Тонкий меч Нильсон Фрида

— Лучше не бывает!

Я обнял ее за шею и тоже рассмеялся. Мне показалось, что солнечное тепло проникло в меня до самых костей.

Мы поднялись и пошли по дороге к дому. Куски тортов, похоже, остались в уплывшей лодке, но не беда. Я мечтал об обычном домашнем бутерброде. И вообще обо всем простом и привычном. Я обрадовался, увидев обычных шмелей среди лютиков в канаве. И обычных муравьев на обочине дороги, и обычную паутину в траве. А вот пролетела бабочка-лимонница, тоже самая обычная!

Вдруг я вспомнил: как там посланница Господина Смерть? Я сунул руку в карман, достал латунную шкатулку и осторожно открыл крышку. Да, отчаянное дрожание крыльев прекратилось. Маленькое тельце лежало неподвижно. Голова, меньше булавочной головки, больше ни о чем не тревожилась. Посланница Господина Смерть обрела вечный покой. Я присел на корточки у края дороги и выкопал ямку деревянным мечом. Пока нас не было, пролилось немало дождей, так что земля сделалась черная и мягкая. Я положил шкатулку с посланницей в ямку и засыпал ее, а потом мы с мамой пошли дальше, рука в руке.

— Я тут подумал, — начал я, — теперь мы знаем, что никто не может умереть в Царстве Смерти. Значит, на нашей стороне может умереть каждый. И Господин Смерть, выходит, тоже? Представь, что ему понадобится забрать кого-то с верхнего этажа, и он споткнется на лестнице, упадет и сломает шею…

— Ужасная мысль! Ведь тогда прекратятся поездки в его царство. А ведь там по-своему красиво, верно?

— Да, красиво, — согласился я. — И там можно стать тем, кто ты есть в глубине души.

— Так что, надеюсь, Господин Смерть будет смотреть под ноги, оказавшись на нашей стороне.

Раз уж речь зашла о ногах, я не смог удержаться и пустился в пляс. Я вообще люблю танцевать. Солнце припекало, и ладони потели, когда я вел в танце свою партнершу. Но я все равно был рад, что держу эту тонкую белую здоровую руку.

— Я так счастлив! А ты?

— Конечно, — рассмеялась она. — Но я немножко боюсь, что папа расстроится, когда все узнает.

— Да, но мы тебя все-таки вернули хитростью, как и было задумано.

— Да, но я сожалею, что уговаривала тебя остаться там со мной.

— А надо ли нам об этом рассказывать папе?

Семилла немного прошла молча.

— Все-таки надо, — решила она. — Не волнуйся. Папа мудрый. Он поймет.

— Да, — согласился я, потому что папа и в самом деле был мудрый. А еще — добрый. Невысокий, не очень стильный — совсем не похожий на Господина Смерть. И это меня радовало!

— Давай не будем рассказывать, что Господин Смерть поцеловал тебя, — предложил я.

— Ладно, — согласилась она и крепче сжала мою руку. — Этот эпизод мы можем пропустить.

Мы прошли еще немного и оказались у дома Кая, где, как всегда, хрюкали в загоне свиньи.

— Когда ты заболела, — сказал я, — все прежнее забылось.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… Я вдруг забыл, как мы жили раньше. Не помнил, чем занимался целыми днями.

— Так иногда случается при больших потрясениях, — объяснила она. — Человек попадает в новые обстоятельства, такие трудные, что все прежнее словно скрывается во мраке.

— Но когда я оказался в Царстве Смерти, — продолжил я, — то все сразу вспомнил. Как только встретил Трине на берегу в Хильде. А когда я думал, что умру на Трехрогой вершине, то вспомнил ручей у нас за домом.

— Ты имеешь в виду Лиственный ручей?

— Я там играл однажды.

— Весело было?

— Да. Когда вернусь домой, пойду туда снова.

Семилла… нет, мама повернулась и посмотрела на колышущиеся зеленые поля. Она поспешно вздохнула, словно хотела вобрать в себя всю эту красоту.

— Хорошо. Обязательно сходи туда, Саша.

Наконец я увидел наш желтый дом на холме. Жалюзи в той комнате, где обычно спал папа, были опущены. Неужели он все еще не проснулся, ведь солнце уже высоко? Или он просто теперь не поднимает жалюзи? Может, так отчаялся, что у него нет на это сил? Мне захотелось, чтобы он поскорее меня обнял! Захотелось броситься к нему и крикнуть: «А вот и мы!»

Нам осталось пройти совсем немного, только подняться на холм и сделать несколько шагов до калитки. Я увидел, как танцуют листья кленов, увидел нашу сирень и наши бирючины, яблони, сливы и груши. И подумал: когда я умру, то, наверное, буду совсем седым и старым. Если мне доведется лежать в кровати в каком-нибудь доме, то я распахну окно, чтобы посланницы Господина Смерть легко сумели меня найти. Конечно, мамы и папы давно уже не будет. Они умрут гораздо раньше меня и отправятся на ту сторону. Но я вспомню их, когда буду ждать своего часа. И вспомню, как я в детстве играл в нашем саду. Да, я вспомню эту короткую пору и свой тонкий меч. И если мне повезет, Господин Смерть найдет у меня внутри того, кто сможет продолжить игру.