Давший клятву Сандерсон Брендон

93

Ката

Таксиль упоминает Йелиг-нара, названного Ветром Погибели, в распространенной цитате. Хотя Ясна Холин, как известно, ставит ее точность под сомнение, я ей верю.

Из «Мифики» Хесси, с. 26

Когда Адолин проснулся, его по-прежнему окружал ночной кошмар.

Темное небо, стеклянная земля, странные существа. Шея болела, спина ныла; он так и не овладел навыком «спать где угодно», которым хвастались рядовые.

«Отец мог спать на земле, — вспомнил он. — Вот кто настоящий солдат».

Адолин снова подумал о рывке, который почувствовал, когда воткнул кинжал через глаз Садеаса в его мозг. Удовлетворение и стыд. Лишить Адолина благородства — и что останется? Дуэлянт, когда миру нужны генералы? Горячая голова, не способная вынести оскорбление?

Убийца?

Он скинул куртку и сел, а потом вздрогнул и ахнул, когда обнаружил, что женщина с выцарапанными глазами нависла над ним.

— Душа Ишара! — выругался Адолин. — Тебе обязательно болтаться так близко?

Она не шевельнулась. Адолин вздохнул, а затем сменил повязку на неглубокой ране на плече, воспользовавшись бинтами из кармана. Неподалеку Шаллан и Азур инспектировали их скудные припасы. Каладин протрусил к ним. А мостовичок вообще спал?

Адолин потянулся и — в сопровождении своего призрачного спрена — спустился по короткому склону к океану стеклянных бусин. Несколько спренов жизни плавали поблизости; на этой стороне у светящихся зеленых пылинок торчали пучки белых волос, которые колыхались, когда спрены плясали и прыгали вверх-вниз. Наверное, они окружили растения на берегу реки в физическом мире? А искорки света, плавающие над камнем, могут быть душами рыб. Как же это работает? В реальном мире рыба в воде, так что разве они не должны быть внутри камня?

Он так мало знал и чувствовал себя таким подавленным и незначительным.

Из океана бусин выполз спрен страха и наставил на Адолина фиолетовые усики. Он подбирался все ближе, пока принц не подобрал несколько бусин и не начал бросать ими в спрена, который поспешил обратно в океан, где и притаился, наблюдая за ним.

— Что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовался Адолин у женщины с выцарапанными глазами. Та промолчала, но он часто разговаривал со своим мечом, не ожидая ответа.

Принц подбросил одну из бусин и поймал. Шаллан могла бы определить, что представляла собой каждая из них, но Адолин испытывал лишь смутное ощущение… чего-то красного?

— Я веду себя по-детски, верно? — спросил Адолин. — Итак, силы, которые движут этим миром, сделали меня ничтожным. Это ничем не отличается от того, как ребенок вырастает и осознает, что его маленькая жизнь не является центром Вселенной. Правильно?

Проблема заключалась в том, что его маленькая жизнь и впрямь была центром Вселенной, пока он рос. «Добро пожаловать в жизнь сына Далинара, шквал бы побрал Черного Шипа!» Адолин швырнул сферу в море, где она запрыгала, ударяясь о другие такие же шарики.

Он вздохнул, а затем начал утреннюю разминку-ката. Поскольку у него не было меча, взялся за первую ката, которую когда-то выучил, — продолжительную серию растяжек, упражнений для рук и позиций, которые должны были помочь расслабить мышцы.

Это занятие его успокоило. Мир перевернулся вверх тормашками, но знакомые вещи остались знакомыми. Странно, что такое откровение пришло к нему не сразу.

Примерно на полпути к успокоению он заметил Азур на берегу. Она спустилась по склону и, встав рядом с ним, начала делать ту же самую ката. Наверное, маршал знала последовательность, потому что легко выдерживала его темп.

Они ступали вперед и назад по камням, сражаясь с собственной тенью, пока не подошел Каладин и не присоединился. Он не был таким опытным и выругался вполголоса, когда сделал последовательность неправильно, и все же мостовик явно уже выполнял ката.

«Наверное, его Зайхель учил», — догадался Адолин.

Трое двигались вместе, контролируя дыхание, царапая ботинками стекло. Накатывающие на берег волны моря бусин теперь звучали успокаивающе. Даже ритмично.

«Мир такой же, каким был всегда, — размышлял Адолин. — В наших открытиях — монстрах и Сияющих — нет ничего нового. Они просто были недоступны взгляду. Мир всегда был таким, пусть я об этом и не знал».

А сам Адолин… он остался собой. И по-прежнему обладал теми качествами, которыми мог гордиться? Своими сильными сторонами? Достижениями?

Ну и кое-какими пороками.

— Вы трое решили потанцевать, что ли? — раздался сверху знакомый голосок.

Адолин немедленно развернулся. Шаллан устроилась на вершине склона над ними, все еще в своем белом наряде, шляпе и единственной перчатке. Он разулыбался как дурак и стал объяснять:

— Это ката для разогрева. Она…

— Да знаю я, что это такое. Ты пытался меня научить, помнишь? Я просто подумала — как странно, что вы занимаетесь этим здесь, да и еще и втроем. — Она покачала головой. — Разве мы не собирались придумать план, как выбраться отсюда?

Троица воинов поднялась по склону, и Азур догнала Адолина:

— Где ты научился этим упражнениям?

— От моего мастера-мечника. А ты?

— Аналогично.

Когда они подошли к своему лагерю в небольшом, точно гнездо, углублении в обсидиане, Адолин заметил, что его меча — женщины с выцарапанными глазами — нет.

Он шагнул назад и увидел ее: спрен стояла на берегу и смотрела себе под ноги.

— Ладно, — сказала Шаллан, вынуждая его вернуться. — Я составила список наших пожитков. — Она принялась указывать карандашом на вещи, разложенные на земле, пока говорила. — Один мешок самосветов из изумрудного резерва. Я использовала примерно половину нашего буресвета для переноса в Шейдсмар и плавания по морю бусин. Моя сумка с угольками, перьями, кистями, чернилами, лаком, кое-какими растворителями, тремя альбомами, ножом для заточки и банкой варенья, которую я прихватила с собой на случай, если захочу перекусить.

— Чудесно, — буркнул Каладин. — Уверен, куча кисточек будет нам полезна в сражении со спренами пустоты.

— Полезнее твоего языка, который в последнее время заметно затупился. У Адолина есть поясной нож, но наше единственное настоящее оружие — осколочный клинок Азур. Каладин принес мешочек самосветов в своем ранце, который, к счастью, содержит еще и дорожные пайки: три порции лепешек и вяленой свинины. Также у нас есть вода — одна большая фляга и три маленькие.

— Моя наполовину пустая, — заметил Адолин.

— Моя тоже, — добавила Азур. — Значит, у нас воды где-то на один день и три порции еды на четверых. Когда я в последний раз пересекала Шейдсмар, на это ушло четыре недели.

— Ясно. Нам надо вернуться в город через Клятвенные врата, — заключил Каладин.

Узор, стоявший позади Шаллан, загудел. Он выглядел как статуя — не смещал свой вес и не совершал небольших движений, как человек. Со спреном Каладина все обстояло иначе. Она, казалось, двигалась всегда, скользила туда-сюда, ее девичье платье струилось на ходу, а волосы колыхались.

— Плохо, — сообщил Узор. — Со спренами Клятвенных врат теперь все плохо.

— Есть ли у нас другие варианты? — спросил Каладин.

— Я… кое-что помню, — вмешалась Сил. — Гораздо больше, чем раньше. Наша земля, всякая земля — это три сферы. Высшая — это духовная, где живут боги; там все вещи, времена и пространства делаются единым целым. Сейчас мы в Сфере Разума. Это Шейдсмар, где живут спрены. Вы из Физической сферы. Единственный способ перемещения туда, который я знаю, — это быть притянутым человеческими эмоциями. Это вам не поможет, потому что вы не спрены.

— Есть другой способ перехода между сферами, — заявила Азур. — Я использовала его.

Ее волосы опять потемнели, и Адолину показалось, что ее шрамы поблекли. Что-то в ней было чрезвычайно странным. Она сама выглядела почти как спрен.

Азур выдержала его пристальный взгляд, потом посмотрела на Каладина и Шаллан. Наконец с глубоким вздохом проговорила:

— Время рассказать мою историю?

— Да, пожалуй, — подтвердил Адолин. — Ты уже странствовала здесь раньше?

— Я из далекой земли и попала на Рошар, преодолев это место, Шейдсмар.

— Ладно, — сказал Адолин. — Но зачем?

— Я кое-кого преследую.

— Друга?

— Преступника, — тихо ответила она.

— Но ты же солдат, — заметил Каладин.

— Не совсем. В Холинаре я просто взялась за дело, которым никто другой не занимался. Подумала — может быть, у Стенной стражи будут сведения о человеке, которого я ищу. Но все пошло кувырком, и я застряла.

— Когда ты прибыла в наши края, то воспользовалась вратами, чтобы добраться из Шейдсмара в Физическую сферу? — поинтересовалась Шаллан.

— Нет. — Азур рассмеялась, качая головой. — Я про них не знала, пока Кэл не рассказал. Я использовала портал между сферами. Его называют Перпендикулярность Культивации. На вашей стороне он находится на Пиках Рогоедов.

— Это в сотнях миль отсюда! — воскликнул Адолин.

— Предполагается, что существует еще одна Перпендикулярность, — сообщила Азур. — Она непредсказуема и опасна, появляется там и тут случайным образом. Мои проводники предостерегали от попыток выследить ее.

— Проводники? — переспросил Каладин. — И кто они?

— Ну как же — спрены, разумеется!

Адолин взглянул на покинутый ими далекий город, где кишели спрены страха и голода.

— Не такие, — со смехом уточнила Азур. — Спрены-люди, как эти двое.

— В связи с чем возникает вопрос, — заявил Адолин, вскидывая палец одновременно с тем, как к ним вернулась спрен с отсутствующими глазами. — Это душа моего осколочного клинка. Сил с Каладином, Узор с Шаллан. Итак… — Он указал на ее пояс с мечом. — Скажи нам правду, Азур. Ты Сияющий рыцарь?

— Нет.

Адолин сглотнул. «Скажи это».

— Так ты Вестница!

Она рассмеялась:

— Нет. Ты что?! Вестница? Они же почти боги, верно? Я не какая-нибудь мифическая фигура, спасибочки. Я просто женщина, которая с юных лет постоянно оказывается в затруднительном положении, уж поверь мне.

Адолин посмотрел на Каладина. Похоже, его она тоже не убедила.

— Да ладно вам! — настаивала Азур. — У моего клинка нет спрена, потому что он ущербный. Я не могу вызывать или отпускать его, как вы свои. Удобное оружие, но бледная копия того, что носите вы. — Она похлопала по ножнам. — В любом случае, когда я в последний раз пересекала это место, мне пришлось нанять корабль, который меня и довез.

— Корабль?! — переспросил Каладин. — И кто им управлял?

— Спрены. Я его наняла в одном из их городов.

— Города? — Каладин посмотрел на Сил. — У вас есть города?!

— А где мы живем, по-твоему? — весело откликнулась она.

— В качестве проводников обычно выступают спрены света, — продолжила Азур. — Они любят путешествовать, видеть новые места. Они плавают по всему Рошарскому Шейдсмару, торгуют, меняются с другими спренами. Э-э… а вот криптиков принято опасаться.

Узор радостно загудел:

— Да. Мы очень знамениты.

— Как насчет духозаклинания? — Адолин посмотрел на Шаллан. — Ты можешь сотворить для нас припасы?

— Не думаю, что это сработает, — ответила она. — Когда я духозаклинаю, то меняю душу предмета здесь, в этой сфере, и перемена отражается в другом мире. Если я изменю одну из этих бусин, она может стать чем-то новым в Физической сфере, но для нас по-прежнему будет бусиной.

— Здесь можно найти еду и воду, — вмешалась Азур, — если получится добраться до портового города. Спренам эти вещи ни к чему, но люди, живущие на этой стороне — а таковые имеются, — постоянно в них нуждаются. С вашим буресветом мы сможем торговаться. Даже, кто знает, купить проезд до Пиков Рогоедов.

— Это займет много времени, — возразил Каладин. — Алеткар рушится прямо сейчас, и мы нужны Черному Шипу. Это…

Его прервал зловещий скрежет. Как будто кто-то тер друг о друга сложенные стальные листы. За первым звуком раздались новые, точно стройное эхо. Адолин резко повернулся в ту сторону, откуда они доносились, потрясенный силой их звучания. Сил прижала ладони к губам, а Узор наклонил свою странную голову.

— Это еще что? — спросил Каладин.

Азур принялась спешно засовывать их припасы в ранец Каладина.

— Помните, прежде чем мы улеглись спать, я упомянула, что все будет в порядке, если мы не привлечем неправильных спренов?

— Э-э, да?

— Надо сматываться отсюда. Сейчас же!

94

Маленькая бутылка

Далинар споткнулся, когда смахивал все с комода, и опрокинул миску горячего супа. Он не хотел супа. Черный Шип выдергивал ящики, выбрасывал одежду на пол, и от разлитого варева поднимались струйки пара.

Они опять за свое! Забрали у него бутылки. Да как они посмели! Разве не слышат плач? Далинар взревел, потом схватил сундук и перевернул. Изнутри вместе с одеждой выпала фляжка. Наконец-то! Хоть что-то пропустили.

Он выхлебал остатки из фляжки и застонал. Отголоски плача доносились со всех сторон. Дети умирали. Эви молила пощадить ее.

Ему нужно еще.

Но… стоп, а разве он не должен выглядеть прилично? Охота? Она сегодня?

«Идиот», — отругал себя Далинар. Последняя охота состоялась несколько недель назад. Он убедил Гавилара поехать с ним в самую глушь, и путешествие прошло хорошо. Далинар выглядел прилично — трезвый, даже внушительный. Фигура прямиком из шквальных песен. Они напоролись на странных паршунов. Интересненькое вышло открытие.

На некоторое время вдали от цивилизации Далинар почувствовал себя самим собой. Таким, как раньше.

И он ненавидел того человека.

Далинар принялся с рычанием копаться в большом гардеробе. Эта крепость на восточной границе Алеткара была первым признаком цивилизации на пути домой. Здесь у него снова появился доступ к вещам, необходимым ему для жизни. Вроде вина.

Вышвыривая куртки из гардероба, он едва услышал стук в дверь. Повернувшись, увидел в комнате двух юнцов. Его сыновья. Вокруг него вскипели спрены гнева. Ее волосы. Ее осуждающие глаза. Сколько лжи про него она засунула им в головы?

— Что? — рявкнул Далинар.

Адолин не дрогнул. Почти семнадцать, уже мужчина. А другой, ущербный, съежился. Он выглядел моложе своих… сколько ему… двенадцать лет? Тринадцать?

— Сэр, мы услышали шум, — заявил старший, вздернув подбородок. — Мы подумали, вам нужна помощь.

— Мне ничего не нужно! Вон! Убирайтесь!

Они поспешно скрылись.

Сердце Далинара учащенно забилось. Он захлопнул гардероб и ударил кулаками по тумбочке, сбросив сферную лампу. Закряхтел, застонал и упал на колени.

Вот буря! Отсюда до руин Раталаса маршировать всего-то пару дней. Может, поэтому крики сегодня громче?

Рука легла на его плечо.

— Отец?

— Адолин, помоги мне…

По-прежнему на коленях, Далинар повернулся и осекся. Это был не Адолин, а второй сын, младший. Ренарин, всегда такой робкий, вернулся. Его глаза за стеклами очков широко распахнулись, когда он дрожащей рукой что-то протянул отцу.

Маленькую бутылку.

— Я… — Ренарин сглотнул. — Я купил ее для тебя на сферы, которые подарил король. Потому что ты всегда очень быстро выпиваешь то, что покупаешь сам.

Далинар глядел на эту бутылку вина, казалось, целую вечность.

— Гавилар прячет вино от меня, — пробормотал он. — Поэтому ничего не осталось. Я ведь… не мог… выпить все…

Ренарин шагнул ближе и обнял его. Далинар дернулся, словно от удара. Мальчик прильнул к нему, не отпуская.

— Все говорят о тебе, — пробормотал Ренарин, — но они ошибаются. Тебе просто нужно отдохнуть, после всех сражений. Я знаю. И я тоже скучаю по ней.

Далинар облизнул губы.

— Что она тебе сказала? — спросил мужчина хриплым голосом. — Что твоя мать говорила про меня?

— Единственный честный офицер в армии, — начал перечислять Ренарин, — солдат, который заслужил почести. Благородный, как сами Вестники. Наш отец. Величайший человек в Алеткаре.

Какие глупые слова. Далинар вдруг расплакался. Ренарин его отпустил, но теперь уже Далинар схватил его и прижал к себе.

«О Всемогущий Господи! О Господи, пожалуйста… я начал ненавидеть своих сыновей». Почему мальчики не научились ненавидеть его в ответ? Они должны ненавидеть его. Он заслужил ненависть.

«Умоляю. Что угодно. Я не знаю, как от этого избавиться. Помоги мне. Помоги мне…»

Далинар плакал и крепко обнимал паренька, своего младшего сына, как будто один лишь Ренарин был чем-то настоящим в мире теней.

95

Неминуемая пустота

У Йелиг-нара были великие силы — возможно, силы всех потоков, сложившиеся воедино. Он мог преобразовать любого Приносящего пустоту в чрезвычайно опасного врага. Интересно, что три легенды, которые я обнаружила, упоминают о том, что этот процесс начинается с проглатывания самосвета.

Из «Мифики» Хесси, с. 27

Каладин быстро шагал по Шейдсмару, пытаясь — с трудом — контролировать кипящее внутри раздражение.

— Мм… Люди, вы должны укротить свои эмоции, — предупредил Узор, когда позади них раздался новый скрежет. — Они весьма некстати.

Группа торопилась на юг, вдоль узкой полосы суши, которая совпадала с рекой в реальном мире. Шаллан было трудно поспевать за остальными, так что они решили выделить ей немного буресвета. Лучше так, чем позволить скрежещущим спренам догнать себя.

— На что они похожи? — допрашивал Адолин Азур. — Ты сказала, эти звуки издают спрены гнева? Булькающие лужи крови?

— Это часть, которую вы видите в Физической сфере. Здесь… это всего лишь их слюна, которая вытекает из пасти. Они отвратительные.

— И опасные, — прибавила Сил. Она резво бежала по обсидиановой поверхности и, похоже, не уставала. — Даже для спренов. Но как мы их привлекли? Никто же не злился, верно?

Каладин снова попытался унять свою досаду.

— Я не чувствовала ничего, кроме усталости, — сообщила Шаллан.

— А я ощущал себя подавленным, — добавил Адолин. — И сейчас подавлен. Но не рассержен.

— Каладин? — спросила Сил.

Он посмотрел на других, потом — себе под ноги.

— Просто мне кажется… что мы бросаем Холинар на произвол судьбы. И только мне есть до этого дело. Вы болтали о том, как достать еду, как добраться до Пиков Рогоедов, о Перпендикулярности, или как ее там. Но мы же бросаем людей на поживу Приносящим пустоту.

— Мне тоже есть дело! — возразил Адолин. — Мостовичок, это мой дом. И…

— Я знаю! — огрызнулся Каладин. Перевел дух, вынудил себя успокоиться. — Адолин, я знаю. И в курсе, что неразумно пытаться вернуться через Клятвенные врата. Мы не знаем, как ими управлять с этой стороны, и, кроме того, они явно испорчены. Мои эмоции нерациональны. Я попытаюсь их сдержать. Обещаю.

Они замолчали.

«Ты не злишься на Адолина, — заметил сам себе Каладин. — Ты на самом деле не злишься ни на кого. Ты просто ищешь, за что зацепиться. Хочешь что-то почувствовать».

Потому что приближалась тьма.

Она питалась болью поражения, агонией потери людей, которых Кэл пытался защитить. Но она могла питаться чем угодно. Жизнь идет хорошо? Тьма будет шептать, что грандиозная неудача впереди. Шаллан поглядывает на Адолина? Наверное, они шепчутся о нем. Далинар посылает его защищать Элокара? Великий князь, должно быть, хочет избавиться от мостовичка.

Он потерпел неудачу, несмотря ни на что. Когда Далинар узнает, что Холинар пал…

«Убирайся, — оборвал размышления Каладин, крепко зажмурив глаза. — Убирайся, убирайся, убирайся!»

Так будет продолжаться, пока оцепенение не покажется предпочтительнее. Тогда оно овладеет им, и будет сложно сделать хоть что-нибудь. Внутри его откроется провал, неизбежная пустота, откуда все вокруг будет казаться поблекшим. Мертвым.

И в том темном месте он захочет предать свои клятвы. В том темном месте Каладин уже почти отдал короля убийцам.

В конце концов визгливый скрежет затих вдалеке. Сил предположила, что спрены гнева ушли в бусины, притянутые мощными эмоциями вокруг Холинара.

Перед ними был лишь один путь: на юг, по узкому полуострову из обсидиана, идущему через океан бусин.