Аратта. Книга 4. Песнь оборотня Семёнова Мария

Глава 4

Порубежная река

Люди Шереха – Аюна уже научилась отличать их от всех прочих по острым волчьим клыкам, вышитым у горловины рубах, – окружили царевну и, не выпуская из рук оружия, пристально всматривались в ночь. Аюне даже казалось, что они по-волчьи тянут воздух носом, пытаясь учуять, где притаился враг. Служанки, все еще не отошедшие после встречи со змееголовым, робко сбились вокруг госпожи и наперебой рассказывали о пережитом ужасе.

Аюна молчала, стараясь осмыслить произошедшее. Трескотня служанок раздражала ее, но все же царевна не мешала им выговариваться. И без их слов она уже поняла, что на отряд Станимира напали накхи. Когда вождь потом подтвердил ее догадки, царевна ничуть не удивилась.

Удивительно было другое. За событиями последних дней Аюна почти не вспоминала о Шираме и совсем позабыла, что направлялась к нему, чтобы стать его женой.

А саарсан, выходит, ни о чем не забыл…

– Кто был рядом с Суви? – спросила она, прерывая служанок.

– Я, солнцеликая, – тут же отозвалась одна из них.

– Как выглядели разбойники?

– Там один только и был! Головы нет вовсе, вместо нее змея скалится! Тело вроде человеческое… Я так испугалась, чуть не померла на месте… А он возок взглядом обшарил, рявкнул: «Где царевна?» Суви ответила, что госпожи здесь нет. Змей сразу ее хвать – и уволок в лес!

Сомнений не было: Ширам послал людей по ее следу.

Но зачем ему это? Ведь расстались жених и невеста хуже некуда. Царевна вспомнила, как надменный накх в приступе ярости увез ее из дворца, перекинув через седло. А последнее, что она ему пожелала, – увидеть его голову в корзинке палача. И после такого саарсан все же мечтает ее вернуть? Он готов рисковать людьми, чтобы освободить ее?

«Неужели он впрямь настолько в меня влюблен?»

Аюна и вообразить подобного не могла… Эта мысль отчего-то взбудоражила ее. Не то чтобы царевне вдруг захотелось увидеть отвергнутого нареченного. Но оказывается, под обличьем угрюмого убийцы скрывалось пылкое и преданное сердце…

Однако у подобной преданности была и оборотная сторона. «Насколько я знаю накхов, они ведь теперь не отстанут, – с тревогой размышляла царевна. – Они нашли меня и будут красться следом, вновь выжидая удобного случая, чтобы напасть…»

Лютвяги расступились, и к Аюне быстрым шагом подошел Станимир.

– Ну, нашли Суви? – подалась ему навстречу царевна.

– Нет. – Вождь мотнул головой. – И не искали.

– Почему?!

– Ее похитили, верно перепутав с тобой. Мне это удивительно, но что возьмешь с накхов? Видно, все столичные девицы для них на одно лицо! Они утащили ее в лес. Искать ее там ночью – дело бесполезное. Лучше уж сразу перерезать себе горло. Но одно могу сказать точно… – добавил он мягче, заметив расстроенный вид Аюны. – С собой они ее, конечно, не потащат. Убедятся, что она – не ты, и отпустят…

– Или убьют!

– Или убьют, – кивнул Станимир. – В этом случае искать ее тоже незачем. Если же накхи ее отпустят, твоя служанка скоро придет сама…

Вождь умолк, глядя перед собой. Аюна покосилась на него, пытаясь догадаться, о чем он думает. Станимир выглядел спокойным, как всегда. Но ей все же казалось, что он встревожен.

– Если бы хоть знать, сколько их там в лесу! – вырвалось у него.

– Накхов?

– Да. Они разобрали мост, желая, чтобы мы заночевали на этом берегу, – мы так и сделали. Терпеть не могу плясать под чужую дудку! Стало быть, ночью надо ждать неприятностей…

Он поразмыслил еще немного, вскинул голову, будто что-то придумав, и схватил Аюну за руку.

– Идем со мной, – тихо велел он.

– Куда?

– К реке.

– Зачем?!

Венд, не отвечая, потянул царевну за собой:

– Идем!

Удивленная Аюна не нашлась что ответить и последовала за ним.

Проходя мимо служанок, вождь вдруг остановился, внимательно оглядел их и приказал:

– Эту, высокую, переодеть. Обрядить в царские одежды. Пусть издали выглядит как Аюна.

– Что ты задумал? – с любопытством спросила дочь Ардвана.

– Сейчас сама все увидишь…

С берега реки доносился треск, стук топоров, перекличка голосов… Воины споро рубили подлесок, стаскивали к берегу кусты и складывали их ветвями наружу. Конечно, от настоящего нападения такая ограда не спасла бы, но всякий, кто попытался бы пробраться внутрь устроенного на скорую руку стана, наделал бы немало шума.

Устроившись за высокой травянистой кочкой, Янди наблюдала, как тянущаяся дугой колючая стена у берега становится все выше. Она и раньше встречала подобные укрепления. У жителей здешних мест было принято так ограждаться от лесного зверья и чужих людей, когда им приходилось ночевать под открытым небом. На связанные ветки лютвяги вешали бубенцы: если даже удастся подойти с наветренной стороны, чтобы не почуяли собаки, бесшумно пролезть не получится…

– Непросто будет пробраться, – пробормотал притаившийся рядом Аоранг, который думал о том же самом.

– Не уверена, что нам вообще надо туда пробираться, – с досадой отозвалась лазутчица. – Скорее всего, Аюны там нет. Накхи сунулись за ней, думая, что она в возке, но утащили лишь одну из служанок. Ты же сам видел…

– А вдруг за ней-то они и приходили?

Лазутчица насмешливо глянула на спутника:

– Ну конечно! Влюбленный накх решил похитить свою красотку! Представить такое сложно, но в столице какой-нибудь гусляр мог бы сочинить об этом замечательную песню! Там вообще любят сказки о том, как утонченная дева путается с каким-нибудь дикарем… – добавила Янди, ухмыляясь.

Мохнач бросил на нее взгляд исподлобья, но промолчал, лишь заметил:

– Похоже, накхов совсем мало. За царевной бы прислали отряд побольше.

– Большой отряд оставляет много следов. Венды – охотники, они умеют читать следы не хуже, чем ты. А теперь рассуди сам. Накхи напали быстро и с разных сторон. У них было одно мгновение. И уж точно они не перепутали бы царевну с одной из ее служанок. А это значит что?

– Да, похоже, ты права – в возке Аюны не было, – кивнул Аоранг. – Но в таком случае где же она?

– Понятия не имею. Царевны не видно с самого утра… Может, она осталась в селении туричей?

– Если так, – воспрянул Аоранг, – мы должны скорее туда вернуться!

– Или люди Шереха могли заметить накхов еще с утра, – продолжала рассуждать Янди. – Предположим, Станимир решил увести врагов за собой – а царевна могла поехать позднее, по лесным тропам, с небольшой охраной…

– Но как мы найдем ее теперь?

– Похоже, надо идти к селению. И как можно скорее. Если Станимир решит заняться ловлей накхов, скоро в здешнем лесу соберется больше вендов, чем блох в собачьей шкуре…

Тихо, пытаясь не шуршать, они выбрались из кустов на дорогу и двинулись прочь от реки. Шли быстро, прислушиваясь к каждому звуку. В лесу быстро темнело. Вскоре окрестности погрузились в непроглядные, промозглые осенние сумерки.

Вдруг Янди остановилась, и на ее лице отразилось удивление. Откуда-то из-за деревьев доносился нежный голосок, тихо напевавший на языке Аратты:

Аоранг невольно заулыбался. Немудрящей песенке в столице учили с детства. Считалось, что с ее помощью заблудившийся ребенок всегда отыщет путь к родному порогу.

– Это еще что? – насторожилась Янди. – Откуда здесь… – Она осеклась и прыснула в кулак. – Это же Суви! Что она тут делает?

– Идет к царевне, – предположил Аоранг.

– Хочешь сказать, она умудрилась сбежать от накхов? Вот отчаянная девчонка – прогуливается по вендским чащобам, да еще и песни распевает! Даже я бы так не смогла. Пожалуй, стоит с ней поздороваться… А теперь быстро в кусты!

– Зачем?

Лазутчица молча схватила мохнача за руку и утащила с дороги в густой подлесок.

– Нет! Конечно, она не сбежала, я пошутила, – зашептала она. – Накхи наверняка ее отпустили и теперь за ней следят. Нельзя, чтобы они нас заметили!

– Как же ты собираешься здороваться?

Янди прищурилась:

– Она сама к нам придет. С небольшой помощью одного зубастого кота…

Суви шагала по натоптанному большаку, негромко мурлыча песенку-молитву, услышанную когда-то еще от бабушки. В давящих сумерках пение помогало бороться со страхом. Небо было затянуто низкими облаками. Хоть глаза девушки и привыкли к темноте, но она едва могла разглядеть дорогу под ногами. Лес по обе стороны дороги и вовсе казался непроницаемой стеной.

«Здесь наверняка водятся звери… Но говорят, осенью их бояться нечего – они сытые…» Суви не могла вспомнить, где это слышала, – сама она впервые попала в лес, только когда ее вместе с царевной утащили туда лютвяги.

То, что с ней недавно случилось, казалось делом прошлым, и даже накхи – не такими уж страшными. Да, в первый миг она перепугалась до полусмерти, но ведь в конце концов они отпустили ее! Суви думала, как расскажет царевне о разговоре с их вожаком по имени Даргаш.

«Исварха Лучезарный, лишь бы Станимир не вздумал отдать нас всех накхам!» При воспоминании о змеелицем предводителе у Суви снова начинали трястись поджилки, но в то же время невесть почему разбирал смех – может, потому, что легко отделалась…

Вдруг в придорожных кустах раздалось очень недвусмысленное рычание.

Девушка, мгновенно взмокнув, медленно повернула голову. Прямо напротив нее у края дороги чернела тень высотой с молодого бычка и таращила на нее желтые глаза…

Суви завизжала так, что Рыкун попятился, и опрометью бросилась в лес. Сообразив, что с ним наконец играют, саблезубец устремился следом. Лишь донесшийся из леса окрик Аоранга заставил его повернуться в другую сторону. Но сейчас, кажется, и любимый хозяин был не прочь поиграть – ломая сухие ветки, мохнач бросился в чащу, а радостный саблезубец большими прыжками поскакал за ним.

На другой стороне дороги едва мелькнули две черные тени и тоже скрылись в лесу.

Суви бежала, не чувствуя под собой ног, спотыкаясь, царапая лицо и обрывая платье о низкие ветки. Ей казалось, что вот еще немного – и ужасная тварь догонит ее; что она чувствует горячее дыхание желтоглазого чудовища… Но тут из за ствола дерева, мимо которого она пробегала, появилась рука, зажала ей рот и дернула в сторону.

– Тихо, Суви, тихо! – раздался жаркий шепот возле уха. – Зверя нет!

– Ты кто?! – придушенно пропищала служанка.

– Успокойся, это я…

– Янди! – Девушка осмыслила услышанное и чуть не расплакалась от облегчения. – Вот так встреча! Какая радость-то!

Лазутчица, видя, что ее узнали, отпустила девушку. Суви принялась оправлять истрепанное о ветки платье.

– Ты идешь за нами… Госпожа так беспокоилась о тебе!

– Конечно иду! – резко ответила лазутчица. – Мой долг – охранять царевну. Я собираюсь освободить ее. Ты готова мне помогать?

– Да, конечно! Но… – Суви нахмурилась. – Знаешь, госпожа сама не своя с тех пор, как встретила Станимира. Она глаз с него не сводит. А он такой ласковый, такой заботливый…

– Тебя это тревожит? – прищурилась Янди.

– Конечно! Нас всех это тревожит! Разве не он велел нас захватить? Куда он везет царевну? Что собирается сделать с ней?

– Эти вопросы должна бы задавать сама Аюна, а не ее служанки, – хмыкнула Янди. – Ладно, теперь отвечай подробно и постарайся ничего не забывать. Где сейчас царевна?

– Утром Станимир подарил ей красивый доспех и золотистого коня. Весь день она провела рядом с вождем.

– Она ехала рядом со Станимиром в новом доспехе и шлеме?! – переспросила Янди, чувствуя, как щеки начинают гореть от стыда.

«Святое Солнце, какая глупая промашка!»

– Так и было, – подтвердила Суви. – А накхи думали, что царевна в возке. Напали и захватили меня…

– Да, я знаю. Чего они хотели?

– Чтобы я передала Станимиру послание от Даргаша из рода Афайя…

Девушка принялась пересказывать требования накха.

– Вот он что задумал, – пробормотала Янди.

«Ловко! Немудреная, но верная затея. Будь на месте Станимира какой-нибудь иной вождь, он наверняка бы выслал большую часть своих воинов в лес – охотиться за змееголовыми. Накхам это лишь на руку. Они старательно раздергивают отряд Станимира. Часть воинов возится у моста, налаживая переправу, часть сторожит Аюну… Если придется еще и сюда людей отослать, накхам не составит труда проникнуть ночью в стан и похитить царевну! Тем более враг полагает, будто после вечерней засады накхи укрылись в чаще… Как учат сестры Найи, „если ты близко, заставь врага думать, что ты далеко…“. Сколько людей у этого Даргаша? Суви наверняка всех не видела, но вряд ли больше пары дюжин… Вполне достаточно, чтобы снова налететь, схватить царевну и быстро уйти. Но вести бой у них не выйдет… Особенно если враг нападет внезапно…»

Губы Янди растянулись в хищной улыбке.

– Ты такая смелая, – с уважением сказала Суви. – Одна, в лесу… Настоящий воин! Я бы так не смогла. Госпожа точно захочет наградить тебя за верность.

Лазутчица кивнула.

«Вот если бы кто-то помог вендам обнаружить накхов… А что, если это буду я?»

– Янди… – окликнула ее девушка. – Что мне делать?

– Ступай и выполни приказ Даргаша.

– А как же тот жуткий зверь?

– Зверь сейчас заводит в болото тех, кто следил за тобой… Расскажешь Станимиру о накхах. А потом шепни госпоже, что мы с верным Аорангом тоже здесь, поблизости. Мы идем за ней, чтобы защитить ее. И вытащить из плена, если она прикажет.

– Она не прикажет, – с сомнением ответила Суви. – Раньше, пока нас тащили разбойники Шереха, – да, солнцеликая позвала бы тебя на помощь. Но теперь они со Станимиром…

– Они со Станимиром! – раздраженно повторила Янди. – Предупреди ее, что красавчик-венд – совсем не тот, за кого себя выдает. Я давно его знаю. Уж поверь, скоро он себя покажет…

– Госпожа не станет меня слушать, – печально ответила Суви.

– А ты все равно скажи. И да, если мы с Аорангом ей не нужны – пусть царевна скажет нам об этом в лицо. Мы прошли половину Аратты, оберегая ее. Аюна – дочь царя и сама знает, как следует ценить преданность, – а все-таки скажи и об этом…

У порубежной реки, несмотря на поздний час, горели костры и кипела работа. Из-за колючей изгороди неотрывно вглядывались в ночную темень вооруженные стражи. Все остальные быстро, точно не в первый раз, разбирали на доски телеги и сколачивали настилы. Одни трудились на берегу, другие бродили у берега по пояс в воде, прощупывая дно и втыкая в него длинные колья. Шум стоял, как ясным днем на торжище, – громкие голоса, выкрики, забористая ругань, стук топоров, треск дерева… Венды перетаскивали собранные настилы к воде, сопровождая каждый шаг размеренным заунывным пением.

– Зачем ты меня сюда привел? – спросила Аюна.

– Невозможно пересечь реку, пока не дошел до нее, – усмехнулся Станимир. – Мы вот уже дошли…

– Но моста нет! И похоже, до утра они не управятся.

– Точно не управятся, – кивнул вождь. – Я им запретил.

– Как же мы тогда переберемся?

Станимир улыбнулся и ткнул в темную, едва освещенную отблесками костров воду:

– Человек – не телега, ему мост не нужен…

– Что? Нет! – возмутилась Аюна, попятившись. – Я туда не полезу!

Ей вдруг очень явственно припомнилось, как черные воды вышедшей из берегов Ратхи захлестывали ночной город. Как барахталась она, цепляясь то ли за опрокинутую скамью, то ли за выдавленную потоком дверь…

– Ты что же, боишься?

– Я не желаю туда идти!

– Ну да, припоминаю… Дривы рассказывали мне, что светлый Яндар правит лишь там, где светят его лучи. А под водой царство холодного Ячура…

– При чем тут какие-то дривские боги?!

– Я не допускаю, чтобы та, в ком течет священная солнечная кровь, та, кого Исварха защищает как свою любимейшую дочь, боялась воды.

– Я не боюсь воды! Я же пью ее.

– Тогда идем. Эту даже и пить не нужно будет.

Аюна помотала головой. Речка была невелика – до другого берега рукой подать, – но она не могла заставить сделать себя и шага.

Станимир подошел к ней вплотную. Царевна невольно сжалась. Ей вдруг подумалось, что могучий венд запросто может схватить ее и бросить в воду, как котенка. Тут уж сколько ни кричи, ни вырывайся – не поможет.

Но вождь лишь положил ей руки на плечи и заговорил негромко, увещевая:

– Я знаю, тебе страшно. Я никому не скажу. Просто доверься мне. Я же поверил, когда встал под твой выстрел… Думаешь, мне не было страшно?

– Бояться было совершенно нечего, – вспыхнула Аюна. – Я училась стрелять из лука с трех лет!

– А я в детстве пособлял жрецам, пока отец учил моих старших братьев владеть оружием. Но, как видишь, не больно-то мне это пригодилось… Зато когда я вырос, научился кое-чем другому… – Станимир заглянул в лицо Аюны, одним взглядом будто выжигая ее страхи. – Хочешь узнать, каково оно – быть оборотнем?

В стороне от костров, шума и суеты, под свисавшими над рекой ивами, вождя поджидал один из лютвягов с двумя объемистыми мешками.

– Что там? – с подозрением спросила царевна.

– Такая вещь, о которой я ни в коем случае не должен тебе рассказывать…

Аюна хмыкнула:

– Заколдованная шкура?

Станимир широко улыбнулся и что-то сказал лютвягу. Тот принялся сноровисто распутывать завязки на одном из мешков. Затем рывком вытащил из него нечто очень странное.

«Да это и в самом деле шкура!» – с внутренним холодком подумала Аюна, разглядывая нечто похожее на широкую рубаху из темного меха невиданного зверя.

– Уж не знаю, насколько она заколдованная…

Князь вендов наклонился, и его помощник начал ловко натягивать шкуру на вождя. Сразу после этого лютвяг достал из мешка длинные куски такой же шкуры и, продев их в петли, начал плотно обматывать ими руки и ноги Станимира. Аюна следила за ним, внутренне поеживаясь. Зачем бывший глава вендской стражи рядится этаким чудищем? К чему говорил о реке? Зачем упоминал, что прежде назначен был служить богам?

Заметив ее взгляд, вождь усмехнулся, явно довольный замешательством царевны.

– Это одеяние сшито из шкурок выдры, – объяснил он наконец. – Его швы промазаны пчелиным воском. В нем можно спуститься под воду и не промокнуть. Ну почти не промокнуть…

Помощник тем временем подал вождю нечто вроде кожаного шлема с устрашающей личиной то ли человека, то ли зверя – да такого, что встречи с ним можно было пожелать лишь врагу.

– Снимай свой доспех. Мой человек поможет тебе обратиться водяным зверем, – гулко прозвучало из-под диковинного шлема.

Станимир заправил кожаную бармицу под ворот и дернул утяжки с обеих сторон. Его помощник-лютвяг, не говоря ни слова, подошел к Аюне и принялся снимать с нее доспех. Аюна поглядела на Станимира в обличье диковинного зверя, и ей отчего-то стало не страшно, а смешно. Будто бы он стал одной из раскрашенных статуй праведных дивов, стороживших врата столичного храма. «Хвала Исвархе, это не колдовство – скорее, нечто вроде доспеха, только для хождения под водой, – сказала она себе. – Представляю, как перепугаются враги, если из-под воды внезапно вылезут такие „выдры“!»

Она вспомнила, что сейчас им обоим предстоит лезть с головой в черную холодную воду, и вновь задрожала. Будто почувствовав ее сомнения, Станимир протянул ей руку:

– Мы просто прогуляемся по дну. – Он вытащил из мешка веревку с привязанными камнями и обернул ей вокруг пояса. – Это поможет не всплыть раньше времени. Если водяные не решили тебя прибрать к себе, утонуть – дело непростое.

Затем Станимир взял длинную полую камышинку. Когда лютвяг закончил облачать Аюну, она последовала его примеру. Помощник отошел к кострам, что-то крикнул, и тут же воины, шумя и переругиваясь, потащили к реке очередные куски настила.

– Теперь идем. – Станимир потянул царевну за собой. – Те, кто выслеживает тебя, не смогут увидеть ничего, кроме суматохи на берегу.

Около самойкромки воды они остановились. Давешний лютвяг вытащил из поясной сумы кусок лепешки и, выговорив нечто нараспев, бросил хлеб в воду.

– Ты же говорил, что ворожбы не будет!

Собственный голос из-под звериной личины показался Аюне чужим.

– Какая ж это ворожба! Мой человек попросил водяных не мешать нам и предложил им угощение. Ночью водяные бывают опасны. Хорошо еще, что сейчас не полнолуние…

Царевна снисходительно улыбнулась. Дикарь останется дикарем, хоть бы он и служил в столице.

– Это и есть ворожба!

– Ну тогда считай, что он покормил рыб.

Они вошли в воду. Ноги Аюны сразу погрузились в вязкий глубокий ил. Она испуганно дернулась, пытаясь высвободить их. Станимир крепче сжал руку царевны. Аюна вдруг призналась себе, что ей это приятно. Медленно переступая, две «выдры» бесшумно погружались в реку. Когда вода, постепенно обволакивая холодным коконом, дошла до горла, девушка бросила на своего провожатого испуганный взгляд, но взяла себя в руки, и через миг темная вода сомкнулась над ее головой. Все вокруг погрузилось в душный мрак, где единственными звуками были дыхание и частое биение сердца.

На миг царевне стало так страшно, что она чуть не выскочила обратно на берег. Верно, она так и сделала бы, не обними Станимир ее за пояс. Кажется, он что-то говорил – под водой было не слыхать, – но его близость и поддержка подействовали на девушку куда сильнее любых слов.

Сколько длилась эта прогулка в колышущейся тьме, Аюна не поняла. Наконец Станимир остановился. Сбросил увешанный камнями пояс, помог избавиться от тяжелой ноши Аюне, и спустя миг их головы оказались над водой. Девушка оглянулась – ярко озаренный кострами строящийся мост остался на другой стороне.

Едва они выбрались на берег, из лесу появился Шерех, ведя в поводу коней.

– Приветствую тебя, солнцеликая, в землях лютвягов, – сообщил Станимир, снимая с головы звериный шлем и помогая избавиться от него Аюне. – Что, люди готовы?

– Скоро будут, – кивнул его побратим.

– Мы будем ждать вон в той роще. Привези побольше теплой одежды. Видишь – царевна замерзла!

– Как велишь, – холодно отозвался Шерех.

Глава 5

О чем поет кукушка

Прятаться в куче валежника было довольно уютно. Если бы не комары, решившие устроить себе поздний ужин, Янди посчитала бы место, выбранное для слежки, безупречным. Стан вендов просматривался как на ладони. Лазутчица хорошо видела и тех, кого Станимир отрядил валить деревья для починки моста, и стражников, бдительно следивших за подступами к ограде.

«Ничего-ничего! Ближе к рассвету они внушат себе, что враг уже далеко, утомятся таскать бревна… Казалось бы, уж сколько раз нападение перед рассветом собирало кровавую жатву, а все едино: стража хранит бдительность всю ночь, а затем, когда до восхода осталось совсем чуть-чуть, решает, что сойдет и так… Значит, есть время хорошенько изучить, как лучше подойти к шатру…»

Девушка лежала, накрывшись ворохом сорванных осенними бурями еловых веток, и наблюдала, как у разбитого для царевны шатра суетятся служанки. Наступило время совершения обряда отхода дочери Солнца ко сну. Девушки вносили в шатер Аюны бронзовые курильницы с благовониями и пели гимн дневному светилу, восхваляя его величие и выражая надежду, что на другой день Солнце вернется и дарует людям свет ясного дня.

Звуки торжественного песнопения доносились до тайной лежки. Янди поначалу даже не вслушивалась. Потом вдруг насторожилась.

«Что-то не так, – царапнуло ее. – Нет слитности и лада в голосах. Каждая будто поет без старания, сама по себе. Они словно и не пытаются угодить своим молением дочери бога. Почему? Как такое может быть?»

Служанки закончили петь и, о чем-то оживленно переговариваясь, стали выходить из шатра.

«Они болтают, точно там внутри никого нет!» – осенило Янди.

Последняя из девушек вышла и как ни в чем не бывало направилась вслед подругам. Полог шатра остался приоткрытым.

– Неужели? – прошептала Янди, кожей чувствуя, как очередная стая комаров сменяет уже вкусивших ее крови.

«Считаю до десяти – если после этого взбешенная Аюна с бранью не выскочит наружу, значит ее там попросту нет!»

На счет «десять» полог как ни в чем не бывало оставался распахнут. Из шатра не доносилось ни единого звука. Наконец бегом вернулась одна из служанок, задернула полог и удалилась вслед за подругами.

«Исварха Испепеляющий, ее там действительно нет!»

Улучив миг, когда стражник отвлечется, Янди приподняла еловые лапы и, пригнувшись, скользнула за ближние кусты. Отходить следовало очень тихо. По ночному лесу это непросто. Впрочем… Янди сложила руки у рта и завыла, подражая кличу волчицы.

Венды тут же переполошились. Стан наполнился свирепым собачьим лаем. Из-за возов послышались голоса воинов и знакомые щелчки тетив, натягиваемых на луки. «Самое время – они вспугнули волчицу!» И Янди, не особо таясь, со всех ног бросилась в лес.

– Что случилось?

Аоранг встретил ее в условленном месте.

– Царевны в шатре нет, – тяжело дыша, ответила лазутчица. – Скорее всего, она уже на том берегу… Ох уж этот Станимир, вот хитрец! – Янди махнула рукой в сторону реки. – Нам тоже стоит там оказаться, пока ее не увезли еще дальше в земли вендов. Идем скорее, переберемся вплавь!

Накх прильнул к стволу дерева, стараясь как можно плотнее слиться с шершавой корой. Затем каркнул недовольным старым вороном – раз, другой. Из развилки мощного раскидистого дуба по соседству раздалось такое же карканье, и тут же свесилась веревка с узлами и петлей. Быстро юркнув к дубу, разведчик ухватился обеими руками за петлю и взбежал по стволу.

– Ну что там? – спросил Даргаш.

– Все спокойно. Царевна отошла ко сну. Я видел, как ее служанки пропели гимны и окурили шатер от комарья. Люди Станимира наводят мост. Стражи не смыкают глаз. Тут рядом завыла волчица – такой шум подняли…

– Что ж, ожидаемо, – кивнул предводитель. – До утра наверняка управятся. Перед рассветом спускаемся ниже по реке и переплываем на тот берег. Когда люди Станимира пойдут через мост, мы должны быть уже там, готовые к бою. Ты и ты, – он ткнул пальцем в зачерненные лица, – пойдете пораньше, осмотритесь и найдете место для засады. Думаю, к полудню после ночных трудов их так разморит, что они не заметят, даже если мы им спящим бороды обрежем. А сейчас отдыхайте…

Рыкун вылез из реки на берег и брезгливо отряхнулся от холки до кончика хвоста. Брызги ливнем хлынули во все стороны. Янди, только-только натянувшая на мокрое тело рубаху, в бешенстве выругалась: