Дюна Герберт Фрэнк
– Потом ты ответишь мне, – сказала Джессика колеблющимся голосом, слегка визжащим в начале и твердым в конце.
Джемис поглядел на нее, на лице его проступил испуг.
– Ты узнаешь у меня, что такое предсмертные муки, – тем же тоном продолжила она, – помни об этом во время поединка. Твои муки будут такими, что гом джаббар покажется ничем рядом с ними. Покорчишься у меня, прежде…
– Она пытается заговорить меня! – задохнулся от возмущения Джемис. Стиснув кулак, он поднес его к уху. – Я требую, чтобы она молчала!
– Да будет так, – произнес Стилгар, предупреждающе поглядев на Джессику. – Если ты заговоришь вновь, мы будем считать тебя виновной в колдовстве, и ты поплатишься за это. – Кивком он приказал ей отступить назад.
Джессика ощутила, что какие-то руки потянули ее назад вежливо, но осторожно, не давая оступиться. Толпа отхлынула от Пола, лишь Чани, этот эльф, нашептывала что-то ему на ухо, кивая в сторону Джемиса.
Внутри толпы образовалось кольцо. Принесли еще несколько светошаров и настроили их так, чтобы освещение стало желтым.
Джемис вступил внутрь круга, снял одеяние и перебросил его кому-то в толпе. Он стоял в дымчато-сером, облегающем тело конденскостюме, залатанном и заштопанном во многих местах. На мгновение он припал к трубке у плеча, выпил воду из кармана. Потом выпрямился, стянул с себя костюм и аккуратно передал его в толпу. Теперь он выжидал, прикрытый лишь повязкой, на ногах его было что-то похожее на плотные носки, в правой руке поблескивал крис.
Джессика смотрела, как эта девочка, Чани, помогала Полу, как вложила в его руку крис, как он приподнял его, проверяя вес и баланс. И тут она поняла: Пол настолько тренирован в пране и бинду, что каждый нерв, каждый мускул его тела прошел обучение в жестокой школе, и учителями его были Дункан Айдахо и Гарни Холлик, ставшие легендарными еще при жизни. Мальчик знал и тайные приемы Бинэ Гессерит, он казался собранным и спокойным.
«Но ему же только пятнадцать, – подумала она, – и у него нет щита. Лучше бы прекратить все это. Какой-нибудь способ должен ведь найтись…» Она подняла голову, встретилась глазами со Стилгаром.
– Ты не можешь остановить поединок, – проговорил он, – и ты должна молчать.
Прикрыв ладонью рот, она подумала: «Я посеяла страх в сердце Джемиса. Он замедлит руку его… может быть. Если бы я только умела молиться… по-настоящему, истинному Богу!»
Пол остался теперь один у края кольца, на нем были лишь фехтовальные брюки, которые он носил под конденскостюмом. Нож-крис он держал в правой руке, и на поединок на усыпанной песком скале вышел босым. Айдахо не раз предупреждал его: «Если ты опасаешься оступиться, лучше бейся босым». В памяти были свежи и полученные от Чани наставления: «Парируя удар, Джемис поворачивается вместе с ножом направо. У него такая привычка, ее видели все. Он будет целить в глаза, чтобы ты моргнул, давая возможность ударить. А еще – он бьется обеими руками. Будь готов – он будет менять руку».
Но все это было ничто рядом с опытом, приобретенным в фехтовальном зале, рядом с боевыми инстинктами, которые вколачивались в него учителями час за часом, день ото дня.
Вспомнились слова Холлика: «Хороший боец думает об острие, лезвии и крестовине одновременно. Острие тоже может резать, лезвие – колоть, а крестовиной можно захватить клинок противника».
Пол глянул на крис. Чашки или крестовины не было, только узкая полоса охватывала рукоять, защищая приподнятым краем пальцы. «А еще, – подумал он, – я не знаю, как ломается этот нож, и есть ли такая сила, что может его переломить».
На противоположном от Пола крае кольца Джемис шагнул вправо.
Согнувшись, Пол остро ощутил отсутствие щита и подумал, что его учили сражаться лишь окруженным этим невидимым полем, а потому защищаться он будет со всей быстротой, а атаковать медленно и расчетливо, чтобы пронзить щит предполагаемого врага. И хотя учителя все время предупреждали его, что не следует бездумно задерживать скорость атаки, он знал – привычка к щиту въелась в его боевую манеру.
Джемис выкрикнул ритуальный вызов на поединок:
– Да треснет и расщепится твой нож!
«Значит, эти клинки могут ломаться», – подумал Пол.
Он напомнил себе, что у Джемиса тоже нет щита, но он-то не привык пользоваться им, и потому отсутствие защитного поля не помешает ему.
Пол глянул вперед, на Джемиса. Тело его напоминало мумию, под кожей которой выступали узлы каких-то веревок. Крис его в лучах светошаров поблескивал молочной желтизной.
Вдруг страх пронзил Пола. Он почувствовал себя одиноким и нагим среди этих людей, окруживших его в неярком желтом свете. Предвидение открывало его знанию бесконечные перспективы, вероятнейшие потоки событий и управляющие ими нити. Но теперь несчетное множество крохотных неудач грозило ему смертью.
Он понял, что в этой пещере будущее определит случай, – кто-нибудь кашлянет в толпе, отвлекая внимание. Или мигнет светошар, или обманет тень.
«Я боюсь», – сказал себе Пол.
И он кружил вокруг Джемиса, твердя про себя литанию от страха Бинэ Гессерит. «Страх убивает разум…» Она окатила его словно холодной водой. Скованность оставила его, мускулы наполнились силой и готовностью.
– Мой нож утонет в твоей крови, – оскалился Джемис и, не договорив последнего слова, ударил.
Заметив его движение, Джессика подавила крик.
Крис попусту пронзил воздух, а Пол оказался за его неприкрытой спиною.
«Сейчас, Пол! Ну же!» – чуть не выкрикнула она.
Пол отвечал великолепным текучим движением, но чуть замедленно, и… неторопливость эта дала Джемису возможность ускользнуть, чуть отступив направо.
Пол подобрался, низко согнувшись.
– Сперва найди мою кровь, – проговорил он.
Джессика понимала, что реакция сына замедленна, как у всякого, кто привык управляться со щитом. В этом и крылась опасность. Юное тело было тренировано так, как и не снилось этим людям. Но рефлексы были отработаны и при атаке, ее же скорость определялась необходимостью, иначе щит просто нельзя было пробить. Слишком быстрый удар будет отбит, щит пропустит лишь обманчивый медленный выпад. Пронзить щит – для этого нужно и умение, и хитрость.
«Неужели Пол не догадается сам? – подумала она. – Не может быть!»
И снова, яростно сверкнув синими глазами, Джемис атаковал стремительным движением желтоватого в свете шаров тела.
И снова Пол ускользнул, опоздав с контрвыпадом.
И снова.
И снова.
Каждый раз Пол на мгновение опаздывал с контрударом.
Джессика заметила кое-что еще, чего, надеялась она, Джемис не сумеет заметить. Защищался Пол с головокружительной быстротой, но двигался, словно бы удар частично принимал на себя щит.
– Зачем твой сын играет с этим несчастным дураком? – спросил Стилгар и жестом приказал, не давая ответить: – Извини, тебе придется молчать.
Две фигуры на каменном полу пещеры кружили друг против друга. Джемис держал нож чуть повыше, задирая острие вверх, Пол, пригнувшись, опускал острие ножа книзу.
И вновь Джемис ударил, в этот раз направо, Пол уклонился.
Но прежде чем отвести руку назад, Пол выставил навстречу разящей руке Джемиса острие собственного криса, а потом уже увильнул в сторону, мысленно благодаря Чани за предупреждение.
Джемис отступил подальше, потирая пораненную руку. На мгновение выступила кровь, но сразу же остановилась. Широко раскрытые чернильно-синие глаза в тусклом свете шаров глядели теперь на Пола с удивлением и опаской.
– Ах, он ранен, – пробормотал Стилгар.
Пол согнулся, изготовясь, и, как привык делать после первой крови, спросил:
– Сдаешься?
Ответом ему был сердитый ропот вокруг.
– Тихо! – крикнул Стилгар. – Парень не знает наших обычаев! – И добавил, обращаясь к Полу: – Поединок-тахадди не знает пощады. Заканчивается он смертью.
Джессика заметила, как Пол судорожно сглотнул, подумала: «Он никогда не убивал еще ножом, в горячке поединка. Сумеет ли?»
Побуждаемый движениями Джемиса, Пол уходил в правую сторону. Он помнил последствия кипения вероятностей в этой пещере, и будущее вновь смутило его. Новым своим восприятием он понимал: в этом бою сплелось так много нитей судьбы, что ясной перспективы для себя он не видел.
Переменная на переменной… вот почему эта пещера темным пятном лежала на его пути. Или гигантской скалой в потоке времени, вокруг которой кружились водовороты событий.
– Кончай это, парень, – пробормотал Стилгар, – не тешься попусту.
Пол двинулся к центру кольца, полагаясь на свое преимущество в скорости.
Джемис теперь отступал, с опозданием понимая, что в круге тахадди ему предстоит не мягкий иномирянин – легкая добыча для криса фримена.
На лице его теперь Джессика видела тень отчаяния.
«Сейчас он опаснее всего, – подумала она, – в отчаянии человек способен на все. Он понял уже, что перед ним не дитя его собственного народа, а боевая машина, рожденная для боя и тренированная с детства в поединках. И теперь страх, что я посеяла в нем, принесет плоды».
И она поняла, что жалеет Джемиса, жалеет, пусть он и покусился на жизнь ее собственного сына.
«Джемис способен на все… в том числе на непредсказуемое, – подумала она. – Интересно, видел ли в будущем Пол поединок и не переживает ли он его вновь?» Но видя движения сына, бисеринки пота на лице его и плечах, напряжение мышц, она впервые ощутила, не понимая причины, фактор неопределенности пророчеств, открывавшихся ему.
Теперь Пол наступал, он кружил, но не атаковал. Он тоже заметил испуг противника. В памяти его зазвучал голос Дункана Айдахо: «Если противник боится тебя, заметив это, дай страху вырасти. Пусть он превратится в ужас. Отчаявшийся противник рванется в атаку. Это очень опасный момент, но потрясенный ужасом человек наверняка допустит хотя бы одну роковую ошибку. Мы учим тебя замечать и использовать их».
В толпе послышался ропот.
«Они думают, что Пол играет с Джемисом, – подумала Джессика. – Они думают, что Пол жесток без нужды».
Но она чувствовала возбуждение среди них, люди наслаждались зрелищем. Она видела, как все сильней и сильней напрягается Джемис. И миг, когда внутренняя напряженность стала для него непосильной, был для нее столь же очевидным, как и для самого Джемиса, и для Пола.
Джемис высоко подпрыгнул, сделал обманное движение и ударил правой рукой вниз… но ладонь его была пуста.
Джессика охнула.
Но Пол уже знал от Чани: «Джемис может держать нож в любой руке». Боевая подготовка его была такова, что финт не представил для него труда и нож он отразил так, мимоходом. «Все внимание твое должно быть обращено на нож, не на руку, которая его держит», – так частенько напоминал ему Гарни Холлик.
Заметил Пол и ошибку Джемиса: того подвели ноги, и тело после прыжка, что должен был ошеломить Пола и замаскировать перемену руки, опускалось на сердцебиение дольше, чем следовало бы.
Лишь желтизна светошаров да чернильные глаза вокруг отличали этот бой от привычного. Щит может и не помешать, если использовать собственное движение тела.
С непостижимой для глаза быстротой Пол поднял собственный нож, скользнул в сторону и ударил вверх, в опускавшуюся грудь Джемиса… а потом увернулся от рухнувшего тела.
Лицом вниз Джемис мешком шлепнулся на пол, раз вздохнул, повернул голову к Полу и застыл. Мертвые глаза его остекленели, как бусины.
«Мастера не убивают острием, – когда-то сказал ему Айдахо, – но пусть это не остановит твою руку, когда враг откроется для такого удара».
Люди повалили вперед, заполняя кольцо, Пола оттеснили в сторону. С лихорадочной быстротой Джемиса запаковали в его собственное одеяние. А потом небольшая группа фрименов заторопилась куда-то внутрь пещеры, унося на плечах спеленутое тело.
На полу пещеры ничего не осталось.
Джессика проталкивалась к сыну, вокруг волнами колыхались странно молчаливые вонючие спины в коричневых конденскостюмах.
«Вот он, ужасный момент, – подумала она. – Мой сын убил другого мужчину, одолев врага и мышцами и мыслью. Но нельзя наслаждаться убийством».
Наконец она протиснулась в небольшой просвет, где пара бородатых фрименов помогала Полу влезть в костюм.
Джессика глядела на сына. Глаза его блестели. Он тяжело дышал и скорее позволял себя одевать, чем пользовался добровольной помощью.
– Надо же, – пробормотал один из двоих, – такой юнец против Джемиса… и ни единой царапины.
Чани стояла в стороне, не отводя глаз от Пола. Джессика видела, как возбуждена девушка, видела восхищение на лице юного эльфа.
«Это следует сделать сейчас же, немедленно», – решила Джессика.
Не скрывая предельного презрения ни в лице, ни в голосе, она сказала:
– Н-ну-у-у, хорошо… и как тебе это нравится – быть убийцей?
Пол застыл, словно она ударила его. Под холодным взглядом матери в лицо его бросилась кровь. Невольно он глянул на то самое место, где только что лежало тело Джемиса.
Рядом с Джессикой появился Стилгар, возвратившийся из глубин пещеры, куда унесли тело Джемиса. Он горько и спокойно сказал Полу:
– Когда настанет твое время и ты захочешь моей бурды, не вздумай играть со мной, знай, я не позволю тебе дразнить меня, как ты дразнил Джемиса.
Джессика видела, как ее слова и фраза, брошенная Стилгаром, делали свое дело. Ошибка этих людей – она была им на благо. Джессика оглянулась, попыталась увидеть в лицах обступивших ее людей то, что мог видеть и Пол… В них чувствовалось восхищение да еще страх… а в некоторых – осуждение. Посмотрев на Стилгара, она ощутила фатализм в его собственном восприятии этого поединка. Пол поглядел на мать.
– Ты знаешь, каково мне было, – сказал он.
В голосе его слышалось жестокое сожаление, он приходил в себя. Окинув взглядом толпу, Джессика сказала:
– Полу еще не приходилось убивать человека в бою обнаженным клинком.
Скрывая недоверие, Стилгар заглянул ей в глаза.
– Я не играл с ним, – ответил Пол, становясь перед матерью. Он оправил свое одеяние, поглядел на темные капли крови, оставшиеся от Джемиса на полу пещеры. – Я не хотел убивать его.
Джессика видела, что Стилгар понемногу начинал верить словам Пола. С явным облегчением вожак потянул себя за бороду ладонью со вздутыми венами.
– Так вот почему ты предложил ему сдаваться! – сказал Стилгар. – Понимаю. У нас другие обычаи, но ты поймешь их смысл. А я уже начал бояться, что мы подобрали скорпиона. – Нерешительно помолчав, он добавил: – И я больше не могу звать тебя юнцом.
Кто-то из отряда выкрикнул:
– Надо дать ему имя, Стил!
Стилгар кивнул, потянув себя за бороду.
– Я вижу в тебе силу… подобную камню, что держит колонну. – Он вновь умолк. – Среди нас тебя будут звать Усул, основание колонны. Это будет твое тайное имя. Лишь люди ситча Табр будут знать его, и никто больше… Усул.
Вокруг забормотали:
– Хорошее имя, сила… принесет нам удачу.
Джессика чувствовала их одобрение, понимая, что оно относилось к обоим. Да, теперь она истинно сайидина.
– А теперь, каким мужским именем назовешь ты себя, чтобы мы могли обращаться к тебе открыто? – спросил Стилгар.
Пол поглядел на мать, потом вновь на Стилгара. Кусочки и осколки этого момента он уже видел и держал в своей провидческой памяти, но различия он ощущал как нечто реальное – физическую силу, проталкивающую его в узкую дверь настоящего.
– Как вы называете ту маленькую мышь, которая прыгает? – спросил Пол, вспоминая прыгающую – хоп-хоп! – мелюзгу в котловине Туоно. И показал рукой.
В толпе хихикнули.
– Такую мышь у нас зовут Муад'Диб, – ответил Стилгар.
Джессика охнула. Это было то самое имя, Пол называл его тогда… он говорил, фримены их примут и будут звать его именно так. Вдруг ей стало страшно за сына, и сам он показался ей страшным.
Пол сглотнул. Он чувствовал, что играет роль, бессчетное множество раз уже сыгранную в его мозгу… и… все же различия были. Ему казалось: он сидит на головокружительной высоте, исполненный пережитого опыта и глубочайших познаний, но вокруг, со всех сторон, – пропасть.
И вновь он увидел легионы фанатиков, следующие за черно-зеленым знаменем Атрейдесов, громящие и жгущие Вселенную во имя своего пророка Муад'Диба.
«Этому не бывать», – подумал он.
– Так ты хочешь, чтобы мы звали тебя Муад'Дибом? – спросил Стилгар.
– Но я Атрейдес, – прошептал Пол и громко добавил: – Достойно ли отказываться совсем от имени, что дал мне отец? Могу ли я зваться здесь именем Пол-Муад'Диб?
– Твое имя – Пол-Муад'Диб, – согласился Стилгар.
А Пол подумал: «В видениях все было не так. Я поступил иначе». Но пропасть вокруг, он чувствовал, не исчезла.
И вновь в толпе, поворачиваясь друг к другу, забормотали:
– Сила и мудрость… большего и не попросишь… Легенда верна… Лисан аль-Гаиб… Лисан аль-Гаиб…
– Должен кое-что сказать о новом твоем имени, – начал Стилгар. – Такое имя радует нас. Муад'Диб мудр и знает обычаи пустыни. Муад'Диб сам создает свою воду. Муад'Диб прячется от солнца и путешествует прохладной ночью. Муад'Диб плодовит и умножается в нашей земле. Муад'Диба мы называем воспитателем мальчиков. Такое имя – могучая основа для твоей жизни, Пол-Муад'Диб, зовущийся Усул среди нас.
Прикоснувшись ладонью ко лбу Пола, Стилгар отдернул руку, обнял юношу и шепнул:
– Усул.
Стилгар отошел, приблизившийся следом фримен обнял Пола, повторяя его тайное имя. Проходя мимо, они по очереди обнимали Пола, на разные лады повторяя: «Усул… Усул… Усул». Имена некоторых он уже знал. Среди них была и Чани. Обняв, она прижалась к нему щекой и назвала его имя.
Наконец Пол вновь оказался перед Стилгаром, который сказал:
– Ну, теперь ты наш брат, бедуин ихвана. – Лицо его стало твердым. – А теперь, Пол-Муад'Диб, подтяни-ка свой конденскостюм! – Он поглядел на Чани. – Чани! Я не видал еще рекатов хуже, чем у Пол-Муад'Диба, мне казалось, я велел тебе приглядывать за ним?
– У меня нет их, – начала она, – конечно, после Джемиса остались, но…
– Довольно об этом!
– Тогда я дам ему один из своих, – сказала она, – я прекрасно могу обойтись одним до…
– Ты не сделаешь этого, – перебил Стилгар. – Я знаю, у кого-нибудь рекаты, конечно, припрятаны про запас. Где они? Отряд мы или банда дикарей?
К ним потянулись ладони с волокнистыми твердыми цилиндриками. Стилгар выбрал четыре штуки, передал их Чани.
– Подгони их для Усула и сайидины.
Позади кто-то возвысил голос:
– А как насчет воды, Стил? Насчет литровок в их поклаже?
– Твоя нужда мне известна, Фарух, – ответил Стилгар. Он поглядел на Джессику, она согласно кивнула.
– Разделить одну среди нуждающихся, – произнес Стилгар. – Хранитель воды… Где хранитель воды? Ах, Шимум, отмерь сколько положено. Но не свыше необходимого. Вода – собственность сайидины, в ситч ей следует вернуть ее по полевым расценкам за вычетом…
– А что такое «полевые расценки»? – спросила Джессика.
– Десять к одному, – ответил Стилгар.
– Но…
– Скоро ты убедишься, это мудрое правило, – возразил Стилгар.
Шурша одеяниями, люди позади принялись делить воду.
Стилгар поднял руку, и наступило молчание:
– Что касается Джемиса, – начал он, – я приказываю соблюсти полный обряд. Джемис был нашим спутником, братом-бедуином ихвана. Мы не можем пренебречь памятью человека, что доказал справедливость наших поступков в поединке-тахадди. На закате… когда тьма поглотит его, я прочту молитву.
Услышав эти слова, Пол вновь почувствовал, что опять угодил в пропасть… в слепое время. Этого момента он еще не видел… только… только… где-то впереди раскачивалось черно-зеленое знамя Атрейдесов… Маячили обагренные джихадом мечи, бушевали легионы фанатиков.
– Этому не бывать, – сказал он, – я не допущу.
Бог создал Арракис для испытания верных.
Принцесса Ирулан. «Мудрость Муад'Диба»
В тиши пещеры Джессика услышала поскрипывание песка на камнях под ногами, дальние крики птиц, которые, по словам Стилгара, были сигналами его часовых.
Громадные пластиковые колпаки уже сняли со входов в пещеру. Она следила, как ползут перед нею по скалам и котловине вечерние тени, как меркнет дневной свет, как спадает сухая жара. Она знала – ее тренированное восприятие скоро позволит ей, как и фрименам, различать малейшие изменения влажности.
Как они заторопились, подтягивая костюмы, едва открыли входы!
Глубоко в пещере кто-то затянул:
- Има трава около!
- И коренья около!
Джессика перевела про себя: «Вот пепел! А вот – корни!»
Начинался обряд погребения Джемиса.
Она поглядела на заходящее солнце, на цветную лестницу облаков в небе. Ночь уже протягивала тени от дальних скал и дюн.
Но жара не исчезала.
Это тепло вновь напомнило о воде и о людях, что умели чувствовать жажду только тогда, когда ее можно было утолить.
Жажда.
В памяти вздымались озаренные луной волны на Каладане, бросающие пенные плащи на скалы… дул мокрый, несущий с собой капли влаги ветер. А здесь теребивший одежду ветер жег открытые участки щек и лба. Новые нософильтры раздражали ее. И она поняла, что слишком уж остро ощущает уходящую от лица трубку, сберегающую влагу ее дыхания.
Весь этот костюм – просто маленькая парильня.
– Тебе будет удобнее в конденскостюме, когда влаги в твоем теле станет поменьше, – сказал Стилгар.
Она понимала, что он прав, только удобнее от этого не становилось. Сейчас ее ум был занят одной лишь водой. «Нет, – поправилась она мысленно, – влагой».
Что было куда более тонким и общим понятием.
Услыхав чьи-то шаги, она обернулась, из глубины пещеры появился Пол, за которым следовала девушка с лицом эльфа – Чани.
«И еще, – подумала Джессика, – придется предупредить Пола о здешних женщинах. Ни одна из этих пустынножительниц не годится в жены герцогу. В наложницы… еще куда ни шло, но только не в жены».
Она удивилась собственным мыслям: «Неужели и меня настолько заразили подобные предрассудки? Насколько же глубокую психологическую обработку я получила! Думаю о брачных связях своего сына, наследника Дома, словно забыв, что сама была лишь наложницей герцога. Правда я… не наложницей я была для него».
– Мать.
Пол остановился перед нею, Чани оказалась сбоку, у локтя.
– Мать, знаешь ли ты, что они делают?
Джессика поглядела на темные пятна глаз, обращенные к ней из-под капюшона, и ответила:
– Думаю, да.
– Чани показала мне… считается, что я должен все видеть… и разрешить взвесить воду.
Джессика посмотрела на Чани.
– Они собирают воду, которой пользовался Джемис, – сказала Чани слегка в нос из-за нософильтров. – Таков обычай. Плоть принадлежит человеку, а вода – племени… в битве иные законы.
– Они говорят, что вода теперь моя, – произнес Пол.
Джессика удивилась, почему эти слова вдруг насторожили ее.
– Вода битвы принадлежит победителю, – объяснила Чани. – Это потому, что приходится драться на воздухе, без конденскостюмов. Победитель должен возместить потерю воды во время поединка.
– Я не хочу его воды, – пробормотал Пол. Ему вдруг показалось, что множество изображений, видимых его внутреннему взору, вдруг распалось на какие-то неприятные части… Он еще не знал, как поступит, но был уверен только в одном: «Мне не нужна эта вода, перегнанная из плоти Джемиса».
– Но это же… вода… – сказала Чани.
Джессика подивилась тому, как было произнесено это слово – вода, как много смысла оказалось в этих четырех звуках. Ей припомнилась одна из аксиом Бинэ Гессерит: «Чтобы выжить, надо уметь плавать и в незнакомых водах». Джессика подумала: «А теперь нам с сыном придется познать эти воды, их глубины и токи… если мы хотим выжить».
– Ты примешь воду, – произнесла Джессика.
Тон, взятый ею, она использовала только один раз. Однажды ей пришлось потребовать от своего погибшего герцога, чтобы он принял крупную сумму, предложенную ему за поддержку в некоем сомнительном предприятии, потому что деньги так нужны были тогда Дому Атрейдесов.
На Арракисе деньгами была вода. Вне всякого сомнения.
Пол молчал, понимая, что поступит, как приказывала мать, и не потому, что это был ее приказ, просто тон ее голоса заставил его переосмыслить свои поступки. Если он откажется, нарушит все обычаи Вольного народа.
В памяти проступили строки четыреста шестьдесят седьмой Кальмы из О. К. Библии – подарка Юэ, – и он произнес:
– «Из воды родилась жизнь».
Джессика глядела на него. «Откуда он знает эту цитату? – удивилась она. – Ведь мистериям его еще не учили».
– Да, так говорят, – согласилась Чани. – Гиудихар мантене: написано в Шах-намэ, что первой Господь создал воду.
И непонятно почему, что обеспокоило ее больше, чем само неприятное чувство, Джессика вдруг задрожала. Чтобы скрыть смущение, она отвернулась, и вовремя – солнце садилось. В небе, над оседавшим за горизонт диском, заполыхали буйные краски.
– Время настало!
В пещере прогремел голос Стилгара:
– Оружие Джемиса повергнуто, а Джемиса позвал к себе Он, Шай-Хулуд, назначивший фазы лун, что день ото дня тускнеют и становятся подобными изогнутому узкому серпу. – Голос Стилгара притих. – Так случилось и с Джемисом.
Молчание окутало пещеру.
В темном дальнем ее углу Джессика заметила серую призрачную фигуру Стилгара. Она оглянулась – из котловины повеяло прохладой.
– Да приблизятся друзья Джемиса, – произнес Стилгар.
Позади Джессики завозились люди, накидывая покрывало на вход. Глубоко в пещере над головами вспыхнул один светошар. На его желтый свет собирались люди, Джессика услышала шорох одеяний. Чани отступила в сторону, словно привлекаемая светом.
Склонившись к уху Пола, Джессика шепнула на кодовом языке:
– Следуй за ними и поступай как они. Будет простой обряд, чтобы упокоить тело Джемиса.
«Нет, не так», – думал Пол, ему показалось, что вот-вот нужно будет не только ухватить нечто бегущее мимо, но и остановить его движение.
Чани скользнула к Джессике, взяла ее за руку:
– Пойдем, сайидина, мы должны сидеть порознь.
Пол смотрел, как тают в тени их фигуры, оставляя его в одиночестве. Он почувствовал себя заброшенным.
Прикрывавшие вход подошли к нему сзади.
– Пойдем, Усул.