Неправильная последовательность Комарова Ольга
Корген понятливо сощурился, дёргая уголком губ. Обычно нейтральный на камеру, сейчас он показал своё истинное лицо. Черты больше напоминали лисьи — ему сложно поверить на слово, когда он не играет. Когда рядом нет камер. Однажды Лирис уже имел честь стать свидетелем подобного зрелища. Случайно увидев мэра Купола в обществе советника, он никогда бы не подумал, что человек может настолько сильно отличаться от себя публичного. Бедный подчинённый едва не трясся под натиском мужчины, а тот даже голос не повышал. Хватало интонации и того выражения лица, от которого хотелось забиться в ближайший угол. И глаза. В моменты особого раздражения или неприятия ситуации они становились словно стеклянными, как у мертвецов. Жуткое зрелище, заставляющее всякий раз отвести взгляд. И заранее признать поражение.
Корген оторвался от игры в гляделки с журналистом, поворачиваясь к охраннику. Лирис отзеркалил его движение. Мужчина кивнул охраннику и тот, без всяких возражений, покинул кабинет, плотно прикрывая за собой дверь. Послышался щелчок поворотного механизма. Интересно, это ключ или такой замок?
Отвлёкшись на охранника, Лирис не сразу заметил движение. А когда обернулся, то увидел, как Корген лёгким движением руки выключил запись диктофона. И даже бровью не повёл в ответ на недовольный взгляд журналиста.
— Вы же хотели откровенную беседу, мистер Астро. Теперь можем поговорить открыто.
— И Вы расскажете, зачем ещё Ваш отец, будучи главой Совета, допустил Ночь огня, а спустя пятьдесят три года Вы пытаетесь повторить его действия?
Он улыбнулся. Но в этот раз не так. Здесь была искренность, холодная, расчётливая искренность, направленная на одно единственное действие: попытку расположить к себе собеседника. Это проще, когда тебе доверяют. Легче обмануть. И Лирис знал об этом, потому не спешил верить.
— Мистер Астро, Вы знаете, сколько людей живёт в комплексе? Не в остальных, а именно в нашем, — он начал издалека. Остановившись у окна, мужчина отодвинул штору, опуская взгляд на жителей Центра. Середина рабочего дня, каждый спешит по своим делам, не обращая никакого внимания на башню Совета. Зато он смотрел на людей с интересом энтомолога. Не отрываясь, с лёгкой снисходительностью.
— Около восьмидесяти тысяч, а что?
— Похвально, но мне бы хотелось внести некоторые уточнения, — и, не услышав возражений, продолжил. — К 87 году численность населения составляла 80128 человек. Это на 128 больше, чем вмещает Купол по стандартам, но не критичная ситуация в целом. В тот же год мы провели первое расселение, проредив таким образом население. Показатели качества потребляемого воздуха и воды, а также процент распределения обычного продовольствия вернулся к стандартным значениям, и всё было нормально вплоть до 161 года. А потом до 243. Понимаете, к чему я веду?
— К тому, что Ваш отец поступил благородно, раз за разом снижая численность населения в Куполе?
— Не снижая, а лишь контролируя жизненно важные показатели.
— Вы же понимаете, что люди не будут слепо верить в слова официальных представителей, — скептически посмотрел на собеседника Лирис, закидывая ногу на ногу.
Он чувствовал себя расслабленно, понимая, что из такого диалога выйдет победителем. До сих пор Корген не привёл ни единого весомого аргумента если не в защиту, то хотя бы в оправдание действующей системе. А вот Лирис отсутствием информации огорчить его не мог. Как и знать того, что Эарох не привык вести беседу, не имея собственных доводов.
— Все те статьи и отчёты властей о том, что второй сектор теперь не функционирует после той ночи и лишь за счёт его закрытия мы сумели избежать катастрофы, не кажутся убедительными. Потому что любой человек, умеющий хотя бы немного думать, поймёт: простым закрытием одной территории, полным отказом от трат ресурсов на поддержание её функционирования проблему не решить. Особенно проблему перенаселения.
— И что же Вы предлагаете?
Вопрос, который разом сбил весь боевой настрой Астро. Запнулся на полуслове, непонимающе глядя на главу Совета. Ища подвох в задумчивом прищуре глаз, он не находил ничего, кроме сухого интереса. И скуки.
— Дайте людям самим распределять между собой то, в чём они нуждаются.
— Продовольствие, ресурсы или финансы?
— Всё сразу. Сейчас у власти находятся шесть членов Совета, включая Вас. И, при всём уважении, Ваши некоторые решения могут казаться необъективными по отношению к тем, кто живет на Периферии.
— Хотите сказать, мы не правы?
— Может и правы, но Вы судите лишь по отчётам, присылаемым такими же политиками из Центра. Они лишь собирают статистические данные, но никто из них никогда не был… по ту сторону. Сухой отчёт на бумаге — это прекрасно, но за каждой цифрой в таблице всегда стоит живой человек.
Корген задумался. Хотя Лирис был уверен: скорее обдумывал, с чего бы выгоднее начать говорить, чтобы донести свою точку зрения. А в том, что это была попытка именно прояснить ситуацию, попытка показать всё под другим углом, журналист не сомневался. И пусть львиная доля скепсиса в нём присутствовала, собственная профессия научила его хотя бы пытаться ставить себя на место другого человека. Пробовать увидеть мир его глазами. Очень часто это помогало избежать лишнего недопонимания.
— Думаю, Вы этого не помните, но, когда я был ещё ребенком, мы узнали, что пятнадцатый Купол перестал функционировать, — руки скрылись в карманах дорогих брюк, не создав ни единой складки. Простое слитое движение, призванное скрывать волнение от посторонних глаз, и сейчас справилось со своей задачей. — Позже, — и это Вы точно должны помнить, — похожая история произошла с двадцать третьим.
Дождавшись согласного кивка, Корген дёрнул уголком губ, обозначая улыбку.
— Не напомните причины их распада?
— Я могу ошибаться, но, кажется, пятнадцатый Купол распался из-за полностью вышедшей из строя системы фильтрации воздуха, и это привело к тому, что людям стало нечем дышать. Не представляю, каково им было.
— А двадцать третий? — не обращая внимания на скорбь по погибшим, продолжил Корген.
— У них отказала система очистки воды. Вообще в обоих же случаях виновато техническое оборудование и невозможность попасть в другие жилые комплексы. Закон ведь запрещает принимать жителей одного комплекса в другой, что тоже является спорным вопросом. Но к чему Вы клоните?
— Что если я скажу, что это не истинные причины?
Настороженность и любопытство — две грани осознания ситуации, всегда идущие в ногу при любом разговоре. Тема не важна, главное — ощутить потребность копнуть глубже, узнать нюансы и, возможно, такие подробности, которые не найдёшь на просторах сети или в архивах. Астро выжидающе посмотрел на мужчину, всем своим видом показывая готовность слушать дальше. И Корген правильно его понял, кивая самому себе или единственному собеседнику. А может, просто чтобы собраться с мыслями.
— На самом деле, причины отказа жизненно важных систем комплексов разнятся, и в то же время весьма схожи. Но, думаю, стоит начать с пятнадцатого Купола, чтобы не путаться во времени. Это действительно прозаичная история в каком-то смысле. Мы уже упоминали максимальную вместительность каждого комплекса, помните? Она разнится у каждого отдельного Купола, в зависимости от объёма промышленных предприятий, но всё равно присутствует максимально допустимое значение численности населения. В пятнадцатом Куполе это значение не должно было превышать ста тысяч.
— Хотите сказать, люди сами виноваты в собственной смерти? — горечи в голосе было столько, что с лихвой хватило бы на целую тираду, но журналист ограничился одним вопросом. Разочарование больно кольнуло где-то под рёбрами. Он надеялся услышать стоящее объяснение не самым радостным событиям в их истории, а наткнулся на очередную фальшь.
Однако Корген отрицательно покачал головой, снова оторачиваясь к окну. Зрительный контакт всегда давался ему нелегко, если речь не об особенных, заслуживающих внимания высокопоставленного чиновника людях. Астро в их число не входил, как бы ни старался произвести хорошее впечатление. Его присутствие в кабинете здесь и сейчас объяснялось неясным порывом мужчины рассказать всё то, что годами хранилось на задворках сознания, без возможности предаться широкой огласке. Не только сухие факты, но и собственные домыслы, мнение. О том, что его слова могут выйти за пределы четырёх стен, он не переживал: без двукратной проверки журналист не покинет здание, любое устройство, хотя бы немного вызывающее подозрение в записи диалога, будет уничтожено. Гораздо важнее было наконец хоть немного открыть душу. Сбросить тот груз, что годами лежал на пусть и мощных, но всё ещё человеческих плечах. Избавиться от тяжелых мыслей хотя бы на пару минут.
— Не совсем, но частично Вы всё же правы. Руководство пятнадцатого Купола пошло на поводу у общественности. Они не отказались от территориальной сегрегации, но решили позволить людям самостоятельно регулировать численность населения. Результат предсказуем: всего за двадцать лет численность населения превысила не только максимально допустимый уровень, но и критическое значение. Системы жизнеобеспечения попросту не справились с возросшей нагрузкой и вышли из строя. А после пятнадцатый Купол перестал выходить на связь.
Лирис молчал. В голове крутились две противоположные мысли. Часть сознания всячески отвергала услышанное. Кто в такое вообще поверит? Чтобы люди сами себя изжили, зная обо всех правилах жизни в Куполе? Этого быть не могло. Но в то же время не доверять Коргену причин не было. Он не лгал, Лирис видел это по глазам, пусть зрительный контакт и не был установлен. Опыт, приобретённый в процессе работы журналистом, в который раз выручал мужчину, не позволяя усомниться в собеседнике.
А тот всё ещё продолжал говорить, намекая, что это не вся история. И журналист был более чем согласен слушать дальше.
— С двадцать третьим Куполом была несколько иная история: они, напротив, отказались от процентного деления. Власть полностью перешла в руки людей. У них не было Совета, главы всего комплекса. Все вопросы решались обычным голосованием, принять участие в котором мог каждый. Понимаете, к чему это привело?
— К равноправию? К тому, что люди научились принимать решения сообща? Не обременённые решениями привилегированного меньшинства, они стали примером той самой идеальной сплочённой системы, о которой так мечтали наши предки?
— Тогда почему двадцать третий Купол больше не функционирует?
Ответа не последовало. И Корген решил ответить сам.
— Вы красиво говорите, мистер Астро, но есть маленькое «но». Там, где решения принимает большинство, всегда найдется один, кто посчитает себя выше, лучше других. Что и произошло в комплексе. Если коротко и без имён, то человек, поставивший себя на ступень выше других, нашёл единомышленников и попытался захватить власть над Куполом. Это привело к столкновению враждующих сторон, каждая из которых не хотела терять власть. Как итог: вымирание посредством крупномасштабных военных действий в условиях ограниченного пространства. Завершил конфронтацию взрыв метана, из-за которого всё живое в комплексе сгорело заживо. А те немногие, что смогли чудом избежать прямого огня, задохнулись от угарного газа. Не лучший конец, не правда ли? — он дождался нерешительного кивка, после чего вернулся к столу. Только не сел на своё место, а прислонился бедром к дереву, складывая руки на груди. Взгляд внимательно следил за лицом журналиста, пытливо считывая малейшие эмоции. — Понимаете, в чём схожесть этих двух, безусловно, печальных событий? Улавливаете связь?
Связь Лирис улавливал, но озвучивать догадку категорически не хотел. Впрочем, Корген не настаивал. Он и сам прекрасно видел вспышку понимания в чужих глазах, потому решил самостоятельно озвучить то, что совершенно не хотел слышать журналист.
— В обоих случаях люди перестали придерживаться правил системы. Они решили жить по своим законам, так, как считали нужным, как считали должным. Пренебрегли правилами, нарушили установки учёных, занимающихся обустройством комплексов. И в итоге погибли. Все до единого. Если не от внутренних причин, то от засухи и испепеляющего солнца снаружи. Мир жесток, мистер Астро, и не нам решать, как будет развиваться следующее поколение. Но пока я являюсь мэром этого Купола и главой Совета, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы следующее поколение хотя бы появилось на свет. И не важно, сколько будет ущемлений, неравенств и прочих аморальных, с Вашей точки зрения, поступков. Это вопрос выживания. Я, как и мой отец, делаю то, что должен. Забочусь о людях. Разве это не то, чего все ждут от меня?
Лирис закусил губу, лихорадочно обдумывая услышанное. Это было… неожиданно. Те люди, безусловно, пренебрегли всеми возможными правилами безопасности, фактически самостоятельно запустив процесс разрушения. Однако это не отменяло взглядов самого мужчины. Напротив, полученные данные только уверили его в правильности собственных убеждений. Как бы цинично это ни звучало, но опыт двух «умерших» комплексов можно принять как данность и изменить нынешний строй, учитывая уже совершённые чужие ошибки. Так вероятность исправить нынешнее положение дел увеличивалась в разы.
И Корген видел это. Видел, что, хоть и рассказал всё, что знал сам, всё, что думал по поводу устоявшихся правил, журналист перед ним остался непреклонен. Его мнение не изменилось, даже наоборот, уверенность в собственной правоте окрепла. Не тот результат, на который рассчитывал мужчина, но это лучше, чем ничего. Тем более, он впервые за несколько лет сделал то, о чём и мечтать не мог в присутствии незнакомого, чужого человека: говорил то, что чувствовал. То, чем делился с ничтожно малым кругом людей. Стало легче и как-то спокойнее на душе.
— Я понимаю, что мои слова не звучат убедительно, — понимающе кивнул Корген, возвращаясь на своё место. Всё так же, как и в самом начале их интервью: напротив друг друга, разделённые преградой в виде стола. Вернулись маски, фальшиво-вежливые улыбки и прохлада в голосе. Словно и не было тех сакральных минут доверия между ними. Теперь только холодный расчёт и максимально тщательный подбор произносимых слов, — но это ерунда. Мы все так или иначе остаёмся при своём мнении. Однако я всё равно рад, что мы смогли поговорить. Надеюсь, Вы понимаете, что последняя часть нашей беседы не должна попасть в статью?
— Думаю, у меня нет выбора, мистер Корген, — криво усмехнулся журналист, поднимаясь со стула. Забрал выключенный диктофон, понимая, что не сможет отправить в печать ни единого слова главы Совета: редактор не пропустит, да и лишние проблемы ни к чему. Не в нынешней ситуации. — Спасибо за отведённое мне время. Было приятно с Вами поговорить.
— Взаимно.
Корген ограничился коротким кивком, обозначая конец диалога. Он устал, неожиданно сильно, к собственному удивлению. Теперь хотелось только тишины. Мелькнула мысль отменить следующее за интервью собрание, но мужчина вовремя взял себя в руки. Отдохнёт на том свете — так всегда говорил отец, и Эарох собирался до последнего придерживаться этого принципа.
Уже у дверей Лирис вдруг остановился, задумчиво глядя на сидящего в кресле мужчину. Корген приподнял брови, намекая на согласие услышать витавший в воздухе вопрос, и Лирис отпустил ручку двери.
— Можно узнать цель Вашего визита в больницу на прошлой неделе? Если это, конечно, не связано со здоровьем, хотя Вы не выглядели как пациент.
Корген смерил его удивлённым взглядом, а после рассмеялся. Искренне, понимая, насколько внимательным оказался его гость. Он определённо заслуживал ещё одной капли правды.
— Ничего-то от Вас не скроешь, мистер Астро, — с улыбкой выдохнул Корген, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Лирис только пожал плечами, всё ещё ожидая ответа. И не прогадал. — Это была скорее личная встреча.
— В больнице?
— Раз Вы видели меня, значит, знаете, с кем я встречался.
— Доктор Прай, — кивнул Лирис, вспоминая короткое, но весьма впечатлительное знакомство с молодым хирургом. Однако понять, по какой причине самый высокопоставленный человек в Куполе захотел просто поговорить с, пусть и талантливым, но всё же простым врачом, не смог.
— Вы знакомы?
— Немного. Но Вы не ответили на вопрос.
— Если позволите, детали беседы я оставлю при себе, — покачал головой Корген, впрочем, не переставая тепло улыбаться. Редкое явление, практически небывалое. — Но могу сказать, что с Ютой я знаком ещё с того момента, как ему исполнилось, кажется, четырнадцать.
— То есть вы друзья?
— Это… не совсем верное определение, но в какой-то степени нас связывают весьма крепкие отношения, — согласно кивнул мужчина. Внезапно замер, смотря в пустоту перед собой, с удивлением осознавая одну крохотную деталь, что упустил из виду. Незначительную, но такую странную. — Это же восемь лет прошло. Получается, самая долгая дружба в моей жизни.
Больше он ничего не сказал. Лирис понял, что личные темы мужчина не обсуждает ни с кем, кроме самого близкого круга. Пытаться вытянуть какие-либо подробности бесполезно и может только испортить впечатление от сегодняшней беседы. Потому он ушел, ещё раз попрощавшись с мэром, аккуратно закрывая за собой дверь.
Интервью закончилось, но теперь появились новые вопросы для размышления, которым Лирис был только рад. Почему-то именно сейчас у него появилось ощущение, что весь дальнейший план может реализоваться в разы лучше, если учесть полученную информацию. А использовать ценные данные он умел. И пренебрегать ими точно не собирался.
Глава 7
Капот был всё ещё тёплым от долгой работы двигателя. Навигатор внутри салона до сих пор недовольно пищал, прося водителя вернуться на разрешённый программой маршрут. Но когда Андри следовал чьим-то инструкциям?
Один стаканчик с кофе медленно остывал на промёрзлом утреннем воздухе. Мужчина повёл плечом, рефлекторно потирая плечи. Он никогда не был за пределами Купола и не знал деталей жизни до переселения, но всякий раз поражался удивительно точной имитации любых погодных условий. Разве что осадков недоставало, но это не было чем-то критичным.
Вторая ёмкость практически полностью остыла и опустела на треть, когда под чужими ногами зашуршал гравий. Андри обернулся, дергая уголком губ. Как всегда, минута в минуту: за время службы Харден ни разу не опоздала на встречи.
Странно, но идея встретиться ранним воскресным утром до сих пор не казалась чем-то абсурдным. С самого детства детектив считал первую половину дня наиболее продуктивной, но именно утро обладало особым очарованием. Было в это время что-то такое, настраивающее человека на гармонию с собственным внутренним миром. Поэтому он захотел поговорить с единственным человеком, который выдерживал его характер столько времени, именно этим утром. И именно в этом месте.
— Что мы здесь делаем?
— Хотел показать тебе это место, — пожал плечами Андри, забираясь на капот автомобиля. Похлопал рядом, приглашая присесть, — и поговорить.
— В понедельник в семь утра?
— До смены ещё два часа — точно не опоздаем. Давай, иди сюда. Раз уж согласилась приехать, то хотя бы просто посиди со мной.
Количеству скептицизма во взгляде девушки мог позавидовать любой следователь, однако больше лишних вопросов она задавать не стала. Приблизилась и после небольшой заминки всё-таки забралась на капот машины, последовав призыву товарища. Ей в руки тут же был вручён стаканчик с горячим напитком. Андри не без скрытого веселья наблюдал, как Харден нахмурилась, приоткрывая деревянную крышку стаканчика, и, почувствовав насыщенный запах кофе, слегка удивлённо хмыкнула.
— В курсе, что вчера был вскрыт промышленный склад? — как бы невзначай поинтересовался детектив и, получив отрицательный кивок, продолжил. — Патрульные приехали поздно: кто бы это ни был, они успели уйти.
— Камеры?
— Ничего.
— Что украли?
— Да ерунда какая-то на самом деле, — пожал плечами мужчина, крутя в руках зажигалку. — В основном, куски металла, даже необработанные. Около полутора тонн. Кому они могли понадобиться, да ещё и в таких масштабах — непонятно.
Снова пауза, занять которую было нечем. Харден не понимала причины их нахождения здесь, а детектив раскрывать карты не спешил. Тщательно обдумывал все свои слова и говорил что угодно, но только не то, ради чего пригласил напарницу.
— Ещё, то дело о проникновении в архив закрыто, — снова не то, но это хоть что-то полезное. Харден внимательно посмотрела на детектива, но тот словно был далеко от этого места, продолжая копаться в чертогах собственного разума. — Списали на баловство подростков и сбой системы, хотя все прекрасно понимают, что рядовым просто не хочется ломать над этим голову.
— Детектив, у Вас что-то случилось? — решила подтолкнуть разговор в нужную сторону девушка. И получила совершенно противоположный ожидаемому результат.
Он перевёл тему. Без каких-либо пререканий или недовольства. Механически кивнул в сторону бумажного стаканчика, задавая вопрос с таким лицом, словно интересовался внутриполитической ситуацией в Куполе, не меньше:
— Угадал с напитком?
— Нет, просто я не пью кофе, — дёрнула уголком губ Харден, не отрывая взгляда от светлеющей полоски горизонта. — Здесь красиво.
— Ты знала, что за стеной горизонт находится немного ниже? — внезапно вспомнил этот занимательный факт Андри, поворачиваясь к девушке. Немногие его знакомые помнили об этом, искренне полагая, что граница между землёй и небом визуально проходит там же, где и внутри Купола. Харден на вопрос отреагировала молчанием, что позволило мужчине считать это предлогом продолжить рассказ. — То есть, сейчас мы вынуждены смотреть на него снизу вверх, в то время как в реальном мире эта граница проходит прямо на уровне глаз. Если речь не о горах, конечно, но тогда это и горизонтом назвать сложно.
— Но Вы говорите об истинном горизонте сейчас. Не том, которым любовались люди во времена жизни без Куполов.
— То есть?
— Ну, — замялась девушка, неловко покручивая бумажный стаканчик в руках. Горячий напиток постепенно остывал, температура опускалась до комфортных значений. Харден хотела объяснить свою точку зрения, но не стремилась уязвить чужое самолюбие. И лишь поймав внимательный взгляд детектива, ожидающего продолжения, решилась вновь заговорить, — различают ведь два понятия: видимый и истинный горизонт. Этими терминами оперируют чаще в судоходной практике. Видимый горизонт — это действительно та самая граница между двумя поверхностями: земной и небесной. Неважно, откуда мы на неё смотрим, из глубины ущелья или с вершины гор, эта линия не изменит своего положения. В отличие от истинного горизонта, его ещё называют математическим. Вот он как раз находится непосредственно на уровне глаз. Достаточно встать ровно и посмотреть вперёд, и та точка, которая будет напротив, и есть истинный горизонт, — она ненадолго замолчала, напряжённо наблюдая за мыслительным процессом на чужом лице. А когда реакции не было в течение нескольких минут, всерьёз заволновалась за душевное благополучие напарника. — Я не сильно Вас загрузила?
— Напротив, удивлён, что ты знаешь такие тонкости, — качнул головой Андри, полностью возвращаясь в реальность. Слова Харден порядком загрузили мозг человека, не рассчитывающего на подобные высокие темы, но почему бы не использовать любую возможность узнать что-то новое? — Буду теперь умничать перед коллегами. Поддержу статус самого умного человека в отделе.
— Скромности Вам не занимать.
— Зачем скрывать то, что и так очевидно?
Вновь возникшая пауза не казалась тяжелой. Она была правильной. Сидя на почти остывшем капоте автомобиля, смотря, как искусственное солнце постепенно поднимается всё выше и выше, теряя утренние тёплые оттенки. Мир просыпался, вливаясь в привычный ритм жизни, и только два человека не спешили присоединяться к общей суете. Слишком непринуждённой казалась атмосфера вокруг. Не хотелось нарушать сложившийся покой. Единственное желание — продлить момент тишины, особенно когда вокруг столько неспокойных событий.
— Знаешь, почему я вспомнил про горизонт? — тихо спросил Андри, не поворачивая головы. Это и не было нужно: Харден прекрасно слышала каждое слово. — Особенно разницу между истинным и видимым?
— Потому что эти два понятия служат отражением нашей реальности?
Он улыбнулся. Чувствовал, как сидящая рядом девушка задержала дыхание, буквально замерев, увидев столь радикальную перемену в образе напарника, но скрывать что-либо мужчина не спешил. Зачем, если она единственная, кто понял его мысль с первого слова? То, что они видят вокруг, всё происходящее сейчас в мире не то, чем кажется. И даже если установленный порядок считается нормой, это не значит, что он — истина. К такому выводу мужчина пришёл после их короткого разговора.
Тогда же пришло осознание: решение пригласить напарницу в это место не было ошибкой.
— Знаешь, где мы?
— Второй сектор, — кивнула девушка, оглядываясь по сторонам.
Место, на котором разместилась машина детектива, представляло собой старую парковочную площадку. Некогда белая разметка, разграничивающая места для машин, практически стёрлась. Здесь не было людей, и, судя по той разрухе, что царила вокруг, не было уже очень давно. Мёртвый сектор. Наверняка так же выглядят сейчас города за пределами Купола. Безлюдные. Молчаливые. Отголоски прошлого, которые стали очередной страницей истории человечества.
— Вы всё ещё не ответили, в чём причина нашего пребывания тут, — напомнила Харден, явно ожидающая более чёткого ответа. Странное ощущение чужеродности охватывало изнутри, стоило осознать, где именно они находились. Хотелось поскорее уехать, но что-то подсказывало: произнеси она просьбу покинуть Второй сектор сейчас — и детектив снова закроется. Вряд ли подвернётся ещё один случай узнать его ближе в скором времени. Стоило перетерпеть некоторые эмоциональные неудобства.
— Я часто здесь бываю. Приезжаю, когда становится совсем тошно. Просто сижу на этой парковке, стараясь смириться с тем, что происходит.
Он будто не слышал её. Находился глубоко в своих мыслях, говоря то, что действительно чувствовал. Без уловок и прикрас. Наверное, впервые не пытаясь лгать кому-то и тем более себе.
— Ты знаешь, что именно здесь находилось? Восемь лет назад, — спросил Андри. Продолжил только после отрицательного кивка, удостоверившись, что девушка слушает. — Те самые баррикады, которые мы были вынуждены поставить. Помнишь нашу первую поездку в Шестой сектор? Когда встретили переселенцев отсюда. Я после того дня вернулся домой вымотанный. Хотел поспать и не смог. Как ни пытался уснуть, всякий раз, закрывая глаза, видел тех, кто был по ту сторону баррикад. До сих вижу.
— Я ведь каждого помню, — продолжил после короткой паузы Андри. Хотя для Харден, по ощущениям, прошли минуты. — Не по именам, конечно, но их лица отпечатались в памяти на всю жизнь. Казалось бы, ты просто выполняешь приказ. Эти уже по ту сторону закона. Но ты даже представить себе не можешь, насколько тяжело было нажимать на курок.
— Детектив…
— Они падали, — его глаза стали пустыми. Впервые за весь разговор он открыто смотрел на девушку, а Харден понимала, что ещё немного, и она не выдержит. Чувство тошноты поступило к горлу, дышать стало трудно, но больше прерывать не стала. Нужно выслушать, и тогда это чувство отпустит. Раз и навсегда. — Это было как в замедленной съёмке с эффектом приглушения звуков. Особенно хорошо помню первого человека. Мужчина лет сорока, да он ровесник моих родителей! В одну секунду он бежит на нас с чем-то железным в руке, кажется монтировкой. А потом я слышу приказ и нажимаю на курок. И он падает, больше не шевелясь. Всегда целься в голову, чтобы наверняка, — не своим голосом, передразнивая кого-то, процитировал Андри. — Это не работает, если ты боишься стрелять. Прошло около часа осады, когда я освоился. Чувства притупились, после попадания в цель уже не было такого чувства отвращения к себе. Это был простой приказ. Но их лица я помню до сих пор.
Он снова смотрел на горизонт. Где-то вдалеке прозвучал нетерпеливый гудок автомобиля. В салоне, в сумке девушки гудела вибрация телефона. Кто бы ни звонил, ему не суждено было быть услышанным: внимание двух людей полностью сосредоточилось друг на друге. В ту самую секунду складывалась новая ветвь их отношений, и оба прекрасно это понимали. И принимали шаг, безоговорочно подчиняясь грядущим переменам.
— Здесь нет Вашей вины.
Он поднял голову. Харден задумчиво вертела в руках бумажный стаканчик, сосредоточив взгляд на нём. Практически пустой, но внутри ещё оставалось немного остывшего напитка. Она никогда не отличалась обилием выказываемых эмоций: с этим прекрасно справлялся голос. И слова, которые неизменно попадали в цель.
— Я никогда не была в подобной ситуации и не могу даже приблизительно представить, что Вам пришлось пережить. Но одно знаю наверняка: в тот момент, когда Ваш отряд отстреливал людей, это не была личная прихоть. Это было выполнение приказа. Вы из тех людей, кто всегда следует закону и выполняет поставленную задачу на сто процентов, забыв об эмоциях. Холодный расчёт: если сказали — значит так надо. И никого из руководства не волнует, что будут испытывать солдаты потом. Но Вам не нужно стыдиться или испытывать чувство вины из-за того, что уже сделано. Вы защищали покой мирных граждан. И справились со своей задачей. За это таких, как Вы, и считают героями. Потому что люди благодарны за мир. А Ваши кошмары… возможно, пришло время принять себя и своё прошлое? Не бегите от него, станьте одним целым. Думаю, тогда жить станет легче.
К концу монолога у неё горели даже кончики ушей, но девушка старалась не выдавать смущения. Получалось не так хорошо, как хотелось, но Андри оценил старания. Как и слова. Он никогда не мог подумать, что малознакомый человек, который после всех его подколок и нелестного поведения должен его ненавидеть, сможет за один раз выразить всё то, что копилось на душе годами. И пусть в одном девушка просчиталась, — в последнее время детектив не так сильно верил в действующий строй власти, — в остальном она была полностью права. Столько лет прошло — пора двигаться дальше. Застой в жизни не приведёт ни к чему хорошему. Лучше начать двигаться здесь и сейчас.
— Можно на «ты». Теперь можно.
— Вы не шутите? — опешила девушка. В ответ получила мягкую улыбку и лёгкий укор в глазах. Пришлось срочно исправляться. — То есть, ты.
— С такими вещами не шутят, — важным голосом протянул Андри, спрыгивая с капота. В салоне начала надрывно пищать рация, значит, что-то срочное. — И вообще, у меня есть вполне себе симпатичное имя. Буду не прочь услышать его от тебя.
С этим Харден спорить не стала. Тем более, имя действительно было вполне обычным, но оттого не менее приятным для восприятия. Редени Андри. Не так тяжело запомнить, как казалось в первые дни.
Тем временем детектив добрался до рации, не без удивления отмечая бесконечный поток поступающих сообщений. Разобрать в этой шумихе, кто, что и кому говорил, было крайне сложно, но мужчина попытался сделать практически невозможное — вычленить из всеобщей неразберихи главное. И смог.
В следующую секунду ключи оказались в замке зажигания. Заведённый двигатель недовольно рычал на излишнюю влажность округи, но мужчина без промедления поспешил прогреть застоявшиеся поршни. Заметив переполох, Харден быстро вернулась в салон автомобиля, занимая место рядом с водителем. Обеспокоенно взглянула на него, прикидывая, стоило ли спрашивать. И всё равно решилась.
— Что случилось?
— На втором шоссе произошла авария. В результате столкновения взорвался грузовик с метаном, он вёз его на сталелитейный завод. Пострадавших тьма, особенно учитывая, что это пограничная зона. Периферия, Центр — всё вперемешку. Нужны люди, чтобы обеспечить спокойствие или хотя бы отсутствие явной паники, пока медики оказывают помощь, — машина выехала на дорогу. Проблесковый маячок надрывно замигал, оповещая встречные автомобили о необходимости прижаться к обочине. Редени внимательно посмотрел на девушку, задав один единственный вопрос. — Ты со мной?
Ответом ему было твёрдое «да».
*
На месте происшествия царил хаос.
Принимая участие во всех обучающих мероприятиях, в том числе сборах и курсах повышения квалификации, Харден всегда находилась в полной уверенности: случись чрезвычайная ситуация — и людям смогут оказать квалифицированную помощь. Обеспечат безопасность и предоставят необходимую медицинскую и, при необходимости, психологическую поддержку. Что ж, с последними двумя пунктами служба быстрого реагирования справилась на "ура".
В двадцати метрах от уже тлеющего фургона, на небольшой площадке, подальше от любопытных глаз, развернулся ППГ. Однако при ближайшем рассмотрении стало ясно: медицинский комплекс стоял здесь скорее в плановом порядке. Небольшая красная табличка у входа привлекла внимание Харден, вынуждая прочитать лаконичную надпись.
«Полевой подвижный госпиталь № 4.
Время работы 8:00–20:00
Ответственный врач — Юта Прай»
— Надо же, знакомые имена, — присвистнул Андри, вчитываясь в неровные печатные буквы. Чёрная краска самой надписи на красном фоне таблички смотрела дико и немного устрашающе, но этого эффекта и добивался её создатель. Информацию на таком указателе волей-неволей заметишь, а значит, и прочтёшь, что и сделал Андри. — Интересно, с пациентами он так же общается?
— Детектив, напоминаю: мы здесь не за этим, — внешне мужчина оставался спокойным, но Харден видела те задорные искорки в чужих глазах. Ничего хорошего ребяческий задор, бурлящий в теле взрослого человека, не предвещал, и в первую очередь, для них самих. — Помните нашу первоначальную задачу?
— Я помню, что просил забыть своё выканье бесконечное, — фыркнул Андри, но увиливать от вопроса не стал. Несмотря на чрезвычайную ситуацию, настроение оставалось на должном высоком уровне. — Помочь работе госпиталя, в частности обеспечить отсутствие паники среди пострадавших. Для этого надо найти кого-то из медперсонала и получить указания ответственного за лазарет врача. Всё верно?
— Да, но для этого не обязательно провоцировать конфликт.
— А кто провоцирует? Я всего лишь хочу поблагодарить доктора за своевременно предоставленную информацию, — подмигнул Андри, тут же переводя взгляд на мобильный в руке девушки. — На работе не будет проблем?
Удивительная способность переводить тему.
— Все документы давно заполнены, на сегодня меня отпустили. К тому же, тут я буду полезнее. По крайней мере, хочется так думать.
Андри понимающе хмыкнул, кивая стоящим у входа патрульным, одновременно показывая жетон. Харден прошла без всяких документов: присутствие рядом широко известного детектива давало некоторые преимущества.
Мужчина приподнял брезент, отделяющий улицу от относительно стерильной зоны. Галантно шагнул в сторону, жестом приглашая идти первой.
— Сейчас и проверим.
Внутри лазарета ситуация обстояла немногим лучше места взрыва грузовика. Хотя к чему прикрасы? Всё было намного хуже. Насколько помнила Харден, данная модификация была рассчитана на 50 койко-мест. Однако тот, кто выделил именно эту модель госпиталя, явно обладал недостаточными данными. Пострадавших было минимум на треть больше обозначенных мест. Многие занимали принесённые из ближайшего кафе стулья, так и оставаясь ожидать помощи.
Персонала катастрофически не хватало. Пока они шли по госпиталю, стараясь не попадаться под ноги суетящимся медсестрам, Харден насчитала всего шесть юношей и девушек в форме младшего медперсонала. Врачей и того меньше: всего трое. Хотя в глаза девушке довелось увидеть лишь двоих: пожилую даму с хирургической иглой, скорости движений которой позавидовал бы любой программист, и женщину тридцати пяти лет. От последней Харден интуитивно старалась держаться подальше. Ситуация была тяжелой, нервы у многих не выдержали, и Эрфруа Рагот не была исключением. В отличие от старшей коллеги, с окружающими она не церемонилась, на вопросы отвечала сдержанно и лаконично, чем вызывала недовольство особо капризных пациентов. Но вместе с тем и неподдельное уважение.
Андри устал от праздного шатания по госпиталю в разы быстрее. Раз самим не удалось найти нужного врача, в этом помогут другие работники. Именно такой логикой руководствовался детектив, хватая проходящего мимо молодого человека, который от страха едва не выронил ёмкости с физраствором.
— Парень, где здесь так называемый "ответственный врач"? — показывая удостоверение во избежание лишних вопросов, спросил Андри.
Пару секунд парнишка обрабатывал полученную информацию. Ещё немного времени потребовалось, чтобы вспомнить всех коллег поимённо и сопоставить с полученными данными. И только когда Харден уже подумала, что будущее светило медицины потеряло связь с космосом, он, наконец, заговорил.
— Вы имеете ввиду доктора Прая?
— Он самый. Не тяни уже.
— Дальше, проходите в последний отсек, — мигом стушевался медбрат, удобнее перехватывая свою ношу. — Там что-то вроде операционной, поэтому перед входом накиньте что-нибудь на плечи. Иначе вас не пустят.
— Угу, спасибо.
Последние слова мужчина явно проигнорировал, но Харден не стала заострять на этом внимание. Главное сейчас — получить чёткие указания для дальнейших действий. Праздное хождение без возможности помочь порядком угнетало.
Стоило запомнить за столько времени совместной работы: детектив не любит ограничения, тем более установленные другими людьми. Тем более те, которые все. Только так Харден могла объяснить всю последующую картину.
Подойдя к входу в импровизированный оперблок, мужчина выслушал короткие возражения молоденькой медсестры, которой, видимо, поручили не пускать внутрь посторонних. Пару раз кивнул, явно не собираясь исполнять услышанные рекомендации. А потом взял и не самым изящным движением отодвинул покрасневшую от такой наглости девушку в сторону, скрываясь за брезентом. Харден приблизилась к медсестре, сочувственно кивая.
— Ваш напарник? — недовольно поморщилась та, кивая в сторону оперблока.
— Извините, но мы правда должны поговорить с главным врачом. Без его указаний мы не можем свободно действовать, значит, и пользы от нас не будет.
— Так вам Юта нужен? — проблеск понимания быстро сменился искорками ехидства. Что-то внутри подсказывало Харден: ничего хорошего такая быстрая смена настроения им не предвещала. — Тогда удачи.
— Он не любит работать с незнакомыми людьми?
— Нет, но он просто на дух не переносит нарушение дисциплины и установленных им же правил. В том числе тех, которые только что нарушил Ваш друг.
С этими словами девушка кивнула на вход в приглашающем жесте, от которого желания заходить внутрь совсем поубавилось. В то же время позволить чересчур работоспособному детективу испортить ещё не начавшуюся работу недопустимым поведением не хотелось. Поэтому Харден благодарно кивнула медсестре, заходя в блок вслед за детективом.
Как оказалось, весьма вовремя.
Войдя внутрь, Харден застала весьма странную картину. На высокой кушетке, застелённой простым клеёнчатым материалом, лежал человек. Рваные раны виднелись на левом боку и части лица. Часть крови, с которой не справлялся аспиратор, стекала на пол из открытой раны. Впрочем, масштаб трагедии оценить в полной мере не удалось. Поле раны закрывала фигура хирурга, склонившегося над пациентом, изо всех сил старающегося выдернуть пациента с порога между двумя мирами. И, кажется, у него получалось.
Показатели сатурации и частоты сердечных сокращений приходили в норму, движения медсестёр становились спокойнее, и тогда детектив решил заявить о своём присутствии. Как показало время, напрасно.
— Доктор Прай? Прошу прощения, что так отвлекаю, — ни капли сожаления в голосе, только плохо скрываемая снисходительность. Не укладывалось у него в сознании, что с виду совсем молодой парень может самостоятельно, без поддержки более опытного товарища, оперировать. Наверняка всего лишь швы накладывал, не более, — но нас направили сюда для оказания помощи в организации приёма пострадавших. Я детектив Андри, это мисс Гартерд. Можете…
— Кто впустил сюда посторонних?
На вид ему оказалось даже меньше, чем предполагала Харден. Максимум двадцать три, но никак не больше. Следующая же мысль, посетившая голову девушки, полностью выбила из колеи, пробуждая на лице лёгкий румянец. Она никогда не считала себя ценителем человеческой внешности, но определить, симпатичный человек или нет, могла практически всегда. Сейчас же она с уверенностью могла сказать, что перед ней стоит красивый человек. Черты лица, соотношение пропорций тела, они не были идеальными, но в целом складывались в такую картину, на которую хотелось смотреть. И что-то подсказывало Харден: Прай знал о впечатлении, которое производил на окружающих, но пользоваться этим почему-то не спешил.
— Знаете, мы ведь тоже не гулять сюда пришли, — что-что, а такого напора детектив явно не ожидал. Однако отдавать пальму первенства врачу моложе его чуть менее, чем на десять лет, не собирался. — У нас чётко поставленный приказ: получить указания главного врача и до конца оказания помощи пострадавшим обеспечивать стабильную работу медперсонала.
— Вы не слышали вопрос? Что вы двое забыли в стерильной зоне?
В этот момент Харден поняла, что не зря согласилась помочь. Работа предстояла не просто общественно полезная, но и удивительно интересная. Пусть отношения с мужчиной она более или менее наладила, но это не отменяло желания увидеть, как кто-то другой осмелится перечить тому, с кем сталкиваться в ссоре себе дороже. Даже руки на груди сложила и склонила голову на бок. Давно она не испытывала такого предвкушения яркого зрелища.
— Мы не посторонние, а сотрудники госбезопасности, и я не понимаю, к чему этот разговор, когда можно просто сказать, что нам сделать, чтобы вам же помочь. Доктор Прай, — последнее было сказано, с явным намерением показать собственное превосходство. Мол, статус у парня не тот, чтобы перечить детективу.
Как же он ошибался.
— Согласно распоряжению департамента Охраны здоровья, — осторожно снимая перчатки и маску, чтобы не испачкать кожу кровью пациента, заговорил врач. И было в его голосе что-то такое спокойное, но удивительно сильное, что перечить не захотелось никому. Даже Андри, — датируемым двадцать шестым октября первого года жизни в Куполе, любая зона, где проводится хирургическое вмешательство, является стерильной по умолчанию. В нашем случае мы находимся в полноценном оперблоке, развёрнутом в рамках полевого госпиталя. По распоряжению Главного врача департамента, Изеннот Финрох, в операционной могут находиться пять человек: сам пациент, оперирующий хирург, анестезиолог и две медсестры. Все остальные, чьё присутствие не было оговорено заранее, по умолчанию считаются инородными телами. Так что прошу в третий и последний раз покинуть этот блок. Иначе я вызову охрану.
Пик. Пик. Пик. Размеренный писк аппарата, считывающего частоту сердечный сокращений, разбавлял повисшую тишину. Харден же слышала в этих звуках немые аплодисменты. Довольные лица двух медсестер, меняющих инструменты на чистые, лишь подтверждали мысли девушки.
От детектива она ожидала вполне закономерной вспышки гнева, поскольку его чувство совести усохло наверняка ещё в детском возрасте. Но ожидания мужчина снова не оправдал. В нервном приступе дёрнулось нижнее веко левого глаза. На виске забилась тонкая венка. Однако говорить что-либо против Андри не стал. И дело не во внезапном желании поладить с молодым доктором. Уже имея некоторый опыт в понимании поведения непредсказуемого характера мужчины, Харден знала: упоминание официального документа, нарушение установок которого приравнивалось к нарушению закона, сделало своё дело.
— Как скажете, доктор, — выразительно подняв брови синхронно с руками в знак капитуляции, Андри показательно шагнул назад. На этот раз в голосе не было ни единой нотки высокомерия, только легкое раздражение от всей ситуации. Посмотрел на напарницу, которая согласно кивнула на немое приглашение добровольно капитулировать. — Мы подождём снаружи. Извините, что помешали работе.
Бросив последний раз взгляд на медиков, Харден заметила, как те молчаливо переглядываются. Долгий срок совместной работы обеспечил команде практически стопроцентное понимание друг друга без слов. По мнению девушки, так выглядят правильные, приближенные к идеальным, отношения в коллективе.
Андри уже собирался нырнуть под брезентовую дверь, как раздался голос Прая.
— Детектив, — Андри обернулся, вопросительно глядя на парня. Напряжение с лица последнего практически спало, уступая место усталости и некому подобию желания наладить контакт, — если действительно хотите помочь, позовите сюда мисс Пелейв. Она ординатор, должна быть где-то рядом. И попросите, чтобы поторопилась. Пожалуйста.
Андри коротко кивнул. И на секунду, всего на секунду, — но Харден могла поставить что угодно на собственную правоту, — он улыбнулся одним уголком губ. Похоже, некоторая форма взаимоуважения между этими двумя всё же появилась.
— Ты не стал с ним спорить, — заметила Харден, как только операционная осталась за спиной. — Почему?
— Он выполняет свою работу, — пожал плечами Андри, оглядываясь по сторонам. Всё та же суматоха, с той лишь разницей, что теперь крики и стоны особо тяжёлых пациентов слышались буквально отовсюду. Хоть оперблок и был один, но рядом располагались палаты, куда клали тех, кому помощь хирурга жизненно необходима. Впрочем, даже с его стопроцентным зрением найти девушку-ординатора среди мельтешащего персонала оказалось невозможно. Предстояло спрашивать напрямую.
— Я думал, это обычный практикант.
— Ординатор, — не преминула поправить его Харден, за что в ответ получила взгляд "помолчи, тут взрослые говорят".
— А он действительно знает своё дело. И потом, его слушают. Видела, как остальные в операционной даже не пытались с ним спорить или ставить под сомнение малейшие действия? Это говорит о высоком профессионализме.
— Никогда бы не подумала, что ты можешь хвалить кого-то другого.
— Поменьше бы язвила — может, и тебя похвалил бы.
Харден весело фыркнула, слабо представляя такую ситуацию. Самовлюблённым Андри девушка не могла назвать: он скорее из тех, кто не любит во всеуслышание заявлять о хороших качествах кого-либо в целом. Возможно, думал, что таким образом собеседник начнёт слишком много о себе думать. От самоуважения до эгоизма один шаг. Помогать его совершить он не хотел никому. В том числе и себе.
Самостоятельно найти мисс Пелейв действительно не вышло. Помогли пациенты. Из-за малого количества персонала запомнить фамилии не составило труда. Пройдя по импровизированным палатам, отделённым друг от друга только полупрозрачной клеёнкой, они наконец нашли нужного человека. Молодая девушка, точно ординатор, судя по надписи на маленьком бейдже, меняла капельницу пациенту, который был без сознания. К сожалению, только из-за тяжёлого состояния пожилого человека эта палата считалась самой тихой.
Насколько это вообще было возможно в условиях полевого госпиталя.
— Мисс Пелейв? — она обернулась. Удивление тесно переплелось с усталостью, медленное осознание действительности поэтапно отражалось на бледном лице. Девушка не сразу поняла, кто перед ней, решила, что очередные пациенты решили «по-быстрому только спросить». Развеять сомнения медика помог полицейский значок. — Вас просили пройти в операционную.
— Кто? — страдальчески поморщилась девушка, оставляя штатив в покое. Забрала пустую ёмкость из-под физраствора, недовольно глядя на собственные руки. Харден проследила за её взглядом. На перчатках красовались разводы от йода, оттереть которые не представлялось возможным. А новую пару ввиду нехватки средств защиты не выдавали, пока не нарушена целостность уже имеющейся пары. — Опять полы мыть? Я же не уборщица, в конце концов, как же надоело.
— Не знаю, зачем Вас туда позвали, но найти просил доктор Прай, — пояснила Харден, действуя на опережение. Не хотела, чтобы девушка услышала комментарий по типу «знала, на что шла». Тут поддержка нужна, жёсткий подход здесь явно не нужен.
Её слова произвели поистине волшебный эффект. На секунду ординатор замерла, обрабатывая полученную информацию. Харден не могла знать наверняка, какие мысли проносились у неё в голове, но отчего-то была уверена: Пелейв прокручивала услышанную фразу раз за разом, разбивая на составляющие. А когда осознание накрыло с головой, судорожно выдохнула, смотря на новых знакомых широко распахнутыми глазами.
— Не шутите? Он действительно сам позвал меня в оперблок?
— Не шутим, — улыбаясь, повторила Харден. Чуть в стороне закатил глаза Андри, но отпускать язвительные комментарии в сторону слишком слащавой картины не стал. Однако столь бурная реакция заинтересовала девушку. Хирург позвал ординатора в операционную — разве это не рутинная практика? — Советую поторопиться: там пациент, вообще-то.
— Ох, точно, точно. Спасибо большое!
Воодушевлению девушки не было предела. Подхватив пустую бутыль, на ходу стягивая уже ненужные перчатки, Пелейв благодарно кивнула молодым людям и убежала в сторону импровизированной комнаты. Харден смотрела ей вслед, невольно вспоминая себя в самом начале своей работы. Смотрела и понимала: в отличие от Пелейв, Харден перестала испытывать это примерно через два года после поступления на службу.
Тень обиды коснулась души, неприятно сжимая горло. Когда успела перегореть? Между ними разница в два года, не более, тогда почему у Пелейв горят глаза от одного упоминания нового поручения, в то время как Харден в последнее время не упускала ни одной возможности покинуть душный кабинет. Может, это и есть то самое профессиональное выгорание? Или решение пойти работать в Бюро было ошибочным? Не первый раз этот вопрос всплывал в голове, но девушка успешно отодвигала его на задворки сознания. Как поступила и в тот момент. Встряхнула головой, поднимая взгляд на мужчину. Вдруг тот уже нашёл подходящее занятие?
И действительно. Работа нашлась. Сама.
В лице уже знакомых жителей шестого сектора.
— Мисс Гартерд? — с коробкой бинтов в руках из снующей толпы персонала вышел мистер Бруниген. Вслед за ним с подобными материалами вышли его дети. Впрочем, судя по лицам последних, те либо уже давно здесь и устали, либо недавно, но сполна успели пообщаться с особо нервными и нетерпеливыми пациентами. — Не ожидал увидеть вас с другом здесь. Какими судьбами?
Сперва Харден удивилась их пребыванию здесь. Но, сопоставив в голове план расположения секторов Периферии и пролегающих рядом шоссе, поняла, что шестой сектор находится в непосредственной близости от места взрыва. Жёлтые повязки с изображением сосуда Гигеи на плече говорили о волонтёрском настрое их действий.
— Полицию стянули сюда для урегулирования возможных конфликтов и оказания поддержки спасателям. А я так, безвозмездная помощь, — неловко улыбаясь, пожала плечами девушка. — Правда, пока ещё и бесполезная.
— Это почему же?
— Нам пока так и не удалось поговорить с ответственным за этот госпиталь. Доктор Прай довольно… занятой человек. Правда, детектив?
Читать бесплатно другие книги:
