Старые кости Чайлд Линкольн

19

Примечательные открытия следовали одно за другим. Делать перерыв на обед никому не хотелось, и Нора позволила своей команде работать до вечера. Сначала она каждые полчаса проверяла, как справляется Клайв, но когда стало ясно, что он трудится не спеша, дотошно и методично, Нора рассудила – в таком тщательном присмотре Бентон не нуждается. Благодаря совместным усилиям Салазара и Адельски в куче отходов обнаруживались все новые и новые артефакты: не только третий череп и многочисленные кости, но и обрывки ткани, пуговицы, медальоны, украшения. Все предметы снабдили подписанными ярлыками, занесли в журнал и отметили на карте при помощи приложения для археологов. Салазар заметил, что в некоторых местах кучу костей разворошили дикие звери, но это случилось давно – по всей видимости, сразу после трагедии. Немного посовещавшись, все сошлись на том, что звери, скорее всего, пробовали найти здесь пропитание после первой весенней оттепели. Однако животных на такой высоте водится мало, вдобавок к тому времени кости успели покрыться слоем пыли, земли и травы.

В половине четвертого прекрасный день начал понемногу клониться к вечеру. Солнце низко опустилось над заснеженными горами и заливало их светом. Нора тщательно фотографировала квадрат, в котором работала, и вдруг к ней подошел Клайв:

– Есть минутка? Хочу вам кое-что показать.

Его голос звучал ровно, однако выражение лица Клайва показалось Норе необычным: таким она его раньше не видела.

– Конечно.

Нора повесила камеру на шею и последовала за Клайвом к дальней части места раскопок. Они удалились от остальных и приблизились к квадратам в стороне от основного лагеря. Здесь по земле уже пролегли тени от сосен. Вечерний ветер пролетел по лугу, колыхая свежую траву и неся с собой аромат цветов.

Клайв, как и обещал, остановился на глубине десяти дюймов и ничего во вверенном ему квадрате Е10 не обнаружил. Этот факт он зафиксировал и задокументировал по всем правилам, как объясняла Нора. Но потом Клайв перешел на соседний квадрат, Е9. На него он сейчас и указывал.

Нора опустилась на корточки и присмотрелась повнимательнее. Клайв осторожно снял травяной покров в одной части квадрата и раскопал не больше двух дюймов. Из земли торчало нечто сморщенное и грубое. Сначала Нора подумала, что это седло или звериная шкура, но, присмотревшись, сообразила – перед ней гниющие остатки старого сапога. Приглядевшись еще внимательнее, Нора заметила торчавшие изнутри кости пальцев ноги.

– Нашел возле самой поверхности, – объяснял Клайв. – Только траву срезал – и сразу наткнулся. Несколько раз махнул метелкой, и готово дело.

Нора осмотрела находку с разных сторон.

– Возможно, это захоронение, – произнесла она. – А может быть, тело просто оставили на том же месте, на котором этот человек… умер. Кожаные сапоги переселенцы точно не стали бы есть: даже оголодавшие люди понимали, что это их единственная защита от мороза и снега. В такой ситуации употреблять в пищу обувную кожу – безумие.

– Логично. Только я вас не за этим позвал, а вот зачем.

Клайв опустился на колени рядом с Норой, взял кисточку и повернулся к холмику разворошенной земли возле старинного ботинка.

Он один раз махнул кисточкой – и вот в пыли показался рассыпающийся кожаный мешочек, перевязанный шнурком. Второй взмах кисточки обнажил место, где мешочек сгнил и потерял целостность. Внутри поблескивало золото.

Минуту Нора молча смотрела на монеты. Потом повернулась к Клайву.

– Как только заметил, что там, сразу забросал землей, – пояснил тот. – Решил, вы должны увидеть это первой.

Нора оглянулась через плечо. Салазар и Джейсон работали в дальнем конце Потерянного лагеря, кропотливо разбирая кучу костей. Она снова поглядела на Клайва. Обычно предметы снова закрывают слоем земли, только если раскопки окончены, но в этом случае Нора одобрительно кивнула.

– Теперь надо разобраться, что именно вы отыскали, – сказала она. – Достанем вашу находку и положим под замок.

Нора продолжила работу Клайва и сама раскопала остальную часть квадрата. Как и говорил Бентон, почва здесь действительно оказалась мягкой и податливой. Через полчаса Нора обнаружила лодыжки, ступни и рассыпавшиеся кожаные сапоги, принадлежавшие двум взрослым мужчинам, лежавшим бок о бок. Эти останки находились в стороне от лагеря. Ни на костях стоп, ни на берцовых, ни на малоберцовых костях никаких следов расчленения или каннибализма. В сапогах у обоих мужчин спрятано по кошельку монет. Сфотографировав находки и отметив их местоположение, Нора взяла два кошелька и положила на небольшой кусок брезента.

– Эй!

Нора поспешно обернулась. Салазар махал ей из своего квадрата.

– Мы ведь не обедали. Можно мы тут все приведем в порядок и закончим на сегодня?

Нора встретилась взглядом с Клайвом. Тот пожал плечами.

– Брюс, Джейсон! В своих квадратах вы все проверили?

– Да!

– Сохранили данные и координаты?

– А как же!

– Тогда убирайте оборудование и можете идти в лагерь. Мы с Клайвом закроем раскопки на ночь. И выключите локальную сеть – я сегодня больше ничего загружать не буду.

– Хорошо.

– Передайте Мэгги, чтобы оставила нам чего-нибудь поесть. Мы скоро.

Оба ассистента сняли маски, сетки для волос и перчатки и принялись складывать инструменты. Нора с Клайвом вернулись к распадающимся кожаным кошелькам. Вооружившись тонким пинцетом и лупой, Нора осторожно попыталась открыть один. Кошелек тут же рассыпался. Взглядам Норы и Клайва предстали пять золотых монет.

Рукой в перчатке Клайв взял одну из них за края, повернул. Даже покрытая пылью и землей, она сверкала на солнце.

– Десять долларов. Золотой орел, – произнес Клайв. Пригляделся повнимательнее. – Непохоже, чтобы была в обращении, если не считать заметных мешковых царапин[11]. Отчеканена в тысяча восемьсот сорок шестом году на монетном дворе в Филадельфии.

– Значит, перед нами деньги из клада Волфингера? – спросила Нора.

Взяв у нее пинцет, Клайв открыл другой мешочек – вернее, то, что от него осталось. Внутри каждого лежало по пять десятидолларовых золотых монет, и все в почти одинаковом состоянии.

– Год совпадает, – протянул Клайв. – Монетный двор тоже. Только сумма маловата: вместо тысячи долларов всего десять.

– Вот уж не ожидала от вас такого пессимизма.

Клайв улыбнулся:

– Как можно быть пессимистом, когда тебе подмигивают вот эти золотые красотки? Не знаю, как вы, а я считаю, что сегодня мы окончательно убедились в существовании клада. Дело только за тем, чтобы найти остальное.

– Если деньги здесь.

– Где им еще быть? – произнес Клайв. – Ну сами посудите. Этих двоих уже подозревали в преступном умысле. Остальные путешественники их бойкотировали: даже не пустили в лагерь. Пришлось им разбить свою отдельную стоянку здесь. И золото они тоже спрятали где-то поблизости. Согласитесь, что я прав.

Нора не любила слишком углубляться в предположения, но в рассуждениях Клайва придраться не к чему.

– Соглашусь.

Нора взяла метелку и совок и принялась за работу. Действовала она быстро, но профессионально. Не теряла ни секунды, но при этом ничего не пропускала. За час она раскопала оба скелета до грудных клеток. К тому же обнаружила гнилые доски – видимо, остатки маленькой примитивной хижины, построенной из разобранного фургона.

Нора опустилась на корточки. Клайв сфотографировал на ее камеру и части скелетов, и доски.

– Что скажете? – спросила Нора.

– Не мне судить. Археолог из нас двоих вы.

– А историк – вы. Ну хорошо. Перед нами останки двух человек лет тридцати. Пока не раскопаем черепа, пол наверняка определить нельзя, но, похоже, оба мужчины. Признаков насилия не заметно. Каннибализма – тоже. Судя по тому, что они здесь вместе, в стороне от основного лагеря, а у них в сапогах спрятаны кошельки с золотом – а именно с «золотыми орлами» тысяча восемьсот сорок шестого года номиналом в десять долларов, – можно почти со стопроцентной уверенностью заключить, что это Рейнгардт и Шпитцер.

– Не хватает только остального золота. Но, как я уже говорил, оно наверняка спрятано где-нибудь поблизости! – воскликнул оживившийся Клайв и прибавил: – Нора, только подумайте, каких результатов мы достигли. Мы здесь меньше недели – и вот пожалуйста! Нашли не только это, – Клайв указал на кошельки, – но и сам Потерянный лагерь! Мы с вами совершили открытие. Точнее, его совершили вы.

Нора считала себя опытным полевым археологом. За годы работы она обнаружила несколько важных мест. Но этот неожиданный энтузиазм, эта похвала от непрофессионала – вернее, от историка, который всю жизнь посвятил этой теме, – заставили Нору раскраснеться от удовольствия.

Больше ни слова не говоря, они завернули в брезент остатки кошельков и поместили в контейнер для артефактов. Закрыли квадраты и раскопанные скелеты брезентом и тщательно его зафиксировали. Вернулись в «штаб-квартиру», заперли монеты в сейф и только после этого зашагали по тропе обратно в лагерь, где их ждал ужин.

20

9 мая

На следующий день, вскоре после обеда, Нора решила сделать перерыв в полевой работе. Все утро они с Клайвом, Адельски и Салазаром трудились на месте обнаружения останков Шпитцера и Рейнгардта. Рассказав об этом открытии двум ассистентам, Нора полностью раскопала скелеты, а остальные тем временем проводили раскопки вокруг места, где покоились двое переселенцев, прочесывая новые квадраты на нетронутой земле. Они дошли до горизонта 1847 года и даже глубже: вдруг золото зарыто прямо здесь? Но пока не обнаружили ни его, ни признаков захоронения: только обрывки ткани и несколько пуговиц.

После обеда Клайв и два ассистента продолжили работу на том же участке. Однако Нора рассудила, что сейчас самое время сделать паузу. За годы карьеры она обнаружила: время от времени надо просто остановиться и послушать, о чем ей говорит место раскопок. Во время активной работы Нора иногда так пристально сосредоточивалась на квадратном метре земли прямо перед собой, что начинала терять из вида общую картину. То же самое произошло во время поисков золота. Норе пришлось напомнить себе, что клад – всего лишь малая часть археологических сокровищ, которые скрываются в этой почве.

Поэтому теперь Нора отложила совок и стала просто бродить по месту раскопок. Постаралась отключить голову, избавиться от всяких мыслей о кладе. Пусть «история восстает из земли» – так любил говорить один из ее преподавателей. Нора представила, какая обстановка здесь царила: метели, мрачные скалы, вокруг ни единого следа цивилизации. У людей, застрявших в этой долине, была только одна цель: выжить. Нора глубоко вдохнула горный воздух и огляделась по сторонам, пытаясь осознать, насколько отрезанными от всего мира чувствовали себя участники партии Доннера. Это сейчас отсюда до ближайшей крупной автомагистрали пятнадцать миль. Но даже членам археологической экспедиции кажется, будто они забрались на самый край земли. А насколько затерянными чувствовали себя путешественники в 1847 году – даже вообразить невозможно.

Нора бродила по долине и сама не заметила, как оказалась возле ручья. Здесь пролегли параллельные линии, обозначавшие квадраты Е, наиболее удаленные от тропы вдоль Хекберри-крика. Здесь, на одном участке, магнитометр зафиксировал какой-то слабый сигнал. Некий рукотворный предмет находится в квадрате Е2 или рядом с ним. Нору отчего-то притягивало именно это место. Она сама не знала почему. Возможно, дело в том, что здесь самая живописная и приятная часть долины. На этом участке раскопки еще не проводились, но чутье подсказывало: здесь скрыто что-то особенное, что-то важное. У Норы сработал профессиональный инстинкт, чутье давно забытой истории, которая только и ждет, чтобы ее рассказали. В нетронутой земле, которой еще не коснулся первый совок, есть что-то почти волшебное.

Ну а самое главное – эта работа отвлечет Нору от поисков золота Волфингера.

Она осторожно начала раскапывать квадрат Е2. Издалека доносились приглушенные голоса Салазара и Адельски. Они заканчивали раскопки в месте обнаружения останков Шпитцера и Рейнгардта, но до сих пор ничего не нашли. Краем глаза Нора заметила Клайва. Он отошел от ассистентов и стоял у края леса, сунув руки в карманы и глядя на небо. Похоже, погружен в глубокую задумчивость.

Нора принялась за работу. Она осторожно сметала слой пыли, и вдруг на нее упала тень. Нора обернулась и увидела Клайва. Руки из карманов он так и не вынул.

– Решили попытать счастья здесь?

Нора вытерла лоб тыльной стороной руки и кивнула.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

Он осторожно присел на корточки рядом с Норой, стараясь не залезать за черту. Достал сигару и закурил.

– Если не возражаете… – произнесла Нора и указала в направлении, откуда дул ветер.

– Извините. – Клайв повернулся в ту сторону. – Раньше дымил как паровоз – выкуривал по три пачки за день. Вот почему я перешел на сигары «Данхилл». Вспомнишь про цену, и держать привычку в узде легче.

– До этого всего один раз видела вас курящим.

– Да, за пару лет почти победил зависимость. Теперь курю, только чтобы расслабиться, успокоить нервы – ну, вы понимаете.

Минут пять Клайв молча наблюдал за ее работой. Потом покачал головой:

– Я тут подумал…

Клайв запнулся.

– О чем?

– Какой я идиот.

Нора отвлеклась от работы и повернулась к нему:

– И на каком же основании вы сделали этот вывод?

– Те двое, Рейнгардт и Шпитцер, носили кошельки с золотом в сапогах. Почему?

– А вы как считаете?

– Потому что это и есть все сраные «сокровища», которые они присвоили, – сердито бросил Клайв, уставившись в землю.

До этого он ни разу грубо не выражался. В его голосе прозвучали уныние и горечь.

– С чего вы взяли?

– Мы с вами сошлись на том, что Рейнгардт и Шпитцер наверняка спрятали золото где-то поблизости. Ну так вот, мы с вашими ассистентами только что раскопали всю их жалкую лачугу и ничего не нашли.

– Может, они зарыли золото под деревом? – предположила Нора. – Или в снегу закопали?

Клайв покачал головой:

– Чутье мне совсем другое подсказывает.

Нора не верила своим ушам.

– Клайв, вы же сами лично проводили историческое исследование. Все сошлось. Вы изложили все факты мне и доктору Фьюджит. Помните, в ее кабинете? Волфингер снял с банковского счета тысячу долларов.

Клайв попыхивал сигарой.

– Единственное, что я обнаружил, – запись о снятии денег. Ну а то, что это сделал именно Волфингер, – вопрос спорный.

– Но мы знаем, что в пути произошло ограбление и убийство!

– Разумеется, только эти два придурка разжились всего сотней долларов. Когда мы наткнулись на золотые монеты, я заявил, что в обращении они не были, хотя мешковых царапин на них больше, чем обычно бывает в таких случаях. Но потом я поразмышлял над этим вопросом как следует. Вынужден признать, что ошибался. Монеты исцарапаны, покрыты вмятинами. В мешке с ними ничего подобного произойти не может. Знаете, откуда все эти отметины? Рейнгардт и Шпитцер носили деньги в сапогах с тех пор, как расправились с Волфингером.

– Но… – начала было Нора, но, заметив выражение лица Клайва, осеклась.

– Эти двое убили Волфингера, рассчитывая разбогатеть, а нашли всего десять золотых монет. В тысяча восемьсот сорок седьмом году это были не жалкие гроши, но и не состояние. Вот из таких недоразумений и рождаются легенды. А эта конкретная басня оказалась настолько убедительной, что ввела в заблуждение даже одного доверчивого историка.

– Клайв, почему вы так уверены? Может, тайник с золотом где-нибудь еще?.. – начала было Нора, однако Клайв ее перебил:

– Представьте себя на их месте. Как бы вы вели себя в подобных обстоятельствах?

Нора задумалась.

– Наверное, не спускала бы с золота глаз.

– Именно! Я допустил непростительную ошибку! Я ведь опытный историк. Такое легкомыслие непозволительно! Мне нет оправдания.

– Ошибка? Оправдание? Вы о чем?

– О своих скоропалительных выводах. Я просто принял за данность, что всю сумму снял Волфингер. Однако записи в банковской книге неполны. Доктор Фьюджит правильно делала, что сомневалась. Да, на той неделе Волфингер снимал деньги, но всего сотню долларов. Остальные девятьсот, видимо, сняли другие клиенты, но из-за отрывочных записей может показаться, что всю сумму забрал один человек. Вот почему Рейнгардт и Шпитцер разделили добычу поровну: по пять монет каждому. Вот почему прятали кошельки в сапогах. И вот почему я вас подвел. – Клайв опять обратил взгляд к небу. – Нора, мне ужасно стыдно. Обещал институту клад, а вместо этого мы нашли только десять вшивых монет.

Нора некоторое время помолчала. Слушая Клайва, она неожиданно для себя почувствовала сожаление. Как археолог, Нора всегда повторяла себе, что золото – да и любые сокровища – не имеет значения. К тому же ей оно в любом случае не достанется. Важные археологические открытия – вот истинные сокровища. Но несмотря на все попытки себя уговорить, Нора ощутила острый укол разочарования.

Она постаралась выбросить эти мысли из головы.

– Десять монет тоже стоят много денег, – заметила Нора.

– Но недостаточно, чтобы покрыть расходы на экспедицию, – возразил Клайв. – К тому же эти деньги явно были в обращении. Конечно, историческая ценность немного повысит стоимость, но выручить удастся всего по тысяче долларов за штуку – может, чуть больше.

– Пусть так. Ну и что? Мы ведь с самого начала не были уверены, что отыщем клад. И вообще, сейчас это не имеет значения. Мы нашли Потерянный лагерь, и это главное. Для института это такое важное открытие, что доктор Фьюджит найдет способ заработать денег на одних только раскопках.

– Очень на это надеюсь. Но это не отменяет того факта, что я вас подвел.

Клайв бросил в траву недокуренную сигару и затоптал ботинком.

– Будьте добры, подберите.

– Ах да. Прошу прощения.

Клайв завернул окурок в бумажную салфетку.

– Извините: оторвал вас от работы и заставил выслушивать свои стенания. Продолжайте. Посмотрим, что в этом квадрате.

Нора взяла метелку и принялась сбрасывать мягкую землю и собирать ее в совок для дальнейшего анализа. Метелка почти сразу наткнулась на препятствие. Нора отложила ее и заменила на кисточку. Она счищала грунт осторожными полукруговыми движениями. Показалась тонкая кость человеческой верхней челюсти.

– Совсем крошечная, – заметил Клайв.

– Это останки ребенка, – произнесла Нора. – Видите молочные зубы? Я бы сказала, ему – или ей – было не больше шести-восьми лет.

Голос Норы дрогнул. Все мысли о золоте сразу вылетели из головы.

– В Потерянном лагере был только один ребенок этого возраста, – пробормотал Клайв, во все глаза уставившись на кость.

Нора работала медленно. С трепетом смахивала частицы земли с челюсти, освобождая ее из-под слоя почвы, под которым она скрывалась более полутора веков.

– Сфотографируйте, как я работаю. Надо же задокументировать находку, – пробормотала Нора.

Клайв отснял челюсть с разных сторон. Вскоре показался остальной череп. Он сохранился в нетронутом виде.

Адельски и Салазар будто почуяли важное открытие. Оба тихо покинули свои квадраты и подошли посмотреть.

Углубляясь все дальше, Нора обнаружила шейные позвонки и маленькую грудную клетку. Показалась серебряная заколка для волос в форме бантика. В ней застрял светлый локон. При виде украшения Нора застыла. Остальные глядели на нее как завороженные. Перед ними останки той самой Саманты Карвилл, единственного ребенка в Потерянном лагере. Скелет лежал на спине, пальцы сложены на груди чьей-то любящей рукой.

Молчание нарушил Клайв:

– Удивительно, что волосы уцелели. Столько лет прошло.

– Это потому, что мы высоко в горах. К тому же температуры здесь низкие, – заметил Салазар.

Только тогда Нора почувствовала, что отсидела обе ноги. С трудом поднялась, массируя икры, – и вздрогнула от неожиданности. За их спиной на краю луга кто-то стоял. Джек Пил!

Все не сводили глаз с найденных останков и поэтому не заметили его приближения. На Джеке Пиле были ковбойская шляпа и длинный плащ. Он пристально смотрел на членов экспедиции.

Нора стянула перчатки и помахала ему рукой. Адельски последовал ее примеру. Некоторое время Пил стоял неподвижно, наполовину скрытый тенью. С этого расстояния разглядеть выражение его лица было невозможно. Потом он вскинул руку в ответном приветствии, отвернулся и скрылся во мраке среди деревьев. Плащ развевался у него за спиной. Табунщик шел обратно в лагерь.

– Странный тип, – пробормотал Клайв.

Адельски и Салазар вернулись к своим квадратам. Нора при содействии Бентона продолжила работу, пока не обследовала весь участок. Наконец она со вздохом отложила инструменты. Над головой между двумя засохшими деревьями каркала пара воронов. Темнело. Опускался туман. Нора глядела на миниатюрный скелет, на серебряную заколку и на толстую золотистую косу. В этом квадрате находилась только верхняя часть тела. Останки ниже пояса в следующем квадрате: туда Нора еще не добралась. Эта работа предстоит ей завтра.

Нора потянулась, взяла брезент, развернула и укрыла останки маленькой девочки.

В этот вечер ужин у костра прошел тихо. Нора и ее команда устали еще за время подготовки к раскопкам. Клайв был необычно молчалив. Должно быть, до сих пор переживал, что не нашел золото. Только Мэгги, как всегда, фонтанировала кипучей энергией, предлагала всем добавку и посмеивалась над Адельски, когда тот не осилил суперострый чили: обливался потом и все же сдался. Темнота сгустилась быстро, неся с собой пронизывающий ночной холод. Бёрлесон подбросил в огонь побольше хвороста, а Мэгги подлила всем горячего кофе и принялась рассказывать очередной длинный неприличный анекдот о проститутке, одноглазом проповеднике и попугае, говорившем по-французски. Нора углубилась в свои мысли. Из раздумий ее вывел только гогот мужчин, когда Мэгги наконец добралась до развязки. А затем повариха опять перешла к теме партии Доннера. Нора с тревогой поняла, что Мэгги собирается рассказывать еще одну страшилку про Саманту Карвилл.

– Мэгги, – как можно более деликатно перебила ее Нора, – сейчас не совсем подходящее время для таких историй.

Мэгги в притворном негодовании уставилась на Нору:

– Это еще почему? Посиделки у костра затем и придумали, чтобы истории рассказывать!

– Просто эта конкретная история… – Нора набрала полную грудь воздуха. – Мы сегодня нашли скелет Саманты Карвилл.

Все ошеломленно примолкли. Мэгги оправилась первой:

– А нога на месте?

– Мы пока раскопали только верхнюю часть останков, – ответила Нора.

Мрачный Пил остервенело ворошил палкой угли.

На выручку Норе пришел Клайв:

– Мэгги, я и сам люблю разные байки, но что касается ноги Саманты, то эта легенда не имеет ни малейшего отношения к историческим фактам. Завтра мы наверняка в этом убедимся.

Клайва прервал Уиггетт: положил руку ему на плечо и кивнул в темноту. Сначала не раздавалось ни звука, только треск костра и дуновение холодного ветра среди деревьев. А потом Нора услышала шаги тяжелых ботинок с металлическими набойками и фырканье лошади.

Все застыли.

Медленная тяжелая поступь приближалась. Вдруг из темноты показалась фигура: молодая женщина в утепленной куртке и перчатках. В поводу она вела пегую лошадь с белой гривой.

21

Гостья остановилась у костра и окинула взглядом собравшихся. Казалось, она не знала, как вести себя дальше. Вблизи незнакомка выглядела еще моложе, чем сначала показалось Норе. Маленький вздернутый нос, бледное лицо, короткие темные волосы. Стрижка пикси неровная, но, судя по тому, что с прядями явно работал профессиональный парикмахер, так и было задумано. Девушка остановилась за пределами круга, будто не желая вторгаться в личное пространство группы. Она стояла как статуя, однако ее глаза находились в постоянном движении, окидывая внимательным взглядом всё и всех вокруг.

Бёрлесон встал.

– Вижу, вы приехали сюда на одной из наших лошадей, – заметил он.

– Верно, – кивнула девушка. – Взяла напрокат на вашем ранчо. Извините, что нагрянула без предупреждения. – Она запнулась, потом вытащила из-под куртки жетон на шнурке. – Специальный агент Коринн Свонсон, ФБР. Я здесь в связи с расследованием, которое веду.

Нора потрясенно уставилась на нее. Агент ФБР? Это что, розыгрыш? Какое расследование можно проводить в диких горах? И вообще, для агента Коринн Свонсон выглядит слишком молодо – будто только что школу окончила.

Первым дар речи вернулся к Бёрлесону.

– Добро пожаловать, агент Свонсон. – Он взглянул на Уиггетта. – Дрю, будь добр, отведи лошадь в загон.

Уиггетт встал, взял у девушки поводья и скрылся в темноте. Агент Свонсон не двигалась с места. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Может быть, присядете? – предложил Бёрлесон.

– Спасибо.

Свонсон шагнула вперед и села на один из раскладных стульев возле костра.

– Мы никак не могли связаться с вами, чтобы предупредить заранее. Надеялась добраться до заката, но путь оказался дольше, чем я ожидала. Мне ведь советовали взять проводника, а я не послушала. Раз или два заблудилась. – Девушка робко улыбнулась и убрала с лица короткие пряди. – Наверное, вам всем интересно узнать, зачем я здесь.

– Интересно – не то слово, – отозвалась Мэгги. – Кого-нибудь убили?