Черный человек Морган Ричард
Функционер КОЛИН шарахнулся в сторону и посмотрел на Карла так, будто тот заразен. Ортис снова заговорил:
– …это не было сделано ради меня лично. Ты должен это понять. Я – человек состоятельный, и у меня в случае чего есть доступ к еще большим состояниям. Я мог позволить себе платить твоему брату и его подельнику…
Нортон уставился на него:
– Так ты знал? Ты знал, что он в этом участвует?
– Я подозревал. – Ортис слегка закашлялся, сгорбившись в кресле. Прочистил горло. – Его история показалась мне неубедительной, я подумал, что он, скорее всего, вовлечен в шантаж, но… Когда-то мы с ним были тесно связаны, Том. Больше того, мы дружили. Ты должен знать, что я повысил тебя по его просьбе. Точно так же, как двадцать лет назад повысил его.
Нортон процедил сквозь зубы:
– И что, предполагается, что я буду тебе до усрачки благодарен по гроб жизни?
– Нет, конечно же. Я вообще не об этом. Пожалуйста, послушай меня. Я подозревал Джеффа, хоть и не был уверен в своей правоте. Но я точно знал: если я спущу на остальных Онбекенда, кем бы эти остальные ни были, Джефф – если и был вовлечен в это дело – спасует и не доставит мне новых неприятностей. Даже в прежние дни, даже в составе «Ответа скорпиона» он занимался организацией и посредничеством. Он не оперативник, не убийца. Для этого у него всегда кишка была тонка.
Нортон, глядя на него сверху вниз, свирепо усмехнулся:
– Много ты знаешь. Это мой брат послал за тобой тех роллеров. Это мой брат посоветовал мне вытащить Марсалиса из тюрьмы и нанять его, чтобы прищучить тебя и Онбекенда. Он играл тобою так же, как ты играл им.
– Неужели? – На миг на лице директора КОЛИН появилась улыбка. – В этом есть какая-то ирония, ведь он одновременно втянул в игру и убийц, и того, кто спас меня от них. Ирония есть и в том, что вы, мистер Марсалис, вначале спасли мне жизнь, а потом разрушили все мои планы. Впрочем, такие как вы всегда протягивали человечеству обоюдоострый меч, с самого начала. Модификация тринадцать, воплощенное насилие в чистом виде, наши спасители и заклятые враги.
Карл слушал напевную, образную речь Ортиса и вдруг вспомнил Манко Бамбарена с его цветистыми высказываниями о пиштако и человеческой истории. Он праздно призадумался, нет ли у этих двоих общих предков.
– Где Онбекенд? – спросил Карл без обиняков.
– Боюсь, я этого не знаю. – Возможно, тринадцатый подался вперед, потому что голос Ортиса стал несколько напряженным: – Действительно не знаю. Поверьте, если бы я знал…
– Джефф Нортон сказал, что он вернулся на Альти-плано. К Бамбарену. Оттуда вы его и выдернули с самого начала, чтобы все это устроить, так?
– Да, но я действовал через организацию Бамбарена. Все что я мог – оставлять для него послания. В конце концов он сам однажды ночью пришел ко мне в Нью-Йорке. Явился, как призрак, прямо в дом, незамеченный охранными системами. – Ортис, глядя в окно, слегка передернулся. – Я как будто духа вызвал. Мне еще тогда следовало знать то, что снова и снова твердят нам легенды и мифы: никогда не призывай то, что не сможешь контролировать.
– После этого у вас с ним должен был установиться прямой контакт, – прагматично заметил Карл. – Иначе после арестов на «Коте Булгакова» вы не смогли бы натравить его на меня в Сан-Франциско.
Ортис снова попытался изобразить улыбку, но та моментально угасла.
– Поверьте, мистер Марсалис, я изо всех сил старался это предотвратить. Вы даже представить себе не можете, как я старался. Я не страдаю неблагодарностью, а вы спасли мне жизнь. Но противостоять Онбекенду, который что-то решил, все равно, что противостоять стихии. Вы уже угрожали объекту его воздыханий в Арекипе, и после этого его могла удовлетворить только ваша смерть. Я попытался вывести вас из-под удара и даже обратился в АГЗООН, чтобы они вас отозвали, но, похоже, вы такой же упрямец, как и все остальные тринадцатые. Вы отказались уехать. А Онбекенд так на вас зациклился и действовал настолько быстро, что я не успел ничего предпринять сверх того.
Карл был потрясен:
– Так это вы попросили ди Пальму меня отозвать?
– Да, мистер Марсалис, – вздохнул Ортис, – и не только это. С самого начала Джанфранко ди Пальма получил инструкции как можно быстрее вас забрать. Никто не ожидал, что вы станете так упорно биться на чужой войне.
Карл вспомнил клинику АГЗООН в Стамбуле. Мехмета Тузку с его дипломатичной попыткой увезти Карла. Отказ уехать и причины этого отказа, совершенно неубедительные, которые он, словно песок, бросил самому себе в глаза, чтобы запорошить их и обмануть себя. Единственной настоящей причиной его отказа была Севджи Эртекин. Он знал это даже тогда.
– Зазноба Онбекенда – Грета Юргенс? – рассеянно спросил он.
– Похоже на то. Забавная парочка, правда? Но, во всяком случае, у них есть что-то общее: оба они являются объектами гормональной ненависти всего остального человечества, которое, похоже, постоянно нуждается в таких объектах.
Нортон смотрел на Ортиса и явно думал о чем-то другом.
– Так ты уже и с АГЗООН обмениваешься услугами? Вот, значит, как далеко ты раскинул свои сети?
– Том, я номинирован на пост Генерального секретаря. Никаких диспутов на эту тему не ожидается, решение согласовано на всех уровнях. В будущем году в это время я уже займу этот пост, если ты оставишь меня в живых. – Сжатые ладони приподнялись вверх почти как в молитве. – Неужели вы оба не понимаете, что я пытался защитить? Вы думаете, все затеяно ради меня лично? Пожалуйста, поверьте, это не так. Я потратил последние шесть лет жизни, пытаясь склонить Колониальную Инициативу к сотрудничеству с ООН. Добивался соглашений по марсианскому законодательству и сотрудничества с властями колонии. Стремился обуздать жадность корпораций и внедрить повсеместно европейскую социальную модель. Пытался снести барьеры, отделяющие от нас Китай, вместо того чтобы возводить новые стены. Я делал все это в надежде, что мы сможем не тащить безумие наших изолированных национальных государств в первый новый мир, который мы создаем сами. Что нам незачем возводить там туже идиотскую, полную ненависти структуру.
Лицо Ортиса порозовело и оживилось, даже стало казаться здоровее благодаря воодушевлению. Карл смотрел на директора КОЛИН, как если бы тот был каким-то насекомым за стеклом вивария. «Спешите видеть людей! Смотрите, как самец-патриарх оправдывает свои действия в собственных глазах и в глазах себе подобных».
– Еще год, – страстно сказал Ортис. – Это все, что мне нужно, и я смогу продолжить работу с другой стороны забора. Смогу реструктурировать Генеральную Ассамблею, избавить ее от идиотской риторики, форсировать реформы, давать обещания, делать все, что уже проделано здесь, в КОЛИН. Все это оказалось под угрозой из-за моего прошлого – и дело не в деньгах, которые я мог бы быстренько слить со счетов КОЛИН, потому что шантажисты требовали меньше, чем стоимость лифта для одной-единственной стыковочной башни. Я сделал это не из-за денег. Я сделал это ради будущего, ради надежды на будущее. Разве оно не стоит жертв? На одной чаше весов горстка отработанных, живущих фальшивыми жизнями, уставших, отживших свое мужчин и женщин, совершивших в прошлом много насилия, а на другой – надежда на лучшее будущее для всех нас.
Карл мельком вспомнил о Тони Монтес, вообразил, как она использует полузабытые навыки боя и сражается с Онбекендом, а потом сдается и позволяет тринадцатому убить себя, лишь бы он не тронул ее мужа и детей. Интересно, спросил он себя, вспоминала ли она о дымящихся руинах Вайоминга, стоя под дулом пистолета в ожидании пули, или думала лишь о детях, о том, что никогда больше не увидит, как они войдут в эту дверь?
Он задался вопросом, что встанет перед его внутренним взором, когда придет его время.
Елена Агирре, шепчущая что-то за спиной.
Тишина, наполняющая его доверху…
– Сколько же в тебе дерьма, Ортис. – Резкий голос Нортона выдернул его из своих мыслей. – Пока ты командовал «Ответом Скорпиона», тебя не смущало, что эти мужчины и женщины регулярно совершают насилие.
– Да, так и есть, Том. Но то были другие времена. – Ортис повысил голос, но умеренно. Он добросовестно обосновывал свою точку зрения: – Вы должны это помнить. И в те времена эти самые мужчины и женщины охотно отдали бы свои жизни за дело, о котором идет речь. Потому что они тоже верили в лучшее будущее.
Нортон дернулся вперед с искаженным от ярости лицом. Схватил инвалидную коляску за подлокотники, толкнул так, что она откатилась на полметра назад, прежде чем сработали автоматические тормоза. Он заорал, брызжа слюной в лицо своего босса:
– В лучшее будущее, сука? И какое же оно, это твое лучезарное будущее, мудила? Тайные операции в других странах? Коррупция? Концлагерь для генетически модифицированных лиц в Вайоминге?
Карл оттащил его назад:
– Держи себя в руках, Том. Мы тут не для этого.
Но воодушевление уже исчезло с лица Ортиса, его, будто пламя свечи, задула ярость Нортона. В инвалидном кресле сидел теперь старый больной человек, утомленно качающий головой:
– Я… был… молод. Глуп. Мне нет оправдания. Но тогда я верил, что мы делаем правильные вещи. Вы должны понять, как это было. Запад потерял преимущество, пришел в ужас от генетических исследований, которые необходимо было вести; нас остановили нравственная паника и невежество. А в Китае делали то, чем следовало бы продолжать заниматься нашим университетам и технологическим институтам. И они делают это по сей день. – Ортис повернулся, чтобы посмотреть на Карла, и снова воодушевился: – Будущее за Марсом, мистер Марсалис, но не то будущее человечества, каким оно видится Джейкобсену и АГЗООН. Вы там были и знаете, каково это. Нам понадобятся модификанты, нам придется в каком-то смысле стать модификантами, если мы планируем удержаться на этой планете. Китайцы понимают это и поэтому не сворачивают свои программы. Я только пытаюсь уравнять давление, чтобы, когда произойдет взрыв – то есть когда наконец-то придет понимание, – наше общество не разорвало от перепада.
Карл кивнул:
– Да. Давайте вернемся к Онбекенду.
– Вы мне не верите?
– Какая разница, верю я или нет? От этого то, что вы сделали, не изменится. Как Онбекенд узнал, что приходится Манко Бамбарену полубратом?
Ортис вздохнул:
– Я на самом деле не помню деталей. Это было давно. Да, возможно, мы задействовали время и ресурсы «Ответа Скорпиона», чтобы отследить донора генетического материала, выяснить, кто она такая, и прикинуть, что это нам дает. Возможно, работа, которую мы делали в Вайоминге, пробудила интерес Онбекенда. По каналам «Скорпиона» он узнал о существовании своего близнеца, это мне точно известно, поэтому вполне возможно, что на Изабелу Гайосо он вышел так же. А еще мне известно, что до того, как его к нам прикомандировали, он в качестве «Стража закона» был задействовал в Боливии, уж один-то раз точно, и, возможно, сумел тогда найти мать. Могу сказать только, что, когда для «Скорпионов» пришло время исчезнуть, Онбекенд уже приготовил себе местечко под солнцем. Он знал, что его близнец выбрал переселение на Марс и что н-джинн скроет из общего потока данных всю информацию о его собственном участии в «Ответе Скорпиона». А Бамбарен пристроил его у себя в организации. Это было идеальное исчезновение.
«Да, до тех пор, пока не возник Стефан Неван с предложением использовать тринадцатых в качестве пиштако, хотя у Бамбарена уже имелся один такой, связанный с ним кровными узами, и не привлек к группировке совершенно ненужное ей внимание. Бедный старина Стефан попал в десятку, даже не подозревая, как отменно сработала его интуиция. Ничего удивительного, что Бамбарен так чертовски поспешно его сдал. Потому что Неван мог привести отряд АГЗООН прямо к дверям сводного брата босса familia.
Ничего удивительного нет и в том, что Бамбарен взбеленился, когда явились мы и снова стали копаться в этом деле. Наверно, я задел его, заговорив о показательной экзекуции на площади какой-нибудь деревни. Вероятно, Онбекенд сделал для него нечто подобное, и мое предположение оказалось слишком близко к истине, чтобы он взволновался.
Он думал, что я с ним играю. Что на самом деле я пришел за его братом».
Карлу вспомнилась Севджи Эртекин, прислонившаяся к джипу КОЛИН, руки в карманах, куртка распахнута. Вот она делает небрежное движение, дав Бамбарену заметить кобуру с МарсТеховским пистолетом и явно предупреждая главу familia, чтобы тот не лез на рожон.
«Севджи, тебе следовало бы все это услышать. Мы с тобой были чертовски близки к цели.
Но ты велела мне не злорадствовать, потому что это непривлекательно».
Он с трудом сосредоточился на человеке в инвалидной коляске.
– Изабелла Гайосо жива?
– Нет, она умерла несколько лет назад. Онбекенд вскользь упоминал об этом, когда мы с ним встретились в Нью-Йорке. Похоже, она выросла в крайней нищете, а такие вещи впоследствии, конечно, дают о себе знать. Насколько мне известно, сам Бамбарен выжил в детстве только по счастливой случайности. Все его братья и сестры умерли.
– Бамбарен знает, что у него был еще один сводный брат?
– Нет, второго мы не задействовали. Для того чтобы наладить нужные связи с Брэдбери и Уэльсом и быть при этом достаточно убедительными, хватило и Онбекенда. Это потребовало времени, но он уверил familia на Марсе, что между кланами в Лиме и на Альтиплано пробежала черная кошка. – Исхудавшие плечи под серым шелком пижамы поднялись и опустились. – Насколько я понимаю, это недалеко от истины.
– И Меррин не знал, кто его нанял?
– Для начала Меррин не знал, что у него есть близнец. Как я уже сказал, Онбекенд обнаружил этот факт только благодаря «Ответу скорпиона». У Меррина доступа к этим данным не было. Вы видели Онбекенда; он сделал пластическую операцию, когда в девяносто четвертом ушел в подполье. Между близнецами больше не было сходства.
Карл вспомнил, как почуял что-то знакомое в чертах другого тринадцатого в ту ночь, когда подстрелили Севджи.
– Нет, сходство осталось. Если искать его, то найдешь.
– Ну, насколько я понимаю, наём Меррина шел по каналам марсианской familia. Сомневаюсь, что Меррин и Онбекенд видели друг друга на экранах. Обе familia знали только, что там какое-то личное дело, и что тут, на Земле, для него понадобился определенный исполнитель, а именно – Меррин, и если его не удастся задействовать, то сделки не будет.
– А Меррин? – заинтересовался Нортон. – Что ему сказали?
Еще одно пожатие хрупких плеч.
– Что на Земле у него остались друзья, которые хотят его возвращения и обеспечат новыми документами и возможностью исчезнуть без всяких хлопот. Мы придумали очень привлекательную упаковку.
Нортон ошеломленно покачал головой:
– Так Онбекенд просто продал собственного брата? Близнеца?
– Да, Онбекенд им пожертвовал. Ну и что? – Ортис махнул рукой. – Они никогда не были знакомы и даже не встречались ни разу. Какая связь могла между ними возникнуть?
– Не в этом суть! – Но теперь Нортон смотрел на Карла: – Христа ради, ведь это был его брат!
– Суть именно в том, – тихо сказал ему Карл, – что тринадцатые не способны на абстрактную преданность, Том. Такими уж нас создали.
– Но… Бамбарен! – вскинул руки Нортон. – Совершенно абстрактные узы родства.
Ортис издал сухой смешок:
– Да, Онбекенд эксплуатировал их с большой выгодой для себя.
– Бамбарена использовали, – глядя сверху вниз на Ортиса, сказал Карл, – так же, как и всех остальных. Как «Ответ скорпиона», как «Гуманитарные ценности». Как Онбекенда и Меррина. Все плясали под вашу дудку.
– Мистер Марсалис, поймите, пожалуйста…
«Достаточно».
Карл схватил Ортиса под мышки и одним резким рывком вытащил из инвалидной коляски. Казалось, тот совершенно ничего не весит, а может, это подключился меш… или гнев. Ортис трепыхался и пинался, но вяло. Карл мгновение словно держал директора КОЛИН в объятиях, успев отступить от тревожной кнопки на подлокотнике, а потом аккуратно положил его на полированный деревянный пол.
– Погодите, вы же не можете…
Но голос Ортиса был таким же слабым, как его сопротивление. Карл опустился на колени и прижал руку к груди директора КОЛИН, чтобы тот лежал спокойно. Склонился к нему и с бесстрастным лицом сказал:
– Я вас знаю, Ортис. Повидал таких, как вы, вещающих с каждого экрана и каждой трибуны на двух планетах, и вы, на хер, никогда не меняетесь. Вы лжете губожевам и лжете себе, чтобы губожевам проще было вам поверить, а когда начинаются смерти, выражаете сожаление и придумываете оправдания. Но в конечном итоге вы делаете все, что делаете, потому что считаете, будто имеете на это право, а на остальное вам плевать. Если вы действительно подозревали Джеффа Нортона, если вы знали, что он за человек, то могли бы прижать его, узнать имена тех, кто в этом участвует…
– Это был Танака, – сказал Нортон, становясь над Ортисом. – Только Танака, и все.
Карл кивнул.
– Вы могли прекратить шантаж, как только он начался. Но раз Танака и Джефф Нортон смогли вас шантажировать, значит, рано или поздно на это осмелился бы кто-нибудь еще. Кто-то из тех, кто знал о Вайоминге, и это могло произойти в любой момент. Какой бы пост вы ни занимали, «Ответ скорпиона» висел бы над вами, как дамоклов меч, до самой смерти. Вы никогда не были бы в безопасности. А тут вы увидели шанс устроить генеральную уборку и воспользовались им. И неважно, какова цена.
И тут Карл неожиданно понял еще одну вещь:
– А знаете, Ортис, из вас вышел бы отличный тринадцатый. Вам не хватало для этого только физической силы, мощи… Но, думаю, вы всегда могли найти кучу губожевов, которые обеспечили бы их вам.
– Хорошо. – Ортис перестал сопротивляться. В его голос вернулась сила. Он заговорил, ясно и с нажимом: – Послушайте меня, пожалуйста. Если вы меня сейчас убьете… У меня в тело вживлены датчики жизненных показателей. Они под кожей, внутри меня, вам ни за что их не найти. Тут за считаные секунды будет реанимационная бригада.
– Мне не потребуется так много времени, – сказал ему Карл.
Ортис сломался. Его лицо пошло морщинами, глаза закрылись. Когда он открыл их, там стояли слезы.
– Но я хочу жить, – прошептал он. – Хочу идти дальше. У меня много дел, которые я должен сделать.
Холодная, леденящая, пульсирующая ярость. Карл почувствовал, как она исказила его лицо.
– Как и Севджи Эртекин.
– Пожалуйста, поверьте мне, мистер Марсалис, я глубоко сожалею…
Карл наклонился ниже:
– Мне не нужны ваши сожаления.
Ортис сглотнул и каким-то образом сумел собраться.
– Тогда у меня есть к вам просьба, – хрипло проговорил он. – Пожалуйста, разрешите мне, по крайней мере, позвонить родным. Поговорить с ними, попрощаться.
– Нет. – Карл втянул Ортиса себе на колени, одной рукой обвил его шею, другой придержал голову. – Я здесь не для того, чтобы облегчить вашу кончину, Ортис. Я пришел забрать должок.
– Пожалуйста…
Карл сделал резкое движение, и шея Ортиса сломалась, как трухлявая ветка.
В каждом углу палаты зазвучал однообразный тревожный перезвон, этакое рыдание горюющего сообщества губожевов. «Не стало могущественного и состоятельного человека!» Поднимайтесь, собирайтесь, сбивайтесь в кучу.
На воле хищник.
Глава 52
Реанимационная бригада примчалась быстро – не прошло и двух минут, как сработали микродатчики под кожей Ортиса и включился сигнал тревоги. Но охранники КОЛИН ворвались в двери еще раньше, стоило только сигналу зазвучать. Они обнаружили Ортиса, завалившегося набок в инвалидной коляске, и Нортона с Марсалисом, которые стояли рядом и глядели на него.
– Сэр? – Командир охранников посмотрела на Нортона.
– Перекройте этаж, – отсутствующе сказал ей Нортон. – Вызовите подкрепление, чтобы это сделать. Я хочу, чтобы никто не входил сюда без моего разрешения. Даже полиция.
– Но…
– Выполняйте. – Он повернулся к Карлу: – Тебе лучше поспешить.
Карл кивнул, бросил еще одни взгляд на Ортиса и шагнул за пределы кольца, которое охранники неосознанно стягивали вокруг мертвого тела. Не оглядываясь, покинул палату, двинулся по коридору, встретившись со спешащей в противоположном направлении реанимационной бригадой: специальное снаряжение, носилки, белые халаты, озабоченный врач-реаниматолог и все такое.
Он посторонился, пропуская их.
Покинув больницу, он быстро пошел прочь, два квартала к западу и четыре к югу, затерявшись в залитом солнцем, бранящемся, суматошном городе. Вытащив из куртки «С(т)игма» упаковку телефонов, он снял ее, смял и бросил в первый попавшийся мусорный бачок. Холод покусывал Карла сквозь ткань рубашки, но в карманах лежали кредитки КОЛИН, и у него было время.
Он остановился на углу, посмотрел на часы и вычислил, сколько нужно времени, чтобы добраться до терминала суборба аэропорта Кеннеди, надеясь, что Нортон сможет справиться со своей частью работы.
Потом он достал из упаковки новый телефон, активировал его и подождал, пока тот поймает сеть. Другой рукой порылся в кармане брюк, вытащил фотографию и список нацарапанных от руки номеров, которые Мэтью раздобыл для него прошлой ночью.
– Итак, Сев, – пробормотал он себе под нос, – давай это сделаем.
Она шагнула в сумрак бара неуверенно, но в то же время решительно. В конце концов, это Нижний Манхэттен, ее территория, Уолл-стрит и инфоотдел полиции Нью-Йорка всего в паре кварталов к северу отсюда. Идти пришлось недалеко.
Два маленьких шажка, дверь за спиной закрылась, и она осмотрела помещение. Вдоль стены напротив стойки тянулись кабинки со столиками, и от одного из них ей помахал мужчина. Она не стала отвечать тем же, но направилась нему. Некий отупевший от пьянства тип в костюме сидел в конце стойки бара на высоком табурете в обществе неизвестно какого по счету мартини. Он невежливо окинул ее взглядом. Карл полагал, она стоит того, чтобы на нее посмотреть. Длинноногая, хорошо сложенная, пусть и в будничной одежде, – и как воображает, как вышагивает, как себя держит! Единственная электрическая лампочка в старинном стиле в центре потолка вызолотила волосы женщины, когда та прошла под ней, ненадолго выхватив из потемок миловидную чирлидерскую внешность. С тех пор как была сделана фотография, она почти не изменилась.
– Эми Вестхофф?
Когда она подошла, Карл поднялся со своего места и протянул руку. Она протянула свою в ответ, изучающе посмотрела на него:
– Да. Агент… ди Пальма, не так ли?
– Совершенно верно. – Он махнул своим удостоверением АГЗООН, держа его так, чтобы она могла видеть фотографию, но не имя. Убирая бейджик в карман, нахмурился, изображая озабоченность, чтобы ее отвлечь. – Я смотрю, вы пришли одна?
Она пренебрежительно отмахнулась, усаживаясь за столик напротив него, и поспешила солгать:
– Ну да, мой напарник сейчас очень занят другими делами. Он не смог прийти. Вы сказали, что хотите побеседовать о деле Итана Конрада, закрытом четыре года назад. Я, признаться, не понимаю, как оно связано со мной или с инфоотделом.
– Это всего лишь предположения. Но… могу я вас угостить?
– Нет, спасибо. Я должна буду вернуться на работу. Мы быстро управимся?
– Конечно. – Карл пригубил виски. – Строго говоря, мои полномочия в этом деле, я бы сказал, не слишком велики. Очевидно, мы не на территории ООН.
– Но и не слишком далеко от нее.
– Да, верно. – Карл поставил стакан, опустил руки на колени. – Ну что ж, полагаю, вы знакомы с этим делом. Насколько мне известно, у вас были некие отношения с Итаном Конрадом еще до того, как стало известно, что он собой представляет.
– Да, были, – напряженно произнесла она. – Задолго до того, как кто-либо узнал, кто он такой.
– Ну да, конечно. Я просто получил эту информацию от офицера полиции. Бывшего офицера, на самом деле. От Севджи Эртекин, вы о ней слышали?
Официантка не спеша двинулась к ним, бровки подняты, блокнот пока еще в кармане передника. Для бара это раннее время. Не считая одинокого брокера, кроме них, в заведении никого не было.
– Не хотите сделать заказ…
– Нет, спасибо, – отрезала Эми Вестхофф.
Официантка пожала плечами и отошла. Карл посмотрел на нее, извините, мол. Вестхофф подождала, пока девушка вернется за стойку, и лишь тогда заговорила:
– Я знаю Эртекин, правда, неблизко. Что она сказала?
– Она сказала, что вы настучали в АГЗООН, что Конрад – тринадцатый, и сделали это из ревности, потому что он вас бросил. А потом, в последнюю минуту, позвонили ему и попытались предупредить. Но, конечно, было уже слишком поздно. А теперь…
– Вот сучка драная!
Но даже в приглушенном свете Карл видел, как посерело ее лицо.
– Значит, вы это отрицаете?
Вестхофф подняла дрожащий указательный палец:
– Возвращайтесь к этой муслимской сучке и передайте ей от меня, что…
– Боюсь, это невозможно. Севджи Эртекин мертва. Но она поручила мне кое-что. Она хотела сделать это сама, но не смогла.
Глаза блондинки сузились:
– Что за поручение? – Потом она вздрогнула, вскрикнула, отодвинулась назад и уставилась на свою скрытую штаниной ногу. – Что это за херня?
– Это стрелка, обработанная генетически модифицированным ядом кураре, – холодно сообщил Карл. – Он парализует мышечную систему, и человек не может ни дышать, ни позвать на помощь.
Вестхофф уставилась на него. Попыталась встать из-за стола, но вместо этого лишь издала приглушенный хрюкающий звук и рухнула обратно, по-прежнему не сводя с него глаз.
– Это существенно улучшенная версия природного яда кураре, – продолжал Карл. – Можно сказать, это тринадцатый мира ядов. Я думаю, на все про все уйдет около семи или восьми минут. Наслаждайтесь.
Он сдвинул стакан с виски так, чтобы тот стоял напротив нее. Рот Вестхофф скривился, сама она прислонилась к стене. Карл встал, собираясь уйти. Склонился к ней.
– Севджи Эртекин хотела, чтобы ты умерла, – тихо сказал он. – Теперь ты мертва.
Потом он выбрался из-за стола и направился к двери. По пути посмотрел на стойку бара, за которой официантка возилась со своим телефоном, сидя на высокой табуретке. Стоило ей поднять голову, как Карл выразительно закатил глаза, мол, как же она мне надоела. Девушка сделала сочувственное лицо, улыбнулась и вернулась к своему телефону. Карл толкнул входную дверь и вышел на предвечерний холодок.
Он выбросил пистолет-игольник в забранный решеткой люк на Уолл-стрит, немного расстроившись, ведь Мэтью пришлось потрудиться, чтобы найти подходящего дилера с сомнительной репутацией, а потом этот дилер подтвердил свою репутацию, когда понял, что Карл спешит, и содрал с него астрономическую сумму.
Но все же дело было сделано.
«Надеюсь, это то, него ты хотела, Севджи».
Он позвонил Нортону из такси по дороге в аэропорт.
– Можешь говорить?
– Да, я на Джефферсон-парк. А ты где?
– На мосту Квинсборо. Еду в аэропорт.
– Ты еще тут, в городе? – Телефон задрожал от крика Нортона. – Что за херню ты творишь, Марсалис?
– Мне нужно было сделать пару дел. Я еще могу улететь?
Нортон глубоко вздохнул:
– Должно быть, можешь. В мою дверь ломится полиция, Вейл Корнелл вопит о судебных исках, но мандат КОЛИН пока что их удерживает. Всегда знал, что я не зря там работаю.
– Старая добрая власть корпораций, да? – Карл посерьезнел. – Думаешь, они поднапрягутся и арестуют тебя?
– Ну, пока что я тут за главного, так что со мной все в порядке. К тому же я был в туалете, помнишь? И понятия не имел, что происходит, пока ты не позвал меня, и я не увидел мертвого Ортиса в инвалидной коляске.
– Звучит не слишком убедительно.
– А оно и есть не слишком убедительно. Но мы говорим о самой могущественной неправительственной организации на планете, и сейчас она прикрывает мне спину. Хватит волноваться обо мне, Марсалис. Если хочешь помочь, немедленно уноси ноги с территории Союза.
– Я как раз этим занят.
Он прервал вызов и посмотрел в окно. Такси ехало вперед, свет полосами прорывался сквозь стальные решетки конструкции моста, ложился ему на лицо, воздух в салоне поочередно становился то полным сияющих пылинок, то тусклым. За спиной, на берегу Ист-Ривер, на фоне холодного, идеально синего неба громоздились графичные кварталы Манхэттена. Сверху светило похожее на желток солнце, дробясь на крышах и стенах построенных при помощи нанотехнологий новых черных башен. Скорое расставание будто набрасывало туманный флер на эти места.
То же самое смутное влечение, которое он испытывал два дня назад, глядя через залив на береговую линию и Марин, вернулось и, будто ножом, ударило в сердце. Он не мог толком понять, что это за чувство, мог лишь дать ему имя.
Севджи.
Кода
Пиштако
Глава 53
Грязно-белая тропа вниз к Колке была утоптанной, но местами почти терялась среди каменистых осыпей и кустарника. Изначально тропа вилась и петляла вдоль края каньона, как недавно раскрученная бухта кабеля, который никак не желал окончательно выпрямиться. От деревни она тянулась условно по прямой, следуя более или менее линии обрыва, порой приближаясь к нему так, что взгляд вниз вызывал головокружение, а потом вновь шарахаясь в сторону, будто испугавшись падения. В паре километров от города тропа огибала пустырь, по краям которого стояли заржавевшие остовы футбольных ворот, изгибалась еще раз-другой, а потом спускалась в широкую чашеобразную впадину в стене каньона, сбегая вниз, описывая концентрические круги, будто шар рулетки, движение которого все замедляется, прежде чем он остановится перед счастливым номером. После этого она переваливалась через край каньона и, заложив несколько резких виражей на крутом спуске, в конце концов в пыли и гальке достигала древнего деревянного подвесного моста через зеленоватые воды реки.
Мост был ненамного удобнее, чем тропа, которая к нему привела. Похоже, его доски не обновляли десятилетиями, и местные жители положили перед дырами и зазорами камни, чтобы мулы, по-прежнему остававшиеся здесь единственным доступным видом большегрузного транспорта, не увидели внизу воду и не испугались. Пренебрежение инфраструктурами было отличительной чертой этой местности – до ближайших подготовительных лагерей было далеко, а это значит, что отдачи с вложенных сюда корпоративных средств не будет; основной статьей дохода в этом районе был туризм, а туристам нравилась живописная нищета, – но тут все зашло дальше, чем где бы то ни было. В этих местах не одобрялись туристы, за исключением тех, что водили знакомство с кем-то из местных жителей, и туроператоры настоятельно советовали своим клиентам прокладывать маршрут по другим частям каньона. Тут за каждым, кто двигался по тропе, наблюдали мужчины с оружием, черный металл которого поблескивал на безжалостном солнце Альтиплано. Тут, по слухам, жила ведьма, которой не хватало обыкновенной человеческой способности бодрствовать в засуху, и она в конце каждого года впадала в зачарованный сон, пробуждаясь лишь с приходом дождей и только благодаря зову и мольбе своего возлюбленного-пиштако.
– Ты не можешь всерьез планировать поездку туда сейчас! – Нортон мотал головой, но в его голосе звучало не столько недоверие, сколько усталая покорность. Казалось, за последние несколько дней он утратил всякую способность поражаться.
– Лучше сейчас, чем потом, – угрюмо сказал ему Карл. – Чем сильнее оседает пыль, тем больше у Бамбарена и Онбекенда шансов критически оценить свое положение, а я для них – здоровенная черная галочка в графе убытков. Они не знают о Севджи, но им известно, что я работаю на АГЗООН и что я в курсе про Онбекенда. И оба они – мужики осторожные. Если все отложить на достаточно долгий срок, они начнут задаваться вопросом, где я и чем занят. Но сейчас они полагают, что я, как и все остальные, залег на дно.
– Да, тебе бы следовало.
– Что, тяжело становится держать оборону?
– Нет, и я вообще не об этом. Я просто хочу сказать, тебе не помешает подумать, что ты будешь делать, когда все закончится.
Карл смотрел на медленно ползущую в ночи к КПП вереницу машин, намеревающихся пересечь границу.
– Об этом я буду волноваться, когда все закончится. А пока – ты дал мне обещание.
– И я примчался сюда, разве нет? – Нортон обвел жестом лишенное излишеств, сугубо утилитарное помещение, в котором они находились. – И сижу тут, правильно? И не то чтобы у меня нет других дел или более привлекательных мест, куда я мог бы податься.
В его словах был смысл. Иммиграционный отдел ШТК-Без был известен как самая говнистая организация под юрисдикцией ШТК, а убогий интерьер наблюдательного пункта был лишним тому подтверждением. Серые шкафчики из прессованного карбона выстроились в ряд вдоль дальней стены, на одной половине теснились друг к другу разнообразные дешевые столы и стулья, а вторую оккупировал бильярдный стол, обитый кричащим оранжевым сукном. Кривые и пошарпанные кии торчали из прикрепленной к стене пластиковой подставки, рядом стояла пара торговых автоматов, чьи слабо светящиеся витрины заполняло нечто, похожее скорее на токсичные материалы в изоляционных капсулах, чем на продукты и напитки. Тусклые лазерные панели в потолке, длинное смотровое окно, на три метра выше потока машин. Неприметная задняя дверь, ведущая к камерам.
Они сидели здесь еще с тех пор, как было светло.
Карл поднялся и в пятнадцатый раз принялся рыскать по комнате. Он начинал думать, что с каждым вдохом все сильнее ощущает душу этого места, и это отнюдь не способствовало улучшению настроения. Покрашенные желтой краской стены, испещренные со стороны бильярдного стола сотнями царапин – те напоминали о чрезмерной раздражительности игроков, которую нередко здесь проявляют после неудачных ударов, – выглядели неряшливо. Тут и там однообразие стен пытались нарушить жалкие разрозненные плакаты, начиная от информационных листков ШТК-Без и ориентировок и кончая распечатками полупорнографического содержания, афишами концертов и местных ночных клубов, что на дороге в Блайт. Ни один из них не казался привлекательным, особенно если смотреть на них по пятнадцатому разу.
Нелучшее место, чтобы распрощаться с Нортоном.
– Нью-йоркская полиция все еще тебя донимает? – спросил Карл.
Нортон сделал неопределенный жест:
– Конечно, они на меня наседают. Им, безусловно, хочется знать, где ты, черт тебя побери. И как ты ушел. Я сказал им, что ты официально помогал КОЛИН во внутреннем расследовании, и частью сделки была последующая защита твоей частной жизни. Они на это не купились, но, блин, они же всего-навсего копы и не станут бодаться с нами в такой ситуации.
– Они спрашивают о чем-то еще?
Функционер КОЛИН отвел взгляд. Он ни разу не поинтересовался, что Карл делал в Манхэттене после того, как вышел из больницы.
– Нет, не спрашивают. А что, есть еще что-то, о чем мне нужно узнать?
Карл минуту честно обдумывал этот вопрос.
– Что-то, о чем еще тебе нужно знать? Нет. Ничего такого.
Ему было известно, что смерть сержанта полиции Нью-Йорка Эми Вестхофф наделала в Союзе шуму, но вряд ли у Нортона были силы или время на то, чтобы как-то связать это событие с Севджи Эртекин. Четыре года – долгий срок, к тому же Карл был уверен, что хорошо замел следы, когда звонил Вестхофф, причем ее чувство вины изрядно помогло в этом.
– Если честно, – устало сказал Нортон, – меня больше тревожит Вейл Корнелл, чем полиция. Туда вложены большие деньги, там есть люди, способные много чего нашептать в высокопоставленные уши, и всерьез преданные своему делу медики, которые не любят терять пациентов при загадочных обстоятельствах. И это не говоря уже о личном враче семьи Ортис, который ведет там прием.
– Тебе пришлось заплатить бригаде реанимации?
– Нет, с ними обошлось без проблем. Там сплошь молодежь, настроенная делать карьеру, и она прекрасно понимает, что может сделать с резюме иск о преступной халатности, пусть даже о соучастии. Я сделал так, чтобы они констатировали смерть на месте, а потом выпроводил их, сказал, что дело больше не в их компетенции. Видел бы ты их лица! Они с таким облегчением вышли…
Карл остановился, изучая постеры на стенах. «ТОЛСТЯКОВ СЛОЖНЕЕ ПОХИТИТЬ – БЛАЙТ, МАРСИАНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ЗАЛ, 25 НОЯБРЯ». Концерт примерно через три недели. Интересно, подумал он, где я буду, когда «Толстяки» выйдут на сцену, и почти сразу прогнал эту мысль.
– Объяснение смерти Ортиса уже подготовлено?
Читать бесплатно другие книги:
