Чернила и кость Кейн Рейчел
– Я их типичный представитель. Относительно.
– Что ж, тогда я буду чувствовать себя там как дома. – Морган откинула ткань, закрывающую вход, и издала звук отвращения от ударившего им в нос запаха. – Тут по-прежнему чудесно.
– Я правда могу справиться сам, – сказал ей Джесс. – Иди.
– Но если ты свалишься в дыру, то это будет на моей совести, – заметила она. – Давай я хотя бы помогу тебе опуститься на сиденье.
– Нет. – Джесс уставился на нее, пока она не пожала плечами и не отпустила его руку. – Иди. Подожди снаружи.
Морган вышла из палатки, и Джесс тут же засомневался, справится ли он. Он уже чувствовал себя лучше, однако путь сюда отнял у него немало сил. «Соберись», – сказал он себе. Он буквально слышал голос своего отца, разносящийся эхом в мыслях: «Заботься о себе сам, не рассчитывай на чью-либо помощь. Только так можно оставаться сильным».
Итак, Джесс справился. Каким-то чудом. Не самый приятный опыт и далеко не безболезненный, однако чувство контроля над своим телом, после того как еще недавно он ощущал себя совершенно беспомощным, уже было большим достижением. Джесс вышел и рассчитывал увидеть Морган, поджидающую его снаружи.
Однако ее не было видно поблизости.
По лагерю сновало много народу, уэльские солдаты в униформе прогуливались между палатками, а телеги с оружием возили по грязи тут и там, однако никто бы не смог так ловко укрыться здесь. На Морган были библиотечные рубашка и штаны золотого цвета, а также огромные черные ботинки. Ее было бы видно на фоне цветов уэльской формы.
«Следить за ней не входит в мои обязанности, – сказал себе Джесс. – Тем более на ней браслет, с помощью которого ее легко можно отследить. Если она снова попытается сбежать, ее найдут и без моей помощи».
Вполне убедительный довод, однако Джесс вздохнул и, прихрамывая, поплелся ее искать.
Она не успела уйти далеко, и Джесс нашел ее, когда завернул за угол туалетной палатки. Она стояла неподвижно и смотрела куда-то вдаль.
– Дальше мне уходить нельзя, – сказала она.
– Что ты делаешь?
Она не ответила. Джесс проследил за ее взглядом и сначала заметил темный дым, поднимавшийся от земли в том месте, где начинался Оксфорд. Стены разрушили, вместо них валялись каменные обломки, и языки пламени еще кое-где вились под свинцовым небом. Теперь никто не кричал. Стояла пугающая тишина.
Затем внимание Джесса привлек уэльский отряд за обломками стен. Они что-то грузили на свои телеги. Джесс ничего не сказал, Морган тоже промолчала. И в тишине они наблюдали, как телеги скрипят и перемешивают своими колесами грязь, проезжая мимо них.
Телеги оказались нагружены мертвыми. Не убитыми уэльскими солдатами, потому что ни на одном теле не было униформы. Это были погибшие горожане, которых везли в могилу.
– Я не знаю, где мой отец, – негромко произнесла Морган. – И, даже если он умер, я никогда не узнаю точно.
Она развернулась и направилась к палатке. Джесс последовал за ней. На этот раз она не стала его поддерживать, и он запыхался и весь покрылся потом, пока пытался ее нагнать. Когда Джесс поскользнулся и чуть было не упал лицом в грязь, Морган все-таки схватила его за руку и помогла поймать равновесие. Джесс ничего ей не сказал. Она тоже по-прежнему молчала, и в полной тишине они дошли до своей палатки.
– Ты не говоришь мне слов сочувствия, – сказала наконец Морган.
Джесс поднял глаза и осознал, что она смотрит прямо на него. Ее пронзительный взгляд, сфокусированный прямо на нем, был как удар молнии. Она могла бы одолеть этим взглядом самого профессора Вульфа.
– Что?
– Большинство людей посочувствовали бы мне. Сказали бы, что им жаль мой дом. Ты не сказал. Почему же?
Джесс легонько пожал плечами. Но даже это простое движение вызвало у него боль в боку.
– А какой в этом смысл? – спросил он. – Если я буду тебе сочувствовать, тебе станет лучше?
– Нет, – ответила она и моргнула, чтобы смахнуть слезы. – Ничего не поможет мне сейчас почувствовать себя лучше. Но спасибо, что не стал врать и притворяться, что тебе не все равно.
– Я не говорил, что мне все равно.
Оставив Морган думать над его словами, он зашел внутрь и наконец с облегчением рухнул на кровать.
В тот день Морган больше ничего ему не сказала. Она молчала, когда другие студенты пришли помочь Джессу добраться до общественного тента уэльсцев, где Джессу впервые посчастливилось нормально поесть – еда оказалась безвкусной, но все равно это было лучше, чем гадкий бульон, который ему давали последние несколько дней. И было приятно просто сидеть за столом со своими друзьями. Все молчали, и Джесс прекрасно понимал, что для беззаботных шуток время неподходящее, по крайней мере сейчас. Все до сих пор еще залечивали свои раны.
Халила и Дарио держались за руки.
Профессор Вульф с капитаном Санти сидели за другим столом и о чем-то беседовали. Судя по всему, тема была серьезной.
Джесс чувствовал себя оторванным от других, хотя и сидел прямо в середине их группы. Всему виной недавно пережитое, решил он. Еще не до конца выздоровел. Невольно он постоянно косился на Морган. Ей либо удастся ускользнуть до того, как они отправятся в Лондон, либо же ее уведут в Железную башню, когда они доберутся до Александрии. Теперь Вульф не станет ее защищать.
«Я могу попросить Брендана помочь ей скрыться. Посадить ее на корабль и отправить куда-нибудь подальше от всего этого. Может, в Америку». Джесс задумался, что за подобную услугу потребует его брат, но в итоге решил, что это не имеет значения.
Внезапно профессор Вульф кивнул в ответ на какие-то слова капитана Санти, а затем резко поднялся. Он неспешно подошел к их общему столу. Смех и разговоры всех студентов тут же полностью стихли.
– Я хотел лишь сказать вам, что вы отлично справились. Все вы. – Вульф колебался мгновение, но потом его взгляд остановился на Джессе, и он продолжил: – И я также хочу, чтобы вы кое-что четко для себя уяснили. Вы все видели жестокую иллюстрацию ответа на вопрос, почему данная работа может быть сложной и опасной. Мы не можем увести из города никого – ребенка, члена семьи, никого. Как только мы перестанем придерживаться нейтралитета, мы окажемся мертвы. У нас не было выбора, оставить ли ребенка, которого взял Брайтвелл.
– Получается, вы поступили так из благородных побуждений, – сказал Джесс. – Верно?
– Я поступил так, чтобы спасти нас всех, – ответил профессор Вульф. – Чтобы сохранить традиции и нейтралитет Библиотеки.
– Нейтралитет? Они пытались нас убить в Оксфорде!
– Когда люди в отчаянии, они идут на отчаянные поступки. Ты не можешь быть одним из них. Ты должен быть лучше.
– Вы хотели, чтобы я оставил ребенка в грязи, где тот бы просто-напросто утонул, – сказал Джесс. – Я бы не стал применять к этому слово «лучше». Факт того, что вы поменяли свое решение, не поможет мне обо всем забыть.
Профессор Вульф в течение долгих нескольких секунд смотрел Джессу прямо в глаза, а затем развернулся и снова занял свое месте рядом с Санти.
Все остальные уставились на Джесса, у каждого на лице застыл разного рода испуг. Халила наклонилась ближе к нему начал было:
– Джесс…
– Теперь нас осталось шестеро, – оборвал ее он. – Шесть. У Вульфа шесть свободных должностей. На этот раз он нас не проведет. А если и проведет, мне плевать.
Записки
Текст письма из личной переписки Фредерика Брайтвелла и его дяди Каллума Брайтвелла, зашифрованный в соответствии с семейным кодом и расшифрованный для удобства прочтения.
Безопасно выбрался из Оксфорда вместе со всеми своими вещами, хотя не могу сказать то же самое о своих людях. Придется нанимать новых, как только смогу устроиться на севере. Ни за что не останусь где-либо, где поблизости снуют уэльсцы, так что даже не пытайтесь меня уговорить на подобное. Одного столкновения с ними мне было достаточно, и я могу подтвердить эти слова своими новыми шрамами, которые до сих пор заживают.
Итак, к делу: я видел в Оксфорде Джесса. Мальчишка повзрослел. Мне, пожалуй, стоит называть его теперь мужчиной, потому что он ведет себя именно как мужчина, и он далеко не труслив, хотя, учитывая наши гены, другого я от него и не ожидал. Выглядит вполне довольным среди своих новых библиотекарских друзей. Будем надеяться, что он не возомнит себя местным и не променяет свой плащ на египетское золото. Над вами, однако, можно будет недурно тогда посмеяться, если подобное произойдет, верно?
Кстати говоря, о смехе. Тот суровый профессор, который руководил их цирком, тоже отлично знает свое дело. Он позволил Джессу заплатить мне отличным редким экземпляром трактата «О мечтах» Аристотеля. Подобной книжки при обычных обстоятельствах было бы достаточно, чтобы подкупить с полдюжины королей, но у нас обстоятельства были совсем не обычные, и он даже не сомневался, когда отдал книгу в обмен на помощь в побеге.
Еще одна новость о родственниках: я стал отцом. Удочерил девочку, которую спас из Оксфорда, совсем малютка. Знаю-знаю, вам не обязательно напоминать мне о минусах сентиментальности. Может, я просто думаю о будущем. Чем больше детей, способных помогать в бизнесе, тем лучше, верно?
Напишу, когда найду новую работенку в Йоркшире. А пока же, искренне ваш,
Фредерик
Глава одиннадцатая
Повозки библиотечного отряда стучали колесами, когда везли их прочь от оксфордских руин. Для Джесса эта поездка была безрадостной, хотя ему и предоставили одно из лучших мест впереди. Этому способствовало и то, что он чувствовал себя отделенным от друзей, которые все вместе ехали сзади.
Ко всему прочему Джессу пришлось ехать бок о бок с профессором Вульфом и капитаном Санти. Джессу не хотелось разговаривать с Вульфом. Его отчасти иррациональная злость на профессора немного утихла, однако в любой момент готова была разгореться вновь.
– Ты сегодня молчишь, – сказал капитан Санти спустя час поездки в абсолютной тишине. Джесс не ответил. Он подумал, что Санти обращается к Вульфу. – Я о тебе говорю, Брайтвелл. Вульф никогда не болтает на задании.
– Я выпил таблетку обезболивающего, – сказал Джесс, так и было. Почти. Он выпил половину таблетки. Однако этого хватило, чтобы избавиться от чувства, будто тот нож, что вонзился ему в печенку, все еще там.
– Помогает?
– Не особо.
– Это объясняет угрюмое молчание, – сказал профессор Вульф.
– Угрюмое? – Злость вынудила голос Джесса прозвенеть так громко, что его вопрос скорее походил на крик. Он повернулся на своем месте, чтобы оказаться лицом к Вульфу, не обращая внимания на боль, пронзившую тут же его живот. – Вам до сих пор недостаточно причин? Вы меня использовали, подонок!
Вульф выглядел совершенно невозмутимым.
– Конечно, я тебя использовал, – сказал он в ответ. – Я знал, что ты из семьи преступников. А еще я знал, что один из твоих сокурсников был шпионом поджигателей.
Джесс раскрыл было рот, но не нашел подходящих слов для ответа. Профессор Вульф терпеливо ждал. В конце концов Джесс сумел лишь вымолвить:
– Кто?
– Это теперь не важно, но ты ведь понимаешь, почему необходимо обо всем знать. Занятие твоих родственников беспокоит меня не больше, чем все остальное.
«Поджигатель».
Джесс попытался представить в подобном амплуа каждого из своих сокурсников, однако никто не подходил под описание.
– Портеро? – попытался в конце концов угадать он.
– Ты говоришь так только потому, что не особо с ним дружил. Но нет, не тот несчастный пройдоха Портеро.
– И не Морган.
– Нет, и не она. Ее отец примкнул к кругу поджигателей только после того, как она уехала.
– Но ведь… – И внезапно Джесс вспомнил давнишнюю беседу в комнате в доме Птолемея, когда Дарио подшучивал над Гийомом Дантоном, рассуждая о его дальних родственниках-поджигателях. Гийом. Получается, Дарио знал? Или просто ткнул пальцем в небо и угадал? Джесс нервно сглотнул. – Тогда это все было нарочно? Несчастный случай во время телепортации?
Профессор Вульф сначала молчал, но потом произнес:
– Это был либо абсолютно необдуманный, либо совершенно глупый поступок. Я собирался дать юному Дантону работу и возможность помогать нам, используя свои связи. Мы бы получили много полезной информации. Но, возможно, меня переиграли.
– Это все, что вы можете сказать? Кто-то в Библиотеке приказал его убить, а вас, возможно, переиграли?
– Если ты достаточно умен, то тоже будешь держать язык за зубами, – встрял в их беседу капитан Санти. – Вульф. Ты уверен, что следует ему все это рассказывать?
– Уверен, – сказал профессор Вульф. – Я хочу, чтобы он понимал те опасности, которые ему могут грозить. На этот раз избавились от шпиона поджигателей. Сын книжного контрабандиста может оказаться таким же лакомым кусочком, когда в следующий раз кому-нибудь захочется что-нибудь доказать.
– Вы хотите, чтобы я сдался и уехал домой.
– Я хочу, чтобы ты чувствовал, что к твоему горлу приставлен нож, потому что он всегда будет там. И я не всегда смогу тебя защитить.
Джесс опустил плечи, привалившись к спинке своего сиденья. Все тело у него болело и ныло, и, несмотря на то что они направлялись в Лондон, он не думал, что будет чувствовать себя там в безопасности.
– Полагаю, вы хотите, чтобы я извинился за то, что назвал вас подонком.
– В этом нет нужды, – сказал Санти. – Ты бы слышал, как называют его друзья.
– У меня есть друзья? – удивился Вульф.
– Они не признаются в этом на людях.
– Ты никогда не думал, что я тоже никогда не признаюсь в том, что считаю их своими друзьями, на людях?
Санти как-то странно покосился на него, и профессор Вульф отвел взгляд, уставившись на дорогу впереди них. Они почти доехали до железнодорожной станции, где должны были сесть на поезд до Лондона.
– Вы надели на Морган наручники, – произнес Джесс.
– Да, – сказал профессор Вульф.
– Мы уже уехали из уэльского лагеря. Когда вы собираетесь их с нее снять?
Вульф напрягся, когда их повозка подскочила на большой выбоине в дороге.
– Я не собираюсь.
– Тогда я не стану извиняться за то, что назвал вас подонком. Потому что вы этого заслуживаете.
– Брайтвелл, – произнес Санти, и его голос прозвучал тихо, как предупреждение, однако профессор Вульф вскинул руку, заставляя капитана замолчать.
– Он прав, я подонок, – сказал Вульф. – И куда больший, чем ты когда-либо, надеюсь, узнаешь, кандидат. Однако поверь моим словам, когда я говорю, что всегда на стороне своих студентов. Всегда.
Джесс не поверил.
У Морган теперь не было ни единого шанса сбежать до того, как они прибудут в Лондон.
Однако она все равно попыталась. И ее поймали.
Поезд, на котором они ехали в Лондон, можно было назвать почти роскошным после их библиотечных повозок, выбивающих почки пассажиров на кривой дороге, и Джесс задремал под стук колес. Ему казалось, именно так ощущается полет. Однако они быстро прибыли и опять очутились в куда менее приятной действительности, особенно это касалось подземного тоннеля, связывающего станции Кингс-Кросс и Сент-Панкрас, а потом и вокзальной станции. Она оказалась, внезапно понял Джесс, на удивление пустой. Лондонская полиция караулила каждый тоннель, который они проезжали, а также каждый вход, и здесь не оказалось ни одного путешественника. Когда они шагали по лестнице, Джесс подумал, что никогда прежде не видел станцию Сент-Панкрас такой пустой… Нет, однажды все-таки видел. В тот день, когда отправился в Библиотеку.
В тот день, когда поджигатель решил сжечь самого себя.
При мысли об этом Джесс почувствовал себя чертовски неуютно, и его взгляд невольно метнулся к тому месту, где свел счеты с жизнью тот поджигатель. Теперь от инцидента там не осталось и следа. Пол оттерли, а на том месте – может, оно и к лучшему – поставили массивную бронзовую статую, изображающую двух библиотекарей, стоящих спина к спине, мужчину и женщину, вместе держащих над головами книгу, точно та была победоносным огнем. На пьедестале статуи виднелся барельеф и выгравированные адреса всех английских дочерних библиотек, и Джесс почувствовал укол боли в груди, увидел среди них адрес Бодлианской библиотеки в Оксфорде. Скорее всего, ее уже не существует.
Оказавшись здесь, Джесс ощутил себя потерянным и внезапно грустным, точно прибыл в дом, где провел детство, и понял, что тот сровняли с землей.
– Почему здесь никого нет? – спросила у профессора Вульфа Халила. – Разве это не одна из самых загруженных станций в Англии?
– Она самая, – ответил тот. – Однако всех попросили уйти.
– Из-за нас, – сказал капитан Санти. – На случай если уже поползли слухи. У нас с собой до сих пор немало ценных книг.
Это было правдой, и Джесс подумал, что его отец, вероятно, был бы рад отправить на Кингс-Кросс парочку знакомых карманников, если бы подумал, что у него есть шанс умыкнуть у Библиотеки несколько книг. Однако, разумеется, профессор Вульф и об этом подумал. Следовательно, позаботился о том, чтобы они были в полной безопасности.
Морган шла рядом с Джессом, и тыльная сторона ее руки коснулась его руки – случайно, как решил Джесс, однако потом он покосился на нее и понял, что она до сих пор думает о том, как сбежать. Да, конечно, она об этом думает. Она считала, что здесь ей представится возможность смешаться с толпой и исчезнуть, но вокруг не оказалось никаких людей. Никакой возможности скрыться.
Она была все равно что в ловушке здесь, посреди этого огромного, разросшегося города, точно как была в ловушке и в военном лагере.
Джесс взял руку Морган в свою и крепко сжал, и она едва заметно ему улыбнулась.
– Не паникуй, – шепнул ей на ухо он. Его губы коснулись ее волос, которые оказались мягкими, как шелк. – Будет другой шанс. Всегда есть шанс.
Профессор Вульф провел их по безлюдному коридору, где каждый звук разносился неутихающим, гулким эхом. Сводчатые потолки отчего-то напомнили Джессу пасть, заглатывающую их целиком, а поблескивающий белый кафель был как зубы. Джессу вдруг показалось, что его душат, а потом он почувствовал себя грязным, хотя и впрямь был весь в дорожной пыли. Ему оставалось только мечтать о горячем душе, в котором он мог бы смыть с себя ужасы и грязь Оксфорда, а взглянув на своих спутников (даже на профессора Вульфа, который каким-то образом умудрился не измазаться), Джесс мог с уверенностью сказать, что они чувствуют себя точно так же. Всем необходимо было отдохнуть.
Однако коридор все тянулся и тянулся, и эта долгая и утомительная дорога потребовала от Джесса всей его, до последней капли, концентрации.
В конце концов тоннель наконец расширился, обратившись в большое пространство, откуда в разные стороны расходились другие тоннели, но все так же были пусты. Многочисленная полиция стояла на страже и здесь, слуги закона караулили коротенький лестничный пролет, а также выстроились полукругом у арки, ведущей дальше.
А потом они оказались в совершенно другом месте. Слева от них показалась изящная кирпичная стена, где находилась касса с изогнутым, как окна собора, окошком. Обслуживать кассиру сегодня было некого.
– Сэр, – произнес мужчина, одетый в чересчур отглаженную полицейскую униформу, и указал им путь, вытянув прямо, точно по линейке, руку. – Туда, а потом направо. Ваш поезд уже ждет.
«Слава богу», – подумал Джесс, потому что не был уверен, что сможет еще долго продолжать пешую прогулку. Его бок болел так, словно его окунули в кислоту.
Они зашли за угол, и там их и правда ждал Александрийский экспресс.
Поезд был золотым. Не из золота, разумеется, однако блестел так же ярко. Он был покрыт золотистой краской, которая сверкала по бокам и на плавных изгибах вагонов. Поезд выглядел быстрым. Очень быстрым. Даже по форме локомотив казался хищным и быстрым. Он тихонько свистел и шипел, однако если и работал на пару, то не выбрасывал облака белого дыма, которые Джесс привык видеть над обычными поездами, распространенными по всему миру.
К локомотиву примыкало всего четыре вагона. Профессор Вульф направился к первому, однако затем остановился и подождал, пока все студенты соберутся вокруг него. Это не заняло много времени.
– Сенсоры считают информацию с ваших браслетов, – сказал Вульф. – Я введу код, который позволит вам подняться на борт. Здесь есть зона отдыха, вагон-ресторан и спальни. Ваши имена на дверях. В каждом номере есть душевая, туалет и кровать.
– Ресторан? – переспросил Дарио.
– Ужин через два часа. Наше путешествие займет всю ночь. В Александрию мы прибудем завтра к полудню.
Это казалось невероятно быстро, и Джесс попытался подсчитать в уме скорость, с которой поезд предположительно будет ехать, однако его мозг оказался таким же уставшим, как и его тело, все равно математика не была его коньком. Он даже не знал, по какой дороге они поедут на самом деле.
Однако Томас в математике определенно был силен, потому что сказал хриплым голосом:
– Мы поедем со скоростью в четыреста восемьдесят километров в час.
– Вы едва ли это заметите, если только не будете таращиться в окно. А если будете, мой вам совет: смотрите на горизонт, чтобы голова не закружилась. – Профессор Вульф нажал на кнопку, которую едва можно было разглядеть на боку вагона, и такая же почти незаметная дверь тут же распахнулась перед ними без единого звука. – Когда войдете, остановитесь, пока не услышите звонок. Если не слышите звонок, стойте неподвижно.
– Что иначе произойдет? – спросил Джесс.
– Это личный транспорт верховного архивариуса. Учитывая это, я тебя уверяю, ты не хочешь знать ответ.
Отчего-то после таких слов никому не хотелось заходить первым, и со вздохом Джесс вышел вперед и замер в дверях, как зашел. Раздался мелодичный звонок, и он, прихрамывая, зашагал вперед, в мир, где все было идеально, на месте да и просто выглядело прекрасно и где Джесс чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Грациозная юная дама в библиотечной униформе, явно сшитой по фигуре и сидевшей идеально, стояла в нескольких шагах от входа. Она улыбнулась Джессу, отчего он почти что поверил, что ему здесь и правда рады.
– Прошу сюда, мистер Брайтвелл, – сказала она. – Полагаю, вы хотите освежиться, прежде чем воспользоваться другими удобствами.
Джесс не сдержал циничного смешка, вырвавшегося из его груди.
– Полагаю, – повторил он в ответ и последовал за ней по вычищенному до блеска коридору, мимо столов и стульев, мимо элегантного вагона-ресторана, а потом по коридору другого вагона с отделкой из дерева. Женщина прошла мимо трех дверей, а затем открыла ту, на которой висел бланк с именем «Джесс Брайтвелл», написанным изысканным почерком.
– Спасибо… Как вас зовут? – спросил Джесс, заходя внутрь. Ее улыбка вдруг стала натянутой.
– Гретель, сэр. Если вам что-либо понадобится, пожалуйста, позвоните в колокольчик. Мыло и банные принадлежности вы найдете в вашей душевой.
Гретель выглядела очень милой, однако Джесс отлично видел, что ей неприятно находиться рядом с ним. Он ее не винил. Должно быть, она встречала немало влиятельных людей в этом поезде. А необходимость прислуживать теперь израненным, грязным, никому не известным студентам наверняка вызывала у нее негодование.
Джесс закрыл за собой дверь и на пару секунд припал к стене, выдыхая, затем снова открыл глаза и огляделся. Кровать выглядела соблазнительно мягкой, однако помыться ему нужно было куда больше. Грязь, засохшая у него в волосах, сводила его с ума.
Несмотря на то что уэльский врач заверил Джесса, что водонепроницаемые бинты отлично защищают его рану и что бок заживает очень быстро, он не стал рисковать и принимал душ очень осторожно. Жуткие фиолетово-черные синяки покрывали его бок и спину, и Джесс внезапно понял, что это, вероятно, выглядело очень пугающе, и если бы его синяки увидела Гретель, она бы тут же убежала, закричав от страха. Синяки выглядели куда хуже, чем уже затянувшаяся рана от пронзившего его бок ножа.
В этом шикарном поезде нашелся даже банный халат, теплый и мягкий, и Джесс с радостью натянул его, когда вымылся, а потом растянулся на своей кровати. На него дул прохладный воздух от кондиционера, и впервые за долгое время Джессу показалось, что он и правда может наконец отдохнуть.
Он даже не подумал о том, что надо запереть дверь на замок.
Неудивительно, что он заснул, а проснулся только тогда, когда дверь резко хлопнула и в его комнатку зашла Морган со словами:
– Мне сказали позвать тебя на ужин… Ой, прости.
– Нет, ничего, все в порядке, – сказал Джесс и попытался сесть, однако после сна все его мышцы расслабились, и вышло у него неуклюже. Он схватился за халат, чтобы тот не распахнулся окончательно. Его попытка оказалась не очень успешной, и Морган увидела его черный от синяков бок. Она тут же ахнула и поспешила ему помочь встать. Джесс быстро дернул ворот халата и попытался затянуть потуже.
– Не извиняйся, – сказала Морган. – Я видела вещи и похуже.
– Надеюсь, ты имеешь в виду синяки похуже.
– Ну а что, по-твоему, я могу еще иметь в виду? – Она селя рядом с ним, и на миг между ними воцарилась молчаливая гармония. Морган тоже вымылась, ее каштановые волосы свободно спадали по плечам, и наэлектризованные локоны распушились, когда она откинула волосы за спину. – Я не пойду в Железную башню, Джесс. И я не стану просить тебя мне помочь, потому что… потому что я знаю, что меня не перестанут преследовать, и я не могу подвергать тебя такой опасности. Однако я хочу, чтобы ты знал, что я сделаю все, что бы ни потребовалось.
– Поезд уже едет, – сказал Джесс. – Ты погибнешь, если попытаешься выпрыгнуть на ходу.
– И я это знаю.
– А когда ты окажешься в Александрии, ты навсегда окажешься заперта в башне.
– И это я тоже знаю.
– Ну и?
Морган в ответ пожала плечами. Она не смотрела на него, и от этого Джессу стало дурно.
– Скажи мне, что ты не думаешь о самоубийстве. Скажи мне хотя бы это.
Она повернулась и встретила его взгляд.
– Я не думаю о самоубийстве.
Джесс говорил, что ей нужно научиться врать получше, и он испугался, что она прислушалась к его совету, потому что совсем не мог теперь понять, что у нее на уме.
– Дай мне мою одежду, – сказал в конечном итоге он. – Я умираю от голода.
Ужин прошел в тишине, потому что Джесс с Морган остались последними, кто еще не заказал еду. Они сидели вместе, и оба взял бифштекс. Джессу нужен был стейк из говядины. Он потерял столько крови, что мясо ему было необходимо теперь, как кислород.
Ели они, особо не разговаривая, хотя медовые глаза Морган то и дело поглядывали на Джесса. Они не общались, но, опять же, мало кто вообще разговаривал из присутствующих за ужином. Все слишком устали, решил Джесс. И наконец смогли выдохнуть с облегчением, потому что остались в живых.
Когда они остались вдвоем и почти уже доели, Джесс спросил:
– Как думаешь, Вульф тебе поможет?
– Нет, – ответила Морган. – Он не снял с меня браслет. – Она продемонстрировала ему свое запястье. Шнурок по-прежнему был у нее на руке, и библиотечная эмблема поблескивала посередине, напоминая безобидное украшение.
– Может, он просто забыл.
Морган не стала утруждать себя ответом, а просто подцепила очередной кусочек мяса вилкой и положила его себе в рот.
– Ладно, может, он не забыл. Шах и мат.
– Рада, что ты видишь мою жизнь как игру.
– Но ведь по большому счету это и правда игра. Победа или поражение, не имеет значения. Ты не можешь сдаться, потому что не важно, выиграла ли ты или проиграла, тебе все равно нужно выставить фигуры на доске и продолжать играть.
Она недовольно выдохнула.
– Прекрати. У тебя не получается.
– Что у меня не получается?
– Меня успокоить.
– Я не пытался тебя успокоить, – сказал Джесс. – Ты достойна большего.
– Я просто очень устала, – сказала она. – Ты даже не представляешь, как сильно я устала. – Джесс заметил, как что-то блеснуло в ее глазах, искра, огонек… а потом все угасло. Она начала подниматься из-за стола.
– Подожди. Морган, подожди. Не уходи. Ты можешь победить.
– Я знаю, что могу, – ответила она. – Проблема не в этом.
– Тогда скажи мне, в чем проблема.
Она сердито уставилась на него.
– Ты! Твои дурацкие вопросы! – Она отодвинула свой стул и направилась к спальному вагону. Джесс быстро подскочил следом за ней.
Лощеная Гретель встала у него на пути, одарив его неестественной улыбкой. Она предложила Джессу меню.
– Как насчет десерта, мистер Брайтвелл? – поинтересовалась она. – Я рекомендую финиковый пудинг.
– Если рекомендуете, вам его и следует отведать, – сказал он, оттолкнув ее.
Однако Морган уже исчезла.
Морган не было в ее комнате в спальном вагоне. Джесс постучал, и, когда она не ответила, он повернул ручку двери. Дверь оказалась не заперта. Ничего в комнатке не намекало на ее пребывание здесь, разве что помятая простыня на кровати. Джесс положил на кровать ладонь. Простыня была холодной.
Она не возвращалась.
Джесс заглянул в каждую комнату. Все его друзья ответили ему, один за другим. Никто ее не видел. «Мне следует сказать Вульфу», – подумал Джесс. Сама мысль о том, что Морган могла совершить какой-нибудь необдуманный поступок, что он просто промолчит и позволит этому произойти… нет, Джесс не мог смириться с подобным.
Профессор Вульф тоже не ответил на стук в дверь, и, когда Джесс подергал ручку его комнаты, дверь с легкостью распахнулась настежь.
Комната была пуста.
Джесс со злостью захлопнул дверь.
– Что-то потерял? – поинтересовался голый по пояс капитан Санти, непринужденно уперевшись плечом в дверь соседней комнаты.
– Мне нужно найти профессора Вульфа… – Джесс проглотил остаток своей фразы, потому что за спиной Санти из-за двери его комнаты вышел сам профессор Вульф. Тоже наполовину одетый. Все мысли в голове Джесса разбежались, когда он попытался связать увиденное в логическую цепочку, чего ему не удалось.
Санти насмешливо улыбался. Вульф же… выглядел как типичный Вульф. Недовольный и нетерпеливый. Он натянул свою белую рубашку через голову и спросил:
– Ну так что? Ты меня нашел. Говори.
– Я не могу найти Морган, – сказал Джесс.
– Ты не мог найти даже меня, а я был за соседней дверью. И какое тебе дело до того, где она? Она не сможет покинуть поезд.
Джесс сделал глубокий вдох и сказал:
– Но она и не может позволить вам отдать ее скрывателям. Она мне сама так сказала.
Джесс не озвучил того, о чем даже думать боялся, однако Вульф явно все понял. Он замер на миг, а потом повернулся и схватил свой кодекс. Быстро перелистал страницы.
– Ее браслет все еще отслеживает ее местоположение, – сказал он. – Она в поезде.
– Тогда где она?
– В последнем вагоне. – Вульф кинул Санти его рубашку. – Пошли.
– Она не может выйти. Это самоубийство.
– Она скрыватель. Она может выйти, – ответил Вульф. – Но я очень надеюсь, что она не станет этого делать.
Читать бесплатно другие книги:
