Кельтские мифы Олдхаус-Грин Миранда

9. Сын верховного короля

Финн сказал, что вызовет на бой Дайре Донна, короля Всех Земель, однако Каойлте попросил его подождать, потому что он сам хотел биться с врагами. Финн согласился при условии, если он найдет довольно воинов идти с ним. Он послал с ним сто воинов, и Ойсин тоже послал сто воинов, и так же поступили остальные вожди.

Вызов Каойлте принял сын короля Великой Равнины. Когда они бились, к берегу пристали еще корабли, и Финн решил, что они пришли на помощь чужеземцам.

На это Ойсин сказал ему:

– Редко ты ошибаешься, Финн, но на этот раз ошибся. Разве ты не видишь наших друзей Фиахру, сына короля бретонских фениев, и Дуабана Донна, сына короля Туатмумхайна, с воинами?

Сойдя на берег, герои увидели, что клонится долу стяг Каойлте, и поспешили ему на помощь. Ни один чужеземец не ушел от их мечей, ни сын короля, ни его воины.

– Кто сегодня стоит на страже? – спросил Финн.

– Мы, – ответили девять Гарбхов из Слиав Мис, из Слиав Куа, из Слиав Клайр, из Слиав Крот, из Слиав Муис, из Слиав Фуад, из Слиав Ата Мойр, из Дун Кобайр и Дандеалгана.

Еще не кончилась ночь, как вышли против них воины во главе с королем Дрегана. К утру никого не осталось в живых, кроме трех Гарбхов и короля Дрегана, но они продолжали биться и полегли все.

Так продолжалось день за днем, неделя за неделей, и много было потерь с обеих сторон. Когда Фергус Сладкогубый увидел, сколько убито фениев, он попросил позволения покинуть поле боя и отправился в Тару к верховному королю Ирландии. Он обо всем сказал ему, и задумался верховный король, а потом ответил так:

– Хорошо, что Финн на страже Ирландии, но нет ни одного мужа в стране, который посмел бы взять мертвую свинью, или оленя, или лосося из страха перед фениями, нет ни одного мужа в стране, который посмел бы перейти из одного королевства в другое, не получив позволения от Финна, нет ни одного мужа в стране, который посмел бы взять себе жену, не узнав прежде, не возлюбленная ли она фения. Слишком часто Финн поступал несправедливо с ирландцами, и для нас будет лучше, если победят чужеземцы, а не Финн.

Тогда Фергус пошел на луг, где играл со своими сверстниками сын короля.

– Нет от вас помощи Ирландии, – сказал ему Фергус. – Что ты играешь тут, когда чужеземцы хотят захватить твою страну?

Он долго уговаривал и стыдил его, пока юноша не бросил мяч и не пошел по Таре, собирая мужей на великое сражение. Тысяча и двадцать воинов, не испросив позволения у верховного короля, двинулись в направлении Белого Берега. Фергус поспешил сообщить Финну о приближении воинства сына верховного короля Ирландии, и все фении поднялись со своих мест, приветствуя юношу.

Финн сказал ему так:

– Не ждали мы тебя, юноша, в дни битвы, когда не поют барды, не звучит музыка и жены не дарят нас своим присутствием.

– Не ради игр пришел я сюда, – ответил ему сын верховного короля.

– Нет у меня обычая позволять не видавшему битв юноше идти в сражение. Не хочу я быть виновным в твоей гибели.

– Клянусь, я буду биться и без твоего позволения.

Фергус спустился к морю, чтобы от имени сына верховного короля вызвать на бой чужеземцев.

– Кто ответит на вызов? – спросил король Всех Земель своих воинов.

– Я, – ответил Клайгех, король Керды.

Он сошел на берег, и с ним три красных отряда. Когда сын верховного короля встал против них, его воины сказали ему:

– Держись, потому что фениям все равно, кто одолеет в битве, – ты или чужеземцы.

Услыхав это, сын верховного короля бросился в самую гущу чужеземных воинов и вскоре перебил всех вождей. Тогда разъяренный Клайгех сам вышел к нему, и они долго бились, пока наконец не взял верх сын верховного короля и не отрубил голову своему врагу.

10. Король Лохланна и его сыновья

День за днем бились фении, и в конце концов Финн сказал Фергусу Сладкогубому так:

– Узнай, Фергус, сколько еще осталось фениев, способных к битве.

Фергус пересчитал воинов.

– У нас остался один отряд фениев, но каждый воин если не справится со ста врагами, тридцатью или девятью, то уж с тремя справится наверняка.

– Если так, то иди к королю Всех Земель и вызывай его на бой.

Фергус спустился к морю, поднялся на корабль и нашел короля Всех Земель на ложе, внимающим игре на арфе.

– Долго ты спишь, король Всех Земель, – сказал Фергус. – Но не буду я стыдить тебя, потому что ты спал в последний раз. Фении ждут тебя на берегу.

– Не думаю, чтобы среди них нашелся воин, достойный меня. Сколько всего осталось фениев?

– Один отряд. А сколько у тебя отрядов?

– Тридцать пришли со мной, и двадцать пали от рук фениев. Но десять отрядов еще остались. А еще у меня есть восемь героев, которые могли бы покорить все земли, окажись они моими врагами. Это я сам, Конмайл, мой сын, и Огармах, дочь короля Греции, с которой никто не сравнится в бою, кроме меня, и Финнахта Зубастый, главный в моем доме, и король Лохланна Кайзел Клумах Украшенный Перьями с тремя сыновьями – Тохой, Форне Широкоплечим и Монгахом Морским.

– Клянусь клятвой моего народа, – сказал король Лохланна, – если кто выйдет прежде меня и моих сыновей биться с фениями, мы вовсе не будем биться.

– Я буду биться один, – сказал Форне, самый младший сын короля Лохланна.

С этими словами он облачился в доспехи и вышел к фениям Ирландии, держа по красному мечу в обеих руках. Многих положил он, и узким стал берег от мертвых тел.

Увидел это Финн, и тяжело стало у него на сердце в предчувствии смерти, поэтому постарался он получше ободрить фениев. А потом поднялся со своего места Фергус Сладкогубый и сказал так:

– Горе вам, фении! Тяжело вам сегодня защищать родную Ирландию! Так и один муж отберет ее у вас, потому что вы похожи не на храброе воинство, а на стаю пугливых птиц, что прячутся под кустом от ястреба. Все вы хотите, чтобы вас защищали Финн, и Ойсин, и Каойлте, а сами вы разве не умеете биться?

– Клянусь, – отозвался Ойсин, – ты сказал правду. Ни один из нас не старается отличиться.

– Ни один не старается отличиться, – согласился с ним Фергус.

Ойсин громко вызвал на бой сына короля Лохланна.

– Выходи, сын Лохланна, я буду биться с тобой.

– Клянусь, недолго тебе осталось жить.

Сошлись они лицом к лицу, и вскоре всем показалось, что сын короля Лохланна одолевает Ойсина.

– Клянусь, бард, – сказал Финн Фергусу Сладкогубому, – напрасно ты послал моего сына против чужеземца. Вставай теперь, хвали его, чтобы взыграла в нем сила.

Фергус спустился на берег и сказал так:

– Ойсин, стыдно фениям смотреть, как ты бьешься сегодня, а ведь смотрят на тебя много гонцов и конюших от дочерей королей и вождей Ирландии.

Приободрился Ойсин и пронзил копьем грудь Форне, сына короля Лохланна, а потом возвратился к отцу и фениям.

Громко кричали чужеземцы, оплакивая Форне. Рассвирепели его братья. Несправедливым показалось им, что он пал от руки фения. И Тоха, средний сын короля Лохланна, сошел на берег, чтобы отомстить ирландцам. Он бросился в самую гущу воинов, разя всех направо и налево, пока они не расступились и он не оказался лицом к лицу с сыном Лугайда. Долго бились два героя. Погнулись у них мечи, сломались копья, и потеряли они свои позолоченные щиты. В конце концов поднатужился сын Лугайда и разбил мечом меч врага, а потом ударил еще раз и рассек надвое его сердце. Довольный и гордый возвратился он к фениям.

Тогда сошел на берег первенец короля Лохланна, Монгах Морской, и с ним поднялись все отряды чужеземцев.

– Остановись, король Всех Земель, – сказал он, – потому что прежде я должен отомстить за моих братьев.

Он встал на берегу, держа в руке цеп с семью железными шарами и пятьюдесятью железными цепями с пятьюдесятью яблоками на каждой цепи и пятьюдесятью смертельными колючками на каждом яблоке. Он бросился в самую гущу фениев, никого не оставляя в живых на своем пути, и великий стыд охватил сына бретонского короля. Он попросил:

– Иди сюда, Фергус Сладкогубый, и восхваляй меня, пока я не начну биться с чужеземцем.

– Мне нетрудно хвалить тебя, – отозвался Фергус.

Два героя сошлись лицом к лицу, и смотрели друг на друга, и говорили гордые слова, а потом Монгах занес над головой руку с цепом, чтобы ударить им сына бретонского короля, но он отпрыгнул в сторону и сам ударил его мечом, отрубив сразу обе руки, а потом ударил еще раз и разрубил его пополам, но когда он падал, одно из его железных яблок попало в рот Фидеху и пробило ему череп, и вышло у него из затылка, и два героя легли на землю ногой к ноге и лицом к лицу.

Потом сошел на берег сам король Лохланна, Кайзел Украшенный Перьями. В руке у него был щит, но не простой, а выкованный кузнецом-фомором, горящий красным пламенем. Даже если его опускали в море, он все равно не переставал гореть. А когда Кайзел надевал его на руку, то никто не мог приблизиться к нему.

Еще никогда не убивали столько фениев в один день, как в тот полдень, когда языки пламени от щита Кайзела дырявили тела воинов-ирландцев и они сгорали, будто высушенный дуб. И никто не мог никому помочь, потому что, коснувшись рукой горящего, нельзя было не загореться самому. Великая беда пришла к фениям.

И Финн сказал:

– Поднимите руки, ирландские фении, и трижды громко назовите того, кто пойдет биться против чужеземца.

Рассмеялся король Лохланна, услыхав, кого прочат ему в соперники, а Друимдерг, внук вождя уладских фениев, уже был рядом с ним и пронзил его смертоносным копьем, которое называли Кродерг, что значит «красная дыра», и которое переходило в их роду от отца к сыну. Не найдя ни одного открытого места на теле короля Лохланна, он бросил копье, целясь ему в открытый рот, потому что он в это время смеялся над фениями. Упал король Лохланна, и его щит упал на него, перестав гореть. Друимдерг отрубил ему голову и долго потом похвалялся своей победой.

11. Путешествие Лабрана

Вновь Фергус Сладкогубый покинул фениев и отправился к Тадгу, сыну Нуады, деду Финна.

Великая печаль завладела Муирне, матерью Финна, и Лабраном Длинноруким, его братом, и всеми, кто прослышал о великой битве Финна. Спросил Тадг свою жену, кто останется в живых из воинов, что бьются на Белом Берегу, и она сказала ему так:

– Горе мне! Даже если бы все мужи, какие живут на земле, вышли против Дайре Донна, короля Всех Земель, то и тогда не выстоять им против него, потому что никто еще не обагрил свой меч его кровью. В ту ночь, когда он родился, кузнец из племени фоморов выковал для него меч и щит и предсказал, что он умрет от своего меча. Дайре Донн отдал щит и меч на хранение королю Земли Честных Мужей, и сейчас они у него.

– Если так, – отозвался Тадг, – ты должна помочь Финну, сыну Кумхала, единственному сыну твоей дочери. Прикажи Лабрану Ламфаде идти к королю и просить у него меч и щит.

– Не требуй от меня поступать против Дайре Донна, который вырос в доме моего отца.

Поговорив еще, они вышли на луг перед домом и, призвав к себе Лабрана, послали его за мечом, обратив в большого орла.

Лабран летел от моря к морю, пока к концу дня не показалась вдали крепость короля Земли Честных Мужей. Тогда он принял человеческий облик и приветствовал короля, который ласково ответил ему и пригласил погостить.

Лабран поблагодарил его и сказал так:

– Позволь просить тебя о вещи, которая нужна мне больше всего на свете. Жена героя-фения отдала мне свою любовь, но я не могу взять ее без поединка. Дай мне на время щит и меч, что ты хранишь в своем замке.

Семь покоев было в доме короля, которые открывались один в другой. На первом этаже покои запирались на один замок, на втором – на два, и последний покой запирался на семь замков. В нем король хранил меч и щит, выкованные кузнецом из племени фоморов. Он вынес их и вручил Лабрану, пожелав ему на прощание удачи.

Лабран Длиннорукий отправился через моря в обратный путь, и, едва занялся день, он уже был в доме своего отца, хотя не мог стоять на ногах от усталости.

– Добрая слава пойдет о тебе, потому что еще никто не путешествовал так быстро.

– Что толку в этом, – вскричал Лабран, – если у меня нет сил отнести меч и щит Финну?

В это мгновение один из слуг Тадга заметил Аэда, сына Аэбинна, который бегал быстрее ветра на равнине, и не было на земле никого быстрее его.

– Ты вовремя пришел, – сказал ему Тадг.

С этими словами он вручил Аэду щит и меч и велел отнести их Финну.

Аэд бежал быстрее оленя и даже быстрее ласточки, и еще не наступил день, когда он предстал перед Финном. В это время Фергус Сладкогубый воодушевлял фениев на великую битву и говорил им так:

– Фении Ирландии, сегодня вы должны биться так, как если бы в одном дне было семь дней, потому что никогда еще героям Ирландии не приходилось совершать такого подвига, какой предстоит вам сегодня.

Поднялись фении Ирландии и тотчас заметили Аэда, сына Аэбинна, который быстро приближался к ним. Финн спросил, с какими вестями он пришел, и Аэд ответил ему так:

– Я прибежал из крепости Тадга, сына Нуады. К тебе он послал меня, чтобы я спросил тебя, почему ты до сих пор не обагрил меч в крови короля Всех Земель.

– Клянусь клятвой моего народа, – сказал Финн, – если я не обагрю мой меч его кровью, то переломаю ему все кости, какие бы доспехи он ни надел.

– Я принес тебе, король фениев, оружие, смертельное для Дайре Донна. Друидской мудростью добыл его для тебя Лабран Длиннорукий.

Аэд вручил Финну щит и меч, и когда Финн развернул плащ, в который они были завернуты, то засверкали они огнем и вздулись смертельными пузырями. Глядели на них фении, и их сердца переполнялись храбростью.

Финн сказал Фергусу Сладкогубому:

– Поднимайся и иди к королю Всех Земель. Зови его на великую битву.

12. Великая битва

Король Всех Земель со своим воинством сошел на берег, и против него вышли все остававшиеся в живых фении. Как крепкие деревья стояли воины друг против друга.

Началась битва. Мечи рассекали кости, слепли и падали мужи, многие матери потеряли в тот день своих сыновей, и многие прекрасные жены потеряли своих мужей.

Закричали в небе птицы, предсказывая многие смерти. Забурлило море, и волны запричитали над убитыми, и звери завыли, и затрещали каменные горы, и затрепетали леса, оплакивая героев, и ветер заплакал, прославляя невиданные подвиги, и земля задрожала, предсказывая многие смерти, и предсмертные вопли героев затмили солнце, и почернели облака. И псы, и вороны, и колдуньи долины, и небесные силы, и волки лесные закричали, завыли, воодушевляя воинов идти друг против друга.

Тогда Конан, сын Морны, вспомнил, какое зло он причинил сынам Байскне, и решил искупить его добрыми делами. Он поднял свой меч и вступил в битву.

Финн всеми силами воодушевлял фениев, а король Всех Земель – чужеземцев.

– Поднимайся, Фергус, – крикнул Финн, – восхвали от меня Конана за добрый ратный труд, чтобы прибавилось в нем храбрости!

Фергус приблизился к тому месту, где Конан, иссушенный воинственным жаром, отдал себя на волю прохладному ветру.

– Видно, ты не забыл, Конан, старой ссоры сыновей Морны с сыновьями Байскне, – сказал ему Фергус, – когда ты был готов умереть, лишь бы причинить зло сыновьям Байскне.

– Из почтения к своему доброму имени, бард, дурное не говори обо мне без причины. Я уже положил много чужеземцев и еще положу, потому что возвращаюсь на поле боя.

– Возвращайся скорее.

После этого Фергус пропел хвалу Конану, и Конан вновь взялся за меч, а Фергус возвратился к Финну.

– Кто бьется лучше всех? – спросил его Финн.

– Дубхан, сын Каса, ирландский герой, – ответил Фергус. – Не промахивается его меч, и никто не уходит от него живым. Трижды девять и восемьдесят воинов пали от него.

Дубхан Донн, правнук короля Туатмумхайна, услышал его и сказал так:

– Клянусь, Фергус, ты говоришь правду. Никто не сравнится в бою с Дубханом, сыном Каса, и пусть я умру, если не превзойду его.

С этими словами он бросился в самую гущу чужеземцев, неся им смерть, словно огонь, поедающий дрок на склоне горы. И сколько раз он прошел берег из конца в конец, столько раз он убил девятью девять чужестранцев.

– А теперь кто бьется лучше всех? – спросил Финн у Фергуса.

– Дубхан Донн, – ответил Фергус. – С тех пор как ему исполнилось семь лет, никто не мог превзойти его и теперь не может.

– Восхвали же его, чтобы взыграла в нем храбрость, – приказал Финн.

– Я восхвалю его, потому что разбегаются от него чужеземцы, как от морской волны.

Фергус спустился с горы на берег и пропел хвалу Дубхану Донну.

– А теперь кто бьется лучше всех? – спросил немного погодя Финн.

– Осгар. Один он сражается с двумястами франками и двумястами мужами Гайрайана и их королем. Они все рубят и колют его щит, но ничего не могут с ним сделать, хотя многие убиты им или ранены.

– А что Каойлте, сын Ронана?

– Он отдыхает, после того как предал красной смерти всех вышедших против него чужеземцев.

– Иди к нему, и пусть он поможет Осгару.

Фергус повиновался.

– Каойлте, – сказал Фергус, – великая опасность грозит Осгару. Встань и помоги ему.

Каойлте так и сделал. Едва он приблизился к тому месту, где бился Осгар, он замахнулся мечом и разрубил надвое первого же чужеземца, который оказался поблизости. Осгар поднял голову и сказал ему так:

– Ты не смел, Каойлте, убивать чужеземца, над которым я занес меч. Позор тебе! Все фении сражаются сейчас с чужеземцами, а ты не можешь найти себе дела, разве что отбивать добычу у других. Клянусь, лучше тебе умереть после этого.

Услыхав это, разозлился Каойлте, красная ярость залила его белое лицо, и он повернулся к чужеземцам, и набросился на них, и от одного его удара упали бездыханными восемьдесят воинов.

– Кто теперь бьется лучше всех? – спросил Финн.

– Увы мне, – ответил Фергус, – не знаю. Верхушки деревьев в самом густом лесу всех западных земель не сходятся так близко, как сошлись теперь два воинства. Щиты их трутся друг о друга, от мечей летят искры, кровь течет, как осенний дождевой поток, и ветер не срывает столько листьев с деревьев, сколько светлых волос и черных волос летает в воздухе. Не узнать сейчас по обличью ни одного воина, разве что по голосу.

Сказав так, Фергус спустился на берег, где кипела битва, и стал славить фениев Ирландии, побуждая их биться еще жарче.

– А теперь кто бьется лучше всех? – спросил Финн у Фергуса.

– Клянусь, первый теперь твой недруг Дайре Донн, король Всех Земель. Тебя он ищет повсюду, и с ним трижды пятьдесят воинов. Но вот напали на них два фения – Кайрелл Воитель и Элхинн из Круахана, и нет никого рядом с Дайре Донном. Ни царапины нет на его теле, зато пали бездыханными от его меча два твоих фения.

Король Всех Земель приблизился к Финну, и рядом с ним не было никого, кроме Аркаллаха Черного Топора, который принес в Ирландию первый топор.

– Клянусь, – сказал Аркаллах, – не быть Финну в битве прежде меня.

Он поднялся со своего места и занес топор над головой короля. Развалилась надвое корона, но даже волос не коснулся топор, соскользнул он с головы короля, и покатились от него на берег огненные шары. Наступила очередь короля Всех Земель. Занес он меч над Аркаллахом и разрубил его надвое.

Тогда сошлись лицом к лицу Финн и король Всех Земель. Увидел король свой щит и свой меч в руках Финна и понял, что близка его смерть. Задрожал он весь, в великом страхе исказилось у него лицо, подогнулись у него колени, помутилось в глазах.

Сошлись двое в великой битве. Два дня не уступали они друг другу в споре за владение землей Ирландии.

Никогда прежде не бывал ранен король Всех Земель, зато теперь слабел час от часу. А Финн сражался без устали. На кусочки развалились щит и меч короля. Отрубил Финн ему левую ногу, а потом поднатужился и снес одним ударом голову. И тотчас сам упал на землю, от ран и усталости не в силах больше стоять на ногах.

В это время Финнахта Зубастый, первый муж в доме короля Всех Земель, подхватил корону и принес ее Конмайлу, сыну короля, и надел ее ему на голову.

– Она принесет тебе удачу, – сказал он.

Еще он вручил Конмайлу оружие его отца, и юноша сошел на берег в поисках Финна, положив по пути пятьдесят фениев. Увидел это Голл Гарбх Грубый, сын короля Альбана, и вступил в бой с Конмайлом. Улучив мгновение, когда Конмайл отвел от себя щит, он ударил его в левый бок, а потом отрубил ему голову.

Финнахта Зубастый подхватил королевскую корону и принес ее Огармах, дочери короля Греции.

– Надень корону, Огармах, ибо предсказано жене владеть Всеми Землями, а тебе нет соперницы.

Она сошла на берег в поисках Финна, и ее увидел Фергус Сладкогубый, который, не медля, явился к Финну.

– О король фениев, – сказал он, – вспомни о своих победах, вспомни о победе над королем Всех Земель, ибо грозит тебе великая опасность. Огармах, дочь короля Греции, вызывает тебя на бой.

Не успел он это сказать, как приблизилась к ним жена-воительница.

– О Финн, – сказала она, – мало мне чести в тебе после того, как многие короли и вожди пали от рук твоих и твоих фениев, но лучше уж ты, чем никто.

– Ничего у тебя не выйдет, потому что ляжет твоя голова на кровавое ложе так же, как легли головы всех, кто прежде звал меня на бой.

Сошлись они лицом к лицу, словно встали друг на друга полноводная волна Клиодны и стремительная вода Туай, и большая могучая волна Рудрайгхе. Долго Огармах не уступала Финну, однако в конце концов Финн одолел ее, сбросил с ее головы королевскую корону, а потом отрубил ей голову.

Долго еще бились два воинства, и уже никто не стоял на ногах, кроме Гаэла, сына Кримтанна, и вождя из дома короля Всех Земель по имени Финнахта Зубастый. Финнахта сошел на берег и, среди множества мертвых тел отыскав тело короля Всех Земель, отнес его на корабль, а потом сказал:

– Фении Ирландии, много потерь понесли воинства Всех Земель, но вам пришлось хуже. Теперь я возвращусь в Восточные Земли, чтобы всем рассказать об этом.

Услыхал его Финн, лежавший на окровавленной земле в окружении первых из первых фениев.

– Горе мне, что нашел я смерть прежде, чем услышал поносные речи чужеземца. Не будет мне доброй славы, не будет доброй славы фениям Ирландии! Чужеземец живой и невредимый собирается в обратный путь, чтобы всем рассказать о битве на Белом Берегу. Неужели нет никого живого? – возопил он.

– Я живой, – откликнулся Фергус Сладкогубый.

– Что ты видишь на поле боя?

– Горе мне! Как сошлись поутру два воинства, так не сделали ни шагу назад, пока не полегли все воины до последнего. Так и лежат они нога к ноге, губы к губам. Не видно ни травинки, ни песчинки кругом. Все полегли в крови, кроме вождя из дома короля Всех Земель и твоего приемного сына Гаэла, сына Кримтанна.

– Поднимайся и иди к нему.

Фергус пришел к Гаэлу и спросил, не ранен ли он.

– Нет, – ответил ему Гаэл. – Но горе мне, потому что поклялся я, что если отнимут у меня шлем или меч, то не быть мне в живых, а теперь чужеземец собирается плыть обратно, и я не могу догнать его. Помоги мне, Фергус, отнеси меня к морю, и тогда не уйти ему от меня живым.

Фергус поднял Гаэла, отнес его к морю, и Гаэл поплыл к кораблю, на котором его поджидал Финнахта, потому что думал, будто еще одному чужеземцу удалось избежать смерти. Он протянул Гаэлу руку, и Гаэл, ухватив его за запястье, из последних сил утянул его за собой в море. В крепком ненавистном объятии легли они на песчаное дно чистого моря.

13. Плач Кредхе

Вскоре на Белый Берег пришли во множестве жены, и барды, и музыканты, и лекари, пожелавшие исцелить раненых и с почестями похоронить убитых.

Вместе с другими пришла и Кредхе, жена Гаэла. Проливая горькие слезы, искала она возлюбленного мужа, когда увидела журавлиху с двумя журавлятами, а неподалеку следившего за ними лиса. Журавлиха накрыла собой одного птенца, чтобы спасти его от смерти, и лис бросился на другого, но она опередила его, готовая сама расстаться с жизнью, но не дать своих детей на съедение хитрому зверю. Поглядела на них Кредхе и сказала так:

– Не диво, что люблю я своего пригожего мужа, не диво, что птица заботится о своем гнезде.

А потом услыхала Кредхе оленя, кричавшего по оленихе. Девять лет они жили вместе в лесу в Фид Лейс, пока Финн не убил олениху, и девятнадцать дней олень не брал в рот ни травинки, оплакивая подругу.

– Не стыдно мне умереть от горя, если олень умирает вслед за оленихой.

Встретив Фергуса Сладкогубого, она спросила его:

– Не знаешь ли ты, живой или мертвый мой муж?

– Знаю, – ответил ей Фергус. – Вместе с последним чужеземцем из воинства короля Всех Земель он лежит на морском дне.

В это мгновение волны вынесли Гаэла на берег, и жены и мужи, искавшие его, подняли его тело и понесли на южный конец Белого Берега. Пришла Кредхе и оплакала возлюбленного мужа:

– Море вопит, о, громко вопит-причитает море над Мысом Двух Бурь, над утонувшим героем, что пришел с Озера Двух Псов, и теперь волны кричат о нем берегу.

Сладкоголосая журавлиха, о сладкоголосая журавлиха с болот, что на краю Земли Двух Сильных Мужей, не спасла ты птенцов, не спасла птенцов от двухцветного дикого пса.

Горько плачет, горько плачет-рыдает дрозд на Любезной Горе, горько плачет черный дрозд в Лейтер Лаэг.

Горько рыдает, о, горько рыдает-кричит олень в Двухсветной Земле, умерла олениха в Фруим Кайленн, и могучий олень плачет над ней.

Горе, о, горе мне, умер герой, сын жены из Леса Двух Чащ, лежит предо мной на травяном ложе.

Горе, о, горе мне, Гаэл умер, волны омыли его белое тело, от его красоты я теряю разум.

Жалобно плачут, о, жалобно плачут прибрежные вол-

ны, к ним ушел мой Гаэл, красивый Гаэл, горе мне, ушел к ним.

В горе бьются о камень, о, бьются о камень северные волны, разбиваются о камни, крича о Гаэле.

В горе бьются, о, в горе на севере бьются море и берег, поблекла моя красота, и близок конец моей жизни.

Печально поют, о, печально поют волны Тулха Лейс, никого у меня не осталось. Утонул сын Кримтанна, и никого не любить мне отныне. Много славных мужей пало от его руки, а его щит молчал в сражении.

Потом Кредхе легла рядом с Гаэлом и умерла от горя. Их похоронили в одной могиле, и Каойлте водрузил сверху камень.

Когда закончилась великая битва на Белом Берегу, которая продолжалась одну тысячу и один день, то на земле осталось множество разбитых щитов и мечей, и множество мертвых тел осталось лежать там.

Слава покинула воинство Всех Земель, и с тех пор славными зовут фениев Ирландии. Они взяли себе корабли со всем золотом и серебром и стали еще пуще беречь Ирландию от фоморов и от всех прочих, желавших завладеть ею.

С тех пор были фении сильнее всех и ни разу никому не уступили вплоть до последней несчастливой битвы в Габхре.

Охота и колдовство