Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе Макникол Сильвия
– Брось, ты же не хочешь, чтобы она написала заявление в службу по контролю животных.
– Она этого не сделает. Не сделает, если мы заставим её признаться.
– Разве ты не видела, что она показывала там?
– Видела. Она залезла тебе в голову. Возьми-ка Пинга.
Я беру поводок в ту же руку, в которой держу Понга. Пинг обходит меня по кругу.
– Я сбегаю наверх за одеждой.
– Хорошо. – Пинг снова обходит меня по кругу, крепко-накрепко связывая мои ноги. Понг садится на пол и протяжно зевает.
День третий
День третий. Ошибка первая
Позже той же ночью, несмотря на обещание не выходить на улицу и сразу лечь спать, Рене будит меня и тащит к окну гостевой спальни.
– Ты его видишь? – спрашивает Рене.
Время за полночь. Я стою и моргаю, чтобы хоть как-то проснуться. У неё на пижаме далматинцы в ошейниках с блёстками, которые слепят меня.
– Вот, держи. Я принесла его из дома на всякий случай, – Рене даёт мне маленький бинокль.
Я кручу линзы и дважды осматриваю школьную парковку.
– Нет, не вижу. Мы не станем выходить на улицу, несмотря ни на что. – Я ещё раз осматриваю школьный двор, замечаю тень и откручиваю линзы назад. – Погоди-ка. А это кто? Это же мистер Руперт! На нём камуфляж.
– Что он делает? Вламывается в школу?
– Нет. Он заворачивает за угол.
– Дай посмотреть! – Она отбирает бинокль и подносит его к глазам. – Кажется, он охотится на кого-то.
– Ружьё при нём? – спрашиваю я.
– Я не вижу. – Она всматривается несколько секунд. Потом опускает бинокль. – Может, для разнообразия, полицию вызовем мы?
– Что мы им скажем? Он ещё не успел сделать ничего дурного.
Она снова подносит бинокль к глазам.
– Он заглядывает в окна. Кажется, вызывать полицию больше нет смысла. Он уходит.
– Ты права. В таком случае доброй ночи. Спи крепко.
– Стоять! Я же не могу просто взять и уснуть после всего этого. Можешь почитать мне «Ночного садовника»?
Я вздыхаю, достаю книгу и читаю ей, пока она вяжет в кровати. Как только я добираюсь до середины главы, она начинает сладко сопеть. Я забираю у неё спицы, кладу вязание на прикроватный комод, на цыпочках ухожу в свою комнату и ложусь обратно в кровать. Сомкнуть глаза не получается. В голове крутится история, которую мы читаем. Она про злое дерево, которое забирает твоё здоровье и душу в обмен на исполнение желания. В эту историю вплетаются разъярённый мужчина в камуфляже, который орёт из-за почтового ящика, Рювен, набросившийся на Рене из-за тележки, женщина, которая кричит на тявкающих и снующих туда-сюда собачонок, и старик-бегун за рулём фургона, в котором мы все сидим в момент аварии.
Злобный орущий мужчина превращается в Ворчуна, Рювен – в тело ребёнка на качелях. Ещё там есть ведьма с бриллиантом в носу, чёрной вязаной шапочке, свитере с горлышком и безумными цветастыми легинсами.
– Я доберусь до вас! И до вашей мелкой собачонки тоже! – кричит Бастинда из «Волшебника изумрудного города». Почему Стар говорит её голосом?
– Никогда-никогда, – повторяю я. Это и есть первая ошибка. Отрицание. Верить, что у этой ведьмы нет власти над моим маленьким пушистым спутником.
Из-за ведьмы, злобно ухмыляясь, выпрыгивает наш регулировщик. Мадам Х наставляет на меня отвёртку, которая превращается в ружьё.
– Вы-чур-рыб-но, – говорит она и выстреливает.
В это мгновение я просыпаюсь, сажусь в кровати и понимаю, что настало утро. Мне приснился кошмар.
Я пытаюсь стряхнуть с себя сон. На дворе суббота, раннее утро, но я слышу, как внизу кто-то перешёптывается, один из голосов женский. Это не Рене. Мама? Нет. Для мамы слишком рано. Она приедет только вечером.
– Стивен? – зовёт меня папа. – Ты проснулся?
– Неа, – мямлю я в ответ, осознавая, что он меня не услышит.
– Ты не мог бы спуститься? С тобой хотят поговорить.
– Дай мне минуту, – кричу я. Накинув первое, что подвернулось под руку, я иду в ванную и умываюсь. Во время чистки зубов я выглядываю в окно, поперхнувшись от неожиданности.
На подъездной дорожке припаркован белый грузовик. На нём написано «Бёрлингтонская служба по контролю животных».
День третий. Ошибка вторая
Положив руку на перила, я готовлюсь сделать первый шаг вниз. Мои колени начинают трястись.
Я закрываю глаза и чувствую, как у меня внутри всё переворачивается. Бедный Пинг! Этот милейший пёс будет признан опасным только потому, что ему слишком нравится вылизывать всех без разбору. В голове звучит голос Бастинды: «Я доберусь и до тебя, и до твоей мелкой собачонки». Нет, нет, нет. Кто-то трясёт меня за плечо. Я открываю глаза и вижу Рене.
– Стивен, что с тобой?
– Стар вызвала службу по контролю животных. Меня ждут внизу.
– Хорошо, хорошо. Только без паники. – Рене продолжает трясти меня, её глаза лезут на лоб. Она и сама в панике. – Её слово против нашего. Мы будем всё отрицать.
Я киваю и отдираю её руку от своего плеча.
– Поторопись. Переоденься, и мы спустимся вместе.
Я сижу на ступеньках и жду, когда Рене переоденется. Снизу доносится сладкий ванильный аромат субботних вафель. У меня текут слюнки, несмотря на то что я очень переживаю за Пинга. Когда Рене выходит ко мне, она одета как балерина-принцесса: на ней красная пачка, чёрный блестящий топ, белые колготки и чёрные переливающиеся бальные туфли.
Я не могу отвести от неё глаз.
– Что? – спрашивает она.
– Ты одета, как звезда какого-то шоу.
– Яркие цвета и блёстки придают мне уверенности. – Она сжимает руки в кулаки. – Мне нравится носить яркое, когда я немного нервничаю.
Но она же носит его всё время.
– Хорошо. Пошли. – Мы вместе медленно сползаем вниз.
В папином кресле сидит кудрявая блондинка спортивного телосложения. На ней тёмная форма. Она смотрит в свой планшет.
– Дети, сядьте. – Папа хлопает по дивану, который стоит напротив. – Это миссис Лэйси из службы по контролю животных, – показывает он на блондинку. – Она получила жалобу от одного из наших соседей.
– Мы очень тщательно следим за собаками, – говорит Рене, пока мы усаживаемся рядом с папой. – Мы не виноваты в том, что некоторые подходят к животным…
Я пинаю Рене по лодыжке.
– Что? – говорит папа.
Миссис Лэйси смотрит на нас, тыча указательным палец в планшет:
– Жалоба в том, что вы вешаете пакеты с собачьими экскрементами на деревья.
– Что? – оторопело выдаю я. – Да это просто смешно.
– Он никогда такого не делал, – соглашается Рене.
– Ваш сосед прислал нам фото, – миссис Лэйси передаёт нам чёрно-белое фото со мной, где я тянусь за пакетом, привязанным к дереву. Пинг и Понг стоят у моих ног.
– Но я не вешаю этот пакет. Я его снимаю. Папа всегда учит убирать за другими владельцами собак. Именно так поступают хорошие соседи.
– Серьёзно? – улыбается дама. – Это так мило. – Она забирает фото обратно и склоняет над ним голову, чтобы рассмотреть ещё раз. – Хотя, должна признать, по фото вы могли делать и то и другое.
– Я знаю, что я делал, – говорю я.
– Вы можете сказать, от кого поступила жалоба? – спрашивает папа.
– Нет, вообще-то вам не предъявляют обвинение. Мы просто хотели оповестить вас о жалобе. Так сказать, предупредить вас.
Предупреждение. От Стар. Что она настроена серьёзно.
– Конечно, если мы получим ещё одну жалобу, мы выдвинем обвинение.
– Я всегда убираю за собаками, – говорю я. – Я складываю всё в пакет и выбрасываю в мусорный контейнер. Я не украшаю пакетами деревья. Клянусь.
Мисс Лэйси встаёт.
– Спасибо, что уделили время, – накачанные руки мисс Лэйси кажутся ещё больше, пока она надевает тёмно-синюю куртку, висевшую на спинке стула у неё за спиной. – Дайте знать, если выяснится, кто оставляет пакеты на деревьях. Мы навестим и его.
Конечно же, это Рыжий из восьмого класса.
– Мы обязательно вам сообщим, – искусно врёт Рене.
– Хорошо. Тогда пока! – Папа провожает её до двери.
Мы смотрим, как она залезает в грузовик и отчаливает.
– Вы двое притягиваете к себе непривычно много внимания в последние дни, – говорит папа. Он вскидывает брови, чтобы впервые получше присмотреться к Рене. – Кстати, отличный наряд… Только вот ты немного поспешила с подготовкой к вечеру в галерее. Ты же не хочешь облить сиропом своё платье?
– Мистер Нобель, вы о чём? Это же самая обычная одежда.
– Да? Ну не бери в голову. Я разогреваю вафли в духовке. Давайте позавтракаем.
Мы идём за папой на кухню и помогаем ему накрыть на стол. Рене хочет вафли с шоколадно-ореховой пастой. Как только мы берём свои тарелки, звонит телефон. Мы с папой поворачиваемся и смотрим друг на друга. Нам не так часто звонят на домашний телефон.
– Мы не договаривались, что мама будет звонить в этот час, – говорит папа. Он встаёт и берёт трубку. – Здравствуй, милая. Какой приятный сюрприз, – пожимает он плечами. – Конечно, он стоит рядом. – Папа передаёт трубку мне.
– Привет, мам, – говорю я.
– Стивен, привет. Я должна была позвонить. Я такое узнала! – говорит она.
– Я тоже должен рассказать тебе кое-что странное, – говорю я, не сводя глаз с Рене, которая тщательно смазывает каждую клеточку вафли шоколадной пастой.
– Тогда ты первый.
Я не был уверен, что хочу быть первым.
– Помнишь, как ты говорила, что после смерти жены мистер Руперт обозлился на весь белый свет?
Рене поднимает на меня глаза, наливая сироп на шоколад.
– Надеюсь, ты не очень переживал из-за этого?
– Наверное, переживал, но совсем немного. В любом случае теперь он встречается с нашей уборщицей.
– Что? Серьёзно? Ну, это хорошо. Ему нужна пара.
– Они такие разные.
Я вижу, как Рене закрывает глаза от удовольствия, отправляя очередной квадратик вафли в рот.
– Ну, это не обязательно. Помнишь, я рассказывала тебе про человека с индейкой на борту?
Я смеюсь.
– Думаешь, миссис Кляйн как индейка-компаньон?
Рене улыбается, демонстрируя перемазанные шоколадом зубы.
– Я не это хотела сказать.
– Это отличная метафора, – говорю я, а затем рассказываю про сравнение, которому нас научила миссис Уосли.
Мама хихикает. Её смех так расслабляет меня. Рене с шоколадом на зубах такая смешная. Она точно может стать индейкой. Может, теперь, когда Джесси нет рядом, она и есть моя индейка.
– Расскажи свою смешную историю, – прошу я.
– Ты же помнишь, что мистер Беннет – пилот, который летает по маршруту Пекин – Сиэтл?
– Нет, я знаю только то, что его нет дома, поэтому мы так часто выгуливаем Пинга и Понга.
– В общем, я пересеклась с ним в аэропорту. Он рассказал, что американские таможенники задержали канадца, у которого к ноге была привязана пятьдесят одна черепаха.
Если я округлю, как учила миссис Уосли, отбросив единичку и умножив на четыре, то получится двести лап, царапающих ноги этого канадца. Мне начинает мерещится, что эти лапы царапают меня, поэтому я начинаю чесаться.
– Под штанами?
– Да. На нём были треники, но они казались слишком объёмными, поэтому его попросили отойти в сторону.
– Зачем он так с черепашками?
– Он сказал, что вёз их контрабандой, чтобы заплатить за учёбу. Он учится на инженера в Ватерлоо.
Я съёживаюсь. Бедные черепашки.
– А что, люди перетирают их панцири в порошок, чтобы использовать в лечебных целях?
– Нет, они простые домашние питомцы.
– Ну, хотя бы так.
– Купить их можно совершенно легально, но чтобы провезти их через границу, нужно проделать кучу бумажной работы. Мы же не хотим распространять болезни.
– Пятьдесят одна черепашка, – повторяю я. «Двести пятьдесят деревянных рыбок», – думаю я. Большие треники. Эта история заставляет меня поверить, что миссис Х – наш вор. Ведь на ней всегда это большое пальто с кучей карманов. Может, она в сговоре со Стар?
– Увидимся сегодня вечером. Люблю тебя.
– И я тебя. – Мы одновременно вешаем трубку.
– Расскажи про черепашек, – просит Рене.
Намазывая клубничное варенье на вафлю, я рассказываю мамину историю про контрабандиста с черепашками.
После завтрака по дороге к Беннетам я снова паникую по поводу Стар и звонка в службу по контролю животных.
– Что же мы будем делать? Если она заявит на Пинга, то он пропадёт.
Рене останавливается и протягивает руку.
– Дай мне телефон. Я разберусь с этим раз и навсегда.
Рене всегда права, ведь так? Нет ничего страшного в том, чтобы отдать ей телефон.
Она перебирает пальцами, продолжая настойчиво требовать.
– Ну, давай, скорее.
Папа всегда говорит, что нужно прислушиваться к своему внутреннему голосу. Вторая ошибка за сегодня – не обратить на него внимания и отдать мобильник Рене.
День третий. Ошибка третья
– Что ты собираешься с ним делать?
– Я отвечу Стар. – Рене хмурит брови, набирая сообщение. Она зачитывает его вслух.
– «Спасибо за то, что подослала к нам службу по контролю животных. Офицерам очень понравилась воспитанность Пинга. Мы показали им его разорванный язык». И… отправить!
– Но это неправда! Пинга даже рядом не было, – говорю я.
Уткнув одну руку в бок, она прищуривается, смотрит на меня и протягивает мне телефон.
– А ещё ты никогда не привязывал пакеты с собачьими какашками к дереву, – отвечает она.
– Это так, но твоё сообщение может ещё больше разозлить Стар.
Рене пожимает плечами.
– А ещё оно может показать, что напугать нас не так-то просто.
Мы идём дальше. Вдруг мой телефон начинает вибрировать. Мы останавливаемся, и я зачитываю сообщение:
– Я сохранила эту фотографию, чтобы показать сотрудникам службы. Так, на всякий случай.
Я показываю Рене селфи под этими словами. На фотографии ужасная болячка вокруг пирсинга на носу.
– Да бога ради. Это же келоид. У неё такие каждую неделю. Как она сможет доказать, что это сделала собака? Здесь же нет следов укуса.
Я не верю Рене.
– Всё, что ей надо сделать, – написать заявление. Не думаю, что её заставят доказывать виновность Пинга. Ей поверят на слово.
Мы подходим к дому Беннетов. Собаки прыгают на месте перед окном. Когда я вижу, как Пинг радуется нашему приходу, моё сердце сжимается. Он такой забавный. Может рассмешить любого, кроме Стар.
– Ты же понимаешь, что машешь рукой собакам? – спрашивает Рене.
– Так же, как и ты, – отвечаю я с улыбкой. Я открываю дверь, у которой Пинг прыгает на одном месте: вверх-вниз, вверх-вниз.
Рене берёт его на руки и прижимает к груди. Маленькие собаки терпеть этого не могут. Зато это помогает ему успокоиться.
Понг заваливается на меня. Будто в душу смотрит этими бездонными карими глазами. Мы быстро надеваем на них поводки. Я направляю Понга к двери.
Рене ставит Пинга на тротуар.
– Зато офицер раскрыл нам одну важную деталь, – Пинг утягивает её вперёд.
– Правда? Какую же?
Понг задирает лапу на фонарный столб.
– По одной фотографии нельзя понять, берёт ли человек что-то или кладёт это на место.
Пинг отдаёт честь столбу вслед за Понгом.
– В тот день я забрал пакет.
Как только Понг присаживается на корточки, я достаю пакет из заднего кармана.
– Да, это я знаю. Что, если на записи с почтовым ящиком мистера Руперта всё наоборот. Что, если Аттила вернул ящик на место? Наверное, эта идиотка Стар стащила его. Вот почему он не рассказал всё копам. Он выгораживает её.
Я убираю за Понгом.
– Для чего ей мог понадобиться почтовый ящик ручной работы?
– Она ведьма, понимаешь?
Рене дело говорит.
– «Я доберусь и до тебя, и до твоей мелкой собачонки», – снова вспоминаю я. – Знаешь, она мне приснилась. – Я завязываю пакет с какашками. Стар написала на меня заявление в службу по контролю животных. К тому же она погладила Пинга, а затем позволила ему, невинному животному, вылизать ей лицо. Потом она пригрозила ему расправой из-за одной ошибки, которая заключалась лишь в том, что он полюбил её слишком сильно. Она воплощение зла.
Мы катимся вперёд, Понг тянет нас за собой.
– Стар точно замешана в краже Ворчуна. А ещё, помнишь, что мама рассказала? – говорю я. Пинг покусывает лапы Понга. – История про большие треники, под которыми прятались черепашки? После этого случая ко мне закралась мысль. Я считаю, что мадам Х украла рыбу и спрятала у себя под пальто. Зачем ещё ей этот мульти-инструмент? Думаю, это она выбросила рыбу в контейнеры через дорогу.
– Пинг, прекрати! – Рене тянет его прочь от лап Понга. – Но зачем ей это? И когда она могла успеть?
– После того, как стемнело. Она не могла снять их зараз. Может, ей кто-то помог?
– Она ещё думала, что они, – Рене делает воздушные кавычки пальцами, – вы-чур-рыб-ные.
– К тому же именно она сказала полицейским, что это мы украли рыбу. А ведь она должна была заметить, что в нашей тележке были заготовки.
Собаки бегут вприпрыжку и утягивают нас за собой в парк. «Хорошая выходит прогулка», – думаю я, поэтому лишь мягко придерживаю их. В конце концов, они останутся дома взаперти до самого возвращения хозяев вечером. Мы-то пойдём в галерею.
Понг прыгает и кружится вокруг своей оси на лужайке. Пинг тявкает и кусает его за лапы. Они тянут нас всё ближе и ближе к изгороди, за которой в кресле и с кружкой в руке сидит миссис Рон.
– Здравствуйте, миссис Рон, – говорю я, радуясь про себя, что она не курит.
– Как дела, детки?
Когда она ставит кружку на столик, я замечаю две вещи. На кружке есть ручка в форме оленьих рогов. Что ещё важнее – она использует огромную разрисованную рыбу как подстаканник. Я почти уверен, что в центре рыбы – футбольный мяч в цветах итальянского флага, нарисованный Рювеном. Рыба явно из нашего проекта «Потока мечты».
– Отличная кружка, – говорю я, утаивая вопрос, который мне хочется задать на самом деле.
– Классная подставка, – очень кстати добавляет Рене. – Как она к вам попала?
– Ну, наш милый разносчик газет подарил мне целый набор. Сказал, что эти были лишние и что они ему не нужны.
– Тот, который доставляет «Пост»? – спрашиваю я, чтобы подтвердить свою догадку.
– Да, рыба лежала у него в тележке. Как же его зовут? Кажется, его имя рифмуется с мясным сэндвичем Рубен…
– Рювен? – говорит Рене.
– Нда, нда. В точку. Ронни его обожает. Копченое мясо, швейцарский сыр, русская горчица.
Её смех очень похож на тарахтенье старого двигателя. Вот только двигатель всё никак не заглохнет, и она краснеет.
Я хочу перепрыгнуть через забор, чтобы помочь ей. Только вот чем же я помогу? Что мне сделать?
– Миссис Рон, сделайте глоток чая, – кричит Рене.
Она делает глоток и двигатель наконец глохнет.
– Это не чай, – хрипит она. – А кое-что получше для старых часиков, – стучит она кулаком по груди.
– Вы в порядке? – спрашиваю я.
– Нда, нда, нда.
– Хорошо. Увидимся в галерее.
– Жду с нетерпением. Не буду перебивать аппетит, поберегу его для сыра.
Мы машем рукой на прощание и бежим за Пингом и Понгом, которые несутся галопом вниз под горку.
– О, мой бог. Кто мог подумать на Рювена! Зачем ему воровать рыбу «Потока мечты».
– Кто знает. Но если это он украл рыбу, может, он, переодевшись в чёрное, и гнома помог стащить? – говорю я.
– И несмотря на это, он так злился из-за дыры в тележке.
– Хорошая актёрская игра, да?
По дороге с горки Пинг останавливается у ели и начинает лаять на неё. Сначала я думаю, что это белка. Но, подойдя ближе, вижу, что это очередной пакет Рыжего. Я хочу снять его с ветки, но не хочу давать Стар ещё одного повода для шантажа. Я тянусь за пакетом, а затем убираю руку, тянусь и убираю руку, а затем снова тянусь.
– Да бога ради! – Рене подпрыгивает на месте и хватает пакет. – Мы – ответственные выгульщики. – Она бежит с Пингом к мусорному контейнеру, который стоит перед библиотекой, и закидывает пакет в цель.
Затем она выуживает свой мобильник из кармана.
– Перейдём к последней части моего плана. Дай, пожалуйста, визитку констебля Уилсон.
Я тянусь к карману с аптечкой и достаю её.