Зимний сон малинки Логвин Янина

— Я тоже не шучу.

— И что теперь?

Гордеев повел плечами.

— Сейчас у них пройдет внутреннее совещание руководства, после чего, надеюсь, нам с Мамлеевым предложат озвучить окончательную цену на подряд. А дальше посмотрим.

— А нам с тобой что делать? Получается, ждать?

Парень взглянул на часы.

— Мне да, а ты возвращайся в отель. Думаю, с тебя хватит. Закажи себе обед, я оплачу, и отдыхай. Ты отлично справилась.

Заманчивое предложение. Часы уже показывали четыре часа дня, и мы здорово устали. Однако, как бы мне ни хотелось избавиться от Мамлеева, что все время косился на меня, дело мы с Димкой не завершили, и я покачала головой.

— Нет, я так не могу. Буду с тобой ждать ответ.

— Малинкина!

— Сказала нет! — шикнула упрямо, отвернулась от парня и села в кресло, схватив со столика первый попавшийся рекламный проспект.

Да за кого он меня принимает! Я здесь тоже, между прочим, не загораю, а нахожусь в командировке на таких же правах!

Так и просидели молча рядышком целый час, пока Димку с Кириллом не позвали в зал совещаний. Я чуть ногти не сгрызла. А когда Гордеев появился — между парнями едва искры не летели, даже Олечка испугалась. И никакого выражения удовлетворения на лицах. Один кусает губы, другой рвет желваки.

А вот блондинка Эльвира вышла под руку с господином Ольховским весьма довольная и ладонь на прощание протянула кольцом вверх — ехидна! Пролепетала что-то парням кокетливо, я из-за расстояния не расслышала, и вместе со своим партнером удалилась в закат.

— Слушай, Гордеев, я не поняла. Что происходит? — мы сели в такси и терпение закончилось. — Они приняли нашу цену или нет? Ты подозрительно молчалив, я не знаю, что и думать.

— Нет.

— Неужели мы проиграли? — ахнула. — Не может быть! — но, даже испугавшись, отказывалась верить.

— Нет.

— Тогда что же? Объясни!

— Если по-простому — они тянут время, испытывая нашу выдержку и нервы перед тем, как попробовать снизить цену. А возможно, хотят обговорить детали с неизвестными нам партнерами.

— Но мы ведь не уедем без ответа?

— Нет. В восемь вечера нас ждет ужин в ресторане гостиницы — это приглашение Эльвиры. Там и узнаем решение. Осталось подождать всего пару часов. Но как бы ни сложилось с тендером, не волнуйся, завтра ты уедешь домой к детям, обещаю. Малинкина?

Я смотрела на Димку.

— В ресторане? А зачем? Они что, не могут нам так сообщить?

— Не могут. Это обычная практика. Элита давно не принимает важные решения в рабочих кабинетах, и мы должны с этим считаться. К тому же, я не обо всем успел поговорить с Ольховской. Мне нужен еще один шанс.

— Зачем?

— Боюсь, что у нее войдет в привычку водить за нос нашу компанию. А мне это не по душе.

Как бы это самонадеянно ни прозвучало, а в упорство Димки я верила.

Когда такси подъехало к отелю, и мы вышли, попросила:

— Тогда расскажешь мне, как все прошло? В ресторане. Можешь позвонить, я еще долго не буду спать. Ох, ну и денек!

На улице уже заметно стемнело, вокруг зажглись фонари, и пошел снег. Мы стояли под открытым небом, и я заторопилась к вестибюлю. Очень удивилась, когда меня остановили твердые слова Гордеева, прозвучавшие в спину с начальственными нотками:

— И не подумаю. В ресторан мы идем вместе, Малинкина, и это не обсуждается.

Я так растерялась, что оставила нотки без внимания. Только остановилась и обернулась.

— Дим, ты серьезно сейчас?

— Более чем.

— Но я не могу.

— Почему?

— Гордеев, не прикидывайся, что не понимаешь.

Димка подошел ближе и сунул свободную руку в карман расстегнутого пальто. Посмотрел прицельно.

— На встрече за ужином будет Ольховский с компанией, будут конкуренты и будут вопросы — моего внимания на всех не хватит. Я постараюсь отстоять наши интересы, но мне нужна поддержка. Я не могу в такой важный момент тебя отпустить. И что я должен понимать, уточни?

Я нахмурилась, поправив воротник пуховичка. Повесила сумку на плечо, убирая со щеки прядь волос. Он прикидывается или правда не понимает?

А, впрочем, уточнить не трудно. Шикарный ресторан, наверняка лучший в городе, светился огнями всего в двадцати метрах от нас, и я не поленилась указать на него рукой.

— Издеваешься, Гордеев? Посмотри на «Гранд-Континенталь» и на своего младшего инженера, который собрался в командировку за три часа. Да меня туда просто напросто даже не впустят! Или ты хочешь, чтобы я сидела в своем сером офисном платье в ресторане, в котором такие, как Ольховские, бронируют столы за месяц вперед, и всем своим видом олицетворяла перед их компанией самый успешный и мега-крутой «ГБГ-проект»? Да кто в это поверит? Еще не хватало, чтобы ты меня стыдился. Ну уж нет. Я не пойду, и только попробуй меня за это уволить!

Накинув на голову капюшон, добавила ворчливо в озадаченное Димкино лицо:

— И вообще, предупреждать надо было о ресторанах, или Петухову с собой брать. А я в них сроду не была. Так я пойду? — кивнула на вход в отель.

— Значит, ты считаешь, что я могу тебя стыдиться?

Вот тут я спорить не собиралась — еще не забыла свой первый день в офисе и его реакцию на мое появление, поэтому просто пожала плечами и очень удивилась, когда Гордеев преградил мне путь.

— И Петухова, значит, мне больше подходит? — Димка вдруг достал из кармана пачку сигарет «Winston», вытащил одну, но, так и не закурив, смял ее и бросил в урну.

Э-эм, это он сейчас что имеет в виду? Я проследила взглядом за безобразием. Как-то двусмысленно прозвучал вопрос, нет? Или мне показалось? Наверное, все-таки последнее. Мало ли, что одинокой девушке может послышаться в безобидной фразе молодого мужчины.

— Ну, если брать во внимание ресторан, то вообще-то да. А разве нет?

— Уверен, что нет! — и так это Димка сказал, как отрезал, что я даже брови вскинула: неужели ему не нравится Леночка? А как же татуировка «кошачьи глазки», визгливое «Димочка» и офисные слухи?

Гордеев поднес запястье к глазам и взглянул на часы. Махнул рукой еще не отъехавшему таксисту — стоять, мол! Шагнув вперед, уверенно обхватил мои плечи, увлекая за собой.

— Поехали, Малинкина! У нас есть два с половиной часа. Должны успеть!

— В смысле — поехали? Куда? — я, растерявшись, затопала рядом по снежку каблуками. Ох, сильный какой!

— Как куда? В магазин! — на меня грозно рыкнули и крепче прижали к боку. — Будем менять олицетворяющий образ нашей компании. Ты права, докажем всем, что «ГБГ-проект» лидер, а не шиш с маслом. Пусть только попробуют нам не поверить, что он мега-крут!

И почему мне кажется, что Димка сказал это с сарказмом?

— Ч-чего? — жалко проблеяла овечкой. На лице снова застыло выражение «Ась?». С ним и села в такси, не успев возмутиться. Все-таки начальник.

Но когда отъехали от отеля, сунула мордочку между передними сидениями, коснувшись плеча парня.

— Гордеев, а может, не надо? Так и быть, пойду в ресторан, в чем есть. Я же не знала, что ты такой впечатлительный!

— Поздно, Малинкина.

— Да тут вернуться всего ничего! Один поворот!

Ох, лучше бы я промолчала, потому что на меня снова рыкнули:

— Сядь и не спорь, а то уволю! Даже в секретари не возьму!

Ехать оказалось пять минут — запросто могли и пешком пройтись. Зато вышли, как белые люди, практически у стеклянной двери-вертушки, ведущей в модный торговый центр. В него-то мы вошли и огляделись. Остановились в широком холле возле высокой и нарядной елки. Застыли, как два буйка, мимо проплывающих рыбных стай.

Рука Гордеева лежала на моём плече, сам он молчал, и я попыталась выкрутиться из захвата. Но где там! Пришлось смириться и обиженно поджать губы. Вот если он так решил надо мной пошутить, то сейчас самое время признаться. Ну, не вздумал же он и в самом деле мне что-то там покупать?

— Стой здесь, Малина! И только попробуй сбежать! — приказал, как будто я могла исчезнуть. Нет, я бы, может, и попробовала, но решишься тут, когда командировочный лист и билеты на поезд у него.

Мимо прошли две девушки, и Димка, остановив их, спросил название неизвестного мне магазина. Получив ответ, вернулся за мной (не заметив, как они на него уставились) и направился к эскалатору, ведущему на сверкающий в Новогодней мишуре украшений и иллюминации второй этаж.

— Нам сюда, — осмотревшись вверху, указал рукой на центральный бутик. — Пойдем!

— Постой! — вот тут я затормозила, начиная приходить в себя. Развернувшись, уперлась ладонью Димке в грудь. Какая-то ерунда происходит, честное слово!

— Ты что задумал, Гордеев? — подозрительно сощурила глаза. — Ты что, действительно намерен мне, ну… — я все никак не могла подобрать правильные слова, — купить наряд? Для образа? — Димка был высоким, и я задрала голову. — Хватит шутить, слышишь!

— Даже не думал. Действительно, Малинкина. Я не меняю решений.

Ты смотри, какой важный пуп!

— Ясно. А не получится. У меня нет на это денег! — мне даже полегчало. Я развела руками в стороны и отступила. За кого он меня принимает, за внучку Рокфеллера? Какая-то странная у нас игра. — Мне еще дочке надо платье купить на утренник, понятно? Между прочим, Снежной королевны! И подарки! Так что извини! Сам топай в ресторан!

Димка, не мигая, хмуро смотрел на мою улыбку.

— Королевы. Не страшно, у меня есть. На встрече ты будешь, Малинкина, и точка! — авторитетно заявил.

Вот теперь я по-настоящему сникла. Против начальства, если ты не танк, не попрешь. А ведь там наверняка появится Мамлеев. И пусть я Гордееву не призналась, а идти не хотела из-за Кирилла.

Я же не глупая, успела заметить по его внешнему виду, что у него все в жизни хорошо. И нет ему дела ни до Дашкиных нарядов королевы, ни до Лешкиных игрушечных кранов. И если днем в офисе, среди рабочих и людей с завода получилось держаться уверенно, то в таком дорогом месте, как этот Гранд-ресторан, уверенность запросто могла испариться. А мне этого ну о-очень не хотелось.

— Еще скажи, что это тоже за счет командировочных, и я тебе не поверю.

— Нет, не скажу.

Я посмотрела на Гордеева и вздохнула. Такой точно не отступит. Покосилась на бутик. И зачем я только про крутость «ГБГ-проекта» ляпнула? Но вот насчет Петуховой ни капельки не соврала. Она бы в компанию к Эльвире идеально вписалась, и по магазинам бы Димке, как со мной, бегать не пришлось. Пылинки бы с него сдувала. Да и вообще…

— Ладно, Гордеев, так и быть. Куплю платье в ресторан. Только я тебе потом из зарплаты все верну, ты не думай!

— Договорились.

— Э-эм, частями, — гордо кашлянула в кулак.

Сбив с сапожек оставшийся снежок, покусала губы, поправила сумочку и вошла в бутик важно, с поднятой головой. Но как только оказалась внутри — стушевалась. Это куда же я попала? Вокруг стены цвета темного венге, белые кронштейны, высокие зеркала… Дорогие платья на манекенах молча намекнули, что это место мне не по карману.

— Э-э, Гордеев, а ты уверен, что нам сюда? — я попыталась было попятиться и повернуться лицом к выходу, но меня вернули на место.

— Уверен.

От небольшой стойки администратора отошла девушка и приблизилась к нам. Спросила вежливо:

— Здравствуйте, вы что-то ищете? Могу я вам помочь? — и вот что значит профессионал, даже виду не подала, что мой пуховичок ее смутил. Однако взгляд безошибочно задержала на Димке — он-то уж точно интерьеру соответствовал.

Улыбка у девушки сверкала по-новогоднему, но Гордеев не улыбнулся и не пошутил, ответил точно по сути, как всегда:

— Добрый вечер. Да, можете. Мы ищем платье и туфли моей спутнице для делового ужина в ресторане. Очень важного ужина. И времени у нас для покупки в обрез. Максимум час. Что посоветуете?

Дело свое консультант явно знала и потому отчеканила:

— Буду рада, если поможете определиться, в каком сегменте смотреть? Люкс, премиум, middle-up? Это сократит время поиска.

— Сегмент не важен. Девушка должна уйти довольной.

— Поняла. Цвет? Длина? Размер? Хотелось бы посмотреть на вашу спутницу.

— Малинкина, раздевайся!

— А?

Я еще рот не успела закрыть, а Гордеев уже развернул меня к себе лицом, расстегнул и снял с плеча сначала сумку, а затем пуховик. Повесил все себе на локоть. Разведя в стороны полы черного пальто, оставил меня с продавцом, а сам уселся в кресло, как дорогой гость.

И не успела я ощутить себя покинутой, как возле уха прошелестел голосок:

— Пожалуйста, девушка, пройдемте в примерочную! Я покажу вам несколько моделей.

Проходя мимо Гордеева, наклонилась к нему, чтобы упрямо буркнуть:

— Но на туфли я не согласна! Так и знай!

— Ты иди, Малина. О туфлях позже поговорим…

Ох, нельзя девушке после декрета с места в карьер попадать в примерочную дизайнерского бутика. Я же успела о себе забыть! Надо ее прежде психологически готовить, иначе она может зависнуть, как зависла я, когда увидела перед собой четыре предложенных платья — одно другого лучше. Черное, дымчатое, кремовое и голубое. Все выдержаны в деловом стиле, но разных фасонов и длины. И, господи, все такие красивые!

Честное слово, руки не слушались, когда примеряла первое.

— Молодому человеку покажем? — девушка-консультант застегнула на спине черного платья молнию и отдернула шторку примерочной кабинки.

Я смотрела на себя в зеркало, удивляясь плавным изгибам собственной фигуры. Неужели я могу быть такой, э-м, эффектной?

— Что? А, д-да, — кивнула неуверенно, — наверное.

— Погодите, платье лучше примерить с каблуками. И пройдите вот сюда, в зал…

Выходить было не очень удобно. Лично мне все нравилось, но в ресторан предстояло все-таки идти с Гордеевым, а значит, не мешало узнать и его мнение. И потом… он же здесь вроде как со мной.

Парень с кем-то говорил по мобильному телефону, когда, увидев меня, отключил звонок и поднял глаза.

— Ну как, Дим? Подходит? — я остановилась перед ним и неловко повернулась.

Димка смотрел молча.

— Что, не нравится?

Ничего не ответив, он встал и прошел в примерочную. Подозвав девушку-продавца, попросил ее показать ему еще варианты, а мне вновь строго скомандовал раздеться.

Хороший же приказ от начальства — Малинкина, раздевайся! Эдак я к нему привыкну!

От этой мысли прыснула смехом: придет же в голову! Однако стало совсем не смешно, когда увидела платье, которое для меня выбрал Гордеев, попросив надеть…

Платье было странного оттенка — розово-малиновой орхидеи. Нежное, в меру насыщенного цвета и потрясающе красивое. И ни одной лишней детали. Руки полностью открыты, вырез лодочкой под тонкими ключицами, остальная ткань плотно облегала фигуру, выгодно подчеркивая талию и грудь. Прямой силуэт чуть ниже колен.

И туфли. Вновь выбор Димки. Мелкие черные лодочки, закрывающие только пальцы ног, на высокой шпильке. Необыкновенные. Едва я обула их, тело тут же приняло вызов и встало в осанку, плечи расправились, и округлилась и без того немаленькая грудь.

Огогошеньки я какая! Подбородок отвис и удивленно открылись глаза. Синие, сейчас в контрасте с малиновым они просто светились. Продавец за плечом кашлянула, отдернула шторку и спросила, готова ли я выйти в зал.

— Нет, не готова! — испуганно качнула головой. Кажется, так дело не пойдет. — Вы знаете, как-то это слишком!

Украшений на мне не было, но открытые руки и шея словно сами служили платью украшением. Бывает же.

— Ой, что вы, девушка! Вам очень идет этот редкий цвет! Почему же слишком? В этом фасоне нет ничего лишнего! Кстати, ваш молодой человек просил вас примерить еще вот это пальто.

— Мой кто?

Но, видимо, я задала глупый вопрос, потому что девушка сделала вид, что не расслышала, и натянула на меня обновку.

— Спасибо, нам подходит. Мы все берем! — ответил Димка, когда я нашла в себе смелость показаться ему на глаза, и важно постучал пальцем по циферблату наручных часов. — Время не ждет, Малинкина! Поторопись!

Я все еще была как во сне, когда мы подошли к кассе и нам упаковали покупки. Едва Гордеев спрятал в бумажник банковскую карту, ухитрилась поймать чек и так и ахнула, увидев стоимость покупки. Глаза полезли на лоб, а рука на сердце.

— Гордеев, совесть имей! Я же на твой отдел и «ГБГ-проект» два года даром работать буду! А вернуть нельзя? — жалобно посмотрела сначала на Димку, а потом на девушку-продавца. — Или найти что-нибудь подешевле, а?

— Поздно, — отчеканил Гордеев. — Нельзя. У нас тендер не закрыт, если ты забыла, а ужин уже через час.

— Тогда ты срочно должен мне повысить категорию инженера, слышишь? И поднять зарплату!

Вот почему у Гордеева юмор проявляется в самые неподходящие моменты? Я ведь серьезно!

— Прямо сейчас? — спросил невозмутимо, заставив меня растеряться.

— Нет, когда приедем, конечно.

Но требование требованием, а от стоимости пальто мне поплохело. Честное слово, даже пошатнулась, спасибо Димке — удержал.

Сама от себя не ожидала такого упрямства, но уперлась рогом — пальто не возьму! Хватит с меня и туфлей!

Почему? А разве не понятно? Все равно в ресторане раздеваться! Да моему пуховичку два года всего! Считай, совсем новый!

— Нет, не возьму и точка! Мне его носить некуда! — гордо ответила и отодвинула от себя по прилавку пакет, как досадное недоразумение.

Потом еще к пальто сапоги покупай. И сумку. А три года без нормальной зарплаты — это как-то слишком. Лучше детям хороший велосипед куплю один на двоих, давно просят.

В гостиницу возвращались пешком. А прежде чем отпустить меня в номер, Димка остановился и сказал:

— Сейчас почти семь. Встреча назначена в восемь. Я приду в ресторан вовремя, а ты, Малинкина, задержись минут на десять.

— Зачем?

Он посмотрел на меня.

— Так надо. Скажешь, что давала срочную консультацию по одному из проектов крупному заказчику. Все документы будут со мной. Если у кого-то возникнут вопросы по тендеру — отвечай, но не усердствуй. Не старайся никого переубедить. Презентацию они видели, мы серьезная компания, мы не уговариваем, мы предлагаем надежное партнерство. И постарайся чувствовать себя непринужденно. Это прежде всего ужин, и только потом деловая встреча. Мы ценим свое имя, а эти люди — время и удовольствие. Решение по тендеру наверняка уже принято, осталось слово за Эльвирой. Его-то нам и нужно получить.

— Ясно.

— И еще, — Димка строго сомкнул губы. — Скорее всего, я буду занят вниманием Ольховской, но если что…

— Что?

— Неважно. Сразу же зови меня, поняла?

— Поняла. Гордеев? — окликнула я Димку на пороге его номера. Он обернулся. Бросил поверх плеча темный взгляд.

— Что, Малинкина?

На мгновение почувствовав себя глупо, все равно не удержалась от смешка.

— Знаешь, мы с тобой похожи на шпионов! Никогда бы не подумала, что большие контракты заключаются вот так!

Господи, этот парень когда-нибудь улыбается по пустякам? Вот и сейчас не улыбнулся. Только и сказал:

— Привыкай, — и ушел.

Когда оказалась в номере одна, задумалась: интересно, можно ли расценивать вот это гордеевское «Привыкай», как перспективу дорасти до старшего инженера с регулярными премиями? Пожалуй, на встрече самое время об этом подумать!

К ужину одевалась тщательно, чувствуя в душе ответственный трепет за проект, а в теле нарастающее волнение. Времени оставалось мало, я быстро приняла душ и прогладила платье, а вот с волосами пришлось повозиться, вновь распрямив до блеска все встопорщившиеся волосинки. Ресницы подкрасила сильнее и подвела глаза и губы. Надела новые туфли и отвернулась от зеркала, уговаривая себя поторопиться.

Но какими бы словами ни подгоняла, а ноги просто не несли к ресторану. Я была непривычно-новой, город чужим, а компания неуютной. Даже если бы не просьба Гордеева прийти позже, я бы все равно опоздала — так долго топала туфельками по снегу. Мне никогда не приходилось бывать в ресторане, да еще и идти туда одной. Было ужасно непросто взять себя в руки, позволить швейцару «Гранд-Континенталь» открыть мне дверь, гордо сдать пуховичок в гардероб и невозмутимо пройти через широкий зал к отдельно сидящей компании.

Уверенно пройти, ощущая, как при каждом шаге разрез и узкая юбка подчеркивают движения моих ног и бедер.

Как там сказал Димка? Давала срочную консультацию крупному заказчику? Попробую соответствовать легенде. Если крупный заказчик уважает меня, значит, я уважаю себя — логично? По-моему, да. Вот на этом и буду стоять.

В боковом зеркале мелькнуло отражение стройной девушки в малиновом, синие глаза, и я вдруг вспомнила, что женщине вообще не к лицу оправдываться. Тем более за опоздание в десять минут.

— Добрый вечер, господин Ольховский. Добрый вечер, Эльвира Павловна. Добрый вечер, коллеги. Какой у вас красивый город, можно гулять по нему бесконечно!

При моем появлении все обернулись, и только Гордеев даже взглядом не повел. Как смотрел на блондинку Эльвиру, что склонила к нему голову, так и остался сидеть. Зато Мамлеев застыл, отвернувшись от Ольховской. Он тоже занял место возле хозяйки вечера, но судя по напряженному лицу и досадливо поджатым губам, тщетно пытался завладеть ее вниманием.

Второе место рядом с Гордеевым оказалось занято Ольгой, секретаршей Кирилла. Однако топтаться у красиво сервированного стола мне не пришлось. Я приветливо улыбнулась Владлену, и тучный мужчина, встав, отодвинул для меня пустующий возле него стул. Сказал искренне:

— Мария, вас не узнать! Такая серьезная девушка утром и такая обворожительная сейчас. Приятно иметь дело с красивыми инженерами! — мужчина повернулся к Ольховскому. — Михаил Викторович, вы как хотите, а я беру свои слова назад. Вот видишь такую девушку, как Мария, и понимаешь, что несмотря ни на что готов получать от работы эстетическое удовольствие!

О чем именно были слова мужчины, я уточнять не стала. Вел он себя вежливо, потому я села за стол и сделала вид, что не заметила ремарку от господина Ольховского, оценивающе посмотревшего на меня:

— Ты прав, Влад. Определенно, у делового ужина должны быть свои плюсы. Посмотри на нашу Эльвиру. Уж она-то по части этих плюсов дока.

Мужчины улыбнулись. Я отметила, что Владлен неожиданно напряжен. Все-таки грань дозволенного он чувствовал, а Ольховская была ему не ровня. Улыбнулась и я, осторожно взглянув на блондинку. Занятая разговором с Димкой, слова друга она не услышала. Но судя по тому, как Михаил Викторович тонко растянул губы — высказывался в подобном ключе он не впервые.

Подошел официант и спросил, какой мне подать аперитив. Покосившись на стакан в руке Ольги, и себе попросила принести воды. В протоколе деловых ужинов я не разбиралась, так что решила никого не смущать расспросами о разрешенных в таких случаях напитках, а разобраться по ходу. Лично я бы сейчас вообще чаю горячего с лимоном выпила — компания собралась малознакомая, ответственность большая, и напряжение заставляло плечи зябнуть. Да еще и Мамлеев, как назло, сидел за столом напротив и не спускал с меня глаз. Разговаривая с Владленом, я мысленно посылала его к черту.

Гордеев оказался прав: обстановка за столом не напоминала собой ни беседу в рабочем цеху, ни обстоятельный доклад в зале для конференций — к началу ужина заказчик уже был в курсе всего. Все звучало предельно вежливо, не без амбиций, но по существу. Шел торг за тендер — гласный и негласный. Цель вечера состояла в том, чтобы заставить нас опустить цену на подряд, и Ольховский с Эльвирой мастерски продавливали условия, все время поминая «Реформ-строй» с их привлекательным предложением.

Мне приходилось слушать это и, повторяя за Димкой, ненавязчиво гнуть свое: мы первые на рынке, мы успешны, мы надежны и мы ценим доверие наших партнеров. Мы не с теми, кто сомневается, мы с теми, кто стремится к успеху.

Два часа накала пролетели незаметно, но от напряжения за столом я устала. Даже не заметила, как проглотила французский суп «Буйабес» с лимоном и креветками, и, кажется, ужасно вкусное блюдо под названием «Кордон блю».

Почему кажется? Потому что распробовать его толком не получилось. Мое внимание все время отвлекали разговоры с Михаилом Ольховским и с Владленом. А еще Мамлеев, который, по всей видимости, решил прожечь во мне дыру. Его секретарь Ольга, симпатичная, но угрюмая девушка, принарядившаяся в брючный костюм, тоже порядком устала и не стала спорить, когда Эльвира предложила дамам выпить белое вино.

— Друзья, сколько можно о делах? Мне нужна пауза и мое любимое «Шато Лагранж»! Миша, ну что же ты? Распорядись!

Но засуетился не Миша, а Кирилл. Заерзал на стуле, подзывая официанта. Сострил какую-то шутку, и блондинка благодарно коснулась его руки. Качнула светлой головой, впрочем, быстро теряя к этой шутке и к Кириллу интерес. Пригубила вино и стала игриво прокручивать в пальцах бокал. Рядом с ней сидел Димка, и ее глаза светились при взгляде на Гордеева.

Мои глаза тоже словно внезапно прозрели. Я удивилась: куда же делся юмор Кирилла, который мне когда-то так нравился? Его фирменная улыбочка уверенного в себе парня и обаяние? Сейчас я искала все это, и не находила. А может, он никогда и не был смешным, а только хотел таким казаться? А может, это я была настолько глупой, чтобы сходу влюбиться в мальчишку, однажды огорошившего незнакомую девчонку признанием в любви?

«Привет, Малинкина! Я тебя люблю! Не веришь? Хочешь с крыши спрыгну? Говори, с какой, я докажу!»

Тогда, в шестнадцать, мне было страшно неловко от того, что он сказал это при моих подругах, но сердечко зажглось. А потом, в восемнадцать, так же быстро потухло.

«Маша, а ты уверена, что беременна?

— Да, Кирилл. И я не знаю, что делать.

— Наверное, таблетки какие-то выпей или к врачу сходи, все так делают. Я не планирую жениться, не сейчас. Но я тебя люблю. Хочешь, докажу?

— Что, с крыши спрыгнешь?

— Нет, конечно. Что я, дурак?

Тогда, помнится, я сама была готова спрыгнуть с крыши, когда он не позвонил мне — ни на следующий день, ни через неделю…»

Так почему именно Димке улыбается красотка Эльвира? Именно его шуткам смеется? Неужели он всегда был интересным, а я не замечала?

Я уставилась на Гордеева. Он сидел в белой рубашке с галстуком, пиджак висел на спинке стула, запястье, опоясанное дорогим часовым браслетом, лежало на столе. Ткань красиво облепила широкие плечи. Сейчас его лицо было расслаблено, глаза полуприкрыты, а на губах витала ленивая улыбка… Не обольстителя — гордеца. Молодого мужчины, знающего себе цену. Не привыкшего бороться за внимание, а привыкшего достигать цели. Это его надо завоевывать и его обольщать. Это ему надо соответствовать. Я знала Гордеева почти всю свою жизнь, и теперь отчётливо понимала: таким невозможно стать, таким нужно родиться.

Когда-то в школе мы все над ним смеялись. Нам казалось, он хочет быть лучше нас.

Сегодня я поняла: он не хотел, он был.

В голове кружился странный вихрь мыслей, налетевший будто из ниоткуда. Был ли тому причиной Кирилл — не знаю. Мне не хотелось его замечать. Я сидела и смотрела на Димку. Права Феечка насчет его губ — они у него потрясающие. Интересно, думает ли о них красотка Эльвира, глядя на мужчину перед собой?

Наверное, я засмотрелась, потому что Гордеев вдруг поднял взгляд и перевел его на меня. Блондинка продолжала говорить, говорить, а я видела, как улыбка сползла с лица парня. Карие глаза моргнули и взглянули прямо. Сейчас мне надо было бы отвернуться, но не смогла. Я продолжала по-новому узнавать Димку.

Он отвел взгляд первым. Отвернулся к блондинке, налил ей вина и сказал что-то, на что женщина в ответ рассмеялась. Красиво повела плечами. В полупустом зале играла музыка, танцевали несколько пар…

Он пригласил ее на танец.

— И на этом, друзья, деловая часть ужина закончилась! — глядя вслед паре, рассмеялся Ольховский. — Но не закончился сам ужин! Кирилл Сергеевич, не огорчайтесь. Поверьте мне, еще ничего не решено! Эта женщина умеет удивлять. Мария, — мужчина поднялся со стула и протянул руку, — разрешите и мне пригласить вас на танец. Что мы, и в самом деле, все о делах, да о делах…

Танцуя, встретились с Димкой взглядами и не сразу отвернулись. Я так и не услышала, что там говорил Ольховский. Кажется, что-то о моих слишком доверчивых глазах, липовых сертификатах и разрешительной документации на оборудование.

Ольге тоже удалось потанцевать с Владленом, один Мамлеев остался не у дел. Когда вернулись за стол, всех ждал десерт — вишневый клафути и наконец-то горячий кофе. К французскому десерту я не притронулась, слишком много было мыслей в голове, а вот кофе пригубила, и руки согрела о края чашки, совершенно позабыв об этикете.

— Какие у вас красивые пальцы, Мария. Я бы подумал, что они скорее принадлежат музыканту, нежели девушке-инженеру, — заметил Ольховский. С наступлением позднего вечера он все больше уделял мне внимание.

— О, нет, — я улыбнулась и заправила прядь волос за ухо. — Я не музыкант.

— Жаль, — качнул подбородком мужчина. — Я редко ошибаюсь в людях. Если хотите, это мой конек — считывать информацию с деталей внешности. А тут такой промах.

— Нет, вы не ошиблись, — неожиданно отозвался Гордеев. Он тоже пил кофе, следя за разговором. — Мария окончила музыкальную школу по классу фортепиано, и насколько я знаю — хорошо. — Он пожал плечами на молчаливый вопрос мужчины с седыми висками. — Я предпочитаю изучать резюме своих сотрудников и знать о них если не все, то многое.

— Это правда, Мария? — воодушевился Ольховский.

Я неловко рассмеялась — слова Димки прозвучали неожиданно. Мне не нравилось об этом вспоминать. Однажды я уже сделала выбор, чтобы теперь о чем-то жалеть.

— Это было так давно, что я почти не помню. К тому же, в моей маленькой квартире больше нет места инструменту. Нет, я давным-давно не играю. И я люблю инженерное дело, это правда.

— Но наверняка вкус к музыке не потеряли? У нас в городе есть замечательное камерное местечко, где играет шикарный пианист. Эльвира его боготворит! Мария, предлагаю завтрашний вечер провести с пользой. Вам понравится наш город еще больше, если вы услышите Марка. Дмитрий Александрович, вы не против, если я завтра умыкну вашего младшего инженера?