Козырные тузы Желязны Роджер

— С вами все в порядке?

— Нет. Я должен оставаться влажным, не то мне конец.

— Так что же вы не сказали об этом пятнадцать минут назад?

Водолей ничего не ответил, и Тахион, возмущенно фыркнув, стремглав бросился в ванную, откуда появился со стаканом воды в руках. На большую фигуру на полу это не произвело ровным счетом никакого впечатления.

— Андами, можешь принести мне кувшин или какое-нибудь ведро?

Молодой человек озабоченно закусил губу.

— Мне приказано не сходить с места.

— Вас же здесь двое.

— Вы что-то затеваете.

— Разве я не твой принц?

— Да. Но вы что-то затеваете, а я не хочу получить еще одну выволочку от Забба.

— Чтоб твой род пресекся, — проскрежетал Тахион и поспешил обратно в ванную.

Следующие тридцать минут прошли в попытках опередить медленное умирание Водолея. В тот самый миг, когда он выливал очередной стакан воды на его лицо, серая фигура внезапно задрожала и поплыла и на ее месте возник капитан Глюкс. Вода попала ему в нос, и он, закашлявшись, принялся отплевываться.

Пораженный неожиданным преображением, Tax вскрикнул, выронил стакан и шарахнулся.

Глюкс ошалелым взглядом обвел каюту, потом собственное худое и длинное тело, все еще опутанное свободно повисшими веревками. С превращением в человека он изрядно уменьшился в объеме, и веревки соскользнули вниз и приземлились на пол перепутанной кучей вокруг его ног, едва стоило ему подняться.

Капитан снял очки и яростно протер их, не переставая близоруко таращиться на Тахиона. Затем очки были водружены на свое место, и он пробормотал:

— Ох, ну и приглючилось же мне.

Подскочивший к нему Андами поспешно обшарил карманы Глюкса. Кожаный мешочек с тремя неиспользованными пузырьками обнаружился быстро. Тахион вытянул шею, чтобы получше разглядеть их, но яркие порошки выглядели на редкость безобидными. Ему до смерти хотелось заполучить их в свои руки и провести полный анализ. Вещество, способное преобразовывать человеческое тело… И тут до него дошло. Капитан Глюкс вовсе не был психом — он был тузом.

— Капитан. — Он протянул руку. — Я должен извиниться перед вами.

— Э-э… передо мной, дружище?

— Да. — Тахион схватил обмякшую руку и энергично пожал ее. — Я усомнился в вашем рассказе. Я даже принял вас за ненормального. Но на самом деле вы туз. И притом в высшей степени необычный. Эти зелья?..

— Помогают мне вызывать моих друзей.

Он подобрался совсем близко и понизил голос.

— Думаю, у вас не осталось больше… — Он подмигнул, и Глюкс тупо уставился на него.

Tax вздохнул. Да, может, этот человек и туз, но с соображением у него определенно туговато.

— У вас не осталось еще припрятанных таких же?

— Ох нет, дружище. Чтобы сделать это зелье, нужно много времени, а я же не знал, что столкнусь с инопланетянами. Ну, мы же победили Рой, и я не ожидал… Дружище, мне очень жаль. Я не хотел вас расстраивать.

— Нет-нет. Конечно же, вы не могли знать и держались молодцом.

Капитан засиял от удовольствия, и Тахион с ошеломляющим чувством собственной несостоятельности и никчемности осознал, что этот человек преклоняется перед ним и восхищается им.

«И я подведу его».

Tax пересек комнату и бессильно опустился на кровать. Глюкс проявил чуткость, которой Тахион совершенно не ожидал: ушел в дальний угол и оставил его наедине с печальными размышлениями. Некоторое время спустя он ощутил робкое прикосновение к плечу.

— Прошу прощения, дружище, мне неловко вас тревожить, но я хотел спросить, того, когда вы собираетесь нас… — Он умолк, и его лошадиное лицо пошло красными пятнами. — Понимаете, моя маленькая девочка, она, наверное, уже вернулась из школы, а магазин закроется, и я боюсь, что Сьюзен не останется с ней, а Детка, она, того, не может сама о себе позаботиться.

— Простите. Мне очень хотелось бы как-то вам помочь. Мне очень хотелось бы быть лидером, которым все меня считают. Я не лидер. Я — обманщик, Глюкс. Я обманываю свой народ и ваш народ.

Долговязый хиппи обнял Тахиона за плечи, и тот уткнулся головой в костлявое плечо Глюкса.

Капитан скорбно тряхнул головой.

— В комиксах все совсем по-другому. Там положительные герои всегда побеждают. У них всегда, того, оказывается нужная способность в нужное время.

— К сожалению, в жизни все по-другому. Я очень устал.

— Так поспите. Я постерегу.

Тахиону хотелось спросить от кого, но он оценил великодушие, которым было продиктовано это предложение, и промолчал. Он сбросил туфли, и Глюкс заботливо накрыл его одеялом до самого подбородка.

Он уже начал засыпать, когда в голову ему пришла дремотная мысль, что он всегда использовал сон и выпивку в качестве утешения, а сегодня прибегнул к обоим этим средствам сразу. «Нужная способность в нужное время». Где-то на задворках сознания забрезжила мысль. «Нужная способность»…

— Во имя Идеала! — Он вскочил и откинул одеяло.

— Эй, что такое, дружище?

Он лихорадочно вцепился в лацканы пальто Глюкса.

— Я идиот. Самый настоящий идиот. Ответ был прямо у меня под носом, а я его не заметил.

— Какой?

— Прибор Сети.

— А?

Андами смотрел на него с любопытством, и Тахион торопливо перешел на шепот.

— Это не шар для боулинга. Это сингулярный переместитель. — Он кое-как впихнул ноги в туфли. — Много лет назад, еще до того, как я покинул родину, один из Верховных Торговцев обсуждал с нами возможность продать моему клану новый экспериментальный телепортационный прибор. Он продемонстрировал его и сказал что осталось провести еще несколько последних испытаний, а потом можно будет его купить. Должно быть, это и есть их прибор. Он сейчас в главном грузовом отсеке. Сумбурные фразы привели Глюкса в полное замешательство, поэтому он ухватился за единственную фразу, которую понял.

— Да, но мы же, того, не в главном грузовом отсеке.

— Как же нам до него добраться? — Tax зарылся пальцами в волосы. — Если бы мы все собрались вместе, думаю, я мог бы привести эту штуковину в действие и отправить нас домой. Чем выше телепатические способности, тем больше точность и размер того, что можно переместить. Теоретически. Разумеется, Верховный Торговец вполне мог и обмануть. С Сетью никогда точно не скажешь. У них у всех души жадных барышников.

— Э-э… А что это за Сеть?

— Еще одна вышедшая в космос раса, строго говоря, даже несколько вышедших в космос рас сразу, но… неважно. Важно то, что сингулярный переместитель здесь, на этом корабле, и он может отправить нас домой. Разумеется, если прибор попал к Черепахе, значит, Сеть на Земле, а это может означать неприятности. — Он потер лицо. — Нет, будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас нам нужно добраться до грузового отсека.

— А там, того, что делают?

— Ну, само собой, его используют для хранения груза, а когда груза нет, как это в основном и бывает с кораблями такого класса, то в качестве площадки для отдыха. Для танцев и всего в этом роде.

Во взгляде Глюкса промелькнуло сомнение.

— По-моему, сейчас не время приглашать всех на танцы.

Tax рассмеялся.

— Конечно нет. Зато самое время пригласить кое-кого на дуэль.

— Чего?

— Погоди минутку. Мне нужно подумать.

В конце концов он все-таки поступил именно так, как следовало поступить с самого начала. Он стал мыслить как такисианин, а не как землянин.

— Придумали? — спросил Глюкс, когда Тахион снова открыл глаза.

— Да.

Он снова улегся на постель и постучался в знакомый разум.

«Черепаха. Я нашел способ выбраться».

«Да?»

В ментальном голосе звучала полная безысходность и обреченность.

«Тот прибор, который ты мне вез. Он может отправить тебя домой».

«Да, но он же…»

«Помолчи и послушай. Мы все соберемся в грузовом отсеке…»

«Зачем?»

«Да уймешься ты наконец? Затем, что мне так надо. Все внимание будет сосредоточено на мне, а ты в это время должен будешь завладеть той штуковиной».

«Как?»

«Ты знаешь как».

«Я не могу!»

«Том, ты должен! Это наша единственная надежда».

«Это невозможно. Великая и Могучая Черепаха мог бы с этим справиться, но я всего лишь…»

«Томас Тадбери, Великая и Могучая Черепаха».

«Нет, я обычный человек, которому прилично за сорок, который пьет слишком много пива, неправильно питается и работает в заштатной мастерской. Я никакой не герой».

«Для меня ты герой. Ты вернул мне рассудок, а возможно, и жизнь».

«Это сделал Черепаха».

«Том, Черепаха — всего лишь нагромождение железных пластин, телекамер, фонарей и громкоговорителей.

Человек внутри всего этого — настоящий туз, Том, и настало время вылезти из панциря».

Ужас мощными волнами исходил от его разума, подтачивал щиты Тахиона, заставлял его усомниться в собственном плане.

«Я не могу. Оставьте меня в покое».

«Нет. Я собираюсь пройти через все это, а тебе придется быть готовым к действию, потому что в противном случае моя смерть будет напрасной».

«Смерть?! Что вы задума…»

Тахион прервал телепатическую связь, гадая, не слишком ли сильное давление он оказал на хрупкий дух Черепахи. Хотя теперь уже все равно было слишком поздно об этом беспокоиться.

«Кибр?»

«В чем дело, мальчик?»

«Мы находим твой тон несколько невежливым, Айя-из'ет Бенаф'сай».

Она смягчила свой тон, вложив в него формальную нотку уважения — если не к нему самому, то хотя бы к его положению.

«Чего ты желаешь, глава клана?»

«Созови команду. Я хочу, чтобы они стали свидетелями церемонии усыновления».

«Что ты задумал?»

«Потерпи и увидишь сама или откажи — и тогда тебя всю жизнь будет снедать любопытство», — заявил он дерзко.

Ее смех золотистыми искорками рассыпался в его мозгу.

«Вызов. Прекрасно, мой юный принц. Поглядим, на что ты способен».

Все собрались в грузовом отсеке. Том огляделся вокруг и страдальчески вскрикнул:

— Мой панцирь!

Тонкие губы Забба расползлись в неприятной улыбке.

— Мы избавились от него. Он занимал слишком много места.

Смятение Черепахи совсем не тронуло Тахиона. Он уже убедился, что сингулярный переместитель на месте.

— Там были инфракрасные линзы, и трансфокаторы, и мягкая обивка, и…

Такисианин расхохотался.

— Ах ты мерзавец!

Забб шагнул вперед и занес кулак.

— Забб брант Сабина сек Шаза сек Ризала, только тронь моего стирпа, и я не окажу тебе чести поединка. Я убью тебя, как бешеную собаку.

Забб замер и медленно обернулся к своему невысокому кузену.

— Это что еще за фарс?

— Как имеющий право на потомство член дома Ильказам, я использую свое право делать вклад, плотью и кровью, в свой род.

— Ты собрался ввести в наш род этих людей? — поразилась Бенаф'сай.

— Собрался.

Она окинула их царственным взглядом.

— Полагаю, они не прибавят тебе влияния.

Tax встал между Глюксом и Черепахой и сжал их запястья.

— Я предпочту, чтобы они породнились со мной, чем многие из тех, кто имеет более законные основания. — Он украдкой бросил взгляд на Забба.

— Что ж, это твое право. — Старая женщина уселась на скамеечку, которую «Мегера» любезно вырастила для нее из пола. — Согласны ли вы на это усыновление с полным пониманием обязанностей и долгов, которые этот шаг накладывает на тех, кому оказана столь высокая честь?

Взгляды трех пар глаз устремились на Тахиона, и он еле заметно кивнул.

— Согласны, — твердо ответила Аста, в то время как двое мужчин продолжали смущенно молчать.

— Знайте же, что вы и все ваши потомки отныне и навеки принадлежите к дому Ильказам и роду Сеннари через его сына, Тисианна. Будьте достойны во всех своих деяниях, несите своему роду славу и служите ему верой и правдой.

— Дружище, мы что, теперь, того, такисиане? — душераздирающим шепотом вопросил Глюкс.

— Этот ритуал позволяет ввести в дом пси-невосприимчивого. Вам не будет дозволено вступать в брак с представителями ментат-класса, но вы можете рассчитывать на нашу помощь и защиту.

— Значит, мы невольники, — проскрежетал Том.

— Нет, скорее, что-то вроде конюших. Простых невольников никогда официально не принимают в дом. — Он круто развернулся и пронзил Забба суровым взглядом. — Но, клянусь предками, ты, кузен, нанес мне оскорбление и выказал неуважение и презрение к моим стирпам, и я требую сатисфакции.

Не успел Забб сдвинуться с места, как заговорила Бенаф'сай.

— Ты можешь не принимать этот вызов. Правила этикета применительно к пси-невосприимчивым не имеют обратной силы.

Забб отвесил ей поклон.

— Но, Айяиз'ет, мне доставит величайшее удовольствие сойтись в поединке с моим дражайшим кузеном. Рабдан, станешь ли ты представлять меня?

— Да, капитан.

— А ты, Седжур, будешь моим секундантом? — спросил Тахион.

Старик с усилием кивнул.

Секунданты поспешно двинулись к шкафчику, где хранилось оружие, а Тахион вернулся к своим друзьям. Он стряхнул с ног туфли, сбросил пальто и парчовый жилет и принялся закатывать украшенные гофрированными манжетами рукава, а потом сказал негромко:

— Держитесь поближе друг к другу. Том, ты знаешь, что должен сделать, но ради всего святого, действуй быстро. — Тот отчаянно замотал головой, но Тахион будто и не заметил. — К счастью, короткая шпага дает преимущество в обороне, но Забб постарается держать меня на расстоянии. Внимание моей семьи будет приковано ко мне. Никто не заметит ваших действий, а как только вы завладеете прибором, он перенесет вас домой.

— А вы? — пробормотал Том.

Тахион пожал плечами.

— Я останусь здесь. В конце концов, это дело чести.

— Терпеть не могу идиотского героизма.

— У кого-нибудь из вас есть что-нибудь такое, чем можно было бы перевязать волосы?

Аста опустилась на одно колено и принялась рыться во вместительной спортивной сумке. Вытащив один пуант, она оторвала от него розовую ленточку. На медно-рыжих кудрях Тахиона розовая лента смотрелась чудовищно.

— Мой господин, — негромко обратился к Таху Седжур, протягивая латный нарукавник, который закрывал руку до самого локтя, и шпагу прекрасной работы с вытравленным по всему клинку узором. Рукоять украшала инкрустация из полудрагоценных камней, а филигрань, покрывавшая защитную чашку эфеса, была столь изящной, что походила скорее на кружево.

— Не падай духом, старый друг.

— Как же не падать? Ты ему не соперник.

— Ты несправедлив ко мне. К тому же ты сам обучал меня.

— И его тоже; и готов повторить еще раз: ты ему не соперник.

— Так нужно.

Тон Тахиона свидетельствовал о том, что разговор закончен; а он сам устремил властный взгляд куда-то поверх головы старого слуги, который прилаживал латный нарукавник к его правому предплечью.

Аста истерически хихикнула, когда в зал внесли шкатулку с канифолью и Тахион принялся тщательно натирать подошвы носков. Женщина поспешно прикрыла рот ладошкой и затихла.

Тахион вышел в центр помещения, несколько раз поднял и опустил шпагу, чтобы приспособиться к ее весу и дать мышцам время вспомнить былые навыки, которыми он давным-давно не пользовался. Он не винил Асту в несерьезности. Любому современному человеку весь этот архаический ритуал и архаическое оружие показались бы нелепыми, в особенности у столь развитой расы. Но пристрастие такисиан к холодному оружию имело под собой веские основания. У них было атомное и лазерное оружие, но для поединка внутри живого корабля орудие длина которого не превышала расстояния вытянутой руки, подходило куда больше. Беспорядочная пальба ракетами или когерентно-световое орудие могли серьезно повредить звездолет. Кроме того, такисиане всегда питали слабость к театральным эффектам. Стрелять из пистолета мог научиться почти любой дурак. Фехтование же было истинным искусством.

Забб подошел к нему и проговорил вполголоса:

— Долгие годы я ждал этой минуты.

— Рад, что могу услужить. Жестоко было бы отказывать тебе в столь долгожданном событии.

Их шпаги сверкнули в кратком приветствии и скрестились со стальным звоном.

Том не был специалистом по части тонкостей фехтования, но видел, что эта схватка не имеет практически ничего общего с олимпийскими фехтовальными турнирами, которые показывали по телевизору. Темп был тот же самый, но в этих двоих, сошедшихся не на жизнь, а на смерть, чувствовалась пугающая неумолимость. Их глаза были прикованы друг к другу, топот босых ног по корабельному полу составлял странный контраст с прерывистым дыханием Тахиона.

Его спутники не сводили с него глаз: Глюкс с видом отчаявшегося бассет-хаунда, Аста — то и дело облизывая пересохшие губы кончиком язычка. Том медленно повернул голову и взглянул на черный шар, лежавший на полке всего в нескольких футах от него. Он мысленно потянулся к нему, напрягся так, что на лбу и над верхней губой у него выступил пот, — и ощутил лишь бескрайнюю зияющую пустоту. Шар даже не шелохнулся.

Глюкс простонал, и Том повернулся обратно как раз вовремя, чтобы увидеть, как острие клинка Забба чиркнуло Таха по плечу. На белой ткани вспухла красная полоса. Tax отступил — скорее поспешно, нежели грациозно — и едва успел парировать коварный удар кузена. Глюкс, чьи водянисто-голубые глаза за толстыми линзами очков казались безумными, бросился вперед и прыгнул Заббу на плечи. Такисианин выругался, потянулся за спину и рывком отшвырнул хиппи через весь зал. Оглушенный Глюкс лежал на светящейся палубе и хватал ртом воздух, как выброшенная на песок рыба. Несколько охранников Забба отволокли его обратно и бросили на пол между Астой и Томом.

— Я не могу, я просто не могу, — отчаянно прошептал Том.

— Слюнтяй паршивый, — отчеканила Аста и, развернувшись к нему спиной, принялась наблюдать за возобновившейся дуэлью.

Tax яростно моргал, пытаясь очистить глаза от едкого пота. Каждый вдох отдавался в легких жгучей болью, а мышцы руки, сжимавшей шпагу, как будто лизали крохотные язычки пламени.

Внимательней, внимательней!

Клинок, несущийся на него так быстро, что казался расплывчатым пятном. Он парировал резким ударом, и без того напряженные мышцы отозвались дрожью. Ответный удар — но не клинком, нет. Сознанием. Часть щита поплыла, заколыхалась. Он сделал выпад, ударил, и Забб пошатнулся под его ментальным напором. И ударил в ответ. Corps a corps.[11] Дыхание Забба обжигало его лицо, их клинки безнадежно сплелись. Tax напрягся, пытаясь отбросить Забба, но силы были неравны. Его разум — серая непроницаемая стена. Нет, не вполне!

Tax дернулся в сторону, уклоняясь от коварного удара в пах, прыгнул обратно и сделал подсечку. Их клинки скрестились, описали круг — но кузен оказался слишком стремителен. Забб отбил его шпагу и ответил молниеносным ударом — и ментальным залпом. Барьеры Тахиона выдержали.

В глазах начинало плыть. Силы иссякали. Дыхания не хватало.

«Черепаха!»

Он сделал безумный, отчаянный выпад, Забб почти пренебрежительно отмахнулся от него. Прежняя улыбка играла на его губах, на лбу выступило всего несколько капелек пота. Он опустил ресницы, прикрывая глаза, и бросился в атаку. Tax понял, что все это время Забб только играл с ним, и к горлу подкатила тошнота.

— Ну что, ты согласишься, что мы теперь квиты, дражайший кузен? — прошептал его мучитель. — Ну разумеется, куда же ты денешься. Только это тебе не поможет. Я обещал убить тебя, и я это сделаю.

Слишком выбившийся из дыхания, чтобы ответить на эту насмешку, Тахион только мотнул головой — скорее для того, чтобы стряхнуть пот, чем в попытке отрицать это утверждение. Из последних сил он нанес ментальный удар, отраженный защитой Забба, а потом, словно по волшебству, увидел брешь. Он сделал выпад, и его клинок со скрежетом скользнул по шпаге Забба. Тот молниеносным ударом отбил его шпагу и продолжил движение. Острие устремилось в сердце.

Обманный выпад. Ловушка для неосторожных. Смерть!

Он готов был поручиться, что где-то уже видел все это: и затрепетавшие на миг ноздри, и сардоническую полуухмылку. Да это же точь-в-точь Стив Брудер, когда он расплющивал руку Тома. «Скотина!» — бросил он Заббу, и тут сила захлестнула его, зазвенела в пальцах рук и ног. Он потянулся — и…

Клинок стремительно несся прямо в сердце, потом вдруг словно по волшебству дрогнул. Совсем едва, но этого оказалось достаточно. Тахион вскинул свою шпагу и парировал удар.

Перед ним открылось множество целей. Сердце, живот, плечо? Тахион закусил губу, и на один миг безумного торжества ему захотелось вонзить острие глубоко-глубоко в это ненавистное тело. Он сделал выпад, и на одно нескончаемое леденящее мгновение их глаза встретились. Шпага дернулась в его руке, и рукоять со всего размаху врезалась Заббу в подбородок — с таким звуком колун врубается в полено. Клинок Забба звякнул об пол, и он рухнул ничком. Секунду Tax потрясенно смотрел на свою шпагу, потом отбросил ее и опустился на колени рядом с кузеном. Он осторожно перевернул его на спину и сжал бывшего врага в объятиях.

— Вот видишь, я не смог этого сделать, — прошептал он и изумился тому, что глаза вдруг защипало. — Я знаю, ты предпочел бы, чтобы я убил тебя, но я не смог. И несмотря на все, чему нас учили, смерть не лучше бесчестья.

Том стоял, сжимая кулаки, и упивался волнами возбуждения и радости, прокатывавшимися по всему его телу. Он смог! Да, он приложил такое усилие, которым можно было бы сдвинуть с места бульдозер, а шпага Забба отклонилась всего на волосок. Но этого оказалось достаточно! Тахион остался в живых — по сути, победил, — и все благодаря Тому. Черепаха небрежно повернулся к инопланетному прибору. Черный шар просвистел по воздуху и с восхитительным шлепком приземлился прямо ему в руки.

— Эй, Тахи, нам пора! — крикнул он, и его круглые щеки вспыхнули от волнения.

Тахион осторожно уложил Забба на пол и подскочил к своим друзьям. Ни один из его родственников не шелохнулся.

Том с неуклюжим полупоклоном передал ему прибор. Тахион благодарно склонил голову.

— Молодчина, Черепаха. Я знал, что у тебя все получится.

Он взглянул на Бенаф'сай, отвесил ей изящный поклон, подмигнул и приказал шару перенести их домой.

Они словно очутились в сердце вихря пустоты. Их окружали леденящий холод и кромешная тьма, а Тахиону, который усилием мысли удерживал всех четверых в сфере действия сингулярного переместителя, казалось, что его сознание рвется на части.

«Во имя предков, — взмолился он. — Пусть мы хотя бы приземлимся на сушу».

Тахион лежал на земле, черный шар выкатился из его бесчувственных пальцев. Глюкс сидел на корточках в канаве, держась за голову, и только повторял:

— Ух ты!

Тома несколько раз вырвало: его возмущенный желудок пытался определить, где во времени и пространстве он теперь обитает. Вокруг творилось нечто невообразимое: люди кричали, окна с треском распахивались, машины гудели и останавливались, а их пассажиры высовывались из окошек и глазели на сцену у обочины. Том протер ладонями глаза, взглянул на Тахиона и быстро опустился рядом с ним на колени. Кровь медленными толчками вытекала из длинной раны на руке такисианина, сочилась из ноздрей, а лицо его было пугающе бледным. Дыхание еле трепетало, и Том прижался ухом к его груди. Сердце билось слабо и неравномерно.

— Эй, дружище, он оклемается? — пробормотал Глюкс.

— Не знаю. — Том вскинул глаза и обвел взглядом кольцо черных лиц. — Кто-нибудь, вызовите врача.

— Вот черт, да они просто выскочили из ниоткуда.

— Телепортировались. Думаете, они тузы или кто?

— Врача, зовите врача! — рявкнул какой-то полный мужчина.

Аста медленно отделилась от круга зевак и принялась незаметно оглядываться в поисках черного шара. Его разглядывала пара ребятишек, и она подошла к ним.

— Отдайте его мне. Даю каждому по пять долларов.

— Пять долларов! Обалдеть! Это же просто шар для боулинга, да еще и без дырок. Зачем он вам?

— Секрет, — сказала она шутливо и вытащила из сумки бумажник. Обмен был быстро произведен, и она спрятала инопланетный прибор.

Вой сирен возвестил о приезде полиции и «скорой помощи». Тахиона загрузили в машину, и Том полез следом за ним.

— Эй, а где та штуковина?

Аста раскрыла рот, захлопала ресницами и снова закрыла рот.

— Хм, не знаю. — Она огляделась вокруг, как будто ждала, что шар вот-вот появится в воздухе. — Наверное, кто-нибудь из толпы подобрал.

— Эй, приятель, ты хочешь, чтобы твоего друга отвезли в больницу или нет? — прикрикнул один из медиков.

— Ладно… поищи его, — велел Том и запрыгнул в машину.

Аста с выражением преувеличенной любезности помахала вслед уезжающей «скорой».