Девочка, я о тебе мечтаю Безрукова Елена
Даже и не знаю.
Ну вот, в голову полезли ещё более дурацкие мысли.
Может, я скоро и жениться захочу?
Сарказм, конечно.
Попов тоже обернулся, увидел меня и нахмурился.
«Парочка» стала шушукаться. Романова что-то шепнула Попову и потянула его за руку, которую мне так нереально сильно хотелось ему оторвать. Считаю, что без одной руки ему будет лучше.
Они ушли, а я сидел и смотрел в пустую вазочку от мороженого. Этот прекрасный вечер с мамой, какой выдаётся так редко и ещё не скоро повторится снова, был безнадёжно испорчен.
— Ром, — услышал я голос мамы как в тумане. — Ты меня совсем не слушаешь. Что у тебя с лицом?
— А… — свёл я брови вместе, пытаясь угомонить эту дикую боль в груди. — Извини, я… задумался.
— А с лицом что? — изогнула одну бровь мама.
— А что с ним?
— У тебя такое выражение было, будто ты прямо сейчас на кусочки кого-то изорвёшь, — сказала негромко мама. Да, иногда моя сила, и даже дурь, с мозгом расходятся. Мне нельзя терять над собой контроль. Иначе я могу наломать не только дров, но и чужих костей… — Сын, держи себя в руках, прошу.
Я лишь сжал губы плотнее.
Не объяснять же ей всю ту вьюгу, что бушует сейчас внутри меня? Да и не поймёт она. У неё с Джоном всё прекрасно.
— Этот парень тебя как-то задевает? Кажется, это с ним ты на линейке затеял потасовку.
Надо же, помнит.
— Да он просто придурок и бесит меня, — сказал я. — Давай не будем портить вечер разговорами о нём.
— Нет, я знаю этот твой взгляд, — ответила мама, внимательно оглядывая меня. — В последний раз, когда я видела такой, мы еле замяли это дело…
— Мам, — постарался я улыбнуться. Ей сейчас вредно волноваться. А Попову стоит начинать… — Я держу себя в руках. Честно. Да, он бесит меня, но я же не скинул его в реку!
А хотел.
— И девочка эта рыженькая… Хорошенькая какая. Не из-за неё ли ты такой хмурый сейчас? И не из-за неё ли ты чуть не подрался с одноклассником?
Я только и открыл рот. Да мама просто Шерлок Холмс! Ей надо работать в ФБР.
Так легко меня раскусила! Неужели у меня всё на лбу написано?
Тогда и Заучка могла всё понять.
Вот это будет потеря потерь…
Мне необходимо держаться от неё подальше!
— Нет, у нас с ним контры давно уже, — впервые соврал матери я. — Мамуль, ну хватит об этом. У меня тут другая проблема вообще…
Я коротко рассказал ей о ситуации с группой и свадьбой отца в один день. Без меня в роли гитариста у них не выйдет выступить. Но и не явиться на свадьбу собственного отца я тоже не мог. Получалось, что подвожу всё равно кого-то: или папу, или ребят из группы.
— Да уж, ситуация, однако, — хмыкнула мама. — Ты поговори с отцом. Пусть покричит даже, но Петя обязательно поразмыслит над этим позже и может изменить своё мнение по этому поводу.
— Думаешь, есть смысл с ним разговаривать на эту тему?
— А смысл, Рома, есть всегда, — подняла она палец вверх. — Но я тоже с ним поговорю обязательно. Вместе, может, что и придумаем.
Глянул на наручные часы — почти восемь утра.
Я еле пережил эту ночь, мечтая ему втащить по первое число.
Опаздывает, урод. Я уже себе всё отсидел на этой лавке по пути к гимназии.
А, вот и он.
Попов шёл по привычной ему дороге в школу и не ожидал увидеть вышедшего ему навстречу меня.
— Поговорим? — перегородил я ему дорогу.
— Так, чё тебе надо? — нахмурился Дима и попытался меня обойти.
— Не так быстро, — снова настырно перегородил я ему дорогу. — Сначала скажу тебе пару слов, и вали. Оставь в покое Романову.
— Ого, ты всё ещё помнишь её фамилию? — изогнул одну бровь Попов. — А то только и слышно от тебя одни гадости. И с чего ты решил, что я тебя послушаюсь?
Я окинул его взглядом, едва ли не убив одной силой мысли.
А жаль, что не умею так.
— Потому что, если ты не послушаешься, я сосчитаю твои рёбра, — ответил ему я вроде бы спокойно, но по моему взгляду Дима понял, что я не шучу. К тому же он знает меня и на что я способен.
— Слушай, а тебе что от неё надо? — сузил глаза Попов. Не трус, однако. — Мне вот Катя нравится. Встречаться с ней хочу. Мы так круто вчера посидели в кафе. В другом, как ты понимаешь. Классная девчонка. Красивая. А тебе слабо её в кафе пригласить, да?
В глазах потемнело. В ушах стоял звон, а сердце словно сжала невидимая рука в перчатках с шипами.
«Мне вот Катя нравится».
Урод.
Я схватил его за ворот пиджака и со всей дури шмякнул о стенку угла дома, возле которого мы выясняли отношения, спиной.
— Ты чё делаешь, придурок! — вцепился он в мои руки, но я сильнее. — Отвали от меня!
— Не смей к ней прикасаться, ты понял меня? — смотрел я в его глаза.
— Она всё равно это не оценит! — кинул он мне в лицо. — Она тебя терпеть не может! А ты как осёл влюбился, да? В ту, над которой смеялся? Ты просто ничтожество, Питер! И Катя тебя никогда не примет, так и знай! Ай, мля!
Я потянул его за ворот пиджака, а потом ещё раз впечатал в стену.
— Не смей. К ней. Прикасаться. Иначе я за себя не отвечаю, — чеканил я слова. — Я тебя уничтожу и переломаю все кости. Ты меня понял?
— Я должен испугаться? — боролся он со мной, но только я держал его мертвой хваткой.
— Лучше бы испугаться, — хмыкнул я. — Ты меня услышал, Попов, и повторять я не стану два раза. Будешь крутиться возле неё или посмеешь прикоснуться к Романовой — я тебе бронхи вырву.
Я бросил его как какую-то мерзость и повернулся спиной. Зашагал в направлении гимназии.
— Она тебя всё равно не любит, ты понял? — услышал я в спину, но шага не замедлил. — Она много раз мне говорила, какое ты дерьмо, как ты её достал и как она мечтает уже окончить одиннадцатый класс, чтобы только тебя больше не видеть!
— Не твоё собачье дело, — отбил я и ускорил шаг.
Интересно, Рыжая в самом деле так говорила или Попов сейчас всё выдумал, чтобы побольнее меня укусить? Он такой офигенский друг и всегда рядом, а меня она не переваривает и кроме как придурком не кличет…
Могла.
И не без оснований.
Но почему же в последнее время мне стало это так больно?
В коридоре, как ни странно, собрались уже все одноклассники кроме Романовой. Её нигде видно не было. Опаздывает, что ли?
Только и к началу урока, и когда от него прошло минут десять, Рыжая так и не появилась.
— Так, а кто-то в курсе, где у нас Романова? — спросила учитель географии, в очередной раз глянув на часы.
Посещаемость в гимназии — святое. Не явиться без причины и не предупредить учителя по телефону было просто невозможно и непозволительно. Тем более если речь шла о Зубрилке — у той вообще обострённое чувство ответственности, она бы точно позвонила и предупредила. Романова ко всему прочему ещё и староста класса, и просто так не явиться не могла. Это могло означать, что с ней что-то случилось. Именно поэтому учитель забеспокоилась, да и я, чёрт возьми, тоже. Где же её черти таскают? Может, проспала впервые в жизни?
— Никто не знает? — обвела глазами класс географичка. — Никому она не звонила? Попов?
— Нет, мне не звонила Катя, — отозвался тот.
А потом она перевела взгляд на меня, уставившись с подозрением.
Что она так смотрит? Не топил я Заучку, жива она.
— Тогда пока читайте параграф номер два, а я схожу в учительскую.
Она вышла, а я решил пойти за ней через минуту. Оставил вещи и вышел в коридор. Быстро дошёл до учительской и увидел, что дверь приоткрыта. Приблизился к ней и вслушивался в голоса, звучавшие за ней.
— Очень печально, очень, — восклицала географиня. — Надо же так! Когда это случилось?
— Вчера ночью, — ответила ей Алла Дмитриевна.
В учительской стояла непривычная тишина, а голоса педагогов звучали глухо.
— Очень, очень жаль, — сокрушалась учитель географии. — Такая хорошая была женщина! Бедная Катенька… Совсем одна девчонка осталась!
Как одна?
Я нахмурился.
Подождите…
Её бабушка…
— А как же она теперь? — спросила Алла Дмитриевна. — Катя ведь несовершеннолетняя, и она не может жить одна в квартире. У неё есть ещё родственники, которые могли бы позаботиться о ней?
— К сожалению, нет, — пробасил директор. Кажется, они все уже в курсе того, что произошло. — И это крайне трагично. Девочке грозит детский дом.
Учителя заохали, да и мне самому захотелось сделать то же самое.
Какой детский дом?
Катю? В детский дом?
— Там жизнь не сахар, — сказала Алла. — И мальчики могут… Обидеть. Мало кто оттуда выходит, не научившись тесному общению с противоположным полом… А Катя такая светлая, беззащитная! Бедная девочка… Что же ей придётся пережить!
— Сейчас она пока что дома. А там её ждёт приют и дальнейшее распределение в детский дом, где она проведёт время до исполнения ей восемнадцати лет.
— А как же гимназия?
— Возможно, она не будет иметь возможности учиться здесь, если её отправят слишком далеко отсюда. По-моему, вблизи нашей гимназии нет таких интернатов.
— Как всё печально для неё сложилось…
Я развернулся и пошёл обратно в класс. Забрал свой рюкзак и, не обращая внимания на окликающих меня одноклассников, пошёл к выходу.
Водитель удивился, что я вернулся так рано. Когда я сел в салон рядом, он вопросительно уставился на меня.
— Почему ты ушёл с занятий? — спросил он. — Что-то случилось?
— Езжай к отцу, Сергей.
— Прямо сейчас?
— Да.
— А как же занятия?
— Да в задницу занятия, — я повернулся на него. — Ты меня не слышишь?
Видя, что я очень нервничаю, он не стал спорить. Завёл мотор и поехал.
А нервничал я так, что сидеть на одном месте было трудно. Я сам не ожидал от себя подобной реакции, но, когда я узнал о том, что Катя потеряла близкого ей человека, самому плакать захотелось.
Как же так? Она совсем одна осталась. Не могу себе представить, что и мамы, и папы вдруг не станет. Никого, даже Наташи, которая меня раньше так бесила. А Катя это переживает сейчас и, возможно, ещё не понимает, что может угодить в детский дом.
Кулаки сжались сами собой.
Я и до слов Аллы о том, что творится за закрытыми дверьми государственных интернатов, уже слышал. Она там не выживет.
Катя такая маленькая и беззащитная, что мне самому потом стыдно, когда с троллингом я перегибаю. Она как котёнок, может в ответ только кусаться, смотреть огромными испуганными глазами и заплакать.
Я даже не хочу думать о том, как именно её могут обидеть мальчики…
Сразу хочется кругом всё крошить и крушить.
Никто не притронется к ней. Если надо — увезу её сам. Продам свои цацки и телефоны. Куда увезу и как? Не знаю. Но я не позволю сдать её в детский дом.
Она не должна туда попасть. Только, как поступают в данной ситуации, точно я не знаю. Но Алла говорила о том, что Катю может спасти внезапно откуда-то взявшийся попечитель, который возьмёт на себя ответственность за неё до совершеннолетия. И я подумал об отце… И даже примерно придумал, что говорить ему.
— Здравствуйте, Раиса, — кивнул я секретарю отца, которая встала мне навстречу.
— Подожди, Ром, — окликнула она меня. — У Петра Сергеевича сейчас на связи министр. Надо подождать.
— Да блин, — процедил я сквозь зубы и сел на диван возле его кабинета.
Отец не простит мне, если я так ворвусь. Тем более что у меня к нему просьба… И довольно непростая.
— Ты, может, чаю пока выпьешь? — спросила Раиса. — Я тебе скажу, когда можно.
— Да не надо ничего, — отмахнулся я. — Так подожду.
— Ты такой встревоженный, — вгляделась она в меня. — Что-то с мамой случилось?
— Нет, типун тебе на язык, — ответил я. — Она улетела вчера домой. Уже долетела к своему Джону.
— Понятно, — вздохнула она, а потом глянула на телефон и сказала: — Ром, папа договорил. Можешь зайти.
Я тут же встал с дивана и заглянул к нему в кабинет.
— Пап.
— Рома? — поднял глаза на меня отец. — Ты почему не в гимназии?
— Надо поговорить.
— А до конца занятий твои разговоры подождать никак не могли? — нахмурился он.
— Никак не могли.
— Ладно, заходи, раз пришёл, — махнул он мне рукой. — Только быстро давай. У меня скоро совещание, а тебе надо вернуться на занятия.
Я прошел по кабинету и сел напротив него.
— Ну что там за пожар?
— Пап, ты помнишь Катю Романову?
Он окинул меня более любопытным взглядом.
— Ну да, — ответил он. — Ты же мне сам о ней забыть не даёшь. И что с ней?
— Вчера ночью у неё умерла бабушка.
— Гхм, — откинулся на спинку кресла отец. — Печально. Хочешь, чтобы я с похоронами помог? Вряд ли девочка потянет такое мероприятие. Закопают бабку как собаку.
— Это тоже, — кивнул я. — Но не только об этом хочу сказать. Бабушка была её единственным опекуном. Понимаешь?
— Ещё печальнее, — сказал отец, немного подумав. — Её в детский дом отправят, ведь ей нет восемнадцати.
— Да.
— Ну жаль, — пожал он плечами. — Умница такая, всегда училась прилежно. Но с похоронами поможем, конечно. Возьми всю информацию у Аллы Дмитриевны.
— Спасибо, па. Но я тебя кое о чём другом попросить хочу.
— Чего еще? — проворчал он. — Телефон покупать не буду. Старый у тебя хорошо работает, и не неси мне чушь про эти новые линейки, потому что я не…
— Возьми Катю под опеку. Или как там правильно…
Отец уставился на меня во все глаза.
— Что сделать? — переспросил он.
— Возьми Катю под своё попечительство, пап. Я тебя очень прошу.
— Рома, — отец даже придвинулся ближе, чтобы заглянуть мне в глаза. — Я тебя не узнаю. Ты так обеспокоен судьбой этой девочки! Зачем тебе нужно, чтобы я её забирал? Она будет жить в нашем доме, ты это понимаешь? Ты ведь так ненавидел её. Может, вы ещё свои драки прямо у нас в доме будете устраивать?
Отец вдруг замолчал, и в его взгляде появилось понимание. А потом спросил:
— Да ты влюблён в неё, Ром?
Отец застал меня врасплох вопросом в лоб.
Ответ очевиден для него, раз он сделал такие выводы.
И что самое странное, ответ стал очевидным и для меня…
Я мог сколько угодно лгать самому себе, что она меня только раздражает, но уже давно в моих мыслях я с ней совсем не ссорюсь, а даже наоборот…
Но должен ли я признаться в этом вслух?
Может быть.
Но…
Не могу.
— Пап, ну она же моя одноклассница, — ответил я, немного подумав. — Как я могу в такой ситуации остаться в стороне? Троллить её — это одно. Но я не могу вести себя как подонок, когда у неё случилась беда.
— Это ясно, — кивнул отец. — Я рад, что ты растёшь в первую очередь человеком, мужчиной, умеешь сострадать и готов помогать слабым, но просить меня забрать Катю в наш дом — это уже очень серьёзная вещь.
— Я просто хочу помочь, — упрямо твердил я и видел, как отец снисходительно слушает мою ложь. — И только.
— Угу, — кивнул папа.
— Угу, — отозвался я. — Ты заберёшь её? Ты ведь можешь.
Не заставляй меня сбегать из дома, па. Соглашайся же, ну?
Отец задумчиво постучал пальцами по столу.
— Помочь я, конечно, могу, — ответил он, наконец, и снова впился глазами в моё лицо. — Дом у нас большой, места хватит. Наташа позаботится о девочке. Но отсюда вытекает другой вопрос…
— Какой? — спросил я.
— Не настругаете ли вы детей? — поднял вверх брови папа.
— Пап! — возмутился я. — Какие дети, ты что?
— Что-что… — проворчал отец. — Ты молодой, горячий парень, а Катя тебе нравится, хоть ты и врёшь мне сейчас. И себе — тоже. Вот почему ты ей нервы треплешь, я только сейчас это понял. Она тебе не отвечает взаимностью, Ром? Откуда такая агрессия?
— Да ничего она мне не нравится, просто…
Я и сам слышал, как жалко звучат эти оправдания, но растерялся — не ожидал, что отец поймает меня и раскусит так легко.
— …просто хочу ей помочь, — всё же настоял я на своём.
— Рома, — позвал отец. — Ты дурака-то не делай из отца. Я вижу, что она тебе небезразлична. И очень плохо, что ты не говоришь и не показываешь это ей. Всё могло бы измениться между вами. И тебе самому стало бы легче. Только это лишь утяжеляет ситуацию. Я не позволю тебе обижать девчонку в нашем доме, тем более после смерти её бабушки и когда именно я буду нести ответственность за неё. Ты понял?
— Я не собирался её обижать, — пожал я плечами.
Пусть соглашается уже как-нибудь, а с Рыжей мы сами разберёмся.
— Я не позволю никак я её обижать, ты меня слышишь, Рома? — повторил с нажимом отец. — Никак. Не вздумай и пальцем к ней притронуться. Я боюсь, что под одной крышей вы натворите дел…
— Я не буду её трогать, па, — пообещал я ему, хотя сам в этом уверен я не был. Но другого варианта спасти Романову я просто не видел. Я бы и сам по доброй воле не подписался на это. Рыжая меня не любит после всего, что я ей сделал, и немудрено. Может, вообще начнёт встречаться с Поповым, а мне придётся смотреть на это. В то время как я безуспешно пытаюсь о ней не бредить…
— Роман, — обратился ко мне отец. — Ты хочешь совершить серьёзный мужской поступок. Это похвально. Но ещё я вижу здесь и твои личные мотивы. И сразу предупреждаю, если я увижу притязания на Катю — я приму меры.
— Какие меры? — нахмурился я.
Чем ещё мне предстоит заплатить за твою жизнь, Рыжая?
— Если я узнаю, что ты сделал что-то… против её воли, я не смогу избавиться от девочки, которая будет находиться под моим попечительством. Тогда я вынужден буду отправить из дома тебя.
Я только и открыл рот.
— Меня? Куда?!
— Доучиваться в закрытый интернат, — ответил отец. — Ты не оставишь мне выбора. Не трогай её. Не порти ей жизнь, она не для такого лоботряса, как ты. Наиграешься и бросишь и так не избалованную судьбой девчонку. Она не игрушка.
Я опустил глаза. Папа явно не шутит. И видит больше, чем я хотел бы показать. Если в нашем доме случится что-то из ряда вон выходящее, он действительно будет вынужден нас развести по углам.
Только не знаю, как я выдержу её присутствие.
У меня башню рвёт, когда она просто на виду в школе, а тут ещё и жить в одном доме, знать, что она за стеной. Рядом. Спит или раздевается… чтобы лечь в постель.
Я не знаю, к чему это может привести всех нас.
Моргнул, прогоняя непрошеный морок, и посмотрел на отца.
— На такие условия ты согласен? — спросил он.
Глава 9
— Я согласен, — ответил я. — Всё будет нормально, пап. Ты поможешь?
— Помогу, ради тебя, — кивнул отец.
— Спасибо, пап, — поднялся я со своего места. — Спасибо.
— На занятия возвращайся, Ром.
— Угу.
— Ром, — позвал он меня, когда я уже взялся за ручку двери.
Я обернулся и встретился с отцом глазами.
— Зря ты прячешь лучшее, что в тебе есть.
— Что? — спросил я.
— Любовь, Рома, любовь.
— Я не знаю, что это такое, — пожал я плечами.
— Ну-ну, — хмыкнул отец. — Но я за вами наблюдаю — помните.
— Пока, пап.
Я вернулся в гимназию и еле досидел уроки. Я бы не вернулся и сразу от отца поехал бы к Кате, но я не знаю её адреса. Придётся ждать окончания занятий и идти за адресом к Алле, объяснить ей всю ситуацию.
Читать бесплатно другие книги:
