Гувернантка для герцога Дэр Тесса
Чейз не стал отвечать Барроу. Он с легкостью избегал неудобных вопросов. У него был огромный опыт избегать даже мыслей на эту тему.
— Неважно, что я чувствую к ней, — сказал он. — Я никогда не женюсь. И ты знаешь причину.
— Но твоя причина неубедительна.
— Я виноват в смерти своего кузена. И не хочу вместе с моими жалкими потомками занимать место Энтони. Герцогский титул должен был по праву принадлежать ему — Чейз замолчал, но потом решил высказаться до конца. — Если не он, то ты тоже мог получить титул. Из нас двоих ты старший. В нас обоих течет кровь Рейно.
Откинувшись на спинку стула, Барроу скрестил ноги.
— Значит, хочешь поговорить об этом?
— Можем, конечно. Из тебя бы получился гораздо лучший герцог, чем я. — Чейз показал на груду документов, за которыми стояли власть и собственность. — Думаешь, я не смогу передать это все тебе? Половину по крайней мере?
— Боюсь, не можешь. Собственность закреплена за тобой.
— Тогда начни хотя бы присваивать ее или делай что-нибудь в этом роде.
Барроу хмыкнул.
— Приму к рассмотрению.
— Я серьезно!
— Чейз, став герцогом, ты будешь одним из лучших пэров Англии. Ты хотя бы заботишься о тех, кто зависит от тебя. Знаешь, от моего внимания не ускользнуло, что, после того как на нас свалилось все вот это, ты приказал мне открыть по меньшей мере шесть доверительных фондов «Для верных слуг». Я видел твоих слуг. Они совсем даже не верные.
Чейз вздохнул. С этим было трудно спорить.
— Поэтому я предположил, что являюсь не единственным незаконнорожденным, которого произвел на свет твой отец. — После паузы Барроу тихо спросил: — Думаешь, девочки тоже?
— Не знаю. — Чейз закрыл глаза. — Возможно… Но как я могу быть уверен? Да это и неважно. Я собираюсь обеспечить их: школа, приданое, фонды.
— Значит, ты собираешься заботиться о бастардах твоего отца, но не о своей собственной семье?
— Проклятье! О какой заботе ты говоришь? Это ведь просто деньги.
Лицо Барроу окаменело.
— Ах, ну конечно!
— Ты не так меня понял. — Чейз мысленно выругал себя за неосторожность. — Но это прекрасная иллюстрация к моей мысли. Плевал я на эти заботы. Дружбу я еще смогу вынести. Но опекунство? Семью? Точно нет! После убийства Энтони я повез его тело в Бельвуа. Заранее экспресс-почтой отправил туда печальную весть, но почему-то ее там не получили. Дядя узнал обо всем, только когда увидел мертвого сына. Ты знаешь, что это такое, когда на твоих глазах у человека разрывается сердце?
Барроу покачал головой.
— А я знаю. И не хотел бы увидеть это вновь.
В комнате повисла тишина.
— Чейз, когда ты любишь кого-то, всегда есть шанс сделать больно этому человеку. Но если ты позволяешь ему уйти, боль из возможной превращается в неотвратимую. Я видел, как эта женщина проводила дни и ночи возле твоей постели, пока ты был на грани смерти. Александра любит тебя. Если не можешь ответить тем же, тогда дай ей ясно понять это. И чем раньше, тем лучше.
Чейз кивнул. Как всегда, его раздражающе педантичный братец был прав.
— Завтра я пообещал повести их в Британский музей. Там и поговорю с Александрой при первой же возможности.
После первых двух минут, проведенных в Египетском зале, Александра поняла, что идея прийти сюда была самой ценной за все лето.
— Только посмотри. — Она потянула Чейза за руку. — Ты когда-нибудь видел девочек такими счастливыми?
— Ну конечно, они счастливы, — ответил он, впрочем, без особого энтузиазма. — Дейзи оказалась в царстве смерти, мумии лежат штабелями по три штуки, а Розамунда даже мечтать не могла о таких россыпях золота.
— А если думать об образовательной пользе этого посещения?
Поправив очки, Дейзи наклонилась к табличке на стеклянном ящике, который служил футляром для каменной колоды, покрытой замысловатым орнаментом, потом прочитала слово на табличке вслух, слог за слогом:
— Сар-ко-фаг.
— Иди посмотри на это! — махнула сестре Розамунда. — Прежде чем запеленать мумию, из умершего, оказывается, вынимали все внутренние органы и раскладывали по золотым сосудам. — Она указала на один кувшин. — Вот этот — для мозга. Тут написано, что мозг вытаскивали из покойника через нос.
Алекс повернулась к Чейзу.
— Ты же не будешь отрицать, что это познавательно.
Он только пожал плечами.
Втайне Алекс была согласна с ним. Она тоже надеялась, что девочки со временем начнут интересоваться чем-то другим, а если нет, то хотя бы это их увлечение не будет таким болезненным, с криминальным оттенком.
— Можно сходить в зал диковинок Южных морей? — спросила Розамунда. — Я хочу посмотреть морские карты и вещи, принадлежавшие капитану Джеймсу Куку.
— Идите, — разрешила Алекс. — Мы нагоним вас через минуту. И не бегайте.
Как только девочки ушли. Алекс свернула в тихий закоулок между двумя галереями.
— Нам нужно поговорить.
— Я думал о том же.
— Лето подходит к концу.
Чейз кивнул.
— Как и наш уговор.
— Да — Она заговорила тише. — Пообещай мне одну вещь, если сможешь. В какую бы школу ты ни отправил девочек, не оставляй их там на праздники. Если тебе не захочется принимать их у себя дома, отсылай ко мне. Я оставалась в школе на каникулах одна, и это было чудовищно.
— Но ты же не все праздники провела в школе?
— И куда бы я отправилась? У меня не было семьи. Как-то девочка, которая тоже училась в той школе, пригласила меня провести лето с ее семьей в их загородном доме, но в итоге из этого ничего не получилось.
Алекс не стала рассказывать ему всю историю до конца.
Та девочка. Вайолет Лиделл, несколько недель только и делала, что описывала ей, чем они будут заниматься летом: ездить на пикники, покупать ленты в деревенской лавке, не спать по ночам, разговаривать и хихикать.
Александра каждую ночь мечтала, представляя, какие приключения их ждут с Вайолет. Но главное, о чем она мечтала… Не о приключениях, нет! Она мечтала о семейных ужинах.
Когда семестр закончился, и родители Вайолет приехали, чтобы забрать дочь. Алекс ждала их на выходе с уже собранным сундучком, одетая в свое лучшее платье и вне себя от радостного предвкушения предстоящей поездки. Она ждала, чтобы ее представили мистеру и миссис Лиделл, но так и не дождалась.
Вместо этого Вайолет повернулась к ней, усмехнулась и сказала:
— Надеюсь, ты прекрасно проведешь лето, Александра.
Потом поднялась в карету, и Лиделлы отбыли.
Алекс на всю жизнь запомнила, какой это был стыд — затаскивать свой сундучок в дортуар вверх по лестнице, ступенька за ступенькой, на глазах одноклассниц, которые смеялись ей в лицо. Они понимали, что произошло, потому что обо всем знали заранее.
— Просто пообещай мне, — попросила Алекс. — На Пасху, на Рождество и на летние каникулы не оставляй девочек в школе. Они должны знать, что у них есть дом.
— Дьявол! — вдруг выругался Чейз и отвернулся к стене.
— В чем дело?
— Увидел одного знакомого, с которым мне не хочется встречаться.
— Где? — обернулась Алекс.
— Не смотри в ту сторону, — зашипел Чейз. — Может, он меня не заметит.
Она развернулась.
— Надеюсь, никто не обратит внимания, что мы с тобой пялимся на пустую стену.
— Хорошо, посмотри. Только как бы невзначай. В дальнем конце галереи… Видишь? Коротышка, который компенсирует низкий рост абсурдно высокой шляпой?
Алекс повернулась и обвела взглядом все пространство галереи, стараясь выглядеть как можно более равнодушной. Она сомневалась, что ей это удалось, но все равно так было намного естественнее, чем стоять лицом к стене.
В указанном направлении Алекс обнаружила человека, о котором говорил Чейз. Ей вдруг стало не по себе.
— Скажи, он смотрит в нашу сторону? — не разжимая губ, проговорил Чейз.
— Да. Он как раз смотрит сюда. — Это означало, что Алекс нужно сейчас же подхватить юбки и броситься наутек от коротышки.
— Рейно? — донесся до них голос с дальнего конца галереи. — Чейз Рейно, это ты?
Чейз тихо выругался.
— Теперь некуда деваться. — Он обернулся и без всякого энтузиазма помахал рукой. — Это сэр Уин…
— Сэр Уинстон Харви.
— Ты его знаешь?
— Я три года устанавливала время на часах в его доме.
— Тогда тебе известно, насколько он мерзкий тип.
Алекс вздрогнула.
Тем временем сэр Уинстон Харви пытался отвязаться от своего собеседника, чтобы побыстрее преодолеть разделявшее их расстояние и подойти к ним.
— Я пойду к девочкам, — сказала Алекс. — Они уже перешли в зал греческой скульптуры.
— Нет, останься. — Чейз заставил ее взять его под руку. — В твоем присутствии он не станет потчевать меня рассказами о своих омерзительных похождениях в борделях. Судя по всему, ему кажется, что это производит на меня впечатление.
— Я лучше пойду к девчонкам.
— А что он сделал такого? — Должно быть, от Чейза не ускользнули напряженные нотки в ее голосе. — Скажи.
— По большей части плотоядно смотрел, — шепотом сказала она. — Пару раз ущипнул. Ты знаешь, как это обычно бывает.
— Обычно?
— Обычно для него. Чейз, это было несколько лет назад. Сейчас он даже не узнает меня. Дай мне уйти.
Но было поздно — Харви стоял рядом. Теперь уж никуда не денешься.
Глава 28
Чейз никогда не проявлял склонности к насилию, хотя совсем не был против того, чтобы при необходимости воздать заслужившему отмщение. Однако как-то так получалось, что возможности для этого ему не представлялось. Он всегда появлялся на месте событий слишком поздно, а после драки кулаками, как известно, не машут.
Сегодня ситуация складывалась по-другому.
— Рейно, старый проказник. Давненько не видел тебя в клубах. — Внимание сэра Уинстона переключилось на Алекс, и он окинул ее плотоядным взглядом. — Приятно, что ты все еще в отличной форме. Кто твоя спутница?
— Я просто гувернантка, — быстро ответила Алекс.
— Вы не просто гувернантка, — поправил ее Чейз. — Про вас нельзя сказать «просто».
— Ну естественно, она не «просто» гувернантка. — Сэр Уинстон многозначительно подмигнул Чейзу. — Гувернантки такими не бывают…
Чейз хлопнул сэра Уинстона по плечу, словно ему понравилась его шутка, а потом, повернувшись спиной к галерее, нанес мерзавцу удар кулаком в живот.
Шляпа Харви покатилась по полу.
Сложившись пополам, он простонал:
— Какого дьявола, Рейно? С ума сошел?
— Ты должен извиниться перед мисс Маунтбаттен.
— Извиниться? За что?
— Для начала за то, что оскорбил ее сейчас. И за непристойные выходки в ее адрес в прошлом.
— В каком прошлом? Ради бога, приятель, о чем ты говоришь? Я ее первый раз в жизни вижу.
Алекс опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с проходившими мимо посетителями.
— Я же сказала, что он меня не вспомнит.
— Но раз ты упомянул о выходках, — оживился сэр Уинстон, — я не против познакомиться с этой девицей заново. Когда у тебя с ней все закончится, передай ее мне.
Он нагнулся, чтобы поднять шляпу.
Чейз поставил на нее ногу, а потом, не отрывая глаз от Харви, демонстративно медленно придавил ее сапогом, превратив высокую фетровую шляпу в ворсистый черный блин.
«Вот тебе, мерзавец! Это еще скромная компенсация».
— Извинись перед мисс Маунтбаттен, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Или, клянусь египетскими богами, я вытащу твой мозг через нос, а тебя засуну вон в тот саркофаг и оставлю там лет на триста.
Сэр Уинстон оценил ситуацию, расправил плечи, поклонился.
— Примите мои извинения, мисс Монтбаррен.
— Мисс Маунтбаттен!
— Ну да, мисс Маунтбаттен.
Как только им стало понятно, что этот тип не собирается никуда уходить, они забрали девочек и покинули галерею. Розамунда и Дейзи были возмущены таким торопливым уходом. Дожидаясь кареты, Чейз сумел подсластить пилюлю тем, что купил им апельсинов у мальчишки, который торговал фруктами тут же, на улице.
Дома девочки бросились вверх по лестнице в свою комнату, чтобы немедленно заняться мумификаций Миллисент. Чейз направился в кабинет. Александра пошла следом. Войдя в кабинет, закрыла за собой дверь и повернула ключ.
— Каков наглец! — Он стянул перчатки и хлопнул ими о край письменного стола. — Извини, если он огорчил тебя.
— Сэр Уинстон Харви, может, и огорчил меня, но то, что сделал ты, было намного унизительнее. Ты устроил представление.
— Минутку. Я не выступал в роли злодея. Этот мерзавец полностью заслужил то, что получил, и даже больше. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что у него была лишь одна шляпа.
— Все дело ведь в твоей гордости, да? Не мог остановиться, чтобы подумать о моих чувствах?
— Твои чувства были моей главной заботой. Как он посмел говорить с тобой в таком тоне? Словно ты моя…
— Любовница, — закончила она.
Весьма вежливое дополнение, подумал Чейз.
— Естественно, он предположил, что я твоя любовница. — Она подошла к письменному столу с другой стороны и оперлась на него руками. — А знаешь почему? Потому что я действительно твоя любовница. И теперь к ужину об этом узнает весь Мейфэр.
— Во-первых, ты не любовница, — заявил Чейз. — Во-вторых, не переживай из-за слухов. Я очень и очень сомневаюсь, что сэр Уинстон Харви захочет повторить свою
историю.
— Он, конечно, словом не обмолвится о том, как ты раздавил его шляпу. Весь свой яд он выльет, когда будет описывать меня. Господи, какой ты наивный!
— Я? Ты меня называешь наивным?
— Да, Чейз. Ты богатый, занимающий высокое положение в обществе мужчина, наследник герцога. Общество простит тебе все. Женщины моего положения не настолько удачливы. Мы работаем, чтобы обеспечить себя, исполняя при этом прихоти высшего класса. Нас уничтожает даже малейший намек на скандал. И тогда мы навсегда остаемся без работы. По таким законам живет английское общество.
— Значит, нужно изменить английское общество в лучшую сторону.
— Пока ты будешь изменять английское общество, к концу лета я должна буду поблагодарить тебя за то, что не кинул меня под колеса фаэтона на высоких рессорах. — Скрестив руки на груди. Алекс принялась ходить из угла в угол. — Что, если вдруг пойдут слухи, что гувернантка твоих воспитанниц — твоя любовница?..
— Ты не любовница.
— А если из-за этого Розамунду и Дейзи не примут в школу? Я очень рассчитываю на дополнительные двести фунтов, которые ты пообещал. Мне придется самой устраивать свою жизнь, когда закончится лето.
Как будто он может отпустить ее без единого пенни, обрекая на голодное существование!
— Тебе не стоит переживать из-за заработка. Ты же знаешь, что я позабочусь о тебе.
— Правда? Как? Поселишь меня в маленьком домике на природе, определишь
ежемесячный доход, а может, обеспечишь еще и компаньонкой? Как любовницу!
— В последний раз говорю. — Он обошел стол, привлек ее к себе и обнял. — Ты не любовница.
— Тогда кто я? — Голос у нее дрожал. — Кто я для тебя?
— Ты для меня…
Все!
Горькая улыбка появилась на ее губах.
— Не утруждай себя подбором нужного слова.
— Вот дьявол! Алекс, я не знаю, как, это называется. — Чейз еще крепче прижал ее к себе. — Только знаю, что мне не будет счастья, если я отпущу тебя.
Он прямо-таки обрушился на нее со своим поцелуем. Алекс ответила ему с такой же пылкостью. Какие одинаковые и какие противоположные реакции!
Результат получился ошеломляющим.
Проводя время наедине, они всегда много целовались. Это были поцелуи страстные, нежные, мимолетные, тайные. Но если бы ей было известно, какими волнующими могут быть поцелуи в ярости и гневе, она бы устраивала ему скандалы каждую ночь.
Они вцепились друг в друга, как в рукопашной, каждый словно наказывал другого за не выраженный в словах проступок.
Ей не хватало жара его тела, его запаха.
Ей нужно было ощущать под своей рукой его возбужденную мужественность и солоноватость его кожи у себя на языке.
Как долго она была этого лишена! Слишком долго — это его вина.
Подхватив под ягодицы, он поднял ее и усадил на стол. Бумаги и перья полетели на пол.
В какой-то момент они прекратили бороться друг с другом и начали бороться за обладание пространством между собой, превратились в союзников в войне с одеждой. На поле битвы выступили пуговицы, шнурки, завязки, которые в конце концов были завоеваны. Нижние юбки отмаршировали на север. Его сорочка превратилась в белый флаг капитуляции, который медленно спланировал на пол.
Когда обнаженная кожа прикоснулась к обнаженной коже, объявший их жар стал настолько нестерпим, что у них одновременно перехватило дыхание.
Его жадный рот и жадные руки заставили ее лечь на стол. Ему хотелось всей тяжестью навалиться на нее.
Не сейчас!
Ей пришлось задвигаться, заворочаться, перевернуться — теперь он сам лежал спиной на столе, а она сидела на нем, широко расставив ноги.
Вот так! Так намного лучше.
Алекс охватила взглядом его сильный рельефный торс, провела рукой по напряженным мускулам и связкам, легонько царапая кожу ногтями. Он вскинул бедра, упираясь возбужденной плотью ей в живот. Агрессивно. Нетерпеливо.
Не сейчас! Еще не время.
Наклонившись, она поцеловала Чейза, провела языком вниз, вдоль шеи, одновременно покусывая. Потом спустилась к груди, поласкала соски, наслаждаясь каждым свистящим вдохом, каждым сдавленным стоном, которые ей удавалось извлечь из его тела.
Чейз дотянулся до ее волос, выдернул шпильки из зачесанных наверх прядей и собрал в пригоршню рассыпавшиеся локоны. Когда он резко потянул ее волосы назад, дрожь предвкушения охватила Алекс до кончиков пальцев на ногах.
Ему удалось взять себя в руки, и он воспользовался этим моментом, чтобы еще больше раззадорить ее: их языки встретились, зубы стукнулись.
Потом Чейз начал сдвигать ее вниз вдоль своего тела. Еще вниз, еще дальше вниз, пока до нее не дошло, чего ему хочется.
Прекрасно. Она уступит его желанию, но не сразу.
Очень медленно Алекс принялась расстегивать пуговицы на его брюках, затем просунула руку внутрь и вытащила наружу толстый, напряженный член, принялась покрывать его легкими поцелуями.
Чейз зарычал, как дикое животное, и сильнее дернул ее за волосы.
— Алекс, ты меня убьешь…
Ну уж нет!
Алекс еще никогда не ощущала себя такой могущественной. Для большинства людей она была маленькой, хрупкой и незаметной. Практически невидимка. Но сейчас она заставляла трепетать мужчину, всего лишь легко касаясь его, заставляла умолять, чтобы она дотронулась до него губами.
Алекс провела языком от основания до головки, а потом взяла его восставшую плоть в рот.
Глубоко вздохнув. Чейз отпустил ее волосы, вскинул бедра, глубже входя в нее.
«Прими в себя больше, — умоляло его тело. — Еще больше!»
Ей тоже хотелось этого.
После нескольких ласкающих движений языком она выпустила член изо рта, приподнялась, завернула юбки до талии и прижалась к нему бедрами. Упершись руками Чейзу в грудь. Алекс задвигалась на нем вперед-назад.
Да! Да! Да!
Чейз схватил ее бедра и задал ей более быстрый темп. Член давил на чувствительный бугорок. Волна за волной накатывало наслаждение.
Алекс поймала взгляд Чейза и, воодушевившись, продолжила скакать на нем. Теперь еще быстрее, приоткрыв рот и задыхаясь. От наслаждения в голове плыл туман, который становился все гуще, пока луч света молнией не пронзил его насквозь, заставив засиять все вокруг. Она ощутила себя на краю обрыва.
Оставаясь на нем верхом, Алекс пережила пик наслаждения, но продолжала скакать, чтобы доставить удовольствие Чейзу.
Бедра у него закаменели — он был на грани.
— Чейз, — шепнула Алекс. — Останься со мной.
Ответа не последовало — ни словом, ни действием. Он лежал, запрокинув голову. На шее резко обозначились жилы. Глаза крепко зажмурены. Вцепившись ей в бедра, в своем темпе он направлял ее движения. Быстрее, быстрее, еще быстрее! И вот…
Чейз выплеснулся семенем, освобождаясь.
Вдруг стало тихо. Слышно было только его хриплое дыхание.
Он притянул ее к себе, прижал к груди. Она приложила ухо, слушая, как бьется его сердце.
— Ты где? — тихо спросила Алекс.
Чейз заговорил словно одурманенный:
— Здесь. На письменном столе. Лежу под тобой.
— Нет, я имела в виду, где ты бываешь в самом конце. Ты всегда в самом конце вдруг куда-то исчезаешь. Я не знаю, где и с кем ты находишься в тот момент, но только не со мной.
Он погладил ее по волосам.
— Не уверен, что понял тебя.
— Я вообще-то тоже.
Она подтянула рукава вверх, на плечи, торопясь быстрее уйти. Если он может исчезать в какие-то неведомые дали, то она тоже способна на это.
— Это случилось в последний раз. Я не могу быть твоей любовницей, или как ты там это называешь.
— А я не могу предложить тебе ничего другого.
— Даже и не мечтала, что предложишь.
Ложь! Она мечтала об этом еще до того, как узнала его имя, и продолжала мечтать всего лишь пять минут назад.
Глупость невообразимая!
А все потому, что ему суждено быть герцогом.
Читать бесплатно другие книги:
