Луна Верховного. Том 1 Эльденберт Марина
Рамон – удивительный мужчина. Рядом с ним я все время то удивляюсь, то чуть не падаю в обморок от шока.
Я никогда столько много не спала, но, наверное, так надо было ребенку. Чарли рассказывала мне: когда носила Анхеля, у нее полностью поменялись вкусы в еде, раздражали знакомые запахи, и скакало настроение. С аппетитом со всеми этими нервами у меня было сложно, а вот верховный меня раздражал еще как!
– Мы летим на запад, поэтому сейчас по-прежнему ночь.
И поэтому я чувствую себя не очень. Будто проспала максимум час, а не одиннадцать. Поднявшись, пересела в кресло напротив Рамона, и он тут же нажал на коммуникатор:
– Мария, принесите завтрак для меня и моей спутницы.
– Какой завтрак? Ночь на дворе!
– В Крайтоне сейчас около восьми. Самое время для завтрака.
– Спасибо, но я правда не хочу.
Рамон сдвинул густые брови и припечатал меня к креслу строгим взглядом.
– Моему ребенку нужно есть, а значит, ты будешь есть.
– Нашему ребенку, – машинально поправляю, подобрав упавшую челюсть и подавив раздражение. – Я не буду есть. Ты же не станешь меня заставлять.
Верховный подался вперед:
– Стану. Можешь выбрать – есть самостоятельно, или я тебя накормлю.
Он не просто удивительный, он, предки, невозможный!
– Мне перебраться к тебе на колени, чтобы удобнее было меня кормить? – не сдерживая сарказма, интересуюсь я. – Так я запросто.
Прищур Рамона становится звериным.
– Снова провоцируешь?
– Кто кого?
Хорошая волчица должна склонять голову перед своим волком, но я ведь по версии верховного плохая девочка, так что взгляда не опустила, выдержала всю тяжесть его воли. Пока он не перестал давить, откинулся на спинку кресла.
– Я рассчитываю на твое благоразумие.
– Кто сказал, что у меня оно есть?
– Потому что ты тоже заботишься о… нашем ребенке.
А вот это запрещенный прием!
– Я не хочу есть, – повторила и ушла в ванную, скорее, для того, чтобы поставить точку, чем ради того, чтобы привести себя в порядок. Принимать душ не стала – для меня было странным делать это на высоте в несколько десятков метров над открытым океаном, просто умылась, почистила зубы и стянула волосы в высокий хвост. Несмотря на явный пересып выглядела я хорошо: глаза сверкали, на скулах румянец, а вид в целом томный. Ну и хорошо, пойдет для поддержания имиджа!
Растягивая время возвращения в спальню, залипла на звездное небо в окошко иллюминатора. Правда, мигающие огоньки на крыле и свет в салоне мешали рассматривать совершенно другие, южные созвездия. А когда все-таки вернулась, узнала, что Мария успела принести завтрак. Теперь на столике расположились большой поднос с нарезанными кусочками тропическими фруктами, омлет с колбасками и убойной дозой шпината и свежеиспеченные булочки. Последние вполне вызывали у меня гастрономический интерес. Булочки и кофе в кофейнике на полочке. Очевидно, кофе должна была подавать Мария, но ее поблизости не было, и я решила, что не гордая и налью себе кофе самостоятельно.
Вот только не успела и шага ступить: меня ухватили за талию, потянули на себя, и я вмиг оказалась сидящей на коленях у верховного старейшины. Дыхание перехватило, в меня ударило его ароматом, всю обожгло этим прикосновением, будто на мне не было одежды вовсе.
– Сначала завтрак, – безапелляционно заявил он.
– Мне нужен кофе! – рыкнула я.
– После завтрака.
– Такого условия нет в договоре!
– Есть забота о тебе и ребенке, чем я и занимаюсь.
Я посмотрела на его непробиваемую морду и, расслабившись, поерзала на мужских коленях. Исключительно, чтобы устроиться с удобством! Мысленно хмыкнула, когда у верховного дернулся правый глаз.
– Признай, тебе просто нравится меня лапать.
– Я хочу тебя накормить.
– А я думаю – просто хочешь.
Рамон то ли рыкнул, то ли хмыкнул, но подвинул к себе тарелку и наколол на вилку кусочек омлета, а затем поднес ее к моим губам. Меня замутило от запаха еды. Я до последнего считала, что он блефует. Что сейчас спихнет меня со своих колен и сдастся. В конце концов, я надеялась на это! Но гадкий койот не обманул и остался верен своему слову.
– Пойми, я не завтракаю…
На последнем слове я чуть не подавилась, потому что он все-таки запихнул в меня омлет.
– Не боишься, что меня на тебя стошнит? – уточнила, прожевав и проглотив воздушный кусочек.
– Меня сложно напугать, nena.
– Так ты меня видишь? Крошкой? Маленькой девочкой?
– Сейчас ты ведешь себя именно так.
Ленивая улыбка Рамона ударила в само сердце, а я разозлилась, потому что она снова напоминала мне о нашей совместной ночи. О моем истинном, а не об этом жестком хищнике, который кроил всю мою жизнь. Это чувство отрезвило меня. Я увернулась от нового кусочка и попросила:
– Давай лучше фрукты, иначе я за себя не отвечаю.
– Ребенку нужен белок. Мясо.
– Тогда возьму колбаску!
Я подхватила пальцами одну из колбасок и сунула в рот. Откусывать не спешила, с самым невинным видом принялась посасывать ее, глядя Рамону в глаза. Как ни странно, в отличие от омлета, от мяса меня действительно не воротило, а дразнить верховного вовсе было забавно, потому что он откровенно, как завороженный, наблюдал за скользящими движениями моих пальцев и губ, туго обхватывающих колбаску. Для закрепления эффекта я прикрыла глаза и застонала, почувствовав, как в мои ягодицы упирается его возбужденный член. А открыв – чуть не скатилась с мужских колен. Взгляд у Рамона был такой, будто он готов насадить меня на себя без всякой подготовки.
Возбужденный и злой волк.
По моему телу пробежала волна дрожи, когда он подался вперед. Я была уверена, что он меня поцелует, как это было в отеле. Жестко, властно, умопомрачительно. Но вместо этого он только произнес спокойно:
– Твои фокусы со мной не работают.
Потом поднялся вместе со мной и усадил меня в соседнее кресло.
– Работают же, – хмыкнула я, дожевав колбаску и взяв кусок арбуза.
Еще как работают, верховный.
– Ешь! – не иначе как приказом это было не назвать.
Дальше мы ели молча. Ну как молча: я периодически мычала от удовольствия, пробуя спелые тропические фрукты, облизывала пальцы и ловила на себе жадные взгляды Рамона, которыми он одаривал меня, когда считал, что я этого не вижу. В итоге съела я больше обычного, с аппетитом, оставив место исключительно для булочки и кофе, поэтому протянула пустую чашку своему истинному:
– Кофе после завтрака.
– Кофе беременным вредно.
Я бы с ним подралась.
Вот честно, не будь я беременной и не рискуй малышом, я бы перекинулась в волчицу и покусала его. Плевать, что он верховный и неприкосновенный. Р-р-р!
Мои пальцы все-таки трансформировались в когти, когда я поднялась и ласково положила ладонь на подлокотник кресла Рамона.
– Если считаешь, что договор позволяет тебе диктовать мне любые условия и контролировать мою жизнь даже в таких мелочах, то ты глубоко в этом заблуждаешься.
Вервольф и бровью не повел:
– Пока ты носишь моего ребенка, пока его жизнь зависит от тебя, я буду контролировать, что ты ешь, что пьешь и как себя чувствуешь.
Я чуть не рассмеялась:
– Верховный, разве тебе никто не говорил, что нельзя контролировать чужие чувства?
– Чувства – нет, а вот здоровье и самочувствие – вполне.
У меня даже зубы свело от гримасы-улыбки.
– Тогда из тебя плохой контролер, Рамон. Потому что сейчас все мои чувства сосредоточены на том, чтобы не вцепиться тебе в лицо.
Маска холодного спокойствия, которую нацепил верховный, кажется, пошла трещинами. В темных глазах мелькнули желтые огни близкой трансформации. Даже не желтые – оранжевые. Я такого яркого, насыщенного оттенка не видела ни разу. Я удивилась и, возможно, поэтому до меня не сразу дошел смысл его слов:
– Когда мы прилетим, у тебя будет много свободного от меня пространства.
– Насколько много? Личный район в городе?
– Целый остров.
Ага, конечно. Буду волком бегать среди аборигенов.
Я убрала ладонь, вернула пальцам привычный облик и пересела на кровать. Без кофе я чувствовала себя ужасно, плюс новость о том, что Рамон не жаждет меня видеть рядом с собой почему-то сильно задела. То есть он везет меня непонятно куда, чтобы оставить там в покое. Замечательно вообще! Не мог сразу в Табатор отпустить?
Остаток пути я слушала музыку в наушниках и размышляла о том, в заднице ли моя жизнь или пока не совсем. Может, действительно, к лучшему оказаться на обещанном островке свободы. Только судя по рвению верховного, в центре будет колышек с цепью!
Правда, островок оказался вовсе не островком. Когда пилот объявил по громкой связи, что мы пошли на снижение, и я вернулась в кресло, то спустя некоторое время обнаружила, что внизу не сияющий огнями ночной город. Мы вынырнули из густой пелены облаков, чтобы заметить приближающуюся яркую точку. Которая совсем скоро разделилась на две части суши, окруженные водой.
– Остров? – выдохнула я. – Мы, действительно, летим на остров? Ты же говорил о доме.
Рамон приподнял брови.
– Это и есть мой дом.
Глава 6
«Дом» приближался, из маленьких точек превращаясь в большие. Засияли фонари какого-то небольшого городка или, скорее, поселения, а после – мерцающие огоньки взлетной полосы, шасси мягко коснулось земли, самолет прокатился по асфальту и остановился. Я же продолжала пялиться на небольшое здание с крышей из высохших пальмовых листьев. Потому что других зданий поблизости не было: как бы я не напрягала зрение, дальше простиралась бесконечная чаща джунглей, взбирающийся даже на холмы гор дикий лес.
Я удивилась? Да я была в шоке! Наверное, поэтому с абсолютно заклинившим даром речи пошла за Рамоном. Чтобы снаружи окончательно убедиться, что я в джунглях. В тропиках. И зря не переоделась.
Воздух оказался таким густым и влажным, что было сложно дышать, а одежда мигом прилипла к коже. Поэтому я стянула спортивную кофту, оставшись в одной маечке, и с радостью нырнула в салон привычного черного внедорожника с работающим на полную кондиционером. Правда, тут же поймала крайне злой взгляд верховного.
– Не советую так одеваться, пока мы связаны договором.
Ну да, я без белья, и природа была ко мне щедрой в этом смысле.
– Если бы ты предупредил, что мы летим в тропики, я бы пробежалась по магазинам, – отрезала я.
Потому что в Табаторе сейчас зима, и в моем чемодане свитера и джинсы, а не купальники.
– И вообще, ты же не хочешь, чтобы я поймала тепловой удар?
Впрочем, в машине мне это не грозило, но из вредности кофту я все-таки не натянула. А потом и вовсе забыла про наши конфликты: мы поднялись по горе, вынырнули из джунглей и выехали на серпантин, извивающимся вдоль океана. Небо над ним постепенно из темно-синего приобретало фиалковые оттенки, менялось, будто волшебные клубы дыма уличных фокусников, вспыхивало искрами, словно там проявлялись горы или целые облачные города, и так до тех пор, пока его не прорезали оранжевые лучи рассвета.
Как глаза моего истинного.
Я оторвалась от прекрасного зрелища рассвета на океане и украдкой посмотрела на мужчину рядом. Его не интересовали ни рассвет, ни океан, а что интересовало – для меня загадка. Он сам для меня загадка.
Пока раздумывала над этой мыслью, водитель свернул вглубь острова, проехал через широко распахнутые кованые ворота и остановился перед большим особняком в старинном вилемейском стиле: камень и дерево, белые колонны, высокие окна, обнимающие здание широкие веранды и балконы. Этот дом больше похож на семейное гнездо, чем на берлогу холостяка. Хотя, я понимаю, что строить его могли для клана или стаи, а жить Рамон может здесь один. Иначе он бы меня сюда не привез? Или привез бы?
– Мне нужно о чем-то знать? – интересуюсь я, когда он помогает мне выйти из машины. Или о ком-то? – Чтобы не получилось, как с тропиками.
Верховный колеблется: на долю секунды, потому что тут же расслабляется, насколько вообще умеет расслабляться.
– Сейчас все спят.
– Все – это кто?
Вопрос получается риторическим, потому что топот шагов я улавливаю почти сразу. Вычленяю из общих звуков пения птиц и стрекота цикад. На веранду буквально выбегает девушка с длинными рыжими волосами, перепрыгивает через ступеньки и, игнорируя меня, бросается на шею Рамону.
Все, что я успеваю понять – она человек.
– Я соскучилась! – пропела рыжая, а у меня будто слетели тормоза. Я инстинктивно выбросила руку вперед, дергая девчонку за волосы и буквально оттаскивая ее от моего истинного.
Истинного.
Только моего.
– Ай! – взвыла она, а мое тихое рычание перекрыл угрожающий рык верховного. Волна звериной силы остановила меня, отпихнула от девчонки: Рамон перехватил меня за талию, прижимая к своему телу и не позволяя моей волчице порвать соперницу на рыжие клочки.
«Он мой. Мой. Мой!» – продолжала волчица биться внутри, но в объятиях пары начала успокаиваться.
– Твою ж мать, – пробормотала девица, проводя пальцами по щеке, где набухал кровавый след от моих когтей. Глаза у нее при этом стали огромными-огромными. – Она волчица?! Какого беса?
– С рождения волчица, – выплюнула я.
– Молчать, – Рамон голос не повысил, но у меня по спине пробежали морозные мурашки, и это при такой жаре!
– Мишель, в дом, – приказал он рыжей.
Она разразилась длинной истеричной тирадой на вилимейском, даже слезу пустила, указывая ему на щеку.
– Приложи лед и позвони Матиасу. Скоро вернусь.
Последнее обещание царапнуло, но высказаться мне не позволили.
– Ты – со мной.
Как будто у меня был выбор: меня подхватили за локоть и повели в другую сторону. Мы обошли особняк, обогнули большой бассейн и оказались в беседке с крышей из пальмовых листьев. С видом на океан и на два небольших коттеджа, расположенных уровнем ниже. Только тогда Рамон меня отпустил и, впившись темным взглядом в мое лицо, поинтересовался:
– Что это было?
Хотела бы я знать. Чем дальше мы отходили от рыжей, тем спокойнее я становилась. А когда меня окончательно отпустило, поняла, что еще ни разу не нападала на людей. Я вообще ни на кого не нападала. Без предупреждения и причины.
Хотя, тут причина как раз была. Большая такая причина. Стоит передо мной, сложив руки на груди.
– Не знаю. Инстинкты, наверное. Ты же мой истинный.
– Я не твой истинный.
– Считай как хочешь, – я пожала плечами и ткнула пальцем ему в грудь: – Сказал бы, что мне предстоит разговор с твоей любовницей, я бы морально подготовилась. Или ты решил устроить мне переживания, чтобы я поскорее потеряла ребенка? Нет ребенка – нет проблемы.
Кажется, с Рамона даже загар слетел, потому что он сначала побледнел, а потом сверкнул оранжевой радужкой глаз. Шагнул вперед, упираясь рукой о деревянный столб за моей спиной. От его близости мне стало сложно дышать, и дело вовсе на этот раз было не в возбуждении.
– Не смей этим шутить.
– Не буду, – согласилась я, поежившись. – Я хочу ребенка. Но и нервы у меня, знаешь ли, не железные.
– Мишель тебя больше не побеспокоит.
– То есть она здесь надолго?
– Она здесь живет.
Логично. Это дом Рамона, а его любовница под боком. Одного не объяснить – почему меня снова накрывает этим горьким разочарованием? Он прав, своим истинным его считаю только я, у него на этот счет другое мнение. Но где-то в глубине души я надеялась, что мы будем одни, что мы сможем проводить время вместе, что сработает это притяжение, которым меня тянет к нему…
Венера, ты вроде взрослая, а до сих пор веришь в сказки?! Когда-то ты надеялась, что Август тоже исправится и полюбит тебя!
– Пусть держится от меня подальше, – напоминаю я. – Иначе могут и не заштопать. Беременность. Гормоны. Прочее.
Дерево за моей спиной опасно захрустело:
– Коснешься Мишель еще раз, запру в коттедже, – до жути ласково пообещал Рамон.
Я проследила за его взглядом и почти что забыла про рыжую девку. Гостевые коттеджи стояли уединенно и были похожи, как близнецы. Белые, деревянные, утопающие в зелени. Будь это отель, такие номера были бы самыми роскошными и дорогими, но в моем случае это означало, что меня просто-напросто отселяли.
– Я буду жить отдельно?
– Я обещал тебе много личного пространства.
– Какая забота, – как я собственным сарказмом не подавилась, загадка. – О благополучии Мишель.
– Она человек, Венера, и более хрупкая, чем мы с тобой.
«Ты не человек, – дернулась я от жалящего шепота в воспоминаниях, – ты волчица. Я могу делать с тобой все, что угодно. На тебе все заживет».
Я развернулась и направилась к одному из коттеджей. Нужно же познакомиться со своим новым домом! У нему вели узкие дорожки-лесенки, такие же тропы уводили ниже, очевидно, к океану, вид на который открывался изумительный. Не будь Мишель, всей этой ситуации с Рамоном, я бы, наверное, остановилась и полюбовалась накатывающими на берег с рокотом и бурлящими пеной волнами, а так я хотела как можно скорее остаться одна.
Да, именно этого я хотела! Ничего кроме.
Дверь в коттедже оказалась не заперта, когда я ее толкнула, чтобы шагнуть внутрь. Рамон намеревался последовать за мной, но я преградила ему путь.
– Ты обещал мне личное пространство. Пусть так и будет.
Я попыталась закрыть дверь, но на этот раз это не позволил Рамон.
– Ты же понимаешь, что это все мое, – он мотнул головой, подразумевая весь остров, – и ты теперь тоже моя.
– Я твоя, – не стала спорить, – но что тебе с этого?
Я оставила в покое дверь и просто пошла вглубь коттеджа. Мне даже все равно было, реши верховный идти за мной. Но он не решил. Наверное, отправился смотреть, как будут штопать прекрасное личико своей любовницы! В то, что она его любовница, сомневаться не приходилось – Рамон меня не поправил, когда я ее так назвала. И если честно, надеюсь, она здесь одна, потому что на фотографиях в интернете я видела его с совершенно другой женщиной.
С такими мрачными мыслями я прошла дом насквозь, минуя большую гостиную с плетеной мебелью, мягким ковром и какими-то декоративными масками на стенах, вышла на широкий балкон с видом на океан и золотистую кромку пляжа. Солнце успело подняться и светило вовсю, освещая зеленые холмы, белоснежные облака, сейчас расплывчатую, в дымке, линию горизонта. От близости леса кружилась голова, от рокота разбивающихся о берег волн и песен перекрикивающих друг друга экзотических птиц, от всей этой тропической картинки веяло таким умиротворением, что спустя несколько минут созерцания и глубокого дыхания я поняла, что больше не могу злиться.
Все. Беру тайм-аут для переживаний. Надо осмотреться. Например, спуститься к бассейну, который видно отсюда.
Как оказалось, из гостиной вели две лестницы: одна наверх, другая – вниз. На первом уровне располагался тренажерный зал, бар, столовая и джакузи. А под открытым небом – маленький, но мой личный бассейн. На третьем уровне были спальня и ванная комната с панорамными окнами. Над кроватью натянут белый, полупрозрачный балдахин, есть туалетный столик, кондиционер работает на полную. Если бы не настоящая причина моего здесь пребывания, я бы как девочка смеялась от восторга. Когда еще удастся побывать в тропическом раю? Это не холодный Табатор, для ребенка в самый раз.
Если бы не верховный старейшина.
И его Мишель.
Дурацкое имя!
Услышав какую-то возню возле входа, я снова спустилась в гостиную и обнаружила, что незнакомый мне вилимеец в белой униформе доставил мой чемодан.
– Спасибо, – поблагодарила я, на что он ответил что-то на своем языке и ушел, прикрыв за собой дверь.
Надеюсь, тут кто-то из прислуги знает легорийский, иначе придется изъясняться на пальцах или звать Рамона. Или Мишель. Она как раз знала мой язык, более того говорила на нем как на родном, но я скорее себе хвост откушу, чем попрошу ее о помощи.
От воспоминаний о недавней встрече я снова начала заводиться, поэтому решила позвонить Чарли. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто меня не бесит.
Меня ждал неприятный сюрприз: сети на телефоне не было. Тогда я прогулялась по коттеджу, поднялась в спальню, но ничего не менялось. Сеть не появлялась ни на одно деление. Преследуемая самыми мрачными предчувствиями, я достала ноутбук и убедилась в том, что вай-фая в моем райском домике тоже не наблюдалось. Как и телевизора. Только музыкальный проигрыватель для виниловых пластинок!
– Какого? – рыкнула я и, хлопнув входной дверью, направилась к заранее ненавистному особняку.
Все мое умиротворение сдуло ураганным ветром. Я сама сейчас была ураганным ветром, который неотвратимо наступал на дом верховного. Появись у меня вожделенная сеть, возможно, я бы повернула. Я бы точно повернула! Но на моем смартфоне сейчас можно было только в игры играть и делать заметки. Телефон без сети и доступа в интернет не полезнее блокнотика!
Двери здесь, очевидно, не запирались, потому что парадный вход был не закрыт, я просто толкнула дверь и будто бы оказалась в другой эпохе. В отличие от «современного» дизайна моего коттеджа, здесь было все стилизовано под начало прошлого века. Зеленые, с веточками и сидящими на них яркими птицами, обои украшали стены, бронзовые светильники сейчас были выключены, отчего холл освещал только льющийся через окно лестничного пролета свет. Широкая лестница уводила наверх, а потом расходилась крыльями на уровне второго этажа. Здесь пахло деревянной мебелью, каким-то экзотическим маслом и солью. А еще – моей парой. Эти терпкие, манящие нотки я ни с чем не спутаю!
Принюхавшись сильнее, я обнаружила ощутимую вмятину на стене возле двери – как от удара кулаком. Это и был удар кулаком. Свежий. Рамон сбил костяшки до крови, поэтому остался запах. Так переживал за любовницу? Да плевать! Я рванула направо и натолкнулась на полную женщину в знакомой белой униформе.
– Мне нужен ваш босс! – потребовала я и, когда она ожидаемо затараторила на другом языке, добавила: – Рамон Перес.
Женщина закивала, и я последовала за ней по лестнице на второй этаж. Вот только привела она меня вовсе не к верховному, а просто в его спальню.
Я поняла это по едва уловимому, почти стершемуся, выветрившемуся аромату. Не действуй на меня Рамон, как мой личный афродизиак, возможно, я бы даже это не почувствовала, но я почувствовала и покрылась мурашками вовсе не от холодного воздуха кондиционера.
Помимо этого спальня была чисто мужской: темно-синие с узорами обои, тяжелые портьеры, погрузившие комнату в полумрак, никакого балдахина над кроватью, никаких картин или масок, вообще никаких лишних деталей, все лаконично, сдержанно, выверено.
Именно такая жизнь верховного старейшины? Все рассчитано на годы вперед? Теперь понятно, почему он как с цепи сорвался, когда узнал про ребенка.
Где он сам?
Этот вопрос волновал меня больше всего, потому что самого Рамона не наблюдалось, хотя я побродила по комнате, отметила, что стационарного телефона тоже нет, заглянула в гардеробную и в ванную, белоснежную, на контрасте с темной комнатой. А Мишель живет отдельно, или прислуга успела убрать ее зубную щетку?
Предки, я же как ревнивая жена, что следит за благоверным. Да какая мне разница?!
Все, ухожу. Почему женщина вообще привела меня сюда? В спальню Рамона. Ответ напрашивался сам собой: все гостьи верховного попадают в его постель. Самец!
Я только перешагнула порог ванной, как мой волчий слух уловил шаги за дверью. Мягкие шаги надвигающегося на свою жертву хищника. Аромат истинного стал ярче, а через пару мгновений Рамон собственной персоной толкнул дверь. Толкнул и, оказавшись в спальне, захлопнул ее.
Если бы можно было пришпилить взглядом, я бы уже висела на стене в качестве картины. Потому что этот взгляд врезался в меня расплавленным янтарем. Меня бросило в холод, а затем в жар. Я почувствовала себя вором, застигнутым врасплох на месте преступления. Пробравшимся в эту спальню обманом.
Янтарь раскалился, Рамон по-звериному повел носом и прикрыл глаза, будто мой аромат ему сильно нравился или, наоборот, не нравился. А потом в считаные мгновения он оказался рядом со мной.
– Я…
Собственно, «я» – это все, что я успела сказать, потому что меня действительно пришпилили к стене. Его ладонь легла мне на затылок. Сила истинного ворвалась в меня вместе с его поцелуем: глубоким и властным. Лишающим воли, как океан во время шторма. Рамон раскрывал мой рот, вжимал меня в стену и в собственное тело так откровенно, что моя волчица, все мои инстинкты вмиг отозвались на его желание. Аромат вожделения стал ярче, за что я сейчас почти ненавидела свою природу вервольфа. Когда нужно казаться равнодушной, а ты как на ладони!
Треск ткани, и Рамон ощутимо сминает мою ставшую чувствительной грудь, сжимает пальцами сосок. Да во всем моем теле сейчас нет ни одного нечувствительного сантиметра! Мой стон больше напоминает всхлип, а он подхватывает меня, побуждая обхватить его ногами и почувствовать, как член упирается между бедер.
Это до отвратительного напоминает наш первый раз.
До отвратительного, потому что в памяти прекрасно вспыхивает то, чем этот «раз» закончился. Было приятно, а после не очень. Воспоминания действуют холодным душем на мое разгоряченное тело, слегка притупив желание идти за истинным.
Разве что сейчас Рамон грубее, напористей, хотя не сказать, что это не заводит. Особенно его ладони на моих ягодицах и губы, оставляющие следы засосов на горле и ключицах.
– Стоп, – мой голос звучит хрипло. Слабо. – Я пришла не за этим.
Рамон отрывается от моей шеи и смотрит на меня почти зло:
– Что?
– Я пришла не за сексом, – повторяю я, пока меня всю перетряхивает под звериным взглядом.
– Без разницы.
Что?!
Впрочем, спросить я не успеваю. Я даже вскрикнуть не успеваю: звуки застревают в горле, когда вервольф перехватывает меня, как куклу, а в следующий миг я оказываюсь на постели, лежащей лицом в подушку. Подняться же просто не получается: меня придавливает к матрасу чужой аурой.
Это не клятва альфы, это что-то совершенно другое, но по моему вытянутому в струну телу пробегают жаркие волны чужой силы. Меня всю скручивает от возбуждения, так, что срывается дыхание, а пульс грохочет в ушах. Я не могу пошевелиться, потому что я сейчас какой-то сплошной сгусток желания.
Щелкает пряжка ремня, вжикает молния. Матрас прогибается под его весом: я охаю, когда с моей задницы сдергивают штаны вместе с бельем. Холодный воздух обжигает чувствительную кожу. Я вся горячая и чувствительная.
– Нет, – хриплю я из последних сил, когда он подхватывает меня под живот, подтягивая к себе. – Перестань.
– Что я говорил про провокацию?
Я получаю ощутимый шлепок по заднице, вскрикиваю, и жара во мне будто становится еще больше.
– Это насилие, – рычу я.
– Почему тогда ты не вырываешься? – его губы задевают краешек уха, посылая по телу армии будоражащих мурашек. Ладонь ложится на мою шею.
– Не могу.
– Не хочешь.
Он входит в меня на всю длину. В этой позе, когда из-за штанов я не могу даже толком раздвинуть ноги, член кажется просто огромным. Он заполняет собой целиком и практически не дает мне времени привыкнуть, выходя и входя в меня снова всей своей мощью. С каждым толчком он будто нанизывает меня на себя, не позволяя хоть как-то перехватить контроль или даже подстроиться. Рамон ни капли не заботится о моем удовольствии, он просто имеет меня, как ему хочется.
Это заводит. Его аромат, тяжесть его тела. Не просто заводит: в его руках я будто податливая глина. Все во мне горит от удовольствия, разжигает пламя с каждым его толчком, с каждым нажатием уверенных пальцев на мое горло. Рамон держит крепко, а я уже себе не принадлежу. Забытое острое чувство опасности вспыхивает во мне, мое тело выгибает от мощного оргазма, а с губ срывается протяжный крик.
– Сразу бы сказала, что любишь пожестче.
– Мерзавец, – цежу я.
– Ты. Пришла. Ко. Мне. Сама. Nena.
Его мощное тело дрожит, когда он кончает в меня, а я кричу от второй волны дикого, болезненного наслаждения. Я словно рассыпаюсь, чтоб собраться заново.
Совершенно другой волчицей.
Рамон почти сразу скатывается с меня, но не уходит, разваливается рядом на кровати. Тоже приходит в себя? Я же утыкаюсь лицом в покрывало, считая до десяти. Во мне до сих пор все дрожит от пережитого оргазма, и вместе с тем изнутри поднимается ярость. Потому что судьба по отношению ко мне просто сучка какая-то! Я сбежала от одного «любителя пожестче», чтобы что?.. Попасть к другому? Правда, на этот раз с гарантией оргазмов. Да еще каких! Множественных.
Читать бесплатно другие книги:
