28 лет, каждое лето Хильдебранд Элин

Три дня спустя Сенат одобряет кандидатуру Кевина Блэкстоуна Кавендиша. Урсула уже стоит в дверях, когда Джейк роняет как само собой разумеющееся:

– Подумать только, а ведь на месте тех женщин могла быть Бесс.

– Бесс хватит ума не оказаться в такой ситуации.

– В самом деле?

Кевина Блэкстоуна Кавендиша утверждают в должности судьи Верховного суда. За него 61 голос, против – 39. Ничего удивительного. Удивительно другое: Урсула де Гурнси проголосовала против.

Сама от себя не ожидала.

Пять дней подряд только и разговоров, что о ее голосе против, хотя никто не знает наверняка, почему ее позиция так кардинально изменилась.

Джейк может думать, что это он ее подтолкнул, когда в последнюю минуту напомнил о дочери. Бесс может думать, что это ее слезная мольба сделала свое дело: «Мамочка, прошу тебя! Встань на сторону женщин!»

Никто не знает, что за пару часов до голосования она вспомнила происшествие, которое считала давным-давно забытым.

Она первокурсница в Нотр-Даме. Они с Джейком только что расстались. Ей грустно. Расстаться захотел он, решил, что им лучше какое-то время не встречаться.

– Это не значит, что мы не поженимся, – так он сказал. – Но пока нам лучше отдохнуть друг от друга и посмотреть на других.

Урсула не спорит, но ей больно слышать это от человека, который так пылко любил ее с тринадцати лет. Сейчас она думает, что ее чары на него больше не действуют.

Она обращается к религии и находит утешение в ней. Вступает в студенческую миссию, ходит на все собрания и за пару месяцев становится главной по работе со студентами. Она устраивает поездки в ночлежки, ее прочат в председатели группы. Но когда она говорит об этом с отцом Гиллисом, тот предлагает ей выдвинуть свою кандидатуру на заместителя председателя. Председателем он видит Натана Бауэрса. Натан на год старше Урсулы и на год дольше в группе.

Да, вот только он ровным счетом ничего не делает. Курит дурь, а больше ничего. Симпатичный, есть в нем какая-то очаровательная вальяжность: вроде как он слишком крутой для студенческой миссии. Так что он вообще здесь забыл? Его работа сводится к тому, чтобы шататься без дела, мешать другим и отпускать вдобавок язвительные замечания. Нет, он не образцовый христианин. В ноябре студенты едут в спальные районы раздавать еду на День благодарения – мороженая индейка, начинка быстрого приготовления, клюквенный соус. Натан называет эти вылазки «раздатками».

Урсула не сразу понимает: отец Гиллис хочет, чтобы Натан стал председателем, потому что он парень.

Он становится председателем, Урсула – его замом.

Перемотаем на конец семестра. Середина мая. Натан и трое его дружков устраивают вечеринку в снятом на лето доме. Натан настаивает, чтобы она пришла. Урсула не ходит на вечеринки – готовится к сессии. Но стоит теплый весенний вечер, пятница. Почему бы не пойти?

Она пьет слишком много – два бокала чего-то очень крепкого и пунш, который наливают из пластиковых кувшинов. Потом играют в «Мексиканский поезд», пьют теплое пиво и стопку «Егермейстера». Натан приглашает Урсулу подняться. Она не знает, стоит ли ей идти с ним. Когда она открывает глаза, Натан, ухмыляясь, лежит на ней. Они не занимаются сексом, но она хочет, чтобы он прекратил. Урсула слишком устала и слишком пьяна, не может его оттолкнуть. Ее глаза закрываются сами собой.

Среди ночи она просыпается. Натан сидит в кресле в углу комнаты и курит косячок. Смотрит на нее так пристально, как будто раздевает.

Урсула опускает глаза. Она лежит на покрывале одетая. Он же был сверху, да? Или ей это приснилось?

– Что ты со мной сделал?

Он выпускает струйку дыма.

– Не помнишь? Тебе понравилось.

– Я была без сознания. – В ней просыпается адвокат. – Ты что, изнасиловал меня?

Натан смеется:

– Нет, Урсула.

– Ты что-то сделал, я помню. – Она не знает, как все это описать. – Ты был сверху.

– Ты этого хотела.

Урсула опускает ноги на пол. Такое чувство, что она управляет тяжелым станком, и этот станок – ее тело. Только бы встать. Голова раскалывается.

– Ты мерзкий.

– Ты сама меня просила.

– Я была пьяна, не понимала, что делаю. Натан. Что вы намешали в пунш?

– Конечно, вали все на пунш. – Он тушит косяк в пепельнице. – Учти: сболтнешь – никто тебе не поверит, самой будет хуже. Решат, что ты мстишь за то, что Гиллис назначил меня, а не тебя.

– А должен был назначить меня. Но это никак не связано с тем, что здесь произошло. Я вызываю такси и еду домой, а утром звоню в полицию.

– Блефуешь.

Натан храбрится, но выглядит напуганным.

Да, Урсула блефовала. Она не пожаловалась ни декану, ни родителям, ни Джейку. Вообще никому. Тогда она просто не могла понять, что же случилось. Она знает, что выпила лишнего, что Натан воспользовался ситуацией. Ему не следовало к ней прикасаться, но все равно она знает: винить будут ее.

Удивительно, как хватило храбрости женщинам, которых атаковал Кавендиш.

Урсула представляет, что бы она чувствовала, если бы Натан Бауэрс оказался кандидатом на должность Верховного судьи и на голубом глазу отрицал, что хотел воспользоваться тем, что девушка была пьяна и ничего не соображала.

Нет уж, этому не бывать.

И Урсула проголосовала против.

Утром после назначения Кавендиша звонит Байер Беркхарт. Урсула хочет отправить звонок в голосовую почту. Она и так знает, что он скажет: она ослушалась, и он отдаст деньги другому кандидату на президентских выборах в 2020-м.

С другой стороны, не ответить сейчас – это продемонстрировать трусость. Какой смысл поступать по совести, если тебе не хватает духу защищать свое решение?

– Слушаю, Байер.

– Урсула. – Слышно, что он что-то жует. Может, пончик с мягким сыром и копченым лососем. Ну у него и аппетит! – Не верю, что говорю это, но ты молодец.

– Не ожидала. Польщена.

– Слушай, вышло все равно по-моему: Кавендиш с нами. А ты теперь национальный герой.

– Серьезно?

– Семьдесят два процента женщин из обеих партий одобряют твой поступок. Ты единственная из членов Сената стояла за принцип и не голосовала за лжеца. – Снова жевание в трубке. – Урсула, ты огонь. Спокойная, но твердая. Если бы Кавендиша не назначили, я бы очень – очень, слышишь? – злился. Но его назначили. На твоем месте я не стал бы тянуть с заявлением. Неделю подождешь – и хватит.

– С каким заявлением?

– О том, что ты баллотируешься в президенты. Можешь рассчитывать на мои деньги. Ты победишь.

О чем мы говорим в 2019-м? Умирает драматург Бернард Слейд; Нэнси Пелоси снова становится спикером Палаты представителей; скандал из-за преступного сговора, цель которого повлиять на решения приемных комиссий о зачислении студентов; расставание Майли Сайрус и Лиама Хэмсворта; сэндвичи тамаго сандо; исполнительница Lizzo; проверь свой Uber; умирает финансист Джеффри Эпштейн; сериал «Наследники»; хит Old Town Road Lil Nas X и Билли Рэй Сайрус; лучший бейсболист – Роб Гронковски; убит лидер террористов Абу Бакр аль-Багдади; Джон Ледженд и Крисси Тейджен; роман Делии Оуэнс «Там, где раки поют»; массовое убийство в Эль-Пасо; Леди Гага и Бредли Купер.

Пятнадцатого августа Линк получает письма о зачислении из Университетов Алабамы, Джорджии, Оберна, Оле Мисс и Университета Южной Каролины. Мэлори не может сдержать слез.

Она так им гордится!

Сердце разрывается при мысли о том, что он уедет, но она понимает: так и должно быть. Ни он, ни она не хотят, чтобы он оставался.

Линк выбирает Университет Южной Каролины. Фрейзер рад: на базе университета работает престижная Школа бизнеса Дарла Мур, но Линк признаётся матери, что к бизнесу равнодушен. Он хочет пойти по стопам дяди: изучать политику, а потом служить своей стране, делать жизнь в Америке лучше. Мэлори уважает высокие идеалы; правда, Линк уже обмолвился, что хочет учиться там, где есть серьезная сборная по бейсболу, сильный университетский дух, братства, симпатичные девчонки. И еще тепло. Подойдет любой университет Юго-Восточной спортивной конференции, но Южная Каролина нравится ему больше остальных. К тому же оттуда ближе всего к дому: из Бостона долететь до Шарлотт, а оттуда прямо по трассе 77 до Колумбии.

Стоит Линку определиться, как время невероятно ускоряется. Мэлори обнаруживает себя на трибуне бейсбольного поля – идет последняя игра. Неужели это возможно? Она закрывает глаза: вот они снова в Куперстауне, на стадионе «Дельта Филдс», Линк отправляет мяч через заграждение. А вот и его первый день рождения. Линк отбивает мяч с первой попытки, а Старик говорит, что у парня талант.

На выпускной он идет с Эльзой Джадд. С Николь они расстались на шестой день после ее отъезда в Италию. На бал старшеклассников Линк приглашает Лорен Престифиллипо. С этими девочками он просто дружит – или не просто дружит. Главное, он понимает, что скоро уедет; урок, который преподала Николь, Линк, кажется, усвоил крепко. Никаких романтических обязательств он не хочет.

У выпускного класса последняя неделя занятий, а потом три больших события: бал старшеклассников, вручение аттестатов и выпускной.

Родителей приглашают на бал после торжественного обеда только для учеников. Мэлори делает прическу в салоне красоты и надевает новое платье – как каждый год перед балом. Но сегодня особенный вечер. Она не просто учитель, она мама выпускника.

Когда читают напутствия, перед глазами у нее плывут пятна. Она думает, это слезы, мигает, но розовое пятно в верхнем левом углу не исчезает.

Напутствие выпускникам – это сказка о том, как двадцать пять лет спустя на месте пруда Гиббс (ох уж этот пруд) один коварный бизнесмен решил построить парк развлечений. Всех выпускников созвали на помощь, все проявили свои таланты и способности, а героем оказался миллиардер Линкольн Дули.

Сколько раз Мэлори молила Бога остановить время, пока она с Джейком. Но ее прежние мольбы меркнут перед тем, как ей хочется остановить время сейчас. Только бы эти школьные деньки не кончались! Мальчишки собираются за обеденным столом, едят чипсы с гуакамоле, играют в видеоигры; играть в бейсбол они готовы, даже когда на улице три градуса. Ей будет не хватать собраний перед играми и обедов в испанском клубе, встреч выпускников и подготовки к экзаменам. Даже пивных банок на дне мусорного бака и бутылочек из-под ликера на крыльце. Она будет тосковать и по дням разрыва с Николь, когда та написала Линку, что хочет la liberta, а он разозлился, стал сыпать ругательствами, а потом лег на диван и плакал.

Все это Мэлори будет вспоминать – постоянно, вечно.

Напутствие читают в церкви. Лорен Престифиллипо поет «Храбрую» Сары Бареллис, и у Мэлори текут слезы. Она все еще нечетко видит, от переживаний побаливает голова. Наверное, это ей возмездие за то, что столько лет сидела в церкви, смотрела на плачущих родителей и думала: «Бросьте, они же не на войну уходят. Это всего лишь выпускной. Радоваться надо!»

Удивительно, но в день выпускного бала Мэлори почти спокойна. Приехали Фрей, Анна и Кэсси – прилетели в пятницу, остановились в «Белом слоне». Купер с Эйми летели в Бостон из Вашингтона, но, надо же, застряли в бостонском аэропорту из-за тумана на Нантакете.

Эйми в панике звонит Мэлори:

– Ничего не понимаю. На стойке регистрации сказали, что мы ждем, пока небо расчистится. Что, если мы пропустим церемонию?

Для психолога Эйми слишком импульсивная. Они с Купером вместе чуть больше года, а она уже так вошла во вкус, как будто всю жизнь была тетушкой Эйми. Мило, конечно, но тревожно. Она репостит все фотографии Мэлори в «Фейсбуке» с тегами #племянникЛинк и #тетятобойгордится.

– Туман обычно быстро рассеивается, все будет хорошо. Дыши глубже.

И все хорошо. Купер и Эйми успевают и похлопать Линку, и поздравить его, и полюбоваться, как он в белой мантии поднимается на сцену и получает аттестат.

Вот и всё, думает Мэлори. Линк окончил школу. Перед глазами у нее по-прежнему яркое пятно, как будто явились пришельцы на тарелке, но головная боль поутихла. Или Мэлори к ней привыкла.

Но, разумеется, худшее впереди. Лето 2019 года проходит под слоганом «Линк расширяет горизонты». Он бросил работу в магазине и подрабатывает на свежем воздухе: стрижет лужайки, пропалывает грядки, укладывает дерн, стрижет живые изгороди. Загорел, волосы стали почти платиновыми. У Линка теперь рельефные мышцы, и, кажется, он вырос еще больше. Сейчас он копия Фрея, и Мэлори их путает время от времени.

Каждый вечер Линк встречается с друзьями. Она понимает: он наверняка выпивает, покуривает и спит с богатыми девочками из Нью-Канаана и Верхнего Ист-Сайда. Мэлори сводит все правила к минимуму, однако минимума требует придерживаться неукоснительно: комендантский час в полночь, по ночам не водить и никаких безобразий дома. И еще она пытается отвести один вечер для ужина с ней и день для выхода куда-нибудь вместе, но Линк уклоняется, и она не будет настаивать.

Дети Эппл этим летом в лагере, поэтому раз в неделю она может снова встречаться с подругой. Они, как и прежде, ходят вдвоем в «Саммер-хаус». Заведение изменилось, счастливые дни, когда там наливали «Хоки-поки», в прошлом, но вид, надо же, все тот же. Дух захватывает!

– Такое чувство, что он уже уехал. – Мэлори тяжело вздыхает. – Я его почти не вижу.

– Дети всегда так накануне отъезда в университет, – говорит Эппл с интонацией эксперта. – Отдаляются, чтобы потом было не так горько прощаться. Это нормально.

– Когда сама с таким столкнешься, по-другому заговоришь, – Мэлори улыбается. – И пожалеешь, что не была со мной более чуткой.

– Ты везучая. Вернешься к свободной жизни, будешь больше бывать на людях. Говорят, это здорово. А еще сейчас такое прекрасное время для женщин. Знаю, ты не следишь за политикой, но есть одна потрясающая кандидатка в президенты. – Эппл поднимает бокал. – За Урсулу де Гурнси!

Конечно, Мэлори знает, что Урсула баллотируется в президенты. Только благодаря отъезду сына она не думает об этом все время.

Учебный год на юге начинается рано, поэтому 14 августа Мэлори устраивает прощальную вечеринку. Молодежи весело: грохочет музыка, такое впечатление, что Post Malone собственной персоной пожаловал проводить Линка. Но Мэлори не может веселиться вместе с ними. На душе у нее тяжело. Приближается золотой час заката, все вокруг залито медовым светом, а она думает о том, что крыльцо все эти годы было ее храмом, а океан – ежедневным доказательством, что Бог существует. Здесь она обращала к нему свои молитвы, благодарила и вопрошала, каялась, просила за тех, кто был в нужде. Сегодня, когда Линк с друзьями копает яму для костра, Мэлори молится о самой себе. Она просит сил, ясности, надежды, терпения и покоя.

Прошу, пошли мне сил. Или позволь найти их в себе.

Через два дня они с Линком уезжают в Колумбию. Пятно, мешающее видеть, только растет. Она вернется на остров и сразу же пойдет к врачу.

Но сначала им предстоит поездка из сорокаградусной жары в прохладу торгового центра: нужно купить простыни, одеяло, подушки, половик, трусы, носки, ящик спортивного напитка, две коробки сырных крекеров, блокноты на пружине, ручки, зарядки для телефона, супы быстрого приготовления, постер с Домиником Уэстом и Идрисом Элбой из сериала «Прослушка» (так Линк думает воздать должное корням, он же из Балтимора), шампунь, дезодорант, полотенца, презервативы, пластыри, большую упаковку ибупрофена и солнцезащитный крем.

– Что еще? – спрашивает Мэлори.

Пока им есть что купить, она может оттягивать неизбежное.

Они относят сумки в восточное крыло. Линк знакомится с соседями: Эрик, Уилл, Деклан. Вроде нормальные ребята. Другие матери обустраивают комнату, рассовывают запасы по ящикам на общей кухне – как будто ждут наступления ядерной зимы. Мэлори помогает Линку устроиться. Каждые несколько минут заглядывают девочки, представляются. У всех длинные красивые волосы и сладкий южный акцент, и зовут их то Шелби, то Бейкер. Играет композиция Lizzo, которая очень нравится Мэлори.

Линк в университете, это здорово. Его ждут лучшие годы. Заходит старший по курсу. Его зовут Джейк, поэтому Мэлори он нравится сразу и безоговорочно. Джейк интересуется, есть ли у нее вопросы. Да, есть. Как можно растить сына восемнадцать лет, а потом отпустить его в незнакомое место за тридевять земель от дома? И еще: что с ее глазами? На будущей неделе она записана на прием к офтальмологу.

– Вопросов нет. – Она улыбается Джейку.

– У первокурсников обязательное собрание в три часа, потом встреча с президентом университета, а потом мероприятие.

Джейк делает паузу. В общей комнате стоит винтажный проигрыватель, звучат «Слухи» группы Fleetwood Mac, и мальчик нравится ей еще больше. И все-таки хочется, чтобы он помолчал, потому что она боится услышать, что пора прощаться.

За двадцать шесть лет романа с Джейком Маклаудом Мэлори усвоила: прощаться лучше быстро. Линк в комнате, развешивает рубашки в шкафу.

– Мне велено прощаться, – говорит она. – У тебя по плану куча дел, так что я поеду.

– Ладно, – Линк закрывает дверцу шкафа и смотрит на мать глазами цвета моря. Эти глаза она знает как никто другой. – Спасибо, что помогла мне так далеко зайти, мама. Я буду хорошо учиться, судить справедливо, проверять Uber и обращаться со всеми по-доброму, как ты учила.

Он крепко обнимает ее, как будто это она ребенок, а он взрослый.

– Я люблю тебя. Спасибо за все.

Неделю спустя Мэлори лежит на пляже под зонтиком с новыми мемуарами Дэни Шапиро. Отсюда ей слышно, что в дверь стучат.

Показалось? Глаза подводят, может, и слух тоже? Нет, ей не кажется. Тук-тук-тук. Мэлори не хочет шевелиться. Службы доставки оставляют посылки у двери. Эппл не приходит без приглашения, а если бы и пришла, то со стороны пляжа. До приезда Джейка еще две недели, он и подавно никогда не стучит. Мэлори никого не ждет.

Пауза. Снова стук.

Мэлори идет в дом. На крыльце смывает песок со ступней. На ней хлопковые брюки на резинке и туника с длинными рукавами. Волосы забраны в хвост, на голове шляпа. Она похожа на огородное пугало.

Через стеклянную дверь со стороны пруда она видит женский силуэт и черный седан. Арендованная машина покрыта пылью – ехала по безымянной дороге. Кто это? Вдруг страшная догадка осеняет ее. Она знает, кто это.

Пятно на глазу расширяется и пульсирует, как живое.

Мэлори хочет спрятаться в спальне, запереться, закрыть все окна и двери, как перед ураганом. Но гостья ее уже заметила.

Мэлори озирается. Линка нет, в доме идеальный порядок. Это хорошо, потому что к ней сейчас войдет Урсула де Гурнси.

Да, Мэлори видит ее.

– Кто там?

Голос звучит беззаботно, звонко, молодо. Даже если бы она все эти годы репетировала встречу с соперницей, превзойти себя в этот момент ей вряд ли бы удалось. В душе тем временем Мэлори визжит, как если бы она была героиней триллера и дело шло к развязке.

Она смотрит на машину. Джейк там? Нет, это водитель. Визг чуть утихает.

– Мэлори? – долетает до нее сквозь дверь. – Здравствуйте. Я Урсула де Гурнси.

– Урсула! – надо же, ей удается сохранять хладнокровие. – Добрый день.

– Я могу войти? Мне хотелось бы поговорить с вами.

Давайте в другой раз, думает Мэлори. У меня истерика.

Вот и настал этот день. Она все думала и гадала, будет ли в их истории подобный поворот или такое бывает только в кино. В фильме «В то же время, год спустя» ничего подобного не происходит. Джордж и Дорис счастливо доживают со своими женой и мужем, Хелен и Гарри, и никто ни о чем не догадывается.

– Проходите.

Она открывает дверь, и Урсула заходит. На ней голубая льняная туника и туфли на шпильках в тон (туфли тоже запылились). Длинные густые волосы, роскошный темный оттенок. В уголках глаз и губ морщины, которых не видно по телевизору.

– Могу предложить холодный чай. Еще есть салат с курицей. Сделать вам сэндвич?

– От чая не откажусь.

Мэлори может занять себя на пару минут. Она наливает чай в новые высокие стаканы – прошлась недавно по магазинам для поднятия настроения и накупила всякой всячины, какую не могла себе позволить, пока Линк жил с ней. В глубокую тарелку накладывает питу, достает домашний баба гануш. Еще, чтобы не унывать, она много готовила.

– Баба гануш, – объясняет она Урсуле, кивая на поднос. – Уверена, вы никогда не пробовали таких вкусных баклажанов.

Урсула что-то бормочет в ответ. Мэлори знает, что к еде она не притронется, потому что ничего не ест. Художественную литературу она тоже не читает, но водит пальцем по корешкам книг, которые Мэлори присылал Джейк, от «Английского пациента» до «Лишь». Она знает, что это всё подарки Джейка? Урсула разглядывает песчаный доллар – он лежит на той же полке. Мэлори приходится сдерживать истерический смех.

– Давайте присядем, – предлагает хозяйка.

Мэлори ставит поднос на журнальный столик и усаживается на диван. Урсула опускается на краешек кресла.

Урсула де Гурнси в ее доме. Сидит на ее кресле.

Мэлори протягивает ей стакан чая. Она украсила его кусочками лимона и лайма. Красиво – хоть в инстаграм выкладывай.

Урсула не выглядит словоохотливой, поэтому говорит Мэлори:

– Не знала, что вы на Нантакете.

– Сегодня у меня благотворительный ужин. Частный. – Она делает глоток. – Я баллотируюсь в президенты.

– Я знаю. Когда вы проголосовали против судьи Кавендиша, я обрадовалась. Все американки вами гордились.

Урсула поднимает идеальные брови. Приятно удивлена?

– До выборов еще далеко, случиться может все что угодно. Неожиданно всплывают разные подробности, эпизоды из прошлого, вещи, о которых ты и думать забыл… Или не знал. Когда борешься за пост президента, – она ставит стакан на стол, – ты должен быть кристально чист. Как стекло.

Скребок привезла, думает Мэлори.

– Вы с Джейком встречаетесь? – единым духом, словно решившись, выпаливает Урсула. – Каждый год, да?

Она не утверждает, а спрашивает. Она не уверена. Этого Мэлори не ожидала. Урсула догадывается, но доказательств у нее нет. Джейк ничего ей не сказал. Джейк не знает, что она здесь. Мэлори вдруг понимает, что Джейк ни при чем.

– Почему вы так думаете? – интересуется она. Пятно в глазу перестало пульсировать, но не ушло. Насторожилось, ждет.

Урсула улыбается.

– Признаться честно, я всегда подозревала. С первой свадьбы Купера, когда увидела, как вы танцуете.

– На второй свадьбе я видела вас в туалете. Вы сказали, что беременны и, кажется, не от Джейка.

Теперь Мэлори делает глоток. А еще она проголодалась, поэтому берет питу и обмакивает в баба гануш. Еды она не боится.

– На третьей свадьбе я спросила Купера, собираются ли они и дальше видеться на Нантакете, и было очевидно, что он не понимает, о чем речь. А Тиш и подавно. Мне это показалось странным.

– Тиш. Даже не верится, что вы запомнили ее имя.

– Потом я прочла заметку в блоге Лиланд, позвонила вашему брату, но он ждал моего звонка. Сказал, что в самом деле каждое лето ездит с Джейком на Нантакет.

Мэлори еле дышит, как будто играет мертвеца в телесериале.

– И я подумала: может, Купер лжет? Выгораживает сестру. У вас ведь недавно погибли родители…

– Прошу вас…

– А потом… – Урсула вращает на запястье часы и браслет от Cartier со словом «любовь». Мэлори представляет, как Джейк дарит его на Рождество, как Урсула любуется подарком и они целуются. – У меня есть советник и друг, его зовут Байер Беркхарт, он из Ньюпорта. Вы знакомы.

А теперь Урсула утверждает, а не спрашивает. Байер. Почему именно он? На земле столько людей!

– Мы были знакомы давным-давно, когда мне было двадцать.

Урсула кивает.

– Знаю. Он очень вами увлекся, когда у них с Ди Ди был трудный период. Даже подумывал развестись и жениться на вас.

Мэлори смеется. Пятно в глазу мигает, как будто смеется вместе с ней.

– Это просто смешно. Мы… У нас был летний роман, и потом, он был женат, о чем я узнала в день расставания.

– Тогда же вы признались, что у вас есть любимый человек, с которым вы встречаетесь раз в год. Джейк Маклауд.

– Это было очень давно.

– Байер успел забыть. Он познакомился с Джейком на спонсорском мероприятии, услышал имя, и оно показалось ему знакомым, но он не мог понять, где его слышал.

Урсула хлопнула себя по коленям.

– В позапрошлом году он увидел вас на пристани. На День труда.

Что тут скажешь? Мэлори отламывает еще ломтик питы. Хрустит оглушительно.

– Он ничего мне не сказал, потому что пытался все сложить воедино, а я пока не собиралась в президенты.

Мэлори понимает: сейчас надо молчать. Она не нарушила закон, Урсула не полиция. Мэлори встает.

– Надеюсь, благотворительный обед пройдет хорошо. Спасибо, что заглянули.

– Мэлори.

Хозяйка не смотрит на гостью. Относит поднос на кухню.

– Я говорила вам, что сын уехал учиться? Он в Университете Южной Каролины. Дома без него так тихо.

– Понимаю. Моя дочь Бесс тоже поступила в колледж – Джона Хопкинса, вы наверняка знаете такой.

Да, знает.

– Я из Балтимора, – отвечает она, – мы с Купером там выросли.

Баба гануш отправляется в холодильник без крышки. Мэлори думает, как бы выпроводить Урсулу. Водитель ждет. Что он подумает? Что она ему сказала – навещает подругу? Дом небольшой, понятно, что крупный спонсор здесь жить не может.

– Я хочу, чтобы вы перестали видеться с Джейком. – Урсула смотрит прямо ей в глаза. – Он не приедет в этом году. Если я выиграю, вообще не приедет, пока я у власти.

Реакция Мэлори выдает ее с потрохами. Она сгибается, словно Урсула ударила ее под дых. Или вонзила меч прямо под ребра. Джейк не приедет? И даже на будущий год? А если она победит, не приедет еще четыре года? Мэлори пятьдесят. Когда она увидит его снова, ей будет уже шестьдесят.

– Почему вы обращаетесь ко мне? – Она отворачивается. – Джейк – ваш муж. Не хотите, чтобы он приезжал, ему и скажите.

– Если я скажу ему, что знаю о вас… – Урсула умолкает. Мэлори внимательно смотрит на нее, но та опускает голову. – Если я попрошу его не приезжать, боюсь, он уйдет от меня.

Значит, оставь все как есть – так и подмывает сказать Мэлори. Она готова умолять. Она потеряла родителей и только что отправила единственного сына в университет. У нее теперь только Джейк и их три дня в году.

– Понимаете, я не могу рисковать. Журналисты и оппоненты могут обо всем узнать. Мэлори, поверьте, вы тоже не захотели бы такого исхода. Вас смешают с грязью. Демонизируют. Вы ведь учительница? Любимая всеми, если я правильно понимаю.

– Вы ничего обо мне не знаете.

– Напротив. Вы любите Джейка. Это я понимаю, и даже лучше, чем кто-либо другой. Но, прошу вас, остановитесь. Он мой муж.

Муж.

Пятно становится шире. Оно белое, слепящее. Это ее совесть вторгается в разговор, столько лет спустя.

Их с Джейком удивительная, легкая, сказочная любовь всегда казалась бегством от реальности. Или Мэлори хотелось в это верить. Никаких правил не было, поэтому им не приходилось ничего нарушать. Никто ни о чем не знал, значит, они не задевали ничьих чувств.

Но не теперь.

Мэлори должна принять решение. Признать все и остановиться. Или отказаться признавать, и тогда пусть все будет как раньше.

Пятно в глазу ослепляет.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Я перестану с ним видеться.

– Правда?

Урсула прищуривается. У нее такие темные глаза, почти черные, как обсидиан.

– Даю вам слово.

– Хм.

– Урсула, – сейчас Мэлори спокойна, – я обещаю вам.

Та кивает.

– Спасибо.

Кажется, только сейчас Урсула видит дом, замечает обстановку, стены, шторы. Неужели ей нравится? И почему Мэлори об этом думает? Она должна чувствовать презрение, может, даже ненависть к этой женщине, многолетней сопернице. Но нет, ничего подобного. Урсула поднимается и идет к двери, постукивая каблуками. Мэлори даже немного грустно, что она уходит. Теряя Джейка, она теряет и ее тоже, свой вечный бой с тенью, ту, что нависала над ее плечом все эти годы и заставляла становиться лучше. Если начистоту, соревнование с Урсулой вдохновляло Мэлори.

У двери та оборачивается.

– Он счастлив с вами.

К горлу подступает ком, но ни слезинки Мэлори не может сейчас себе позволить.

– Я знаю, – спокойно отвечает она.

Проходят две недели. Жужжит телефон. Сообщение от Джейка: «Я здесь». Мэлори запирает дом и идет в укрытие за тридцать метров вдоль берега, за ямой в дюнах. Как ребенок, честное слово. Правда, из всех возможных сценариев этот показался ей, скажем так, наиболее правдоподобным. Джейк не знает, что Урсула в курсе их связи. Все должно выглядеть так, как будто решение расстаться принадлежит самой Мэлори. Рука так и тянется написать: «Кое-что случилось. Встреча отменяется». Или по-другому: «Я встретила кое-кого. Не приезжай». Но нет, она не может так жестоко обойтись с ним. А еще она эгоистка: хочет его увидеть.

Мэлори не отвечает на сообщение. Следом приходит другое: «Ты дома?»

Поразительно: их отношения продержались на доверии и традициях! Ни разу ничто не помешало. Бывало, что препятствия вставали у них на пути, но в итоге все разрешалось.

До сих пор.