, которая теперь бодро перла из земли, да пару грядок репы – уж больно у нее ботва вкусная. Впрочем, и сама ничего, если толком приготовить. Но, как я уже говорил, был в огороде и огромный жирный минус: непрестанная беготня с ведрами. Я уж было подумывал, а не проще ли провести воду во двор, прокопав от озера до нашего дома русло, но побаивался предложить эту идею Шерлоку Заю – потом ведь не отделаешься, и к ведрам прибавятся еще лопата и боли в пояснице. Да и сколько времени уйдет на ее реализацию!
Но в один прекрасный день нам пришлось на время позабыть об огородничестве, поскольку к нам на огонек в один из вечеров заглянул Листрейд, решивший проведать нас и, разумеется, похвастаться своими достижениями. Вернее, второе, чем первое, хотя, разумеется, я могу судить и слишком предвзято об инспекторе, которого я на дух не перевариваю за спесивость и излишнее самомнение, и которому ну никак не удавалось блеснуть отсутствующим талантом детектива на поприще расследований. Возможно, я и перегибал палку в оценке характера и возможностей инспектора, но, как ни старался переиначить себя, ничего с собой поделать не мог. Вероятно, у меня к простоватому лису врожденная антипатия.
Инспектор появился как всегда неожиданно и не вовремя – был у него такой талант, чего греха таить. Мы как раз собирались отобедать, когда хитрый лис, делая вид, будто проходил мимо (хотя, куда уж тут мимо проходить, не знаю – живем-то, почитай, на самой окраине леса!), толчком лапы отворил калитку и направился к нашему дому, топча мою любимую ботву. Признаюсь, это возмутило меня до глубины души, и я уже собирался окатить Листрейда потоком витиеватых ругательств, как Шерлок Зай сжал мое плечо.
– Дорогой инспектор! – произнес мой друг, оттесняя меня от окна. – Вы не могли бы ступать несколько левее? Господин Кряк, знаете ли, может быть крайне недоволен тем, что вы изволите топтать труды его крыльев.
– Что такое? – замер Листрейд на полушаге, наконец-то бросив взгляд себе под лапы. – Ох, прошу меня простить! Я, знаете ли, не заметил.
– Да уже и смысла нет, – буркнул я, отходя от окна. В смысле, и прощать, и отходить. – Можете продолжать, изверг!
Инспектор либо не расслышал мое ворчливое замечание, либо сделал вид, но в морде особо не изменился, хотя и отодвинулся в сторонку, обходя грядку на приличном расстоянии.
– Чем обязаны, инспектор? – спросил Шерлок Зай, отворив дверь перед гостем.
– Да вот, шел мимо, решил заглянуть на огонек, – расплылся в широкой приветливой улыбке Листрейд.
«Ну, конечно, мимо! – хмыкнул я. – Вот и проходил бы… мимо, если уж шел. Сметану ему теперь выставляй…»
Но вслух я, разумеется, ничего не сказал. Польза, надо признать, от инспектора все же какая-никакая, а была. Он периодически снабжал моего друга интересными делами, не давая застаиваться его таланту сыщика, что само по себе немало, согласитесь?
– Проходите, дорогой Листрейд, – посторонился Шерлок Зай приглашая инспектора войти.
– Благодарю, – Листрейд переступил порог, тщательно отерев лапы о давно не чищенный, пыльный коврик. – А у вас все по-старому, – оглядел он гостиную.
– Честно говоря, не вижу никакого смысла менять привычную обстановку. Присаживайтесь к столу, прошу вас. Вы как раз вовремя – мы только что собрались обедать.
– Благодарю, но я совсем недавно завтракал.
– Может, все-таки, немного сметанки? – с долей ехидства спросил я.
– Капельку, если вы так настаиваете, – пожал плечами инспектор.
Знаю я его капельку – как минимум полкрынки вылакает, сметанная душа! Но делать было нечего, и мне пришлось лезть в погреб за сметаной.
– Что у вас нового, инспектор? – между тем поинтересовался Шерлок Зай, присаживаясь за стол напротив гостя и разливая чай в чашки.
– Да так, ничего особенного, если честно. – Листрейд отстучал по столешнице дробь когтями. – Дело вот вчера закрыл, пустяковое. Хотя, надо признать, вытянуло оно из меня немало соков.
– Что так? – спросил я, появляясь из кухни и выставляя на стол крынку сметаны, блюдце и еще одну чашку.
– Благодарю вас, Кряк! – учтиво произнес Листрейд, нацеживая в блюдце густую сметану. Белый потек на запотевшем боку жбана он отер пальцем, который засунул в пасть, закатив от удовольствия глаза. – Что же касается самого дела, то слишком много было работы для лап и слишком мало для ума.
«По тебе так в самый раз», – желчно подумал я.
– В чем же его суть? – спросил Шерлок Зай, налегая на морковные оладьи.
– Суть проста: от некой бабушки сбежал серенький козлик.
– Опять бабушка? – вздернул брови Шерлок Зай. – Та же самая?
– Нет, совсем другая, – любезно пояснил инспектор, с невероятной скоростью поглощая дармовую сметану.
– Ох уж мне эти человеки! – покачал головой Шерлок Зай. – Сколько же у них всяких бабушек и бабок? И почему, собственно, они называются по-разному?
– Действительно, странно, – рассеянно облизнулся инспектор. Похоже, над этим вопросом он никогда не задумывался.
– Так что же случилось с козликом? Его нашли?
– А как же может быть иначе! Но пришлось перевернуть весь лес с лап на уши. И как вы думаете, где его удалось обнаружить? – Листрейд сделал эффектную паузу и откинулся назад. – Беглец отыскался в заброшенной медвежьей берлоге, заваленной камнем!
– Убийство? – насторожился Шерлок Зай.
– Вовсе нет! Следствие квалифицировало происшедшее как смерть по неосторожности.
– Как так? – Шерлок Зай был настолько поражен, что застыл с оладьей в лапе, не донеся ее до пасти.
– Камень закупорил выход из берлоги изнутри, – усмехнулся Листрейд, подливая себе еще сметаны.
– Невероятно! – взмахнул оладьей Шерлок Зай. В мою сторону полетели масло и тертая морковь и заляпали мне грудь. Сыщик ничего не заметил, а я решил его не тревожить из-за подобного пустяка. – Вы меня заинтриговали, инспектор. Как же такое могло произойти?
– Следствие установило, что огромный, круглый валун, вывалившийся из дальней стены, покатился по наклонному полу берлоги и воткнулся точнехонько в дыру, закупорив собой выход. Сейчас трудно сказать, отчего конкретно наступила смерть, ведь пострадавший пролежал там почти три года.
– Три года! – воскликнул Шерлок Зай, сраженный наповал столь грозным ударом судьбы по бедному козлику. – Верно, вы обнаружили его скелет?
– Именно что! Скелет принадлежал пропавшему козлу.
– Вы уверены, инспектор?
– Абсолютно. Мои эксперты…
Ох, лучше бы он молчал насчет своих экспертов. У Шерлока Зая в тот же миг шерсть на загривке встала дыбом, а уши – торчком.
– Но дело даже не в них, – махнул лапой Листрейд, похоже, правильно интерпретиров реакцию сыщика на неосторожно оброненную фразу. – На рогах животного обнаружена отметина, в точности совпадающая с описанием, предоставленным бабушкой: на левом роге имеется небольшой косой пропил, полученный козликом еще в детстве при попытке боднуть работающий точильный круг.
– Какой ужас! – невольно воскликнул я, ярко представив себе картину. Каким же надо быть, простите, ослом (никого не хотел обидеть!), чтобы кидаться на подобную штуку головой? Впрочем, я не козел, и не мне судить об их пристрастиях и привычках. Вполне вероятно, для них в бодании точильных кругов есть какой-то высший смысл. Или они таким образом затачивают рога.
– Полностью с вами согласен, коллега, – кивнул Листрейд. – Но главное, мне наконец-то удалось сбросить с шеи ненавистное дело, тянувшее на дно нашу статистику раскрываемости, – закончил он, возвращаясь к прерванной трапезе.
– Я искренне рад за вас, инспектор, – сказал Шерлок Зай. – А скажите, не могли бы мы с моим другом взглянуть на останки козлика?
Фу, какая гадость! Мне тут же расхотелось есть, и я отодвинул от себя тарелку, полную ботвы, фаршированной отрубями. Нельзя же говорить о таких вещах за столом, в самом деле! Но, похоже, сказанное сыщиком произвело отрицательное впечатление исключительно на меня. Листрейд и Шерлок Зай как ни в чем не бывало продолжали уплетать свой обед.
– Хм-м, – нахмурил лоб Листрейд, явно терзаемый сомнениями. – Дорогой Шерлок, меня пугает ваше выражение морды.
– Отчего же? – искренне удивился тот.
– Именно такое же было у вас в прошлый раз, когда вы разнесли в пух и прах одно из моих дел, не оставив от него камня на камне.
– Но ведь вы тогда, насколько мне помнится, даже в выигрыше остались? – Шерлок Зай изобразил на морде хитрющую улыбку.
– Да, но скольких нервов мне это стоило!
– Успокойтесь, инспектор. Я вовсе не собираюсь чинить разорение очередной воздвигнутой вами крепости, – заверил Шерлок Зай. – Дело замурованной изнутри берлоги вызывает у меня, так сказать, исключительно спортивный интерес. А к глупым козлам, сбегающим из дому я, признаться, равнодушен.
– В таком случае, – поразмыслив немного времени, произнес Листрейд, – не вижу к тому препятствий. Если хотите, мы можем пройти в хранилище прямо сейчас.
– С превеликим удовольствием! – обрадовано воскликнул Шерлок Зай, по-быстрому разбираясь с остатками оладьев.
Что же касается меня, так мне вовсе не улыбалось тащиться по жаре невесть куда и, тем более, пялиться на бренные останки какого-то паршивого, бестолкового козла. Но разве в силах кто-нибудь отговорить Шерлока Зая от какой затеи, когда та уже втемяшилась ему в голову…
Помещение, в которое нас провел Листрейд, представляло собой подобие погреба, только огромных размеров. Было в нем прохладно, если не сказать морозно, что, впрочем, после уличного нестерпимого зноя могло показаться крайне приятным. Я говорю «могло», поскольку обстановка помещения нисколько не способствовала получению удовольствий. Мало того, что здесь отвратительно пахло, так еще нас окружало невообразимое количество крайне неприглядных останков зверей и птиц – зрелище, надо признать, не для слабонервных. Шерлоку Заю, как я отметил про себя, тоже было не по себе, но он мужественно держался. А вот Листрейд чувствовал себя здесь абсолютно непринужденно – наверное, сказывалась привычка.
Пока мы с Шерлоком Заем топтались у самого входа, не решаясь пройти вглубь помещения, Листрейд под предводительством старого эксперта-скунса исчез где-то меж стеллажей и вскоре вернулся, таща в лапах огромный мешок. Подойдя к столу, установленному неподалеку от входа, инспектор водрузил на него свою ношу, развязал тесемку с номерной биркой и раскрыл мешок.
Мне стало еще более дурно, к горлу подкатила тошнота, но я попытался взять себя в крылья и глубоко вдохнул. Зря я, конечно, так поступил – сами понимаете, почему. Мне стало еще хуже; я сглотнул, прикрыв нос платком. Вроде бы помогло и даже немного отпустило. Хотелось бежать из этого страшного места без оглядки, но выдавать свою слабость мне не хотелось, и я, вместе с заметно оживившимся Шерлоком Заем проследовал к столу.
Ну, что могу сказать: кости, потемневшие, без кусочка плоти – ребра, позвоночник, таз, копыта и… череп – длинный, с темными провалами глазниц, которыми тот слепо и как-то недобро взирал на потревоживших его покой пришельцев. Еще у черепа наличествовали страшные черные зубы, похожие на пеньки, и обломанные у самого основания рогами. Рога лежали рядом, длинные, широкие, с неровными сколами внизу. Зрелище пугающее и завораживающее одновременно. А вот и отметина, о которой говорил Листрейд – не очень глубокий пропил наискось.
Вдоволь насмотревшись, я отошел к выходу и отвернулся, делая вид, будто разглядываю стеллаж с неведомыми мне инструментами. На самом деле мне не терпелось поскорее убраться из царства смерти на волю, туда, где царит жизнь, полная движения и дивных ароматов, и где можно сделать глоток свежего, пусть и обжигающего легкие, раскаленного воздуха.
Мой друг, напротив, не особо торопился покинуть подвал. Он, воспользовавшись любезно предложенными ему огромными щипцами, долго ворочал кости, приглядываясь к ним, особо к черепу и рогам. При этом Шерлок Зай хмурился, шевелил ушами, а верхняя губа его подергивалась, выражая крайнюю заинтересованность сыщика. Что могло так заинтересовать его в костях, я не в силах был понять. Зато скунс и Листрейд следили за действиями Шерлока Зая с некоторым подозрением и, как мне показалось, нервозностью и опаской. Возможно, я и ошибался на их счет, но было что-то в глазах инспектора и эксперта эдакое, наводящее именно на эту мысль.
Наконец кошмар закончился, и мы покинули подвал, поднявшись в показавшийся мне уютным и привлекательным кабинет инспектора, где я наконец вновь обрел душевное равновесие.
– Вы удовлетворены, дорогой Шерлок? – спросил Листрейд, присаживаясь на краешек стола и скрещивая задние лапы.
– Вполне, – коротко отозвался сыщик, в непонятном мне волнении раскуривая трубку. – Инспектор, а где находится берлога, в которой был обнаружен козлик… вернее, то, что от него осталось?
– Хотите и ее осмотреть? – Листрейд, снедаемый неясными подозрением, скосил вбок нижнюю челюсть.
– Исключительно ради любопытства, – поспешно заверил его сышик.
– Ну что ж, – сдался после некоторых колебаний инспектор. – Берлога находится в юго-западном округе у подножия холмов. К ней почти вплотную примыкают моховые болота.
– Кажется, я знаю, где это. – Шерлок Зай вставил в пасть чубук и попыхал трубкой.
Читать бесплатно другие книги:
