Гений 30 лет спустя SWFan
Хотя это ведь совершенно не проблема, вдруг понял Шу Хунлэй, и глазки его заблестели. Что такого может сказать паспорт? Да ничего, что не было бы правдой, а правда была в том, что этого старика совершенно точно привезли сегодня вместе с остальными нелегалами. Никакого штампика на разрешение на переезд у него быть не могло, так что тут всё легально… В смысле нелегально. Шу Хунлэй сделал глубокий вдох и вернул себе душевное спокойствие.
«Проверяй, проверяй» — стал причитать он про себя и одобрительно хлопнул полицейского по плечу. Тот охнул и вдруг так недовольно уставился на Шу Хунлэя, что мужчина немедленно свою руку убрал, а потом спрятал обе руки за спину и неуверенно улыбнулся. Полицейский же поправил пояс, прошёлся вперёд и бесцеремонно вырвал из рук Фан Линя его паспорт. Мужчина небрежно пролистал его до страницы со штампиками и усмехнулся… Потом пролистал назад и завис…
И Шу Хунлэй, ещё секунду назад совершенно успокоенный собственными аргументами, тоже завис; само время вдруг стало тянуться медленно, как улитка. Шу Хунлэй взглянул на часики у себя на руке, потом ещё раз. Он уже собирался окликнуть полицейского, спросить, что там такое, неужто паспорт — краденый, как вдруг заметил, что верхняя губа толстяка немного подрагивает. И вместе с ней неожиданно затрепетало сердце Шу Хунлэя.
А потом он, к своему полнейшему замешательству и ужасу увидел, как толстяк вздрогнул, закрыл паспорт, взялся за него обеими ручищами и вдруг опустился перед сбежавшим бездомным в нижайшем поклоне, — вместе с толстым белым телом на землю рухнуло, прямо в пятки, и сердце Шу Хунлэя.
И наступила удивительная тишина. Шу Хунлэй смотрел на полицейского, полицейский пялился на землю, Ван Сюн растерянно хмурился, а Фан Линь с лёгким раздражением и немного щурясь поглядывал в переливающиеся небом окна окружающих многоэтажек. Наконец мужчина сказал:
— Ну что?
Полицейский сглотнул, протянул книжку и заговорил дрожащим голосом:
— П-прошу вашего прощения, уважаемый. Я готов, — он сглотнул, — принять любое наказание и выполнить любой ваш… приказ.
— Верни-ка тогда, для начала — спокойно ответил ему Фан Линь и вырвал свой паспорт назад из покладистых рук мужчины, после чего вложил его себе в карман. Вся эта ситуация была для Фан Линя совершенно неприятной, и во всех действиях мужчины читалось явное раздражение. И Фан Линя можно было понять; он не любил прибегать к силе своих бывших регалий. Ему это было неприятно, и даже если пришлось, он хотел как можно скорее покончить с этим процессом. Мужчина в принципе брал свой паспорт всегда с собой только потому, что как-то раз ему отказались продавать пиво по той причине, что он может быть несовершеннолетним. Фан Линь разумеется ошалел от такого и на выходе из магазина сильно ругал слепую кассиршу. Потом он правда догадался, что эта полная дама таким образом с ним заигрывала, но от этого ему стало ещё более дурно…
С тех пор он всегда носил паспорт с собой…
Фан Линь вздохнул:
— Сделай что-нибудь с этими двумя, вон тот рослый на стадии Третьей Руны, с ним осторожнее, а мы… Мы пойдём уже отсюда, — сказал мужчина, отмахнулся и побрёл по тропинке из дворика на улицу. Мая побежала за ним.
— Эй… — тут дал о себе знать давно уже молчавший Ван Сюн. Он вдруг шагнул вперёд и загремел своим мощным голосом: — Это ещё что значит? Тебе заплатили, — гремел он, грозно смотря на полицейского, как будто пытаясь раздавить его своим взглядом. Но толстяк неожиданно не струхнул, он встретил этот взгляд взглядом своих собственных маленьких глазок и даже сам шагнул вперёд, хотя и без особого рвения, а как будто его вилами тыкали в спину:
— Ты что несёшь тварь? Что заплачено? Это заплачено?! Ты меня подкупить думал? Это преступление! — завопил полицейский, сунул себе руки в карманы, с трудом вытащил купюры и демонстративно выкинул их на песок. А потом сделал подобие улыбки, смотря в спину удаляющегося Фан Линя. Мужчина остановился, повернулся и кивнул. А потом он задумался и прошептал кое-что девочке рядом. Та смутилась, но всё же побежала назад. Она пробежала мимо полицейского, взяла две купюры, которые он бросил на землю, и вся красная быстрым шагом пошла назад…
— …
— …
— В общем, нет никаких денег, ничего я не брал! — снова завопил толстяк, а потом мощно нажал на значок у себя на поясе. Тот вспыхнул один раз, потом второй, и сердце Шу Хунлэя ушло в пятки. Мужчина только что позвал себе подкрепление, причём судя по тому, что мелькнул его значок дважды, — Шу Хунлэй немного разбирался в сигналах правоохранительных органов, — он вызывал себе в подкрепление культиватора. Тот, заведующий всем участком, гарантированно был на Шестой или Седьмой руне.
Ван Сюн опустил свою саблю и нервно огляделся.
— Может, может можно это как-то уладить… Может вы… Вы случайно нажали на эту кнопочку, так ведь? А нас тут не было, да, не было ведь? — дрожащим голосом говорил Шу Хунлэй, одновременно доставая бумажник и перебирая в нём синеватые купюры. Он достал три, потом пять, а потом вдруг закрыл бумажник и протянул его весь целиком толстяку и даже слегка поклонился. Полицейский опешил, посмотрел на Фан Линя, которые был уже далеко, помялся и всё-таки выхватил бумажник.
Шу Хунлэй расслабился и улыбнулся, — ему даже захотелось по-дружески стукнуть Ван Сяо по плечу, но благоразумие сдержало его… А потом мужчина снова разинул рот, потому что полицейский вдруг бросился бежать. Он побежал вслед за Фан Линем, кое-как догнал его, поклонился, передал ему в руки бумажник, — мужчина его взял, — и сразу побежал назад и снова, весь запыхавшийся, встал перед парочкой.
— Ублюдки, ха-ха… Подкупить меня хотели… Конфисковано! Совсем полицию не уважаете, — качал толстяк головой.
— Вы знаете вообще, на кого вы позарились, бандюги? У этого… У почтенного господина… Звездный Паспорт! — проговорил он с трепетом и благоговением.
— Звёздный… Паспорт… — промямлил Шу Хунлэй и почувствовал, как его ноги превращаются в жиле.
Паспорта у всех граждан Федерации были разные, — был паспорт обыкновенный, планетарный, обладателю которого нужна была виза, чтобы ему разрешили покинуть родную планету. Был ещё паспорт планетарно-системный — чтобы его получить нужно было внести определённую денежную суму и платить удвоенный налог, хотя для особенно талантливых учеников гос. Сект были льготы. И ещё был так называемый Федеральный паспорт, — нужно было ещё немного доплатить, причём довольно приличные деньги, и платить десятикратный налог — и вот этот паспорт уже позволял свободное перемещение по всему Звёздному Небосводу, без нужды получать штампики, и даже предоставлял некоторые особые права.
А ещё был Звездный Паспорт.
И он был особенный.
Обладатель Звёздного Паспорта получал не просто абсолютную неприкосновенность в рамках юридической системы вплоть до Высшего Федерального суда, у него ещё было множество вольностей. Он был выше законов, он мог выносить любые приговоры только по собственному суждению, даже смертельные…
И никто не был против, ведь выдавали этот паспорт не за деньги и не за силу, но за наивысшие заслуги.
Это была награда. Символ настоящего героя.
…
— Неплохо, неплохо, хотя бы не придётся спать на улице, — говорил Фан Линь, перелистывая купюры внутри добытого бумажника. Он и Мая покинули дворик и снова вышли на пустынный тротуар. Теперь они направлялись туда, где, согласно карте, которую Фан Линь выкрал из мусоровоза, находился коммерческий квартал, ну или улица с магазинчиками. Мужчине нужно был кое-что купить, чтобы связаться со своей старой знакомой… Вот только… Фан Линь спрятал бумажник в карман и вдруг представил себе, как именно будет «это» покупать. Мужчина нервно улыбнулся.
— Нужно кое-что прикупить, сходишь… — заговорил он, поворачиваясь к Мае, и неожиданно умолк. Потому что девочка тоже молчала и кажется очень напряжённо о чём-то размышляла.
— Что такое? — спросил её Фан Линь.
Мая опомнилась и спросила:
— Мастер, можно спросить?
— Ты уже спрашиваешь.
— Ах, да… Ха-ха… — расширила глазки девочка и нервно усмехнулась.
— Валяй, — махнул рукой Фан Линь, а потом вдруг обнаружил у себя на губах улыбку и очень этому удивился.
— Я… Мастер… Вы ведь взяли машину, чтобы привлечь к себе внимания, так? — спросила Мая, задумчиво сверкая своими чёрными глазками.
— Возможно, — ответил Фан Линь и пошёл дальше. Мая побрела за ним.
— Значит вы… Вы специально сказали ехать нам на машине, чтобы мы привлекли внимание преследователей, и чтобы все остальные смогли сбежать… Хотя если бы мы сбежали как они, нас бы не смогли найти…
— Наверное не смогли бы. Херню я сделал, да? — прыснул Фан Линь. — Он действительно сказал девочке садиться в машину и ехать не только потому, что у него болели ноги, но и чтобы все остальные, кого тоже привезли вместе с ними с луны, смогли сбежать. Вспоминая об этом сейчас, мужчина вдруг заодно вспомнил как все эти люди расступались, когда лысый громила хотел схватить саму Маю, и как все они потом разбежались, когда он пытался самого Фан Линя раздавить… Мужчина вдруг почувствовал дурной привкус во рту. Разумеется, он так потел не ради этой сволоты, они были так, фоном. И если бы у него не было пилюли, гаранта безопасности себя и девчонки, он бы так никогда не поступил. На самом деле мужчина пытался помочь только старику Ланю, всё же он тоже его спас… По сути Фан Линь так возвращал ему должок.
Но Мая явно видела его поступок в ином свете.
— Мастер, вы всё ещё герой, — сказала девочка и смущённо, и радостно. И тут уже сам Фан Линь слегка смутился и прыснул:
— Дурная привычка, пытаясь её в себе изжить…
— Не надо!
— Молчать. Тч… Ты скажи лучше, ты когда наша своё Дао? — спросил мужчина и внимательно присмотрелся к девочке. Шаг её был лёгким, а движения воздушными, как будто ей в спину постоянно дул ветер. Так оно и было, в общем-то, и был это ветер Великого Дао. Совершенно незаметно для мужчины, что, в прочем, было объяснимо, его голова была занята другими делами этого во всех смыслах занятного утра, Мая стала культиватором первого, ну или нулевого Ранга.
Сама Мая, когда об этом услышала, округлила глаза и растерянно поморгала. Потом зажмурилась и кивнула.
— Вы правы, Мастер…
— Знаю.
— Я… Но как так… Честно говоря, я не помню, как я это сделала, Мастер, — проговорила девочка с лёгким замешательством.
— Не помнишь? — тут уже пришёл черёд Фан Линя удивляться. Мужчина трижды моргнул, взглянул на задумчивого ребёнка, который удивлённо смотрел в землю, видно пытаясь припомнить, когда именно стал культиватором, а потом положил руки в карманы и взглянул в голубое небо.
Как раз в этот момент из-за белого облака выглянуло кислое полуденное солнце…
Фан Линь наклонил голову:
— …Ха.
33. Цена Слабости
Стояла жара. Фан Линь снял сапоги, которые присвоил у лысого бандита, и опустил свои грязные ноги в самую малость тёплую воду фонтанчика. Сразу зашипели мозоли, но потом, спустя время, их остудила приятная нежность.
Мужчина сидел на каменном ребре одного из фонтанчиков, ряд которых пробегал вдоль бульвара. С одной стороны улицы возвышались новенькие, сверкающие и не очень высокие небоскрёбы, — торговые центры, развлекательные залы, кинотеатры… — с другой же стороны бульвара, сверкало, сквозь шумную человеческую толпу, искусственное озеро, обсаженное персиковыми деревьями.
Именно из него, наверное, поступает вода в фонтанчики, подумал вдруг Фан Линь, когда заметил плавающий возле своих ног мятый розовый лепесток.
— Мастер! — вдруг из шумной толпы вырвался голосок, как будто с заднего плана на передний. Фан Линь повернул голову и увидел нагромождение всяческих цветастых продуктов, а потом и саму девочку, которая кое-как удерживала всё это в своих белых ручках.
— Почему пакет не купила? — спросил мужчина, и не дожидаясь ответа он провел по тёплой, гладкой и широкой стенке фонтана, и сказал:
— Выкладывай.
Мая немедленно разложила всю свою добычу из магазина. А именно: прозрачный пакетик с копчёными ножками, вокруг которых разливался жир, ещё один прямоугольный пакетик с сырокопчёными колбасками, баночку энергетика с имитацией экстракта женьшеня и бутылочку воды. И ещё блестящий глянцевый журнал.
Фан Линь посмотрел на всё это, посмотрел на немного смущённую, но довольную выполненным «заданием» девочку и спросил:
— Всё что я заказывал есть… Себе ты ничего не купила?
Мая сразу показала на бутылочку воды.
— …
Фан Линь выдохнул и покачал головой:
— Садись давай.
Мая кивнула и забралась коленками на ребро фонтана. Мужчина меж тем открыл колбаски и положил упаковку между собой и ребёнком. Повеяло, среди всех ароматов лета и толпы, мясом и специями. Одновременно заурчали сразу два желудка:
— Налетай, — сказал мужчина, а потом добавил, когда Мая смутилась: — Будем делиться, — и только тогда девочка наконец протянула пальцы и схватилась за еду. Фан Линь же взялся за журнал и быстро положил его себе на колени, чтобы никто из людей не увидел обложки. Это был журнал детской моды
— Неловко покупать эти штуки, — цокнул языком мужчина. У него самого была подписка, а потому ходить в магазин и стоять в одной очереди с мамашами и девочками, испытывать эту неловкую пытку, Фан Линю не приходилось.
— Да, — Мая кивнула. — В очереди были одни мужчины, — она улыбнулась и повесила голову. — Было немного неловко…
— …
Фан Линь покачал головой, открыл оглавление и быстро нашёл строчку с «Тай». Затем он пролистал до нужной страницы. И снова перед ним предстала то самое создание, милый ребёнок, которого он за все эти годы повидал в стольких пёстрых облачениях. В этот раз на ней было длинное белое платье. Оно было обмотано множеством разноцветных ленточек, другие концы которых крепились на маленькие крючки внутри комнатки, в которой находилась девочка. Картинка была пёстрая, чудесная. И было даже как-то правильно, что лицо ребёнка, прекрасное, белое, с немного высоким лбом, сохраняло кукольную непоколебимость.
Мужчина выдохнул.
Потом он посмотрел на этой же странице на графу «контакты» и отложил журнал в сторону.
— Вот оно, — сказал мужчина, привлекая внимание Маи, которая в это время смотрела на игру света, заточённого в водах фонтана.
— Теперь нужно только с ней связаться и попросить об одолжении, а потом я отвезу тебя в один мирок, где тебя никто не достанет — ни твой клан, ни те преследователи, — рассказал мужчина свой план. Девочка кивнула, а потом сама посмотрела в журнал и спросила задумчиво:
— Мастер, а можно… В смысле кто она такая, можете сказать?
— Да так, старая… — мужчина вдруг замялся.
— Честно, я без понятия, кто она мне теперь, — прошептал он, и в глазах мужчины промелькнула какое-то непонятное, быстрое чувство, которое он сразу же выбросил, как потряс головой. Фан Линь посидел немного в тишине и снова взглянул на Маю, которая вновь смотрела на воду, провожая взглядом розовый лепесток, и между делом, сама этого не замечая, догрызая последнюю колбаску. Мужчина, открывая теперь уже упаковку копчёного мяса, отметил про себя, что журнал девочку не занимал совершенно; потом он обратил внимание на её одежду. Мая была во всё той же школьной юбке, немного ей великоватой, и уже не в такой белой, но пыльной, но тут и там с чёрными мазками, блузке.
Мужчина взглянул на подпираемые ноги Маи, и на её спортивные кроссовки, которые выглядели так, как будто их бросили кошке и забыли на пару месяцев.
Вдруг Мая наклонила голову и спросила:
— Мастер, можно…
— Можно. Если промочишь ноги, — ответил Фан Линь.
— Ах?
— Давай, вода нормальная, — кивнул мужчина на фонтан. Мая помялась, но всё-таки стянула кроссовки, отложила их в сторону и осторожно макнула свои красноватые тонкие ножки в воду. Девочка сглотнула, но в итоге пересилила себя и окунула свои ступки. Сперва её лицо было напряжённым, — потом, постепенно, оно сделалось даже расслабленным.
Фан Линь же откупорил энергетик, омывая свой пустой желудок, который по такому случаю едва не свернулся в узелок. Девочка меж тем снова потянулась рукой к копчёным ножкам.
— Мастер, — вдруг одёрнула себя Мая и положила руки на свои ноги.
— Тот воин, с саблей, он был… Убийцей?
Фан Линь вспомнил рослого мужчину в красном халате.
— Да, — спокойно кивнул Фан Линь. — Заметила, как от него разило кровью? У него Руны запретного Дао. Ему нужно убивать время от времени, вон от него и разит теперь мертвичиной. Поэтому нужно мыться, кстати говоря.
— Но… Тогда мы должны что-нибудь сделать, или он же…
— Расслабься, — медленно заговорил Фан Линь. — С ним разберутся. Не копы, так его собственная верхушка.
— Верхушка?
— Да, верхушка, — кивнул Фан Линь, а затем он рассказал девочке о довольно распространённой схеме. Кланам тоже нужно было кушать, им нужны были материалы, духовные травы, оружие, кушанья, напитки, наркотики… Им нужны были деньги. И если алхимики и кузнецы были в этом отношении более чем обеспечены, то вот кланам, у которых наследие было преимущественно боевое, приходилось выкручиваться, приходилось заниматься бизнесом. И поэтому современные кланы напоминали уже не столько закрытые и властные семейства, властителей феодов, которыми они были во времена Звёздного раздора, сколько корпорации или даже целые конгломераты…
Ну а семейства поменьше, падкие до лёгкой наживы, превратились во своеобразную мафию. Они взялись за нелегальный бизнес. Не как за свой основной источник дохода, но так, между делом, в качестве неуказанной строчки в годовом отчёте. И разумеется все свои нелегальные делишки такие кланы могли с ходу отрубить, если к ним возникали хоть малейшие подозрения…
— Эта свалка под каким-то кланом. Им не нужны проблемы. Если этот уродец сможет улизнуть от полиции, они сами его прирежут. Вообще странно, что они в принципе его себе наняли. Даже самые отбитые семейки должны уже знать, что в запретное Дао лучше не соваться, — ибо за него было строжайшее наказание, добавил про себя Фан Линь.
Смерть.
А потом он добавил про себя ещё кое-что. Что был и такой вариант событий, что мужчина сможет улизнуть. Если он будет действовать умно и пустится в бега прямо сейчас, у него были даже неплохие шансы убежать. Вот только тут Фан Линь ничего не мог сделать. Если бы он рассказал про запретное Дао тому толстому полицейскому, мужчина с саблей бы это услышал и убил их обоих на месте; чтобы точно его остановить нужно было схватить его прямо там, но этого Фан Линь сделать физически не мог.
Потому что он был слишком слаб.
Можно было воспользоваться пилюлей Сансары, но эти штучки были на вес золота, пока за ними велось преследование.
Ещё был вариант дождаться подкрепления, которое вызвал толстый полицейский, и рассказать уже его старшему офицеру про то запретное Дао. Но тогда была вероятность, что сам старший офицер начнёт задавать вопросы. Например, кто такая эта чёрненькая девочка? По словам Маи, её преследовала не только её семья, но и вся Федерация. Поэтому им лучше было лишних раз не попадаться на глаза хранителей порядка.
Но ничего из этого мужчина Мае не сказал.
Ему не хотелось, чтобы девочка винила себя в том, что убийца может быть был сейчас на воле.
Сам то он уже привык к своей беспомощности.
Мая слушала его очень внимательно, временами, однако, перебиваясь на собственные мысли, и грызя уже совсем голую куриную ножку. Когда девочка сгрызла её совершенно, она потянула руку взять ещё одну, но нащупала только пустую жирную упаковку. Мая растерялась, а Фан Линь вдруг протянул ей баночку воды:
— Запьёшь свой завтрак?
И сразу же девочка сделалась алой. Она вдруг поняла, что съела вообще всё, что купила, хотя покупала не для себя.
— Я-я сейчас же схожу в магазин, Мастер! — переполошилась она, доставая ноги из воды и поднимая брызги.
Фан Линь отмахнулся и сказал:
— Пойдём уже, найдём, где снять номер.
— Номер? — переспросила девочка.
— Да. Займёмся всеми делами завтра. Нужно время всё подготовить, да и у меня башка раскалывается. И мышцы ноют. Я точно себе ничего не сломал? Кажется, сломал, — причитал мужчина, одновременно поглядывая вокруг и выискивая достойный отель. В итоге найти его оказалось несложно. Хороший отель стоял прямо на берегу озера, но к нему пришлось немного пройтись, и под конец прогулки Фан Линь уже едва стоял на ногах. То и дело он пил свой энергетик, а когда выпил — сразу побежал в кусты возле озера. На выходе из них мужчина сказал Мае унылым голосом:
— Никогда не теряй культивацию… Никогда не старей…
Потом они добрались до отеля, но дальше дверей пару не пустили. Снова причитая, Фан Линь, уже совершенно вымотанный, пошёл купаться не снимая одежды. Затем он и Мая долго высыхали, лежа на скамейках на берегу, и наконец, под вечер, их всё-таки пустили снять себе номер. Он был почти у самой крыши. Из просторного окна открывался вид на озеро, а за ним на возвышающиеся серые громадины старого города. На настоящую Золотую Звезду, где кипела страшная и бурлящая жизнь. Маленький новенький райончик, в котором находились мужчина и девочка, напоминал снежный шарик под куполом…
— Грустный пейзаж. Вот почему верхние этажи дешевле тех, что посредине, — сказал Фан Линь, падая на кресло. — Оттуда видно было бы только озеро… Тч, ладно, — он посмотрел на Маю, которая освободилась уже от своих кроссовок и щупала ногами пушистый ковёр. Девочка сразу подняла голову, всем своим видом показывая, что внимательно слушает. Мужчина помедлил и сказал:
— Займёмся твоей культивацией…
34. Дао Руны
Первой стадией после Касания, и первой вообще, если не считать нулевую, была стадия Девяти Рун. Либо же Дао Рун, либо же… Впрочем, всё это не важно, а важна только сама суть, и она находится в Рунах, которые воин накладывает на своё Колесо, обретая таким образом всё большую и большую силу. За каждой Руной стоит одно какое-то своё Дао, например, Дао Пламени, или Смерти, или Разрушения, и каждая Руна, пусть очень ограничено, но позволяет воину использовать это Дао, причём с каждой последующей сила всех прошлых Рун растёт в геометрической прогрессии, и если только с одной, дарующей Дао «Остроты», воин мог порубить разве что дерево, то уже к восьмой он мог резать сталь как бумагу.
Всего же Рун могло быть не больше девяти, но собрать полный комплект было далеко не просто. Каждое новое Дао вносит определённый дисбаланс в Звёздное Колесо, оказывает на него давление, и если культиватор не может удерживать баланс между ними, то уже Руне на пятой его ждёт прискорбная кончина… Чтобы вынести больше, у воина должен быть талант.
К примеру, чтобы называться человеком с определённым потенциалам, а не совсем мусором, которого и кормить то жалко, нужно держать хотя бы семь Рун. Восемь — это уже вполне себе дарование. Девять — великолепно, настоящий гений, наследник великого клана. А десять… Десяти рун быть не может, максимум девять. Но точно так же как у человека только две руки и две ноги, хотя встречаются один на миллиард люди трёхрукие, так и тут. Был один воин, один на семьсот миллиардов населения Федерации, у которого было десять Рун…
— Но на меня не равняйся, — сказал Фан Линь. — Мне тогда просто повезло.
Мужчина расслаблялся в вязком, как будто специально для него нагретом лучами солнца кресле, и смотрел на Маю, которая стояла рядом, ноги на ширине плеч…
Первое касание, действительно… Как ни разглядывал мужчина тощую девочку в лучах закатного солнце, она была уже на стадии Первого касания. Железно. И причём она не знала, как так вышло и что именно тронуло её Дао. И ещё, если так подумать, когда это она успела открыть своё Звёздное Колесо? Фан Линь научил её мантре совсем недавно, всего несколько часов назад. Мантра была хорошая, но даже человеку гениальному нужно было время, чтобы её усвоить… Впрочем, если девчонка была родом из большого клана, вполне вероятно, что у неё даже молоко в рожке было с примесью Духовной энергией; возможно сама мантра послужила всего лишь последним толчком для открытия Колеса.
Но да нет смысла о таком думать:
— В общем, с тобой мы будем целиться в Девять рун. Десятую я бы не получил, даже если бы сам начал сейчас заново культивировать.
— Нет, Мастер, — вдруг возразила Мая.
— Чего нет? Хочешь десять? А не лопнешь?
— Нет, вы… Вы бы получили все Десять рун, потому что… На стороне настоящего гения всегда есть удача. Я уверена, Небеса на вашей стороне.
— …Возможно, — кивнул Фан Линь, наблюдая неловкий свет в глазах девочки и опуская подбородок на ладонь. Мужчина задумался и прошептал сам себе:
— Но если это была небесная удача, я бы жизнь отдал, чтобы Небо забрало её назад.
— А? — Мая растерялась, на что Фан Линь махнул рукой и после вздоха продолжил свою лекцию:
— Руны могут быть разного качества, но ты это знаешь, наверное. Чёрные, красные и белые…
Градация по цвету была не просто так. Чёрные Руны были ближе всего к смертному, к праху, низменному и материальному. В них слабее всего было Небесного Дао. Красные были уже получше, а белые — Небесным пределом. Ну и наконец были разноцветные Руны — они не были ограничены ничем и представляли собою Дао в чистейшем его олицетворении… У Фан Линя все Руны были такими. Как конфетки.
— Тут тоже вот тебе совет — не пытайся собрать самые лучшие. Пустая трата времени. Качество зависит от того, как сильно ты ломаешь голову над своим Дао. Тут и время важно, и удача, и талант. Но перфекционизм опасен — может привести к обсессии. Есть вполне себе воины, которые могли бы давно сделать своё Дао Сердце, но вместе этого сорок с лишним лет пытаются собрать все Руны идеально… Тч… И кстати… А, впрочем, ладно, — Фан Линь опёрся щекой о кулак. На самом деле весь этот рассказ про обсессии и прочее он говорил не по своему опыту, а из общих постулатов, которые можно было найти в любом учебнике. Сам мужчина ни с чем таким не сталкивался.
Ведь был гением…
«И похоже теперь это проблема», проговорил про себя Фан Линь. В своё время у него всё получалось по наитию. У него не было опыта ошибок, столь необходимого, чтобы набраться мудрости, которую можно было бы передать другим. Да, мудрости, подумал мужчина. Мудрый человек ошибается, но учится на ошибках, и впредь их избегает. Человек же умный, гений, не ошибается, у него всё выходит сразу, с первой попытке, ему нечему учиться, а если ты не учишься — чему ты можешь научить? Нельзя рассказать дорогу, которую ты прошёл с закрытыми глазами и не споткнувшись ни об одну кочку — твои советы никому не помогут…
Меж тем у девочки энтузиазм бил просто через край. По её глазам, напряжённым, но где-то в глубине радостным и взволнованным, по её сжатым губкам Фан Линь видел, — она чудесная ученица. Ей нужен был чудесный Мастер, а он…
«А я и не просился учить…» Фан Линь откинулся в кресло и уставился в потолок. Сперва мужчина смотрел просто так; потом он начал вспоминать и вскоре погрузился в дали своей памяти. Тикали часики номера, гуще становился цвет солнца, темнея как желток, оставленный на сковородке. Мая смиренно стояла на месте, но вот прозвучал голос, и девочка навострила уши:
— Зачем ты культивируешь? — спросил Фан Линь.
— И не говори, потому что так делают все. Потому что в нашем мире это надо. Не нужно. Человеку просто ничего не нужно. Скажи, зачем именно тебе это?
Мая хотела ответить сразу, но потом надолго задумалась.
— Я… — протянула девочка, невольно хватая кисть одной руки другой. — Я хочу уничтожить мою семью… — прошептала она и опустила голову. Наступило молчание. Долгое молчание, в котором громко отдавалось нежное дыхание девочки, взволнованное и как будто облегчённое. Мая будто сбросила с себя тяжкий груз. Она закрыла глаза и расслабленно выдохнула.
Фан Линь, следивший за ней краем глаз, тихо кивнул.
— Хорошо, — а потом добавил. — Хорошо, когда есть цель. Знай, куда ты идёшь, и дорога… Дао найдётся, — повторил он вовсе не свои слова и улыбнулся.
— Ну ладно, хватит на сегодня. Отбой, — сказал мужчина и разминаясь поднялся на свои скрипучие ноги со скрипучего кресла. Фан Линь оглядел небольшую комнату. Потом посмотрел на пусть двуспальную, но единственную в ней кровать. Мая тоже посмотрела на неё и смутилась:
— Я… Я посплю на полу…
— Не нужно, — отмахнулся Фан Линь и завалился на белые простыни. Всё тело мужчины вдруг заныло болезненно-сладким онемением.
А девочка зависла посреди комнаты. Мужчина хотел было её проигнорировать, но в итоге не выдержал, приподнял спину на подушку и показал на кресло:
— На нём спи, ты поместишься, — а старичку надо в кровать, добавил про себя мужчина.
Мая сразу кивнула, покраснела и убежала в ванную. Вернулась девочка спустя всего минуту.
Она залезла на кресло.
Наступила тишина.
Солнце совсем уже упало за далёкие небоскрёбы, и небо в большинстве своём было тёмным. Там, далеко на горизонте, зажигались уже окна и вывески старого города, в то время как в маленькой тепличке спального района было вполне себе темно. Когда Фан Линь закрывал глаза, перед ним стоял сплошной мрак — нежная и ласковая мгла. Но несмотря на это, заснуть у мужчины не получалось. У него ныл бок, ныла спина… Всё его тело, которым он едва ли мог пошевелить, после того как бросил его на кровать, изнывало от старых болячек, от самой старости.
Это было нестерпимо.
Мужчина думал даже спросить девочку, а не завалялась ли внутри её меча, который служил заодно и Артефактом для хранения всячины, снотворных пилюль. Он мучился ещё, наверное, час, переворачиваясь с бока на бок, но заснуть не выходило, как будто его тело тяжёлым и ржавым якорем держало его за границей нежного мира забвения.
Казалось бы, думал Фан Линь. Прошло тридцать лет. За тридцать лет можно смириться, особенно если другое ты знал всего три года. Но он не смог. Не смог привыкнуть к своей слабости и к своему убожеству, не смог привыкнуть засыпать в смертном теле.
На ладони мужчины зачесался и заныл старый ожог. Линь Фан вспомнил, как получил его. Давным-давно он случайно коснулся раскалённой плиты и сразу одёрнул руку. Ладонь мужчины тогда охватила страшная боль. А потом на него что-то нашло, какая-то ярость, ненависть к своему телу, которое раньше могло шагать по звезде, а теперь было таким жалким, и он целую минуту держал ладонь у раскалённой стали, пока всё его тело не охватили судороги, а кровь с разодранных губ не закапала на пол…
Фан Линь однажды коснулся небес. Ему было отвратно жить по шею в прахе.
Но ничего — подумал мужчина, улыбаясь жалкой улыбкой. Ничего. Сколько сказала Императрица ему осталось? Семь лет? И всё?
И всё…
Густая темнота вокруг Фан Линя вдруг изменилась. Она перестала быть нежной, но стала глубокой как сквозящая в никуда бездна. Мужчина уже думал ей отдаться, как вдруг услышал что-то в тишине. Тихое дыхание. Тихое, тихое сопение где-то в комнате. Он прислушался к нему, и постепенно бездна исчезла, его душа успокоилась, и мужчина оказался в состоянии нежного, но тяжёлого дрёма. Фан Линь спускался всё ниже в глубины своего сознания. Вдруг мужчина подумал, засыпая: а что если это не эликсиры? Что если у девочки и вправду ушло всего несколько часов, или даже меньше, чтобы с нуля открыть своё Звездное Колесо? Глупость конечно, это невозможно, но если…
Если…
Мужчине оставалось семь лет. Звёздный Владыка не мог его спасти, не мог и Дао Магистр, но может Дао Предок сможет? Семь лет…
Улыбаясь своей глупой фантазии, Фан Линь медленно поднимался в небеса сновидений.
35. Настоящее Имя
Проснулся Фан Линь ранним утром, в самый тёмный час, когда зарево от города уже потухло, но солнце ещё только выкатывалось из-за незримого за линией небоскрёбов горизонта. Мужчина встал у панорамного окна и стал наблюдать, как медленно редеет разросшаяся за ночь у берегов озера туманная дымка. Потом он открыл окно, впуская прохладный сквозняк в душное пространство, и побрёл умываться.
Фан Линь положил руку на ручку двери в ванную. Завис. Мужчину неожиданно одолело страшнейшее предчувствие.
Каждый опытный воин в какой-то момент ты как бы учился предвосхищать угрозу, не силой Небесного Дао и триграмм, как делают это настоящие гадатели, но просто чуйкой; у Фан Линя была такая чуйка, и сейчас она била бешеную тревогу, чтобы он ни при каких обстоятельствах не открывал дверь. Мужчина медленно отошёл от неё, вернулся в комнатку и смиренно присел на кресло.
Спустя всего несколько минут, дверь, не щёлкая предварительно никаким замочком, открылась сама собой и вышла Мая в своей помятой, но чистой школьной блузке и длинной школьной юбке. Чёрные волнистые волосы девочки налипали на её лоб и на щёки, и лежали на ней как на мокрой собачке… Было видно, что она только что помылась.
Фан Линь выдохнул и поблагодарил свою интуицию за то, что он не открыл тогда дверь. Страшно представить, что было бы, если бы он это сделал.
Его и так подозревают в педофилии….
Мужчина расслабился и размяк в кресле, как самый настоящий победитель.
Затем Фан Линь достал журнал и позвонил по указанному там номеру. Нужно было узнать, где сейчас была Тай. Мужчина планировал для этого представиться журналистом, который хочет взять интервью у столь заслуженной модели. Но пошло всё немного неловко. Сперва из трубки донёсся нежный и приятный женский голосок — «Здравствуйте…» — Но как-только сам мужчина заговорил, стараясь держать улыбку на устах и звучать как можно более доброжелательно: «Здравствуйте, есть такая одна просьба, я вот работаю в одной газете, и мне бы хотелось…» как — только он всё это сказал, из телефона как будто подул ледяной сквозняк…
Мая меж тем стучала зубами, но не могла закрыть окно, потому что оно было слишком высоким.
Фан Линь был немного обескуражен, но всё же, продолжая улыбаться, вежливо сказал, что ему просто нужно знать, где будет проходить следующая фотосессия, чтобы он… И тут зазвучали гудки.
Мужчина посмотрел на телефон и ещё раз набрал номер. Следующий разговор вышел даже более лаконичным: кто-то прокричал в трубку «Смерть педофилам!» и засвистел что есть мочи толи в свисток, а толи в самую настоящую трубу. Свист иголкой врезался в уши мужчины, и трубка выпала у него из рук и повисла на проводе, — и снова гудки.
— …
Фан Линь медленно пришёл в себя, вложил руки в карманы и растерянно осмотрелся. Мая как раз в это время закрыла окно, используя свой чёрный меч как палочку. Потом девочка нацепила назад себе на руку браслетик и вдруг заметила взгляд мужчины.
— Твоя очередь, — сказал Фан Линь, протягивая ей телефон.
Уже вскоре Фан Линь услышал чудесную трансформацию. Холодный как метель голос, стоило к нему обратиться нежному детскому голоску, растаял совершенно и стал даже каким-то кисленько-сладким. Мая, краснея, рассказала про «свою давнюю мечту» заполучить автограф Тай, и совершенно просто всё разузнала про то, где она будет сниматься для следующего номера, а потом с трудом распрощалась с женщиной по ту сторону телефонной линией, — это было также сложно, как отлепить от себя конфетку — положила трубку и устало выдохнула.
— Мне сказали, нам нужно на «Маленький Пляж», — поведала девочка.
— Маленький пляж?.. — переспросил Фан Линь, отрываясь от журнала, в котором немного растерянными глазами рассматривал каменное лицо девочки. — …Луна-курорт, пару часов лететь, должны успеть к полудню, — размышлял вслух мужчина, а потом подумал о чём-то и спросил:
— У тебя есть купальник?
Мая покачала головой.
— Купить?
Покачала ещё раз, очень выразительно.
— Как знаешь. Ладно, — Фан Линь поднялся. — Завтрак и в астропорт. И нужно ещё вызвать такси…
Такси вызвали через персонал отеля, после чего мужчина и девочка дожидались его, сидя в столовой со стеклянными стенами, из которых открывался вид на уже наливающееся золотыми отблесками озеро. Фан Линь ел свинину, вымазанную в обжигающим горло соусе, Мая — яичницу. Девочка ловко заворачивала яйца палочками и макала их в соевый соус. Потом пожаловало такси. Фан Линь с Маей уселись и поехали.
— Надо было сказать, чтобы консьерж купил билеты, — вдруг вспомнил Фан Линь, а потом покачал головой и стал смотреть в окно.
Слишком поздно он спохватился. Придётся постоять в очереди.
Мужчина рассматривал мелькающие за окном новенькие многоэтажки, ряды молодых деревьев, — интересно, как они называются, — и мокрые, сверкающие капельками росы газончики. Но вскоре машина пошла на выезд из спального района, и примерно тогда же Фан Линь прикрыл глаза, расслабляя свои плечи на сидении.
Старый город, большой город, не нравился мужчине. В основном из-за своих размеров, которые были поистине грандиозны. Когда-то, давным-давно, весь мир был для Фан Линя как большая песочница. Мужчина стоял на самой вершине мироздания, он держал ту чудесную звезду, которая манила в небесах его детства своей сияющей красотой, в своих руках. Но теперь она выскочила и снова сдалась огромной и недостижимой. А сам он стал как маленький червячок в той песочнице.
Воспоминания о том, какой небольшой может быть мир, когда стоишь достаточно высоко, чтоб окинуть его взором, и бескрайность его каменных и стеклянных просторов, когда находишься на самом дне, особенно остро напоминали Фан Линю его убожество; мужчине казалось, что в любой момент он может засмотреться на рой машин на широкой трассе, на высокие небеса, и просто потерять себя, такого маленького на такой громадной планете…
Особенно ясно Фан Линь всё это почувствовал, когда приоткрыл глаза и увидел в окне астропорт. Он представлял собою громадное бетонное здание высотой в две сотни этажей, на вершине которого была стартовая площадка, заставленная по меньшей мерей тысячей звёздных кораблей. В самой бетонной коробке было множество прямоугольных отверстий, стоянок, из которых, извиваясь и сплетаясь, выходили запутанные серые трассы. Их было больше, чем корней у дерева. Огромное каменное строение вгрызалось этими трассами в землю, они извивались вокруг небоскрёбов и бежали всё дальше, дальше и дальше… По каждой дороге катились машины, — чёрные, жёлтые, красные, белые… С такого расстояния они напоминали Фан Линю опарышей, растекающихся из выпотрошенного трупа…
Невольно мужчине скрутило желудок. Он оторвался от окна и вздохнул. Салон машин показался ему неожиданно уютным. Мужчина расслабился, а потом обратился к Мае:
— Так мне закрывать уши?
— А? — удивилась девочка.
Читать бесплатно другие книги:
