Брошенная колония. Ветер гонит пепел Шарапов Кирилл

— Садитесь жрать, пожалуйста, — схохмил Демидов. И они дружно рассмеялись.

— Мы обязательно смотаемся на радужные острова, когда покончим с этим вторжением одержимых и нелюдей, — улыбнувшись, заявила Кира. — У меня есть обалденный заговоренный купальник. Он по желанию может менять цвет, становиться больше или меньше.

— Я обязательно хочу его увидеть, — загорелся идеей Игнат.

«А я? — подал голос Фарат. — Я очень люблю места, где тепло».

«А ты, надеюсь, к этому моменту обретешь свое собственное тело и прекратишь трепать мне нервы. Станешь самостоятельным и сам поедешь на острова, но уже за свой счет».

«Не ценишь ты меня, — надулся джинн. — Вот потеряешь — тогда поймешь, какой замечательный спутник у тебя был».

Игнат не стал это комментировать.

— Кстати, а почему радужные? — обратился он к магичке.

— Жаркое солнце, белый песок, вокруг все зеленое, и птицы неимоверных ярких раскрасок, всех цветов радуги, а в прозрачной воде плавают рыбы, переливающиеся в солнечных лучах. Знаешь, странно, я всегда представляла себе егерей иначе: замкнутые брутальные мужики, задача которых — убивать нелюдей. И больше они ни на что не годны. Ты поначалу показался мне таким, скользнул по мне взглядом и унесся убивать тех, кто за мной гнался, потом вернулся, спокойный, сосредоточенный, словно выполнивший давно привычную скучную работу, сделать которую тебе ровным счетом ничего не стоило. Я сама не подарок, боевая магичка, но вот эта холодность меня поразила. А потом ты шагал по тропинке целеустремленно, почти без остановок. Я чувствовала, что тебя злит эта задержка и то, что я медленно иду. И только там, у заброшенного домика, я увидела человека, а не бездушный механизм для отправки вставших у тебя на пути к богам.

Она зачерпнула ложкой кашу и принялась дуть, хотя та уже порядком подостыла, пока они разговаривали.

— Большинство из нас именно такие, — прожевав и закурив, согласился Игнат. — Что мы видим за отмеренный нам век? Вечный бой. Мы убиваем, чтобы жить. Многие из нас никогда не доживают даже до среднего возраста, старики — редкость, богатый егерь, ушедший на покой, встречается реже, чем лесовик в поле под дождем. Наша жизнь проходит с винтовкой в руках, с рюкзаком за спиной, в котором все, что у нас есть. Мы приходим в город, берем заказ, потом возвращаемся и спускаем половину, а то и все, снимая самых дорогих шлюх, едим в дорогих ресторанах, устраиваем мордобои, и все ради того, чтобы ощутить себя живым. А потом мы идем дальше, чтобы найти денег еще на один загул и пули.

— Но ты же не такой?

— Откуда тебе знать, какой я был до встречи с тобой? — раздавив окурок каблуком сапога и радуясь, что надел под куртку не только кольчугу, но и свитер, ответил Видок.

Игнат после приключения на портальной площадке был жутко голодным и вновь взялся за ложку — не прошло и двадцати минут, как котелок опустел. Кира заклинанием вычистила его: возиться с мытьем никому не хотелось. Запустив его с помощью призрачной руки на середину реки, она набрала воды и, быстро очистив ее, с помощью магии вскипятила, заварив крепкий чай. Горячий, ароматный, хоть и несладкий, он все же принес им бодрость. Пора было трогаться дальше, правда, Игнат очень смутно представлял, куда им двигать, но надеялся прояснить этот вопрос в первом же поселении.

Кира, поводив по воздуху руками, обнаружила искомое и открыла портал в километре от цели.

— Нечего нам тут делать, — разглядывая поселок в пять домов через прицел, установленный на новой винтовке, подвел итог Демидов. — Нас тут уже ждут. Вон там, под скрывающим заклинанием, две ведьмы желтого ранга и пятеро дружинников, обвешанных оружием, как новогодние елки. Точно по нашу душу, спрятались так, что даже Фарат их не учуял, — если бы не наследство Крученого, я бы их и не нащупал.

— Девки сильные, заклинание поставили грамотно, — согласилась Кира. — Даже когда знаю, где они, у меня глаз с их чар соскальзывает, хотя, может, и не они колдовали, а использовали артефакт. Еще на одно перемещение меня хватит, но больше сегодня порталов до вечера не проси, а то опять перегорю. Нужно найти что-то на отшибе, совсем маленькое. И желательно не так далеко.

Игнат задумался. Если княжества он знал довольно неплохо, все же тридцать лет по ним бродил, то путь на юг к дому Тамары был единственным — ни лесами, ни полями он точно дорогу не найдет.

— Нужна карта местности, — наконец решил он. — Как думаешь, где ее можно раздобыть? Сомневаюсь, что у мелкого фермера она есть.

— Думаю, у этих ребят под скрывающим пологом точно есть, — доставая расческу и вычесывая из волос палую листву, предположила Кира. — Только сомневаюсь, что они нам ее отдадут.

— В этом ты права. Эх, если бы их вырубить, но так, чтобы без крови. Они нам пока что не враги.

Кира задумалась.

— Если бы не было местных ведьмочек, я бы решила проблему меньше чем за полминуты, проспали бы сутки. Хотя наверняка у них имеются амулеты от ментальных атак. Тупик.

Игнат еще раз посмотрел на засаду через прицел. Бойцы сидели под навесом и молчали, одна из магичек спала, прислонившись спиной к стене, вторая сидела на вдвое сложенном одеяле с закрытыми глазами, но явно бодрствовала — похоже, приглядывала за местностью через заклинание.

— Ты не чувствуешь активных заклятий?

Кира уселась на поваленное дерево, обросшее мхом, предварительно накинув дорожный плащ.

— Не отвлекай, — попросила она и закрыла глаза.

Так прошло минут двадцать. Наконец магичка открыла глаза.

— Сильные девочки. Я бы сказала, заклинание вешала очень способная девушка, или, как считают местные, красная. Висит оно прямо над поселком, постоянное сканирование местности в круговом обзоре. Думаю, они захватывают метров пятьсот: стоит нам вылезти из этого перелеска — нас тут же засекут. Сомневаюсь, что у них приказ атаковать, скорее сюда явятся девочки в гвардейских мундирах, или огневицы — так ты их вроде называл?

— Да, Мила говорила, что они как наши инквизиторши, спецы по захватам и противодействию магии. Работают парами — ведьма не ниже третьей ступени и огневица, принимающая на себя в случае столкновения магическую атаку. Думаю, это будет совместная операция, тут все подчиняются Глане, а не как гильдия и лига — у каждой свой шесток. А может, я под невидимостью прокрадусь и закину им милую гранатку, которая гасит всю магию?

— Жалко, — покачала головой Басаргина, — у нас их почти нет, лучше поберечь для действительно критической ситуации. Жезл тоже не поможет, он блокирует направленную на тебя магию. Правда, вблизи него невозможно использовать силу в принципе. Но это нам мало чем поможет. Уходим, поищем другую добычу.

Игнат кивнул и, убрав винтовку в багажник, сел за руль. Кира начала искать место, куда можно перенестись. Наконец она принялась за заклинание. Демидов заметил, что у нее начали подрагивать пальцы, это значило, что Русалка почти на пределе, еще немного — и упадет.

Портал открылся только спустя минуту, Кира же, обливаясь потом, стояла покачиваясь. Егерь не заставил ждать, он быстро направил мобиль в портал и уже через десять секунд оказался возле маленького лесного озерца, на противоположенном берегу которого стоял вросший в землю бревенчатый дом, на ступенях, как на лавочке, сидел седой старик, куривший трубку и внимательно наблюдающий за происходящим.

Кира вывалилась из перехода в прямом смысле этого слова.

— Слишком далеко пришлось прыгать, — дрожащим голосом произнесла она, когда Игнат, поддерживая, помог ей усесться на пассажирское место. — Я открыла коридор больше чем на три сотни километров. Ближе не имело смысла — нас везде ждали, это уединенное место я случайно почувствовала, словно под руку толкнули.

Игнат медленно поехал вокруг озерца — оно было абсолютно круглым, едва ли метров пятьдесят в диаметре. Краем глаза он следил за стариком: тот продолжал дымить своей трубкой, сопровождая взглядом мобиль.

«Я чувствую присутствие другого духа, — неожиданно всплыла в мозгу мысль, посланная Фаратом. — Он очень слаб, его кокон очень плотный».

«Старик?» — мысленно спросил егерь, хотя и сам знал ответ: тут в округе больше никого не было на много километров, зверье он не считал.

Дважды под колесами в высокой осенней траве хлюпала вода, мобиль шел с трудом, но широкие покрышки не дали «Голему» сесть на брюхо. Выбрасывая грязь, Демидов все же выехал на тропу, ведущую к дому, и уже через пару минут без проблем остановился у крыльца.

Несколько секунд Видок раздумывал, но потом все же решился. Выбравшись наружу, он сделал шаг к крыльцу, на котором сидел седой старик, и, сжав кулак, вскинул правую руку, согнутую в локте над головой.

— Без пощады, — громко и отчетливо произнес он древний девиз егерей.

— Борись всегда, борись везде, пока осталась жизнь в тебе, — довольно бодро процитировал хозяин дома первые строки, написанные древним поэтом, знаменитой оды «Егерям». Голос у него был старческим, немного скрипучим. — Вот уж не думал, — произнес он, раскуривая трубку, — что встречу в этих землях брата.

Игнат, не дожидаясь приглашения, присел на ступеньку рядом со стариком.

— Игнат Демидов по прозвищу Видок.

— Дед Вадим, — представился в ответ хозяин дома. — Фамилию свою я давно забыл, а вот прозвище, — он замолчал, выпустив несколько колец вверх, — наверное, ты даже его слышал, когда-то меня называли Лютым.

Игнат присвистнул.

— Я думал, тебя давно нет в живых, — с почтением произнес он.

Сейчас он разговаривал с очень уважаемым в братстве человеком: семьдесят лет назад он возглавлял его, а потом в один прекрасный день передал бразды правления своему преемнику и, взяв свой такой же древний, как и он сам, карабин, просто вышел за дверь. И вот спустя десятки лет Игнат наткнулся на него в лесной глуши вольных земель.

— Кто это с тобой, сынок?

— Жена, — ответил Демидов, ожидая очередного прозрения. Но его не произошло.

— Жена так жена, — просто согласился Лютый. — Магичка? Пошел по стопам нашего основателя барона Сергея?

Игнат пожал плечами, не видя смысла комментировать очевидное.

— Правильно, сынок, егерь с магичкой сильнее вдвое. Может, расскажешь, как тут оказались? Давно я новостей из княжеств не получал. Кто сейчас во главе братства?

— Лютый, братства больше нет, цитадель в руинах. Те, кто уцелели, сейчас в Белогорске готовятся к войне с одержимыми, нелюдями и нежитью. Твой преемник Аркад погиб при нападении на цитадель. В княжествах смута.

— Печальные ты мне принес новости, — тяжело вздохнув, прокомментировал Вадим сказанное. — И сдается мне, это далеко не все события?

— Золотой город тоже пал, — сказала Кира, приблизившись. Похоже, используя чары, она привела себя в порядок и теперь мало напоминала умирающую. — Несколько недель назад одержимые и нелюди сожгли его дотла, магическая академия эвакуирована в Белогорск, но почти все горожане погибли в огне. Те, кто не погибли, стали пленниками одержимых.

— Моя жена — Кира Басаргина, магичка третьей ступени, — представил Игнат. — А это бывший глава братства егерей — Вадим Смолен по прозвищу Лютый.

— А я знавал твою бабку, графиню Басаргину, — усмехнулся старик. — Ох и стервой Елизавета Андреевна была, все нервы эта инквизиторша мне вымотала в связи с одним делом. Жестокая, крутая, допросов не чуралась.

Кира вздрогнула, но промолчала: похоже, то, что говорил старик, было правдой.

— Пойдемте к столу, — поднимаясь, пригласил он, — еда у меня не слишком разнообразна, в основном уха или другие рыбные блюда с картошкой и крупами, вот уже тридцать лет я живу тут на отшибе, с соседней фермы мне продукты возят по договору с Гланой. Знаете такую?

— Знаем, — нехотя признался Игнат. — И одна из причин, по которой мы оказались тут, то, что очень не хотим с ней встречаться: у нас есть дело, а она всеми силами хочет помешать его выполнению.

— За столом расскажешь, — остановил его Вадим, — пошли, я, когда вы появились, вышел покурить перед ужином. Стар стал, рано ужинать сажусь.

Дом был беден: печь, кровать у стены, на которой висел старинный карабин, сделанный лет сто пятьдесят назад, массивный стол с такими же массивными стульями — вот и все. На столе миска и ложка, краюха хлеба. На печи стоит дымящийся чугунок.

— Извините, но ни посуды, ни приборов у меня для вас нет, — виновато развел руками Лютый.

— Ничего, сейчас организуем, — остановил его Игнат и быстро выскочил наружу, подумав, что нужно смазать скрипучую рассохшуюся дверь.

Уже через пару минут на столе стояли еще две миски, свежий хлеб, который еще утром выпекли у Милоша за пять тысяч километров от этого затерянного в лесу дома, а также свежие овощи.

— Спасибо, порадовали старика, — садясь за стол и наблюдая, как Кира разливает не слишком густую уху по мискам, довольно заявил Вадим. — Я свежий хлеб вижу только в начале месяца, когда мне продукты с фермы привозят. Да и как свежий? Обычно около суток ему, а дальше сижу на сухарях.

Игнат глянул на краюху, прикидывая, когда была последняя поставка: встречаться с местными ему пока не с руки.

— Не смотри, сынок, три дня назад заезжали, не будет больше гостей. А теперь рассказывайте, что с вами приключилось.

— Долгий это рассказ, а мы торопимся, — заметила Кира.

— Ты, дочка, конечно, можешь считать меня дряхлым стариком, и дух мой давно уже без подпитки, но зрение у меня такое же острое, как и в молодости, на ста метрах могу из винтовки муху в полете сбить. И какая ты вывалилась из портала своего, я отлично видел. Так что не надо мне про то, что вы спешите, никуда ты сегодня уже не сможешь отсюда скакнуть, а на колесах вам незамеченными не проскочить. Так что выкладывайте, чего стряслось такого в княжествах, что вы в вольных землях оказались и от Гланы скрываетесь.

— Началось все с чужой руны, — произнес Игнат, прихлебывая не самую плохую уху в своей жизни.

До поздней ночи они просидели за столом, изредка выходя покурить, Лютый запретил дымить в доме, слово хозяина — закон. Гибель Деда его очень расстроила: они были хорошими знакомыми, он несколько минут сидел молча, потом достал из-под кровати бутыль с чем-то прозрачным и, выплеснув из кружки чай, наполнил ее и залпом осушил.

— Будешь? — спросил он Игната. — Водка, конечно, дрянная, но другой нет.

Демидов кивнул, старик наполнил чашку до краев и протянул гостю. Видок залпом ее осушил, чувствуя, как по телу разливается тепло. Лютый был прав — водка оказалась поганой. Правда, Игнат и хорошей не жаловал, по его мнению, она вся была мерзкой.

Старик одобрительно подмигнул и спрятал бутыль обратно. Когда в небе уже тускло светили далекие звезды, рассказ был окончен. Вадим долго молчал, обдумывая услышанное. Кира вышла на улицу, крутя в руках мундштук, Игнат же ждал. Лютый прав: торопиться было некуда.

— Тяжелая ноша выпала тебе, сынок, много крови за тобой, но и дела твои велики. Уже то, что ты дошел сюда, о многом говорит. Знаю я дорогу к ведьме Тамаре, бывал я у нее, крайний раз не далее чем год назад: кокон она для Куца, так духа моего зовут, укрепляла. Слабый он совсем стал, надолго не хватает. Правда, в прошлый раз мне это делала ведьма, которая тут неподалеку в маленьком городке живет. И карта у меня есть для тебя, утром дам — сейчас в темноте рыться не стоит, — расскажу, как места людные обойти. Магичка твоя не слишком в переходах сильна, но за пару дней допрыгаете потихоньку. А то, что ты Глане не веришь, это правильно. Баба она хорошая, много в ней доброты — гораздо больше, чем должно быть у правителя такого вольного края, но она использует любую возможность, чтобы остановить тебя. Она не дура и уже поняла, зачем ты к Тамаре явился. Только прав ты, и время это уже доказало: сокрытие Ворот ничего не даст, атаковать нужно. А теперь пойдем подымим — и спать будем устраиваться, вы уж не обессудьте, но придется вам на полу лечь.

— Ничего, Лютый, спасибо за стол и кров, нам не привыкать.

Кира копалась в багажнике, наконец она распрямилась, доставая из рюкзака пару спальных мешков и два скрученных одеяла. Улыбнувшись мужчинам, направилась в дом.

— Многовато у тебя вещей, егерь, — порицая, заметил Вадим.

— Ну, во-первых, я не один путешествую, Кира все же не из нашей кузницы, ей хоть какой-то комфорт, но нужен. Во-вторых, Кира заговорила рюкзак, и теперь в него можно запихнуть очень много всего полезного, правда, проблема с весом, он всегда, даже пустой, весит ровно десять килограммов. Если что с «Големом» случится, брошу, не раздумывая, два рюкзака — две винтовки я всегда смогу упереть на себе. Вот такие пироги.

Вадим только вздохнул, не стал лезть в чужой огород.

— А как ты тут оказался? — спросил Демидов, раскуривая почти потухшую папиросу.

— Да нет никаких тайн. Уйдя из цитадели, я углубился в дикие земли, несколько стычек с нелюдями, из которых я вышел победителем, — тогда мне было сто двадцать лет: крепкий старик. Так я шел строго на север, еду добывал охотой. Я бродил несколько месяцев, пока не подхватил лихорадку, — она меня почти убила, мой дух не мог с ней справиться, я умирал, бредил, звал давно умершую жену. И вот прямо рядом с шалашом, в котором я валялся, открылся портал — это вышло случайно, одна ведьма ошиблась, ее занесло не туда. Три дня она меня пичкала зельями, поддерживая едва теплящуюся жизнь, кормила меня насильно, я так ослаб, что не мог даже глотать. А потом болезнь отступила. Так я встретил Глану, которая через двадцать лет возглавит магическую школу, а еще через пять возьмет на себя управление всеми вольными землями. Вот и вся история.

— Если вы такие хорошие друзья, почему ты нас не выдал?

— Во-первых, вы поступаете правильно, — задумчиво ответил Лютый. Он так был поглощен своим рассказом и размышлениями, что забыл про трубку, которая потухла. — Нужно рваться вперед, нужно атаковать, нужно разрубить этот узел, который мы, ломая ногти, пытаемся развязать вот уже четыре сотни лет. Во-вторых, и это главное, я встретил брата в час нужды. Для меня братство не пустой звук, и пусть я многим обязан верховной ведьме, егеря навсегда будут для меня больше чем родственники. Пойдем спать. — Хрустнув коленями, Вадим с трудом поднялся. — Только не сердитесь на старика, мне уже почти двести лет, — кашлянул он в кулак, — сплю я плохо.

— Мы слишком устали, — успокоил Лютого Демидов, — сомневаюсь, что что-то сможет нас разбудить.

А сам подумал, что шепнет Кире: пусть наложит на них заклинание тишины.

Кира постелила им у печки, прогретые кирпичи дышали теплом, два одеяла она бросила на пол, на них уже кинула спальники. Десять минут — и дом погрузился во тьму. Старый егерь не обманул: он кряхтел и ворочался на своей постели, дважды вставал.

Через полчаса Басаргина не выдержала и, пробормотав заклинание, повесила на них полог тишины. Через три минуты Демидов крепко спал.

Проснулся он от холода: нос замерз, печь остыла, а через маленькое окно был виден только кусок серого неба, с которого хлопьями падал снег, а в щели, которых в доме хватало, задувал ледяной ветер.

— Проснулся, сынок? — раздался из-за стола голос Вадима. — Ну и горазд же ты храпеть, уже почти девять утра, а ты все дрыхнешь. Жена твоя уже полчаса как встала.

Игнат сел, потер замерзший нос и огляделся. Киры нигде не было, печь только начала прогреваться, стукнула входная дверь, раздались быстрые шаги. Демидов выбрался из мешка, несколько раз махнул руками, разгоняя кровь, после чего вышел из-за печки.

Магичка была похожа на большой сугроб. Поставив ведро, полное воды, она откинула запорошенный липким снегом капюшон и улыбнулась.

— Доброе утро, соня, — поприветствовала она Видока, стряхивая снег. — Там кошмар что творится, валит и валит уже часов пять, сантиметров десять навалило, ни демона не видно больше чем на шесть шагов.

Она наконец отряхнула теплый зачарованный непромокаемый плащ и перенесла ведро к печке, быстро наполнила чайник.

— Сейчас позавтракаем, — доставая еду из «бездонного» мешка, сообщила Кира. — Хорошо, что мы в Дорожном запаслись. Здесь мы еды не достанем, если только телепортироваться к какой-нибудь отдаленной ферме, где про нас ни сном ни духом.

Игнат взял ковшик и, зачерпнув из ведра немного ледяной воды, вышел на крыльцо. Снегопад действительно был очень сильным, лесного озера видно не было, да и «Голем», стоящий не так далеко от крыльца, был темным бесформенным пятном в пелене снега. Умывшись и покурив, Видок вернулся в дом как раз к накрытому столу и вскипевшему чайнику.

— Ваше счастье, что твоя жена может создавать порталы, — жмурясь от удовольствия, прихлебывая горячий чай из Кириных запасов, произнес Лютый, — иначе наверняка застряли бы здесь со мной, а вам торопиться нужно. Думаю, еще час-другой такого снега — и дорога отсюда станет непроходима. Он, конечно, завтра-послезавтра растает, но все равно ехать будет тяжело.

Игнат, соорудивший бутерброд с сырокопченой колбасой каменного состояния, другой Милош не делал, хмыкнул.

— Да и нельзя нам по дорогам, ресурсов у Гланы в сотни раз больше, она за день все вольные земли на уши поставит. Так что — скачок, скачок, еще скачок, скрываясь от всех. Далеко отсюда до дома Тамары?

— Около тысячи километров. Будь твоя подруга посильнее — два-три скачка, и там, но по вашему рассказу я понял, что это не ее специализация, портальница она слабая. Вас немного отклонило к востоку. Ну да с картой будет проще. Кроме того, карта у меня не совсем обычная, а зачарованная, с привязкой к местности.

— Это что такое? — не поняла Басаргина. — Впервые слышу о таком.

Вадим пожал плечами.

— Я же не маг, вернее маг, но ступенька у меня седьмая, а теперь на старости вообще почти силой пользоваться не могу, хорошо если заклинание в день сотворю — тяжело это очень. А карта у меня от одной магички: учил я ее егерскому искусству. Ну как учил? Так, рассказывал про охоту на нелюдей, секретики всякие. Подарила она мне карту земель на прощанье. Местные ведьмы тоже кое-что умеют, часть знаний таскают из княжеств, но и сами на месте не стоят.

Старик неспешно дошел до сундука, отперев замок, он с трудом поднял тяжеленную крышку и начал рыться. Наконец достав небольшую плоскую кожаную сумку-планшет, потрескавшуюся от времени, он вернулся к столу.

— Для человека без силы она бесполезна, но для магички — это бесценный клад, таких карт даже здесь мало, они очень дорого стоят и трудны в изготовлении. Их могут делать всего несколько ведьм, относящихся к одной семье, секрет они хранят. Очень одаренные девушки. Глана за такие платит золотом, не скупясь.

Лютый провел рукой над замком сумки, слабый всплеск энергии. Старик поморщился. Игнат понял, что даже это мизерное усилие далось ему с трудом.

— Силы уже не те, — грустно пробормотал он себе под нос и протянул планшет Кире. — Снял я защиту, потом свою поставишь, береги эту карту.

Кира проверила, снято ли заклятие, и только после этого раскрыла планшет. Внутри в маленьком кармане был лист плотной бумаги с очень мелким рисунком, таким мелким, что, дабы разглядеть отдельные элементы, потребовался бы сильный бинокль. Русалка достала его и принялась изучать карту, — только правый нижний угол был пуст: там осталось овальное пятно, словно под палец.

— Приложи большой палец к пустому месту и тихонько начинай переливать силу в карту, — пояснил Вадим. — Много она не заберет, примерно две-три магических единицы.

«Ничего себе немного», — подумал про себя егерь. Его резерв всего двадцать шесть. Но у Киры запас равнялся примерно шести тысячам, плюс-минус.

— Отлично, — видя, что карта словно ожила, одобрил старый егерь. — Теперь положи ее на стол и аккуратно потяни за края, раздвигая до нужного тебе размера, красная точка — это ты.

Басаргина послушно исполнила указание — и точно, масштаб стал быстро меняться, растянув ее примерно сантиметров на пятьдесят, девушка наконец смогла различать отдельные места, поселки, реки и прочее.

— Это бесподобно, — спустя несколько минут с придыханием произнесла она.

— Ты права, дочка, — улыбнулся Лютый. — Теперь нащупай мысленно свою цель, представь дом ведьмы Тамары.

Басаргина сосредоточилась, посылая карте мысленный сигнал, что она хочет найти, — и тут же чуть наискосок от красной точки вспыхнула синяя.

— Проще простого, — похвалил Вадим. — Сосредоточившись на любом месте карты, ты сможешь приблизительно узнать, что там находится: лес, ручей, поле или овраг.

— Это сокровище стоит много золота, — оторвавшись от карты, глядя в старческие прозрачные глаза Лютого, произнесла Кира, — назовите цену, я не могу забрать ее просто так.

— Не обижай меня, дочка, не нужно мне ваше золото, — покачал головой старик. — Где мне его здесь тратить? У меня есть деньги, и до конца жизни мне их хватит, мне осталось не так уж много. Я точно знаю день, когда умру, еще двадцать лет назад мне предсказали мою смерть, и она очень близко. Так что оставь золото себе. И не обижай меня больше, эта карта вам очень пригодится, ведь одно из ее свойств — она запоминает места, где побывала, а значит, когда вы уйдете в княжества, она будет обновляться. И мне будет очень приятно, что я внес свой скромный вклад в ваш поход. Братство для меня всегда было дороже любого золота.

— Спасибо тебе, Лютый, — поблагодарил Игнат, поднимаясь из-за стола и убирая ложку в карман разгрузочного жилета с магазинами к «Ярке». — А теперь нам пора.

— Я понимаю, торопитесь, и будьте осторожны. Помни, сынок, мои слова, сейчас оборона не поможет — если все так, как ты рассказал, вас спасет только нападение. — Вадим встал и протянул руку, Игнат пожал крепкую высохшую старческую ладонь. — Прощай, сынок, больше уж не свидимся.

Игнат свернул спальники и одеяла и запихнул их в зачарованный рюкзак. Напоследок они еще покурили на крыльце, глядя на медленно падающий с неба густой снег. Игнат закинул рюкзак в багажник, Кира уже сидела в «Големе», зябко кутаясь в плащ, изо рта ее вырывались облачка пара. На Инттеру пришла зима.

— Поехали? — спросила она, когда Игнат уселся рядом и завел двигатель.

— Поехали, — согласился он, — хотя мне не хочется его оставлять.

— Я уже посмотрела на чудесной карте место, куда мы прыгнем, нам потребуется прыжков пять, придется забираться в безлюдные места, а для этого нужно сделать крюк.

Басаргина выбралась наружу и начала читать заклинание, Игнат же завел мобиль и сдал назад на пару метров, проверяя, сможет ли он стронуться с места. Широкие большие колеса справились, правда, проворачивались на обледенелой дорожке.

Овал портала, Игнат бросил взгляд на крыльцо, едва видимое сквозь падающий снег, и силуэт Вадима.

— Без пощады, — крикнул он громко, стараясь переорать ветер, и «Голем», повинуясь, въехал в портал. Следом шагнула Кира.

Старик проводил их взглядом и заново раскурил потухшую трубку. Докурив, Лютый вычистил ее, плотно прикрыл за собой дверь, загасил печь. Положив трубку на стол, он устало улыбнулся и лег в постель: очень хотелось спать. Он не соврал Кире — его смерть была очень близка, пророчица-кликуша на торговой площади Северска выкрикнула ему в спину: «Ты умрешь в тот день, когда брат с женой, гостившие у тебя, уйдут в снегопад». Увидев егеря, который представил магичку как жену, старик понял, что его срок кончился. Он закрыл глаза и тихо ушел, а через час распался и кокон его духа, который медленно растворился, так и не найдя, в кого можно вселиться.

Глава 10

Егерь Игнат и его женщины

— Ну что, прыгаем? — спросила Кира, так и не пожелавшая выбираться из «Голема»: снег перестал валить, но температура была ниже нуля.

Басаргина сидела в мобиле и грелась от банки, в которую наколдовала язык жаркого пламени, запитав его на резервную батарею, прихваченную с транспорта полесских дружинников. Брезентовая крыша и тонкие пластиковые окна мобиля плохо были приспособлены для сохранности тепла.

Игнат, разглядывающий в прицел очередной маленький поселок, так и не смог решить — стоит им туда лезть или нет, день клонился к вечеру, магичка вымоталась: еще портал — и она свалится. Стена вокруг поселения не давала возможности определить, есть там засада или нет, тот кусок улицы, который он мог наблюдать через распахнутые ворота, ясности не вносил, Фарат давно сосчитал жителей — чуть больше сотни, но если противник укрыт за пологом, то джинн его не обнаружит.

Игнат поднялся с одеяла и закинул его на заднее сиденье, туда же отправилась винтовка.

— Уходим, не хочу рисковать. Тут есть в округе что-то совсем маленькое?

— Есть, — ответила Кира, каждую свободную минуту изучавшая волшебную карту, — ферма в полусотне километров, крошечная — два ангара, дом и много полей.

— Прыгаем туда, — решился егерь. — Если нет засады, скажем, заблудились — и попросимся на постой. И завтра к обеду, по моим прикидкам, будем поблизости от дома Тамары.

Кира поставила банку с огнем на пол и нехотя выбралась наружу. Все же огонек оказался довольно жарким, и в «Големе» было тепло, если, конечно, сравнивать с холодным ветром, качающим голые ветви деревьев.

— Хочу на радужные острова, — пробубнила она себе под нос и начала поиск места под портал.

К ферме выехали спустя тридцать минут. Игнат остановил мобиль в полукилометре и, достав винтовку, начал быстро все осматривать.

— Не нравится мне это, — заявил он. — Тихо, и снег нетронут, словно нет там никого. А такие фермы всегда полны жизни.

Кира насторожилась: на карте рядом с домом стояла пометка, что тут живет семья из шести человек.

— Попроси Фарата.

Игнат кивнул, джинна уговаривать не пришлось — он хотел в тепло, а там, в доме, оно наверняка есть, и чем быстрее они туда доберутся, тем лучше.

«Пусто там, — спустя минуту заявил он, — никого живого. У будки за ангаром растерзанная в клочья собака, запорошенная снегом, в доме бардак, и больше ничего».

— Русалка, похоже, мы опять вляпались, — пересказав полученную информацию, подвел итог Игнат.

— Похоже, — согласилась Басаргина, — но я уже привыкла. Ты просто магнит для неприятностей. Что дальше? Я бы предложила сваливать отсюда, но придется это делать на колесах: больше порталов от меня не жди, через час начнет темнеть, и нам уже никак не миновать городка, к которому ведет дорога.

Игнат обернулся, глядя на колею, которую оставили их колеса.

— Как думаешь, нелюдь или нежить?

— На людей ставку вообще не делаешь?

— Милая, ты плохо понимаешь вольные земли, тут народ спит с оружием в обнимку. Или думаешь, у Вадима карабин просто так над кроватью висит? Нет, любой банде тут дали бы такой бой, что его следы были бы заметны отовсюду, нелюди наверняка тоже. Остается нежить, и вот это плохо. Очень плохо. Но мы поступим именно так, как предложила ты: уходим, придется померзнуть в лесу, сейчас нам нарываться нельзя. Мы почти рядом, и рисковать просто не имеем права, а этих людей уже не спасти.

Кира бросила на него удивленный взгляд, но промолчала. Это было не похоже на Демидова, готового лезть в петлю ради своего долга егеря. Оставить шататься по округе нежить, если он, конечно, прав, было жесточайшим нарушением его личного кодекса.

— Я не могу иначе, — садясь за руль, ответил Игнат, словно прочитав мысли подруги. — Если это действительно нежить, мы припремся к ней в гости, скоро стемнеет, мы не готовы к этой охоте. Уходим.

Кира усмехнулась.

— Ты меня убеждаешь или себе доказательства приводишь?

— Кирка, не подкалывай меня, сейчас все мое нутро вопит, что мы должны остаться и сделать дело, а разум твердит, что нужно сваливать, поскольку на весах гораздо больше, чем шесть жизней.

Скрипнув зубами, Демидов развернул мобиль и поехал прочь, стараясь уехать подальше от мертвого подворья.

— Может, рискнуть и все же заехать в этот маленький городок, сообщить людям о беде? Фарат, просканируй дорогу впереди, нам не нужны встречи.

Кира развернула карту, Игнат скосил глаза, пытаясь найти выход.

— Тут есть заброшенная деревня в три дома, скорее даже коммуна, несколько лет назад также зимой опустела. Ни трупов, ничего. Люди жить в ней не стали, дома только сожгли.

Фраза Киры про зиму царапнула Игната, он нажал на тормоз, и мобиль слегка занесло.

— Зимой, говоришь, опустела пару лет назад? А поточнее, что там в примечаниях сказано? Точно зимой или по первому снегу?

Кира подняла банку, которая сейчас стояла у нее в ногах, и начала вчитываться в текст: все же карта была великим достижением.

— Ты прав, это был первый снег, он лег только в середине декабря. Ты что-то понял?

— Да, можно вернуться в тот дом, там совершено безопасно. Никто не знает, что это, ни егерям, ни магичкам, ни инквизиции так и не удалось узнать, что случается с людьми, как никто не видел и убийцы. Просто были люди — и нет их, и так до следующего первого снега. Причем это может произойти рядом, а может за сотни километров. Между собой мы зовем эту тварь снежным жнецом.

— Никогда не слышала, ты уверен, что там безопасно?

— Абсолютно.

Демидов развернул «Голема» и уже через полчаса остановился рядом с брошенным домом.

— Не уверена, что я смогу тут уснуть, — вздрогнув от скрипа незапертой двери, которой играл ветер, произнесла магичка.

— Не волнуйся, милая, сейчас это самое спокойное место на много километров вокруг.

Выстуженный пустой дом, все признаки борьбы. Вот груда вещей на лестнице, принадлежит мужчине. Рядом с нею валяется двуствольный дробовик. В стене напротив внушительная дыра: туда ушел заряд картечи. Разворошенные кровати. Вновь одежда на полу, на этот раз женская, рядом пистолет. Все, больше ничего, даже крови нет. Трогать Игнат ничего не стал, он активировал магический огонь в печи на кухне и вернулся за Кирой, которая так и сидела в мобиле, сжимая в руке пистолет, а в другой — почти сформированное защитное заклинание.

— Там пусто, пойдем, ляжем прямо на кухне рядом с печью, еды полно, так что поедим и кое-что впрок возьмем. А вот вещи трогать не будем: пусть останутся для тех, кто придет искать соседей.

Магичка нехотя вылезла из «Голема». Игнат закинул за спину обе винтовки и, забрав рюкзак с их спальниками и прочим скарбом, поднялся на высокое крыльцо. Кира, обычно такая смелая, мялась в дверях, сейчас она была сама на себя не похожа.

— Нет тут никого, ни людей, ни тварей, пошли. — Он протиснулся мимо нее в дом, после чего сразу свернул в кухню-столовую.

Басаргина, словно боясь остаться одна, шла на шаг позади. Игнат сбросил рюкзак на пол. Хозяйство было довольно богатым — во всяком случае, на магию они не скупились, дом полон бытовых заклинаний, на кухне было тепло, из крана лилась горячая вода.

Кира несколько секунд стояла на пороге. Наконец решившись, она стянула перчатки и, швырнув их на стол, пошла умываться.

— Неуютно, — заметила она, — словно вот-вот должны вернуться хозяева, и мы тут распоряжаемся.

— И это говорит мне женщина, которая в разоренной усадьбе спасала платье и потрошила шкаф, выискивая, что можно надеть на себя.

— Тогда было другое, — вытершись полотенцем и доставая тонкую дамскую папиросу, покачала головой магичка. — Те люди были мертвы, а эти исчезли. По мне, лучше определенность. Как думаешь, что тут случилось?

Игнат пожал плечами, доставая из холодильного ларца мясо и овощи.

— Похоже, это случилось поздно вечером, когда начался снег. Сначала «гость» расправился с собакой, ее визг привлек внимание хозяина, тот выстрелил в жнеца на лестнице, шмальнул в него из двух стволов, результата не последовало, осталась груда белья, словно он исчез прямо из костюма. Двустволка рядом на ступеньках, как и несколько дробовых пуль. Такая же картина в хозяйской спальне — женские вещи, ночнушка, пистолет. Двое детей исчезли из кроватей. Остальное не знаю.

— Жутко это, не хочу здесь оставаться, но на холод не хочу еще больше, даже не уверена — смогу ли уснуть.

Игнат пожал плечами, ему тоже не доводилось ночевать в местах с подобной историей. Но он, в отличие от Русалки, не ощущал никакого дискомфорта.

Из холодильника извлекались все новые и новые продукты, Демидов скинул куртку и принялся готовить. Кира сидела и молча наблюдала за ним. Магия, которую сейчас творил Игнат, ее завораживала. Вот к слегка обжаренному мясу прибавились порезанные овощи и специи, на большой сковороде все шкварчало и шипело, егерь помешивал все это деревянной лопаткой, переворачивая толстые мясные куски. Затем Демидов извлек из шкафа бутылку — похоже, с коньяком — и щедро полил все это, подождал секунд пять и поджег, предварительно отступив на шаг. Яркое ароматное пламя взметнулось к потолку и быстро опало. Теперь спиртовые пары горели ровным голубым пламенем. Демидов взял деревянную разделочную доску и поставил на стол, потом перенес туда еще горящую сковороду и накрыл крышкой, затушив пламя.

— Прошу, с пылу с жару.

— Где ты так научился? — поинтересовалась Кира, отрезая кусок от сочного ароматного стейка. — Сомневаюсь, что во время охоты у тебя бывает время готовить нечто подобное.

Фарат тут же не остался в стороне, и Демидов мгновенно увидел мыслеобраз, посланный джинном: обнаженная девушка в одном фартуке и с косынкой на длинных шелковистых волосах готовит это блюдо. Кухня большая и светлая.

«Я помню, — мысленно ответил Игнат. — И помалкивай».

— Зимой работы мало, вот и приходится искать себе занятия, — сказал он полуправду.

Кира осталась довольна ответом.

«Он правильный», — подумал Игнат. Зачем ей знать о Полине, с которой он провел ту зиму в маленькой корчме в столице Каранского княжества?

— Вкусно, — похвалила Кира. — Вот победим всех нелюдей и одержимых — откроем корчму, ты будешь готовить и рассказывать посетителям о своих приключениях, а я займусь собой, дабы в твоей корчме было что-то прекрасное, кроме еды, ну и иногда зачаровыванием вещей на заказ. Всякие безобидные амулетики от сглаза.

Они рассмеялись, и этот смех разрушил ну или хотя бы отогнал трагедию этого дома.

На рассвете Игната разбудил чувствительный тычок от Фарата. Лишившийся кокона джинн имел почти такую же свободу, как и егерь.

«Сюда едут люди», — сообщил он, прислав картинку багги, в котором сидели двое молодых парней лет двадцати. Ночью опять шел снег, и маленький мобиль с трудом продирался через заметенную дорогу. Минут тридцать у них точно было.

— Кира, подъем, сюда едут люди, похоже, старшие сыновья владельцев этой фермы. Лучше, если нас тут не будет, когда они приедут. Не хочу объяснять им, что тут случилось и что мы ни при чем. Поскольку они станут орать, полезут в драку и начнут стрелять.

Девушка мигом проснулась и, выбравшись из спальника, начала натягивать на себя сапоги. Игнат последовал ее примеру. Десять минут — и все их имущество было запихано в рюкзак. Туда же отправилась деревянная миска с чебуреками, которые они слепили и приготовили вечером. Оказалось, совместная готовка — самое лучшее, чтобы не думать об этом мертвом доме. Кира так вымоталась, что вырубилась, едва забралась в спальник, и проспала как убитая всю ночь. Игнат пару раз просыпался, прислушиваясь к дому, но тот был тих и пуст.

Они выскочили наружу и быстро закинули вещи и оружие в багажник. Русалка заранее прикинула, куда открывать портал, и на это у нее ушла пара минут.

Страницы: «« « ... 678910111213 » »»