Мальчики с Марса. Почему с ними так непросто и что с этим делать Грэй Джон
Мы уже знаем, что целых 63 исследования пришли к одному выводу: отцовское время для детей полезнее, чем отцовские деньги{383}. Но не все так просто.
Не так давно весь мир узнал о трагедии Уолтера Скотта из Южной Каролины, любящего отца четверых детей, оставшегося без работы. Полицейский восемь раз выстрелил ему в спину, когда тот выбежал из машины. Уолтер был безоружен{384}.
СМИ напирали на то, что Скотта застрелили, потому что он был чернокожим. Верное наблюдение. Только они упустили одно важное обстоятельство: полиция стреляет в людей в 24 раза чаще, если они мужчины. Напрасное упущение. Кто-то утверждал, что Скотт погиб, потому что убегал от полицейского. Но мы забываем, что Скотт пустился бежать в основном из-за того, что наша политика делает ставку не на время, а на деньги Скотта. Политика папы-кошелька коснется и вашего сына, если он станет разведенным отцом, и, вероятно, вовсе отобьет у него желание становиться отцом. Поэтому разберемся подробнее, что, собственно, произошло с Уолтером Скоттом.
Незадолго до гибели Уолтер просидел шесть месяцев в тюрьме, поскольку задолжал 6800 долларов алиментов{385}. В тот день, когда Уолтер убегал от своей машины, был выдан новый ордер на его арест за неуплату алиментов. Старший брат Уолтера Родни сообщил MSNBC, что Уолтер говорил ему, что скорее пустится в бега, чем снова окажется за решеткой. Поэтому, когда полицейский остановил его (за разбитый габаритный фонарь), он бросился бежать.
Что не так в этой картине?
Три четверти отцов из тюрем Южной Каролины, отбывающих срок за неуплату алиментов, живут за чертой бедности{386}. И каждый восьмой заключенный в Южной Каролине оказался в тюрьме за неуплату алиментов{387}. Между тем за отказ проводить время с детьми отцов в тюрьму не сажают. И крайне редко в тюрьму отправляется мать за то, что не давала отцу проводить с детьми достаточно времени.
Это исследование заключенных провела группа ученых под руководством Либбы Паттерсон. В прошлом она была директором отдела социального обеспечения штата Южная Каролина, однако сама же называет такую систему «современной долговой ямой»{388}. Точнее, долговой ямой для нищих отцов.
Мы уже говорили, что эта тенденция прослеживается по всей стране и усугубляется из-за порочного круга: 70 % наших соотечественников-алиментщиков зарабатывают меньше 10 000 долларов в год{389}, и многие из этих отцов, настолько бедных, что они не в состоянии выплачивать алименты, тем не менее попадают в тюрьму за неуплату алиментов, то есть государство увеличивает их долги и еще сильнее подрывает способность найти работу и выплатить алименты!
Однако разорвать порочный круг не удается: в федеральном бюджете заложено 2,9 миллиарда долларов на то, чтобы заставлять отцов раскошелиться (программа «Child Support Enforcement»), а на то, чтобы помочь отцам проводить больше времени с детьми, – всего 10 миллионов (программа «Access and Visitation»){390}. То есть с практической точки зрения на каждый доллар, потраченный на то, чтобы обеспечить ребенку общение с отцом, приходится 290 долларов на то, чтобы обеспечить ребенку отцовские деньги. Короче говоря, мы тратим миллиарды на то, чтобы выбить из отцов деньги, которых у большинства из них нет, и практически ничего – на то, чтобы помочь им уделить ребенку время, которое у них есть и которое нужно их детям.
Представьте себе, что ваш сын потерял работу после развода, а его бывшая жена и мать его детей утверждает, что те же самые качества, из-за которых ваш сын потерял работу, делают его несостоятельным как отца. Предусматривает ли государственная политика выход из положения, который поможет вашему сыну, не оставляя без внимания опасения матери? Да. Пусть государство объявит, что любая его материальная помощь вашему сыну или матери его детей будет выделяться только при условии, что и он сам, и мать его детей пройдут курсы по общению и воспитанию детей, а также курсы по повышению квалификации, которые делают ставку на реальные потребности тех мест, где они живут. После чего и папа, и мама должны обратиться в службу по трудоустройству.
Где гарантия, что подобный подход принесет желаемые результаты, а не превратится в очередную никому не нужную правительственную программу? Отправимся туда, где все это воплотили в жизнь. Добро пожаловать в Чаттанугу!
Город Чаттануга расположен в штате Теннесси, в округе Гамильтон. В 1996 году частота разводов в округе Гамильтон была на 50 % больше, чем в целом по стране. Чаттануга решила, что разводов должно быть меньше, а для этого нужно улучшить навыки коммуникации, добиться сознательного отношения к семейным обязанностям еще до беременности и поощрять участие отцов в воспитании детей. Название у программы было соответствующее – «First Things First» («Начнем с главного»). В первые десять лет она действовала не на государственные деньги, а на частные пожертвования (около миллиона долларов).
Программа «First Things First» занималась не забеременевшими девочками-подростками, а школьниками 12-14 лет, которым разъясняли, каковы обязанности и мальчиков, и девочек перед их будущими детьми еще до беременности. Затем программа переместилась туда, где находились многие папы этих детей – в тюрьму, где они сидели в основном за неуплату алиментов. Заручившись помощью судей из Чаттануги, программа отправила 168 этих отцов на курсы по отношениям, навыкам коммуникации и отцовской роли в воспитании. Она предложила отцам курсы повышения квалификации, а затем помогла найти работу. Результат? Из 168 человек лишь пятеро вернулись в тюрьму за неуплату алиментов{391}. Программа «First Things First» поддержала отцов, а отцы поддержали детей.
Благодаря программе «First Things First» в Чаттануге произошел культурный сдвиг. С 1997 по 2015 год разводов стало на 33 % меньше. Программа разработала меры по профилактике разводов: просветительские лекции для подростков об ответственности до наступления беременности, что снизило случаи рождения детей у девочек-подростков на 63 % (с 242 в 1997 году до 88 в 2015 году) и усилило участие отцов в тех случаях, когда дети у несовершеннолетних матерей все-таки рождались{392}.
Правительство как проблема и правительство как решение
Что причина, а что следствие? Отсутствие отца приводит к вмешательству государства – или вмешательство государства приводит к отсутствию отца?
Да, вмешательство государства вполне может привести к отсутствию отца, как было в Южной Каролине. Но, может быть, государственным органам стоит поучиться на примере Чаттануги и снизить вмешательство государства, обеспечив присутствие отца?
Президент Обама – живое доказательство, что мальчик может добиться успеха в жизни, даже если вырос без отца, однако и он говорил, что никакое правительство не может заполнить провал, образующийся в душе мальчика, у которого нет отца. Поэтому, чтобы решить проблему, надо привлечь отца, а не заменить его.
Но как скажется привлечение отца к воспитанию ребенка в долгосрочной перспективе на деньгах налогоплательщиков? Сэкономит оно государственный бюджет или приведет к тратам? И сократит или увеличит размеры правительства как такового? Конечно, сэкономит и сократит, и пример Чаттануги показывает, почему. Мы уже знаем, что из-за того, что мальчики, растущие без отцов, приходят в террористические организации, нам приходится тратить на национальную безопасность и оборону триллионы долларов. Безотцовщина угрожает нашей жизни и свободе – и тут оказывается, что государство покушается на нашу свободу ради защиты наших свобод.
Однако семьи без отцов дорого обходятся нам и помимо национальной безопасности: на соответствующие программы тратится большая часть из 100 миллиардов долларов на социальное обеспечение{393}. Восемьдесят семь процентов своих фондов (15 миллиардов) на поддержку семей без отцов выделяет и программа «Temporary Assistance for Needy Families». Еще 23 миллиарда тратит на семьи без отцов медицинская страховка «Medicaid»{394}. Тому же принципу подчиняются и «Head Start», и программы школьного питания.
Из названия программы «Women, Infants, and Children» («Женщины, младенцы и дети») сразу очевидно, какой пол надо исключить, чтобы получить от правительства дополнительные деньги. А программы «Отцы, младенцы и дети» в природе не существует. Теоретически субсидии по программе «Women, Infants, and Children» могут получить и отцы, единолично опекающие детей, однако на ее сайте перечислены лишь данные 9 миллионов матерей, и не упоминается ни один мужчина, ни один отец{395}. Впрочем, и названа программа так, что, пожалуй, ни один папа не зайдет к ним в офис узнать, не причитается ли ему что-нибудь.
В 100 миллиардов долларов на социальное обеспечение не входят 39 миллиардов долларов, которые государство ежегодно тратит на содержание тюрем{396}. А также расходы на здравоохранение, которые у семей без отцов значительно выше (имеется в виду и физическое, и душевное здоровье). А еще убытки от несобранных налогов, поскольку дети из семей без отцов зарабатывают меньше{397}. В общем, сами видите.
Итак, главный вопрос: может ли государство по-настоящему поспособствовать отцовскому присутствию, чтобы потом не приходилось разгребать завалы, образовавшиеся из-за отцовского отсутствия? Ну что ж: наша культурная слепота и к кризису мальчиков, и к участию отцов в воспитании детей привела к тому, что государство не делает, в сущности, ничего, чтобы уменьшить свое присутствие и увеличить присутствие отцов. В некоторых городах с недавних пор действуют муниципальные программы, но по состоянию на 2017 год нет ни одного масштабного исследования их эффективности{398}. Единственное исследование такого рода касается только программы «InsideOut Dad» – программы для отцов-заключенных, позволяющей им участвовать в жизни детей{399}. Оно пришло к выводу, что программа «InsideOut Dad» повысила влияние отцов на детей и укрепила их контакты. Но это лишь одна программа. Так что от культурной слепоты до культурного сдвига еще очень далеко.
Очевидно, участие государства – социальные программы и новая политика – потенциально способно повлиять на ситуацию. Так что за него стоит высказаться. Но на самом деле добиться, чтобы государство что-то изменило, никогда не бывает просто.
При взаимодействии с государством наталкиваешься на два главных препятствия: во-первых, его левая рука никогда не знает, что делает правая, во-вторых, правительственным чиновникам неинтересно следить, чтобы работа не дублировалась, если из-за этого они рискуют стать лишними и потерять работу. Проблемами безотцовщины и кризиса мальчиков занимаются в разных министерствах: в министерствах здравоохранения и социального обеспечения, образования, труда, жилищного строительства, в министерстве по делам ветеранов, в министерстве обороны и национальной безопасности и так далее.
Чтобы хотя бы подступиться к решению этих проблем, необходим центральный координатор, причем не заинтересованный в сохранении дублирующих друг друга должностей. А поскольку Белый дом – единственное государственное учреждение, которое не делает предпочтения ни одному из министерств, лучшей гарантией, что необходимые перемены все-таки произойдут, было бы создание Президентского совета по делам мальчиков и мужчин, который к тому же справился бы с главными препятствиями при работе с государством: втолковал бы левой руке, что делает правая, и добился бы, чтобы никто не стремился сохранить программы, перекрывающиеся с программами соседнего министерства.
Президентский совет по делам мальчиков и мужчин мог бы разыскивать по всему миру программы, которые лучше всего способствуют превращению отцовского отсутствия в отцовское присутствие, поскольку учат и отцов, и матерей при любой возможности допускать пап к воспитанию детей, а если отец все-таки отсутствует, объясняют, когда и как обеспечивать ребенку общество учителей и наставников-мужчин и участие в движениях вроде бойскаутов. Этот совет находил бы лучшие способы организовать отцам отпуска по уходу за детьми, возвращать в общество ветеранов и так далее.
Но главное – Президентский совет по делам мальчиков и мужчин стал бы катализатором культурного сдвига, избавил бы нас от нынешней культурной слепоты по отношению к кризису мальчиков. Он привлек бы к этой проблеме внимание общественности, а кроме того, добился бы, чтобы к ней относились серьезно, и не только у нас в стране, но и во всем мире.
Президентский указ о создании Совета по делам мальчиков и мужчин сам по себе поспособствовал бы организации профессиональных конференций и привлечению частного финансирования программ, без которых мы не сможем преодолеть трудности, вызванные причинно-следственными связями между безотцовщиной и бесцельностью (а также отсутствием связи между героическим и здоровым интеллектом, о чем мы поговорим в следующей части книги). Он вдохновит нас на обсуждение самых разных тем, например, как переориентировать юношей на традиционно женские профессии, как приспособить школьное образование к нуждам мальчиков, как научить мужчин контрацепции, что делать с преступностью, правом на владение оружием, влиянием культурных стереотипов и балансом семьи и работы в жизни мужчины.
Я уже писал, что собрал коалицию сторонников создания такого совета (см. WhiteHouseBoysMen.org). В нее входили люди очень именитые, в том числе Джон Грэй, Майкл Гериан, Леонард Сакс и многие другие. Мы считаем, что наша задача – перекрыть тот кран, из которого бесконтрольно хлещет поток неполных семей, а не просто осушить океан проблем, вызванных безотцовщиной в наших городах.
Если мы хотим получать больше за наши деньги, давайте платить за то, чтобы у нас было больше отцов, а не за то, чтобы возместить их отсутствие.
Отцы, сыновья и оружие
К проблеме владения оружием все мы относимся по-разному, но если нам небезразлична судьба наших сыновей, давайте разберемся, как связаны наши отцы, наши сыновья и наше оружие. А потом подумаем, как придумать взаимовыгодный выход из положения.
Начнем с того, кто был отцом Стивена Пэддока, который в 2017 году устроил стрельбу по толпе в Лас-Вегасе. Это был Бенджамин Пэддок, известный грабитель-рецидивист, специализировавшийся на ограблении банков. Когда составляли психологический профиль Бенджамина, он сообщил, что был единственным ребенком, мать его баловала, а отец ничего от него не требовал{400}.
Итак, в жизни Бенджамина недоставало одного ингредиента – человека, который внес бы в его воспитание отцовский вклад: обеспечил бы дисциплину и умение откладывать вознаграждение.
Результат предсказуем: по словам самого Бенджамина Пэддока, «Я гулял где хотел и ломал всем планы»{401}. В двенадцать он уже водил машину. Хотя сам себя он называл чуть ли не гением, в пятнадцать его исключили из школы, а вскоре он на пять лет попал в тюрьму.
После освобождения Бенджамин женился. Стивен был его первым ребенком. Но к тому времени, когда Стивену исполнилось семь лет, отец снова оказался в федеральной тюрьме. Стивен навещал отца в тюрьме, однако, как сказал его брат Эрик после того, как Стивен был убит, тот злился на отца за то, что «преступления интересовали его больше, чем семья»{402}. Мать сначала сказала Стивену, что отца убили в тюрьме. Но потом Стивен узнал, что отец при помощи своей «гениальности» сбежал и затаился{403}.
Вот пример, как безотцовщина приобретает еще более мрачные черты отверженности – точно так же, как и при разводе, когда отец вроде бы есть, но общаться с ним невозможно. Отец Стивена мог бы отсидеть положенный срок и вернуться к семье, но предпочел осуществить гениальный побег из федеральной тюрьмы, бросить жену и детей и начать новую жизнь, и это, должно быть, обрекло Стивена на невыносимые душевные муки и заставило избрать путь, на котором отец узнал бы его – словно сказал: «Смотри, папа, я такой же, как ты, я достоин твоего внимания».
Неизвестно, насколько точно это описывает глубинные мотивы Стивена, но очевидно, что он из 23 стволов, в числе которых была полуавтоматическая винтовка AR-15, в считанные минуты убил 58 человек и ранил больше пятисот.
Теперь давайте сложим два и два. Причиной самого массового убийства в американской истории – стрельбы, которую устроил Стивен, – было не оружие, но без оружия оно было бы невозможно. Какова же его подлинная причина? Вероятно, катализатором стрельбы в Лас-Вегасе была роль бабушки и дедушки Стивена, поскольку никто из них не исполнял традиционные отцовские обязанности: не устанавливал границы, не добивался дисциплины, не обеспечивал отложенное вознаграждение.
А без этой дисциплины отец вроде Бенджамина едва ли мог сам исполнять отцовские обязанности. Поэтому его сын Стивен испытал на себе все тяготы безотцовщины. Ему было больно, а когда мальчику больно, он делает больно всем нам. Поскольку детские эмоциональные травмы не залечиваются, даже когда мальчик становится мужчиной, Стивен так и остался страдающим мальчиком, который и взрослым заставил нас страдать. Проще всего заставить нас страдать, взяв в руки оружие. Оружие – не причина преступлений, а средство, облегчающее их совершение. Оружие позволяет мальчику, который мучается от ощущения бессилия и бесцельности, почувствовать себя сильным, а все потому, что ни интеллект, ни тестостерон у него не нашли нормального выхода, поскольку отец не научил его, как это делать, при помощи любви и дисциплины. В итоге мальчик фантазирует, что момент, когда все увидят, какой он сильный, залатает черную дыру бессилия. А между тем именно оружие правдоподобнее всего на свете сулит волшебное возмещение за беспомощность и безотцовщину – будь то через террористические организации, стрельбу в школах или бойню в Лас-Вегасе.
Итак, недостаток строгого воспитания приводит к бесцельности и избалованности, как в случае Бенджамина Пэддока. Но есть ли надежда? Да, есть. Надо всего-навсего заменить бесцельность целью.
При всех проблемах Бенджамина Пэддока он искренне хотел, опираясь на свой неблагополучный опыт, помочь другим неблагополучным молодым людям встать на путь истинный. Откуда нам это известно? Бенджамин «вошел в кабинет шерифа и предложил консультировать неблагополучную молодежь»{404}. По словам самого Бенджамина, «я брал только неисправимых… говорил, что я социальный психолог по образованию, и никому и в голову не пришло проверить». А что в итоге? Психолог, обследовавший Бенджамина, сказал, что по данным самого Бенджамина никто из его подопечных больше не попадал под суд{405}.
Чтобы перенастроить мальчиков с бесцельности на цель в жизни, зачастую следует перенаправить их богатый опыт деструктивного расходования энергии на ее конструктивное расходование в той же сфере. Однако учреждение, которое возьмет на себя эту задачу, должно бдительно следить, чтобы молодой человек твердо усвоил, что ему нельзя возвращаться к деструктивной деятельности, иначе он никогда не достигнет своей новообретенной цели – послужить примером для других. В распоряжении Бенджамина подобной программы не было. А если бы была, то Стивен, вероятно, предпочел бы заслужить уважение отца в роли психолога-консультанта, а не убийцы.
Удастся ли нам решить проблему таким образом, не возвращаясь к вопросу о владении оружием? Увы, перед нами гордиев узел. При массовых убийствах погибают не только люди – гибнет ощущение безопасности. А когда мы не чувствуем себя в безопасности, то готовы пожертвовать свободой ради сильного государства-защитника. А когда правительство вооружается, чтобы защищать нас ценой нашей же свободы, мы, как ни парадоксально, требуем оружия и себе, чтобы защититься от слишком сильного правительства и отстоять свою свободу!
Как разрубить этот гордиев узел? Что придумать, чтобы у нас все получилось? В 1996 году власти Австралии поняли, что у них за 18 лет было 13 случаев массовых убийств. Если учесть население Австралии, это все равно что в Америке было бы 180 массовых убийств за 18 лет. Тогда премьер-министром только что стал Джон Говард. Он запустил масштабную программу принудительного выкупа оружия у населения, в результате которой государство выкупило более 700 000 единиц оружия, находившихся в частном владении (в пересчете на население США вышло бы около 10 миллионов), и еще сколько-то изъяло{406}. Кроме того, был принят закон, запрещающий продавать и импортировать автоматическое и полуавтоматическое оружие. Это привело к тому, что оружия во владении частных лиц стало на 75 % меньше.
Первое большое исследование результатов этой программы было опубликовано в 2016 году. Что же оно показало? За без малого 20 лет, которые прошли с тех пор, как Австралия изменила свою политику в отношении владения оружием, не произошло ни одного массового убийства. Ноль!{407} К тому же страдающие мальчики стали меньше заставлять страдать себя самих: самоубийства из собственного оружия стали реже на 74 %{408}. Снизилось и общее количество убийств и самоубийств, не связанных с огнестрельным оружием{409}.
Оружие – не причина кризиса мальчиков, но если мы собираемся работать над его причинами, контроль над оружием способен сделать жизнь мальчиков, растущих без отцов, заметно безопаснее.
22
Как вернуть отцов в семью
Ответственное отношение отцов к своим детям начинается с того, что все мы ответственно относимся к отцовству. Если говорить мальчикам и мужчинам, что они нужны нам, они прислушаются и поведут себя ответственно.
Даже если мама говорит сыну, что он нужен ей, мальчик все равно видит свое отражение в отце. Если его отец участвует в жизни семьи, это вдохновляет мальчика, если нет – мальчик чувствует себя покинутым и никому не нужным. И тогда он рискует попасть в банду или в террористическую организацию. Кроме того, мальчики, отчаянно нуждающиеся в отцовской фигуре, часто становятся жертвами сексуальной эксплуатации – как со стороны мужчин-священников, так и со стороны женщин-надзирательниц в тюрьме.
Пожалуй, главное достижение американского общества в XX веке состояло в том, что мы наконец поняли: если мы определенным образом представляем себе жизнь наших дочерей, им кажется, что мы обрекаем их на определенный образ жизни. А главным достижением нашего общества в XXI веке может стать понимание, что нельзя определенным образом представлять себе жизнь наших сыновей, иначе мы обречем их на определенный образ жизни.
Давно понятно, что биология не определяет судьбу человека. Это касается и мужчин, и женщин. Биология – не приговор, а потенциал для адаптации. «Отцовский мозг» остается незадействованным, пока отец не примет социальное решение заниматься своим ребенком. Тогда запускаются соответствующие нейроны, вырабатываются гормоны, и отцовский мозг пробуждается.
Нашей бабушке нужно было знать, что ее ценят на работе. Нашему сыну нужно знать, что его оценят дома. Роль нашего сына в жизни его детей очень велика: начиная с рациона, которого он придерживается перед зачатием ребенка, и с интеллектуального развития у недоношенных детей, которое очень зависит от участия отца, в любом возрасте, на любом жизненном этапе.
Роль отца огромна в стабильной полной семье, но, возможно, еще больше в нестабильной семье после развода. К счастью, четыре обязанности разведенных родителей – равное время, ни одного дурного слова, географическая близость и налаженная коммуникация в паре благодаря психологическому консультированию – служат гарантией, что интересы родителей не отменяют интересов ребенка.
Отец-воитель будущего – это человек, который не ступит на скользкий путь «номинального отца». Это значит, что ваш сын должен прекрасно знать, в чем именно состоит его вклад в воспитание детей, будь то установление границ или налаживание связей через спорт и веселую возню, и рассказывать матери своих детей, как он при помощи этих связей учит их вовремя ложиться спать, делать уроки, помогать по дому, не обижать сестренку. Отцу тоже нужно делать уроки, но не только свои. Он еще обязан рассказывать матери обо всем, что он знает и умеет. Когда папы ничего не говорят, мамы ничего не слышат.
А еще путь отца-воителя – это путь человека, который будет бороться не только с соблазном самому стать «условным отцом» у себя дома, но и со стереотипом безответственного отца вне дома. Ведь одно связано с другим.
А еще быть отцом-воителем – значит знакомить сына со скаутским движением, отправлять его на туристические выезды, а если мали вашего сына замужем за другим, обеспечивать, чтобы и они принимают равное участие в жизни вашего ребенка и строили систему сдержек и противовесов, необходимую в семье не меньше, чем в государстве.
Мало что требует такого глубокого участия государства в частной жизни, как отсутствие участия отца. Разве что война. И мало что ограждает ребенка от излишнего участия государства лучше, чем участие отца.
Однако, чтобы обеспечить участие отца в жизни ребенка, нужно положить конец эпохе, в которой у мужчины нет выбора, – эпохе, где он ценится, только если работает от звонка до звонка, и вступить в эпоху мужчины, способного выбирать, эпоху, где мы будем ценить и уважать его в любом случае – если он строит профессиональную карьеру, если решает стать профессиональным отцом, если так или иначе сочетает и то и другое.
Наши сыновья очень редко жалуются на приеме у психотерапевта, что папа давал им мало денег. Дар отцовского участия – дар понимания, как устроена жизнь, – это дар, который смягчит кризис среднего возраста, поможет сохранить брак, пока смерть не разлучит нас, снизит количество отцов-алкоголиков и повысит количество отцов-воспитателей.
Чтобы ваш сын обрел подлинную власть над своей жизнью, надо прежде всего помочь ему добиться гармонии между работой и личной жизнью в соответствии с его личными качествами, уяснить для себя, чем придется пожертвовать при любом развитии событий, и быть верным всему, что важно для него на пути становления мужчины. А еще наша задача – помочь ему сформировать собственное представление о героизме и впервые в истории добиться, чтобы героический интеллект и здравый интеллект перестали противоречить друг другу.
Часть V
Героизм и здоровье. Слабость под маской удали
23
Героизм и здоровье
Билл смотрел, как его друг Пит прыгает с моста в мелкую реку. Прочие их приятели разразились приветственными криками, в том числе девочка, которая очень нравилась Биллу. А Пит в зените славы повернулся к Биллу и показал на него:
– Твоя очередь, Билл!
Все замерли и ждали. А Пит поддразнил Билла:
– Что, слабо?
– Слабо! Слабо! – подхватили приятели. – Билл – слабак!
Это проняло Билла. Он весь дрожал, когда смотрел вниз с моста. Но ничего не сказал. Прыгнул. И раскроил себе череп о незаметный под водой камень. Пит первым добежал до Билла, но ему оставалось только беспомощно разрыдаться, когда кровь из головы Билла заструилась у него по пальцам. До конца жизни Пит винил себя в том, что Билл погиб «из-за него», а он даже не смог попросить у него прощения.
Когда человека приучают быть героем, то внушают ему, что его жизнь будет короткой. Когда прививают ему «здравый интеллект», то внушают, что он проживет долго-долго. Таким образом, героический интеллект прямо противоречит здравому интеллекту.
Даже если Питы не кричат Биллам «слабо!», Биллы уже слышали от других, что они «слабаки», знают это и теперь готовы на все, лишь бы больше этого не слышать. Хор социальных соблазнов требует, чтобы они «показали себя» – и это лишь один пример того, как «героический интеллект» мальчика, то есть общественное представление о героизме, которое он усваивает, мешает его «здравому интеллекту» – усвоенному общественному представлению о том, как следует заботиться о себе. Мальчик, который пытается «показать себя», рискует попросту погибнуть.
Умение рисковать само по себе достоинство. Наши изобретатели, предприниматели, «морские котики», нобелевские лауреаты и олимпийские чемпионы – все они умеют рисковать. Однако у мальчиков геройство становится той самой добродетелью, которая так легко превращается в порок, если довести ее до крайности. А поскольку лишь немногие мальчики получают статус героя, необходимость «показать себя», чтобы стать тем самым одним на миллион, превращается в социальный соблазн, заставляющий доводить умение рисковать до предела. Именно поэтому, в частности, ваш сын вдвое больше вашей дочери рискует погибнуть в результате несчастного случая{410}. А перекрывающиеся стрессогенные факторы – например, стресс у мальчика, который боится физического увечья, если прыгнет, и социального увечья, если не прыгнет, – вероятно, служат главной причиной, почему ваш сын с большей вероятностью, чем ваша дочь:
• приобретет зависимость от алкоголя или наркотиков;
• приобретет зависимость от лекарств, которые ему пропишут, чтобы преодолеть эту зависимость;
• приобретет зависимость от порнографии или компьютерных игр;
• приобретет зависимость от азартных игр;
• погибнет или покалечится, потому что сядет за руль пьяным или будет небрежен при вождении;
• получит травму при занятиях опасными видами спорта (американским футболом, боксом, борьбой, скалолазанием, родео, лакроссом, скейтбордингом, сноубордингом, мотофристайлом, хоккеем на льду, автогонками);
• прибегнет к физическому насилию «в состоянии аф фекта»;
• вступит в банду;
• совершит преступление;
• совершит убийство;
• будет убит;
• станет бездомным и окажется на улице (а не в ночлежке и не в кризисном центре);
• попадет в тюрьму;
• будет страдать ожирением;
• получит диагноз СДВГ;
• покончит с собой;
• умрет молодым от одной из 14-15 причин смерти{411}.
Но, может быть, это тоже просто биология?
Женщины просто дольше живут. Это же биология!
Когда вашему сыну говорят в школе, что женщины живут дольше мужчин, то, если он спросит, почему, ему, скорее всего, ответят: «Это по большей части биология». Он почувствует то же самое, что почувствовала его мама, когда увидела в учебнике по истории, что президентами были только мужчины, и, возможно, решила про себя, что «биология – это судьба» и «у меня нет шансов».
Но если более 70 стран, несмотря на препятствия женской биологии, избрали женщин главой государства, может быть, нам стоит поколебать и бессознательное убеждение наших сыновей, что «биология – это судьба», а точнее, убеждение, что биология мальчика – это судьба рано умереть?
Как это сделать? Начнем вот с чего. В 1920 году американские мужчины жили всего на год меньше женщин{412}. Сегодня американские мужчины живут на целых пять лет меньше женщин (женщины – 81,6, мужчины – 76,9){413}. То есть разница в ожидаемой продолжительности жизни мужчин и женщин возросла почти на 400 %.
Проверьте точку зрения вашего сына на заграничной статистике. Если короткая ожидаемая продолжительность жизни – вопрос генетики, а не окружающей среды, как так вышло, что мужчины в Швейцарии живут до 81 года, на Филиппинах – до 65, а в Сьерра-Леоне – до 49?{414} Если швейцарские мужчины живут почти на 25 % дольше, чем на Филиппинах, и на 65 % дольше, чем в Сьерра-Леоне, ваш сын вправе сильно усомниться, что биология – его судьба.
С чего же начать, если вы хотите подарить своему сыну долголетие? И когда начинать? Еще до зачатия. То есть еще до начала.
Еще до начала…
Мы уже знаем (из Части IV), что рацион и здоровье отца оказывают существенное влияние на здоровье его семени. Поэтому здоровье вашего сына обеспечивается совокупным здоровьем обоих родителей, а значит, здоровье вашего сына начинается еще до начала.
Пожалуй, нет лучше способа объяснить сыну, что его здоровье – это тоже цель в жизни, чем рассказать ему, что если он когда-нибудь захочет иметь детей, его здоровье сегодня повлияет на здоровье его сына завтра. И он станет самым лучшим героем для своего сына, если не станет рисковать жизнью, а разовьет у себя интеллект, способствующий и физическому, и эмоциональному здоровью. Интеллект, который можно будет передать сыну.
Но это значит, что нам надо воспитывать мальчиков иначе – ведь привычные методы воспитания готовили мальчиков к тому, что они – расходный материал, прививая им героический интеллект. Это воспитание начинается с того момента, как ваш сын впервые заплакал. Например, родители берут на руки дочерей раньше, чем сыновей{415}. Что при этом усваивает ваш сын? Что выражать свои чувства, например, плакать, бессмысленно. И вот он, первый шаг на бессознательном пути героя: чувства героя никого не интересуют. Герой не герой, если у него нет эмоционального запора.
Как пишет Эрик Эриксон, специалист про психологии развития, если не удовлетворять основные потребности младенца – не брать его на руки, не обнимать, не менять подгузники, не кормить, он с большой вероятностью так и не научится доверять другим людям, что в дальнейшем может выразиться в виде неадекватной ревности, потребности постоянно контролировать друзей и родных и в прочих поступках, не способствующих близости.
Еще мы реже поем сыновьям колыбельные. И рассказываем сказки. И читаем книжки{416}. Между тем наш сын очень хочет любви и ласки, только мы ему в этом зачастую отказываем.
На сознательном уровне мы говорим сыновьям: «Будь осторожнее, не поранься». Мы следим, чтобы они хорошо питались и вовремя ложились спать. Но бессознательно мы внушаем им совсем другое.
Мы уже знаем, что практически все сохранившиеся культуры выжили благодаря тому, что готовили своих сыновей к роли пушечного мяса – и на войне, и на работе.
Из-за этого мы склонны бессознательно подрывать здоровье сыновей и делаем это тремя способами.
1. Учить сына внимательно относиться к его собственному здоровью противоречит нашему инстинкту выживания. Когда мы поощряем агрессивные занятия американским футболом в духе «Папы» Уорнера, это обеспечивает особые узы между отцом и сыном, однако мы не осознаем, что в прошлом подобные экстремальные тренировки готовили мальчика к героическому самопожертвованию, а это зачастую противоречит умению беречь здоровье на будущее.
2. Если вы боитесь потерять сына, полезно бессознательно защититься от слишком глубокой психологической привязанности. А это лишит вашего сына полезных для здоровья объятий и укачивания, когда он плачет, а следовательно, и уверенности, что он вправе выражать свои чувства, и это подарит ему эмпатию и ощущение близости.
3. Вы стремитесь воспитать у сына самоуважение и умение вызывать уважение окружающих, а еще стремитесь воспитать сына так, чтобы гордиться им. Поэтому вы приветственно кричите с трибун, когда он занимается спортом, достойным криков с трибун в вашем кругу, хотя занятия этим видом спорта заставляют вашего сына рисковать здоровьем, будь то футбол, лакросс, борьба или хоккей на льду.
В глазах общества стать мужчиной – значит обрести силу. Но когда мы учим сына не плакать, он привыкает стыдиться своих чувств, а следовательно, своей природы. Этот стыд подрывает его здоровье. Когда мальчик учится подрывать свое здоровье и психологически дистанцироваться от самого себя, никакой настоящей силы у него нет. Он – герой, лишенный самого себя. Подготовка к тому, чтобы стать монументом, а не личностью.
Сегодня нам гораздо реже требуется, чтобы наши сыновья жертвовали жизнью ради нас. Наконец-то мы достигли того этапа в истории, когда воспитание мужчины может сочетать воспитание героя с воспитанием умного человека, умеющего заботиться о своем здоровье. Мы можем взять от традиционного героического интеллекта все самое здоровое и включить это в комплект навыков, составляющих эмоциональный интеллект и интеллект, отвечающий за физическое здоровье. Но прежде чем ваш сын усвоит здравые стороны мужественности, надо подробнее изучить могущество социального соблазна, который не дает вашему сыну даже задуматься о том, что здорово, а что нет.
Социальный соблазн. Голливудское кино как пропаганда героизма в ущерб психическому и физическому здоровью
Голос Голливуда – поистине солист в хоре социального соблазна. На Хэллоуин большинство мальчишек наряжаются Человеком-Пауком или Черепашками Ниндзя. Все эти маски, плащи и «оружие» прямо кричат: «Уважайте меня!» и «Бойтесь меня!{417} Что же втолковывает Голливуд нашему подсознанию? Во-первых, что настоящий герой должен пожертвовать собой до такой степени, чтобы окружающие распознавали лишь его маску – видели в нем исключительно функцию, а не его самого, полноценного настоящего человека. Ведь все узнают Супермена, но никто не знает, кто такой настоящий Кларк Кент. Даже Лоис Лейн начинает интересоваться настоящим, живым Кларком Кентом, только когда узнает, что он и есть Супермен. Точно так же все узнают маску функции-Бэтмена, но никто не знает настоящего человека Брюса Уэйна, все узнают Человека-Паука, но никто не знает, что под его маской скрывается Питер Паркер. А роль Черепашки Ниндзя внушает вашему сыну, что нужно геройствовать у всех на виду, но жить в подполье, то есть нельзя, чтобы человека знали – ни другие, ни даже он сам.
Голливуд внушает вашему сыну, что герой никогда не отождествляется сам с собой в полной мере{418}. У него двойная жизнь. Джеймс Бонд сам для себя полнейший незнакомец.
Таким образом, ваш сын усваивает, что геройство несовместимо с душевным и физическим здоровьем. А если мы не знаем его как человека, то не так горюем по нему как по человеку, если он погибнет в результате геройства в реальной жизни. Анонимность героя позволяет нам не так сильно мучиться совестью, если герой пожертвует собой.
Но постойте. В Голливуде все чаще снимают кино с яркими героинями. Может быть, теперь героиням придется доказывать, что они – героини, рискуя жизнью ради спасения любимого мужчины? Или хотя бы от вашего сына перестанут ждать, что он будет рисковать жизнью ради любви героини?
Давайте посмотрим, что бессознательно узнает ваш сын из нового кино и как вам помочь ему вывести это на сознательный уровень, чтобы он мог принимать сознательные решения.
Одна оговорка, прежде чем мы приступим к обсуждению: один и тот же фильм каждый член семьи видит по-разному, вот почему кино – прекрасный катализатор для бесед за семейным ужином (см. приложения).
Начнем с фильма «Звездные войны. Пробуждение Силы» (осторожно, спойлеры! Впрочем, если вы до сих пор не посмотрели это кино, наверное, вам все равно).
В начале «Пробуждения Силы» ваш сын узнает, что бывшая принцесса Лея теперь генерал. Героиня хочет, чтобы ее сына вернули домой, но исполнять это требование будет не она сама (как генерал), а Хан Соло, который в результате погибнет.
Что касается уроков по обретению любви, то когда главный герой-мужчина Финн берет за руку Рей (которая вроде бы испытывает к нему романтический интерес), чтобы спасти ее, Рей ругает его за то, что он прикоснулся к ней без разрешения. Да, мужчин теперь наказывают за то, что они берут женщин за руку, не спросив разрешения и не получив согласия, – таков закон в студенческих кампусах во многих штатах. Это называется «одобряющее согласие» (affirmative consent): молодой человек должен попросить у молодой женщины письменное или устное согласие прежде, чем прикоснется к ней. (Обратное тоже верно, закон гендерно-нейтрален, но все же!..)
Как надо было снять эту сцену так, чтобы ваш сын проникся уважением к женщине, но ему не пришлось бы смотреть, как героиня отчитывает героя за то, что он взял ее за руку, даже если в результате он спас ей жизнь? Во-первых, Рей должна была поблагодарить Финна. Во-вторых, если потом Финн попробовал бы дотронуться до ее руки, а это было бы ей неприятно или неинтересно, Рей должна была сказать что-то вроде: «Я ценю твой интерес, но держаться за руки не хочу. Если я передумаю, то сама проявлю инициативу, честное слово». Поскольку Рей уже знает, что нравится Финну, риск получить отказ стремится для нее к нулю. Вот тогда ваш сын увидел бы, что Рей сама берет ответственность за свои желания, а не просто отчитывает Финна, когда он пытается спасти ее. Если бы в Голливуде придерживались подлинно прогрессивных представлений и стремились показать вашему сыну, что сильная женщина делит с ним ответственность за его защиту и за риск получить отказ, как тогда выглядела бы эта сцена? Во-первых, Рей сама взяла бы Финна за руку, чтобы спасти его. Во-вторых, романтический интерес Рей к Финну был бы больше, чем интерес Финна к ней, но она все равно взяла бы инициативу на себя, рискнув получить отказ.
В финале «Пробуждения Силы» Финн лежит в коме и, возможно, умрет, потому что потерпел поражение в поединке на световых мечах, в частности, чтобы защитить Рей, которая, очевидно, по-прежнему нравится ему. На Рей ни царапины, и наградой Финну служит поцелуй в лоб.
В старых голливудских кино мужчина, рисковавший жизнью ради женщины, практически всегда вознаграждается ее любовью. А не просто поцелуем в лоб. Похоже, вашему сыну хотят внушить, что современный юноша не способен угодить сильной и могущественной женщине – что бы он ни делал, всего мало.
В чем проблема? Если ваш сын не понимает, чего хочет от него сильная могущественная женщина, он скорее станет искать женщину слабую, которой от него что-то нужно. А пока герои и героини дают вашему сыну довольно однообразную картину того, чего мужчины и женщины хотят друг от друга и чего им нужно.
Криптонит для героя
Женщины-супергероини, как и их товарищи-мужчины, наделены физической силой, острым умом и сексуальной привлекательностью. Однако, в отличие от мужчин-супергероев, у них нет ахиллесовой пяты, которой создатели наделяют практически любого героя-мужчину: они лишены сексуальных потребностей. Любой Джеймс Бонд прошлого и настоящего должен удовлетворять свои сексуальные потребности, а это зачастую ставит его под удар и чревато провалом миссии и гибелью самого героя. А вот Рей, к примеру, сексом не интересуется. В отличие от Финна.
Трилогия «Голодные игры» устроена точно так же: ее героиня Китнисс не интересуется романтическими отношениями. А Пит и Гейл интересуются. Отсутствие сексуальных потребностей у супергероини – это ее «супер-суперсила».
Голливуд закладывает основы для исключительно мужской воинской повинности
Мы уже видели, как дорого приходится платить вашему сыну, если он уклоняется от призыва. Голливуд закладывает основу для того, чтобы ваш сын смирился, что обещать рисковать жизнью и расписываться в этом – не выбор, а обязанность. Семь эпизодов «Звездных войн» в совокупности внушают вашему сыну, что если жизнь любимой женщины – возлюбленной или матери – в опасности, значит, он обязан рисковать своей жизнью. Он родился мужчиной. И в этом и расписывается – точнее, изначально на это подписан. А что будет, если он рискнет жизнью ради защиты женщины, но потерпит неудачу? Тогда его ждет превращение Энакина Скайуокера в Дарта Вейдера: Скайуокер не смог спасти мать от гибели. Что внушают вашему сыну? Даже если он попытается применить свою силу, чтобы спасти женщину, но потерпит неудачу, эта сила взорвет его, обернется неукротимым гневом, который будет вечно терзать его и засосет на темную сторону.
Смерть героя и смерть героини. Перечислим способы
Самые великие супергерои могут погибнуть ради забавы собственных детей, как, например, Хан Соло. Или впасть в кому, как Финн, – фильм кончается, а ваш сын не знает, останется ли герой в живых. Такая неопределенность вполне приемлема, если герой – мужчина. Главные героини не погибают и не впадают в кому с неопределенным исходом.
Если в голливудском кино последних лет героиня все-таки погибает, это практически всегда происходит по одной из двух причин:
• Она убила других героинь (положительных), поэтому это не «настоящая» женщина, а воплощение зла.
• Ее смерть – способ построить сюжет на том, как гибнут герои-мужчины, стремясь отомстить за нее. В таком случае в художественном голливудском кино героиня практически всегда появляется на экране не больше трех раз, а потом погибает, – чтобы она вам понравилась, но не слишком.
Но есть и третье обстоятельство гибели героини, которое возникает в голливудском кино снова и снова, как феникс из пепла: если положительная героиня погибает, виноват всегда мужчина. В фильме «Голодные игры. Сойка-пересмешница. Часть вторая» мужчина-герой Гейл задумал план победы в войне без учета советов любимой женщины Китнисс. Результат? Гибнет Прим, положительная героиня и сестра Китнисс. И хотя Гейл рисковал жизнью, чтобы спасти сестру Китнисс (и остальной Панем), он не последовал плану Китнисс. Простить его невозможно, любовь Китнисс потеряна для него.
ТЕМА ДЛЯ СЕМЕЙНОГО УЖИНА.Голливуд: вымысел и реальностьПредлагаем несколько вопросов для затравки разговора за семейным ужином. При подготовке перечитайте Приложение А (там приведены четыре варианта портрета одного и того же человека).
1. Какие дилеммы ставит перед вашим сыном необходимость удовлетворять свои сексуальные потребности?
2. В каких голливудских фильмах погибают героини, появившиеся на экране больше трех раз? В каких погибают их эквиваленты-мужчины?
3. Учит ли вашего сына фильм «Голодные игры. Сойка-пересмешница. Часть вторая», что он обязан не только рисковать своей жизнью, чтобы защитить любимую женщину, но и должен делать это именно так, как она считает нужным, иначе утратит ее любовь? Или новая идея состоит в том, что план женщины, скорее всего, лучше, чем план мужчины? Если да, не учит ли это вашего сына, что он еще годится на то, чтобы рисковать жизнью, но женщины в целом умнее?
4. Что говорят другие фильмы о том, как заслужить любовь противоположного пола?
Вы наверняка хотите, чтобы в реальной жизни ваш сын умел слушать, а к его мнению прислушивались бы. Тогда как ему сохранить все лучшее, что несет с собой героический интеллект, но при этом не воспринимать тех его аспектов, которые мешают развитию здравого интеллекта?
Как превратить героический интеллект в здравый интеллект
Коди попросил у своего папы Райана разрешения сходить на школьный стадион, где его одноклассники решили поиграть в баскетбол. Мама Коди заметила: «Я слышала, там собирается нехорошая компания». Но папа уговорил маму отпустить мальчика.
Когда Коди пришел на школьный стадион, там вовсю шла подготовка к игре. Но Коди заметил, что кое-кто из ребят явно навеселе. Коди спросил, можно ли ему тоже поиграть, и один из лучших игроков, который уже играл в местной университетской сборной, заметил, что он предпочел бы бутылочку, но ладно уж, пусть Коди поиграет. Коди тоже предложили выпить несколько глотков, и он согласился, чтобы его взяли в игру.
Когда он увидел, что на площадке завязалась не игра, а соревнование по нарушению правил, он занервничал. И пропустил несколько мячей, в том числе совсем легких. Игрок, который сказал, что предпочел бы бутылочку, съязвил: «Дадим команде Коди фору!» «Кодила-мазила!» – подхватил еще кто-то, а потом нарочно подставил Коди подножку. И Коди не сдержал накипевшего гнева и от души стукнул обидчика – да так, что сломал себе палец.
Он в панике бросился домой. Мама уже собиралась в больницу, но тут папа сказал, что это он уговорил ее отпустить Коди на стадион, ему и отвечать. Пока они ждали в приемной врача, Коди рассказал свою версию того, как все было. Когда он собрался с духом и признался, что немного выпил, чтобы его приняли в игру, Райан решил, что стыдить Коди в такой ситуации ни к чему, и рассказал, что и у него в старших классах была похожая история.
Потом Райан попросил Коди вспомнить, какие пять «красных флажков» он заметил непосредственно перед инцидентом. При этом вопрос был задан таким тоном, словно «пять красных флажков» – это такая игра. Тогда Коди перечислил: спиртное само по себе, шутка про то, что ребята предпочли бы бутылочку, ощущение, что это не игра, а соревнование по нарушению правил, насмешки и подножка. Потом Райан спросил у Коди, что тот сделает иначе, если подобная ситуация повторится. Хотя Коди не прислушался к предостережению матери и пошел на стадион, его отец сумел показать, какие уроки можно из этого извлечь.
Ингредиенты здравого интеллектаКогда мама с папой создают для своего сына обучающие моменты на пути к развитию здравого интеллекта, то действуют скорее как мультиварка, чем как микроволновка. Очень важно, что кладешь в мультиварку, поэтому сначала сами пройдите тест и поставьте себе балл за каждый пункт, которому вы старались научить сына, и два балла за каждый пункт, который он усвоил.
Чему учился и что умеет мой сын:
___ отвечает на оскорбления не оскорблением, кулаком или выстрелом, а проявлением уважения
___ не берет на семейный ужин телефон, планшет и пр.
___ предпочитает флаг-футбол – бесконтактную версию американского футбола – несмотря на то, что на таких матчах нет чирлидеров и родители ходят на них не так охотно
___ способен отказаться от спиртного, вместо того чтобы напиться (или дать себя напоить), лишь бы считаться своим, например, в студенческом братстве
___ задается вопросом, что сделает его счастливее – например, хочет стать учителем начальных классов или инженером
___ способен отказаться прыгать с утеса в реку, даже если мальчишки берут его на слабо на глазах девочки, которая ему нравится
___ не превышает скорость за рулем, не станет спускаться на горных лыжах по незнакомому опасному склону
___ проводит с папой столько же времени, сколько с мамой, особенно если родители в разводе
___ на пикнике готовит салат так же охотно, как и шашлык
___ спокойно и охотно просит о помощи, когда нужно
___ ни за что не рискнет получить сотрясение мозга или продолжать игру с травмой ради «завоевания» уважения сверстников, гордости родителей или любви девушки
___ уважает «элитные» опасные профессии («морских котиков», спецназ, астронавтов, агентов ЦРУ), но не романтизирует их[3]
___ понимает, что многие из тех, кто предлагает социальный соблазн, с уважением отнесутся к человеку, у которого хватит смелости спокойно объяснить, почему он не поддается на такого рода давление
___ в дружеских отношениях с женщиной не становится бесплатным телохранителем, а считает, что они должны защищать друг друга.
Это трудный тест, и если вы получили 10, вы молодец.
Удаль как маска слабости
Когда мне было лет четырнадцать, я хотел попасть в школьную сборную по легкой атлетике. Во время одной из первых тренировок, когда мы собирались бежать восьмисотметровый кросс, я поймал на себе взгляд тренера. И при звуке стартового пистолета так и рванул вперед, опередив всех бегунов, в том числе и лучших. Но на тренера это, похоже, произвело крайне невыгодное впечатление. Вскоре я выдохся.
А наш тренер Фостер, который был куда умнее меня, отвел меня после кросса в сторонку и шепнул: «Рассчитывай силы. Рывок надо делать на финише, а не на старте».
Когда я отказался от стратегии удали и переключился на стратегию экономии сил, оказалось, что сил у меня стало больше, а слабостей меньше. Я узнал об удали как маске слабости не меньше, чем о технике бега.
Усвоить этот урок мне было несложно – и не потому, что я чем-то отличался от других мальчиков, а именно потому, что был как все: мне хотелось получить надежный рецепт, как первым пересечь линию финиша. Мне нужен был авторитетный взрослый, которому моя судьба была бы небезразлична до такой степени, чтобы отвести меня в сторонку и подтвердить то, чему учил меня папа, но что я пропускал мимо ушей, пока не потерпел самое настоящее поражение из-за того, что не слушал дельных советов.
То, что удаль подрывает силы мальчиков и мужчин, подтверждено наукой.
Каждый раз, когда профессиональный спасатель, например, пожарный, реагирует на чрезвычайную ситуацию, у него резко повышается тестостерон, что ослабляет иммунную систему{419}. Возрастает у него и адреналин (эпинефрин), что увеличивает риск образования тромбов, а следовательно, инфаркта.
Если вашему сыну больно, он с большей вероятностью, чем ваша дочь, будет «терпеть до последнего» и, в отличие от нее, не обратится к врачу. А если все-таки обратится, то едва ли станет прилежно исполнять врачебные назначения, хотя к тому времени ему наверняка станет хуже, в том числе и не послушается совета отказаться от привычек, истощающих его силы, например, пить алкоголь или злоупотреблять сладким. В итоге наши сыновья попадают в больницу повторно на 62 % чаще наших дочерей. Удаль для мужчины – маска слабости.
Почему наши мальчики так поступают? Потому что мы приучили своих сыновей, что накапливать силу – признак мужественности, а беречь ее – признак женственности. То есть сокращать потребление сладкого и алкоголя, рано ложиться спать, рассчитывать свои силы, плакать, ходить к психотерапевту, чтобы снизить стресс – все то, что помогло бы вашему сыну сохранить силы, которые он накопил с таким трудом, – это «не круто».
Каков же выход? На семейных ужинах и в другие обучающие моменты помогите сыну обдумать сдвиг культурной парадигмы в представлениях о том, как стать мужчиной.
СТАТЬ МУЖЧИНОЙ. НОВАЯ ПАРАДИГМАМальчик, чтобы стать сильнее, копит силу.
Мужчина, чтобы стать сильнее, копит силу и старается не тратить ее попусту
Мальчик считает, что удаль и есть сила.
Мужчине удаль ни к чему.
Мальчик «ведет себя как мужчина», блокируя свою слабость.
Мужчина знает, что для того, чтобы осознать свою слабость, нужна сила, и это первый шаг к тому, чтобы стать сильнее и не тратить силу попусту.
Можно ли внушить эту новую парадигму мальчику, который боится как огня, как бы его не посчитали слабаком? Можно. Но сложно. На одной чаше весов – родители, на другом – мириады социальных соблазнов. И вдобавок политические силы, которым нужны рабочая сила и пушечное мясо. Вот почему роль родителей так важна. Путь от мальчика к мужчине проложен без учета того, чтобы мужчина жил долго, но с учетом того, чтобы мужчина был сильным. Поэтому давайте рассмотрим, какие социальные соблазны традиционной мужественности укрепляют здоровье вашего сына.
Социальные соблазны, полезные для здоровья
Практически все, что внушает вашему сыну хор социальных соблазнов, – это добродетели, доведенные до абсурда и превратившиеся в пороки. Вот, например, многоликая мантра с общим смыслом «настоящие герои не сдаются» призывает наших сыновей не сдаваться ни при каких обстоятельствах, то есть доводить мужской героизм до абсурда. Так что если ваш сын не станет тем одним мужчиной на миллион, которого признают героем, он разочаруется в себе.
Но если разумно и взвешенно подойти к мантре «настоящие герои не сдаются», она научит вашего сына спокойно относиться к тому, что он упустил решающее очко в баскетбольном матче, сломал ногу на горных лыжах, получил отказ на собеседовании на работу или на сайте знакомств. В этих случаях мантра «настоящие герои не сдаются» не просто поможет вашему сыну сохранить присутствие духа, но и
• разомнет синапсы в мозге, поскольку ваш сын будет искать новые пути к успеху,
• закрепит в памяти воспоминание о том, как ему удалось сохранить присутствие духа и что именно он для этого сделал, то есть, в сущности, создаст ему личный эмоционально-реабилитационный центр,
• повысит дофамин, а следовательно, и решимость искать силы и стимулы для дальнейших действий,
• убедит вашего сына в том, что он ничем не хуже окружающих, а это укрепит социальные связи,
• облегчит переход от мальчика, за которого все исправят родители, к мужчине, который все исправит сам,
• повысит самооценку.
Откуда же ваш сын узнает, когда остановиться, а когда двигаться вперед, только вперед? Для этого ему нужно уметь подключаться, а не отключаться. Когда мальчик поймет, что настоящий мужчина подключается к своей боли, вместо того чтобы отключаться от нее, он откроет перед собой перспективы более тонких решений. Например, вместо лозунга «Без боли не бывает достижений» лучше последовать совету мастера йоги Айенгара и научиться различать боль, укрепляющую силы, и боль, подрывающую силы. Если тебе больно, когда тело пассивно, надо обратить на эту боль внимание. Если тебе больно, когда ты обдуманно тренируешь тело и изучаешь пределы его возможностей, это хорошая боль, она укрепляет силы и помогает нащупать предел. Знать пределы своих возможностей – значит понимать, что нельзя вместе с водой выплескивать из ванны и ребенка.
Джим перешел на вторую базу. Ральф, шортстоп, закричал, что он вне игры. Джим ответил:
– Ты что? Ослеп, что ли?!
Шортстоп возразил, что Джим действительно вне игры и пытается сжульничать. Запасные игроки и тренер команды Джима повскакали с мест, все кричали, что Джим не был вне игры. Команда соперника возмутилась и закричала, что нет, Джим вне игры. Крики перешли в потасовку.
Назавтра на вторую базу перешел Марти. Теперь Джим и Ральф были в одной команде – Джим был игроком на второй базе, а Ральф шортстопом – и оба закричали, что Марти вне игры. Марти возмутился. Тогда и Ральф, и Джим обозвали его слепым.
Джим и Ральф играли в бейсбол много лет и давно привыкли, что они то в одной команде, то в разных и держать зло глупо и бессмысленно. Они никогда бы так не выразились, но в их случае, как в политике, «личная точка зрения зависит от фракции, в которой ты состоишь».
Читать бесплатно другие книги:
