Давший клятву Сандерсон Брендон
«Буря свидетельница, как он вырос!» — подумал Далинар. Когда он в последний раз видел сына, тот еще выглядел малышом и говорил-то с трудом. И вот немногим больше года спустя мальчик четко — и с выражением — расписывал своих павших врагов. Ими были, судя по всему, злобные летающие чуллы.
Он умолк, когда увидел Далинара, а потом взглянул на Эви. Она кивнула, и ребенок спустился с чулла — Далинару трижды показалось, что его сын вот-вот упадет. Но Адолин благополучно справился и подошел.
И отдал честь.
Эви просияла.
— Он спросил, как лучше говорить с тобой, — прошептала она. — Я объяснила ему, что ты генерал, предводитель всех солдат. Он сам это придумал.
Далинар присел на корточки. Маленький Адолин сразу же попятился, потянулся к юбкам матери.
— Боишься меня? — поинтересовался Далинар. — Разумно. Я опасный человек.
— Папа? — выговорил мальчик, держась за юбку одной рукой с побелевшими костяшками, но не прячась.
— Да. Разве ты меня не помнишь?
Мальчик с пестрой шевелюрой нерешительно кивнул:
— Помню. Мы говорим о тебе каждый вечер, когда возжигаем молитвы. Чтобы ты был в безопасности. И сражался с плохими людьми.
— Предпочитаю быть в безопасности и от хороших, — усмехнулся Далинар. — Но возьму, что дают.
Он встал, чувствуя… что? Стыд — из-за того, что не виделся с мальчиком так часто, как должен был? Гордость — за то, как его сын вырос? Азарт все еще клокотал где-то глубоко внутри. Отчего он не рассосался после битвы?
— Адолин, а где твой брат? — спросил Далинар.
Мальчик указал на няню, которая несла малыша. Далинар ожидал увидеть младенца, но ребенок уже начал ходить, что продемонстрировала няня, когда опустила его на землю и с нежностью наблюдала за тем, как тот неуклюже сделал несколько шагов, а затем сел и попытался схватить травинки, которые попрятались в норы.
Ребенок не издавал никаких звуков. Он просто спокойно глядел на травинки и пытался их схватить одну за другой. Далинар жаждал ощутить волнение, которое почувствовал раньше, когда впервые увидел Адолина… но, буря, он так устал!
— Можно мне увидеть твой меч? — раздался голос Адолина.
Далинар больше всего на свете хотел спать, но все-таки призвал осколочный клинок и вонзил в землю. Глаза мальчика широко распахнулись.
— Мамочка говорит, мне еще нельзя получить мой доспех, — сообщил он.
— Доспех нужен Телебу. Ты его получишь, когда повзрослеешь.
— Хорошо. Он мне нужен, чтобы добыть клинок.
Рядом Эви тихо щелкнула языком, покачивая головой.
Далинар улыбнулся, присел на корточки у своего клинка и положил руку на плечо маленького мальчика:
— Сынок, я добуду его в войне для тебя.
— Нет, — возразил Адолин, вздернув подбородок. — Я хочу выиграть свой собственный. Как ты.
— Достойная цель, но солдат должен быть готов принять помощь. Тебе нельзя быть упрямым; гордость не побеждает в битвах.
Мальчик нахмурился и склонил голову:
— А у тебя голова не твердая? — Он постучал костяшками пальцев по собственной голове.
Далинар улыбнулся, затем встал и отпустил Клятвенник. Последние угли Азарта наконец-то исчезли.
— Это был долгий день, — сказал он Эви. — Мне нужно отдохнуть. Обсудим твою роль здесь позже.
Эви проводила мужа к постели, устроенной в одном из ее буревых фургонов. И Далинар наконец-то смог заснуть.
53
Такая кривая огранка
Друг, твое письмо оказалось весьма интригующим, а кое в чем стало откровением.
Древняя династия Силн была основана в Йа-Кеведе после смерти короля Нанхета. Никакие свидетельства современников не сохранились; лучшее, что было, датировалось двумя столетиями спустя. Автор этого текста — Натата Вед, которую современники частенько называли Маслоглазой, — настаивала, что ее методы строги, хотя по современным меркам историческая наука в тот период находилась в зачаточном состоянии.
Ясна давно интересовалась личностью Нанхета, потому что он правил лишь три месяца, на протяжении которых его неоднократно пытались убить. Нанхет взошел на трон, когда предыдущий король, его брат Нанхар, заболел и умер во время кампании где-то в районе нынешнего Триакса.
Было странно, что за короткий промежуток правления Нанхет пережил шесть покушений. Первое затеяла его сестра, которая хотела возвести на трон мужа. Пережив отравление, Нанхет предал обоих смерти. Вскоре после этого их сын попытался убить дядюшку в его собственной постели. Нанхет, по-видимому, спал чутко: он сразил племянника мечом.
Следующую попытку устроил двоюродный брат Нанхета — после этого нападения король ослеп на один глаз, — а за ним пришел черед следующего брата, дяди и, наконец, родного сына Нанхета. По истечении трех невыносимых месяцев, как сообщает Маслоглазая, «величественный, но усталый Нанхет созвал всех своих домашних. Он собрал их на большой праздник, пообещав лакомства из далекого королевства Аймиа. Но когда все собрались, Нанхет казнил родственников одного за другим. Тела сожгли на огромном костре, на котором было приготовлено мясо для пира, и он ел один за столом, накрытым на две сотни человек».
Натата Маслоглазая, как известно, была склонна драматизировать. Текст звучал почти восторженно, когда она повествовала, как король подавился едой на том самом пиру и рядом не оказалось никого, чтобы ему помочь.
Подобные случаи повторялись на протяжении долгой истории воринских земель. Правители терпели неудачу, и трон занимали их братья или сыновья. Даже претенденты без истинной родословной могли заявить о своем родстве, опираясь на косвенные и выдуманные генеалогические оправдания.
Ясну эти хроники одновременно очаровывали и тревожили. Вот и на этот раз она отчего-то думала о них, спускаясь в подвал Уритиру. Что-то в прочитанном накануне вечером заставило ее вспомнить именно эту историю.
Бывшая библиотека под Уритиру — обе комнаты по сторонам коридора, ведущего к хрустальной колонне, — теперь были полны ученых, которые трудились за столами. Мебель сюда принесли солдаты.
Далинар послал экспедиции в туннель, через который сбежала Несотворенная. Разведчики доложили о длинной сети пещер. Следуя за подземной рекой, они шли много дней и в конце концов обнаружили выход в предгорья Ту-Фалья. Было приятно узнать, что на крайний случай имеется еще один выход из Уритиру — и альтернативный Клятвенным вратам способ снабжения.
Далинар приказал выставить дозорных в верхних туннелях, и пока что в подвале казалось довольно безопасно. Потому Навани и переделала подвал в научный институт. Теперь ученые должны были решать проблемы Далинара, снабжать его информацией, разрабатывать полезные технологии и заниматься чистыми исследованиями. Спрены концентрации колыхались в воздухе точно волны — в Алеткаре они были редкостью, но здесь распространились, — и среди них метались спрены логики, похожие на миниатюрные тучи.
Ясна не смогла сдержать улыбку. Более десяти лет она мечтала объединить лучшие умы королевства и скоординировать их усилия. Ею пренебрегли; люди желали обсуждать лишь ее отказ от бога. Что ж, теперь они сосредоточены. Оказалось, конец света должен был на самом деле наступить, чтобы люди отнеслись к нему серьезно.
Ренарин стоял в углу, наблюдал за работой. Он регулярно присоединялся к ученым, но все еще носил форму с нашивкой Четвертого моста.
«Кузен, ты не сможешь вечно парить между мирами, — подумала она. — В конце концов нужно будет решить, какому из них ты хочешь принадлежать». Жизнь становилась намного сложнее, но потенциально намного насыщеннее, когда ты находил в себе смелость выбирать.
Книга о старом веденском короле Нанхете натолкнула Ясну на тревожные мысли: часто самой большой угрозой для правящей семьи являются ее собственные члены. Почему история многих древних королевских родов сплеталась в паутину убийств, жадности и распрей? И что особенного было в нескольких исключениях?
Она поднаторела в защите своей семьи от опасности извне, аккуратно устраняя вероятных посягателей. Но как обеспечить защиту изнутри? В ее отсутствие монархия уже пошатнулась. Ее брат и дядя — которые, как она знала, очень сильно друг друга любили — не могли состыковать свои желания, как две неверно подобранные шестерни.
Ясна не допустит, чтобы ее семья рухнула под гнетом внутренних проблем. Если Алеткар переживет Опустошение, ему понадобится стабильный трон.
Сестра короля перешагнула порог библиотеки и подошла к своему пюпитру. Его установили таким образом, чтобы Ясна могла наблюдать за остальными, стоя спиной к стене.
Принцесса вытащила из сумки и установила две доски с даль-перьями. Одно даль-перо ранее уже мигало, и она повернула рубин, давая понять, что готова. В ответ пришло сообщение: «Начнем через пять минут».
Ясна провела это время, внимательно изучая различные группы в комнате, читая по губам тех, кого могла видеть, и рассеянно все записывала. Она переходила от разговора к разговору, черпая понемногу из каждого и отмечая имена говоривших.
…тесты подтверждают, что здесь имеется некое отличие. На других близлежащих вершинах той же высоты температурные значения намного ниже…
…мы вынуждены предположить, что светлорд Холин не вернется к вере. Что дальше?..
…не знаю. Возможно, если бы мы нашли способ сопряжения фабриалей, мы смогли бы имитировать этот эффект…
…мальчик хорошо бы дополнил наши ряды. Он проявляет интерес к нумерологии и спросил меня, действительно ли мы можем предсказать события. Я поговорю с ним снова…
Последнее было от бурестражей. Ясна поджала губы.
— Айвори? — прошептала она.
— Я за ними прослежу.
Он покинул ее, сжавшись до размеров пылинки. Ясна сделала заметку: побеседовать с Ренарином. Она не позволит ему тратить время на кучу дураков, которые вообразили, будто могут предсказывать грядущее по завиткам дыма от погашенной свечи.
Наконец ее даль-перо проснулось.
«Светлость, я связалась для вас с Йочи из Тайлены и Этид из Азира. Вот их коды. Далее последуют исключительно их реплики».
«Отлично», — написала в ответ Ясна, подтверждая два кода. Потеря ее даль-перьев на утонувшей «Усладе ветра» стала сильным ударом. Она теперь не могла напрямую общаться с важными коллегами или осведомителями. К счастью, Ташикк был создан для решения подобных ситуаций. Всегда сохранялась возможность купить новые даль-перья, связанные с печально известными центрами осведомления, расположенными в этом княжестве.
На практике можно было общаться с кем угодно, если ты доверяешь посреднику. Чтобы обеспечить секретность, Ясна работала с той, с кем побеседовала лично — и кому хорошо платила. По завершении разговора посреднику надлежало сжечь все копии. Система была настолько безопасна, насколько принцесса могла это обеспечить, учитывая все обстоятельства.
К посреднику Ясны в Ташикке теперь присоединились еще два человека. Эту троицу окружали шесть даль-перьев: по одному для получения реплик их хозяев и еще по одному для того, чтобы передавать весь разговор в реальном времени, включая замечания двух других его участников. Таким образом, каждый собеседник мог видеть постоянный поток комментариев, не останавливаясь и не выжидая перед тем, как ответить.
Навани размышляла о том, как это улучшить, — о даль-перьях, которые можно было бы регулировать, подключаясь к разным собеседникам. Но Ясне не хватало времени, чтобы изучить эту область науки.
Ее даль-перо, принимающее сообщение, начало писать реплики двух коллег.
«Ясна, ты жива! — написал Йочи. — Вернулась из мертвых. Замечательно!»
«Поверить не могу, что ты подумал, будто она умерла, — ответила Этид. — Ясна Холин? Утонула? Уж скорее мы обнаружим, что умер Буреотец».
«Этид, твоя уверенность утешает», — написала Ясна на доске для отправки сообщений. Миг спустя эти слова скопировала письмоводительница, и они появились в общем разговоре через даль-перья.
«Ты в Уритиру? — поинтересовался Йочи. — Когда я могу его посетить?»
«Как только позволишь всем узнать, что ты не женщина», — написала в ответ Ясна. Весь мир считал Йочи продвинутой дамой, необычным философом, но это был псевдоним пузатого мужчины за шестьдесят, которому принадлежала кондитерская в городе Тайлен.
«О, я уверен, что ваш замечательный город нуждается в выпечке», — весело ответил Йочи.
«Пожалуйста, можно мы обсудим твою глупость позже? — написала Этид. — У меня новости». Она была отпрыском — кем-то вроде письмоводительницы религиозного толка — в королевском дворце Азира.
«Тогда хватит тратить время! — написал Йочи. — Я люблю новости. Отлично сочетаются с пончиком с начинкой… нет-нет, с пышной булочкой».
«Что за новости?» — тотчас же вмешалась Ясна с улыбкой. Эти двое учились вместе с ней у одного и того же наставника — они были вериститалианами, чей ум отличался особой остротой, каким бы ни казался Йочи.
«Я следила за человеком, который, по моему мнению, может быть Вестником Накку, Судией, — написала Этид. — Налан, как вы его называете».
«О, мы теперь делимся детскими сказками? — спросил Йочи. — Вестники? Ты серьезно, Этид?»
«Если ты еще не заметил, — парировала Этид, — Приносящие пустоту вернулись. Сказки, которым мы не придавали важности, достойны переоценки».
«Согласна, — написала принцесса. — Но что заставило тебя думать, будто ты обнаружила одного из Вестников?»
«Сочетание многих вещей. Этот человек напал на наш дворец. Он пытался убить некоторых воров — новый Верховный один из них, но придержи это в рукаве. Мы делаем все возможное, чтобы представить его простонародное происхождение в лучшем свете, не выделяя тот факт, что он намеревался нас ограбить».
«Вестники живы и пытаются убивать людей! — написал Йочи. — А я-то думал, моя новость о том, что я видел Аксиса Собирателя, покажется вам интересной».
«Это еще не все, — продолжила Этид. — Ясна, у нас тут есть Сияющая. Гранетанцор. Или… ну, она у нас была».
«Была? — переспросил Йочи. — Вы ее не туда положили?»
«Она сбежала. Она еще ребенок. Реши, выросшая на улице».
«Думаю, мы с нею встречались, — написала Ясна. — Мой дядя увидел некую интересную персону в одном из недавних видений. Удивлена, что вы позволили ей удрать».
«А ты пыталась когда-нибудь удержать гранетанцора? — поинтересовалась в ответ Этид. — Она погналась за Вестником в Ташикк, но Верховный утверждает, что теперь она вернулась — и избегает меня. В любом случае с человеком, которого я считаю Наланом, что-то не так. Не думаю, что Вестники смогут нам помочь».
«Я предоставлю вам наброски внешности Вестников, — сказала Ясна. — У меня есть рисунки их настоящих лиц, полученные из неожиданного источника. Этид, ты права на счет Вестников. Они нам не помогут; они сломлены. Ты читала отчеты о видениях моего дяди?»
«У меня где-то есть копии, — подтвердила Этид. — Они настоящие? Большинство источников сошлись во мнении, что он… нездоров».
«Он вполне здоров, уверяю тебя, — написала Ясна. — Видения связаны с его орденом Сияющих. Я пришлю вам несколько последних; они имеют отношение к Вестникам».
«Вот буря! — написала Этид. — Черный Шип на самом деле Сияющий? Годы засухи, и теперь они появляются, как камнепочки».
Этид была не очень высокого мнения о тех, кто заработал репутацию завоеваниями, хотя изучение таких людей являлось краеугольным камнем ее научных изысканий.
Разговор продолжался еще некоторое время. Йочи, сделавшись непривычно серьезным, заговорил без обиняков о положении Тайлены. Каждый новый приход Бури бурь наносил тяжелый удар по стране; целые кварталы столицы лежали в руинах.
Ясну больше всего интересовали тайленские паршуны, которые украли корабли, пережившие бурю. Их исход — в сочетании с взаимодействием Каладина Благословенного Бурей с паршунами в Алеткаре — рисовал новую картину того, чем и кем были Приносящие пустоту.
Разговор продолжался, и Этид написала об интересной истории, которую она обнаружила в старой книге об Опустошениях. Потом они принялись обсуждать переводы Напева Зари, в особенности те, которые выполняли ревнители из Йа-Кеведа, опережая ученых Харбранта.
Ясна окинула взглядом библиотечный зал, высматривая мать; та сидела рядом с Шаллан, они обсуждали приготовления к свадьбе. Ренарин продолжал прятаться в дальней части комнаты, бормоча себе под нос. Или, возможно, он разговаривал со спреном? Она машинально принялась читать по его губам.
«…исходит отсюда, — сказал Ренарин. — Где-то в этой комнате…»
Ясна сузила глаза.
«Этид, — написала она, — ты ведь собиралась сконструировать изображения спренов, привязанных к каждому ордену Сияющих?»
«Вообще-то, я в этом довольно далеко продвинулась, — пришло в ответ. — Я собственными глазами видена спрена гранетанцора, когда потребовала, чтобы он показался мне на миг».
«А что с правдоглядами?»
«О! Я нашел упоминание о них, — вмешался Йочи. — Предположительно, спрены выглядели как свет, отраженный на поверхности после того, как он прошел через некое подобие кристалла».
Ясна на миг задумалась, после чего объявила, что ненадолго покидает беседу. Йочи ответил, что ему все равно нужно в уборную. Принцесса соскользнула со стула и пересекла комнату, пройдя мимо Навани и Шаллан.
— Дорогая, я вовсе не хочу на тебя давить, — убеждала Навани. — Но в эти неопределенные времена ты, конечно же, хочешь стабильности.
Ясна остановилась, без особых причин положив руку на плечо Шаллан. Девушка встрепенулась, потом проследила за взглядом Ясны, устремленным на Ренарина.
— Что случилось? — прошептала Шаллан.
— Я не знаю, — пробормотала Ясна. — Что-то странное…
Что-то в том, как юноша стоял, какие слова он произнес. Ей по-прежнему казалось, что без очков он выглядит неправильно. Как совершенно другой человек.
— Ясна! — Шаллан внезапно напряглась. — Посмотрите на дверь!
От тона девушки Ясна втянула буресвет и, отвернувшись от Ренарина, посмотрела на дверной проем. Там стоял высокий мужчина с квадратной челюстью. Он был одет в цвета Садеаса, темно-зеленый и белый. В общем-то, он и был теперь Садеасом, поскольку являлся регентом княжества.
Для Ясны он навсегда останется Меридасом Амарамом.
— Что он здесь делает? — зашипела Шаллан.
— Он великий князь, — напомнила Навани. — Солдаты не могут ему ничего запретить без прямого приказа.
Амарам с царственным видом устремил на Ясну взгляд светлых желтовато-коричневых глаз. Он направился к ней, излучая уверенность — или это было тщеславие?
— Ясна, — заявил он, приблизившись. — Мне сказали, что я найду вас здесь.
— Напомните мне найти того, кто вам это сообщил, — ответила она, — и приказать, чтобы его повесили.
Амарам напрягся:
— Мы можем поговорить наедине, всего лишь минуточку?
— Полагаю, нет.
— Нам нужно обсудить вашего дядю. Разрыв между нашими домами никому не приносит блага. Я желаю преодолеть эту пропасть, а Далинар прислушивается к вам. Ясна, пожалуйста. Вы можете направить его в нужную сторону.
— У моего дяди есть собственное мнение по этим вопросам, и ему не нужно, чтобы я его «направляла».
— Ясна, как будто вы уже этого не делали. Все видят, что он начал разделять ваши религиозные убеждения.
— Что было бы невероятно странно, поскольку у меня нет религиозных убеждений.
Амарам вздохнул, огляделся по сторонам.
— Прошу вас, — попробовал он вновь. — Минутку наедине?
— И не надейся, Меридас. Пошел. Вон.
— Когда-то мы были близки.
— Мой отец желал, чтобы мы стали близки. Не выдавай его фантазии за действительность.
— Ясна…
— Тебе правда лучше уйти, пока никто не пострадал.
Он проигнорировал ее предложение, взглянул на Навани и Шаллан, потом шагнул ближе:
— Все думали, что вы умерли. Я должен был лично убедиться, что с вами все в порядке.
— Убедился. Теперь уходи.
Вместо этого он схватил ее за локоть:
— Ясна, почему? Почему ты все время отказываешь мне?
— Помимо того что ты отвратительный фигляр, достигающий лишь самого низкого уровня посредственности, какой еще аргумент может принять твой ограниченный разум? Я не в силах придумать другую причину.
— Посредственность? — прорычал Амарам. — Ты оскорбляешь мою мать. Ты знаешь, как усердно она трудилась, чтобы вырастить меня лучшим солдатом, какого знавало королевство.
— Да, насколько мне известно, на протяжении семи месяцев в тягости она развлекала каждого военного, какого сумела разыскать, в надежде, что какие-нибудь их качества перейдут к тебе.
Меридас вытаращил глаза и густо покраснел. Неподалеку от них Шаллан ахнула.
— Шлюха-безбожница, — прошипел Амарам, отпуская ее. — Не будь ты женщиной…
— Не будь я женщиной, подозреваю, мы не вели бы сейчас этот разговор. Разве что если бы я была свиньей. Тогда ты был бы заинтересован вдвойне.
Он отвел руку в сторону и шагнул назад, готовый призвать клинок.
Ясна с улыбкой вытянула в его сторону руку, позволив ей окутаться струйками клубящегося буресвета.
— О, Меридас, пожалуйста, дай мне повод. Если посмеешь.
Он уставился на ее руку. Вся комната, разумеется, затихла. Амарам вынудил ее устроить спектакль. Он мельком взглянул ей в глаза, потом развернулся и быстро вышел из комнаты, сутулясь, как будто пытаясь стряхнуть взгляды — и сдавленные смешки — ученых.
«От него будут проблемы, — осознала Ясна. — И куда больше проблем, чем раньше». Амарам искренне считал себя единственной надеждой Алеткара на спасение и был одержим страстным желанием это доказать. Если его предоставить самому себе, он разорвет армии на части, чтобы оправдать раздутое самомнение.
Она поговорит с Далинаром. Возможно, они вдвоем смогут придумать что-то, способное надежно занять Амарама. А если это не сработает, Ясна не станет напоминать Далинару о других мерах предосторожности, которые предпримет. Она не поддерживала с некоторыми людьми связь в течение длительного времени, но была уверена, что здесь найдутся наемные убийцы, которым известна ее репутация осмотрительного и щедрого клиента.
Рядом раздался какой-то странный звук, и Ясна, обернувшись, наткнулась взглядом на Шаллан: девушка по-прежнему сидела на стуле, выпрямив спину, и возбужденно верещала, быстро хлопая в ладоши. Хлопки звучали приглушенно из-за того, что ее защищенная рука была облачена в ткань.
Замечательно.
— Мама, — сказала Ясна, — могу я минутку поговорить со своей воспитанницей?
Навани кивнула, задержав взгляд на дверном проеме, через который вышел Амарам. Когда-то она настаивала на союзе между ними. Ясна ее не винила; правду об Амараме было трудно разглядеть. И куда сложней это было в прошлом, когда он сблизился с отцом Ясны.
Навани отошла, оставив Шаллан одну за столом, заваленным отчетами.
— Светлость! — воскликнула Шаллан, когда Ясна села. — Это было невероятно!
— Я позволила себе проявить необузданные эмоции.
— Вы были такой умной!
— И все же мое первое оскорбление было направлено не против него, но против морального облика его родственницы. Умно? Или я просто воспользовалась грубой дубиной?
— Ох. Э-э… ну…
— Как бы там ни было, — перебила Ясна, желая пресечь дальнейшие разговоры про Амарама, — я размышляла о твоем обучении.
Шаллан сразу напряглась:
— Светлость, я была очень занята. Тем не менее уверена, что скоро смогу взяться за те книги, которые вы мне велели прочитать.
Ясна потерла лоб. Эта девушка…
— Светлость, — продолжила Шаллан. — Думаю, мне придется попросить вас о новом перерыве в обучении. — Она тараторила так быстро, что слова сливались друг с другом. — Его величество считает, что я нужна ему для экспедиции в Холинар.
Ясна нахмурилась. Холинар?
— Чушь. С ними будет ветробегун. Зачем им ты?
— Король беспокоится, что им придется проникать в город тайком, — объяснила Шаллан. — Или даже пробираться через него, если враги уже внутри. Мы не можем знать, как далеко продвинулась осада. Если Элокару нужно будет добираться до Клятвенных врат, оставаясь неузнанным, мои иллюзии окажутся бесценны. Я должна пойти с ними. Это так неудобно. Простите меня. — Она глубоко вздохнула, широко открыла глаза, как будто боялась, что Ясна на нее заорет.
Ну что за девчонка!
— Я поговорю с Элокаром, — заявила Ясна. — Сдается мне, это чересчур. А пока нарисуй мне спренов Ренарина и Каладина. Это для научных целей. Принеси рисунки мне для… — Она осеклась. — Что это он делает?
Ренарин стоял возле дальней стены, покрытой плитками размером с ладонь. Он постучал по одной из них, и она каким-то образом выдвинулась, словно ящичек.
Ясна вскочила, перевернув стул. Она ринулась через комнату, и Шаллан поспешила следом.
Ренарин уставился на них и протянул то, что обнаружил в ящичке. Рубин — длинный, как большой палец Ясны, которому огранщик придал странную форму, добавив дырки. Что это, во имя Рошара?.. Ясна взяла у него находку и принялась разглядывать.
— Что это такое? — У нее за плечом появилась Навани. — Фабриаль? Нет металлических частей. Что это за форма?
Ясна с неохотой отдала рубин матери.
— Очень много нарушений огранки, — продолжила Навани. — От этого он будет быстро терять буресвет. Готова спорить, камень и дня не продержит заряда. И будет ужасно вибрировать.
Любопытно. Ясна коснулась самосвета и зарядила его. Он засветился, но совсем не так ярко, как следовало. Навани, конечно, права. Камень вибрировал, пока над ним поднимались вьющиеся струйки буресвета. Зачем кому-то портить самосвет такой кривой огранкой и прятать его? Ящичек запирался с помощью пружины, но она не понимала, каким образом Ренарин его нашел и открыл.
— Клянусь бурей, — прошептала Шаллан, пока рядом собирались другие ученые. — Тут есть узор.
— Узор?
— Он вибрирует в определенной последовательности, — пояснила Шаллан. — Моему спрену кажется, что это код. Буквы?
— Музыка языка, — прошептал Ренарин. Он втянул буресвет из сфер в кармане, потом повернулся, прижал ладони к стене, и от них в обе стороны разошлись волны, словно по поверхности пруда.
Ящички выдвинулись, по одному за каждой белой плиткой. Сотня, две сотни… и в каждом лежал самосвет.
Библиотека сгнила, но древние Сияющие явно это предвидели.
И нашли другой способ передать свои знания.
54
Имя древнего певца
До того как достиг своего нынешнего положения, я считал, что божество ничем не удивишь.
Очевидно, это неправда. Меня удивить можно. Думаю, я даже в силах проявить наивность.
Я лишь спрашиваю, — проворчала Хен, — чем это лучше. Мы были рабами алети. Теперь мы рабы Сплавленных. Отлично. Мне так хорошо оттого, что я знаю: теперь наши страдания — дело рук соплеменников. — Паршунья с грохотом опустила свою связку деревянных заготовок.
— Такими разговорами ты снова навлечешь на нас неприятности, — заметил Сах. Бросив собственную связку, он пошел в другую сторону.
Моаш последовал за ним, проходя мимо рядов людей и паршунов, которые мастерили лестницы. Им, как Саху и его отряду, предстояло вскоре нести эти лестницы в битву, навстречу ливню стрел.
До чего же странный отголосок той жизни, которую Моаш вел несколько месяцев назад в лагере Садеаса. За исключением того, что здесь ему дали крепкие перчатки, хорошую пару ботинок и три раза в день щедро кормили. Единственное, что было не так, если не считать, конечно, предстоящей атаки на укрепленный город, так это избыток свободного времени.
Рабочие таскали связки досок из одной части лесопильного двора в другую, и время от времени им приказывали пилить или рубить. Но этого было недостаточно, чтобы держать их занятыми. Праздность — очень плохая вещь, как он узнал на Расколотых равнинах. Дайте осужденным слишком много времени, и они начнут задавать вопросы.
— Слушай, Сах, — проговорила Хен, идя чуть впереди Саха, — по крайней мере, скажи мне, что ты злишься. Не убеждай, что думаешь, будто мы этого заслуживаем.
— Мы приютили шпиона, — напомнил Сах.
Этот шпион, как быстро узнал Моаш, был не кто иной, как Каладин Благословенный Бурей.
— А каким образом кучка рабов должна была обнаружить шпиона? — парировала Хен. — Нет, серьезно? Разве не спрен должен был его заметить? Такое ощущение, будто они просто хотели повесить на нас что-нибудь. Как будто это… это…
— Подстава? — подсказал сзади Моаш.
— Ага, подстава, — согласилась Хен.
Они часто вот так забывали слова. Или… может, произносили их в первый раз.
Говор у них очень походил на говор многих мостовиков, с которыми сдружился Моаш.
«Моаш, отпусти, — прошептало что-то глубоко внутри его. — Откажись от боли. Все нормально. Твой поступок был в порядке вещей.
Читать бесплатно другие книги:
