Дюна Герберт Фрэнк

– Усула, брата моего по ситчу, я знаю и не сомневаюсь в нем, – произнес он, – но ты еще и Пол-Муад'Диб Атрейдес, герцог, и Лисан аль-Гаиб, Голос Извне, а этих людей я даже не знаю.

Следя за вырастающим из песка хребтом Хаббанья, Пол отвернулся. Делатель под ним не ослабевал и охотно двигался вперед. Он увезет их раза в два дальше, чем любой червь, о котором было известно фрименам. Он знал это. И лишь в детских сказках можно было отыскать делателя под пару этому старику-пустынножителю. «Возникает еще одна легенда», – подумал Пол.

На плечо его легла рука.

Пол глянул на нее, перевел глаза выше, на темные глаза Стилгара в щели между нософильтрами и капюшоном конденскостюма.

– Тот, кто был предводителем в ситче Табр до меня, – сказал Стилгар, – был моим другом. Мы разделяли с ним опасности. И он был обязан мне жизнью… не однажды… и я ему.

– Я твой друг, Стилгар, – сказал Пол.

– В этом никто не сомневается, – сказал Стилгар, убирая руку. Он повел плечами. – Таков обычай.

Пол понимал, что Стилгар слишком уж фримен и не видит иной дороги. Здесь было принято, чтобы претендент получал власть или из мертвых рук предшественника, либо после кровавой схватки сильнейших, если тот погибал в пустыне. Так стал наибом и сам Стилгар.

– Этого делателя следует оставить в глубоком песке, – сказал Пол.

– Да, – согласился Стилгар, – отсюда до пещеры можно дойти пешком.

– Мы достаточно долго едем на нем, он должен зарыться вглубь и отдыхать не менее дня.

– Ты сегодня мудир песчаных наездников, – согласился Стилгар. – Скажи, когда же… – Он умолк, вглядываясь в небо на востоке.

Пол обернулся. В голубой дымке, которой специя окрасила его глаза, на темной глубокой лазури неба вдали мельтешила какая-то мошка.

Орнитоптер!

– Небольшой топтер, – согласился Стилгар.

– Не разведчик ли? – сказал Пол. – Как ты думаешь, нас заметили?

– На таком расстоянии мы для них ничто, лишь червь на поверхности, – ответил Стилгар и махнул левой рукой. – Вниз, живо, рассейтесь по песку.

Отряд начал спускаться, укрытые плащами фигуры терялись среди песка. Пол заметил, где скользнула вниз Чани. Наконец на черве остались лишь он и Стилгар.

– Первый вверх, последний вниз, – произнес Пол.

Стилгар кивнул, помогая себе крючьями, сбежал по крутому боку и спрыгнул в песок.

Дождавшись, пока делатель уберется подальше от места, где спрыгнул отряд, Пол отпустил крючья. Если червь еще не полностью выдохся, это был опасный момент.

Избавившись от пассажиров и крючьев, гигантский червь начал зарываться в песок. Пол легко побежал по его широкой спине, тщательно выбрал момент и соскочил. Спрыгнув, он бросился на поверхность дюны, покатился по ней, как его учили, и нырнул под осыпающийся гребень.

А теперь… ждать.

Чуть повернув голову, Пол поглядел через щелочку под капюшоном на небо. Остальные, можно было не сомневаться, сейчас делали то же самое. Шум крыльев он услышал раньше, чем увидел их биение. Шелестя двигателями в гондолах, аппарат промелькнул над пустыней и по широкой дуге отправился дальше, к скалам.

«Без опознавательных знаков», – отметил про себя Пол.

Аппарат канул за хребет Хаббанья.

Птичий крик огласил пустыню. Ему ответил другой.

Стряхнув с себя песок, Пол поднялся на вершину дюны. Позади цепочкой рассыпались остальные. Пол разглядел фигуры Стилгара и Чани.

Стилгар махнул в сторону хребта. Они вновь собрались и направились по песку, ломаным шагом, что не привлечет внимания делателя. Наконец по плотному песку у гребня дюны Стилгар подошел к Полу.

– Контрабандисты, – заметил он.

– Похоже, – согласился Пол, – но слишком уж глубоко они забрались в пустыню.

– И у них есть сложности с патрулями, – сказал Стилгар.

– Если они добрались сюда, что мешает им отправиться дальше? – спросил Пол.

– Именно.

– И если они заберутся поглубже на юг и увидят там то, что не следует видеть чужим, добром это не кончится. Контрабандисты торгуют и информацией.

– По-твоему, они ищут здесь специю, так? – сказал Стилгар.

– Поблизости болтается крыло, и краулер ждет его, – сказал Пол. – У нас есть специя. Надо вылить ее на песок и на эту наживку ловить контрабандистов. Следует дать им понять, что это наша земля, к тому же нашим надо попрактиковаться с новым оружием.

– Вот это – речь Усула, – сказал Стилгар, – это слова фримена.

«Но Усулу-то и принимать эти решения, что откроют дорогу страшному предназначению», – подумал Пол.

Близилась буря.

Если религия связала в единое целое долг и закон, человек никогда не обретет самосознания, не почувствует себя личностью. Он не станет самостоятельным.

Принцесса Ирулан. «Муад'Диб и девяносто девять чудес Вселенной»

Каргон с краулером контрабандистов, окруженный орнитоптерами эскорта, вынырнул из-за вершин дюн словно пчелиная матка со свитой. Маленький рой искусственных насекомых направлялся к одному из хребтов, невысокими гребнями поднимавшемуся со дна пустыни. Песок со склонов был начисто сметен недавней бурей.

В рубке фабрики Гарни Холлик склонился вперед, подрегулировал масляные линзы бинокля и внимательно поглядел вниз. За низким хребтом темнело пятно. Оно могло оказаться выбросом специи, и он передал приказ висевшему над головой орнитоптеру разведать обстановку.

Подтверждая получение приказа, топтер качнул крыльями. Вырвавшись из роя, он заспешил к темному пятну на песке и принялся обследовать его, опустив детекторы почти до уровня грунта.

И тотчас взмахом крыльев и виражом дал понять всем на краулере, что специя обнаружена.

Гарни отложил бинокль, понимая, что сигнал, конечно, заметили. Место ему нравилось. Хребет создавал какую-то видимость безопасности. Они углубились в пустыню, нападение маловероятно… но все же. Гарни просигналил экипажам рассыпаться под хребтом, осмотреть его и занять посты, но пониже, чтобы детекторы не выдали их издалека Харконненам.

«Едва ли, конечно, харконненские солдаты так далеко заберутся на юг, – думал он. – Земля эта все еще принадлежит фрименам».

Гарни проверил оружие, в очередной раз ругнул судьбу, не позволявшую здесь пользоваться силовыми щитами. Приходилось любыми способами отделываться от всего, что могло бы привлечь внимание червя. Оглядев место, он потер шрам от чернильной лозы на челюсти и решил, что безопаснее будет отправить разведывательную партию вдоль хребта. Какая предосторожность покажется излишней, если фримены и сардаукары вцепились друг другу в глотку по всей планете?

Впрочем, сейчас его волновали фримены. Откупаться от них специей было бесполезно, и, если нога твоя случайно попадала в места, где, по их мнению, чужакам бывать не следовало, фримены становились сущими дьяволами. А в последнее время они стали еще хитрее…

Изворотливость и находчивость этих туземцев в бою начинала раздражать Гарни. Военной подготовке их можно было только завидовать, а ведь его самого учили опытнейшие бойцы Вселенной, закаленные в таких битвах, в которых могли уцелеть только сильнейшие и искуснейшие.

И вновь Гарни поглядел вниз, удивляясь своему беспокойству. Быть может, причиной его был червь, которого они видели… пусть и с другой стороны хребта.

В рубку просунулась голова – командир фабрики, одноглазый и бородатый старый пират с белыми зубами, как и у всех, кто принимает специю.

– Похоже, богатое пятно, сир, – сказал он. – Садимся?

– Спуститесь у края хребта, – приказал Гарни, – я высажусь со своими людьми, а вы покатите прямо к специевому пятну. Хочу поглядеть эти скалы.

– Есть.

– В случае неприятностей, – сказал Гарни, – спасайте фабрику, мы поднимемся в топтерах.

Командир краулера отсалютовал:

– Есть, сир, – и нырнул обратно в люк.

Гарни снова оглядел горизонт. Приходилось считаться с возможностью встречи с фрименами, а они, уж несомненно, решат, что он вторгся в их владения. Фримены постоянно беспокоили его – их упорство в бою и непредсказуемость действий. Впрочем, работенка эта в любое время была беспокойной, но выгодной… и весьма. Тревожило его и то, что нельзя поднять споттер выше. А необходимость хранить радиомолчание усугубляла нелегкое чувство.

Каргон с краулером повернул, начал спускаться, скользнул к сухому откосу, трапы коснулись песка.

Гарни открыл колпак рубки, отстегнул ремни.

Фабрика едва замерла, а он уже был снаружи, захлопнул за собой дверцу, переступил поручни страховочной сетки и спрыгнул на песок. Пятеро из его личной охраны выскочили из носового люка следом за ним. Остальные принялись отцеплять фабрику от крыла. Освободившись, каргон взмыл вверх и пошел описывать невысокие круги над краулером.

Он сразу же взревел двигателями, направляясь к темному пятну специи на песке. Рядом опустился топтер, другой, и из них посыпались люди. Высадив взвод, аппараты взмыли и зависли над головой.

Гарни расслабил мышцы под гладкой кожей конденскостюма, потянулся. Маску он не стал застегивать: пусть испаряется влага, но так можно громче кричать, отдавая приказы. Он полез вверх по скалам, оглядывая местность; под ногами похрустывали галька и гравийный песок, вовсю пахло специей.

«Неплохое место для опорной базы, – подумал он, – было бы разумно укрыть здесь кое-какие припасы».

Он оглянулся на растянувшуюся за его спиной цепочку. Хорошие люди, даже те новички, кого еще не приходилось проверять в деле. Им не нужно постоянно объяснять, что делать. Воздух и не дрогнет – щитов нет ни на ком. В его отряде нет трусов, что потащат щиты в пустыню, забывая про червей.

С невысокой вершины Гарни видел пятно специи в полукилометре, краулер как раз подползал к ближнему краю. Он поглядел на воздушный эскорт, проверил высоту… нормально, не слишком высоко. Кивнув самому себе, он вновь направился в гору.

И тут хребет словно взорвался.

Двенадцать огненных полос взмыли в небо к зависшим топтерам и крылу. Со стороны краулера донесся скрежет металла, на скалах вдруг, откуда ни возьмись, появились воины в капюшонах.

Гарни успел только подумать: «Клянусь рогами Великой Матери! Ракеты! Они осмелились применить ракеты!»

А потом перед ним оказалась согнувшаяся в боевой стойке фигура в капюшоне, в руке воина был наготове крис. По бокам еще двое возникли на скалах. Лишь глаза в щели между капюшоном и песочного цвета бурнусом видел Гарни, но и поза, и манера держаться говорили, что перед ним не новичок. И глаза были сплошь синие – глаза фримена глубокой пустыни.

Опуская руку к собственному ножу, Гарни не отводил глаз от ножа противника. Раз они осмеливались пользоваться ракетами, значит, у них было и другое метательное оружие. Следовало быть настороже. По звукам он мог понять, что сбита, по крайней мере, часть его крылатого эскорта. Позади уже тяжело сопели в рукопашной бойне.

Взгляд воина, что был перед ним, проследовал за движением руки Гарни… Твердо взглянув ему прямо в глаза, фримен произнес:

– Оставь нож на месте, Гарни Холлик…

Гарни заколебался, голос показался ему странно знакомым.

– Ты знаешь мое имя? – спросил он.

– Нам с тобой, Гарни, при встрече не нужны ножи, – ответил мужчина. Он выпрямился, убрал нож под одеяние, в ножны. – Прикажи своим людям прекратить бесполезное сопротивление.

Откинув назад капюшон, мужчина отвел от лица фильтр.

Потрясенный Гарни замер. Сперва ему показалось, что перед ним из небытия восстал призрак герцога Лето Атрейдеса. Наконец он понял.

– Пол, – прошептал он и громко сказал: – Пол, это ты?

– Разве ты не веришь собственным глазам? – спросил Пол.

– Но ведь все уверяли, что ты мертв, – выдохнул Гарни, сделав полшага вперед.

– Прикажи своим сдаться, – сказал Пол, махнув вниз, к границе скал и песка. Гарни нерешительно обернулся, боясь отвести взгляд от Пола. Сопротивления почти не было. Со всех сторон их окружили пустынные воины в своих капюшонах. По крыше умолкшей фабрики-краулера разгуливали фримены. Летательных аппаратов над головой не было видно.

– Прекратите сопротивление! – заорал Гарни. Он сложил руки воронкой, чтоб стало слышнее. – Я – Гарни Холлик! Прекратите сопротивление!

Пары бойцов медленно, осторожно расходились. Удивленные лица повернулись к нему.

– Это друзья! – крикнул Гарни.

– Тоже мне, друзья, – громко откликнулся кто-то, – перерезали половину наших!

– Это ошибка, – сказал Гарни, – не добавляйте новых жертв.

Он повернулся к Полу, взглянул в его синие-синие, фрименские глаза.

На губах Пола играла улыбка, но жесткий взгляд напомнил Гарни взгляд старого герцога, деда Пола. Было и кое-что новое для Атрейдеса: иссохшая кожа, расчетливые глаза, за которыми угадывалась привычка «взвешивать» каждый из окружающих его предметов.

– А говорили, что ты умер, – повторил Гарни.

– Так было безопаснее для нас, – ответил Пол.

В этих словах Гарни услышал извинение – другого не будет – за то, что его бросили одного, без поддержки, заставили поверить, что его юный герцог, его друг – мертв. Он подумал: «А осталось ли в этом воине хоть что-то от мальчика, которого я учил бою?»

Пол шагнул вперед, глаза его потемнели:

– Гарни…

Все случилось само собой – они обнимались, хлопали друг друга по спине… Действительно, живое тело!

– Ну, молодец! Ну, молодец! – твердил Холлик.

Пол отзывался:

– Гарни, ай да старина! Старина Гарни!

Наконец они слегка отступили, поглядели друг на друга. Гарни глубоко вздохнул:

– Так вот откуда у фрименов эта боевая мудрость! Мне следовало бы догадаться. Они все время поступают так, как сделал бы я сам. Если бы только знать… – Он покачал головой. – Если бы ты, мальчик, просто переслал мне весть. Ничего бы не остановило меня. Я прибежал бы сразу и…

Взгляд Пола заставил его умолкнуть – твердый взвешивающий взгляд. Гарни вздохнул:

– Конечно же, нашлись бы и такие, кому стало бы любопытно, куда это сломя голову помчался Гарни Холлик, и не все ограничились бы только вопросами. Им потребовались бы и ответы.

Пол кивнул, оглядел обступивших фрименов: на лицах фидайинов читалось любопытство. Он вновь перевел взгляд от собственных смертников на Гарни. В этой встрече он видел добрый знак, она сулила хорошее будущее. Это увеличивало радость.

«Если со мной будет Гарни…»

Пол взглянул вниз, за спины фидайинов, на оставшихся в живых контрабандистов.

– За кого твои люди, Гарни? – спросил он.

– Все они – контрабандисты, – отвечал тот, – они за выгоду – где она есть.

– В нашем деле трудно найти выгоду, – отвечал Пол, уловив еле заметные движения пальцев на правой руке Гарни, старинный кодовый сигнал Атрейдесов, означавший, что среди контрабандистов были люди, которых следовало опасаться.

Прикоснувшись к губе, он дал понять, что заметил сигнал. Оглядел стоявших поодаль на скалах фрименов. Взгляд его упал на Стилгара. Воспоминание о его еще неясной судьбе несколько охладило оживление Пола.

– Стилгар, – сказал он. – Это Гарни Холлик, о котором я тебе говорил. Один из мастеров боя, что служили у отца, мой учитель и старый друг. Ему можно доверять полностью.

– Я слышал, – ответил Стилгар, – ты его герцог.

Пол поглядел на его профиль, темневший на фоне камней, задумался на мгновение. Что заставило Стилгара сказать именно эти слова? Ты его герцог. Что-то в интонации Стилгара, какой-то едва уловимый оттенок намекал, что сказать он хотел иное. И так это не было похоже на Стилгара, предводителя Вольного народа, никогда не скрывавшего мыслей!

«Мой герцог! – подумал Гарни, по-новому оглядев Пола. – Да, Лето мертв, и титул теперь лег на плечи Пола».

И вся эта фрименская война на Арракисе начала приобретать у него в голове совершенно иной облик. Мой герцог! Давно отмерший кусок его души стал оживать. Только частью сознания воспринял он приказ Пола разоружить контрабандистов и допросить.

Полностью смысл приказа дошел до него с опозданием, когда кое-кто из его людей начал протестовать. Он покачал головой, стремительно обернулся.

– Вы что, оглохли? – отрезал он. – Это законный правитель – герцог Арракиса. Повинуйтесь его приказу!

Не скрывая недовольства, контрабандисты подчинились.

Пол подошел к Холлику и негромко произнес:

– Гарни, я не ожидал, что в эту ловушку попадешь именно ты.

– Я полностью одурачен, – сказал Гарни. – Держу пари, это пятно специи не толще песчинки – наживка, и ничего более.

– Считай, что пари ты выиграл, – ответил Пол. Он поглядел вниз, на сдававших оружие контрабандистов. – В твоем экипаже есть еще кто-нибудь из людей моего отца?

– Никого. Все разбежались. Кое-кто зацепился среди вольных торговцев. А большая часть потратила весь заработок, чтобы только убраться отсюда.

– Но ты остался.

– Я остался.

– Из-за Раббана, – констатировал Пол.

– Я было решил, что кроме мести у меня уже ничего нет.

Странный отрывистый крик прозвучал с вершины хребта. Поглядев вверх, Гарни заметил взмахивающего платком фримена.

– Приближается делатель, – сказал Пол. Он поднялся на вершину, Гарни последовал за ним, вдвоем они поглядели на юго-запад. Вздымаемая червем гора была уже неподалеку. Пылящий след прорезал дюны.

– Довольно большой, – кивнул Пол.

Фабрика-краулер внизу лязгнула, медленно развернулась, словно гигантское насекомое, и направилась к скалам.

– Жаль, что не уцелел каргон, – заметил Пол.

Гарни поглядел на него, потом на дымящиеся обломки в пустыне, куда рухнуло крыло и топтеры, сбитые ракетами фрименов. Вдруг ему стало жаль тех людей, что погибли там… его людей, и он сказал:

– А вот отец твой более жалел бы о погибших людях.

Пол сурово поглядел на него, потом, опустив взгляд, произнес:

– Это были твои друзья, Гарни. Понимаю. Но для нас вы – бродяги, которые могли подглядеть, что не следовало бы. Пойми это.

– Прекрасно понимаю, – ответил Гарни, – и с нетерпением хочу увидеть то, о чем мне не следует знать.

Подняв глаза, Пол заметил хорошо знакомую волчью улыбку на лице Гарни, натянувшийся на челюсти шрам.

Гарни кивнул вниз, на пустыню, где рассыпались занимавшиеся своим делом фримены. Его явно удивляло, что никто и не думает беспокоиться, хотя червь приближался.

В дюнах, за пятном, что-то гулко заухало, звук, казалось, сотрясал почву под ногами стоящих. Гарни видел, как выстроились фримены на пути червя.

Червь вынырнул из песков, словно гигантская рыба, перебирая кольцами. Буквально секунда, и, как прекрасно было видно Гарни с этой высокой точки, на черве прыжком оказался первый фримен и развернул его в обратную сторону. За наездником на чешуйчатый поблескивающий бок последовали остальные.

– Ну хотя бы этого тебе не положено видеть, – произнес Пол.

– Слышал я кое-что, слухи и россказни, – удивился Холлик, – но поверить в такое нелегко, пока не увидишь своими глазами. – Он покачал головой. – Этих чудовищ боится весь Арракис, а для вас они – верховые животные.

– Ты помнишь, отец говорил о пустынной силе, – сказал Пол. – Вот она. Поверхность планеты принадлежит нам. И ни буря, ни чудовища, ни жара и безводье нас не остановят.

«Нас, – подумал Гарни. – Он имеет в виду Вольный народ. Говорит, словно и сам один из них». И вновь Гарни заглянул в синие глаза Пола. Специя. Его собственные глаза лишь слегка отливали синевой – ведь контрабандисты ели и пищу, привезенную с других планет, и степень синевы глаз среди них поэтому была различной. В ходу было выражение «помазали специей» – оно значило, что кто-то становился почти туземцем. В этом выражении всегда крылся оттенок некоего недоверия.

– Было время, когда в этих широтах избегали ездить на делателе днем, – сказал Пол. – Но у Раббана не хватает авиации, теперь он не велит больше следить за каждой точкой в песках. – Он поглядел на Гарни. – Появление твоих аппаратов просто потрясло нас.

«Нас… опять нас…» – Гарни качнул головой, чтобы отогнать подобные мысли:

– Ну потрясением это оказалось не столько для вас, сколько для нас.

– А что говорят о нас в низинах и деревнях? – спросил Пол.

– Утверждают, что укрепляются, ожидая вашего штурма. Уверяют, что станут обороняться, пока вы будете истощать свои силы в бесполезных атаках.

– Слова, – ответил Пол. – Мы сковали их силы.

– Ну вы имеете возможность отправляться куда угодно.

– Этому научил меня ты, – сказал Пол, – они потеряли инициативу, а значит, проигрывают и войну.

Гарни неторопливо, с пониманием улыбнулся.

– Враг находится там, где мне выгодно, – сказал Пол. Он поглядел на Гарни. – Ну, Гарни, хочешь, я возьму тебя к себе на службу, пусть и перед концом войны?

– На службу? – переспросил Гарни. – Милорд, я никогда и не оставлял вашей службы. Только ты у меня и остался… Каково мне было узнать о твоей смерти? Вот я и дрейфовал, по возможности, ожидая, не представится ли случай продать свою жизнь за подходящую цену – за жизнь Твари Раббана.

Пол смущенно умолк.

По скалам к ним поднялась женщина. Глаза ее в щели между капюшоном и маской были обращены то на Пола, то на его собеседника. Она встала перед Полом, держа себя непринужденно по-хозяйски, как отметил про себя Гарни.

– Чани, – сказал Пол, – это Гарни Холлик. Я говорил тебе о нем.

Она поглядела на Холлика, вновь на Пола:

– Я помню.

– Куда поехали люди на делателе? – спросил Пол.

– Они просто отгоняют его подальше, чтобы дать нам время спасти машины.

– Хорошо, тогда… – Пол умолк, принюхиваясь.

– Близится ветер, – сказала Чани.

С вершины хребта послышался голос:

– Эй, внизу! Близится ветер!

Теперь, видел Гарни, фримены заторопились. Червь не мог заставить их спешить, но ветер… Фабрика-краулер вползла на отлогий скальный откос, словно пляж, выступавший из песка. Перед ним в скалах вдруг открылось отверстие… и машина исчезла за сомкнувшимися вновь скалами, словно ее и не было.

– И сколько у вас таких укрытий? – озадаченно спросил Гарни.

– Многажды много, – отвечал Пол, поглядев на Чани. – Найди Корбу. Передай: Гарни предупредил, что среди его контрабандистов не всем следует доверять.

Она вновь глянула на Гарни, потом на Пола, кивнула и с газельей легкостью заспешила вниз по скалам.

– Твоя женщина, – заметил Гарни.

– Мать моего первенца, – ответил Пол, – среди Атрейдесов вновь появился Лето.

Эту новость Гарни выслушал, широко раскрыв глаза.

Пол внимательно следил за суетой вокруг. Небо на юге уже побурело, порывы ветра то и дело вздымали над головами пыль.

– Затяни костюм, – сказал Пол, накидывая на голову капюшон и надевая маску.

Гарни повиновался, с облегчением вставив фильтры.

Глухо прогудел голос Пола из-под маски:

– Кому из своих людей ты не доверяешь, Гарни?

– Нескольким новичкам, – ответил Гарни, – иномирянам. – И невольно заколебался, удивляясь самому себе. Иномирянам. Это слово так легко слетело с его языка.

– Да? – спросил Пол.

– Они не похожи на обычных искателей удачи, – ответил Гарни. – Жилистей, что ли.

– Шпионы Харконненов? – переспросил Пол.

– Сомневаюсь, милорд, чтобы они были связаны с кем-нибудь из Харконненов. Мне кажется, это люди Императора. От них попахивает Салузой Секундус.

Пол внимательно поглядел на него:

– Сардаукары?

Гарни пожал плечами:

– Не исключено, но умело замаскированные.

Пол кивнул ему, подумал: «Как легко Гарни возвратился на былую стезю – на путь Атрейдесов… Впрочем, он тоже переменился слегка… Арракис изменил и его».

Из груды камней возникли два фримена и полезли в гору. У одного на плече был сверток.

– А где сейчас мои люди? – спросил Гарни.

– В безопасности, под скалами, – сказал Пол, – здесь есть пещера, мы зовем ее Птичьей. После бури решим, как с вами поступить.

Сверху его окликнули:

– Муад'Диб!

Пол обернулся на зов, караульный фримен жестом подозвал его к пещере. Гарни глядел теперь на него по-новому.

– Выходит, это ты – Муад'Диб? – спросил он. – Неуловимый демон песков?

– Так меня называют фримены, – ответил Пол.

Гарни отвернулся с нелегким предчувствием. Половина людей из его отряда остались мертвыми на песке, другая половина оказалась в плену. Новичков, подозрительных, ему не было жалко. Но среди прочих были хорошие люди – друзья, за них он чувствовал ответственность. «После бури решим, как с вами поступить», – так сказал Пол, то есть Муад'Диб. И Гарни припомнил, что говорили о Муад'Дибе, о Лисан аль-Гаибе… Однажды он велел содрать кожу с пленного офицера Харконненов на боевой барабан, а в битвах он всегда окружен смертниками-фидайинами, бросавшимися в бой, распевая гимны.

Его называли Он.

Ловко поднимавшиеся снизу фримены легко вскочили на каменный карниз перед Полом. Один из них, темнолицый, сказал: