Пожирающая Серость Эрман Кристина

20

Вайолет медленно приходила в себя, ее мысли лениво и бесцельно плавали в голове, как листья на поверхности пруда. Череп раскалывался. Она попыталась пошевелить головой, но это принесло слишком много боли.

Руки девушки были связаны за спиной, упиравшейся во что-то твердое, но сидела она на мягкой суглинистой почве. Ее глаза открылись и сонно заморгали, пока она старалась понять, где находится.

Вайолет была в лесу и искала Нору. Но нет. Она была с Мэй, возвращала свои воспоминания. И снова нет. Она была на чердаке, читала дневник Стивена. Но нет. Вайолет что-то упускала, поскольку она понятия не имела, как сюда попала. Где бы она ни находилась, тут было удушающе, невыносимо темно. Вайолет передернуло, она поняла, почему все выглядело так единообразно, а мир слабо отдавал плесенью и потом. На ее голову надели какой-то мешок. Ее пронзил страх, но, по крайней мере, он принадлежал ей. Радовало хотя бы то, что та тварь – Зверь – не присутствовала в ее голове. Пока.

Вайолет вздрогнула, подумав обо всем, что Зверь мог заставить ее сделать. Что она уже сделала.

– Она очнулась.

К Вайолет приблизился хор голосов, пока она ерзала на месте.

– Может, снимем капюшон?

– Не раньше, чем начнется церемония.

– Но вдруг она не может дышать?

– Тем лучше, не будет нас донимать.

– Наверняка она слишком умна, чтобы говорить.

– Она ходила к Готорнам. Девчонка и так слишком много разболтала.

Вайолет верила, что из этой ситуации должен быть выход, нужно только сосредоточиться. Голова ныла, руки затекли, а паника металась в грудной клетке.

Ей вспомнилось предсказание тети: «Ты умрешь в шляпе». Капюшон считается?

– Довольно.

Новый голос был ласковым и приторным. Сразу представлялась пухленькая милая бабуля, держащая стаканчик холодного чая, подкрепленного алкоголем. Вайолет понимала, что ее мозг плохо соображал – от Зверя или же от недостатка воздуха. Капюшон сдернули с ее головы, и она жадно втянула воздух. В поле зрения появилась миссис Мур – женщина, с которой она познакомилась в своей гостиной.

– Вот так-то, милая. – Ее улыбка больше подходила для пикника, чем для похищения. – Лучше?

Вайолет окинула взглядом местность вокруг себя. Они находились в чаще леса, над головой переплетались ветви, напоминая прутья клетки. Казалось несправедливым, что в такую ночь небо было идеальным – бархатно-черным, усыпанным звездами.

На деревьях висели колокольчики, как те, что Вайолет видела на карнизах домов в свой первый день в городе; как те, что она видела в башне над ратушей. Но люди в робах, суетящиеся вокруг нее, быстро снимали их с веток.

– Вы – Церковь Четверки Богов, – прошептала Вайолет. – Верно?

Миссис Мур улыбнулась:

– Во плоти.

Вайолет закричала.

Лицо женщины сморщилось от разочарования:

– О, милая, теперь нам придется закрыть тебе рот.

В ее накрашенных пальцах блеснул рулон скотча. Она оторвала кусочек и заклеила им рот брыкающейся Вайолет.

Поскольку говорить она не могла, девушка принялась изучать лица членов Церкви и пыталась запомнить их. В основном все были взрослыми, но Вайолет узнала нескольких своих одноклассников. Судя по всему, Церковь Четверки Богов нуждалась в свежей крови.

– Он идет! – крикнул басом какой-то мужчина. Люди в робах лихорадочно закопошились, и тогда из тени деревьев вышел тот же человек, который стоял над Дарьей у лестницы.

Роба с капюшоном и перчатки по большей части скрывали его тело, но не тошнотворно-сладкий запах, который он источал, пока шел по поляне.

Люди инстинктивно расступались перед ним, но Вайолет не знала, от страха или уважения. Она вжалась в ствол дерева, давясь от вони, когда он заковылял к ней.

– Верно, – сказал человек в робе, идущий рядом с ожившим трупом, как помощник. – Мы схватили девчонку.

Он остановился всего в паре шагов от Вайолет. А затем намеренно медленно поднял руки к капюшону и откинул его.

Глазницы разложились, половина лба отсутствовала, темные волнистые пряди местами липли к черепу.

Это не имело значения. Вайолет сразу же узнала его лицо. Это безумная зеркальная версия юноши с фотографии. Владельца дневника. Юноши, который умер со Зверем внутри себя.

Стивен Сондерс.

Труп с худощавым телосложением и полусгнившим лицом вечно шестнадцатилетнего юноши выглядел тревожно молодо. Когда он наклонился и снял перчатку, с него посыпались крошечные кусочки сохранившейся плоти.

Вайолет всхлипнула, не имея возможности закричать, и он провел своим скелетообразным пальцем по ее щеке. В ноздри ударил смрад разложения. По горлу поднялась желчь; все инстинкты молили ее бежать.

Между ними вновь возникла связь, как та, что она ощущала между собой и Орфеем. Но если энергия, переходившая от Вайолет к ее спутнику, была тоненькой и теплой, то эта отличалась. Из ее груди вытягивали что-то силой, из-за чего девушка испытывала головокружение и недостаток воздуха.

Она пыталась бороться, разорвать связь. Но и без того затекшие руки и ноги начали неметь. Ветки вокруг становились нечеткими. Когда в ее глазах потемнело, Стивен резко убрал руку и медленно встал, Вайолет с облегчением прислонилась к дереву.

Через какое-то время в глазах прояснилось, и она снова принялась наблюдать за Церковью – ее члены казались несколько растерянными. Некоторые шептались между собой, пока наконец один из них не подошел к миссис Мур. До Вайолет доносились обрывки диалога.

– …опаздывает?

– Должен был…

– Начнем без?..

– Больше откладывать нельзя. – Голос миссис Мур привлек внимание остальных церковников. – Пора начинать.

Все колокольчики уже сняли и бросили в кучку на краю поляны. Члены Церкви выстроились в круг перед городской границей. Вайолет заметила на земле символ основателей, сделанный из костей, которые сияли белизной на фоне грязи. Они были слишком маленькими для человеческих – мизерное утешение. Раньше их там не было, так что, должно быть, церковники выложили символ в качестве отвратительной дани уважения Зверю.

Из-за деревьев вышли два человека в капюшонах, несущих в руках неподвижную Джунипер. Вид ее матери, такой беспомощной, пугал куда больше, чем труп Стивена. Вайолет попыталась закричать, но скотч заглушал все звуки. Никто из церковников даже не обернулся.

Они положили Джунипер в центр круга по диагонали между линиями костей. Через секунду к ней присоединился брат. Когда он поднял руки к небу, люди в робах запели.

Выглядели они пугающе, темные капюшоны сползли; их лица были полны благоговения. Они призывали монстра. Призывали его, чтобы забрать маму Вайолет. Воздух вокруг церковников затрещал, а линия между Четверкой Дорог и Серостью начала ломаться.

Вайолет поняла, что умрет. И Джунипер тоже. Ее слезы покатились быстрее, когда она вспомнила, что так и не извинилась перед ней.

Серость постепенно проникала в мир, густые белые облака просачивались сквозь крошечное отверстие на ночное небо. Деревья стали скрюченными и темными, кора на стволах пульсировала в ритм песни Церкви.

Вдруг веревки на ее теле ослабли и упали к талии. Вайолет осторожно пошевелила пальцами, косясь в сторону. Из-за дерева по соседству торчала знакомая светловолосая голова. Возле нее показалась темная копна кудрявых волос и беспокойно нахмуренные брови. Теперь Вайолет плакала от радости. Айзек и Джастин пришли ей на помощь. Что почти искупало их вранье об Августе Готорн.

– Не шевели руками, – прошептал Айзек. – Делай вид, что все еще связана.

– И не психуй, – добавил Джастин. – Мы твои друзья. Правда, не уверен, что ты это помнишь.

Вайолет проигнорировала Айзека и сорвала скотч с губ.

– Что я только что сказал?! – прошипел Айзек.

– Я знаю, кто вы. – Вайолет слизала кровь с изувеченных губ. Она сохранит тайну Мэй. Но она не могла притворяться, будто не понимает, что происходит; не тогда, когда от этого зависела жизнь ее матери. – Ко мне вернулись воспоминания.

Лицо Айзека выражало такое неподдельное счастье, что Вайолет пришлось очень постараться, чтобы не улыбнуться. Время еще будет, чтобы обсудить их обман. Сейчас у нее были проблемы поважнее.

– Там моя мама. – Вайолет кивнула головой на круг церковников, чье пение достигло апогея.

– Мы знаем, – кивнул Джастин. – Все идет по плану.

– Вы обе уйдете отсюда живыми. – Айзек встретился взглядом с Вайолет. – Обещаю тебе. Мы освободим ее.

Вайолет ему поверила – во всяком случае, в груди разлилось тепло. Но их было трое против пятнадцати. Их шансы – ничтожно малы. А затем у одного из людей в робе сверкнуло что-то серебряное в рукаве. Меч. Тут же церковник, стоявший рядом, взвыл от боли и попятился обратно в лес. Капюшон упал, обнажив спутанную кудрявую шевелюру и лицо, преисполненное убийственной ярости.

Вайолет широко улыбнулась.

Харпер.

Не важно, что она терпеть не могла Готорнов и Айзека. Они объединились – чтобы спасти ее. И если Вайолет была настолько дорога этим людям, что Мэй шла против семьи и вернула ей память, что Харпер, Джастин и Айзек забыли о многолетних обидах и пришли ей на помощь, значит, она была не одна. Уже нет.

Круг беспокойно зашевелился, пение начало затихать. Айзек воспользовался моментом, чтобы выйти вперед, его ладони замерцали.

– Эй, придурки! – крикнул он. – Попробуйте меня схватить!

Вайолет выпуталась из веревок.

– Зверю нужно что-то от моей мамы, – пробормотала она Джастину.

– Знаю. – Он помог ей подняться. Вайолет едва стояла на ногах. – Он хочет навеки завладеть ее телом, чтобы сбежать из Серости.

Эта мысль приводила в ужас:

– Как завладевал мной?

Джастин кивнул:

– Значит, ты обо всем догадалась.

– Да.

Позади них раздался крик – Айзеку удалось отвлечь церковников. Серебряный меч Харпер сверкнул в другой части поляны, и два человека в робах упали, взвыв от боли.

Пение полностью оборвалось; все погрузилось в хаос и крик. Но круг из костей оставался целым, Стивен и Джунипер по-прежнему лежали в центре.

И это все, что имело значение.

Вайолет заметила вспышку стали за плечом Джастина.

– Берегись!

Джастин уклонился от удара и отшатнулся, когда перед ними возник мальчик с ножом. Вайолет его не узнала, а вот Джастин, похоже, узнал.

– Джастин Готорн, – злобно прошипел мальчишка. – Я надеялся, что ты появишься.

– Брайан Уитли, – произнес Джастин со смирением в голосе. – Местью ты ничего не добьешься.

Вайолет понятия не имела, откуда они друг друга знали, но, когда мальчишка замахнулся ножом, на лице Джастина ясно читалось изумление.

– Оставь их в покое! – донесся голос с другой части поляны. Рядом с ними возникла Харпер Карлайл, ее меч сверкал в лунном свете. Брайан Уитли быстро побежал к деревьям.

– Предательница! – крикнул он, прежде чем скрыться в лесу.

– Предательница? – спросила Вайолет.

Харпер с Джастином переглянулись.

– Позже объясню, – тихо сказала девушка. – Тебе нужно поспешить к маме.

Вайолет посмотрела на круг. Стивен стоял на коленях и нависал над Джунипер. Вайолет затопила паника, но она не могла позволить той взять над собой верх. Поплакать можно и позже. Пришло время действовать.

Джастин толкнул ее локтем:

– Возможно, тебе и не придется.

Он кивнул на Айзека, который мчал к кругу из костей. Вайолет вздрогнула от облегчения, когда юноша начал переступать линию… но что-то искрой взлетело вверх, как фейерверк, и он попятился.

– Я не могу войти! – крикнул он, каждое слово сочилось страхом.

Руки Стивена Сондерса скользнули в робу. А затем он вытащил кинжал из выбеленной кости.

Весь мир Вайолет сузился до этого клинка, когда Стивен опустил его к шее Джунипер.

Серость никого не впускала. А значит, им никак не остановить его. Никак, разумеется, если не вспомнить, что разум одного из них связан с монстром, живущим внутри. Вайолет кинулась к кругу, отталкивая человека с ножом, вставшего у нее на пути. Джастин и Айзек что-то отчаянно кричали ей в спину, но ей было все равно. Джунипер – ее мать. И она пойдет на все, на все, чтобы спасти ее.

Вайолет перепрыгнула через линию из костей. И в точности как она предполагала, в точности как она боялась, ей позволили попасть внутрь.

Вайолет приземлилась в Серости.

Согнутые деревья с пепельными, пульсирующими стволами. Унылое, неподвижное небо. Статичное ощущение в груди. Она уже чувствовала, будто не может дышать. Церковь и ее друзья исчезли. Джунипер по-прежнему лежала на земле в окружении костей. Над ней нависал Стивен Сондерс. Костяной клинок в его руке выглядел так же зловеще и бесцветно, как и весь мир вокруг.

Вайолет прыгнула к кинжалу и без какого-либо сопротивления вырвала его из рук дяди. Ее передернуло от прикосновения к скелету. Она присела рядом с Джунипер и прижала два пальца к ее шее. Почувствовав слабый, нестабильный пульс, она испытала почти самое большое счастье в своей жизни.

Вайолет подняла взгляд на Стивена, наставив кинжал, который он держал всего пару мгновений на него.

– Отойди от нас!

Слова раскатились по тусклому пейзажу с секундным запозданием, и девушка вздрогнула. Она вновь ощутила связь между ними, но проигнорировала ее и взяла Джунипер под мышки. А затем начала вытаскивать ее из круга.

Стивен не пытался напасть. Он вообще не шевелился.

– Ничего не выйдет, – раздался голос Роузи.

Зверь рвался к ней в сознание и будто обволакивал череп вторым слоем кожи. Вайолет замерла, под ботинком хрустнула кость. Куда ей идти? Это тюрьма Зверя. Здесь они в его власти.

– Так ты ее не вытащишь.

Голос не-Роузи был томным, чуть ли не ленивым. Спустя секунду она появилась. Ее тело уже не выглядело полупрозрачным, тень закралась в круг, извиваясь и расширяясь, как ветви вокруг. Она казалась почти реальной, если не обращать внимания на полное отсутствие сопереживания на лице. Вайолет вцепилась в Джунипер мертвой хваткой. По крайней мере, ее матери посчастливилось этого не видеть.

– Я не позволю тебе отобрать ее у меня.

Джунипер не была идеальной. Но была ее единственной семьей. Она не хотела, чтобы их последнее воспоминание друг о друге было связано с ссорой. И не позволит их отношениям закончиться так.

– Она никуда не исчезнет, – беспристрастно ответил Зверь. – Просто умрет. А я… – Губы не-Роузи расплылись в широкой безумной улыбке, которая была совсем несвойственна ее сестре. – Я буду свободен, а жадность твоих предков обернется их гибелью.

– Жадность? – с трудом выдавила Вайолет.

– О дитя. Ты действительно думаешь, что меня заточили сюда из альтруизма? Они хотели получить мою силу – и получили. Но использовать ее можно только рядом со мной, поэтому они навсегда остались в этом жалком городишке. Тебя должна радовать моя свобода. Основатели никогда не понимали моих взглядов на мир. Но я понял, что Стивен другой, как только он впустил меня в свое сознание.

И Вайолет поняла, она ясно увидела то, что крутилось еще до равноденствия.

Она знала, почему появлялись провалы в памяти. Почему Зверь проникал в ее голову, почему Стивен оказался для него легкой мишенью. Семья Сондерс должна была доказать, что достойна своих сил. И лучший способ это продемонстрировать – впустить Зверя к себе в разум – и выгнать его прочь. Это укрепило бы связь. Это показало бы, что Сондерсы сильнее, чем монстр, с которым они связаны. Должно быть, это и был ритуал ее семьи. А значит, у нее по-прежнему имелся шанс все исправить.

Вайолет опустила мать на землю и встала на дрожащих ногах.

– Как тебе такое предложение? – спросила она, и не-Роузи склонила голову набок. – Почему бы тебе не сделать это снова? Я знаю, что тебе нравится торчать в моей голове.

– Ты и близко не так могущественна, – с презрением ответил Зверь.

– Но я готова сделать это добровольно, – возразила Вайолет. – Со Стивеном было иначе, верно? Что-то мне подсказывает, что ты промыл ему мозги, чтобы он согласился. Сомневаюсь, что он сам впустил тебя в свое сознание.

– Стивен был слабым. – Слово повисло в воздухе, раскатываясь эхом между деревьями. – Как и ты. Ослабленная горем, любовью и печалью. Ты взывала ко мне с того дня, как приехала в город, с той секунды, как села за пианино. Только сила твоей матери сможет меня выдержать.

– Я догадывалась, что ты так ответишь. – Вайолет морально приготовилась к тому, что собиралась сделать. План ужасный. Но другого у нее не было. – Думаю, с моей стороны было наивно ожидать от тебя сотрудничества.

Вайолет накинулась на не-Роузи и схватила сестру за запястья. Они были реальными, потому что она этого хотела, и когда Вайолет встала нос к носу с образом своей сестры, в ее темных глазах что-то промелькнуло. Голод.

– Прекрати, – прошипел Зверь.

Очертание Роузи замерцало.

– Перестань! – заныл Зверь. – Если перестанешь, я позволю тебе ее вернуть. По-настоящему. Ты же этого хочешь, не так ли?

И внезапно Роузи стала выглядеть даже более плотной, чем раньше. Ее кожа сияла жизнью и здоровьем; бирюзовые волосы ярко блестели в слабой имитации света Серости. Ее губы изогнулись в улыбке.

– Ты знаешь, что способна на это. Ты вернула Орфея. Почему бы не вернуть и меня?

Вайолет увидела картину этого будущего у себя в голове. Увидела, как сдается. Как позволяет Зверю захватить Джунипер, и он наделяет ее такой силой, чтобы покинуть город и не просто воскресить тело Роузи, но и исцелить его. Обмен монстра на сестру. Жизнь на жизнь.

– Я все, что у тебя было, – прошептала Роузи. – Я единственный человек, который любил тебя. Ты действительно готова меня отпустить?

Это был самый трудный поступок в жизни Вайолет – но она отвернулась от лица сестры.

И посмотрела на Джунипер, лежащую на земле, выглядевшую одновременно моложе и старше, чем когда-либо прежде.

– Ты действительно считаешь, – сказала она, снова смотря на Зверя, поскольку, как бы тот ни выглядел, это все равно был Зверь, – что я позволю тебе убить мою мать? Ты здесь монстр, а не я.

Не-Роузи недовольно зашипела.

– Значит, ты сама меня приговорила, – рявкнула сестра, и внезапно ее кожа начала сморщиваться на черепе, глаза почернели от гниения, руки старели в ладонях Вайолет, пока от них не остались только отслаивающаяся кожа да пожелтевшие кости.

В пустых глазницах Роузи извивались личинки, а разложившийся рот открылся в ухмылке – или же в безмолвном крике.

– Ты ненастоящая, – всхлипнула Вайолет, закрывая глаза, но она чувствовала мертвые руки Роузи в своих.

И приторный, мускусный запах гниения. Вайолет подавилась и схватилась крепче. В ее затылок вонзались ножи, пока голос Зверя – его настоящий голос – раскатывался в сознании, шипя на незнакомом языке.

Впускать его в свою голову противоречило всем ее инстинктам. Но Вайолет подавила панику, притянула его ближе и заставила себя не отступать. В ее разум вцепились холодные руки, и девушка невольно вздрогнула, когда ее ноги, щиколотки и пальцы онемели.

Ее глаза открылись от слез, бегущих зловещими линиями по щекам, но они были слишком густыми, чтобы состоять из воды. Серость поднялась по внутренней части ее запястий и распространилась в плечи, грудь, сердце. Вайолет чувствовала себя так, будто тонула в вязком черном озере. Она задержала дыхание, но вскоре ей придется открыть рот и вдохнуть эту густую жижу. Зверь был внутри нее. Захватывал контроль над телом, прямо как в равноденствие.

Вайолет не могла вспомнить, почему думала, что сможет его одолеть. Почему впустила его. Но это больше не имело значения – как и все остальное.

Все, что ей оставалось, это сдаться. Так будет легче.

И когда Вайолет взглянула на мрачный, бесцветный мир Серости, отпуская последние крупицы своего сознания, то увидела Роузи.

Поначалу она думала, что это очередной жестокий фокус Зверя. Но карие глаза Роузи сияли, обведенные золотой подводкой. И на ней не было одежды, в которой она умерла. Вместо этого она стояла в платье, которое купила на выпускной, струящаяся черная ткань идеально балансировала между классикой и современным стилем, а шею украшало броское, крупное, золотое ожерелье.

Ей так и не довелось покрасоваться в нем где-то кроме примерочной.

– Черта с два я бы выбрала другой наряд, чтобы коротать вечность! – Роузи хмуро на нее посмотрела. – Я так и чувствую твое осуждение. Кто бы сомневался, что ты скорее потеряешь контроль над моторными функциями, чем приструнишь свой норов.

– Роузи? – Вайолет и сама не знала, произнесла ли она имя вслух или мысленно. Но это не та Роузи, которую показал ей Зверь. В этой Роузи узнавалась ее сестра, прямо как в картине – авторский стиль. – Ты настоящая?

Даже Серость зарябила, когда Зверь зарылся глубже в ее сознание. Перед глазами поплыли черные пятна.

– Настоящая или нет, ты и так знаешь, что бы я сказала, – ответила Роузи. – Я люблю тебя, но в компании не нуждаюсь. Не в ближайшем будущем.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала Вайолет.

Роузи одарила ее улыбкой с намеком на грусть.

– Прости, что покинула тебя.

А затем она исчезла, и осталась лишь чернота.

В день, когда Роузи умерла, внутри Вайолет что-то сломалось. В ее груди рос нарыв, в затылке – зияющая дыра. Ее тело – идеальное место для проникновения зла.

Ее горе позволило Зверю пробраться к ней в голову. Но ее горе также служило ей привязкой к реальности.

Вайолет могла использовать эту часть себя, чтобы прогнать Зверя. Она позволила месяцам боли и грусти охватить себя и вцепилась в свое сознание. Это боль, которую ему никогда не понять. Это боль, порожденная любовью. И, погрузившись в свою печаль, вобрав осколки, Вайолет сделала своего давнего врага своим спасителем.

– Ты не вернешься, – сказала она Роузи, себе, девушке, которой была раньше.

Теперь она изменилась – то, что было сломлено, восстановилось. Внутри нее всегда будет жить горе. Но это нормально – оно часть того, кем она стала. И когда хватка Зверя на ее сознании треснула, словно кость, Вайолет поняла, что он тоже никогда не покинет ее разум. Не до конца. Такова цена, которую семья Сондерс платила за свое могущество.

Вайолет открыла глаза.

Серость исчезла. Она вернулась обратно на поляну, окруженную лесом, сквозь круг из костей постепенно проникал шум.

Ее кожа снова наполнилась цветом, прогоняя серость из запястий и кончиков пальцев – которые неосознанно сжались на серебряном браслете.

У края круга стоял Стивен Сондерс. Возможно, у Вайолет разыгралось воображение, но его прогнившие глазницы чуть ли не блестели от страха.

Она сделала глубокий вдох. Легкие наполнились прохладным ночным воздухом с ароматом земли и леса. А затем пересекла круг, раздавив кости животных, пока не оказалась в шаге от Стивена, нос к черепу.

Между ними вновь возникла связь – ужасная, тошнотворная.

Вайолет вспомнила юношу из дневника. Он не заслуживал такой кончины – в виде кучки тряпья и рассыпающихся костей, поддерживаемых магией. Он заслуживал покоя.

Вайолет протянула руку и прикоснулась окровавленным пальцем к его разлагающейся щеке, зеркально повторив его действие в начале вечера.

– Мы оба знаем, что тебя не должно здесь быть, – прошептала она. – Надеюсь, ты попадешь в хорошее место. Возможно, однажды мы там встретимся.

Вайолет использовала ту же часть себя, которая вырвала ее сознание из хватки Зверя. Внутри нее бушевала сила – необузданная, замечательная и наконец-то всецело ее. Что-то на этом гниющем лице дрогнуло в подобии на облегчение. И когда связь между ними порвалась, Стивен Сондерс упал под ее рукой. Вайолет с содроганием отошла от него и вытерла пальцы о джинсы.

К ее удивлению, теперь с церковниками разбиралось куда больше трех человек. Они были старше и лучше обучены, что означало лишь одно: шериф прибыла.

Вайолет потащила Джунипер за барьер, с каждым шагом под ее ногами хрустели кости. Затем она присела рядом с матерью и убрала волнистую прядь с ее расслабленного лица.

– Очнись, – тихо произнесла девушка. – Давай же, мама. Все кончено.

Рядом с ней согнулась светловолосая женщина, будто вырезанная из мрамора.

– Она цела? – спросила Августа Готорн, в ее словах отчетливо слышалась паника.

Вайолет отпрянула:

– Даже не пытайтесь провернуть свои штучки.

Августа подняла руки в перчатках:

– Не буду.

Вайолет удивилась тому, как страх в голосе шерифа совпадал со страхом, пульсирующим внутри нее, пока она смотрела на вялое тело Джунипер. Позади нее людей в коричневых робах сковывали наручниками и вели к полицейским машинам. Некоторые офицеры собрались у круга костей и засовывали их в пластиковые пакетики для улик.

– Вайолет?