Игра. Я поймаю тебя Лора Вайс
Отлично! Еще и здесь все не слава богу. Если я забеременею от Игнашевского, это будет апофеоз. Наша игра затянулась. И сегодня у меня есть шанс все это прекратить. Да, Ян устал, мы оба устали, а раз так, пора сесть и поставить точку.
Но когда спускаюсь вниз, когда вижу его, чувствую слабость во всем теле. Блин, где же моя уверенность? Где решительность? Почему мне хочется только одного — броситься к нему в объятия, чтобы волкодав по-звериному прижал к себе, чтобы закрыл собой ото всего мира вокруг. Твою ж… и встаю как вкопанная у лестницы. Я ведь влюбилась в него. Все-таки влюбилась. А Ян поднимается, бросает на столик журнал и направляется ко мне.
— Что врачиха сказала?
— Что мне противозачаточные не подошли.
— Всё? Учти, я ведь и сам могу к ней подняться.
— Знаю, — пожимаю плечами, — и она тебе скажет, что у меня на днях случится овуляция, а еще скажет, чтобы мы предохранялись консервативным путем. Что до остальных способов, то не стоит коверкать своё здоровье смолоду. Пожалуй, всё.
— Вот как… Ненавижу резинки. Но раз остальная хрень вредит, придется привыкать.
— Что случилось, Ян? — беру его за руку.
— В смысле?
— Ты сегодня с утра сам не свой. Мне кажется, нам пора поговорить.
— Давно пора.
На что, молча, киваю.
— Идем в машину, там и обсудим все наши острые углы.
Я не должна говорить ему о своих чувствах, тем более, он сам еще ни слова не сказал о том, как ко мне относится. И самым правильным сейчас было бы сказать «прощай».
В машину садимся, а Геворг тут же покидает ее. Они с Яном телепатически, что ли общаются?
— Пожалуй, я начну, — складывает руки на груди сердитый Минотавр, брови привычно съезжаются у переносицы, — изначально у меня была одна единственная цель. Потрахаться с тобой, развлечься от души и отпустить. Как было с другими женщинами. Но все пошло не так, — и поворачивается ко мне, смотрит в глаза. — Сначала я нарушил все свои правила, потом послал к черту договор. А знаешь, почему? Потому что влюбился.
И слова его точно лезвием прошлись по сердцу. Оказывает вот он — мой апофеоз.
— Я люблю тебя, Краснова. Но сегодня я кое-что узнал.
Любит… господи, любит… И как же многозначительно прозвучало это его «но». А узнать Ян мог только об одном.
— Вот, — и мне на руки ложится папка. — Загляни внутрь.
Естественно. На первой же странице фото Оли со всей сопутствующей информацией — кто она, кто я, кто мы.
— Так вот, объясни, зачем ты пришла?
— Чтобы отомстить тебе, — закрываю папку, возвращаю ему.
— Каким образом?
— Хотела видео снять, — улыбаюсь, тогда как слезы уже вовсю катятся по щекам. — Потом выложить в сеть, показать всем, какой на самом деле Игнашевский, как издевается над теми, кого покупает.
— И почему ты решила мне отомстить?
— Оля вернулась от тебя полностью уничтоженной. Я два месяца наблюдала, как она сходит с ума. Она дни напролет ждала от тебя звонка, рыдала ночами, в какой-то момент перестала нормально есть, само собой, бросила работу, а потом расхотела жить. Ты знаешь, что это такое, когда твой единственный близкий человек превращается в тень? Но мне все же удалось уговорить ее лечь в клинику.
— Ольга рассказывала обо мне? — надо же, ни одни мускул на его лице не дрогнул, зато я уже готова лечь и умереть.
— Пару раз разоткровенничалась. Так я узнала о твоих предпочтениях в сексе. Как она выразилась, ты не спал с ней, а выбивал дух.
— А она не забыла упомянуть, что ловила от этого кайф? Как сама просила пожестче?
— О ее тайных фантазиях я узнала совсем недавно.
— Так что? Видео сняла? Посмотреть, что ли, дай. Заценю.
Сейчас он по мне бронепоездом проедется…
— Не сняла. Как всё изменилось у тебя, Ян, так изменилось и у меня.
— Насколько у тебя все изменилось?
— А какое это уже имеет значение?
— Ты вообще собиралась мне рассказать?
— Нет, — стираю слезы со щек, — я собиралась уйти, потому что у нас никаких шансов. Все собиралась, собиралась и никак не могла собраться.
И повисает тишина. Молчание длится долго, мучительно долго. Ян о чем-то усердно соображает, а я просто молчу. Правильно, все тайное однажды становится явным. Глупо было надеяться, что он ничего не узнает.
— Что будешь делать? — не могу больше сидеть и пялиться в окно.
— Ничего, — откидывается на спинку сидения. — Что до твоей сестры, то вот тебе моя версия событий. Ольга не просто любила грубый секс, она тащилась от реальной жести. Начала подкидывать мне видео порнухи, где заядлые БДСМщики курят в сторонке. Когда я отказывал ей, валялась в истериках, устраивала концерты. Подобное поведение началось на последнем месяце. Я ясно дал ей понять, что по истечении срока мы расстанемся. Но Ольга была не согласна. Она такое несла, твоим ушам этого лучше не слышать.
— Н-да…
— Твоя сестрица знает, что ты со мной?
— Нет, — мотаю головой, — конечно, не знает. Она до сих пор ждет от тебя звонка.
— И что врачи говорят?
— Что у нее есть склонность к девиантному поведению. Но Оля вроде бы пошла на поправку.
Тогда закрываю лицо руками. Боже, как мне сейчас хочется исчезнуть. Я такая дура…
— Ладно, пора ехать. Нам еще собираться.
— Ты серьезно? — и вырывается непроизвольный смешок. — После всего ты собираешься со мной куда-то ехать?
— Я не поеду с тобой только в том случае, если ты сама откажешься ехать. Твоя сестра, уж извини, двинутая. Родилась ли она такой или стала, не знаю, но факт есть факт. А ты другая, Ева. Я готов принять то, что ты пришла мстить от отчаяния, от безденежья, все ж клиника хорошо так сосет бабки, да и моя вина есть. Да, я признаю то, что не обратил внимания на ее особенности сразу, и платить за ее лечение тоже готов. Но ты должна определиться.
К сожалению, выхода у меня по-прежнему нет. Хоть Ян и готов простить мне все, но сестра… она мне такого никогда не простит, и я себя не прощу.
Глава 48. Ян
Странная штука судьба… Видимо это знак, что живу неправильно, пора остановиться и переосмыслить происходящее.
И Ева… мстить пришла, подумать только. Возомнила себя, видите ли, Ксанкой. Но с другой стороны, если бы она не пришла, если бы мы не встретились. Кстати, что она там сказала про овуляцию? Сегодня-завтра? Интересно, очень интересно.
Дома первым делом отправляюсь в кабинет. Хочу побыть в тишине, в одиночестве. Мне совершенно не нравится настрой Евы. Она так и мыслит уйти, зато теперь хотя бы понятно, почему. Возможно, мне стоит наведаться к Широковой. Она же спит и видит, как встретиться. Вот и встретимся, поговорим. Прежде чем ей попасть ко мне, я, как и положено, узнал, кто такая, где работает, чем живет. Ольга далеко не дура. Занимала хорошую должность в иностранной логистической компании, зарабатывала прилично. Ко мне пришла за ощущениями, а не за бабками, по крайней мере, призналась в этом честно. Это я идиот не просек сразу, что что-то не так. Поначалу Широкова была во всем хороша, четко следовала правилам, выполняла приказы. Беспределить начала, когда я ей дал ясно понять — никакого совместного будущего.
Все еще усложняется тем, что она по-прежнему в дурке. Идти к ней, конечно, рискованно. Вдруг опять переклинит, тогда я окончательно потеряю Еву. Девчонка на распутье. Но это говорит о самом главном — Ева действительно неравнодушна ко мне. Господи, как бы сейчас ее обнять, усадить к себе на колени и просто полежать на её сиськах. Точно, я хочу сиськи!
Где там моя куколка? Куда опять спряталась? А нахожу ее в нашей спальне. Сидит по-турецки на ковре и слушает музыку на телефоне.
— Тебе лучше? — опускаюсь на кровать.
— Да, приняла Но-шпу, боль ушла, — поднимает голову, смотрит на меня своими синими глазищами. — У тебя есть что-нибудь выпить?
— Например?
— Не знаю, вино, ликер, коньяк, да что угодно.
— Для тебя кое-что другое есть, — иду к мини-бару, что стоит в углу рядом с комодом, достаю из него маленькую бутылку Мартини Асти, беру бокал. А через пару минут подаю своей раскисшей рыси шампанское.
— Сам пить не будешь? — принимает бокал.
— Неа, на меня такое не действует, да и нет желания надираться.
— А у меня есть.
За первым бокалом следует второй, за вторым еще половинка третьего. Н-да, от такого весьма скромного количества развозит Краснову основательно. Но ей это нужно, пусть расслабится, выговорится, если надо. Я бы ее с радостью послушал.
— Можешь подойти ко мне?
И когда оказываюсь рядом, Ева сама перебирается ко мне на колени.
— Хочу сказать тебе несколько очень важных вещей, — запускает пальчики под футболку.
— Ну, я уже растопырил уши.
— Я тебя так ненавидела, Игнашевский. Люто ненавидела. Запредельно.
— Это я понял.
— Да, — кивает, — но потом… особенно когда мы с тобой были здесь, на этом самом ковре, когда ты вколачивал меня в ворс, — пьяно усмехается, — именно тогда я в первый раз осознала, что все изменилось. Нет больше ненависти. Но страх остался. Дикий страх, что ты наиграешься со мной и выбросишь как всех своих предыдущих. И знаешь, так было проще. Проще подогревать в себе этот страх, держаться за него, а еще за совесть. Теперь мне осталось держаться только за совесть. Сказать почему?
— И?
— Потому что я тоже люблю тебя, Ян. Сама не заметила, как втрескалась по самые уши. Спасибо Асти, кстати, помог выговориться. Просто… — и опять глаза наполняются слезами, — я не знаю, что мне делать, — приподнимается, заглядывает в глаза, а у меня дар речи попадает.
В следующее мгновение укладываю ее на ковер:
— Раздевайся, Ева. Быстро!
И пока она снимает с себя джинсы с кофтой, я вытаскиваю ремень, которым стягиваю ей руки. Лифчик просто спускаю на живот, а вот трусики неожиданно рвутся и улетают, хрен знает куда.
— Ян, — пищит это пьяное создание.
— Молчи. Ты уже все сказала, — выбираюсь из джинсов с трусами.
Когда накрываю её собой, когда ввожу в горячее тело пальцы, чтобы подготовить малышку, наконец-то осознаю сказанные ею слова, следом возникает бешеное желание оттрахать Краснову так, чтобы ходить не смогла, чтобы не смогла уйти. Никогда.
— Повтори еще раз, — шепчу на ухо.
— Я тебя люблю, — и разводит колени в стороны.
— Значит, будешь не против, — вхожу в неё резко, до самого конца, отчего куколка выгибается, а главное, улыбается. Надралась моя любимая рысь, хорошо так надралась.
И вот еще что! Ничерта я не буду сдерживаться. Следующую пару минут крепко держу Еву за руки, а то засранка все норовит выкрутиться, а пока держу, наполняю собой, ощущаю ее охренительное тело, целую грудь, от одного вида которой уже хочется кончить.
— Ты от меня не уйдешь, слышишь? — все-таки отпускаю ее руки, и она в ту же секунду обнимает за шею.
— Я и не хочу уходить, но… я должна.
— Не должна, — совершаю очередной толчок, от которого девчонка вздрагивает. — Так уж легли карты, Ева. Надо это просто принять.
Вдруг маленькая поганка вонзает коготки мне в задницу, следом впивается в губы и, можно смело сказать, руководит процессом. Но, как я и решил, сдерживаться сегодня не намерен. В какой-то момент на глаза как пелена опускается, а по телу прокатывается судорога. Кончаю в нее и кончаю так, что на пару секунд выпадаю из пространства. И лишь ощущения ответных ритмичных сокращений возвращают обратно.
— Мой бизон, — бормочет сквозь частое дыхание. — А еще Минотавр и волкодав тоже.
— Твой, Ева. Твой. Полностью. От макушки до хвоста.
Следующие полчаса мы просто лежим рядом.
Эта малышка должна остаться со мной, для чего я должен закончить то, что начал, пусть и ненароком. Никакие чокнутые сестры не будут стоять между нами. Ева не виновата, что у ее сестрицы такие задвиги.
— Слушай, — прижимаюсь к своей куколке, — мне отъехать надо.
— И куда? — пропускает пальцы через мои.
— По работе. Оказывается, пару подписей не поставил. Без них никак.
— Ладно. А я сейчас протрезвею и что-нибудь полезное сделаю.
— Например?
— Вещи соберу.
— Очень надеюсь, что собирать будешь купальники с шортами, а когда я вернусь, будешь ждать меня вон там, — указываю на кровать.
В ответ получаю нереально вкусный поцелуй.
И когда моя рысь отправляется в ванную, я собираюсь и отправляюсь по адресу, указанному в папке. Хорошо ли от этого будет Широковой, плохо ли, честно говоря, мне до лампочки. Надо уметь понимать слово «нет», насильно мил не будешь — истина прописная. Если у Ольги с этим проблемы, никто не виноват.
Спустя два с половиной часа подъезжаю к клинике. А Геворг был прав, больничка стоящая. Да и персонал приличный, без предупреждения о визитере даже за деньги отказались пускать. Пусть предупреждают. Сомневаюсь, что Ольга откажется меня принимать. В чем оказываюсь прав. Палату нахожу без проблем и так же без проблем открываю дверь. Что до Широковой, то она явно в шоке. К слову, больной особо не выглядит — розовощекая, местами весьма округлившаяся, как всегда с высоко поднятой головой и цепким взглядом. Они с Евой совершенно разные. Как внешне, так и внутренне.
— Ну, привет, — прохожу внутрь.
— Ян? — хлопает ресницами белокурая бестия, того и гляди, взлетит.
— Он самый.
— Надо же, — теряется, начинает осматривать себя. — Блин, я ужасно выгляжу.
— Нормально ты выглядишь, — опускаюсь на стул. — Поговорить нам надо. Согласна?
— Да. Конечно, да. А как ты узнал, где я?
— Твоя сестра рассказала.
— Вот как… рада видеть, Ян, — растерянно блуждает по мне взглядом.
— Слушай, Оля… ты знаешь, ходить вокруг да около я не люблю. Поэтому давай сразу к делу. И я надеюсь, на этот раз мои слова воспримешь адекватно.
На что она кивает и опускается на край кровати, а взгляд становится напряженным:
- Хорошо, я поняла. И, в принципе, догадываюсь, зачем ты пришел. Поэтому хочу сразу извиниться за то свое поведение. Я была неправа. И, прости, что перебила. Продолжай.
— Угу… в общем, на меня вышла Ева.
— Как?
— Так. Нашла Лисецкого и отправилась ко мне мстить за тебя.
— Ева? Мстить? — чуть воздухом не давится.
— Да, мстить. За то, что я довел тебя до этого состояния.
— Вот, черт, — и закатывает глаза под лоб, — надеюсь, она ничего не натворила. Прости ее, пожалуйста. Я уверена, Ева просто…
— Я знаю, что она просто… и зла на нее не держу.
— Но как она к тебе пришла? То есть, в качестве кого?
— В качестве куклы.
После услышанного у Широковой заканчиваются слова. Оно и к лучшему.
— В общем, она хотела и отомстить, и заработать на твое лечение.
— Выходит, вы с ней… по договору? — принимается кусать губы.
— Да, Оль. По крайней мере, все началось с договора.
— Давай уже, говори как есть. Хватит осторожничать.
— Мы теперь вместе. Так вышло. Что до вашего родства, об этом я узнал только сегодня. И еще, Ева собиралась уйти, потому что месть не удалась, потому что она очень переживает за тебя.
— А ты решил выступить за адвоката? — усмехается в привычной манере. О да, я помню эти надменные ухмылки, эти ужимки.
— Нет. Я решил сказать тебе правду.
— Благородно, — складывает руки на груди. — Очень благородно. А Ева где? За дверью прячется?
— Евы здесь нет. Она вообще не знает, что я поехал к тебе.
— Ясно.
— За клинику, кстати, я заплачу. Хочется верить, что врачи помогут, и ты полностью восстановишься.
— Это всё?
— Всё.
— В таком случае всего хорошего. А с сестрой я еще поговорю.
— Поговоришь, само собой. Ну, удачи.
— Какой же ты все-таки урод, — не сдерживается. — Для тебя не существует ничего и никого, я…
Правда, договорить не даю.
— Рот прикрой и послушай. Мы сейчас не будем начинать то, от чего ты активно лечишься. И коль тебя все еще волнует моя сущность, давай-ка начистоту. Я сразу сказал, между нами только постель. Ты подписала договор, приняла мои условия. Не моя вина в том, что ты напридумывала себе с три короба и поверила в это.
— И Еву с тобой постигнет та же участь. Она глупая молодая девчонка, ей нужны нормальные отношения, нормальный мужик рядом, а не ты. Ты никого и ничего не ценишь, для тебя существуешь только ты сам.
— Существовал… да. А потом пришла она.
Услышав эти слова, Ольга резко меняется в лице, замолкает и отворачивается. Ну, наконец-то до нее дошло. Я же покидаю палату.
Как бы Ева ни любила свою сестру, как бы ни считала ее жертвой моего влияния, я-то вижу Широкову насквозь. В этой с виду милой дамочке живут самые настоящие демоны, не удивлюсь, если там конкретное раздвоение личности, а то и растроение. Может вообще шизофрения цветет буйным цветом, черт ее знает. И по-хорошему Еве бы поменьше общаться с ней. Особенно теперь.
Глава 49. Ева
Ну вот, чемодан собран. Еще бы не забыть предупредить Ковалева, что меня не будет неделю.
И подхожу к окну, из которого как раз открывается вид на въездные ворота. Скорей бы Ян вернулся, хочу снова оказаться в его руках. Просто побыть с ним рядом, ощутить его, поговорить о какой-нибудь ерунде, подышать одним воздухом. С этой огромной машиной мне стало хорошо вопреки всем самоубеждениям. Сейчас-то могу смело признаться, что да, я люблю его. Люблю как-то ненормально, из нас вообще странная пара получается. Но я к нему прикипела. И что забавно, кажется, я начала его ревновать к прислуге. Который раз ловлю себя на том, что пристально слежу за Беллой, когда она подает еду или приходит с какой-нибудь просьбой. Эта смуглянка смотрит на Яна с явным интересом.
Вдруг раздается звонок сотового. Неужели задерживается? Но взглянув на экран телефона, чувствую, как сердце перестает биться, а начинает беспомощно трепыхаться в груди.
— Привет, — стараюсь говорить спокойно, хотя получается так себе.
— «Привет, — доносится уверенный голос, таким тоном она всегда общалась с подчиненными, — нам надо встретиться. Срочно»
— А что случилось? И откуда у тебя телефон? Ты же его дома оставляла.
— «Я как раз сейчас дома, Ева»
— Как? — и внутри все сжимается до физической боли.
— «Выписалась. Мы с доктором пришли к мнению, что я вполне здорова и готова вернуться к прежней жизни»
— Ух, ты. Здорово. Я очень рада. А почему из больницы мне не набрала? Я бы встретила.
— «Ну, я не лежачая больная, сама справилась. А вот к тебе у меня есть серьезные вопросы, которые хотелось бы обсудить как можно скорее. Ты дома?»
— Нет. У друга.
— «У того самого? Старшекурсника?»
— Д-да.
— «Тогда выезжай домой, я тоже приеду»
— А в чем дело, Оль? Что за срочность?
— «Да я тут узнала, с каким конкретно из старшекурсников ты встречаешься. И, честно говоря, в шоке»
Вот и все… вот я и добегалась…
— Оль, послушай…
— «Нет, это ты меня послушай. Я матери перед смертью обещала, что буду заботиться о тебе, и я это делала. Заботилась, а что в итоге? Но, знаешь, я готова выслушать тебя, постараться понять, только это не телефонный разговор»
— Хорошо, я приеду.
— «Да, хорошо. И очень надеюсь, не привезешь с собой Игнашевского. В общем, я тоже выезжаю»
После чего кладет трубку.
Всё тайное становится явным… всё…Теперь ясно, ничерта не на работу отправился Ян. Господи, что же он натворил! Почему мне ничего не сказал? Мы ведь все выяснили, во всем разобрались. Ну, зачем? Я должна была сама все ей рассказать.
Так, надо уехать до возвращения Яна. Ольга права, в наших делах ему участвовать не нужно, теперь это только наше. На ходу вызываю такси, одеваюсь, хватаю сумку и, отмахнувшись от вездесущей Беллы, выскакиваю на улицу. Дождусь машину на крыльце, заодно мозги проветрю. Дьявол, вот что я ей скажу? А главное, что ей сказал Ян? Ни от кого другого Ольга узнать не могла.
Такси приезжает через десять минут, а дальше следуют два часа пути.
Два мучительных часа, за которые я несколько раз порывалась набрать Игнашевскому, но так и не решилась.
— Ну, вперед… — киваю сама себе и покидаю машину, когда та останавливается напротив подъезда.
Уже в лифте понимаю, что оправдаться не смогу, как бы мне того ни хотелось. Нет таких слов, которые бы объяснили мой поступок. Месть давно перестала быть мотивом.
А Оля успела приехать первой, собственно, она мне и открывает дверь. И встречает таким взглядом, будто я как минимум совершила убийство.
— Ну, проходи, — кивает в сторону гостиной.
Я же, молча, плетусь за ней, затем опускаюсь на диван, тогда как она остается стоять.
— Как ты могла вообще до такого додуматься, Ева?
— Смогла вот, — пожимаю плечами. — Деньги заканчивались, у тебя улучшений не наблюдалось, тогда и решилась.
— И что же? Стала его куклой?
— Да.
— И спала с ним? И невинность ему подарила? — язвительно усмехается.
— Да, Оль.
— Охренеть. Просто охренеть!
— Это он тебе рассказал?
— А кто же еще? Приперся весь такой на коне. Я-то дура подумала было… в общем, у меня к тебе один единственный вопрос. За что ты так со мной?
— Я не думала, что все зайдет настолько далеко.
— Да ладно? Что ж, поздравляю, смогла охмурить самого Игнашевского. Молодец! — всплескивает руками. — Далеко пойдешь! И что? Тоже любишь его? Давай, не стесняйся.
— Люблю.
— Да-а-а-а, вот оказывается как. Я в тебя душу вкладывала, бабки. Возила по югам, лечила, кормила, помогла с учебой. А ты меня отблагодарила ножом в спину. Хороша сестра. Хотя, какая ты мне сестра, шлюха ты второсортная, вот и всё! Просто шлюха, да еще и наглая как твой папаша.
— Отца не трогай, — смотрю на нее в упор и чувствую, как стыд уступает место злости.
— А хочешь правду? Мою личную правду! Я всегда считала мать полнейшей идиоткой. Она рассталась с моим отцом, действительно стоящим мужиком и закрутила роман с твоим — никчемным уродом.
— Насколько я знаю, твой отец поднимал на нее руку.
— Значит, за дело поднимал. У него хотя бы бабки были, статус, а у твоего дырка от бублика! В итоге подох, никому ничего не оставил, а тебя и вовсе повесил мне на шею.
А я слушаю ее и не верю своим ушам. Это на самом деле моя сестра?
— Что ты такое говоришь? Если это все из-за обиды на меня…
— Из-за обиды?! О нет, дорогуша, я не обижаюсь на тебя. Я презираю тебя! Или ты думала, такое сойдет тебе с рук? Что мы мило побеседуем, я порадуюсь за ваше светлое чувство и пожелаю вам счастья? Серьезно?!
— Нет, на такое я не надеялась. И прекрасно понимаю твою злость.
Читать бесплатно другие книги:
