Селеста между строк Парк Джессика
– Я не знаю, что сказать, – прошептала она. – Я так тронута. Просто невыразимо.
– Но мне кажется, что здесь чего-то не хватает. Как думаешь?
– Не представляю, чего.
Он сжал ее плечи.
– Звезды, глупышка. У каждой рождественской елки на макушке должна быть звезда.
– Не представляю, как это возможно, если только мы не превратимся в обезьян.
– Возможно все, что угодно, даже для таких не-обезьян, как мы.
Джастин отпустил ее и пошел к разбитой дороге, по обе стороны которой росли деревья. Подняв руки над головой, он усиленно замахал. Несколько секунд спустя поляну озарил яркий свет фар. К поляне подъехал грузовик и остановился недалеко от елки.
– Господи, что… – удивленно произнесла Селеста. – Что здесь делает грузовик телефонной компании?
– Сейчас покажу.
Они подошли к водительской дверце, и стекло тут же опустилось.
– Джастин! Как дела, братишка?
Джастин сжал водителю руку и наклонился, чтобы быстро его обнять.
– Как раз вовремя. Это Селеста. Селеста, это мой друг Трент.
Селеста заглянула в кабину и застенчиво махнула рукой. Несмотря на холод, на Тренте была синяя футболка с отрезанными рукавами, выставлявшими напоказ накачанные бицепсы. Селеста сомневалась, являлась ли вязаная шапочка достаточной компенсацией одежды, но по теплой улыбке Трена нельзя было сказать, что он страдает от гипотермии.
– Привет!
– И тебе привет, милашка. Нам всем не терпелось с тобой познакомиться. – Он легонько стукнул кулаком по кулаку Джастина. – Ты сказал, что ум и характер этой девушки еще круче, чем ее красота. Тогда она должна быть самым офигенным гением в мире, а?
– Не позорь меня, братан. Но, да, так оно и есть.
Селеста почувствовала, как по спине бежит дрожь.
– Можно спросить, зачем ты заехал на поляну на грузовике?
– Потому что мой друг влюбился, как…
– Эй-эй, достаточно! – Джастин стукнул Трента по руке, а потом пояснил: – Трент работает в телефонной компании. Он нас подвезет.
Он поднял взгляд к верхушке дерева.
– Пойдем со мной.
– Не спешите, влюбленные, – проговорил Трент. Оставив стекло опущенным, он еще добавил громкость радио.
В задней части грузовика была лестница. Джастин помог Селесте взобраться, потом присоединился к ней и проводил на подвесную площадку, присоединенную к длинному стальному крану.
– Готова?
– Трудно сказать, готов ли ты к подобному опыту, но, наверное, да.
– Поднимай! – крикнул Джастин Тренту.
Площадка дернулась, и Селеста, радостно вскрикнув, вцепилась в талию Джастина.
Он рассмеялся.
– Все хорошо?
– Да! Очень-очень хорошо!
У Селесты немного кружилась голова, когда кран поднимал их к зимнему небу, пока они не оказались высоко над землей. Она прижалась к Джастину еще сильнее, когда площадка сменила направление и, покачиваясь из стороны в сторону, приблизилась к веткам огромного дерева. Трент профессионально остановил платформу так близко к верхушке, что Селеста могла дотронуться до нее рукой. Они больше не двигались, и теперь пришло время осмотреться. Дедхэм выглядел весьма живописно. Городские огни мигали в небе, синева которого к горизонту сменялась абсолютной чернотой. Ровный поток машин несся по ближайшему мосту. Островки вечнозеленых деревьев, окруженные сугробы, перемежались со зданиями городка.
Селеста не отпускала Джастина. Он поднес руку к ее подбородку и приподнял ей голову.
– Ты же не боишься высоты, правда?
– Видимо, нет. По крайней мере, когда ты рядом со мной.
– Хорошо. – Джастин наклонился и взял в руки пакет. – Я принес ручку и бумагу, чтобы ты могла что-нибудь написать. Что хочешь. – Он подмигнул. – Мы поместим твою бумажку в водонепроницаемый контейнер и оставим на верхушке елки. Там она будет лежать в целости и сохранности.
– Я думаю, это прекрасная идея! Повернись лицом к дереву, чтобы я могла использовать твою спину в качестве письменного стола.
– Значит я для тебя просто предмет, да? – со смешком поинтересовался он, но все-таки послушался. – И не говори мне, что пишешь. Это для тебя одной.
Селеста взяла блокнотик с ручкой и задумалась. Ей столько всего хотелось сказать, и в то же время слова не шли в голову. Благодаря Джастину ей казалось, что все на свете возможно, и это было потрясающее ощущение. Вдруг Селеста поняла, что она хочет запечатлеть на бумаге. И принялась аккуратным почерком выводить буквы – никуда не спеша, потому что она наслаждалась этим тихим моментом уединения.
Селеста вырвала исписанный листочек и сложила его пополам.
– Теперь твоя очередь.
– Но это же только для тебя.
– Это для нас. – Она подставила Джастину спину, чтобы он мог использовать ее для письма.
– Если моя снежная богиня этого хочет, моя снежная богиня это получит.
Джастин тоже писал медленно, но через некоторое время послышался звук рвущейся бумаги. Теперь его слова тоже оказались на сложенном листе.
Они вместе положили бумажки в маленькую коробочку, и Джастин ее запечатал.
– Теперь крепко держи меня, чтобы я не свалился с этой ветхой, шаткой площадки. Ты же знаешь, какое у меня чувство равновесия. Не хочу падать с этой штуки, потому что не захватил с собой парашют.
Селеста в шутку закатила глаза, но тем не менее обхватила его руками. Джастин наклонился к верхним веткам, чтобы спрятать среди них коробочку.
– Я падаю! Катастрофа неминуема!
Она рассмеялась.
– Ты не падаешь!
Джастин резко выпрямился, испустив театральный вздох.
– Ух. Ты меня спасла. Видела, я чуть не перевалился через край? Я был на волоске от падения.
– Хватит дурачиться!
Джастин еще раз потянулся к пакету.
– А теперь, моя прекрасная снежная богиня, возьмите эту звезду, чтобы водрузить ее на верхушку.
Он достал звезду, которая была не меньше тридцати сантиметров в ширину, и вручил ее Селесте.
– Это мне?
– Конечно. Просто наклонись вперед. Я буду тебя держать.
Селеста сделала глубокий вдох и перекинула руку через край, в то время как Джастин крепко держал ее за талию. Звезда легко налезла на верхнюю ветку, стоявшую едва ли не абсолютно прямо, как будто специально для того, чтобы они смогли сделать этот последний штрих.
– Видишь там штепсель и розетку? Соедини их.
Селеста зажгла звезду, и на них хлынул поток яркого золотистого света.
– А теперь посмотри вниз, – мягко произнес Джастин.
Селеста оперлась на низенькие перила и сделала, как он попросил. На кончиках веток сверкали красные и зеленые огоньки, невероятное множество огоньков. На это наверняка ушло много часов работы. Она разглядывала узоры, составлявшие целую сеть; то, как каждая веточка выделялась и в то же время безукоризненно переплеталась с другими. Минуты летели, но она не могла оторвать взгляда от представшего перед ней зрелища. По ее телу и душе пульсировало счастье – чистое, незамутненное счастье. Селеста почувствовала, что ее может ожидать прекрасное будущее. Этот момент мог стать самым невероятным мгновением ее жизни.
И тогда она увидела. Поняла, что Джастин сделал для нее. На ее глаза навернулись слезы, и она даже не пыталась бороться с нахлынувшими эмоциями.
– Ох, Джастин…
Он совершил невероятный, прекрасный поступок.
– Спасибо тебе.
Этих двух слов было недостаточно, но у нее больше ничего не осталось перед лицом такой красоты. Она не могла перестать смотреть, хотя ее глаза слезились, и огоньки расплывались в размытые пятна.
– Ты знал, что мне не нравится идея лежать под елкой, поэтому ты дал мне противоположное. – Селеста покачала головой, не веря в происходящее. – Ты поднял меня над елкой.
– Да.
Он улыбнулся от уха до уха и оперся на перила рядом с ней.
Джастин придерживал ее, пока она наклонялась все дальше, радуясь волшебству этого подарка. В ней росло желание – или даже потребность – оказаться в объятиях Джастина. Когда терпеть стало невыносимо, она выпрямила спину и обернулась к нему. Его руки скользнули к талии Селесты, а ее – обвили ему шею. Он был так прекрасен, этот парень, во всех смыслах этого слова. Рядом с ним она чувствовала себя лишенной кожи, вывернутой наизнанку и уязвимой, но таким образом исцелялась и ощущала в себе новую силу. Она знала это.
Джастин долго смотрел на нее, а потом взял ее руку и положил себе на грудь.
– Мое сердце стучит как сумасшедшее. Чувствуешь? Рядом с тобой я страшно нервничаю, но в то же время мне безумно комфортно. Я не могу понять, как эти два чувства могут существовать одновременно.
– Почему ты нервничаешь?
Он сжал ее руку.
– Потому что хочу тебя поцеловать. – На его губах проступила легкая улыбка. – И лучше мне сделать это хорошо, потому что я хочу, чтобы тебе понравилось.
Голос Селесты дрожал.
– Я уверена, что мне понравится.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что это ты.
Она ничего не боялась и ни о чем не волновалась.
Ей понравилось сладкое ощущение, появившееся в груди, когда он придвинулся ближе. Их губы соприкоснулись в первый раз; Селеста закрыла глаза и позволила чувствам унести себя прочь. Сначала его поцелуй был робким – один нежный поцелуй, после которого он едва-едва отстранился. Потом он поцеловал ее так еще раз – мгновенное касание и не более того. Его губы были холодными, и это создавало разительный контраст с тем жаром, который начинала ощущать Селеста. Это был новый вид тепла, который она никогда не знала раньше. В отличие от солнечных лучей, она чувствовала его не кожей, а сердцем. Эти мимолетные поцелуи разожгли в ней огонь. Нервничать и сомневаться полагалось ей, но она понимала, что осторожничает сейчас Джастин.
Она чувствовала вкус его страха.
Селеста расслабила объятие и начала поднимать руки выше, пока его лицо не оказалось в ее ладонях. Теперь Джастин целовал ее по-настоящему, прижимаясь губами к ее рту и совершая гладкие, идеальные движения. Он вел ее за собой, и отвечать ему было невероятно легко. На одно мгновение он отстранился от нее.
– Ты придаешь моей жизни такую ясность, – проговорил Джастин.
Она почувствовала на губах его дыхание. И больше ничего не ждала от жизни – ничего кроме этого.
Селеста не могла его не целовать. Поэтому не стала себя сдерживать. Джастин разбудил чудовище, изголодавшееся по романтике и прикосновениям. Она целовала его все настойчивее, желая больше и больше. Больше поцелуев и больше Джастина. А потом, когда они достигли высшей точки напряжения, их языки соприкоснулись – лишь на один миг.
У нее едва не подкосились колени. Обычная жизнь ушла на задний план. Эмоции и глубинные желания взяли над ней верх. И Селеста позволила этому случиться. В первый раз – господи, всего один раз в жизни – она сняла свои внутренние барьеры.
Когда их поцелуй наконец замедлился, Селеста положила ладони на грудь Джастина и мягко оттолкнула его от себя. Было трудно целоваться, когда губы расплывались в улыбке.
Джастин улыбнулся ей в ответ. В его глазах мерцал лукавый огонек.
– Ну как, я хорошо справился?
– Да, Джастин. – Она не знала, смеяться ей или плакать. – Да, ты справился хорошо.
Селеста поняла, что музыка Трента до сих пор гремела из окон грузовика. «Как забавно, – отметила она. – Когда человек испытывает искреннее счастье, все остальное перестает существовать».
Счастье, решила она, возобладает над всем на свете.
Полночь
– Джули! – прокричала Селеста в телефон. – Джули!
– Доброе утро, – пробурчала Джули. – Сколько сейчас времени?
– Уже восемь. Почему ты еще спишь?
– Потому что я устала после работы и пытаюсь поспать перед тем, как лететь домой в Огайо, где меня ждет толпа безумных родственников.
– Сегодня утром ты очень ворчливая. Не ждешь возвращения домой?
– Все нормально, – сказала она голосом человека, у которого нормально было далеко не все. – Что у тебя там происходит?
– Я звоню сообщить тебе очень важные новости, – серьезно проговорила Селеста. Она лежала на спине на полу своей комнаты и болтала ногами в воздухе. – Кажется, у меня появился кавалер.
– Кавалер?
– Именно так.
– Джастин?
– Да.
– Вы с ним несколько месяцев переписывались, а теперь… что произошло? Что-то изменилось?
– Вчера он водил меня на свидание. Ох, Джули, я испытала сексуальное пробуждение! – воскликнула Селеста.
Джули тут же встревожилась.
– Что-что ты испытала?
– Для волнения нет никаких поводов.
– Чем именно вы занимались вчера вечером?
– Джастин сводил меня поужинать, и я в первый раз в жизни попробовала суши. Оказывается, суши – очень чувственная еда. Чего стоит одна гладкая текстура сырой рыбы! Мои вкусовые рецепторы едва не взорвались благодаря миллиарду новых ощущений.
– Я сейчас беспокоюсь из-за другого взрыва…
– Слушай дальше. Он отвел меня… – Селеста запнулась. Наверное, лучше не рассказывать Джули о рождественской елке. Это напомнит ей о Мэтте и о том, что у нее когда-то было. О том, что она потеряла.
– В общем, он меня поцеловал. А я поцеловала его. Между нами произошел обоюдный поцелуй!
– На вас же при этом была одежда? – уточнила Джули.
– Господи, конечно, на нас была одежда! Я целовалась в первый раз в жизни! Вряд ли я набросилась бы на Джастина и раздела его после одного поцелуя. Разумеется, этот поцелуй был безмерно прекрасен, и, как уже упоминала, я испытала некое первородное сексуальное пробуждение, но это не значит, что я была готова к соитию.
– Ох, господи, тебе еще слишком рано об этом думать.
– Слишком рано? Мне восемнадцать. Это не слишком рано. Это уже поздно. Большинство девушек в моем возрасте имеют более богатый физический опыт, чем я. Хотя, если честно, дела других людей не имеют для меня никакого значения, потому что я не собираюсь заниматься любовью с парнем, которого знаю лишь несколько месяцев. Но… Джули, дело в том, что он повел себя как настоящий джентльмен. И этот поцелуй оживил какую-то новую часть меня.
Селеста в подробностях описала поездку до ресторана и ужин. Как Джастин весь вечер от нее не отходил. Какую надежность и вдохновение излучал этот мальчик. Какое благоговение ей внушал.
– Я так рада это слышать, Селеста. Судя по твоим рассказам, он классный. И здорово, что он «оживил какую-то часть тебя» таким невинным способом. Видимо, Джастин – очень романтичный парень.
Селеста счастливо вздохнула.
– Он действительно такой. Скажи, ты чувствовала то же самое, когда вы с Мэттом начали встречаться? – У нее внутри все застыло. – Извини, пожалуйста. Не нужно было его упоминать. Просто, насколько я знаю, Мэтт был единственной большой любовью в твоей жизни… Одним словом, я прошу у тебя прощения.
– Все хорошо. Я не могу запретить тебя произносить его имя. Он же твой брат.
– Но я ведь права, да? Мэттью действительно был единственной большой любовью в твоей жизни.
– Если я больше ни с кем толком не встречалась, это еще не значит… Не знаю. Это ничего не значит.
– Мне жаль. Я хотела, чтобы у вас двоих все получилось. Мне кажется, у вас все должно было получиться. И до сих пор может. Он тебя любит.
– Нет. Теперь уже нет.
– А ты любишь его, – настаивала Селеста.
– Нет. Я больше его не люблю. – Голос Джули сорвался.
Селеста подождала несколько мгновений.
– Вот и хорошо. Ты не любишь Мэтта. Мэтт не любит тебя. Все в порядке.
– Слушай, я рада, что ты хорошо проводишь время с Джастином и не можешь на него насмотреться, но это еще не делает тебя экспертом, который может судить всех на свете. Ты понятия не имеешь, что пережили мы с Мэттом. Насколько сложными могут стать отношения. С твоей стороны нечестно говорить так, будто я поставила на них крест без причины. Это было обоюдное решение. Прошло уже два года. Все кончено. – Джули повысила голос, и Селеста расслышала, что она шмыгнула носом. – Иногда одной любви недостаточно, и не важно, как сильно ты хочешь, чтобы все было иначе. Как сильно ты хочешь его. И если с этим человеком больше никто не может сравниться, это не значит, что вы точно будете вместе.
Селеста резко присела и улыбнулась. Джули только что сообщила ей чудесные новости – независимо от того, поняла она это сама или нет.
– Ты права, – проговорила Селеста серьезным голосом. – Не осталось никакой надежды. Все кончено. Я не сомневаюсь, что Мэттью тоже не испытывает к тебе никаких чувств. Вероятно, он уже забыл, как тебя зовут. Я больше никогда не стану упоминать ваши безнадежные отношения.
Джули очень громко высморкалась.
– Ладно, давай ты расскажешь мне про колледжи? Уже решила, куда пойдешь?
– Я по-прежнему не определилась.
– Все еще не любишь самолеты? Стэнфорд – не такое уж второсортное местечко. И он рядом со мной.
– Я не возражаю, если такое престижное учебное заведение меня примет, но считаю, что ездить через всю страну на поезде непрактично по множеству причин.
– Поняла.
– Колледжи – скучная тема. Давай продолжим беседовать о Джастине.
Джули рассмеялась.
– Хорошо. Давай поговорим о нем.
Селеста взяла еще одну итальянскую вафлю и откинулась на спинку дивана. Отца Джастина, Филиппо Милано, только что вынудили рассказать, каким Джастин был в детстве, и теперь Селеста впитывала каждое слово.
– Настоящий сгусток энергии. Уверен, вас это не удивляет. Этого ребенка было невозможно остановить. Но он был очаровательным. Как считаете, он у нас симпатичный сейчас? В детстве он был таким же симпатичным. И его очарование часто работало на нас. Мы проходили к кассе без очереди, получали скидки в пекарне и все такое. За бесплатные сицилийские канноли можно пойти на что угодно, правда ведь? Вы когда-нибудь пробовали готовить канноли с нуля? – Он закатил глаза. – Кто вообще может найти столько времени на готовку?
Эрин в шутку хлопнула его по руке.
– Ох, Филиппо, вы настоящий рецидивист!
– Мы с Лукой были так счастливы, когда Джастин начал жить с нами. Если честно, в то время он вообще не спал, поэтому были моменты, когда мы оба думали, что вот-вот умрем от усталости. Я знаю, что раннее детство – трудный период для всех родителей, но, господи, как же он нас мучил. Постоянно двигался, постоянно болтал. Даже поступив в начальную школу, почти не спал. Всю ночь говорил сам с собой. Но каким же он был интересным ребенком! С некоторыми детьми скучно, скажите? Давайте будем честны. Но Джастин был совершенно не таким. Пусть с ним и непросто, – проговорил Филиппо со смехом, – но он был и остается нашим любимым малышом.
Эрин кивнула и посмотрела на него слегка чересчур внимательным взглядом.
– Они всегда остаются для нас детьми, вы согласны? Не могу поверить, что Селеста уже в следующем году поступает в колледж.
– И глазом моргнуть не успеешь. – Филиппо встал на ноги. – Дамы, не хотите что-нибудь попить? Может быть, вишневой газированной воды с долькой апельсина? И, насколько мне известно, соус из сладких перцев будет готов уже через пару минут. Дать вам попробовать его первыми?
– Разумеется! – воскликнула Эрин. – Уверена, что захочу взять у вас и этот рецепт.
– Тогда вернусь через несколько минут, дорогие мои. Эрин, я хочу, чтобы вы побольше рассказали мне о вашем увлечении садоводством.
Эрин едва ли не покраснела от счастья.
Селеста откусила вкусную вафлю и бросила на маму недовольный взгляд.
– Ты же отдаешь себе отчет, что он гей?
Эрин провела рукой по волосам.
– Понятно, что он гей. Но это же не причина притворяться, что я не замечаю, какой он красавчик!
– Мама! – рассмеялась Селеста.
– Ну правда ведь! Ты разве не согласна? Эти гладкие черные волосы, смуглый, как у всех итальянцев, цвет лица…
– Я сейчас могу извергнуть из себя все кулинарные шедевры, которые поглотила за этот вечер. Этот мужчина – отец Джастина. Я не собираюсь отпускать комментарии по поводу его внешности. – Она промокнула губы салфеткой. – Но он действительно красив.
– Видишь? – голос Эрин почти сошел на писк.
Новый год в гостях у Джастина проходил замечательно. Хотя их домик в Нидхэме был небольшим, это не помешало им пригласить абсолютно всех своих знакомых – по крайней мере, Селесте так казалось. По сравнению с особняком Уоткинсов, этот домик казался скромным, но от мебели ярких цветов и фотографий в рамках, усеивавших стены, веяло искренним теплом. И Джастин не преувеличивал, когда рассказывал про белые огоньки; весь дом был буквально забит свечами и гирляндами. Селесте очень понравилось – возможно потому, что эта картина напомнила ей тропу, которая вела к той самой рождественской елке.
Эрин стряхнула пару крошек со своего красного платья.
– Пойду помогу Филиппо на кухне.
– Господи…
– Что? Неужели девочке нельзя немного повеселиться? Тем более, совершенно безобидно? Сегодня же Новый год!
– Возможно, я смогу занять ваше место?
Селеста подняла глаза и увидела второго отца Джастина, Луку. Он безумно ей понравился, и она не отходила от него ни на шаг всю первую половину вечера. У него явно было такое же доброе сердце, как у Джастина. Лука подал Эрин руку и помог ей встать на ноги.
– Какие у вас безупречные манеры, – проговорила она. – Где же Роджер? Ему есть чему у вас поучиться.
– Насколько я знаю, он уже на кухне, помогает с фрикадельками.
– Правда? Как это сексуально.
– Мама! – Селеста пришла в ужас.
Но, несмотря на охватившее ее смущение, она была рада, что мама в таком хорошем настроении. И так расслаблена. В некоторые дни ей с трудом удавалось прогонять воспоминания о депрессии Эрин. О том, как серьезно она говорила и как сосредотачивалась исключительно на работе и школьной успеваемости детей. А эта новая Эрин? Она явно была счастливее прежней.
Тем не менее, когда Эрин ушла на поиски мужчин, а ее место занял Лука, Селеста выдохнула с облегчением.
– Мне очень нравится ваш смокинг, – сказала она.
– В жизни так мало поводов надеть смокинг, поэтому я ношу его на Новый год.
Седина на висках Луки плавно переходила в более темный цвет. У него были аккуратно подстриженная борода и усики – чуть-чуть более заметные, чем легкая небритость. По мнению Селесты, в нем было что-то изысканное.
– А ты сама на себя взгляни! Это серебристое платье? Множество блесток? Ты его надела, чтобы впечатлить родителей-геев своего парня?
– Ой, я об этом даже не подумала.
Она посмотрела на Луку. Ей нравились ямочки, которые появлялись на его щеках, когда он улыбался.
– Вы впечатлены, или у вас сложилось впечатление, что я пытаюсь подлизаться?
Это определенно был первый раз, когда Селеста использовала слово «подлизаться», но оно показалось ей уместным в этом контексте.
– Впечатлен. Платьем тоже, конечно, но главным образом все-таки тобой. Я не помню Джастина таким счастливым. Он говорит о тебе, не переставая.
– Я надеюсь, не до такой степени, чтобы теперь вам было со мной неинтересно.
– Это невозможно.
Лука приподнял свой стакан.
– Этот тост за тебя, моя дорогая. Я рад, что вы с семьей пришли к нам сегодня вечером. Ты очень нервничаешь из-за всего этого семейного знакомства? Из-за того, что родители и братья собрались вместе и обмениваются бог знает какой информацией?
– Если не считать того, что моя мать самым неприличным образом флиртует с вашим мужем, вечер проходит замечательно, не правда ли?
– Абсолютная правда, – согласился он. – А твоя мать – удивительная, энергичная женщина. Но где же твой брат? Кажется, его зовут Мэттью? Мне пока что не удалось с ним поговорить.
Селеста вытянула шею. Мэтт с Джастином стояли рядом с очень высоким книжным шкафом.
– Вот он, – указала она. – Не знаете, с кем они разговаривают?
– А, да. Это моя племянница. Ей двадцать пять, недавно окончила университет Тафтса. Очень миленькая. Как думаешь, она заинтересует твоего брата?
– Я думаю, это возможно. Мэттью не желает вступать в отношения из-за своего упрямства.
Читать бесплатно другие книги:
