Неправильная последовательность Комарова Ольга

Глава 8

Стоя на краю дороги, Харден растерянно рассматривала стопку бумаг в руках, не зная, что именно ей делать дальше. Ещё вчера ей позвонили из следственного отдела и сообщили, что все документы полностью готовы и она может приступать к выполнению должностных обязанностей.

Однако непосредственное начальство уже на месте решило иначе.

— То есть как это «перебор сотрудников»? — хлопая ресницами спросила Харден. Капитан Паад, начальник кадрового отдела, лишь развёл руками, намекая, что добавить к вышесказанному ему нечего.

А сказал он, что из-за недавнего выпуска студентов из полицейской Академии и окончания их испытательных сроков сотрудников в каждом отделе полицейского департамента более чем достаточно. Саму Харден приняли только из-за хорошей рекомендации и безупречного послужного списка на предыдущем месте работы, но никто не ожидал, что с её приходом количество действующих сотрудников превысит число имеющихся в свободном доступе дел.

— И что мне теперь делать?

— Поскольку возвращать тебя обратно в Бюро мы не можем, да и не игрушка ты, чтобы передавать туда-сюда, могу определить тебя на испытательный срок, — немного подумав, предложил капитан. Взглянул на часы, недовольно хмурясь: с начала рабочего дня прошло всего два с половиной часа. А ведь так хочется домой… — В таком случае стаж всё равно будет идти, ты при деле с действующим значком, но твоё непосредственное присутствие в отделе не требуется.

— Хотите сказать, что я вообще могу не приходить эти две недели сюда? — с сомнением спросила Харден. Насколько она помнила, испытательный срок для выпускников — это ещё больший ужас, чем основная работа. Выполнение рутинных обязанностей, которые старшие коллеги всеми силами спихивали на молодняк, морально угнетало, но без этого получить нормальную работу не представлялось возможным. Приходилось терпеть и стоически выполнять все откровенно нудные поручения.

Мужчина хрипло рассмеялся, от чего Харден окончательно убедилась в собственных сомнениях.

— Конечно нет! Могу предложить на выбор несколько обязанностей, которые ты можешь выполнять в течение этого срока. К примеру, сортировка закрытых дел в архиве, волонтёрство в секторах, патрулирование улиц, регулировка движения там, где сейчас нет электричества, — он опустил взгляд на бумаги, сверяясь со списком. — Ещё есть вариант помочь здесь, в отделе, но куча бумажной работы вряд ли придётся тебе по душе. Я прав?

— Верно, — кивнула Харден, задумчиво перебирая услышанные варианты. Гулять по городу, постоянно встревая в конфликты с гражданскими из-за их недовольства застопорившимся движением или следить за порядком не сильно улыбалось. Можно, конечно, спуститься в архив, но была опасность оказаться погребённой заживо под тоннами ветхой бумаги. А вот съездить на Периферию… ещё бы сектор дали самой выбрать. Что она и попыталась сделать.

— Могу я сама выбрать нужный сектор?

— Всё же решила волонтёрить? — удивлённо посмотрел на неё капитан, проверяя что-то на компьютере. — Выбрать-то можно, но ты уверена? Это же всё-таки Периферия, беспорядков там может быть в разы больше.

Харден неприятно скривилась, но быстро вернула лицу нейтральное выражение. Похоже, капитан Паад оказался из числа тех, кто никогда не был по ту сторону стены и судил о людях исключительно по общественному мнению. Не лучшая тактика при общении, но выбирать не приходится. Да и говорить что-либо против она не спешила. Всё-таки им ещё работать вместе неизвестно сколько времени.

— Уверена. Могу я быть волонтёром в шестом секторе?

— Шестой… шестой… — длинные пальцы быстро забегали по клавиатуре, наводя справки о названном жилом секторе. — За распорядителя у них Руомар Гастальби. Знаешь его?

— Немного. Видела один раз.

— И как он тебе?

— Сносно, — уклончиво ответила девушка, не желая пересказывать содержание не самого дружелюбного знакомства. — Так что, это возможно?

— Почему нет, — пожал плечами мужчина, переправляя документы на печать. Принтер резво выдал все необходимые листы, на которых документально, на официальном уровне за Харден закреплялась обязанность в течение двух недель приезжать в шестой Сектор и помогать местным жителям, выполняя поручения Гастальби или того, к кому её приставят.

Уже передавая папку в руки, капитан Паад всё же придержал её, внимательно заглядывая в глаза новоиспечённому следователю.

— Я серьёзно, лейтенант Гартерд, будь осторожна. После того заявления миссис Корген вряд ли люди будут сидеть смирно. Особенно если решение будет принято положительное.

— Боитесь повторения событий восьмилетней давности?

— Я боюсь того, — чеканя каждое слово, говорил капитан Паад, — что, памятуя прошлый опыт, люди начнут сопротивляться с удвоенной силой. И что тогда произойдёт, кого именно коснётся этот… конфликт? Предпочту быть подальше от всего этого. Может, отпуск возьму. Чего и тебе желаю.

Тогда Харден ничего не ответила. Молча кивнула в знак признательности и покинула кабинет, чувствуя на затылке прожигающий взгляд встревоженных глаз. Тогда слов в голове не нашлось. Зато теперь, на улице, чувствуя в руках тяжесть выданных документов, девушка понимала, что поступила правильно. Без каких-либо весомых оснований уверенность в правильности принятого решения росла с каждой секундой.

Особенно потому, что в следующую секунду раздался звонок мобильного.

*

— Что такого должно было произойти, чтобы ты решил податься в волонтёры?

Андри понимающе хмыкнул, выруливая на знакомую дорогу в сторону КПП. Около получаса назад Харден получила сообщение от бывшего напарника, что того добровольно-принудительно записали в волонтёры в шестой сектор. И поскольку списки добровольных работников есть в открытом доступе, он быстро выцепил среди фамилий одну знакомую, потому решил поехать вместе. За компанию, так сказать. Вдвоём не слишком уныло будет выполнять полученные задания.

— Скорее настоятельно рекомендовали взять небольшой перерыв в работе. Минимум на месяц.

— Почему?

— Помнишь ту девушку? Которая была в госпитале, ещё тыкала всем своим процентом, — изредка поглядывая на девушку, начал Андри. Та согласно кивнула, призывая продолжать. — Так вот, она написала жалобу.

Приехали.

— На что? — поражённо выдохнула Харден, от удивления поворачиваясь всем корпусом к мужчине.

Андри лишь пожал плечами, выказывая напускное безразличие, но девушка уже неплохо его изучила, чтобы точно понимать: сейчас детектив был напряжён и крайне недоволен всей ситуацией. Ещё проскальзывала толика самодовольства, но об этом она спросит позже.

— Насколько я понял, она выразила недовольство тем, что её дискриминировали. По какому признаку, я, правда, так и не понял, но лично мне записали выговор по «неуважительному отношению к отдельно взятой личности» и попросили в качестве профилактики идти помогать другим людям. Что-то вроде перевоспитания.

— И как? Уже работает?

— Ну, — скупо улыбнулся мужчина, довольно щурясь от каких-то своих воспоминаний, — скажем так, мисс Столми напоследок услышала несколько моих искренних пожеланий пойти улучшить её навыки общения с незнакомыми людьми и подучить правила этикета.

— И всё это на глазах начальства? — обречённо покачала головой Харден, не сумев сдержать улыбку, жалея, что воочию не увидела это представление.

— Всего отдела, — горделиво поправил её Андри.

Теперь она смеялась уже в голос. Который раз ей было жаль, что у неё нет возможности работать непосредственно вместе с этим человеком. Столько упущенных моментов, столько хороших воспоминаний могло бы быть, если бы только они работали вместе. Но в то же время Харден прекрасно понимала: прошлого не изменишь. Старалась жить сегодняшним днём и наслаждаться каждой минутой, проведённой с этим человеком. С тем, кого каким-то неведомым образом смогла назвать другом.

Андри поддержал её смех, отчего в машине создалась приятная непринуждённая атмосфера, сохранившаяся вплоть до самого конца поездки.

Выйдя на улицу, они сразу направились в сторону бара, надеясь найти мистера Брунигена. Однако внутри его не оказалось. Все столики оказались заняты многочисленными посетителями. Кое-кто обедал прямо так, стоя, стараясь поскорее закончить с приёмом пищи. Обеденный перерыв в самом разгаре, даже снаружи рабочие толпились небольшими группками.

Не решаясь бродить без особой цели по сектору, они решили сперва направиться на кухню заведения. Поскольку бар был полностью частным бизнесом семьи Бруниген, хоть кто-то из них должен был оказаться там. Найти таким образом нужного человека было бы намного проще.

Спрашивать хоть у кого-то про Руомара не хотела ни Харден, ни детектив. Слишком непредсказуемым казался этот человек — искать лишние неприятности было крайне глупо.

Их расчёт, касающийся наличия хоть кого-то знакомого на кухне, оказался верным. Возле плиты, восхищая ловкими, исключительно точными движениями, порхала Чатель. Кастрюли, сковороды, небольшие ковшики — всё кипело, бурлило и вместе источало просто невероятный аромат, от которого желудок начинал жалобно урчать. Впрочем, трудилась девушка не одна. За разделочным столом с самым кислым выражением лица разместился Ллойс и нарезал овощи с травами. Делал он свою работу с неменьшей скоростью и точностью, чем сестра, но явно без особого энтузиазма. Привыкшие к грубой работе руки резали сильно, но зачастую слишком, отчего временный шеф-повар недовольно шикала на заготовщика.

Они не сразу заметили появление знакомых лиц, а когда всё же осознали присутствие новых людей на кухне, решили взять небольшую паузу.

— Какими судьбами? — весело спросила Чатель, поправляя белоснежный платок на волосах. Точно такой же она завязала на голове Ллойса, отчего последний едва не пыхтел от раздражения. — Отца ищете? Так он на смене в шахте, только под вечер вернётся.

— Мы вроде как волонтёрами стали. На время, — спешно уточнил Андри, очевидно не желая мириться с ролью подчинённого.

— Тогда вам лучше обратиться к Руомару, — заметил Ллойс. В ответ Андри недовольно скривился, чем только раззадорил "доброжелательность" парня. — Могу даже подсказать, где его найти. Прямо сегодня.

— Вот уж спасибо, — натянуто улыбаясь, процедил детектив, — но хотелось бы всё-таки переговорить с более… знакомым человеком. Надеюсь, вы понимаете, о чём я.

— Конечно, — с напускной серьёзностью кивнул Ллойс, — но Вы же человек законопослушный, детектив, я прав? А по закону вы обязаны обратиться к распорядителю сектора и получить задание.

— О Господи, Ло, оставь людей в покое! — шлёпнула брата полотенцем Чатель, поворачиваясь к гостям. — Почему бы сегодня вам не прогуляться по сектору? Вы же тут толком ничего не видели. Познакомитесь с окрестностями, может даже с кем-то из местных. Как вам?

— С радостью, — выдохнула Харден, благодарно кивая девушке. Та в ответ весело подмигнула, кивая в сторону выхода.

Андри также сдержался от лишних комментариев, чем порадовал свою спутницу. Харден же спешила наружу. Она примерно понимала причину поведения Ллойса. Чувствовалась манера речи Прайя: лёгкое напряжение между детективом и медиком так или иначе передавалось окружению последнего. Но раз Чатель воспринимала слова брата как шутку, волноваться было не о чём. Однако возле углового столика на кухне всё же притормозила. Как и в прошлый их визит, столик был завален рисунками и эсизами. Некоторые законченные, какие-то на стадии набросков, но абсолютно все чёрно-белые.

Тогда ей не удалось рассмотреть детали, но сейчас ничто не мешало это сделать.

Ллойс и Чатель вернулись к приготовлению заказов, число которых не спешило уменьшаться, что создавало практически идеальные условия для не слишком тактичного поведения.

— Что здесь? — встал рядом Андри, подцепляя угол одного листа.

— Рисунки Ллойса. Нам ведь нельзя на них смотреть?

— Точно, — согласно кивнул мужчина, встречаясь взглядом с Харден. — Абсолютно запрещено.

И всё равно раскрыл альбом, являя взору десятки расписанных листов.

Харден восхищённо выдохнула: чего тут только не было. Цветы, животные, абстрактные фигуры, линии которых причудливо переплетались между собой. Чёрно-белая гамма на удивление только подчёркивала изящество картин, давая возможность воображению зрителя самостоятельно раскрасить картину в предпочтительной цветовой гамме.

Стараясь не задеть чёрные линии, выведенные кусочком хрупкого угля, Харден вытянула особо заинтересовавший рисунок. Это была абстракция, одна из многих, но именно она выделялась одной единственной деталью: эскиз был изображен не просто на белом фоне, а на очертаниях предплечья. Татуировки на теле среди жителей Периферии служат не просто украшением: это своего рода знак законного брака. Носить парную отметку не просто почётно, это даёт некие моральные гарантии, что у тебя есть надёжный партнёр рядом. Девушка невольно вспомнила кольца родителей, про себя отмечая, что те не приносят подобной эйфории. Кольцо можно снять. Свести татуировку проблемнее и больнее. Словно физическое отражение чувства потери второй половинки.

— Похоже, это на заказ, — прокомментировал эскиз Андри, о существовании которого Харден успела забыть. Она вздрогнула, оборачиваясь в сторону мужчины, который с интересом разглядывал другие работы. — Может, себе хочет сделать?

— Спасибо, но у меня уже есть одна.

От неожиданности девушка подпрыгнула на месте, с виноватым видом поворачиваясь к подошедшему Ллойсу. На удивление юноша не выглядел разозлённым, скорее слегка недовольным ситуацией в целом. И тем, что детектив держал один из листов за угол, задевая тонкую линию пальцем. Чёткая граница контура размылась от вмешательства извне.

— Ты женат? — поспешила перевести тему Харден, стараясь взглядом отодрать пальцы мужчины от рисунка. Тот внял её сигналам, пусть и с опозданием. Больше эскиз не пострадал.

— Вроде того, — кивнул Ллойс, оттягивая край серой футболки. На ключице и трапециевидной мышце красовался неправильный букет из трёх цветов. Возможно, их было и больше: часть татуировки скрывалась под остальным слоем одежды, но то, что видела девушка, вызывало какой-то странный диссонанс. Несколько секунд спустя Харден поняла, в чём дело.

— Эти цветы призваны символизировать вашу совместимость, — полувопросительно начала девушка, дожидаясь согласного кивка в ответ, — но, насколько я помню, Амброзия означает взаимность, Гаултерия — гармонию, а вот Вечерняя примула — несовместимость. Разве такое бывает?

— Ты ещё и флорист, — весело хмыкнул Андри, который о значениях цветов слышал когда-то давно и очень расплывчато.

— Я вполне разносторонняя личность, — отмахнулась девушка, чем заслужила очередной мягкий смешок. Всё её внимание было приковано к переплетению цветов на чужой коже. — Так как это возможно?

— Поверь, очень даже возможно, — кивнул Ллойс, с улыбкой потирая кожу. Казалось, татуировка согревала руку, от чего прикосновение становилось особенно приятым. — В мире вообще мало невозможного. Особенно если кто-то сильно чего-то хочет.

— Имеешь ввиду, рамки придумываем мы сами?

— Только если эти рамки не закон, — вмешался Андри. — В таком случае его нарушение грозит вполне реальными проблемами.

— Всё ещё ратуете за свои правила, детектив?

— Скорее придерживаюсь мнения, что закон обязателен для всех без исключения. Он — гарантия нашей безопасности.

— В какой-то мере Вы правы, — согласился Ллойс, переводя взгляд на рисунки. Задумчиво провёл руками по линиям ближайшего эскиза, с интересом разглядывая оставшийся на кончиках пальцев уголь. Но быстро стёр его, мотая головой в попытке отогнать ненужные мысли. — А раз Вы так защищаете закон, то должны помнить о пункте, защищающем частную собственность. В том числе мои рисунки. Попрошу впредь без разрешения их не трогать. Всё-таки Вы угадали: эта татуировка делается на заказ, а многие люди предпочитают не показывать изображение без крайней необходимости.

— Прости, — виновато посмотрела на него Харден. — Так ты ещё и художник?

— Художник — это профессия, а для меня это что-то вроде увлечения, — пожал плечами Ллойс, принимая невербальные извинения. — Мне нравится рисовать. Не важно, что это: абстракции или портреты, — это дает возможность отдохнуть от рутины.

— Чьи портреты ты обычно рисуешь?

— Людей, — рассмеялся парень. — Всех вокруг, особенно тех, кто привлечёт внимание. О, кстати, — он мигом обратил внимание на отдельно лежащий альбом, который Харден не заметила под ворохом листов, — это вам, точнее тебе, — он протянул Харден листок из плотной дорогой бумаги. Сама же девушка обратила внимание на мелькнувшие лица на других листах, пока Ллойс искал нужное изображение. Многих людей она не знала, но изредка попадался один знакомый силуэт.

— Это Юта?

— Что? — смешался Ллойс, пытаясь понять, о чём речь. — А, это. Да, он самый.

— Вы и впрямь хорошо знаете друг друга, — заметила девушка.

— Мы познакомились, когда мне было пятнадцать. Он на год младше, так что интересы совпадали. Так и подружились, — пожал плечами юноша.

— Как это вы познакомились, если вы из разных субъектов? — вмешался в разговор Андри.

— Из разных? — удивился Ллойс, после разражаясь лёгким лающим смехом. — Юта родился здесь, на Периферии. Потом волею случая оказался в этом секторе. Так и понеслось.

— А как он оказался в Центре? И как так получилось, что он сменил сектор? — в Андри проснулся детектив, хотя, казалось, тот и вовсе не засыпает никогда. Но у Ллойса были свои планы.

— Вы же здесь детектив, Детектив, — фыркнул юноша, всем своим видом давая понять, что помогать и давать ответы не собирается, — Вам и карты в руки. Ищите ответы, если хотите, но самостоятельно.

— Думаешь, не справлюсь?

— Более чем уверен.

— Вы, вроде как, идти гулять собирались, — крикнула со своего места Чатель, привлекая внимание, — а ты, Ло, лучше бы дальше нарезкой занимался. Люди за четвёртым столиком ждут своё рагу. И заказы «на вынос» сами себя не приготовят.

— Есть, мэм! — отсалютовал Ллойс, весело подмигивая сестре, возвращаясь к своему рабочему месту.

Кивнул напоследок, обозначая конец разговора, в котором оказался своеобразным победителем. По крайней мере, так думал недовольный Андри, не привыкший оставлять за кем-то другим последнее слово. Однако долго переживать ему не дала Харден, толкнувшая в плечо. Так что уже через несколько минут они оказались на улице.

*

Прогуливаться по сектору без конкретной цели оказалось до абсурдного волнительно. На выходе из бара Андри прихватил карту местности, чтобы не потеряться. Так что теперь, с подробным описанием местности на руках, передвижения казались не такими случайными.

На улицах было пусто. Здесь практически не встречались люди, а если и были, то спешили по своим делам. Но всякий раз взгляд прохожих задерживался на двух фигурах, так резко выделяющихся на фоне местных очертаний. Сперва Харден не понимала причину внимания, хотя бывала здесь уже не один раз, однако только сейчас по-настоящему осознала, почему на них смотрят.

Слишком строгий, выглаженный внешний вид. Слишком ладная, практически лощёная внешность. Слишком правильные движения. Все в них было слишком для этого места. Они сами были слишком. Это не выглядело смешно или как-то обидно по отношению к местным жителям. Скорее нелепо относительно всей местности. Их словно не должно было здесь быть. И сам факт их присутствия ставил под сомнение реальность происходящего. Хотелось протереть глаза и удостовериться, что они не иллюзия. Маленькие дети, пару раз встретившиеся на пути, так и делали. Взрослые вели себя более сдержанно, но недоумение, искажавшее их лица, говорило лучше всяких слов.

— Я думала, жилая зона менее масштабная, — через почти полчаса ходьбы заметила Харден.

Андри сверился с картой, после чего коротко кивнул в знак согласия.

— Тут всё изображено так компактно, что я думал, мы управимся за четверть часа. Но, похоже, нам ещё идти и идти.

— А это что за здание?

Он повернул голову, натыкаясь взглядом на серую пятиэтажку. Редкость для окраины и совсем невозможное явление для Центра, оно привлекло внимание гостей сразу. Не столько своим устаревшим видом, сколько то и дело мелькающими в окнах тенями.

— Может, простая заброшка? — предположила девушка. — Подростки развлекаются, исследуя окрестности.

— Это школа, — разрушил все её предположения Андри, вводя в ступор, — средняя, если верить карте. Чуть дальше должна быть старшая, а в той стороне, — махнул рукой обратно в сторону бара, — детский сад. Вообще тут довольно неплохо с инфраструктурой, особенно учитывая…

Но Харден его уже не слушала. Она во все глаза рассматривала представшее её взору здание, с каждой секундой подмечая всё новые детали. Некоторые окна были выбиты и закрыты простой фанерой, чтобы избежать излишнего сквозняка. Трещины в стенах были заделаны штукатуркой, причём совсем недавно, но было очевидно, что это лишь временная мера. Здесь не было ограды, призванной ограждать детей от проезжей части, не виднелись густые газоны, какие помнила у своей школы Харден. Это место не подходило для обучения детей, по крайней мере, не дотягивало до уровня Центра. Случайно вспомнились слова мистера Коргена о политике «уравновешивания возможностей» и что правительство изо всех сил работает над этим. Что ж, пока наглядных результатов девушка не видела.

— Ты там о чём задумалась? — короткие щелчки перед носом привели девушку в чувства, возвращая в реальность. — Проблемы мирового масштаба решаешь?

— Просто думаю над этим, — пару раз моргнула Харден, кивая в сторону здания. — Разве так должна выглядеть школа?

— Нет, — согласился с ней Андри. — Но это лучше, чем было раньше.

— Ты о чём?

— Смотри, — он положил ладони ей на плечи и развернул в противоположную сторону. Там находилось идентичное здание, правда, вид у него был совсем убитый. «АВАРИЙНОЕ СОСТОЯНИЕ» — гласила табличка на вбитом в землю колу. Окон нет, большая часть стен исчерчена широкими трещинами, от некогда белой краски остались только небольшие островки, осыпающиеся от каждого дуновения ветра.

— Что это?

— Ещё пять лет назад это здание было средней школой, — сверяясь с картой, сказал Андри. — Потом Совет начал постепенно облагораживать сектора, начиная с социальной инфраструктуры. Школы, больницы, пожарные станции — всё, что требовалось людям, в рамках возможностей территории. Здесь нельзя просто взять и снести здание, развернуть полномасштабное строительство не представляется возможным.

— Денег не хватит?

— Пригнать достаточное количество техники не выйдет, — покачал головой Андри, коря девушку за едкие слова, — здесь слишком мало места. Поэтому власти решили провести хотя бы небольшой ремонт в этом доме и переоборудовать его под школу. В новостях ещё говорили об этом столько, неужели не помнишь?

— Не особо, — покачала головой Харден, — а дальше что? Новое здание будет?

— До прошлого года было в разработке, сейчас ведётся строительство, — кивнул мужчина. — Кажется, они собирались построить что-то более модернизированное, но с учётом особенностей местности. Строится одна школа, но какая-то многоэтажная и из трёх корпусов: вроде как, общая для детей всех возрастов. Так же как в центральных кварталах.

— Прямо как в Центре, — эхом отозвалась Харден. На душе стало легче, но неприятный осадок всё равно остался.

Ещё раз взглянув на здание, она заметила ребёнка за тусклым стеклом на втором этаже. Девочка разглядывала пришельцев с искренним любопытством пятиклашки, но, встретив ответный взгляд, быстро задёрнула штору. Харден улыбнулась сама себе. Похоже, эти дети не тяготели к более современным благам человечества. Умели довольствоваться тем, что было, обращая внимание на действительно важные вещи вокруг. Например, на гостей из Центра.

— Идём, — позвал её Андри, кивая в сторону поворота, — нам ещё многое нужно обойти, чтобы начать ориентироваться здесь. Ну или хотя бы попытаться не заблудиться.

Харден улыбнулась, ловя ритм чужого шага, чтобы не отставать. Время дорого, хотелось провести его с максимальной пользой. На изучение сектора они потратили в общей сложности около четырёх часов. По окончании прогулки Харден могла признать: первое впечатление о весьма плачевном состоянии сектора было ошибочным. Здесь было всё необходимое для хорошего уровня жизни: школы, детский садик, пожарная станция и полицейский участок. Нашлось даже место под небольшой госпиталь. Инфраструктура не отличалась новизной, но была рабочей и со своими обязанностями справлялась на сто процентов.

Но в то же время девушку не покидало ощущение неправильности ситуации. Она не видела того равенства, о котором трубят на каждом углу СМИ. Да, власти города работали над улучшением качества жизни на Периферии. Чего только стоила полная перестройка системы труб в пятом секторе. Однако даже этих усилий всё равно не хватало, чтобы уравнять две территории по удобствам. Харден чувствовала укол разочарования за действия Совета. И могла только догадываться, что испытывают местные жители.

*

Она заканчивала мыть посуду, когда со стороны телевизора донеслась характерная мелодия, оповещающая о начале выпуска новостей. Протерев руки махровым полотенцем и скинув кота со стола на положенный ему пол, Харден устроилась на высоком стуле, задумчиво глядя на экран. Недовольный мистер Ширма протяжно мявкнул, потягиваясь после лёгкого сна. Запрыгнул обратно на колени хозяйке, сворачиваясь неровным клубочком. Девушка бросила быстрый взгляд на кота, отмечая свисающие с коленей бока и слишком длинную шерсть. Местами она уже начала сворачиваться клоками, расчёсывать которые крайне проблематично.

— Тебя бы подстричьне мешало, — поглаживая мурчащего кота за ухом, проворчала Харден, — и кормить поменьше. Совсем растолстел. Хоть бегаешь по дому, когда меня нет?

В ответ кот раздражённо дёрнул хвостом, выражая своё отношение к лишним телодвижениям. Харден покачала головой, в отместку дёргая мистера Ширму за ухо. Тот никак не отреагировал. Видимо, милостиво решил оставить за человеком последнее слово.

«…А теперь к последним новостям с места событий. Несколько минут назад Совет объявил об окончании заседания. С минуты на минуту мистер Корген объявит результаты почти шестичасовых дебатов и… вот он! Сейчас мы узнаем решение Правительства относительно дальнейших планов на Периферию и Купол в целом».

Под ослепляющие вспышки камер и притихший гул репортёров Эарох Корген приблизился к трибуне, за которой всего несколько дней назад стояла его супруга. Положив руки на края трибуны, мужчина внимательно оглядел присутствующих, коротко кивая.

Он устал. Это было видно по глубоким морщинам, которые обычно не так сильно выделялись на лице. Всегда идеально прямые плечи были немного ссутулены, но не теряли былого величия. Он всё ещё одним взглядом заставлял людей затихнуть в ожидании слов.

— Добрый вечер, господа, дамы. Спасибо за ожидание, надеюсь, мы не сильно затянули с принятием решения, — среди репортёров прошёл гул тихих смешков, но более никто не смел перебивать. Корген был доволен. — Думаю, все в курсе, какой была тема сегодняшнего обсуждения. В течение шести часов мы обсуждали текущую ситуацию в Куполе. Взвешивали все «за» и «против», искали возможные варианты стабилизации нынешней ситуации.

Мы учли множество факторов, в том числе мнение наших граждан, и наконец пришли к единому решению. Оно далось нам нелегко, и мы просим отнестись с пониманием к этому. Помните: всё, что мы делаем, — для вашего же блага.

Он перевёл дыхание, собираясь с мыслями. Как перед прыжком в бездну без парашюта. Второго шанса не будет, и нужно было всё сделать правильно с первой попытки. И пусть большинство людей уже догадывались о сути будущих слов, они всё равно продолжали верить в обратное. К сожалению, вера мало чем помогает, если итог уже предрешён.

— Совет принял решение расселить один из Секторов Периферии, чтобы снизить нагрузку на технические службы Купола, — ровным голосом произнёс Корген. — В течение следующих трёх дней в каждом Секторе будет вычислен коэффициент качества жизни. С этой целью будут отправлены Наблюдатели, которые соберут данные и произведут все необходимые расчёты. На обработку данных уйдут сутки, после чего мы объявим, какой именно Сектор подвергнется расселению. Я лично гарантирую честность комиссии и справедливость дальнейшего решения. Надеюсь на ответные понимание и сотрудничество. Спасибо. Теперь я могу ответить на ваши вопросы.

Репортёры взорвались гулом вопросов, стараясь перекричать друг друга. Охрана старалась сдерживать разбушевавшуюся толпу, но утихомирить призывающим жестом руки их удалось мэру города.

Дальнейшую конференцию Харден не слушала. Ей хватило основной части. Непонятное волнение охватило с головой, побуждая ходить из одного угла комнаты в другой под пристальным взглядом кота. Некстати вспомнились слова старушки Нортон о Ночи огня. Голосом Андри сопровождались вспыхивающие перед глазами картинки с парковки, где когда-то находились баррикады. Всё это слилось в единый ком, который словно нашёптывал самые ужасающие сценарии будущего. И абсолютно каждый включал очередное сопротивление.

Сопротивление, по силе и опасности в разы превосходящее события восьмилетней давности. Люди учатся на своих ошибках даже в таких вещах. И теперь Харден опасалась лишь одного: насколько далеко готов пойти Совет, чтобы полностью пресечь даже саму возможность повторения Ночи огня сейчас.

Глава 9

Они решили просто работать. Без лишних вопросов и комментариев относительно обстановки в целом. Старались делать вид, что ничего не изменилось.

Но это была ложь.

Атмосфера в Секторе резко похолодела. Нельзя сказать, что раньше люди относились к «пришельцам» с теплотой и радушием, но за несколько дней волонтёрской деятельности и помощи в самых разных вопросах Харден и Андри получили некое подобие «признания». С ними здоровались, иногда перебрасывались парой слов относительно последних новостей Купола.

Харден нашла себя в помощи с сортировкой продуктов на складах и выполнении мелких поручений Чатель, если та дежурила штатным медиком. По мнению девушки, Андри повезло чуть меньше, хотя тот казался более чем довольным своей работой. Он и Ллойс работали в шахте, добывая галит для промышленных нужд. Должность детектива требовала немалых интеллектуальных усилий, однако физический потенциал мужчины выхода не находил. Привыкший за время службы в армии к постоянным силовым нагрузкам, Андри был более чем рад поработать руками, полностью отключив голову. Нотка недовольства статусом подчинённого более юному напарнику если и присутствовала, то быстро стихла: Бруниген-младший не собирался лелеять своё эго, раздавая бессмысленные указания направо и налево. Спокойно объяснял, что и как делать, а чего следует избегать. Так что к концу второго рабочего дня они были ещё не друзьями, но уже не главными претендентами на трёпку нервов друг другу.

Она как раз выходила из очередного дома, намереваясь подождать Чатель снаружи. Последняя заканчивала приём у пожилой дамы, которой стало плохо от резко подскочившего давления. Харден помогла занести данные в карту и под диктовку составила список рекомендаций, пока Чатель занималась измерением давления и постановкой укола. Теперь же девушка объясняла какие продукты можно употреблять в пищу, а от каких следовало воздержаться. В вопросах нутрициологии Харден не разбиралась от слова совсем, поэтому решила не мешать.

Снаружи оказалось не так тихо, как думала Харден. Сперва она не поняла, в чём причина столь обильного скопления людей в середине дня. Решила, что это собрание или мероприятие для узкого круга друзей. Однако потом заметила. Слишком агрессивно вели себя собравшиеся, слишком яро выкрикивали отдельные слова, в которых угадывались упрёки в адрес кого-то. А когда чуть в стороне она заметила машину из Центра со служебным номером, всё встало на свои места.

В первый день присутствия Наблюдателя в секторе они не пересекались. Напряжение среди людей можно было потрогать рукой, но никаких проблем, связанных с текущей ситуацией, не возникало. Харден надеялась, что и не возникнет: получать лишних "минусов" в оценке не стоило, потерпеть присутствие чужака необходимо всего три дня. По заверениям Чатель, никто из её знакомых или друзей не выказывал недовольства относительно присутствия чужаков на этой территории. Что ж, по нарастающему гулу голосов и увеличению людей в толпе, не все разделяли мнение девушки.

Осторожно петляя между собравшимися, Харден приблизилась к самому центру, наблюдая знакомые лица. Она смутно помнила их первую с Андри поездку в сектор. Тогда важнее было не рассматривать местность, а притереться характерами для большей продуктивности в работе. Однако недоброжелательно настроенных людей она всё же помнила. Тогда это не показалось важным. Максимум, что вызвал диалог, — раздражение вперемешку с крупицей страха: будь Андри чуть более вспыльчивым или их оппоненты более несдержанными — и разговор мог легко повернуть не в то русло.

Сейчас же, не являясь непосредственным участником конфликта, наблюдая со стороны, она понимала: шансов на хороший исход в случае открытой конфронтации у них практически не было. Со стороны недовольных открыто выступали четверо. Явно из числа шахтёров, судя по форме и телосложению. Спорить с такими людьми рискнёт далеко не каждый, особенно находясь в заведомо проигрышном положении. Как раз в таком и оказались непосредственные источники конфликта.

Более высокого мужчину Харден отнесла к категории «молчаливых угрюмышей». Военный: за плечом на ремне автомат последней модели. В разговор не вмешивался, но красноречивыми взглядами на слишком резкие выкрики из толпы кидался с завидной регулярностью. В какой-то степени он был похож на Андри с его выразительно приподнятыми бровями, с той лишь разницей, что детектив никогда не отличался способностью вовремя замолчать. Этот же индивид рта не открывал вообще.

А вот второй человек был ей знаком. Ещё со времён учёбы в Академии. Нотивин Вадрис, один из лучших выпускников Академии и самый молодой сотрудник организационно-аналитического департамента. Когда Харден только поступила на первый курс, Нотивин уже выпускался с отличием. Его ставили в пример как одного из лучших студентов в истории существования Академии. И всё бы ничего, если бы среди остальных учащихся не ходили слухи об истинной натуре тогда ещё студента.

Отец Нотивина, Оакра Вадрис, занимал не последнюю должность в руководстве Академии. Никто не акцентировал на этом внимание, но студенты чаще остальных видели наглядное влияние полезных связей на успеваемость сокурсника. Оценки выше средних при минимальной посещаемости, никаких нареканий за опоздания — это был ярчайший пример привилегированности одного человека над остальными. Жаловаться куда-то не пытались: себе дороже, но каждый, кто хоть раз становился свидетелем подобного «особого» отношения, навсегда запомнил один из многих незначительных изъянов в существующей системе.

Недовольство масс тем временем набирало обороты. Каждое слово Наблюдателя сопровождалось нарастающим гулом голосов, пока тот не оказался совсем перебит шумом толпы людей. Харден не собиралась вмешиваться. Её это не касалось, её работа — помощь Чатель, выполнение её указаний. Так гласил устав.

И тем не менее, перебороть желание вмешаться не хватило сил.

Делая шаг вперёд, без привычной поддержки в лице Андри или другого более опытного товарища, она чувствовала, как подрагивают кончики пальцев. Обратившиеся к ней взгляды поспособствовали проявлению красных пятен на скулах, но девушка постаралась проигнорировать это. Сейчас, как никогда, было важно разобраться в ситуации. Шестое чувство подсказывало: это необходимо, пусть видимых причин для вмешательства не было. А свою интуицию она привыкла слушать.

— Простите, что здесь происходит?

По пристальному взгляду Нотивина поняла: он узнал её. Академия по площади не самое крупное здание города — все студенты так или иначе знали друг друга в лицо. Понял и то, что она из Центра. И решил обернуть ситуацию в свою сторону. Видимо, решил, что девушка решила встать на его защиту.

— Вот, полюбуйся, — делая шаг навстречу, приободрился Нотивин, — это здание, — кивок в сторону ближайшего к дороге дома, — находится в аварийном состоянии. Лет десять назад в нём можно было провести капитальный ремонт и восстановить до приемлемого уровня, но не сейчас. По правилам оценки, я обязан вписать этот объект в список непригодных для жизни и прочего использования, но вот они, — выразительный жест в сторону окруживших их людей, — почему-то мешают моей работе.

— Ты уже занёс половину зданий сектора в этот свой список, — скрестил руки на груди один из рабочих. — Ещё немного, и нам совсем жить негде будет. Ты вообще в курсе, что от твоей оценки зависит наше будущее?

— Для вас же стараюсь, — фыркнул Наблюдатель, листая туда-сюда незаконченный отчёт на планшете. — Чем ниже уровень жизнеспособности сектора, тем выше вероятность, что вас переселят в другой, более благополучный. Что вам не нравится? Сказали бы «спасибо».

Его слова звучали благоразумно, и всё равно по тому, как резко изменились лица людей, Харден поняла: чего-то она всё-таки не знала. Какая-то маленькая, но очень важная деталь ускользала, не давая сложить картину воедино. Зато для местных жителей она была целее некуда. Недовольные голоса, крики, напряжение в воздухе от разгорающегося конфликта — всё это исчезло в одно мгновение. Их как подменили.

Опустошённые, люди с горечью на лице смотрели на ничего не понимающего Нотивина, начиная медленно расходиться. Наблюдатель сперва в непонимании наблюдал за расходившимися людьми, постепенно сменяя скепсис на довольное спокойствие. Перевёл победный взгляд на Харден, потрясая планшетом:

— Вот видишь? А всего-то надо было подобрать правильные слова. Ты же вроде на курс моложе?

— Два, — машинально поправила Харден, стараясь осознать произошедшее.

Ей срочно нужно поговорить с Рекдри. Необходимо найти ответы на все свои вопросы. Почему люди так сильно не хотят расселения? Что их так напугало при упоминании более благополучного района? Почему только этих слов хватило, чтобы потушить запал стольких протестующих? У неё не было чёткого понимания, зачем знать, была лишь необходимость.

— Тем более, — продолжал Нотивин, кивая сопровождающему в знак окончания работы. Пора уезжать. — В общем, запомни это правило, Новичок. Следуй указаниям и не сомневайся в системе — только так можно справиться с такими… как эти.

— Людьми, — тихо, но твёрдо возразила Харден.

— Что?

— С такими людьми. Ваше «эти» звучит несколько некорректно. И впредь не старайтесь поставить себя выше окружающих. Не поможет, скорее произведёт обратный эффект. Надеюсь, Вы меня поняли.

Закончив говорить, она развернулась и под поражёнными взглядами ещё не успевших скрыться в домах людей вернулась к Чатель. Бруниген-младшая также стала свидетельницей последних слов девушки, отчего на её лице читалось искреннее восхищение. Которое совершенно не понимала Харден.

— Ты чего?

— Я никогда подобного не видела, — доверительно прошептала Чатель. От восторженного взгляда Харден смутилась. В отличие от подруги, она чувствовала остатки страха после откровенного выступления перед Наблюдателем. Перед человеком, который по статусу был выше. Но вместе с тем, ощущение превосходства, азарт возбуждения от открытого противостояния чужим убеждениям не оставлял её. — Ты ему в лицо это сказала.

— Да я ничего такого…, — ещё больше смутилась Харден, но была тут же перебита.

— Нет, ты не поняла! Я никогда не видела, чтобы люди из Центра ставили нас в один ряд с собой. Да, на словах нам пропагандируют ценности равенства, единства, но в реальности всё не так. А ты вступилась за нас. Смотри: тот парень до сих пор не понимает, что ему только что сказали.

Харден проследила взглядом за указанием Чатель. Действительно, Нотивин как стоял на одном месте, так и продолжал переводить взгляд с экрана планшета на людей вокруг. Пару раз он задерживался на Харден, но ничего, кроме нахмуренных бровей и плотно сжатых губ, девушка не получила. Не получила от него.

Чего не скажешь о людях. Удивительно, как всего несколько слов могут изменить отношение людей к вам. Те, кто ещё недавно смотрел на девушку с безразличием или плохо скрываемым скепсисом, теперь будто разглядывали под новым углом. Несмелые улыбки, короткие кивки головой в знак признательности — эти крохотные, почти незаметные, но такие значимые детали согревали душу, подсказывая: она всё сделала правильно.

— Не думала, что в плане сегрегации всё настолько плохо, — честно призналась Харден, смущённо глядя на подругу. Они снова выдвинулись в путь, на этот раз решив вернуться в бар. Работы в качестве медиков на сегодня больше не было. — Давно это происходит?

— Сколько себя помню, — пожала плечами Чатель. Она не выглядела расстроенной или обескураженной поведением Наблюдателя. Её гораздо больше заботил пересчёт медикаментов в сумке. Не хватало бинтов и пары наборов капельниц. — Вообще, это не главное. Мы не так часто контактируем с Центром, чтобы переживать об отношении тех людей к нам. Гораздо тяжелее, когда подобные слова звучат от правительства.

— Такое было?

— Не в нашем Секторе. Пару лет назад в восьмом сменился Распорядитель. Он не был жителем Периферии, скорее как Юта: специалист из Центра, на добровольной основе помогающий определённой территории. Но ты должна понимать, что «добровольность» тоже бывает двух типов: полностью на безвозмездной основе, как в случае с Ютой, и за определённую доплату к основному заработку на работе. Трици, тот самый Распорядитель, пошёл по второму пути. Тогда у Совета возникли небольшие финансовые трудности с поддержкой рабочих территорий, и было принято негласное решение сфальсифицировать несколько отчётов о состоянии жилых комплексов, чтобы сэкономить на реконструкции. За дополнительное неофициальное «спасибо» от начальства. И Трици это сделал.

— Последствия были ощутимыми, верно?

— Папа говорил, там были два жилых здания в аварийном состоянии. Часть людей переселили, но некоторым не хватило квартир, и они ждали следующей сдачи жилых комплексов. Не дождались, — скупо закончила Чатель, опуская взгляд себе под ноги. — Помню, я тогда понять не могла: как столько людей могли погибнуть разом. Кого-то вытащили из-под обломков, но ещё неизвестно, точно ли им повезло больше. Кто-то остался в инвалидной коляске, другие потеряли родственников, — она перевела взгляд на Харден и грустно улыбнулась. — Теперь понимаешь, почему здесь не любят тех, кто ставит себя или свою работу выше жизней или благополучия? Мы не враждуем с Центром, как может показаться со стороны. Мы лишь хотим, чтобы нас слышали и не пытались за наш счёт улучшить своё положение.

Больше Харден ни о чём не спрашивала. Ей трудно было осознать ситуацию с Трици. Да, она всю жизнь прожила в центральном квартале, ни на секунду не сомневаясь в действующей системе, но ни разу ей не приходило в голову, что люди с этой стороны стены не разделяют её мнения. Ещё в первый визит сюда картинка идеального мира дала трещину, которая с каждым днём всё больше увеличивалась и ломала иллюзию правильности.

Она направилась в сторону промышленной зоны одна. Чатель должна была помочь матери с семейными делами. Она объяснила, где примерно мог находиться её отец, но точно сказать не могла. Промышленная зона немалых размеров, на каком именно складе проходила встреча с Руомаром, знали только приближенные к управленческим вопросам люди. Харден решила не терять зря времени и попытаться найти Брунигена как можно скорее самостоятельно. Неизвестно, когда он вернётся в бар, а вот её время пребывания в Секторе ограничено.

Ряды складских помещений создавали своеобразный лабиринт, заблудиться в котором с непривычки было делом пяти минут. Никаких указателей, подписей или карт — только местные могли свободно передвигаться между узкими проходами, не боясь пропасть без вести. За несколько посещений медицинского склада с Чатель девушка примерно запомнила наиболее безопасный маршрут.

Изначально она планировала пройтись по знакомой дороге, полагаясь исключительно на удачу. Вдруг мистер Бруниген окажется в одном из первых складов? Зачем ходить далеко, если вы хотите обсудить что-либо касающееся провизии на месте?

Ожидания относительно близкого расположения к началу промзоны не оправдались, что стало понятно в первые же двадцать минут. На дверях каждого без исключения склада висел внушительный замок, ограждающий содержимое от излишне любопытных глаз. Без особой надежды девушка добралась до знакомого склада с медицинскими товарами, но там её ждала неудача: никого из медиков внутри не оказалось, а двери всё так же плотно примыкали друг к другу. Оставалось лишь идти в самую ветхую часть, в которую, по её наблюдениям, не очень-то много людей ходило. Однако большая часть территории уже была ею осмотрена, поэтому Харден склонялась к варианту попытать удачу. И всё же решилась.

Дальняя часть складов практически не использовалась по назначению. Большинство помещений простаивали просто так из-за брешей в крыше или по причине отсутствия стекла в оконных рамах. Даже дорога не была выложена асфальтом, отчего кроссовки быстро покрылись плотным слоем пыли.

Внезапно она остановилась. Хоть эта часть складских помещений и не использовалась, следы от колёс под ногами оказались весьма четкими. Экспертом в распознавании следов Харден себя не считала, но вполне могла утверждать, что автомобиль проезжал здесь недавно. В пределах двух дней точно. Ещё одна деталь, про которую хотелось расспросить Брунигена-старшего, хотя девушка сомневалась, насколько это уместно.

Спустя почти час бесцельного хождения она начала задумываться: а точно ли мистер Бруниген здесь? Может, он уже ушёл обратно, к семье, а Харден ходит впустую? Позвонить Чатель возможности не было: телефон разрядился ещё сорок минут назад. Ещё и холодать начало: видимо, время близилось к вечеру. Возможно, действительно стоило повернуть назад?

Но всё решил горящий свет из-за приоткрытой двери.

Голосов не было слышно, но Харден списала это на хорошую звукоизоляцию. Возможно, те, кто находился внутри, решили немного побыть в тишине, обдумывая сложный вопрос. Или же они находились слишком глубоко внутри строения, и голоса попросту не доносились до улицы. В любом случае, она решила попытать удачу. Если это не Бруниген, вежливо спросит, где его найти, а если всё же он, порадуется собственной удаче.

Осторожно толкая дверь внутрь, предварительно стряхивая видимую грязь с металлической поверхности, Харден пошла внутрь склада, стараясь как можно быстрее привыкнуть к изменившемуся освещению. Всего несколько секунд ушло на то, чтобы зрение смогло фокусироваться на чём-либо, кроме слабой работы редких ламп, после чего девушка несмело двинулась дальше.

Внутреннее чутьё вопило об опасности, пытаясь развернуть обладательницу назад, к выходу, но девушка упорно шла вперёд, надеясь в скором времени получить ответы на свои вопросы. Только получила ещё больше поводов для расспроса.

В самом конце склада, до которого девушка успела добраться, в тени у стенки стояли контейнеры с неясным содержимым. Которое при более тщательном рассмотрении Харден узнала.

Товарный знак газового завода, груз которого был утерян несколько недель назад. По официальным данным, все баллоны были взорваны, однако сейчас девушка видела: это далеко не так. Десятки баллонов с газом лежали у стены под пыльным брезентом, и, если бы не самый угол ткани, задранный кверху, никто бы не увидел, в чём тут подвох.

— Что ты здесь делаешь?

От неожиданности Харден дёрнулась в сторону, резко разворачиваясь. К ней быстрым шагом приближался Руомар, и судя по суровому выражению лица, тёплых слов ждать не стоило. Осознание собственной ошибки пришло не сразу, но даже от него толку было мало. Страх, поражённость, чувство безысходности — всё это накрыло с головой, приковывая к полу.

— Ещё раз повторяю: кто тебя сюда пустил? — приблизившись вплотную навис над ней Гастальби.

— Я…

Харден поперхнулась воздухом. Вблизи этот человек выглядел ещё опаснее. Зря она не подумала дождаться Андри и пойти сюда вдвоём. Так была бы хоть какая-то надежда на лучший исход.

— Ты глухая? Ещё раз спрашиваю: кто тебя сюда…

— Ру, успокойся, мы сами виноваты, — вслед за другом в помещение вошёл мистер Бруниген. Только теперь девушка заметила боковую дверь, ведущую прямо на улицу. Она слишком хорошо сливалась со стеной, ещё больше её скрытию от глаз способствовало положение в тени. Зато теперь она была открыта, и именно через тот дверной проём в помещение возвращались все те, кто вышел на улицу. Мистер Бруниген посмотрел на девушку, понимающе кивая. — Не закрыли дверь?