Старые кости Чайлд Линкольн

17

Вдоль Доллар-Форка Нора спустилась обратно к Хекберри-крику. Она старалась соблюдать особую осторожность, ведь здесь, кроме нее, никого нет. Еще не хватало поскользнуться на камне или подвернуть ногу. Пришлось несколько раз переходить ручей вброд, прежде чем Нора добралась до Покер-крика. К этому моменту ноги заледенели, а мокрые ботинки чавкали при каждом шаге. Облачность рассеивалась. Стало видно, что после бури снега на вершинах прибавилось. По сравнению с первым днем в горах разница сразу бросалась в глаза.

Нора шла вдоль Покер-крика и через сорок минут добралась до того места, где ущелье сужалось. Потом поравнялась со стеной из мертвых деревьев. Но вместо того чтобы высматривать профиль старухи, Нора просто зашагала у подножий скал: нет ли недавно рухнувших камней, которые укажут его бывшее местоположение. Дело оказалось несложным. Порода здесь обваливалась на протяжении десятков тысяч лет, что доказывает и мелкая осыпь, и камни покрупнее, но почти все они заросли лишайником и частично ушли под землю. Скалы покрыты трещинами и отверстиями. Нора продвигалась вперед все дальше. Вот у нее над головой с недовольным карканьем пролетели два ворона. Пахло еловой смолой. Снова опустился туман, скрывая горные пики и превращая долину в призрачное белое озеро. Странный, леденящий холод пробрал Нору до костей.

Она дошла до противоположной части долины и направилась обратно, проверяя другую сторону. Там Нора почти сразу наткнулась на свежие следы камнепада, настолько недавнего, что между обломками до сих пор валялись гниющие стволы поваленных деревьев. Нора отступила на несколько шагов и уставилась вверх. У края скалы, под тающей линией снега, там, где каньон делал изгиб, Нора заметила светлый участок только что обнаженной горной породы.

На этом месте каменное лицо сразу привлекало внимание – если оно, конечно, здесь было.

Нора отступила дальше, изучая долину опытным взглядом. Возле скал земля идет под уклон, но дальше выравнивается. Как раз подходящее место для лагеря. Ровный участок занимает акра три-четыре. Для археологических раскопок, скорее всего, понадобится не больше четверти акра.

И где же переселенцы расположили фургоны? Нора попыталась поставить себя на место этих людей. К тому времени выпало не меньше фута снега. Разгул стихии продолжался. Путешественники очутились в эпицентре бури, которой суждено было изменить их жизнь навсегда. С 1846 года эти дикие места изменились мало – а может, совсем не изменились. Она понимала: если не считать отсутствия снега, ее окружает та же местность, что и участников партии Доннера.

Будь Нора главной среди них, где бы она разбила лагерь?

Нора прошла наискосок сначала вправо, потом влево. Возле ручья земля опять шла под уклон. Значит, остановились где-то посередине. Откуда лучше всего видно ныне осыпавшееся лицо и острый гранитный угол? Трудно судить, но в результате внимательного осмотра все еще заснеженной скалы Нора выбрала место, отчего-то показавшееся ей наиболее подходящим. Издали низина выглядела меньше. Трава мокрая от дождя, густая и сочная. Даже слишком. А еще здесь росли цветы.

Больше на сыром лугу нигде цветов не было. Как и любой археолог, Нора привыкла обращать внимание на места с неожиданно плодородной почвой или на изменения в растительном покрове.

Нора опустилась на колени и погрузила руку в холодную траву. Может, попробовать? А почему, собственно, нет? Она квалифицированный специалист, все разрешения у них есть.

Стоя на коленях, Нора сняла рюкзак. Достала совок, перчатки и маску для лица. Вымерила и разметила среди густой травы пятидесятисантиметровый квадрат. Подсунула под травяной слой совок, осторожно поддела корни и вытащила клочок дерна, обнажая влажную землю внизу. Медленно и очень осторожно Нора принялась убирать землю слой за слоем. Следы лагеря, разбитого на этом месте сто семьдесят пять лет назад, должны быть недалеко от поверхности, особенно на такой высоте, на горном лугу, где почва формируется медленно.

Через три дюйма совок задел что-то твердое. Вооружившись тонкой кисточкой, Нора раскопала этот предмет.

Человеческий зуб.

Когда Нора вернулась в лагерь, небо прояснилось. Закат окрасил легкие облачка кроваво-красным. Свежие горные снега сверкали и переливались на солнце. Джейсон и Клайв еще не вернулись. Пока Мэгги готовила ужин, а табунщики кормили лошадей овсом, Нора ничего не говорила. Наконец, когда она уже начала беспокоиться, показался Джейсон. За ним брел Клайв. Лицо историка выражало глубокое уныние.

– Вот это провал, – произнес он, сбрасывая рюкзак на землю.

Взял с огня всегда поджидавший наготове кофейник, налил себе чашку и сел на бревно.

– Ну как, пусто?

Клайв кивнул.

– Что, совсем ничего не нашли?

– Ни единой пуговицы.

Джейсон тоже налил себе кофе.

– А ты что скажешь? – спросила его Нора.

Тот пожал плечами:

– Если Потерянный лагерь здесь, то искать его надо в другом месте.

Быстро темнело. Заухала сова.

Нора обратилась к Клайву:

– Вот он, яркий пример зацикленности на себе.

Бентон растерянно уставился на нее:

– На себе? Вы о чем?

– О вас. Только ноете из-за своей неудачи, а что нашла я, даже не спросили.

Оба мужчины уставились на нее во все глаза.

– Вы что-то нашли? – наконец спросил Клайв.

Нора кивнула.

– Что?

– Человеческий зуб.

Клайв вскочил:

– Серьезно?

Тут все одновременно принялись забрасывать ее вопросами.

– Я наткнулась на него в миле от входа в каньон Покер, в той низине, которую мы с вами вчера осматривали.

– Нора, да это же замечательно! Великолепно! – воскликнул Клайв и от избытка чувств заключил ее в объятия, но быстро опомнился, отступил на шаг и принялся энергично трясти руку. Нора осталась довольна произведенным эффектом, и все же ее удивило отсутствие профессиональной зависти, ведь она опередила Клайва и сделала открытие одна. А еще от его объятий по всему телу пробежала легкая приятная дрожь.

– Потрясающе! Феноменально!

Клайв снова сел у костра. Он смеялся от радости, голубые глаза сияли.

– Ну, рассказывайте, как вам это удалось.

Нора вкратце поведала о своей догадке. Бёрлесон открыл бутылку вина и налил всем.

– Выпьем за первый успех, – объявил он, поднимая собственную жестяную кружку.

Во время ужина за первой бутылкой последовала вторая. Потом сидели у костра. Сначала все оживленно строили предположения, но постепенно разговоры смолкли. В тишине раздавалось только потрескивание хвороста, уханье совы и слабый шелест листьев на ветру.

– Завтра разбиваем новый лагерь, – проговорила Нора. – Возле Покер-крика, всего в полумиле от будущего места раскопок, есть подходящий ровный участок.

Бёрлесон кивнул:

– На рассвете отправлю туда Джека и Дью.

Снова повисло молчание. Вдруг Джейсон насторожился:

– Слышали?

Все притихли. Вдалеке раздавалось слабое постукивание.

– Вот, опять, – сказал Джейсон.

– Дятел, – отмахнулся Клайв.

– Они по ночам не стучат, – возразила Мэгги.

– Еще как стучат! Разве нет?

И снова тихий стук, на этот раз чуть ближе. Ветер покачивал ветки деревьев.

– Все здесь? – уточнила Мэгги. – Может, кто-нибудь по нужде отошел?

– Ради этого никто бы в такую даль не потащился, – возразил Пил.

На всякий случай устроили перекличку. Все на месте.

– Ладно, – громко объявила Мэгги, глядя в темноту и поднимаясь на ноги. – Мы поняли: ты хочешь нас напугать. У тебя получилось. Ну хватит – позабавился, а теперь выходи.

Все замерли в ожидании. Будто по сигналу, раздался еще один стук. За ним последовал глухой удар.

Нора встала и включила налобный фонарь.

– Ты куда? – спросила Мэгги.

– Схожу посмотрю, что там.

Не обращая внимания на несущиеся от костра протесты, Нора быстро зашагала к краю луга. Поравнявшись с высокими деревьями, вошла в лес. Стволы возвышались, будто огромные колонны в соборе. Верхушки терялись в темноте над головой. Нора остановилась. Обернулась. Между деревьями виден свет от костра. Нора прошла дальше. Замерла, прислушиваясь. Ни звука, только едва различимые голоса у огня. Надо думать, зовут ее обратно.

Тут стук повторился, на этот раз совсем близко. «Может быть, из-за ветра одно дерево ударяется о другое? – подумала Нора. – Или лось продирается через лес, задевая стволы рогами?»

Звук раздался снова. Теперь Нора точно определила, откуда он доносился, и быстро зашагала в этом направлении между деревьями, стараясь не сбиться с пути. Через несколько минут она остановилась и опять напрягла слух. Кажется, источник звука здесь. Нора ждала, но кругом царила тишина.

Нора сделала еще несколько шагов, миновала группу деревьев, которые росли особенно тесно, и вдруг оказалась на поляне, имеющей почти круглую форму. Странно: откуда вдруг в такой чаще участок без единого дерева? Нора посветила фонариком вокруг, но ничего особенного не заметила: мягкий ковер зеленого мха и несколько валунов. Следов, человеческих или звериных, не видно.

Нора выждала пять минут, но звук больше не повторился. Она развернулась и пошла обратно. Хотя Нора прекрасно знала, как вести себя в лесу, на этот раз не оставила никаких отметок, чтобы найти дорогу обратно. В темноте все деревья выглядели одинаково. Нора запаниковала, думая, что заблудилась, но тут заметила между стволами слабые отблески костра и пошла на его гостеприимный свет.

18

8 мая

Утром два дня спустя Нора стояла у подножия скалы и обводила взглядом долину. То, что еще позапрошлым вечером было пустым лугом, теперь превратилось в место активных археологических раскопок. Нехорошо хвалить себя, но она осталась очень довольна результатами своей работы.

Подготовка к работе шла как по маслу. Салазар и Адельски разметили основной участок: вогнали в землю колышки через каждый метр и натянули между ними флуоресцентную оранжевую ленту. Получилась решетка шесть на десять метров. Каждый из шестидесяти квадратов занимает площадь в один квадратный метр. Ни одна песчинка в них не останется нетронутой и непроверенной. Весь участок уже обошли с протонным магнитометром – прибором, смахивающим на высокотехнологичную газонокосилку. Теперь археологи примерно представляли, где под землей могут скрываться артефакты, особенно металлические предметы: гвозди, болты, инструменты. Природа здесь первозданная, места незаселенные, а значит, любые металлические предметы в земле наверняка принадлежали участникам партии Доннера. Их оказалось много, и все в центре низины. Скорее всего, там удастся обнаружить очаг и остатки примитивной хижины.

Клайв включился в дело с энтузиазмом. Спрашивал, как что работает и для чего используется. Живо интересовался азами профессии археолога и выражал искреннее желание помочь. Столько восторга – ни дать ни взять любознательный мальчишка, впервые попавший на раскопки!

Тем временем Мэгги и табунщики переносили базу с Хекберри-крика в каньон Покер. Теперь лагерь будет находиться в полумиле от низины. Пил каждый день водил караван из вьючных лошадей на ранчо и обратно в горы. Собирал вещи, ночевал со своими подопечными в лагере и снова пускался в путь. Палатки уже поставили вдоль ручья. К вечеру все будет готово и переезд благополучно завершится.

Возле Потерянного лагеря установили большую палатку; Адельски в шутку прозвал ее штаб-квартирой. Там разместили рабочие столы и контейнеры для разбора, фотографирования и хранения артефактов. Там же установили компьютер и Wi-Fi-передатчик, работающие от солнечных батарей или маленького генератора. На связь с внешним миром Wi-Fi выйти не позволит, зато с его помощью удобно общаться и отправлять файлы друг другу. Сейф поставили в углу. Противоположный угол отвели для хранения протонного магнитометра и прочего археологического оборудования. В дальнем конце луга Адельски и Салазар заканчивали измерения магнитометром. После разгула стихии погода стояла замечательная: днем тепло и даже ночью температура выше ноля.

Клайв вышел из рабочей палатки и приблизился к Норе:

– Прекрасное утро. Очень интересно посмотреть, как вы работаете. Я первый раз на раскопках. Мы, историки, большую часть времени проводим взаперти. Сидим в библиотеках и архивах, засушиваемся и покрываемся пылью.

Нора улыбнулась.

– Красивая рубашка, – похвалила она, кивнув на еще одну жуткую вариацию на тему узора пейсли. – Сколько их у вас? Вы ведь понимаете, что раскопки – работа грязная? Если вы, конечно, действительно собираетесь нам помогать.

Клайв усмехнулся и потянул за воротник:

– Знаю, знаю. Не смог удержаться: обожаю пейсли. Но честное слово, я настроен серьезно. Мы партнеры, и я хочу быть вам полезным, а не сидеть на заднице, пока другие работают.

– Хорошо. Тогда подберем вам дело.

Нора подумала о том, какой замкнутой стала ее жизнь после смерти мужа и как она привыкла работать одна. Пожалуй, пришло время снова открыться чему-то новому.

– Отлично, – кивнул Клайв и указал на увенчанные снежными шапками пики. – Сьерра-Невада – в переводе «снежные горы». Как раз подходящее название: уже середина мая, а снег все лежит. Самому не верится, как мне повезло: я здесь, работаю над этим проектом! – Клайв огляделся по сторонам. – Может, дадим название этому лугу?

Норе и самой приходила в голову та же мысль. Она рассматривала вариант «луг Тэмзен», но рассудила, что это неуместно: даже в утреннем свете сырая низина красотой не блистала. Причем дело было не только в разыгравшейся здесь трагедии. Каменные стены нависали над долиной почти угрожающе. Сверху до сих пор громоздились тяжелые белые карнизы. Одна глыба снега размером с многоквартирный дом особенно пугала: она перевешивалась через край высокого крутого склона прямо над ними и, казалось, бросала вызов гравитации. Оставалось только гадать, что удерживает ее на месте.

– Наверное, именно о таких вещах предупреждал нас Бёрлесон, когда говорил про снежные оползни, – заметила Нора.

– Хорошо, что место раскопок в стороне. Когда эта штука сорвется, лучше держаться от нее подальше.

Нора продолжила осматривать долину. Темные деревья выглядят неприветливо. Они постоянно окутаны густой тенью, многие частично или полностью засохли. На противоположной стороне долины ручей ненадолго расширяется и превращается в черное, подернутое ледяной пленкой озерцо, а потом снова сужается и течет дальше. В общем, если говорить без обиняков, местечко зловещее.

– Давайте назовем его Потерянным лугом, – предложил Клайв.

Нора задумалась. Название одновременно и простое, и подходящее.

– Отличная мысль.

Тут вдалеке раздался голос Мэгги: поварихазвала всех завтракать.

Нора доела яичницу с беконом и выпила остатки крепкого черного кофе. Сидевшие рядом Салазар и Адельски набросились на еду с жадностью. Теперь, когда приготовления к раскопкам завершены, оба понимали: сегодня им предстоит серьезный труд.

Нора встала и положила тарелку в корыто для мытья посуды.

– Ну как, Джейсон? – спросила она ассистента. – Готов к грязной работе?

– Еще как!

Джейсон моментально вскочил.

– Я тоже, – прибавил Клайв.

Вскоре все четверо – Нора, Салазар, Адельски и Клайв – направились обратно к размеченному на квадраты месту раскопок. Мэгги, как всегда громогласно, пожелала им хорошей добычи.

В рабочей палатке Нора взяла один из айпадов, на который было установлено суперсовременное приложение для археологов, разработанное в институте. Пока планшет загружался, подошел Клайв и заглянул Норе через плечо:

– И как же работает это приложение?

Нора открыла его:

– Потрясающая штука. Вводишь слой, тип почвы, все артефакты и их местонахождение. Всего-то нужно сфотографировать артефакт, и приложение переносит его на карту и собирает все фотографии вместе. В результате мы видим полную картину места раскопок, слой за слоем.

– Удивительно! А мне покажете, как это делается?

– Как пользоваться приложением? Конечно. Я вас всему научу. Но вам еще придется освоить азы нашего ремесла. По ходу дела буду показывать и объяснять. Сегодня просто наблюдайте за нами и повторяйте. Если справитесь, завтра поручу вам задачу посерьезнее.

– Спасибо. До чего же все это интересно! Историки напрямую не взаимодействуют с предметом изучения, а вы работаете непосредственно на месте событий, можете все увидеть, все потрогать. В буквальном смысле слова прикасаетесь к прошлому!

– Вы сейчас очень точно описали, за что я люблю археологию, – ответила Нора.

И все же Клайву придется держать свой бурный энтузиазм в узде, пока Нора не убедится, что ему по силам полевые работы. Однако его живой интерес пришелся ей по душе.

Она махнула рукой Салазару и Адельски:

– Идем. Берите совки и оборудование. Не забудьте перчатки, сетки для волос и маски.

Нора была намерена проследить за соблюдением всеми участниками раскопок строгих мер предосторожности, чтобы не загрязнить человеческие останки собственной ДНК.

Все взяли айпады, подсоединились к локальной сети и синхронизировались друг с другом. Нора выделила Салазару и Адельски по квадрату, а сама выбрала ту часть «решетки», где вчера нашла зуб, – Б3. Квадраты Салазара и Адельски находились в стороне от ее квадрата: Нора хотела, чтобы участок был открыт со всех сторон. Так легче составить представление, где что находится, и выстроить в голове общую картину.

Нора надела наколенники и опустилась на траву. Клайв стоял у нее за спиной. Норой невольно овладело беспокойство. Это не обычное место раскопок. Здесь произошла ужаснейшая трагедия. К этому месту следует относиться с почтением. А иметь дело с останками людей, у которых есть ныне живущие потомки – и прямо сейчас один из них склонился над ней, и его тень наполовину ее закрывает, – это совсем другая история.

Нора работала осторожно, но эффективно. Убрала брезент со слоя дерна, который срезала два дня назад – она обозначила его номером, – и осмотрела участок черной земли, среди которой наткнулась на зуб. Нора уже определила, что почвенный горизонт 1846 года находится на глубине всего десяти дюймов. То есть раскопки предстоят совсем мелкие.

За работой Нора терпеливо объясняла каждое свое действие Клайву. Краем совка она осторожно снимала почву миллиметр за миллиметром и сбрасывала в ведро рядом с собой. Позже земля будет высушена, и ее тщательно осмотрят или воспользуются технологией флотации, чтобы найти обугленные останки и человеческие волосы.

Нора слышала, как двое коллег трудятся каждый в своем квадрате: берут почву на совок, бросают в ведро, и так снова и снова. Вскоре инструмент Норы задел что-то еще. Она опять вооружилась кисточкой и стала осторожно расчищать нужный участок.

– Это свод человеческого черепа, – через некоторое время объявила Нора.

Клайв рухнул на колени и во все глаза уставился на находку. Их с Норой головы почти соприкасались.

– Какое странное чувство! – пробормотал Клайв. – Своими глазами видеть останки этих людей…

– Это точно.

Салазар и Адельски сразу поспешили к ним.

– Быстро вы!

Нора смахивала со свода черепа землю при помощи кисточки, пока не добралась до его краев. Перед ними лежал кусок кости размером с два серебряных доллара. Одни части потемнели и стали коричневыми, другие раскрошились до беловатого порошка. Свод черепа сплошь пересекали трещины.

Она работала очень медленно. Постепенно из земли показывалась остальная часть черепа. Лоб, глазницы, носовое отверстие… А вот и нижняя челюсть. Именно из нее вывалилась первоначальная находка Норы – зуб.

– Судя по надбровным дугам, это, скорее всего, мужчина, – пробормотала Нора.

Все внимательно разглядывали череп. Нора продолжила:

– Вот венечный шов. – Она указала кончиком кисточки на зигзагообразную линию, пересекавшую кость. – Я, конечно, не специалист по физической антропологии, но, судя по состоянию шва, этот череп принадлежал взрослому человеку.

Повисла пауза.

– Если верить моим спискам, в Потерянном лагере жили семеро взрослых мужчин, – вполголоса произнес Клайв. – Один семнадцатилетний, трое двадцатилетних, двое тридцатилетних и один сорокалетний. Бордмену было лет двадцать с чем-то, ближе к тридцати, но он сбежал в лагерь Доннеров, а сорокалетнего Чирса спасли и вывезли. Значит, это кто-то из оставшихся пятерых.

– Скорее всего, один из двух тридцатилетних.

Не вставая с корточек, Клайв придвинулся ближе:

– Что еще вы можете определить на первый взгляд?

Нора глубоко вздохнула:

– Видите отметины – вот здесь и вот здесь?

Она достала лупу и позволила Клайву рассмотреть их как следует.

– Похожи на следы так называемых ударов по наковальне. Это один из шести классических признаков каннибализма: отметины такого типа остаются, когда череп кладут на камень и разбивают ударом второго камня.

Шокированный Клайв покачал головой.

Нора указала еще на один участок:

– А вот второй классический признак: видите, край кости крошится? Так бывает только в результате термической обработки – то есть готовки. – Нора села на пятки. – Этого мужчину обезглавили, его голову поджарили на огне, а потом череп разбили, чтобы извлечь… э-э-э… приготовленные мозги.

Некоторое время царило молчание.

– Теперь радуюсь, что сегодня бекон есть не стал, – заметил Салазар.

– Очень наглядно – даже чересчур, – заметил Клайв. – А какие остальные четыре признака каннибализма?

– Царапины внутри кости – следы извлечения костного мозга, признаки работы мясника – отметины, оставленные каменными и металлическими инструментами, губчатая кость, измельченная, чтобы извлечь питательные вещества, и полировка стенками посуды.

– Это как?

– Когда разбитые кости варят в керамической посуде или металлическом котелке, чтобы получить жир, кости переворачиваются в кипятке и их острые края полируются стенками посуды или котла. Это заметно только на микроскопическом уровне.