Барабан на шею! Панарин Сергей
И тут шум сам собой стих (такие замирания случаются довольно часто) и на всю аудиторию раздался голос Лавочкина:
– Морзе!!!
– Морзе?.. – растерялся Скоморохов. – При чем тут Морзе?
Он медленно пал с культурологических высот на бренную землю.
– Вон! Вон!!! – закричал рассерженный препод, топая ногой. – Если вы не окончательный хам, то принесете мне свои извинения. А сейчас – вон!
Через пару дней Коля явился на кафедру культурологии. Вечерком. Скоморохов сидел в кабинете один.
– Здравствуйте, я принес…
– Что?
– Ну, вы сказали принести извинения… – напомнил Лавочкин, выставляя на стол водку и скромную студенческую закуску.
– А… Ну, садитесь… – Стареющий херувим полез в шкаф за стаканами…
Вот за эту всю историю Коле почему-то было нестерпимо стыдно. Даже нос чесался, когда он ее вспоминал.
Художника откровения Николаса не вдохновили. Солдат погряз в объяснениях, что такое академия, кафедра, азбука, Кирилл, Мефодий, Морзе и культурология. В конце концов рисовальщик забраковал сам сюжет:
– Вы уж меня простите, господин герой, но я не вижу ничего постыдного в вашем поступке. От всех этих сложностей голова кругом идет. Я бы этого вашего Шутмана поколотил бы. Воистину говорят, герои идеальны… Мне бы про убийства, про насилие всякое…
– Тут я тебе, извини, не помощник.
«Чувствуются гены маньяка-предка, – подумал он. – Черпать вдохновение в мерзостях…»
Лавочкин отвернулся и заснул.
Через несколько часов бородач разбудил Колю – репродукция пыточной вакханалии была готова.
– Безупречная копия, – оценил солдат, сличив изображения. – Даже жалко будет по такой черкать.
– Черкать?! – Красные глаза гнома чуть не выскочили из орбит.
– Я должен соединить линиями все причинные места.
– И какой извращенец вас надоумил?
– Ваш мудрец. Длиннобородый.
– Ой… Тогда конечно… – Маэстро сник, но тут же воскликнул: – Подождите! Я принесу несколько листов тонкой бумаги. Мы наложим их на картинку и начертим все, что вас интересует.
Сказано – сделано.
Коля склонился над иллюстрацией, покрытой белым прозрачным пергаментом, и кумекал, как бы исполнить предписанное. Художник вовсю сопел на матрасе. Помучившись, Лавочкин повел карандаш по периметру. В результате получилась замкнутая кривая.
– Вылитая карта, – хмыкнул солдат. – Только есть ли такая страна, и куда идти-то? Соединить все точки… Нет, ну это глупость. Тут их двадцать четыре, я все заштрихую, их соединяя. Хотя… Стоп! Вот же еще одно, двадцать пятое причинное местечко!
Примерно в центре свеженарисованной страны обнаружилась последняя точка.
– А вот и цель! – торжествующе завопил Николас Могучий. – Картографа мне!
Художник ответил громким храпом.
Утром (времена суток в пещере объявлял специальный служитель) Лавочкин походкой Петра Первого внесся в трапезную залу.
– Ахтунг! – Он бухнул на стол широкую прозрачную бумажку с жирно обведенными контурами и главной точкой. – Полцарства тому, кто скажет, что это за место.
Гномы сгрудились вокруг карты. Заспорили. Без толку.
– Пропустите, черти! – прикрикнул эрцгерцог.
Толпа расступилась. Он прищурился.
Покрутил рисунок вокруг оси. Покачал головой.
Перевернул пергамент. Снова покрутил.
– Ерунда какая-то… – пробурчал он. – Верхняя часть весьма похожа на Дробенланд, а вот нижняя сильно смахивает на Черное королевство…
Коля осторожно поинтересовался:
– Тогда, может быть, это Дробенланд и Черное королевство вместе?
– Верно!
– Тогда держи полцарства! – Лавочкин разорвал лист и протянул кусок гному. – Чего ты так смотришь? У меня еще есть!
Он достал из кармана новый пергамент.
– Итак, страну мы определили. Теперь точка. У вас настоящие карты есть?
Карты нашлись.
Двадцать пятым причинным местом оказался Мраморшвиммер[25]. То обстоятельство, что он располагался на территории Дробенланда, обрадовало солдата, ведь соваться в Черное королевство совсем не улыбалось. Пункт назначения стоял почти на границе. «Зато гляну на вотчину Дункельонкеля с безопасного расстояния», – подумал Коля.
После завтрака, на котором отсутствовала Хельга, парень спросил у эрцгерцога, где она.
– Читает, сердешная. Без отрыва, – вздохнул тот. – Восполняет пробелы.
– Ну-ка, пойдем к ней.
Гном привел Лавочкина к дверям одной из квартирок, сам почтительно остался в коридоре.
Страхолюдлих дремала, сидя с фолиантом на коленях и верным Враном на спинке кресла.
– Графиня… – позвал солдат, дотрагиваясь до ее плеча. – Графиня, завтра утром выдвигаемся. Отдохните как следует, а то на вас лица нет.
Страхолюдлих взяла Колю за руку.
– Подождите, барон… – Она потерла лоб тонкими пальцами. – Есть проблема.
– Какая?
– Я не могу идти дальше. Мое место здесь. Во всяком случае, сейчас.
– Почему?
– Пророчество. Я читала свитки. В них все предсказано! Даже цвет моей одежды – «странник в темно-синем»! Страхенцверги ждали именно меня. Они попросту не отпустят…
– А товарищ прапорщик?
– Лучше ему остаться со мной.
– Э, нет, – возразил солдат. – Я вам Палваныча не оставлю. Он хоть и козел, но самый близкий мне человек.
– Подумайте, Николас, – в отчаянье заговорила Хельга, – как вы с ним управитесь, когда вас настигнут убийцы? А если бой? А если придется бежать или прятаться? Лучше раздобудьте ингредиенты для противоядия и возвращайтесь.
Лавочкин взвесил все «за» и «против». Он давно хотел избавиться от лишних спутников, в особенности от товарища прапорщика. А тут и Тилль Всезнайгель появится. С ним-то дела пойдут веселее.
– Да, вы правы, графиня. Берегите нашего Пауля.
Коля вышел из ее покоев.
– Если барону ничего не надо, то я предпочел бы отлучиться поработать, – сказал эрцгерцог.
– Да-да, спасибо. Завтра я ухожу и не стану вас больше стеснять, – задумчиво проговорил Лавочкин. – А чем вы занимаетесь?
– Тем же, чем занимались в века пращура Страхенцверга. Добываем железо из руды. Белоснежка шутить не любит.
– Да кто она такая?
– О, она – соль наших слез, сахар наших сладостей, перец наших острот, – распевно произнес гном. – В пророчествах, найденных совсем недавно, встретилась история о девушке, которая… Можно, я все-таки пойду в забой? Вечером вы обязательно услышите это драматическое предсказание!
Эрцгерцог побежал на кривых ножках в глубины пещеры.
День снова протек бездарно. Гномы вызвались постирать Колину одежду. Он облачился в военную форму, отдал местные шмотки прачкам. От безделья перебрал автомат, повздыхал, мол, вот бы вернуться в полк – пусть служить и не хочется, главное, домой.
Цапнутый младенцем палец распух и болел. Лавочкин пожалел, что не перевязал его перед тем, как выпачкаться в смазке. Возясь с оружием, солдат много размышлял над текущим положением. «Марлен послала весточку Всезнайгелю. Колдун скоро должен появиться, если только не отлучился по каким-нибудь делам. Это вероятно, но нежелательно.
Нужно докопаться до Барабана Власти… Спрятанного Всезнайгелем! Как отнесется Тилль к тому, что я пообещал магический артефакт преступнику Рамштайнту? А пусть и плохо отнесется! Тогда с него – новый план. Знамя N-ского полка должно вернуться на Родину!
Теперь Шлюпфриг и Марлен. Подозрительно долго их нет. Ха! Они же пошли за нами! То есть нарвались на спящего дракона. Ну, у Марлен были припасы, пару суток протянут, а там и ящер проснется… Елки-ковырялки!
А убийцы? Если они взяли след, значит, сидят сейчас вместе с Марлен и Псом в сапогах перед дрыхнущим дракончиком!..»
Коля ошибся. Мор и Брань куковали у забаррикадированного выхода вдвоем. Ни красавица Всезнайгель, ни двуликий Шлюпфриг в штольню не спускались.
Вечером Коля узнал историю Белоснежки. Разумеется, из длинной эпической песни в исполнении певца с высоким голоском.
Бородатый певец начал издалека. Вкратце сюжет был таков.
Пятьдесят веков назад жил король, у которого была дочь – белокожая красавица со смоляными волосами. За цвет кожи ее прозвали Белоснежкой. За цвет волос – Черноголовкой. Все любили Белоснежку-Черноголовку, отец души в ней не чаял, ну, и прочая такая лирика. Вскоре король решил жениться повторно.
Странное дело, кстати. Да, не стар. Да, женщинами интересуешься. Но жениться-то на кой?!
Монарх нашел себе красивую, но бессердечную жену. То ли в людях слабо разбирался, то ли выбирал не умом, а чем пониже. Новая королева сразу невзлюбила Белоснежку. У злой мачехи был пунктик: она не терпела женщин красивее нее. Для выяснения, кто на свете всех милее, у королевы было волшебное зеркальце.
Как оно работало? Спросит его хозяйка:
- Ну-ка, зеркальце, скажи,
- Всех, в натуре, заложи:
- Я ль на свете всех красивше?
- Я ль всех в рейтинге повыше?
А зеркало подумает-подумает, да ответит:
- Ох, боюсь, меня расколешь,
- Но ты пятая всего лишь.
Для улучшения положения в рейтинге топ-моделей у злодейки была так называемая чернавка – слуга, уроженка Востока, что носила черные одежды и скрывала свое лицо, оставляя лишь полоску для глаз, везде ходила с мечом и умела исчезать в облаке дыма.
Зеркало называло имена и показывало лики, а чернавка растворялась в ночи, дабы подкрасться к ничего не подозревавшей жертве и скорректировать топ-лист.
Таким незамысловатым способом мачеха Белоснежки вышла на второе место. Воцарению на пьедестале мешала лишь падчерица. И вот поздним весенним вечером чернавка по наводке волшебного зеркальца проникла в спальню девушки. Белоснежка сочиняла стихотворение о цветке вишни, символе недолговечности красоты, который нынче радует взор, а завтра заплачет слезами лепестков. Убийца растрогалась и не стала умерщвлять принцессу. «Беги, дось белого варвара, – сказала она на ломаном немецком. – Инасе масеха предаст тебя умерсьвлению».
Белоснежка взяла самое дорогое – отцовы векселя и фамильные драгоценности и покинула дворец. Брела долго. Пока не упала на пороге пещеры, где жили семеро гномов. Маленький горный народ тогда много экспериментировал в сфере построения коллективов, стремясь установить, какое количество гномов в общине является самым оптимальным.
У семерых гномов дела не ладились. И выработка низкая, и постоянные конфликты… Но стоило прийти Белоснежке, показатели общины резко повысились: темпы добычи руды взвинтились, межличностные отношения наладились. На радостях поселенье назвали Большой Восьмеркой.
Позже гномы пытались воспроизвести схему «семь мужичков – одна дамочка», но общины неизменно разваливались. Мудрые теоретики нескоро поняли свою ошибку: в схеме «7+1» та самая «1» должна быть человеком, а не гномихой, иначе начинается банальное соревнование за место в постели.
Человеческая красавица Белоснежка стала для семерых гномов идеей, а не самочкой. А идейный гном роет в два раза быстрее и совестится в два раза сильнее.
Такова была эра модерна в гномьей цивилизации. Через десять веков, правда, гном и женщина родили Страхенцверга, показав подземному миру: с идеей можно и переспать. Это уже получался натуральный постмодерн.
Слушая эпопею о Белоснежке и схеме «7+1», Коля пригорюнился: на него вдруг сошло озарение. Стало жаль, что человеческая женщина Россия попала к семерым богатеньким гномам именно в эпоху постмодернизма.
Вторым слоем легла все крепнущая и крепнущая тоска по дому.
Но настало время следующей песни – песни об обретенном пророчестве.
Была пещера, где жил большой гномий род. Он славился плеядами ученых, мастеров и книжников. В катакомбах этого рода находилась самая богатая библиотека подземного народа. Там были собраны не только увековеченные на бумаге летописи и эпосы, но и все известные гномам предсказания. Не нашлось только предсказания того, что случится землетрясение и своды пещеры обрушатся.
После катастрофы другие семьи, скорбящие о погибшем роде и понимающие важность накопленных им знаний, выделили по несколько гномов, которые занялись раскопками. Работы продолжались почти целый век. И всего пять лет назад маленькие трудяги добрались до библиотеки.
Там в числе прочих пророчеств отыскался «Прогноз о Белоснежке».
«Раз в пять тысяч лет, – гласил этот документ, – к гномам приходит Она. Ее миссия – развитие. Вспомним последнюю, давшую нам Идею. Никто не помнит, но до Нее приходила Другая, черная кожей, но белая власами. То была дочь южного короля-альбиноса, управлявшего племенами пигмеев. Она дала нам Танец… Зрите новое откровение! Скоро, скоро придет Следующая! Третья – бела и кожей, и волосами. Она даст нам Цель. Это ключевой момент нашей истории. Следуйте за Белоснежкой и обрящете счастье. Не признав ее, ввергнете себя в пучину Тьмы, а именно…»
Далее следовал список страшных мук. Куплетов на семнадцать.
Бородачи с тревогой восприняли содержание предсказания. Неизвестный пророк предрекал многие беды, которых можно избежать, лишь приняв Цель.
Два года спустя в один из гномьих городов спустилась милая девушка во всем белом. На молочном фоне краснели пятна крови. В плече торчала стрела.
– Я пришла дать вам Цель, – пролепетала девушка синеющими губами и упала без чувств.
Гномы выходили новую Белоснежку. К ней съехались старейшины всех родов.
– Дорогие мои, – обратилась к ним Белоснежка. – Наша с вами цель – рай под землей. Посмотрите вокруг себя. Вы ютитесь в темных, хмурых пещерах, едите невкусную пищу, пьете бодягу. А ведь вы – гномы. Народ с древнейшей историей и особым путем. Вы достойны лучшего.
Подземным жителям понравились ее слова. А она продолжила:
– Довольно узких мрачных пещерок! Гномы будут жить в светлых веселеньких пещерищах! – Тут Белоснежку надолго перебили аплодисменты и крики. – Но дорога к счастью идет по терниям усилий, горам трудностей, оврагам потерь. Испокон веку вы добываете руду, льете и куете железо. Только в каких объемах? Чтобы прокормиться. Наша задача – не только прокормиться, то есть выжить. Наша задача – добиться достатка каждого члена гномьего общества! А для этого необходимо больше добыть, вылить и выковать. Выручив больше денег, мы улучшим жизнь.
Так и решили. Белоснежка ездила по разным пещерам, устанавливала нормы выработки и план. Вносила революционные предложения по изменению производственных процессов. Гномы выдавали рекордные показатели, девушка занималась реализацией железа. Деньги, впрочем, тратить не торопилась. «Улучшения мгновенно не случаются, – объясняла она. – Сначала накопим задел, а потом приступим к финальной части нашего плана. Столица гномьего рая уже строится!»
Коля Лавочкин слушал песенный рассказ, думая сразу о трех вещах.
Во-первых, спеть такую галиматью, да еще и в рифму, – это надо быть гением. В устах бородатого Орфея даже текст пророчества звучал художественно.
Во-вторых, в мозгах назойливо крутилась фраза из учебника истории: «переход от общинно-родового строя к капиталистическому».
В-третьих, ужасно хотелось спать. Слишком уж длинной и монотонной была песня.
Зато сон солдата накануне нового похода выдался на редкость крепким.
Глава 19.
Синдром жертвы, или Что наша жизнь?..
Колю провожали Хельга, Палваныч и Вран. Вышли из-за водопада к озеру. Козленок принялся бегать по лугу. Ворон расправил крылья, полетел на разведку. После пещеры горного народца утреннее солнце воспринималось особенно радостно.
– Вы уж поосторожнее, Николас, – сказала Страхолюдлих. – Без моей магии вам будет труднее.
– Живы будем, не помрем, – ответил Лавочкин. – Главное, товарища прапорщика берегите.
Вернулся Вран:
– Все спокойно.
Солдат кивнул графине и зашагал вдоль гладкой скальной стены. Жаль, не забраться, ведь наверху Дробенланд.
В обход так в обход. Двигаясь строго рядом со стеной, парень гарантированно выйдет к родильной драконьей поляне. Он не зря выбрал такой маршрут. Если четыре всадника крадутся по его стопам, то он на них не наткнется.
На Колином плече висел мешок с военной формой, флейтой и верным автоматом. В кармане лежала карта.
Протопав полдня, Лавочкин вдруг остановился как вкопанный и стукнул себя по лбу:
– Балда! Хельга могла бы сделать рейс наверх! Метнулись бы с ней на метле…
Нет, поворачивать оглобли не хотелось. Рядовой сел на травку, приготовил курятинки с элем. Поел. Откинулся, млея после сытного обеда и смотря вверх, на прикрытый дымкой зеленый краешек Дробенланда.
Через пару минут Коля заметил черную точку. Она быстро увеличивалась. Что-то падало. Когда парень различил крутящуюся фигурку оленя, откуда-то из леса, совсем рядом с тем местом, где валялся Лавочкин, стремительно поднялся огромный дракон. Он мгновенно подлетел к обрыву и поймал тушу несчастного. Солдат услышал, как сомкнулись зубы на теле оленя. Жуткий звук.
– Да, пожалуй, моя недогадливость спасла мне жизнь, – пробормотал Коля, провожая взглядом дракона. – Тут бы нас с графиней и схрямкали… Пешком безопаснее.
Дальше рядовой шел настороже, без приключений. Лавочкин копчиком чуял: драконы за ним наблюдают. Наверное, считают слишком мелкой добычей. Солдат никогда бы не поверил, скажи ему кто-нибудь, что спрятавшийся в лесу ящер может быть незаметным, как мышь. А вот может!
Под вечер Коля совсем утомился и стал подыскивать убежище на ночь.
За этим занятием и застали его вырвавшиеся на свободу Мор и Брань.
Когда дракон-младенец проснулся, они, дождавшись темноты, двинулись вдоль стены навстречу Лавочкину. По понятным причинам они не хотели углубляться в долину. Зато выбранное наугад обходное направление оказалось удачным.
Убийцы весь день отсиживались в старой медвежьей берлоге. В сумерках возобновили путь. Не минуло и пяти минут, и впереди замаячил Николас Могучий!
Мор не стал мудрить: метнул в барона чарами оцепенения.
Рядовой Лавочкин застыл, будто статуя.
– Необычайное везение, Брунхильда! – прошептал Мор. – Хватаем его и тащим в берлогу.
Солдат оставался в сознании, все видел и слышал. Правда, кроме листьев на траве и пыхтения похитителей ничего интересного не было.
Раскоряченная Колина фигура цеплялась за ветки и не влезала в убежище.
– Ладно, кладем тут, – прошипел Мор.
Брань приставила к глазу пленника нож. Ее партнер накинул на шею жертвы удавку. Снял чары.
Тело Лавочкина обмякло, и тут же затянулась удавка, оставляя возможность поверхностно дышать. Нож также принуждал сохранять лояльность.
– Лежи спокойно, – сказал Мор.
Он быстро связал солдата. Коля молчал, сберегая дыхание.
– Теперь поговорим.
Удавка ослабла, нож исчез. Солдат сел, разглядывая Мора. В густых сумерках очертания убийцы словно размывались, сжимаясь. Лавочкин поморгал. Эффект растворения пропал.
– Э! Да мы встречались! – пролопотал парень. – Я спрашивал у вас дорогу, когда ехал к перевалу! Кто вы?
– Неважно, – отрезал Мор. – Где твой подельник?
– Какой подельник?
– Пауль.
Коля постарался сосредоточиться: «Соображай, соображай! Это те самые убийцы, хоть и не четверо. Раз. Ты им нужен, пока они не найдут Палваныча. Два. Назовешь им место – убьют. Три».
– Ах, Пауль! Мы с ним расстались.
– Где он?
– Он не сказал, но я иду к нашему общему знакомому, который знает…
– Не ври нам.
– Я не вру!
– Где живет знакомый?
– В Дробенланде.
– Проклятье! – Мор обратился к Брани: – Тащить его с собой? Или выполнить ползадания прямо здесь?
– Э-э-э, – Коля отполз в сторону. – Без меня вы ни в жисть не найдете Пауля. Он сменил внешность. Мы слышали, вы идете за нами… Кто же вас нанял?
– Неважно.
– А за что?
– Неважно.
– Как это неважно? Я не делал ничего страшного! Я никого не убил, не ограбил, не обманул! За что?!
Вмешалась Брань:
– Скажи ему, Морген.
– Есть правила, Брунхильда, – нахмурился Мор.
– Мы почти все нарушили, – пожала плечами женщина.
– Говори ему сама.
Брань так и поступила.
– Барон Ференанд фон Косолаппен мстит тебе за покушение на его убийство. И обвиняет в связи с нечистой силой. Что ты на это возразишь?
– Эй, – одернул спутницу Мор. – Мы не судьи, а палачи.
– Но мы, дьявол тебя побери, не истребляем невиновных!
– Мы никогда не собирались убивать этого Ференанда, – произнес Коля. – Он сам собирался нас убить, подозревая в нелепом шпионаже. Что касается черта, то за товарищем прапорщиком действительно увязался молодой бесенок по имени Аршкопф. Существо незлобивое, послушное…
– По твоим словам, вы ангелы, а не люди, – ухмыльнулся Мор. – А как быть со смутой у Лобенрогена? А заклятье, наложенное на Ади?
– Вот с крестьянами получилось некрасиво, согласен. – Лавочкин потупился. – А с Ади – чистое недоразумение. Пацан вошел в транс, хотя его туда никто не звал. Заметьте, с ним ничего не случилось. И вообще… Мы с Паулем попали в ваш мир случайно. Я так понял, вы не простые висельники, готовые за деньги умерщвлять направо и налево. Тогда поверьте, я не преступник.
Солдат замолчал, удивляясь своему порыву. Где это видано, чтобы наемные убийцы прислушивались к таким слабым доводам жертвы?
Как там бывает в кино? Перекупить!
– Сколько вам заплатили? – спросил он.
– Четыре килограмма золота.
– Ого! – Коля оторопел. – Ну… Я могу дать вам куда больше.
К его удивлению, Мор и Брань не поспешили отвергнуть грязное предложение.
– Хм… – Мор явно заколебался. – И сколько?
– Полный подвал драгоценностей! – выпалил солдат.
Он весьма кстати вспомнил о сумасшедшем Юберцауберере и его злате-серебре.
– Слишком хорошо звучит для правды, юноша. А сейчас – спи.
Мор совершил мягкий пасс рукой.
Лавочкин почувствовал, как на него наваливается приятная истома, и забылся.
Очнулся он глубокой ночью. В берлоге. Убийцы сидели снаружи, у костра, и азартно спорили. Мор то и дело вскакивал, начинал вышагивать, потом снова плюхался на место.
Коля пощупал связанными руками нагрудный карман. Захрустело. Это означало, что прачки, стиравшие камзол, его не проверили. Наверное, у гномов просто не бывает карманов. А в кармане Лавочкина лежала волшебная травка разруби-любые-путы.
«Надеюсь, при стирке она не теряет свойств», – подумал солдат, выуживая ссохшуюся щепоть. Разжевал. И – подействовало!
Веревки развязались и упали. Теперь открывались две дороги: убежать или… остаться.
«Да, да, Колян, – размышлял парень, – взять и остаться. Эта парочка не так проста… Не пришили сразу, задумались о сделке, значит, есть возможность переубедить. Рискованно? С одной стороны, да. А с другой – с ними спокойнее путешествовать. Недостающая мне магическая защита. Попробуем нагло поблефовать. В духе Палваныча! У товарища прапорщика есть чему поучиться».
Солдат достал из мешка флейту, тихо выбрался из берлоги и сыграл три ноты.
Эффект был красивейший: наемные убийцы раскатились друг от друга, разворачиваясь в кувырке на звук флейты, и замерли в боевых стойках.
– Давайте-ка перекусим, люди добрые. – Коля радушно показал на свежие аппетитные порции. – Не бойтесь, я не сбегу.
Мор и Брань молча вернулись к костру.
– Как вы понимаете, – Коля придвинул к ним тарелки с цыплятами, – самым логичным моим поступком после досрочного пробуждения и избавления от пут было бы нанесение предательского удара вам в спину. Но это, знаете ли, не в моем стиле. Я предложил вам сделку. Вы когда-нибудь не выполняли задания?
Мор кивнул.
– И что тогда?..
– Мы возвращали плату и извинялись.
– Ну, подвал, напичканный золотом, в обмен на вшивые четыре килограмма, по-моему, неплохая альтернатива. А если бы вы еще завязали со своим бизнесом, то цены бы вам не было.
Читать бесплатно другие книги:
